Цитадель Детей Света. Возрождённая

Город Старомест. Сердце наук и образования.

Фа'Луама, более известная среди учеников Цитадели Староместа, как Луа по прозвищу Недотрога, нахмурила брови. Когда она чем-то недовольна, то всегда хмурится. Шамаш подшучивает над ней, и говорит, что скоро она станет совсем похожа на архмейстера Имброза, а Маара ворчит и твердит, что от этого появляются морщины.
В данный момент Луа определенно была не вполне довольна грузом, доставленным с Летних островов.
- Вы только посмотрите на что похожи эти листья кассии, а эти анемонии и антоферы? Они же должны быть живыми! Жи-вы-ми, - по слогам повторила Луа, надеясь, что смысл её слов лучше дойдет до Ноджи Боа – помощника капитана «Солнечной Птицы» - Лебединого Судна с Летних островов.
Однако, нужно отдать должное островитянам, многие их товары – просто великолепны, и многое из привезенного сегодня пригодится не только архмейстеру Имброзу, но и Ваэллину, и, конечно, Марвину.
Луа поторговалась для приличия - чернокожие жители Летних Островов, торговались почти с таким же азартом как и купцы из Вольных Городов, с которыми Луа имела дело значительно чаще. Когда требуемая сумма в золотых драконах и серебряных оленях перекочевала в кошель Ноджи Боа, тот довольно улыбнулся.
Луа проследила за тем, как выбранные ею товары грузят на телегу, запряженную упитанным серым мулом и приказала кучеру отвезти их во двор её собственного дома, на берегу Медовой.
- Цитадель также охотно купит у вас древние книги и рукописи, - напомнила чернокожему моряку Луа, - а лично мне хотелось бы услышать от вас последние новости с Востока. – Луа ослепительно улыбнулась Ноджи Боа, - Я так давно живу вдали от дома, что рада любым, вестям, которые доходят до Староместа.
- Если вы  не против пары-тройки кружек превосходного сидра, мы могли бы поболтать немного в «Пере и Кружке».
Ноджи был не против. В «Пере и Кружке» как всегда толпились послушники и ученики Цитадели, несколько моряков выпивали, отмечая прибытие в Старомест, пара торговцев за дальним столиком что-то оживленно обсуждала.
   Луа и Ноджи Боа уселись за свободный столик, сделали заказ, и чернокожий моряк, потягивая крепкий сидр, принялся рассказывать девушке о том какие приключения довелось пережить «Солнечной птице» на пути от Летних Островов, через воды Залива Невольников, к Вольным Городам, а затем к Королевской Гавани Вестероста, прежде чем бросить якорь в Староместе.
На Летних островах погода по-прежнему  благоприятствовала земледельцам, поэтому специи нынче превосходного качества. Судоходство вдоль побережья Вольных Городов стало опаснее чем обычно, из-за пиратских галей, нападающих на суда как в открытом море, так и неподалеку от берега. Ходили слухи об одном особенно жестоком пирате, уроженце Железных Островов, стремительные ладьи которого наводил ужас на жителей прибрежных поселков. «Солнечной птице» повезло, и они не повстречали на своем пути этих разбойников.  В Кварте усилилось влияние черных колдунов, а города на побережье залива Невольников процветают, как и прежде.  В Пентосе ходят разговоры о дотракийском кхале, взявшем в жены принцессу из рода Драконов, говорили, что свадьба вышла необычайно пышной.  В Вольных городах стало много Красных жрецов – похоже, число его последователей растет.
Луа кивнула – в Староместе красные жрецы теперь тоже каждое утро встречали ритуальными песнопениями у городских причалов.
Когда все новости были рассказаны, а вино выпито, Луа распрощалась с Ноджи Боа, предоставив ему возможность самостоятельно искать новых развлечений. Перейдя Медовуху по скользкому настилу древнего деревянного мостика, она направилась к своему дому. Солнце стояло в зените, совершенно разогнав туман, каждое утро поднимающийся от реки, а у Луа было еще много работы. Предстояло разобраться с грузом, доставленным с «Солнечной птицы»: часть необходимо отправить архмейстерам Имброзу и Марвину, часть (а именно специи с Летних островов) нужно доставить повару сенешаля, а еще одна  часть экзотического груза перекочует в личную лабораторию Луа, для её изысканий.

Солнечные лучи проникали сквозь многочисленные окна, расположенные по обеим сторонам высокой двускатной крыши, щедро освещая просторный соляр, расположенный на чердачном этаже небольшого двухэтажного особняка на берегу Медовухи. Вообще-то данное помещение можно было считать соляром лишь с существенной натяжкой – большую его часть занимал массивный дубовый стол со столешницей сделанной из цельной гранитной плиты. Над столом громоздились полки, заставленные всевозможными колбами, фарфоровыми чашками и банками разнообразных форм и размеров. В углу расположился высокий камин, сложенный из речного камня. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами и свитками.
Луа удовлетворенно кивнула, проследив за тем как тягучие маслянистые капли, стекающие из-под небольшого алхимического пресса, постепенно заполняют пузырек из толстого прозрачного стекла. Рядом на столешнице расположилась горящая спиртовка над которой, в фарфоровой чаше медленно выпаривалась зеленоватая жидкость. 
Луа до сих пор недовольно морщилась, вспоминая, в какую сумму обошлось ей создание собственной лаборатории.
Однако, с тех пор как архмейстер Имброз решил, что женщина все-таки может удостоится серебряного звена, он частенько заказывал у неё различные составляющие для своих снадобий. Это, а также и появление других весьма высокопоставленных заказчиков, позволило окупить затраты уже через полгода.
Определенно, есть немалые преимущества в том, что с самого детства водишь знакомство с асшийской мейегой – именно так в Вестеросе и называют женщин, подобных Мааре. Хотя сама Маара, предпочла бы, чтобы её называли «мудрой». Мудрые Асшая известны своими познаниями в знахарстве, почти также широко,  как и зловещей способностью предсказывать судьбы.
Луа всегда была прилежной ученицей, внимательно прислушивающейся к наставлениям Маары, не пропуская, также и лекций Имброза, а Марвин, когда она захаживала в его каморку в Северной Башне Вороньего острова, часто вел с ней беседы в обычной своей отрывочной импульсивной манере. Особенно поучительными оказались, лекции по хирургии, когда архмейстер в присутствии учеников препарировал трупы, попутно объясняя принципы устройства и функционирования человеческого тела. На третьем году обучения Луа потеряла счет вскрытым ею трупам – среди них были и трупы детей, и молодых мужчин и женщин, и стариков. В Староместе, как правило, не было проблем с подобными учебными пособиями. В бедных кварталах, как и в госпитале при Цитадели каждый день умирали люди, а тела их, прежде чем найти последнее упокоение, еще могли послужить Цитадели.
Колокола Звездной Септы отзвонили полдень. Луа затушила пламя спиртовки, отобрала среди склянок, стоящих на полках несколько пузырьков, снабженных аккуратными ярлычками, сложила их в обтянутый кожей небольшой саквояж и спустилась по узкой деревянной лестнице вниз.
Маара уже вернулась из храма огненного бога, она довольно часто посещала Красных жрецов, считая, что их молитвы  не дают ей забыть о далекой родине. Шамаш, сидящий в гостиной, кивнул ей и сказал:
- Лошадь готова. Хочешь, чтобы я сопровождал тебя?
- Не думаю, что это необходимо, - улыбнулась Луа, - Тем более, что лорд Хайтауэр явно не захочет, чтобы при нашей с ним беседе присутствовали свидетели.
- Тогда я постараюсь, чтобы меня не было видно.
Луа осталось только покачать головой – в таких вопросах спорить с Шамашем совершенно бесполезно.

Шамаш лак Ферран не был Безликим, однако при необходимости умел делаться незаметным для окружающих. В этом умении, впрочем, не было ничего мистического, достаточно просто быть хорошим лицедеем и немного разбираться в психологии людей.
В серой мантии и квадратной шапочке, с толстой конторской книгой, зажатой под мышкой, Шамаш ничем не отличался от многочисленных конторских служек, которые никогда не были редкостью на улицах Староместа. Складки широкой мантии отлично скрывали длинный кинжал, закрепленный в ножнах на поясе и миниатюрный арбалет, кобура которого крепилась к плечу, с таким расчетом, чтобы оружием можно было легко воспользоваться при необходимости. Конечно, в таком случае, арбалет должен быть заряжен. Старомест, безусловно не Браавос, однако и здесь хватает уличных бродяг, грабителей и убийц, особенно в сомнительном районе Доков, куда направлялась Луа.
В лабиринтах узких улочек Староместа легко затеряться, и это вдвойне справедливо для портового района. Здесь среди многочисленных зданий – больших и маленьких, деревянных и выстроенных из кирпича – помещаются склады и конторы купцов и судовладельцев; таверны и бордели теснятся между ними, встречая моряков и путешественников, сходящих с судов, стекающихся в гавань Староместа отовсюду.  Маленькие лавчонки с убогими вывесками с раннего утра предлагают свой нехитрый товар. Здесь же, в портовом районе, с первыми солнечными лучами оживает знаменитый рыбный базар Староместа. С самого утра сюда спешат кухарки и поварята, чтобы купить свежей рыбы, креветок или лангустов к господскому столу. Здесь среди постоянного шума, гама и толчеи, люди встречаются, обмениваются новостями, продают, покупают и сплетничают.
Шамаш неторопливо шагал вслед за Луа, медленно едущей на своей невысокой тонконогой кобылке – вообще-то ехать верхом не было особой необходимости, просто девушка любила верховую езду, да и лошади необходимо размяться. Луа не стала выезжать на базарную площадь, поскольку даже сейчас, когда перевалило за полдень, там по-прежнему было многолюдно. На прилегающих улочках было спокойнее, хотя и здесь попадались торговцы, толкающие перед собой тележки или бочонки с рыбой.
«Улыбчивая Барракуда» - одна многих забегаловок на базарной площади, однако, едва ли не единственная где подают приличную еду и вполне сносное вино, хотя большим спросом у посетителей пользуется крепкий сидр, а также ром с Летних островов и эль. Луа бросила поводья своей лошади подбежавшему конюшонку  и поднялась по скрипучей лестнице к распахнутой двери таверны.
Шамаш немного помедлил, давая ей время зайти внутрь, и наблюдая за колыханием людского моря на площади. Возможно, со стороны взгляд его светло-серых глаз и казался рассеянным, однако, это было не так. В чем имел неосторожность убедиться маленький чумазый оборвыш, намеревавшийся потихоньку срезать кошелек с пояса браавосца. С быстротой кобры, хватающей добычу, Шамаш лак Ферран выбросил вперед левую руку, перехватил тонкое запястье мальчишки и рывком поставил его перед собой. И лишь после этого перевел взгляд на округлившиеся от ужаса глаза воришки. Небольшой, отточенный до остроты бритвы, кинжал звякнул о камни мостовой.
По закону Староместа, пойманному на воровстве впервые, отрубали палец, попавшемуся вторично грозило усекновение кисти. Должно быть, мальчишка об этом отлично знал, судя по отчаянным попыткам вырваться из стальной хватки браавосца. Однако сразу притих, наткнувшись на спокойный взгляд серых глаз. Несколько мгновений, показавшихся мальчишке бесконечными, эти глаза пронзали его насквозь, и на секунду воришке почудилось, будто в их глубине промелькнула улыбка. Затем тиски, держащие его руку разжались, и, не веря в свою удачу, маленький оборвыш со всех ног бросился прочь от этого странного незнакомца с книгой под мышкой. Забытый кинжал по-прежнему лежал на земле.
Шамаш поднял его, взвесил в ладони, определяя вес, легко подкинул, поймав за рукоять, и быстрым движением в развороте метнул. Поднимавшийся по ступенькам «Улыбчивой Барракуды» торговец вздрогнул от неожиданности, в недоумении уставившись на кинжал появившийся в зрачке улыбающейся рыбины, намалеванной на вывеске над входной дверью.

В большом зале «Улыбчивой Барракуды» царил полумрак, света попадающего в помещение через узкие окна, забранные синим и зеленым бутылочным стеклом явно не хватало. Всю дальнюю стену зала занимала длинная стойка, за которой помещались массивные полки, уставленные бутылками, содержимое которых являло собой мечту любого пропойцы. Над стойкой, обозревая свои владения, возвышался хозяин таверны – такой же монументальный, как и окружающая его мебель. Позади него находилась дверь, ведущая на кухню из которой тянуло жаром топящихся печей и острыми запахами готовящейся пищи. Девушки-подавальщицы, одетые в одинаковые светло-синие платья и желтые передники, сновали между столами. Посетителей, как обычно, было много.
Шамаш нашел взглядом Луа, которая заняла столик рядом с огромным камином. На каминной полке, занимая всю её немалую длину, возлежало лакированное чучело гигантской морской щуки – барракуды. Слегка приоткрытая пасть чудища ощерилась многочисленными зубами. При известной доле воображения, этот оскал вполне мог сойти за улыбку.  Именно эта  рыбина и дала название таверне, когда её нынешний владелец, бывший ранее простым рыбаком, приобрел заведение у прежнего хозяина. Трактирщик, слегка набравшись, любил рассказывать завсегдатаям, как потратил полдня, пытаясь вытащить из воды треклятую щуку, попавшуюся на крючок.
Было довольно тепло, поэтому камин не топили.  На место рядом с Луа опустился немолодой мужчина, одетый в простой серый дублет, черные бриджи и сильно поношенные сапоги из оленьей кожи.
«Лорд Хайтауэр собственной персоной», - Шамаш сел на место за столиком у окна с тем расчетом, чтобы беспрепятственно наблюдать за происходящим. Столик уже занимали двое парней в насквозь пропахшей рыбой одежде – скорее всего грузчики с базарной площади. Они потеснились, давая Шамашу место.
Браавосец осмотрелся и заметил трех мужчин за столиком в дальнем углу зала, которые наблюдали за происходящим, явно стараясь остаться незамеченными. Шамаш не сомневался, какая персона вызывала их повышенный интерес.  Одно из двух: либо лорд Хайтауэр не решился выйти без охраны, либо эти трое не имеют к охране лорда никакого отношения. Последнее предположение казалось более правдоподобным.
Шамаш не спрашивал Луа, для чего Лорду Гавани потребовалось встречаться с ней. Тем более не стал он интересоваться, почему встреча назначена в «Улыбчивой Барракуде». Хотя здесь, как раз, все и так достаточно ясно. Трудно заподозрить в небогато одетом немолодом человеке – могущественного лорда Гавани. Тем не менее, кто-то явно был в курсе его намерений.
Неторопливо потягивая разбавленное борское вино, Шамаш наблюдал за Луа и её собеседником. Девушка, что-то вполголоса объясняла лорду, время от времени касаясь указательным пальцем очередного из полудюжины, принесенных ею пузырьков, и пододвигая его лорду Хайтауэру. Тот рассматривал прикрепленные к пузырьку этикетки, внимательно слушая пояснения Луа. Разговор длился достаточно долго, двое парней, деливших столик с Шамашем, допили свой эль и ушли. Наблюдающие за лордом мужчины начали проявлять нетерпение. Один из них, явно волнуясь, то и дело поглаживал голенище сапога.
Наконец, когда все пузырьки перекочевали в поясной кошель Лорда Гавани, разговор подошел к концу. Он поднял голову и огляделся, явно намереваясь встать и проститься со своей собеседницей. Наблюдателей заметили его движение и подобрались, готовые двинуться следом.
В этот момент Шамаш почувствовал на себе взгляд Луа и едва заметным поворотом головы указал в сторону оживившихся  соглядатаев. Девушка проследила за его взглядом и вопросительно выгнула бровь. Браавосец ответил ей едва заметным утвердительным кивком. После этого он не спеша встал, поднял со стола конторскую книгу, и направился к выходу.

Поглядев в направлении, указанном Шамашем, Луа негромко выругалась. Она совершенно непозволительным образом увлеклась и просмотрела очевидный факт.  Лорд Хайтауэр в удивлении посмотрел на нее,  явно не ожидая от Луа (точнее от леди Фа'Луамы из Цитадели), подобных оборотов речи. Луа только предостерегающе покачала головой и тихо произнесла:
- Лорд Лейтон, вы пришли сюда без охраны? – спросила она.
Еще не вполне понимая,  в чем дело, лорд ответил:
- Да. Я добрался до гавани на лодке. Гребцы остались ожидать моего возвращения.
- Тогда те трое, которые наблюдают за нами из того угла, явно что-то замышляют.
Лорд Гавани нахмурился:
- О том, что я собираюсь покинуть Хайтауэр, никто не знал. Разве что ..., - лорд Лейтон покачал головой, - в это я не могу поверить.
- Быть может, стоит обратиться к страже? – предложила Луа.
Лорд Хайтауэр отрицательно покачал головой:
- Я не хочу огласки, тем более,  мы ни в чем не уверены.
- Вы действительно собираетесь проверить, как поведут себя эти типы? - Луа с сомнением поглядела на лорда Лейтона. Может быть, когда-то он и был недурным фехтовальщиком, но теперь эти дни остались в прошлом, тем более, что из оружия при нем имелся лишь простой кинжал, какие иногда носят простолюдины. Луа чуть не застонала от отчаяния. Если лорду понадобилось строить из себя героя, то ей придется сделать все возможное (и невозможное тоже), чтобы он вышел из этого приключения целым и невредимым. Иначе Луа ожидают большие неприятности. Все-таки хорошо, что Шамаш не послушал её и отправился следом за ней в «Барракуду».
Выходя из таверны, Луа краем глаза заметила, что молодчики, следящие за ними, зашевелились и тоже двинулись к выходу. А вот Шамаша она не увидела, однако, ничуть не сомневалась, что он где-то поблизости.
Луа не переставала удивляться, насколько безлюдными могут быть улочки рядом с самым оживленным базаром Староместа. Лорд Лейтон свернул в переулок, ведущий к гавани. Глухие стены складских зданий тянулись вдоль переулка на пару сотен футов, сменяясь далее маленькими домишками в которых ютилась городская беднота. Переулок упирался в набережную. Оттуда уже совсем недалеко до гавани. Вечерело. В Староместе сумерки всегда спускаются быстро, заполняя подворотни густыми тенями. В тишине торопливые шаги преследователей раздавались особенно отчетливо. Какое то движение впереди привлекло внимание Луа. Резко остановившись, она потянула лорда Лейтона к ближайшему портику. Это им не помогло. Их заметили.
Трое приближались к ним сзади, еще трое поджидали в конце переулка.
- Остановитесь и скажите, что вам нужно, - требовательно произнес лорд Хайтауэр, вынимая кинжал. Луа заняла позицию рядом с лордом Лейтоной. Спина к спине – так у них появится хоть и небольшой, но шанс, отбиться от нападающих... если, конечно, они не принесли с собой арбалеты. Где же, во имя Р'лгора, Шамаш? Луа никогда не носила с собой меча или кинжала, предпочитая им посох – короткий или длинный. Вот и сейчас у нее в руках оказался крепкий жезл из железного дерева, длиной около ярда. Конечно, им вряд ли можно убить человека, но выбить оружие или слегка покалечить – вполне возможно. Спасибо урокам Шамаша – она неплохо владела этим оружием.
Тем временем преследователи приблизились. Один из тех, кто подходил со стороны набережной небрежно произнес:
- Всего лишь жизнь, старик.
Это послужило сигналом к нападению, и преследователи ринулись в атаку. К счастью, переулок был так узок,  что на каждого из обороняющихся пришлось по двое нападающих. Луа расслабилась,  как это всегда бывало с ней в моменты опасности, лишние мысли исчезли, уступив место пустоте в которой была лишь она и её противник. Вращая жезл перед собой так стремительно, что нападающие видели вместо ее оружия лишь расплывчатое пятно, Луа приняла оборонительную стойку. Первый убийца метнулся влево, намереваясь пробиться сквозь ее защиту и нанести удар в поясницу. Рука Луа, вращающая жезл, мгновенно отклонилась, обрушивая мощный  удар на запястье противника. Убийца вскрикнул, и  выронил нож – оружие портового головореза. Забыв на время об этом противнике, Луа быстро сместилась вправо, приседая и уклоняясь от удара второго убийцы, одновременно с этим она нанесла ему резкий удар в сгиб колена. Нападающий споткнулся, потерял равновесие, и, воспользовавшись его заминкой, Луа нанесла второй сильный удар по колену, на этот раз спереди. Короткий посох из тяжелого железодрева позволял наносить удары не менее сильные, чем, если бы это было настоящее железо. Убийца рухнул на мостовую, схватившись за перебитое колено.
Позади нее лорд Лейтон отражал удары нападающих, хотя и менее успешно, поскольку он не был привычен к портовым дракам. Луа краем глаза заметила, что убийца, получивший удар по запястью, приближается снова, на этот раз, сжимая оружие в левой руке. Место упавшего с перебитым коленом, занял третий нападающий. Лорд Лейтон вскрикнул, отбивая рукой удар кинжала, направленного в лицо. Луа развернулась в быстром подскоке, и нанесла хлесткий удар по шее нападающего на лорда головореза. Это стоило ей нескольких потерянных мгновений, когда она упустила из виду собственных противников. Она едва успела отклониться: нацеленный ей в спину кинжал прорезал платье и скользнул по плечу. Возобновив вращение жезла, Луа заставила нападающего отпрянуть. В пустоте тревожно забилась мысль – это не может продолжаться бесконечно. Нападающие стали осторожнее, а она не сможет вечно отпрыгивать и уклоняться.

Шестое чувство, врожденное ощущение опасности, которое никогда раньше не подводило Шамаша, заставило его резко отпрыгнуть, едва он вышел из двери «Улыбчивой Барракуды». Это спасло ему жизнь, когда тяжелый арбалетный болт, с глухим стуком, вонзился в дерево косяка.
Мальчишка – конюшонок в испуге шарахнулся от Шамаша, когда он, перемахнув через ограждение загона, оказался под навесом среди дощатых стойл, в которых обеспокоенно переступали потревоженные лошади и мулы.
Движение в темном углу за кипой соломы заставило его стремительно распрямиться. Толстый гроссбух, пущенный умелой рукой, отправился в недолгий полет, повстречавшись в пути с изумленной физиономией верзилы в одежде простолюдина. Вилы вывалились у него из рук, когда, коротко вскрикнув, парень завалился навзничь. Более неловкое нападение трудно было вообразить. Даже не оборачиваясь, Шамаш знал, что второй парень топчется позади, явно собираясь с духом, чтобы ударить.
Серая тень скользнула на фоне светлого дверного проема. Силуэт человека с арбалетом. Второй парень, наконец, сделал выпад, ударив вилами как копьем. Шамаш мгновенно среагировал, поднырнув под его оружие, и, перехватив нападающего за кисть,  резко рванул ее вниз. Запнувшись о подставленное бедро, парень кувыркнулся в воздухе и упал, ударившись спиной о дощатый пол конюшни. Серый человек у входа прицелился и нажал на спусковой крючок арбалета, Шамаш откатился в сторону, заостренный болт впился в доски, лишь слегка зацепив каблук на сапоге браавосца. Оперение на древке болта было необычного синего цвета.
Пару ударов сердца, иногда они длятся вечность, Шамаш не отрывал взгляда от Серого человека, а тот неподвижно застыл в дверном проеме, в свою очередь, глядя на браавосца. Мальчишка-конюшонок испуганно заскулил, забившись в пустое стойло. Серый человек резко развернулся на каблуках и скрылся из виду.
Шамаш подскочил к двери, скользнув взглядом по двум неудачливым налетчикам – оба уже начали приходить в себя, слабо постанывая на полу конюшни. Одного взгляда на рыночную площадь было достаточно, чтобы понять – отыскать Серого человека, кем бы он ни был, не удастся. Да и времени, чтобы расспросить этих двоих, тоже нет. Тревожная мысль заставила сжаться сердце. Луа! Неужели все это только для того, чтобы разделить их? Если так, то именно сейчас девочка, как никогда, нуждается в помощи.
В тусклом свете угасающего дня, он успел заметить как трое мужчин, те самые – из «Барракуды», исчезают в проулке, ведущем к гавани. Лавируя среди торговцев, складывающих на тележки остатки непроданного за день товара, Шамаш поспешил следом, понимая, что отчаянно запаздывает. Позади истошно завопил конюшонок, призывая стражу.
В узком каменном мешке, меж поднимающихся по обе стороны высоких каменных стен, звуки шагов были слышны особенно отчетливо. Шамаш осторожно двигался вперед, оставаясь в тени и производя не больше шума, чем кошка, вышедшая на охоту. Если интуиция его не подвела, то Луа и её спутнику угрожает нечто большее, чем трое громил, идущих по следу. Браавосец не сомневался, что на другой стороне переулка их поджидает засада.
Шамаш отстегнул арбалет. Это миниатюрное оружие было сделано на заказ знаменитым оружейником из Лисса и позволяло даже неопытному стрелку делать не менее пяти выстрелов в минуту. Натяжение тетивы у этого игрушечного с виду арбалета было таково, что болт, выпущенный из него, легко мог убить человека, даже  защищенного кожаной броней, с расстояния около сотни футов.
Переулок повернул в очередной раз и Шамаш услышал приглушенные вскрики и звуки ударов стали о сталь, а также глухие звуки, сопровождающие удары посоха Луа. Быстро шагнув под защиту небольшого портика перед зданием склада, Шамаш оценил ситуацию: шестеро против двоих, одного Луа вывела из строя, перебив колено, однако, оставалось еще пятеро. Один из этих пяти явно не принимает участия в схватке – должно быть предводитель.
В это мгновение лорд Лейтон вскрикнул, а Луа развернулась, ударив жезлом его противника. Тотчас один из нападающих метнулся к ней с кинжалом, и девушке едва удалось избежать смертельного удара.
Шамаш быстро прицелился и нажал на спусковой крючок. Болт чиркнул, сорвавшись с ложа,  и вонзился под левую лопатку наемника, ранившего Луа. Девушка, похоже, не вполне осознала, что именно произошло, когда убийца замер перед ней, однако, не долго думая, ткнула его концом посоха в солнечное сплетение, отправив в короткий полет на камни мостовой.
Шамаш заново взвел арбалет, уперев его в живот, и, рывком натянув тетиву. Второй болт угодил в наемника с перебитой кистью, пробив основание черепа. Громила с разбитым коленом, отползавший в сторону стены, завертел головой, озираясь в поисках новой опасности, и предостерегающе вскрикнул, заметив браавосца. Его рука потянулась к кинжалу. Что именно наемник собирался с ним делать, так и осталось неизвестным – жезл Луа ударил его по руке, выбивая оружие. Кинжал шлепнулся в лужу нечистот, за ним последовал и сам наемник, получив хлесткий удар посохом по лицу.
Атакующие лорда Лейтона головорезы в нерешительности замешкались, осознав явные потери в своих рядах. Воспользовавшись этим, Луа оттеснила лорда назад, закрываясь от нападающих стремительно вращающимся жезлом. Шамаш шагнул на середину переулка, посылая третий болт в предводителя, который по-прежнему стоял позади, предпочитая не вмешиваться в драку. Браавосец метил в голову, однако человек заметил движение арбалета и успел отклонится в сторону. Болт просвистел в опасной близости от цели, сорвав щегольской берет с головы предводителя нападающих. Этого оказалось достаточно, чтобы человек отпрянул в густую тень переулка, и окончательно растворился в сгустившихся сумерках.
Опустив арбалет, Шамаш шагнул из-за спины Луа, принимая на гарду своего кинжала удар широкого ножа убийцы. Двое наемников, оставшись без предводителя, отчаянно защищались, медленно отступая к каналу.
- Именем лорда Гавани, сдавайтесь немедленно! - крикнул лорд Лейтон, - Обещаю, что вам  обеспечат справедливый суд.
Призыв не встретил понимания и схватка продолжилась с удвоенной яростью.
Внезапно к звукам битвы примешался топот дюжины ног и  мерцающие огни факелов заполнили переулок. Отряд стражи Староместа явился, чтобы навести порядок.
- Никому не двигаться! – голос начальника отряда звучал еще убедительней оттого, что был подкреплен видом  взведенных арбалетов.
Луа и Шамаш отступили в сторону, опуская оружие, в то время как оба наемника, воспользовались моментом и метнулись к каналу. Темные воды с плеском сомкнулись, скрывая беглецов. Начальник стражи громко выругался, когда ни один из арбалетчиков не попал в ускользнувшую цель, и повернулся к троим оставшимся, мрачно обозревая сцену побоища.
- Что, во имя Семерых, здесь произошло? – вопросил он.

- Нападение на дворянина, капитан, - ответил лорд Лейтон, подходя к начальнику стражи.
- Дворянина? – начальник отряда с сомнением посмотрел на немолодого человека в простой одежде, однако он слишком хорошо знал, что внешность бывает обманчивой. Поэтому произнес:
- Извольте представиться, сударь.
Лорд Лейтон взял капитана под руку и отошел с ним на несколько шагов, так, чтобы содержание их разговора не было слышно остальным.
Хотя Луа и не слышала их краткой беседы, зато отлично видела изумление, отразившееся на лице капитана. Это выражение еще не вполне покинуло его, когда капитан вернулся к своему отряду.
Осмотрев набережную, начальник стражи безнадежно махнул рукой:
- Сток канализации выходит прямо к каналу. Решетка сломана. Искать беглецов в городском коллекторе – бессмысленное занятие. Там сотни ходов, и никто не знает, куда они могут привести.
Тем временем один из стражников закончил осматривать тела, лежащие на мостовой.
- Все трое мертвы, сир, - сообщил он своему начальнику.
Луа бросила удивленный взгляд в сторону наемника, которому перебила ногу.
- Его раны не были смертельны, - неуверенно произнесла она, - всего лишь сломанная конечность и ... О! – воскликнула она, разглядев позу в которой лежал наемник.
- Он утонул, миледи, - кивнул стражник, искоса взглянув на Луа, - захлебнулся дерьмом.
- Это означает, у нас не осталось никого, кто мог бы рассказать об этом нападении, - Луа извиняясь посмотрела на лорда Лейтона.
- Тут нет вашей вины госпожа Фа'Луама, - отмахнулся тот.
- С вашего позволения, - вмешался капитан, - в «Улыбчивой Барракуде» мы задержали двух парней, которым незадолго до этого крепко досталось от человека очень похожего, по описанию, на  вас, - стражник прищурился, рассматривая браавосца.
Луа решила, что настала пора внести ясность в ситуацию.
- Господа, - обратилась она к капитану стражи и лорду Лейтону, - позвольте мне представить вам мастера Шамаша лак Феррана. Он заведует охраной моего дома, здесь в Староместе, и заботится о моей безопасности.
Шамаш коротко поклонился лорду Лейтону и капитану.
- Ваше вмешательство было весьма своевременным мастер Шамаш, - лорд Гавани говорил медленно, поддерживая правой рукой согнутую в локте поврежденную левую руку.
Луа озабоченно поглядела на лорда Лейтона и покачала головой:
- Позвольте осмотреть вашу руку, милорд. Нужно остановить кровотечение.
- Это только небольшой порез. Ничего серьезного, - лорд пожал плечами, - мейстер позаботится обо мне. Да и вам не мешало бы показаться лекарю.
- Милорд забывает, что  я сама имею некоторое отношение к Цитадели, - улыбнулась Луа.
Тем не менее, забота лорда была приятна.
- С вашего разрешения, - высказался капитан стражи, - будет лучше, если мы покинем переулок.
- Буду признателен, если ваши люди проводят меня до гавани, - согласился лорд Лейтон, - там меня дожидается лодка.
- А вы, миледи? – капитан повернулся к Луа.
- Мы доберемся сами, капитан, - поблагодарила его Луа, - к тому же моя лошадь осталась в «Улыбчивой Барракуде».
- Капитан, - Шамаш обратился к стражнику, - что вы намерены делать с людьми, которых взяли в «Барракуде»?
Начальник отряда стражников нахмурился, обдумывая какую-то мысль:
- Мы задержали их как участников пьяной драки – поскольку обстоятельства казались подозрительными. Однако сейчас, в свете прочих событий, - капитан взглянул на лорда Лейтона, - думается, будет разумным поместить их в надежную камеру в городской тюрьме.
- Их необходимо допросить, - кивнул лорд Гавани, - пусть расскажут все, что им известно об этом деле.
- Не думаю, что им известно многое, милорд, - покачал головой Шамаш, возражая лорду Лейтону - более того, я уверен, их наняли  всего лишь устроить драку, чтобы отвлечь меня от наблюдения за вами и госпожой Фа'Луамой. 
- Возможно, - согласился лорд, - однако это ничего не меняет. Они все равно оказались втянуты в это дело.
- Мне хотелось бы самому задать им несколько вопросов, - Шамаш выжидательно посмотрел на капитана стражи. – Это возможно?
- Почему бы и нет, – капитан пожал плечами, - Вы, как заинтересованное лицо, вправе желать этого.  Я предупрежу начальника тюрьмы о вашем приходе. Просто скажите ему, что хотите увидеть заключенных, задержанных капитаном Лукасом Нейтом.
Шамаш кивнул, выражая признательность капитану, а лорд Гавани, перед тем как уйти, обернулся к Луа:
- Надеюсь, встретиться с вами через пару дней, госпожа Фа'Луама. Вам пришлют записку.
- Конечно, милорд, - Луа ответила почтительным  кивком, краем глаза посматривая на то, как один из стражников обыскивает убитых наемников.
- Мы пришлем повозку за телами, - капитан Нейт заметил взгляд Луа, - один из моих людей останется покараулить, иначе местные мигом обберут их до нитки.
- Разумеется, - Луа  с пониманием кивнула капитану, - еще раз спасибо вам, капитан Нейт, за своевременное появление и помощь, которую вы нам оказали.
Капитан церемонно откланялся, уверив Луа, что для него было честью помочь столь очаровательной даме, попавшей в беду, и удалился вместе с лордом Лейтоном и большей частью своего отряда.
В переулке остался лишь один стражник, не слишком довольный своим положением, Луа с Шамашем, а также три трупа. Луа сочувственно поглядела на стражника и произнесла в утешение:
- Скоро приедет повозка. Может быть, вам и не придется проводить здесь целую ночь.
Стражник поглядел на девушку довольно мрачным взглядом и нехотя кивнул в знак согласия.
- Я видела, как вы осматривали тела, - продолжила Луа, - нашли что-нибудь интересное?
- Горсть медяков, пара серебряных оленей, - выражение лица стражника стало таким, будто он подозревал девушку в намерении лишить его законной добычи, - что может быть ценного у портового головореза? Точильный брусок в поясной сумке, шило да моток веревки. Больше ничего.
- Никаких бумаг, записок или чего-то подобного?
- Поищите сами, коль вам угодно, - хмыкнул стражник, - только на что им бумаги? Они и читать то, поди, не умели.
Бумаг действительно не оказалось, зато Шамаш, нагнувшись, поднял с земли бархатный берет предводителя наемников. Упавший в грязь и безжалостно затоптанный, берет был безнадежно испорчен. Страусиное перо, приколотое брошью превратилось в жалкий огрызок, зато сама брошь, выполненная в виде изогнувшего хвост серебряного скорпиона, совершенно не пострадала.
- Она мне что-то напоминает, - задумчиво произнесла Луа, рассматривая брошь.
- Мне тоже, - согласился Шамаш.

Шамаш перевязал Луа порезанное предплечье, использовав для этой цели полосу ткани, оторванную от нижней сорочки девушки и одолжил ей свою серую накидку, оставшись в коричневом дублете. Его арбалет  перекочевал с плеча на более традиционное место – в петлю на поясе.
Оставив стражника скучать в компании трех трупов, Шамаш и Луа отправились по переулку назад в сторону таверны. Когда они подошли к «Улыбчивой Барракуде», припозднившиеся посетители в зале все еще шумно обсуждали происшествие с городской стражей. Высокий грузный мужчина лет пятидесяти, на чем свет стоит поносил мальчишку-конюшего:
- Маленький паршивец! – возмущенно воскликнул он, с силой опустив на дубовую столешницу глиняную кружку, наполовину заполненную элем, часть густого темного напитка при этом расплескалась, - Сдал страже двух честных ребят! А в чем их вина? В чем их вина, я тебя спрашиваю? – мужик дохнул перегаром в лицо подошедшему Шамашу.
- Так ты знаешь их? – Шамаш, не моргнув, выдержал пристальный взгляд налитых кровью глаз.
- Знаю ли я их? – переспросил мужик, плюхаясь обратно на скамью. – Конечно, старик Олли знает всех грузчиков и торговцев на рыбном базаре!
- Значит они грузчики?
- Само собой, - Олли икнул и смачно сплюнул под стол, - Бенни и Йон промышляют тут с тех пор как перестали пешком под стол ходить. А может и еще раньше, - чуть поразмыслив, добавил он.
- Ты хочешь сказать, работают тут, - поправил его Шамаш.
- Ну да. Именно так я и сказал, - Олли снова икнул.
- Что же заставило двух работяг набросится с вилами на беззащитного прохожего?
- Ээээ, кто это тебе сказал, что прохожий был беззащитный? – от возмущения Олли снова приподнялся над скамьей, угрожающе нависая над Шамашем. Тот потянул забияку за куртку, усадив обратно за стол.
- Хорошо, - легко согласился Шамаш. – Так что же заставило Бенни и Йона напасть с вилами на на этого весьма опасного человека?
Подозревая, что над ним посмеялись, Олли свирепо покосился на Шамаша, который сохранял самое серьезное выражение лица. Луа, наблюдавшая за этой сценой, с трудом подавила улыбку.
- Ребята не хотели ничего плохого, - мрачно произнес Олли, сделав изрядный глоток из своей кружки. Часть эля пролилась мимо цели и теперь медленно стекала по его черной бороде, густотой сравнимой с чащобами Зачарованного леса. – Всего-то и хотели - попугать немножко. Не каждый день дают золотого дракона только за то, чтобы слегка отмутузить конторскую крысу.
- За золотого дракона можно не только слегка припугнуть, - заметил Шамаш.
- На что это ты намекаешь? – буркнул Олли. –  Не собирались ребята его убивать... Ээээ... Да, что теперь об этом говорить, когда он их так отделал...
- Ты много знаешь людей, готовых отдать золотого дракона только за то, чтобы слегка попугать кого-то? – тон Шамаша казался безразличным.
- То-то и оно, - Олли приуныл, - парень и вправду казался слегка странным. Выговор какой-то чудной у него и лицо закрыто капюшоном – не разглядишь. Но золотой был самый настоящий. Я сам видел.
Олли вздохнул:
- А ведь Бенни был должен мне целых четыре серебряных оленя. Теперь то, мне уж их не видать.
- Это почему же?
- Так ведь слух прошел, что тот прохожий оказался важной птицей. Известное дело – простолюдин поднял руку на знатного господина – значит гнить ему в тюрьме. Это если повезет, а то ведь и шкуру могут живьем содрать.
Олли снова отхлебнул из кружки и погрузился в мрачное уныние.
«То ли переживает за Бенни и Йона, то ли за свои четыре оленя, а может за всё сразу», - подумала Луа.
Шамаш тронул его за плечо, привлекая внимание:
- Что еще ты можешь сказать о том человеке? – спросил он.
Олли неожиданно сделался подозрительным:
- А что это ты все выспрашиваешь? - он насупился и поглядел на браавосца из под седых кустистых бровей. – Шпионишь? Потом побежишь наушничать на старого Олли?
Он внимательно всмотрелся в лицо Шамаша и  даже, казалось, слегка протрезвел.
- Да ты и есть тот самый прохожий, которого согласились побить ребята! – Олли обвиняюще уперся толстым пальцем в грудь браавосца. – Иначе откуда тебе  известно про вилы?
- Тот самый, - согласился Шамаш, мягко, но решительно отстраняя руку Олли, - именно поэтому я могу помочь твоим ребятам. Но и ты должен помочь мне и рассказать, все о человеке, который нанял Бенни и Йона.
- Да я уже все рассказал, - возразил Олли. – Ребята вышли из «Барракуды». Я как раз туда направлялся. Тут к ним подошел этот парень в сером плаще. Сказал, что даст золотой, если они поколотят типа с которым сидели за одним столиком в «Барракуде». Велел ждать тебя в конюшне. Вот и все. Я пошел пропустить кружечку  другую, а ребята отправились на конюшню, как и было велено.
- Это все?
Олли подумал немного:
- Парень слегка прихрамывал. Помнится, я еще подумал тогда, что, может быть, ему сапоги жмут.
- В самом деле? – Браавосец удивленно вскинул бровь.
Олли пожал плечами:
- Да это я к слову сказал, - пояснил он, - Говорю же – просто мысль пришла.
Шамаш вынул из поясной сумки брошь, найденную в переулке и показал её Олли:
- Ты видел где-нибудь похожую?
- Нет, - уверенно ответил тот.

На конюшне было темно и тихо. Кобыла Луа радостно заржала, приветствуя хозяйку.
- Конечно, радость моя, - поприветствовала её Луа, - я тоже скучала. Кобыла бодро сжевала протянутое ей яблоко. Заспанный мальчишка-конюший выглянул из своей каморки, опасливо разглядывая Шамаша.
Браавосец же внимательно осматривал пол конюшни в тусклом свете стеклянного фонаря, в котором горела одинокая свеча.
- Ты что-то ищешь? - спросила его Луа.
Шамаш утвердительно кивнул и поманил к себе конюшонка. Мальчишка нехотя повиновался.
- Тут был арбалетный болт, - Шамаш указал на отметину, оставшуюся на дощатом полу. Мальчишка согласно закивал.
- Что с ним стало?
Конюшонок застенчиво поковырял в носу пальцем.
Заметив его сомнения, Луа достала пару медных монет. Шамаш улыбнулся.
- Тут были стражники... - протянул мальчик.
Луа добавила еще пару монет.
- Потом приходил человек в сером плаще.
Луа и Шамаш переглянулись.
- Он спрашивал о чем-то?
Мальчик утвердительно кивнул. Луа добавила еще две монеты.
- Он спрашивал, где стрела, - сообщил конюшонок.
- ... и?
Конюшонок вздохнул. Луа тоже вздохнула, убрала медь и достала серебряного оленя.
- Я сказал, что тут были стражники, - мальчик снова поковырялся в носу.
- Умненький мальчик, - проворковала Луа, поднося монету к лицу мальчишки, а затем проворно спрятала её, зажав в кулаке. – Хочешь получить эту монетку?
Конюшонок насупился и кивнул.
- Тогда рассказывай все и не тяни.
- Я хотел оставить её себе, - потупился мальчик, - но за два серебряных оленя уступлю её вам.
- За десять медяков, - отозвалась Луа, - и одного оленя.
Девушка показала монетку, спрятанную в кулаке.
- Двадцать медяков, - упорствовал мальчишка.
- Пятнадцать, - Луа чувствовала себя в своей стихии.
- Девятнадцать!
- Шестнадцать!  Краем уха Луа услышала деликатное покашливание Шамаша.
- Восемнадцать, - не сдавался мальчишка.
- Идёт, - улыбнулась Луа.
Мальчишка подпрыгнул и кинулся к кипе сена в углу. Порывшись немного, он извлек на свет болт с шестигранной, сужающейся на конце металлической головкой, и с необычным синим оперением на укороченном древке.
Луа отсчитала требуемые восемнадцать медяков, и торжественно передала их мальчику вместе с единственным серебряным оленем. Болт перекочевал в руки Шамаша.
- Ты можешь описать человека в сером плаще? – спросил он мальчишку.
Тот отрицательно покачал головой.
- Он не снимал капюшона. Лица я не разглядел. Только его и без этого легко узнать, - сообщил конюшонок.
- Да, да, - прервал его Шамаш, - по выговору?
- Так вы знаете, да? – разочарованно протянул мальчик и добавил, - Я и сам так говорил, когда Вилли - кухаркин сын мне передние зубы выбил – они молочные были, - добавил он, гордо демонстрируя новые резцы.
- А еще он хромал, - добавила Луа.
- Угу, только совсем чуть-чуть, почти незаметно, - уточнил конюшонок.
Мальчишка приблизился к Луа и заговорщически прошептал:
- А еще у него был стеклянный глаз.
Луа поперхнулась.
- Мальчик, скажи мне, как тебя зовут, - попросила она.
- Барт, - сообщил мальчуган.
- Так вот, Барт, - строго сказала Луа, погрозив пальцем - врать нужно так, чтобы никто не понял, когда ты говоришь неправду.
- Я не вру, - обиделся мальчишка, - я фантазирую.
- Собираешься стать сказочником, когда вырастешь?
- Нет, - Барт застенчиво повозил по полу носком рваного башмака, - когда вырасту, обязательно стану разбойником и убью Вилли.
Луа трагически вздохнула.

   Дорога до особняка на берегу Медовухи, заняла не слишком много времени. Шамаш вел в поводу кобылу Луа. Девушка дремала, сидя в седле. Все-таки день выдался тяжелый, и ей пришлось нелегко, хотя она и делает вид, будто ей все нипочем.
   «Совсем, как её мать», - с грустью подумал Шамаш и тут же одернул себя: «Тоже мне, нашел время предаваться воспоминаниям». Хотя, если подумать, сейчас самое время вспомнить кое-что.
Подойдя к калитке, Шамаш ударил бронзовым дверным молоточком по железной пластине, прикрепленной к двери. Залаяли собаки – пара крупных поджарых псов, которым вполне по силам заставить образумиться неосторожного грабителя. Калитка отворилась, и прислужник впустил Шамаша во двор, принимая у него поводья.
   Пока браавосец помогал Луа спуститься с лошади, на пороге показалась встревоженная Маара.
   Шамаш лак Ферран мало кого опасался в этой жизни, но старая асшийка была одной из тех, кого стоило остерегаться.
Маара оттеснила его от Луа, всё так же неодобрительно покачивая седой головой.
- Мужчины! – пробормотала она.
Шамашу почудилось, будто его обвиняют во всех смертных грехах одновременно.
- У нее резаная рана на левой руке, не слишком глубокая, но...
- Ты сделал свое дело, позволь теперь мне делать моё, - отрезала асшийка.
Шамаш пожал плечами, уступая. Маара пристально поглядела на него.
- Тени прошлого кружат над тобой.
- Знаю, - кивнул он.
- Тогда сделай что-нибудь, иначе плохо придется не тебе одному.
- И это тоже мне известно, - пробормотал он.
Маара уже поднималась по ступеням крыльца, ведя под руку Луа.
   Шамаш остался во дворе один. Подбежал пёс, обнюхал его и лизнул руку. Шамаш машинально потрепал его по загривку. Потом встряхнулся, словно отгоняя наваждение, и вошел в дом.
   Он занимал пару комнат на втором этаже особняка, рядом с единственной комнатой Маары, а комнаты Луа, располагались в другом конце коридора, рядом с кабинетом, где она иногда принимала пациентов.
Проходя через гостиную, Шамаш прихватил с собой горящую свечу. Полная луна светила в окно, заглядывая сквозь щели в закрытых ставнях. Шамаш задернул тяжелые портьеры и зажег  пару  высоких восковых свечей в стеклянном светильнике. Их колеблющийся  свет озарил комнату, отгоняя мрак.
   Шамаш стянул сапоги и немного поплескался над умывальником. Затем выложил на стол сегодняшние находки: серебряную брошь – атакующий скорпион выгнул хвост и приготовился к атаке, и арбалетный болт с синим оперением. Жало на хвосте скорпиона – крупный сапфир - тоже синего цвета.
   Шамаш задумчиво дотронулся до синего камня на хвосте скорпиона. Он знал лишь одного человека, которому могла принадлежать эта вещь. Когда-то знал, - поправился он. Они оставили его в мертвом оазисе посреди Красной пустыни. Его и ... драгоценности. Жестокая насмешка – умереть от жажды, глядя на бесполезные сокровища. Шамаш горько усмехнулся: друг, ставший предателем. Если ему все же удалось выжить, кем он стал теперь?
   Шамаш подошел к сундуку, обитому листовой бронзой, стоявшему рядом с кроватью, поднял тяжелую крышку и запустил руку в глубину, извлекая из-под груды тряпья маленький сверток. Он вернулся к столу, положил сверток и развернул мягкую ткань.
Валирийская сталь мягко засияла в неярком мерцании свечей. Серебро и сапфир, валирийская сталь и хрусталь. Два одинаковых скорпиона лежали на столе перед Шамашем.
... И все же. Что-то было не так. Человек в переулке и Серый человек с арбалетом. Они не могли быть одним лицом. Припомнилось мгновение в конюшне, когда их взгляды встретились.
- А ведь у тебя было время, чтобы выстрелить еще раз, Юркун, - пробормотал он, - Почему ты не сделал этого?

   Луа послушно терпела, пока Маара промывала и заново перевязывала ей порез на предплечье. Если старая асшийка и ворчала при этом, то Луа прекрасно понимала, что всё это лишь от беспокойства за ее благополучие. Ее клонило в сон, и она лишь клевала носом, невпопад кивая в ответ на замечания Маары.
Заметив, что увещевания пропадают даром, асшийка лишь вздохнула и помогла Луа залезть в большую медную ванну, до краев наполненную горячей душистой водой. Луа тихо блаженствовала, пока Маара намыливала и споласкивала ей волосы.
   Потом её, закутанную в большое мохнатое полотенце, водворили в постель. Почти засыпая, Луа окликнула асшийку:
- Маара, я давно хотела спросить у тебя – почему ты никогда не называешь Шамаша по имени? Неужели ты не доверяешь ему?
Асшийка замерла на пороге:
- Ты можешь полностью доверять ему, дочка. ...Но, скорпионы всегда опасны.
- Как ты любишь говорить загадками, Маара, - улыбнулась Луа, закрывая глаза.



   Городская тюрьма Староместа располагалась на окраине города, у Северных ворот и представляла собой массивное сооружение, напоминающее скорее небольшую крепость, чем городское здание. Отгороженное от окружающих улиц крепкой кирпичной стеной, оно напоминало уродливый нарост на теле города. Два ряда узких, забранных толстыми решетками окон, массивные стены и крепкие двери – именно так выглядела тюрьма самого просвещенного города Вестероса.
   Шамаш переступил через порог тюрьмы и невольно поморщился. В нос ударил резкий запах давно не мытых человеческих тел, прокисшей баланды и испражнений. Стражник у двери хмуро покосился на посетителя и разрешил ему пройти. Шамаш поднялся в апартаменты начальника этого заведения и представился.
   Начальник тюрьмы – худой человек средних лет, с лицом землистого цвета, не испытал большого энтузиазма при виде Шамаша, однако выслушал его и выдал разрешение на посещение заключенных, добавив при этом, что дознаватели уже начали работать с ними, и что, со временем, безусловно, добьются полных и правдивых показаний.
- На вашем месте, я бы не стал слишком усердствовать, доискиваясь правды, - заметил Шамаш, - насколько я знаю, лорд Хайтауэр собирался лично побеседовать с ними, и ему, несомненно, захочется, чтобы заключенные были в состоянии отвечать на его вопросы.
- Мы не применяем пытки сверх необходимой меры, - обиделся начальник тюрьмы, - или вы в вольных городах принимаете нас за варваров?
Шамаш заверил, что ничего такого вовсе не имел в виду. В конце концов, что ему еще оставалось делать?

   Бенни и Йон (Шамаш, по-прежнему, не знал, кто из парней был Йоном, а кто Бенни) сидели вместе в тесной полуподвальной камере. Свет попадал сюда через узкое зарешеченное отверстие под потолком, да и то лишь по утрам. Поэтому в камере всегда было темно и сыро. Грязная солома, служившая заключенным постелью, несомненно, кишела насекомыми.
   Шамаш, в свое время, больше года провел постояльцем в подобном заведении, поэтому легко мог представить себе состояние, в котором пребывали парни.
Оба заключенных, сидя на грязной соломе, угрюмо уставились на неожиданного посетителя. У обоих лица распухли от побоев, а изрядно изодранная одежда не могла скрыть следов от ударов плетьми на плечах и спинах.
- Ты! – один из парней, светловолосый со сломанным носом, сплюнул кровью, узнав Шамаша.
Шамаш кивнул, разглядывая их.
- Полюбоваться пришел? – осведомился второй, с вызовом глядя на браавосца, сквозь узкие щелочки подбитых глаз.
Шамаш вздохнул. Допрос с пристрастием, судя по всему, не повлиял на задиристость ребят, да и ума у них тоже не прибавилось.
- Отнюдь, - ядовито отозвался Шамаш, - хотя, признаться, полюбоваться есть на что.
- Зачем тогда? – буркнул тот, что со сломанным носом.
- Чтобы вытащить вас отсюда, - спокойно ответил браавосец.
- Это как так? – удивился парень с подбитыми глазами.
- Скажем так, вы рассказываете мне все, что знаете о нападении на меня, а я сделаю, что смогу, чтобы вы покинули это место относительно целыми и невредимыми.
Парни угрюмо молчали.
Шамаш осторожно напомнил:
- Вы хоть знаете, в чем вас обвиняют?
Один из парней отрицательно покачал головой.
- Так я и понял, - Шамаш пристально посмотрел на заключенных, -  Кстати, кто из вас Бенни, а кто Йон? – спросил он.
Светловолосый парень со сломанным носом подозрительно покосился на него:
- Откуда это ты знаешь, как нас зовут?
- Ваш приятель Олли мне сказал, - ответил Шамаш, - он за вас переживает,
- Как же, за своих оленей он переживает, - пробормотал светловолосый парень.
- Йон – это я, - признался, наконец, парень со щелочками вместо глаз.
- А ты, стало быть, Бенни, - Шамаш поглядел на второго – со сломанным носом.
Тот утвердительно кивнул и мрачно добавил:
- Тут у нас всё допытывались, про какое-то покушение на знатного лорда.
- Мы ни на какого лорда не покушались, - добавил Йон.
- Да, - подтвердил Бенни, - всего-то хотели припугнуть мелкую конторскую крысу.
- Это он про тебя, - уточнил Йон.
Шамаш кивнул. Парни явно смутились, поскольку поняли, что добровольно сознались в нападении.
- Ты хоть теперь и не похож на конторщика, но все-таки и на лорда тоже не похож, - примирительно сказал Бенни.
- Я этого и не утверждал, - подтвердил Шамаш.
Парни вопросительно уставились на него.
- Скажем так - я как раз охранял знатного лорда, заглянувшего в «Барракуду», вы отвлекли меня, в это время на милорда в переулке напала банда головорезов. Так что, в этом случае, нападение на охранника, приравнивается к нападению на самого лорда, - закончил мысль Шамаш, не вдаваясь в подробности.
- Оооо! – у Йона вырвалось трагическое восклицание. Бенни уныло почесал в затылке.
- Что же нам теперь делать?
- Рассказать мне все, что вам известно, - напомнил Шамаш.
   Они рассказали. Ничего нового в их рассказе не было, за исключением того, что Бенни и Йону были известны имена троих молодчиков, которые наблюдали за Луа и лордом Лейтоном в «Барракуде». Это Шамаш выяснил между делом, задавая парням наводящие вопросы. Все трое ныне погибших головорезов состояли в банде Люка Красавчика, который заправлял в районе гавани и, по слухам, обретался то ли где-то в городском коллекторе, то ли имел собственный особняк в гавани. Бенни и Йон видели, как Серый человек переговорил с этими тремя, прежде чем те вошли в таверну. А сами они столкнулись с ним уже на выходе, тогда он и  предложил им тот самый золотой.
- Где же вы намеревались получить свой золотой, - поинтересовался Шамаш.
- Известно где, - обиделся Бенни, - да все там же – в «Барракуде».
- Хорошо, - Шамаш кивнул, - Вы знаете, как найти этого Люка – предводителя разбойников?
- Если б знали, - буркнул Йон, - поди, не сидели бы сейчас тут. Люк, говорят, о своих людях заботится.
- Не стал бы слишком на это рассчитывать, - разочаровал его Шамаш.
- Насчет Красавчика – спроси Олли, - посоветовал Бенни, - он завсегдатай в «Барракуде» и знает в гавани каждую крысу.
- Обязательно спрошу, - заверил его Шамаш, направляясь к выходу.
- А как же мы?
- Думаю, вам придется подождать здесь еще несколько дней. Прежде чем просить за вас перед лордом, я должен раздобыть кое-какие сведения.

   Когда двери камеры вновь захлопнулись, Бенни мрачно поинтересовался:
- Думаешь, он сдержит слово?
- Будем надеяться, что сдержит, - пожал плечами Йон, - кто знает, что на уме у этих благородных господ.  Йон сплюнул, целясь в особенно жирного таракана, проползавшего мимо.
- Если нет, мы так и так, можно сказать, почти что покойники.

   Шамаш вышел в тюремный коридор. Охранник с безразличным видом стоял у двери камеры и разглядывал трещину в потолке. «Подслушивал, конечно», - усмехнулся про себя Шамаш, - «и сразу же доложит обо всем начальству». Что ж, у того появятся лишние темы для размышления, это тоже неплохо.
Браавосец кивнул стражнику, тот задвинул засов камеры и зашагал по коридору к выходу. Шамаш последовал за ним.
   Начальник тюрьмы по-прежнему сидел у себя в кабинете за столом, заваленным грудой пыльных бумаг.
- Ну что? Удалось узнать что-то новое? – иронично поинтересовался он.
- Как ни странно, удалось, - отозвался Шамаш, дипломатично не замечая, сарказма в тоне собеседника, - Вы удивитесь, но иногда, простая беседа дает больше чем демонстрация раскаленных щипцов.
- У вас интересные взгляды на процесс дознания, мастер Шамаш, - начальник тюрьмы сдул пыль со страниц толстой конторской книги, лежащей на столе, - Мы здесь придерживаемся более традиционной точки зрения.
- Может быть, вы и правы, - не стал настаивать Шамаш, - однако, все же прошу хотя бы на несколько дней воздержаться от дальнейших допросов этих заключенных. Я надеюсь переговорить на их счет с лордом Хайтауэром.
- Нам здесь спешить некуда, господин Шамаш, - начальник тюрьмы развел рукам, как бы указывая на незыблемость и вечность своего учреждения, - можем и подождать немного.
- Весьма признателен за проявленное вами участие, - Шамаш поклонился, - Можете быть уверены в моей искренней благодарности.
- Конечно, могу, - пробормотал начальник тюрьмы, провожая браавосца безразличным взглядом человека, в чьих руках находится власть над жизнью и смертью.

   Луа проснулась в своей постели, когда солнце уже стояло высоко в безоблачном голубом небе. Его луч, проскользнувший сквозь щель в неплотно задернутых портьерах, отражался в большом посеребренном зеркале, висевшем на стене. Луа лениво следила за пылинками, плавающими в луче света.
   Девушка прислушалась к своим ощущениям: рука ныла, несмотря на обезболивающие припарки, использованные Маарой, а тело болело, как будто её поколотили палкой. В общем, почти так оно и было. Хотя, учитывая обстоятельства, все могло обернуться гораздо хуже.
   Луа поднялась и осторожно потянулась, стараясь не потревожить раненую руку. Умывшись и натянув широкое платье с длинными рукавами, она почувствовала себя почти здоровой и спустилась в гостиную, где её поджидал давно остывший завтрак. Маара выглянула из кухни и довольно улыбнулась, увидев Луа.
- А где Шамаш? – спросила её девушка. 
- Ушел ранним утром, - нахмурилась Маара, - он был встревожен и оставил тебе записку.
Асшийка указала на сложенный вдвое листок на каминной полке.
Записка была краткой, написанная убористым почерком браавосца, она гласила:


   Луа нахмурилась, села в кресло и снова перечитала записку. Нападение в переулке никак не связано с присутствием лорда Лейтона? Это как-то не приходило ей в голову. Но если Шамаш прав, и это действительно так...
   Луа настолько привыкла к присутствию Шамаша рядом, что даже не задумывалась о прошлом этого человека. А он никогда не рассказывал ей о своей жизни. Просто был рядом с того самого дня, когда семилетней девочкой Луа впервые увидела его.
  Она повернула голову, услышав доносящийся со двора лай собак. В дверь заглянул прислужник, увидел Луа и доложил:
- Там во дворе человек, говорит, что хочет видеть хозяев. Впустить его?
Луа  бросила взгляд на слова, выведенные аккуратным почерком Шамаша: «Это небезопасно».
- Как он выглядит?
Прислужник  недоуменно пожал плечами:
- Одет как благородный господин. Только говорит как-то странно.
Луа мгновенно вспомнила разговор с Олли и мальчишкой-конюшонком из «Барракуды». Тот самый человек, который дважды стрелял в Шамаша. И, возможно, тот самый кто организовал нападение в переулке.
- Проводи его сюда, - кивнула Луа.
Прислужник исчез за дверью.  Девушка обернулась и увидела Маару: асшийка стояла чуть поодаль, сложив руки на груди.

   Дверь отворилась, и вошел прислужник, пропуская вперед высокого худощавого человека, похожего на дорнийца, одетого в безупречно скроенный камзол темно-зеленого цвета, из-под которого небрежно выглядывали дорогие кружева белоснежной сорочки, на нем были  черные бриджи и высокие сапоги до середины бедра, также из крашеной в зеленый цвет кожи.
   Из оружия на виду был лишь длинный кинжал с позолоченной гардой в ножнах на поясе, но Луа отлично понимала, что есть и другие виды оружия, не столь заметные, зато не менее эффективные.
Мужчина приблизился. Его движения, плавные и стремительные напомнили Луа о растекающейся ртути, и даже легкая хромота (он действительно хромал) не могла изменить этого впечатления. Взгляд цепких карих глаз, столь черных, что не было видно зрачков, быстро скользнул по Луа, задержался на асшийке и снова вернулся к девушке.
- Приветствую вас, дамы, - произнес он, слегка поклонившись Луа.
Когда южанин заговорил, Луа поняла, что имел в виду мальчишка-конюшонок, когда рассказывал о странном выговоре человека в сером плаще. Просто-напросто, у него были выбиты передние зубы. Это, а также акцент свойственный жителям вольных городов, и являлось причиной несколько невнятного произношения. Однако, желание посмеяться над этим  его недостатком немедленно исчезало, стоило увидеть холодный блеск внимательных карих глаз южанина.
   Луа поднялась с кресла, приветствуя его. Что бы ни явилось причиной визита, она поняла, что непосредственной угрозы этот человек не представляет.
- Добрый день, - произнесла она, - Чем могу служить?
- Моё имя Юркун, - представился мужчина, - и мне хотелось бы переговорить насчет одного нашего общего с вами знакомого, госпожа Фа'Луама.
- Кого вы имеете в виду? – холодно поинтересовалась Луа.
Юркун улыбнулся одними губами:
- Этого человека зовут Шамаш лак Ферран, хотя я знал его под другим именем.
- И что именно вы хотите услышать? – осведомилась Луа.
- Всё, - южанин  склонил голову набок и посмотрел на девушку так, как хищник смотрит на добычу.
- Почему вы решили, что я стану говорить с вами? - удивилась Луа.
- Потому что от этого зависит его жизнь, - просто ответил он и добавил, - и ваша тоже.
Луа возмущенно фыркнула:
- Вы не боитесь, что я велю прислуге схватить вас? – спросила она, хотя ответ был очевиден.
- Вы можете попытаться, - криво усмехнулся он.
- Хорошо, - сдалась Луа.
В конце концов, этот человек не требовал ничего особенного. Не будет вреда, если она ответит на его вопросы. Возможно, он и пытался убить Шамаша, но кто знает, какая кошка пробежала между ними в прошлом? И если рассказ Луа заставит его отказаться от мести, кому будет хуже?
Луа указала на кресло, стоящее рядом.
- Садитесь, - предложила она. От Луа не укрылось выражение облегчения, промелькнувшее на лице странного гостя, когда тот усаживался в кресло.
Она недоуменно выгнула бровь, и лишь затем догадалась: «Значит, нога все же беспокоит его».  Девушка тоже уселась, расположившись в кресле напротив Юркуна, и приготовилась отвечать на вопросы.
   Маара устроилась в углу гостиной, продолжая пристально разглядывать гостя. Время от времени она что-то тихо бормотала. Южанин же, казалось, вообще забыл о ее существовании.

- Так вы утверждаете, что Виг никогда не рассказывал вам о своем прошлом? – откинувшись в кресле, Юркун пристально поглядел Луа и кивнул, отвечая на собственный вопрос, - Держу пари, вы и не знали, что его так звали.
Черные глаза южанина оценивающе скользнули по девушке.
- И вы, действительно, ни разу не оказывались вместе в постели? – без всякого перехода,  поинтересовался он.
- Если вы пытаетесь меня смутить, вам это не удастся, - зло ответила Луа.
- Смутить? Зачем же? - Юркун улыбнулся, - просто, мне было интересно узнать остался ли он таким же дураком, как и был.
- И что? Узнали?
- Еще бы.
Луа рассвирепела.
   Не обращая на нее внимания, южанин некоторое время молча сидел в кресле, обдумывая её рассказ. Девушка наблюдала за ним, отмечая детали внешности: черные с проседью волосы, собранные в хвост, тонкий нос с горбинкой, серьга с крупным сапфиром в ухе.  Луа решила, что ему, скорее всего, около сорока. И он все еще был красив, несмотря даже на выбитые зубы,  но это была странная темная привлекательность.
Наконец он поднялся:
- Благодарю на весьма любопытную беседу, госпожа Фа'Луама. Думаю, пришло время покинуть вас, - Юркун поклонился.
- Что вы собираетесь делать теперь? – голос Луа звучал обеспокоенно, несмотря на все усилия держаться хладнокровно.
- Я подумаю, - пообещал Юркун, - Возможно вы еще услышите обо мне.
То, что произошло вслед за этим, застало Луа врасплох.
- Если ты уйдешь отсюда, - Маара неслышно поднялась и приблизилась вплотную к южанину, уперев указательный палец ему в грудь, - очень скоро почувствуешь, что твоя боль становится невыносимой. И, возможно, мы услышим, что твой труп нашли где-нибудь в сточной канаве.
Юркун побледнел, сверля асшийку пронзительными карими глазами. Луа, затаив дыхание, наблюдала за этой сценой.
- Ты угрожаешь мне, женщина? – прошипел он, хватаясь за кинжал.
Маара печально покачала головой.
Луа вмешалась:
- В её словах не было угрозы, вы неправильно всё поняли, - Луа мягко, но настойчиво надавила на руку Юркуна, возвращая кинжал обратно в ножны.
- Как тогда понимать её слова?
- Вам лучше знать, - Луа пожала плечами, - могу только сказать, что Маара может видеть, какими болезнями страдает человек или какие проклятия лежат на нем. Осмелюсь предположить, что в вашем случае  верно первое.
- Если видит, пусть скажет прямо, а не говорит загадками, - Юркун впился взглядом в асшийку.
Маара кивнула, не отводя взгляда от глаз их странного гостя.
- У тебя старая незаживающая рана на ноге,- негромко произнесла асшийка, - А в твоей крови я вижу два яда, - один из них разрушает плоть, второй утоляет боль, но и не дает раствориться первому яду. Вместе они медленно убивают тебя. 
Юркун помрачнел и отвел глаза.
- Что еще?
- Чтобы излечилось тело, кровь нужно очистить.
- Только и всего? – с сарказмом в голосе произнес южанин.
- Я не сказала, что будет просто, но это уже не твоя забота, - усмехнулась Маара, - я подозреваю, какой яд использовали, чтобы отравить твою рану, но мне необходимо убедиться.
- Убедиться?
- Осмотреть тебя! – рявкнула Маара.
Луа видела как под маской непроницаемости, застывшей на лице гостя, идет борьба: искушение боролось с подозрительностью, давно ставшей привычкой. Искушение побеждало, однако и подозрительность не сдавалась:
- Ради чего вам помогать мне? – Юркун, прищурившись, посмотрел на Маару и Луа.
Луа могла бы сказать, почти не погрешив против истины, что серебряное звено в цепи целителя, обязывает ее помогать всем страждущим, но отлично знала, что такой аргумент недоступен понимаю Юркуна. Поэтому она произнесла:
- Мы не помогаем. Мы заключаем сделку. Вы отказываетесь от любых планов мести – с чем бы они ни были связаны, а мы делаем все возможное, чтобы вылечить вас. По-моему, довольно справедливое соглашение.
Юркун испытующе посмотрел ей в глаза:
- Хорошо, - наконец выдавил он, - но если ты и твоя мейега обманете меня...
- К чему эти угрозы? Никто не собирается на вас покушаться, - Луа сердито сверкнула глазами.
- Но будет очень больно, - предупредила Маара.
- Мне не привыкать, - отмахнулся Юркун.

    Возвращаясь к «Улыбчивой Барракуде» Шамаш размышлял над тем, что же он упустил из виду. Теперь он знал точно, что предводитель наемников в переулке это – Красавчик Люк, глава преступного сообщества гавани. В то же время совершенно ясно, что человек в сером плаще, которого Шамаш видел в дверях конюшни – никто иной, как Юркун, его бывший друг, который исчез в Красной пустыне шестнадцать лет назад.
Несомненно, Люк и Юркун, каким-то  образом связаны друг с другом, ведь серебряный скорпион Юркуна оказался у Красавчика. И оба они были рядом с «Барракудой» в то же время, когда там находился он, Луа и лорд Лейтон.
    Если Юркун следил за ним и понимал, как дорога ему Луа, мог ли он нанять людей Люка, чтобы убить её и тем самым отомстить ему – Шамашу? Человек, с которым он был когда-то хорошо знаком, не опустился бы до такой низости. Но, что он мог знать о новом Юркуне?
    Кроме того, Шамаша не покидало ощущение, что его бывший друг просто играет с ним. Небольшая улика тут, разговор случайных свидетелей там. Юркун явно хотел, чтобы Шамаш знал, с кем имеет дело. И все это время  находился где-то поблизости.
    Шамаш припомнил разговор с Олли, когда тот сказал, что человек в сером плаще, нанимавший Бенни и Йона, велел им напасть именно на того, кто сидел рядом с ними за столом в таверне. Не описание внешности или одежды, а прямое указание. Это могло означать только одно – Юркун видел, где именно находился   Шамаш. Как он мог это сделать? Естественно, только находясь внутри.
Браавосец прикинул. Здание «Барракуды» по форме напоминало букву «L»: в длинном крыле на втором этаже таверны располагались комнаты для постояльцев, под которыми находились помещения кухни и комнаты хозяина. В меньшем крыле помещался обеденный зал, в который посетители попадали с улицы через главный вход, двухмаршевая лестница налево от входа вела на второй этаж к комнатам постояльцев. Именно оттуда – с небольшого балкона на втором этаже можно было наблюдать за обеденным залом, не опасаясь быть замеченным.
    Шамаш припомнил арбалетный болт, ударивший о косяк двери, в тот момент, когда он выходил из «Барракуды», и понял, что выстрел был сделан вовсе не с площади. Конечно же! Его сделали из комнат постояльцев.
   Оказавшись перед зданием таверны, Шамаш окинул взглядом окна второго этажа: прямо под ними находилась крыша конюшни, крытая крупной зеленой черепицей. Злополучный выстрел мог быть сделан только из одного окна.
     Не обращая внимания на слабые протесты трактирщика, браавосец поднялся на второй этаж и быстро прошел по коридору в конце которого оказалась узкая лесенка, ведущая к запасному выходу на улицу.
Последняя дверь направо была приоткрыта. Движимый нехорошими предчувствиями, Шамаш толкнул её и вошел в комнату. Внутри никого не оказалось. На столе, пришпиленный знакомым арбалетным болтом, лежал листок. Выдернув болт, Шамаш быстро пробежал глазами по строчкам, написанным размашистым почерком Юркуна, который невозможно было не узнать:


     Кровь отхлынула от лица браавосца. Скомкав в руке записку, он прошептал:
- Великие боги! Если с ней что-нибудь случится, Юркун, ты пожалеешь, что родился на свет.
Оттолкнув возмущенного хозяина, Шамаш сбежал вниз по лестнице и, через черный ход выскочил на рыночную площадь.

      Для начала Луа проводила Юркуна  в комнату на втором этаже, ту самую, которая торжественно именовалась кабинетом. Хотя Луа еще не получила цепь, серебряное звено принадлежало ей по праву, поэтому она могла с чистой совестью  заниматься целительством, разумеется, не распространяясь об этом в Цитадели.
- Раздевайтесь, - заявила она Юркуну, и когда тот несколько ошарашено уставился на неё, добавила:
- Вам же наверняка уже доводилось снимать одежду в присутствии женщины.
Это была её маленькая месть за откровенные вопросы, на которые ей пришлось отвечать.
- Но не при таких обстоятельствах, - пробормотал южанин, стягивая сапоги.
Луа деликатно отвернулась к умывальнику и принялась тщательно мыть руки. Зашла асшийка, по-прежнему спокойная и непроницаемая. Хмуро взглянув на своего неожиданного пациента, она скомандовала:
- Луа, развяжи его повязку.
      Когда девушка повернулась, выяснилось, что Юркун разделся, но лишь частично: он стянул камзол и сапоги, оставшись в своей белоснежной кружевной рубахе и черных бриджах. Взглянув на него, Луа поняла, почему сапоги были такими длинными. Левая штанина бриджей у него была разрезана  до середины бедра, а нога, от паха и почти до колена, также как и голень была туго перебинтована.
      Если у Луа и были кое-какие мысли, не относящиеся к медицине, когда она начала срезать плотную ткань, присохшую к ране, то они совершенно исчезли, едва девушка разглядела, что скрывается под ней.
- Не слишком приятно выглядит, правда? – заметил Юркун, поморщившись.
- Мне приходилось видеть и похуже, - бодрым тоном ответила Луа.
     Маара осмотрела незаживающие воспаленные шрамы, сочащиеся сукровицей, идущие вдоль внутренней поверхности бедра,  через икру к щиколотке и кивнула, получив ответ на свои предположения.
- Это  был яд мантикора, - сказала она, - но многократно ослабленный, иначе заражение шло бы значительно быстрее. Когда это случилось?
- Пять лет назад.
Маара удивленно вскинула брови.
- Я всегда был везучим, - ухмыльнулся Юркун.
«Если такое вообще может считаться везением», - подумала Луа. Она не могла поверить, что человек с такими ранами мог ходить, лишь слегка прихрамывая. Она осторожно ощупала воспаленные края раны, вызвав этим недовольное ворчание южанина.
- Ее пытались зашить, – нахмурившись пробормотала Луа.
Юркун кивнул, подтверждая ее слова:
- Лекарь в Миэрине трижды зашивал рану, но края все равно расползались, так что на меня махнули рукой.
- В Миэрине? – переспросила Луа, продолжая срезать бинты: разговор часто помогал отвлечь пациента.
- На тамошних аренах иногда пользуются весьма экзотическим оружием.
- Но, на аренах Миэрина дерутся ... - Луа изумленно замолчала.
- Рабы, - закончил за нее Юркун,- вот тут мне не повезло, - сознался он.

      Маара потребовала показать ей снадобье, которое принимал Юркун. Он порылся в поясном кошеле и извлек костяную коробочку, до половины заполненную небольшими шариками кремового цвета. Луа попробовала один на вкус, осторожно лизнув:
- Вытяжка из млечного сока мака, очищенная и высушенная - кивнула она, - кроме того, с добавлением смолы очень редкого кустарника с островов Яшмового моря.
- Продлевает действие макового молока, - добавила Маара, - кроме того, ослабляет привыкание. Тем не менее, если использовать это средство слишком часто или слишком долго, развивается зависимость.
Маара оценивающе поглядела на своего пациента.
- Тебе придется отказаться от них, если хочешь выжить. Лучше избавиться сразу, чтобы не возникло искушения.
     Луа кивнула и взяла коробочку из рук Маары, затем пересекла кабинет, открыла дверь в уборную и вытряхнула содержимое в отверстие.
- Ты хоть знаешь, женщина, во что мне обошлось зелье, которое ты так легко спустила в  сортир? – пробормотал Юркун.
- Не стоит оценивать его дороже собственной жизни, - возразила Маара.

      Пока Луа занималась Юркуном, ей пришлось несколько раз вскипятить воду, чтобы приготовить раствор для промывания, перевести огромное количество тампонов из сфагнового мха, который доставляли в Старомест откуда-то с Перешейка и вылить на рану не менее половины пинты спиртовой настойки из цветков календулы.
      Южанин стоически переносил все манипуляции, которым его подвергала Луа, хотя его лицо при этом, несмотря на загар, приобрело сероватый оттенок. Напоследок, прежде чем перебинтовать вскрытую рану, Луа присыпала её поверхность порошком из очищенной зеленой плесени.
- Ну вот, - заключила она, - моя часть работы на сегодня выполнена. А вам еще предстоит встреча с Маарой. Скорее всего, она уже закончила свои приготовления.
      Луа сомневалась, сможет ли южанин подняться самостоятельно, поэтому осторожно помогла ему встать и позволила опереться на свое плечо. Когда они, передвигаясь таким образом, пересекали коридор, направляясь к комнате асшийки, Луа увидела Шамаша, стремительно взлетевшего по лестнице.
       Браавосец с сумрачным лицом, не отрываясь, смотрел на Юркуна. Поймав этот взгляд, южанин криво усмехнулся и левой рукой смахнул  со лба  влажную от пота прядь волос.
       Луа посмотрела на Шамаша и покачала головой, показывая, что сейчас не время задавать вопросы и выяснять отношения. Дверь в комнату асшийки отворилась и Маара сама завела южанина внутрь. Потом она захлопнула дверь, оставив Луа снаружи.
- Вот и все, - проворчала девушка, - Моя старая нянька снова указала мне мое место.
Шамаш подошел к ней и, оглянувшись на закрытую дверь в комнату асшийки, спросил:
- Что здесь случилось?
- Если бы я знала... - задумчиво ответила Луа.
     Тем не менее, она рассказала ему обо всем, что произошло, опустив лишь некоторые подробности разговора, которые посчитала слишком личными.
- Тебе нужно поговорить с ним, - заключила Луа, закончив собирать с ведро пропитанные кровью бинты и тампоны,  в кабинете стоял запах карболки, - возможно, вы все-таки сумеете договориться, не набрасываясь друг на друга.
Взглянув на мрачное лицо Шамаша, она тихо спросила:
- Он действительно был когда-то твоим другом?
Браавосец молча кивнул.
Луа внимательно посмотрела на него и задала еще один, интересовавший её вопрос:
- Скажи, Виг – это твое настоящее имя?
Шамаш улыбнулся:
- Когда-то меня так называли, - ответил он.

     Когда асшийка открыла дверь своей комнаты, за окнами уже стояли сумерки. Луа давно ушла к себе - раненая рука и усталость давали о себе знать, кроме того, слушать крики и сдавленные стоны южанина, было не слишком приятно. Шамаш вопросительно глянул на мейегу, которая выглядела постаревшей и осунувшейся:
- Как он?
- Будет спать до утра, - Маара покачнулась, но, когда Шамаш протянул руку, чтобы поддержать её, сердито отстранилась, - Я сделала, что могла, чтобы очистить его кровь от яда, думаю, мне это удалось. Однако, следы все равно остались. Так что, девочке придется некоторое время заниматься им, кроме того, потребуется залечить саму рану.
Асшийка помолчала немного и добавила:
- Думаю, раны нанесены когтями крупной кошки. Я слышала, в Миэрине иногда выпускают на арену львов и леопардов. Отметины от когтей всегда заживают плохо, а в его случае на когтях был еще и яд.
Мейега  качнула головой и жестом пригласила Шамаша войти:
- Забери его отсюда. Мне нужно отдохнуть.
      В комнате Маары не было мебели, пол покрывали толстые мирийские ковры и циновки из черного тростника. Постелью служил тюфяк, набитый конским волосом. Когда Шамаш вошел, вдоль стен на невысоких подставках все еще горели свечи: зеленые и черные, а над бронзовой курильницей, подвешенной к потолку, клубился сероватый дымок. Высокая чаша, наполненная густой жидкостью темно-красного оттенка, стояла на импровизированном алтаре, покрытом грубым холстом. Если это и в самом деле была кровь, Шамаш предпочитал не знать чья.  Комнату наполняли странные запахи: аромат дорогих масел и благовоний мешался с запахами разложения и сладковатым запахом смерти. Пахло колдовством.
     В центре комнаты на циновке лежало неподвижное тело Юркуна. На мгновение Шамашу показалось, что он мертв, но это был только сон, а не смерть. Браавосец убедился в этом, когда склонился над ним, чтобы поднять и вынести из комнаты.
     Он перенес южанина к себе и устроил на собственной постели, сложив вещи Юркуна на стуле рядом с кроватью. Луа права – им действительно стоит поговорить, вот только найдутся ли нужные слова? Размышляя подобным образом, Шамаш задремал, сидя в кресле.
     Проснулся он на рассвете, разбуженный тихим шорохом. Это Юркун, сидя на кровати, беззвучно ругался, пытаясь натянуть сапог на больную ногу. Похоже, он занимался этим уже некоторое время. Почувствовав на себе взгляд, южанин ухмыльнулся:
- Теряешь форму, приятель. Знаешь, довольно легко зарезать спящего.
- Это относится и к тебе тоже, Юркун, - Шамаш улыбнулся, заметив гримасу, промелькнувшую на лице южанина.
- Это твои женщины заставили меня размякнуть, Виг, - пробормотал он, - Или мне теперь нужно называть тебя Шамаш?
- Называй, как тебе больше нравится, Юркун, - ответил браавосец, пропуская замечание южанина мимо ушей.
- И что же великий Виг – Серый Скорпион делает в столь жалком месте? – южанин обвел презрительным взглядом скромное убранство комнаты.
- Теперь – это моя жизнь, Юркун, - Шамаш не позволил презрению южанина коснуться себя.
Юркун отшвырнул сапог, который так и не сумел натянуть, и, прихрамывая, подошел к браавосцу:
- Это не жизнь, - зло прошипел он, - вот, когда была настоящая жизнь!
Он сгреб со стола серебряного и стального скорпионов и швырнул их Шамашу:
- Вижу, ты сохранил своего.
- Зато ты расстался со своим, - заметил браавосец.
- Не расстался, - Юркун пожал плечами, - так или иначе, он вскоре вернулся бы ко мне ... но все равно, спасибо, что избавил его от Красавчика.
Шамаш помолчал немного, а потом тихо произнес:
- Знаешь Юркун, я вернулся в тот оазис, через два дня.
- Для чего? – взглянул исподлобья южанин, - Вы ведь были так уверены в своей правоте, когда бросили меня умирать посреди пустыни.
- Но ты даже не попытался оправдаться, - возразил Шамаш.
- Я был слишком горд, кроме того, я был невиновен и, как последний осел, влюблен в Дору.
- Значит, это она предала нас?
- Какое теперь это имеет значение? – вопросом на вопрос ответил Юркун.
- Я поверил бы, если бы ты рассказал.
- Или не поверил, - пожал плечами Юркун, - теперь это не важно.
- После того, как мы оставили тебя в Красной пустыне, «Скорпионы» распались, - Шамаш грустно усмехнулся, - Каждый пошел своей дорогой. Я еще два года мотался между Квартом, Миром и Браавосом, потом подался в Асшай и угодил в зиндан. Довольно неприятное место – пришлось провести там больше года.
Юркун вопросительно посмотрел на него.
- Друг помог мне выйти оттуда. С тех пор я перед ним в долгу. Именно поэтому я сейчас здесь, а не в любом другом месте.
- Женщина, должно быть, - хмыкнул Юркун, - они всегда увивались за тобой. И будь ты немного умнее...
Шамаш махнул рукой:
- Перестань. Лучше расскажи, что произошло с тобой.
- Тебе действительно интересно?
Шамаш кивнул.
- Ну, хорошо, - произнес Юркун, - усаживаясь на сундук, рядом  с кроватью, - я расскажу.
     Он рассказал о том, как , развязав веревки, ушел из мертвого оазиса, и о том, как спрятал, оставленную ему  долю драгоценностей под скалой на расстоянии одного перехода. О том, как шел ночами через пустыню, ориентируясь по звездам и о том, как собирал жалкие крохи влаги, оседавшие за ночь на камнях и скудной пустынной растительности. Как, уже почти умирая от жажды, случайно наткнулся на небольшой оазис, в котором росли финиковые пальмы, и был колодец с водой.
- Когда я пересек пустыню и вышел к дотракийскому морю я даже подумал, что удача вернулась ко мне, - Юркун скривился, - Вскоре я понял, что ошибался.
- Я оставил при себе несколько золотых, и рассчитывал купить у дотракийцев лошадь и припасы, чтобы добраться до Лхазара или Юнкая, а там до любого из Вольных Городов, который окажется ближе. Но получилось так, что эти вонючие погонщики кобыл отобрали у меня все, в том числе и свободу. Я стал рабом в кхаласаре  Кховинага и три года таскался с ним, его овцами, женами и кобылами по степям.
- Ты не пытался бежать?
- Конечно, пытался, - Юркун невесело усмехнулся, - до сих пор удивляюсь, как они оставили мне жизнь, когда ловили в шестой раз. Но, знаешь ли, у них есть отличный метод, который не позволяет слишком шустрым рабам бежать. Кожу на ступнях надрезают и вживляют под нее конские волосы, так чтобы щетина торчала наружу. Когда все подживает, ходить ты можешь только враскоряку, и ни о каком побеге уже не думаешь вовсе.
Юркун приподнял босую ногу и продемонстрировал браавосцу длинный шрам на ступне.
- На второй точно такой же, - заверил он  и  продолжил рассказ:
- Однажды, когда кхаласар подъехал к Миэрину, чтобы продать своих кобыл тамошним «благородным господам», мой хозяин решил, что я принесу больше выгоды, если выручить за меня несколько монет. Вот так я и очутился в Миэрине, в качестве довеска к кобылам. А там меня приставили к одной из арен, чтобы я убирал дерьмо и прочий мусор. Ну а поскольку, дотракийская щетина мешала мне делать это достаточно проворно, хозяин сжалился и велел своему лекарю избавить меня от нее. Однако сбежать из Миэрина было практически невозможно, рабов обривали и клеймили, чтобы мы не могли выдать себя за свободных в случае побега. Поэтому я оставался при арене, и  примерно через год, мне разрешили попробовать себя в качестве мальчика для битья на тренировке гладиаторов. Я их удивил. И уже через полгода впервые вышел на арену.
Юркун прервал рассказ и задумался, вспоминая о чем-то. Шамаш не торопил его.
- Ты знаешь, я был неплохим бойцом, - наконец произнес он, - меня было непросто убить, хотя, конечно, и у меня случались промашки.
Тонкие губы южанина скривились в усмешке:
- В одном из боев, в первый год выступлений, верзила с Летних островов заехал мне по физиономии свинцовым кастетом, так что пришлось  расстаться с зубами. После этого я стал осторожнее .
- В жизни чемпиона арены есть свои прелести, - продолжил он, - Конечно, я по-прежнему, оставался собственностью, но я приносил доход, и поэтому пользовался некоторыми привилегиями. Можно сказать, жизнь стала вполне сносной. Но не проходило и дня, чтобы я не вспоминал тех, по чьей вине потерял свободу. И придумывал способы, которыми отплачу за свои унижения, - Юркун посмотрел на браавосца, - Я и о тебе вспоминал, Виг.
Шамаш промолчал.
- Чем больше боев я выигрывал, тем сильнее становилась зависть моих соперников, и хозяин стал опасаться, что против меня используют отравленное оружие. Поэтому его лекарь начал давать мне яды в малых дозах, чтобы сделать не восприимчивым к ним. Думаю, именно это и спасло мою жизнь.
     В тот последний бой на арене Миэрина против меня выпустили сумеречного кота – злобную голодную тварь, я убил его, но он располосовал мне ногу своими когтями. Мне повезло,  крупные артерии не были задеты, но я тогда не знал, что когти отравлены.
     Лекарь промыл и зашил рану, а спустя пару дней она начала гноится, все его усилия были напрасны, и он решил, что в рану попал какой-то яд. Единственное, что он мог сделать – это приостановить разложение тканей и давать мне маковое молоко, чтобы унять боль.
     Поскольку я больше не мог сражаться, а лечение требовало больших затрат, я стал не нужен. Меня вышвырнули вон и бросили умирать в трущобах Миэрина. Так я получил свободу, - произнес Юркун, в его голосе сквозил сарказм.
- Когда боль становилась нестерпимой, я кричал и хотел умереть, но не умер, потому что отомстить хотел еще больше, - глухо выдавил он, криво усмехнувшись, - в конце концов, мне удалось попасть пассажиром на корабль, идущий в Мир. Только не спрашивай, где я взял деньги, чтобы оплатить проезд.
- Мой банкир в Мире сильно удивился, когда я пришел к нему и потребовал свои деньги. Он выглядел, так словно увидел перед собой Безликого. Но, несмотря на это, поначалу пытался отказать мне. Я его переубедил, - Юркун издал смешок, однако в его глазах не было веселья.
- Я потратил большую часть своих денег, пытаясь найти лекаря, который смог бы вылечить мою ногу, но безрезультатно. Все средства приносили только временное улучшение, рана так и не зажила окончательно. В храме Многоликого в Браавосе мне дали снадобье, которое помогало справиться с болью. Я принимал его до вчерашнего дня, пока твоя девчонка не выбросила его в сортир, - пробормотал он.
- И все это время я не прекращал поиски, - Юркун испытующе посмотрел на Шамаша, - Я нашел всех. Всех, кто приговорил меня к смерти в Красной пустыне.
- Ты их убил?
- Некоторых, - кивнул Юркун, - другие умерли сами. Карнайк – спился и утонул в сточной канаве в Браавосе лет восемь назад, Ноэнн – подцепил заразную болезнь от шлюхи в Кварте и тоже умер, Энмет погиб в стычке между наемниками в кабаке Лисса. Нарраву, Беллина, Зелфа и Далтара я отыскал.
Они помолчали.
- А Дора? - спросил Шамаш.
- Дора..., - лицо Юркуна скривилось, было видно, что воспоминание все еще доставляет ему боль, - я нашел ее два года назад в борделе Тироша. Она уже не выглядела такой привлекательной как прежде, но все еще пользовалась популярностью у заезжей матросни.
- Что ты с ней сделал?
- Ничего, - тихо ответил Юркун.

- Тебя я искал дольше всех, Виг, - южанин посмотрел на Шамаша и улыбнулся, - мне даже пришлось вернуться в Красную Пустыню и отыскать зарытые драгоценности, потому что мои средства совершенно иссякли. Только на этот раз я был осторожнее и не позволил себе попасть в лапы работорговцев. Так я вернул своего скорпиона, - Юркун бросил взгляд на серебряную фигурку в руках Шамаша, -  В общем, в конце концов, мне удалось выяснить твое настоящее имя, и я узнал, что ты отправился в Старомест. Найти тебя здесь не составило большого труда, - закончил он.
- Меня ты тоже хочешь убить? – спросил Шамаш, пристально глядя на Юркуна.
Тот покачал головой:
- Я устал, Виг. Месть больше не приносит удовлетворения. Если бы я хотел тебя убить, ты был бы мертв.
- Тогда к чему все это? – Шамаш взял со стола и бросил Юркуну арбалетный болт с синим оперением.
Юркун поймал его, взвесил на ладони и ухмыльнулся:
- Хотел посмотреть, как ты себя поведешь.
- А эти двое олухов в конюшне?
- Небольшое развлечение. Неужели они доставили тебе много хлопот?
- А нападение на Луа в переулке?
- К этому я не имею отношения, - Юркун посмотрел в глаза Шамашу.
- Я должен поверить? – браавосец скептически вскинул брови.
- Нет, - Юркун покачал головой, - но ты можешь спросить, что мне известно об этом деле.
- И ты скажешь правду?
- Когда-то мы хорошо знали друг друга, Виг, - Юркун встал и прихрамывая подошел к столу, чтобы налить стакан воды. Залпом выпив её, он аккуратно поставил стакан обратно на стол, повернулся к Шамашу и договорил:
- Ты помнишь, чтобы я когда-нибудь лгал тебе?
Шамаш улыбнулся и поднялся с кресла, встав рядом с Юркуном.
- Так значит мир? – спросил он, протягивая южанину руку.
Тот несколько мгновений смотрел на браавосца, а затем  пожал протянутую руку:
- Мир, - кивнул он.
В дверь постучали, и через мгновение в проеме показалась голова Луа. Быстро окинув взглядом представшую перед ней сцену, девушка произнесла:
- Мужчины, если вы закончили переговоры, то завтрак на столе в гостиной.
Когда девушка исчезла, Шамаш дружески хлопнул Юркуна по плечу:
- Пойдем, я помогу тебе спуститься.

     К огромному облегчению Луа, кажется, Шамаш нашел общий язык с Юркуном, и они, как будто, не собирались убивать друг друга. Так что завтрак прошел в относительно спокойной обстановке, не считая мелких колкостей, которые то и дело отпускал Юркун.
     Хотя их гость и спрятал когти, Луа не сомневалась, насколько опасным врагом мог стать южанин. Им крупно повезло, что Маара нашла его слабое место.  Тем не менее, Луа ничего не могла с собой поделать – Юркун ей нравился.
- Лорд Лейтон приглашает меня к себе, завтра после полудня, - сообщила она, - Думаю, ему нужно выяснить, кто стоял за нападением и он считает, что мы можем ему помочь.
Шамаш покачал головой:
- Вчера мне удалось кое-что узнать, но единственное, о чем я могу с точностью сказать – к нападению причастен некий Люк, по прозвищу Красавчик, - Шамаш посмотрел на южанина, -  Тебе известно значительно больше, Юркун.  Твой рассказ может нам помочь.
- Так ты просишь о помощи? – южанин бросил хитрый взгляд на Шамаша.
- Да, прошу.
- Такое действительно редко случается, - Юркун весело подмигнул Луа, потом взгляд его стал серьезным:
- Ладно, думается, я достаточно испытывал ваше терпение. Кроме того, мне известно, что вы попали в весьма скверную историю и должны знать об этом.
Юркун немного помолчал, а затем начал рассказывать:
- Стоит начать с того, что я приехал в Старомест пару месяцев назад. Мне нужны были сведения и люди, которые могли помочь в поисках, - южанин бросил быстрый взгляд на Шамаша, - Люк и его ребята мне подходили.
- Красавчик неглуп, но склонен к необдуманным авантюрам и чрезмерно амбициозен, - южанин откинулся на спинку кресла и продолжил, - Он хотел расширить сферу своего влияния, и я пришелся ему весьма кстати.  Юркун улыбнулся, наблюдая за реакцией Луа.
- Одна из идей Люка оказалась настолько безумной, что просто восхитила меня. Он хотел обеспечить себе свободу действий, заменив Лорда Гавани его более лояльным родственником.
Луа удивленно нахмурилась:
- Никто из детей лорда Лейтона не пойдет на это. Я немного знакома с его сыном Гюнтером – это не тот человек, который стал бы заключать сомнительную сделку с портовым головорезом.
- Люк – не портовый головорез, - возразил южанин, - можете не сомневаться, его воспитывали не в подворотне. Кроме того, у лорда Лейтона много родственников. Так или иначе, Красавчик прощупал окружение лорда и нашел себе союзников. Среди приближенных лорда Хайтауэра  есть те, кому не по душе его увлечение магией. Эти люди были крайне обеспокоены его общением с неким Квиберном – бывшим мейстером из Цитадели.
       Луа кивнула - ей тоже доводилось встречаться с этим человеком. Года три назад, когда она была всего лишь начинающей ученицей, и архмейстреры косо смотрели на нее, она столкнулась с ним у Марвина, и Квиберн – невысокий пожилой мужчина с темными глазами расспрашивал её о тайных обрядах асшийских мейег. Помнится, он хотел встретиться с Маарой. Чуть позже она узнала, что его лишили цепи, и он вынужден был бежать, опасаясь за свою жизнь.
Луа не заметила, как высказала свои мысли вслух.
Юркун кивнул:
- Насколько я понял, скрыться ему помог именно лорд Хайтауэр. И Квиберн оставил ему кое-какое наследство – свои заметки, как я полагаю. Это не давало покоя одному высокопоставленному лицу в Цитадели, поскольку всегда есть вероятность, что кто-нибудь, достаточно сведущий, сможет воспользоваться записями. А возможно, это лицо просто стремилось заполучить книгу бывшего мейстера. Второе кажется наиболее вероятным, - заметил южанин.
- А теперь самое интересное, - Юркун сплел свои длинные пальцы и сдержанно улыбнулся, - Некто, весьма близкий лорду, использовал его увлечение магией и подсказал ему  встретиться с вами, госпожа Луа, назначив встречу в небезызвестной «Улыбчивой Барракуде». Этот же человек, сообщил Люку, куда и когда  направится Лорд Гавани, чтобы тот мог встретить его. Если бы нападение завершилось удачно, вам было бы непросто доказать свою непричастность. Думаю, вы понимаете, что это означает.
- Вот уж не знала, что становлюсь настолько популярной, - хмурясь, пробормотала Луа.
Юркун покачал головой:
- Вы – женщина, и при этом ученица Цитадели, кроме того, стали весьма близки с наиболее влиятельными из мейстеров. Даже если не упоминать вашего знакомства с Марвином, которого называют Магом, в вашем доме живет мейега, а интересующиеся люди знают, как вы искусны в приготовлении ядов и снадобий. Не удивляйтесь, что у вас появились завистники.
- Итак, на лорда устроили охоту, и ты знал об этом, - заключил Шамаш, - и выбрал именно это время, чтобы немного пострелять из арбалета? – он, нахмурившись, посмотрел на Юркуна.
Тот ухмыльнулся:
- Жаль было упускать такой удобный случай. Посуди сам, откуда мне было знать, что девушка отправится вместе с лордом? Даже ты должен признать, что в конечном итоге все сложилось очень удачно.
- Так я должен поблагодарить тебя? – скептически отозвался Шамаш.
- Почему бы и нет? - южанин беззаботно ухмыльнулся, - Вообще то, я планировал помешать Люку разделаться с лордом Хайтауэром, но у вас это получилось ничуть не хуже, так что мне даже не пришлось вмешиваться.
- Вы там были?! – Луа изумленно уставилась на Юркуна.
Тот скромно пожал плечами:
- Иногда передвигаться по крышам даже удобнее, чем по мостовой.
- Жаль только, что Красавчик скрылся, - покачала головой Луа, - вы не боитесь, что он станет разыскивать вас?
Юркун загадочно улыбнулся:
- Не переживайте, у меня насчет него есть свои планы.
- Все, что вы рассказали, Юркун, чрезвычайно интересно, - вздохнула Луа, - только, боюсь, лорд Лейтон не поверит мне, если я скажу, что его хотел убить кто-то из приближенных к нему людей. У нас нет доказательств. Кроме того, что это за высокопоставленное лицо в Цитадели, о котором вы упоминали?
- О доказательствах позаботился сам Красавчик, - южанин прищелкнул пальцами, - нам остается только прийти и забрать их. А что до вашего второго вопроса, ответ вы вскоре найдете сами.

- Это безумие, - заявила Луа, затягивая последний узел на повязке Юркуна, - вам нужно поберечься, а не устраивать вылазки. Вы же не сможете ходить!
- Я прожил с этим пять лет, - южанин улыбнулся, - еще один день я как-нибудь перенесу.
Луа сдалась и помогла ему натянуть сапог на больную ногу.
- Постарайтесь быть осторожнее, - попросила она Шамаша, - берегите себя.
Тот кивнул:
- Не беспокойся,  все будет в порядке.
    Луа горестно вздохнула и отправилась выполнять отвлекающий маневр.
Вскоре со двора послышались крики и громкий собачий лай.
Юркун удовлетворенно заметил:
- Ну вот, теперь пташки Люка, будут наблюдать  за представлением.
- Да, пора выходить, - произнес Шамаш, выскальзывая через черный ход в переулок.
Юркун последовал за ним. 
      День клонился к закату, и на узких улочках Старого Города было не слишком много прохожих. Двигаясь в лабиринте переулков, они покинули респектабельный район, прилегающий к Цитадели, и оказались в районе доков. Обогнув по периметру базарную площадь, они вышли к зданию «Улыбчивой Барракуды» и, миновав её, вышли в переулок рядом с Конторской улицей, которую занимали двухэтажные особняки, в которых по большей части размещались конторы купцов и судовладельцев, и примыкающие к ним помещения складов. Юркун указал Шамашу на дом неподалеку: нижний этаж здания был сложен из кирпича, а немногочисленные узкие окна, находящиеся на уровне мостовой, забраны частой решеткой, окна  второго этажа, сложенного из деревянного бруса, тоже  оказались зарешеченными. Не доходя до здания, они разделились: Юркун уверенной походкой направился прямиком к главному входу, украшенному вычурной лепниной, совершенно игнорируя двух бродяг внушительной комплекции, расположившихся у дверей дома.
     Шамаш дождался, пока южанин настойчиво заколотил по входной двери массивным железным кольцом, а затем подпрыгнул, легко подтянулся, и влез на карниз между первым и вторым  этажами. Водосточная труба, прикрепленная к стене металлическими скобами, послужила превосходной лестницей наверх, и, спустя несколько мгновений, браавосец оказался на крыше особняка. Приоткрыв круглое слуховое оконце, забранное разноцветным витражом, Шамаш осторожно проскользнул внутрь, очутившись на чердаке. Лавируя среди закрытых сундуков и старых кресел, он отыскал люк и лестницу, ведущую вниз. Распластавшись на полу, Шамаш слегка приподнял крышку люка и некоторое время наблюдал за просторным вестибюлем второго этажа, вдоль стен которого были расставлены удобные диванчики, а сами стены задрапированы тяжелыми бархатными портьерами. В центре вестибюля – напротив главной лестницы размещались широкие двустворчатые двери, из-за которых до Шамаша доносились звуки нескольких голосов. Рядом с дверями скучали двое мужчин в одежде зажиточных горожан, оба вооруженные короткими мечами - кордами в ножнах на поясе.
    Со стороны центральной лестницы послышались шаги и браавосец увидел Юркуна, поднимающегося наверх. Лицо южанина хранило подчеркнуто беззаботное выражение. Прежде чем пропустить его внутрь, охранник забрал у Юркуна оружие. Это не слишком понравилось Шамашу. Он понимал, что его старинный приятель отнюдь не рассчитывает встретиться здесь с многочисленным собранием. А, судя по всему, Красавчик проводил нечто вроде военного совета.
Тем не менее, нужно было спуститься, и сделать это так, чтобы никто из собравшейся внизу компании не заметил этого.
     Шамаш снял с плеча арбалет, вложил болт в выемку ложа и взвел тетиву. Вновь закрепил арбалет – на этот раз в петле на поясе, проверил длинный изогнутый клинок с полуторной заточкой – фальшион в ножнах за левым плечом и кинжал, спрятанный за голенищем сапога. Осторожно отодвинув крышку люка, браавосец еще раз взглянул на двух охранников внизу, коротко выдохнул и, как ни в чем не бывало, начал спускаться вниз. Он успел пройти половину расстояния отделявшего его от дверей зала, прежде чем один из охранников изумленно уставился на браавосца:
- Какого ...
     Договорить он не успел, поскольку Шамаш, так и не замедлив шага, вскинул арбалет и почти в упор выстрелил ему в сердце, моментально возвратив оружие в петлю на поясе. Второй из охранников, выхватил меч и прыгнул навстречу браавосцу, пытаясь пронзить его своим мечом. Поступок был храбрым, но безрассудным. Браавосец легко уклонился, сделав шаг вправо, и, одновременно с этим,  выхватив фальшион из ножен за спиной, нанес резкий рубящий удар справа налево. Клинок вонзился в плечо, перерубив ключицу. Глаза охранника расширились от ужаса, он хотел закричать, но не смог: кинжал браавосца перерезал ему горло.
      Не было ни криков, ни шума. Схватка завершилась в несколько мгновений.
Шамаш оттащил трупы к стене и прикрыл портьерой. Если повезет, их заметят не сразу. Немного подумав, он вытащил из-за пояса убитого первым стражника кинжал Юркуна и спрятал его за голенищем сапога. Затем баавосец подошел к лестнице и посмотрел вниз. Его отделяло от первого этажа три лестничных марша, расположенных один над другим. Судя по всему, внизу у входной двери, находилось несколько охранников – двое, вооруженные короткими заостренными кордами, сидели на скамье напротив входа, еще один с массивным боевым топором и длинным кинжалом на поясе прохаживался из стороны в сторону. Шамаш осторожно спустился вниз на один пролет, быстро сбежал по ступеням левой лестницы среднего пролета и, перемахнув через перила, бесшумно спрыгнул вниз, оказавшись скрытым от охраны последним лестничным маршем. Очутившись внизу, он быстро осмотрелся, и, убедившись, что его появление прошло незамеченным, нырнул в коридор, ведущий в левое крыло здания. Именно тут, среди прочих, находилась комната, о которой ему рассказал Юркун, где хранился тайный архив Красавчика. Он нашел ее без труда: как и следовало ожидать, дверь оказалась заперта.  Шамаш вздохнул, вынимая из поясной сумки набор отмычек. Последний раз ему приходилось пользоваться ими лет пятнадцать назад, оставалось лишь надеяться, что навык никуда не делся. С дверным замком он справился легко.
      В полумраке комнаты, стены которой были обиты синим бархатом, Шамаш разглядел очертания массивного письменного стола. Рядом стояло бюро с множеством выдвижных ящичков. Однако целью Шамаша был непримечательный с виду пейзаж, висевший в посеребренной рамке на стене. За картиной скрывался тайник.
Кузнец постарался на славу, придумывая механизм замка, запирающего железную дверцу сейфа. Шамаш еще продолжал возиться с отмычкой, когда услышал шум и крики со стороны коридора. Браавосец повернул отмычку в замке еще раз, раздался щелчок, и дверца открылась. Шамаш вытащил из сейфа толстую пачку бумаг, перетянутых лентой, проигнорировав шкатулку с драгоценностями, стоявшую рядом на полке. Крики снаружи стали громче, из-под двери в комнату просочилась струйка дыма. Шамаш сунул бумаги за пазуху, выглянул в коридор и едва не закашлялся. Повсюду клубился черный дым. «Что же ты творишь, Юркун?» - подумал он, взбегая вверх по лестнице.
       На втором этаже творилось нечто невообразимое. Повсюду полыхал огонь. Стремительно взобравшись по тяжелому бархату портьер, пламя с шумом лизало балки потолочных перекрытий, осыпаясь вниз на дорогие шелковые ковры, облитые маслом из перевернутых светильников. Среди клубов дыма, не обращая внимания на разгорающееся пламя, около десятка людей яростно сражалось друг с другом. На Шамаша выскочил охранник с боевым топором в руке. Браавосец, не задумываясь, парировал удар, взметнув фальшион горизонтально  вверх, и шагнул вперед, пронзив кинжалом грудную клетку противника. Когда тот зашатался, потеряв равновесие, Шамаш столкнул его тело вниз, перебросив через ограждение лестницы. Не ввязываясь в схватки, он метнулся к распахнутым дверям зала, пытаясь взглядом отыскать Юркуна, и обнаружил его зажатым в угол у камина, выложенного изысканной керамической глазурью. Южанин использовал каминную кочергу, отбиваясь от трех противников одновременно. Пока что, его действия были довольно успешными.    Ткнув острым наконечником в лицо противника, безуспешно пытающегося достать его короткой кордой, южанин сдернул со стены тяжелый гобелен, который с шелестом упал вниз, накрыв еще одного из нападающих.  Пламя лизало стены и взбиралось на деревянные балки, жар становился нестерпимым, и Шамашу казалось, что одежда на нем начинает тлеть. Пытаясь перекрыть шум пламени и звуки сражения, браавосец крикнул, привлекая внимание Юркуна.
       Не выдержав температуры, с треском лопнуло стекло в одном из окон, в помещение хлынул поток воздуха, и пламя взревело с новой силой. Молодой человек с обожженным лицом, в щегольском дублете из фиолетового бархата, ползал на коленях в дыму, на ощупь отыскивая рукоять упавшего кинжала. Не желая рисковать, Шамаш ногой отшвырнул кинжал подальше и наступил каблуком на пальцы, унизанные многочисленными золотыми кольцами.
      Добравшись, до Юркуна, браавосец помог ему расправится с последним из нападающих, резким ударом кулака свалив его на пол. Южанин подобрал упавшую на пол корду и огляделся в поисках новых противников. Шамаш резко встряхнул его, дернув за ворот дублета:
- Что тут – все посходили с ума? Потолок скоро обрушится, - прокричал он, стараясь перекрыть шум пламени.
Южанин пришел в себя и огляделся. Шамаш сунул ему в руку кинжал:
- Держи. Это твой, - буркнул он.
Юркун кивнул:
- Быстрее, нам нужно спуститься вниз.
     Тем не менее, он задержался еще на пару секунд, чтобы перерезать горло молодому человеку в фиолетовом дублете. В ответ на вопросительный взгляд браавосца южанин лишь пожал плечами и отправил окровавленный кинжал в ножны на поясе.
      Лестница горела и угрожающе кренилась набок. Шамаш скатился вниз, таща за собой южанина, которому больная нога мешала передвигаться быстро. Кое-кто из сражающихся, очевидно, тоже решил, что пришло время выбираться из здания. По лестнице загрохотали шаги. Оттолкнув браавосца, Юркун метнулся к тяжелому боевому топору, валявшемуся на полу рядом с телом мертвого охранника и, широко размахнувшись, нанес первый удар по накренившейся опорной балке лестницы. С третьего удара балка надломилась и затрещала. Юркун навалился на нее плечом, Шамаш помог ему. Они едва успели отскочить на безопасное расстояние, когда горящая конструкция обрушилась, заваливая входную дверь и погребая под собой отчаянно кричащих людей.
       Потолочные перекрытия зловеще потрескивали, едва выдерживая жар пламени, ревущего наверху. Юркун указал на дверь в конце заполненного дымом коридора:
- Нам туда, - и поспешил вперед, припадая на раненую ногу. Браавосец догнал его и помог идти, подставив плечо.
      Остановившись перед запертой дубовой дверью, обитой листовым железом, Шамаш негромко выругался. Железные листы нагрелись так сильно, что к металлу едва можно было прикоснутся. Браавосец навалился плечом и попытался открыть дверь. Безрезультатно.
- Попробуй отмычку, - посоветовал Юркун, вытирая пот рукавом некогда белоснежной кружевной сорочки.
В конце коридора обрушилась первая балка: волна пыли и жара докатилась до приятелей, заставив их закашляться. Перекрытие над головой едва держалось.
- На твоем месте, я бы поторопился, - с завидным хладнокровием заметил южанин,  стоя за спиной браавосца.
- И что бы ты делал без меня? – ехидно спросил браавосец, поворачивая отмычку в замочной скважине.
      Спустя минуту Шамаш отпер замок и распахнул дверь, толкнув её бедром. Балка над головой резко осела, с потолка вниз посыпалась пыль, и показались языки пламени. Задыхаясь от едкого дыма, Шамаш пригнулся и втолкнул Юркуна в темный дверной проем. Позади него со скрежетом обрушилось пылающее перекрытие. Где-то, дальше по коридору истошно завопил человек. Браавосец прыгнул вперед, уворачиваясь от падающих сверху кусков штукатурки, и, оказавшись внутри, тут же навалился на дверь, запирая ее на засов. Несколько мгновений спустя кто-то забарабанил по двери снаружи, крича от боли и отчаянно ругаясь.
         Потом раздался оглушительный треск, дверь содрогнулась от тяжелого удара, и крики затихли. Шамаш скатился вниз по лестнице и, тяжело дыша, осмотрелся. Юркун сидел на полу, привалившись спиной к стене. Выглядел он неважно, весь в саже и копоти, тем не менее, - насколько Шамаш мог судить в темноте, довольно улыбался.
- Чему радуешься? – поинтересовался он, опускаясь на последнюю ступеньку металлической лестницы.
- Да так...
Южанин бросил быстрый взгляд на Шамаша.
- Удалось найти бумаги? – спросил он и довольно рассмеялся в ответ на утвердительный кивок браавосца.
- Со своей стороны могу сказать, что все прошло даже лучше, чем я мог надеяться. 
Шамаш вопросительно посмотрел на него.
- Скажем так, в данный момент преступное сообщество Староместа осталось без  руководства, - Юркун хитро прищурился и глянул на браавосца, - Они и без меня готовы были перегрызть друг другу глотки, осталось совсем немного подтолкнуть кое-кого. И вот результат.
- Ну, если все так прекрасно, тогда, быть может, ты знаешь способ как нам отсюда выбраться? Чтобы я не думал, будто напрасно помог тебе завалить единственный выход.
       Насколько мог видеть браавосец в тусклом  отсвете пожара, пробивавшемся под дверью, они оказались в подвальном помещении со сводчатым потолком. Стены и перекрытия, сложенные из камня, не позволяли огню пробиться внутрь, но и выйти наружу на первый взгляд не представлялось возможным.
       Южанин усмехнулся и проковылял к массивному стеллажу, занимающему половину стены. Упершись левой рукой в каменную кладку, а правой в боковину стеллажа, он надавил, и тяжелые полки, уставленные винными бутылками, отъехали в сторону, легко скользя на смазанных рельсах. Из открывшегося в стене проема тянуло холодом.
Юркун насмешливо поклонился и, сделав приглашающий жест, произнес:
- Прошу.
      Подземный ход был не слишком длинным, и довольно тесным. Через равные промежутки вдоль стен были расставлены деревянные подпорки, а сами стены, потолок и пол обшиты длинными досками. Насколько мог судить Шамаш, этот переход построили пару лет назад.
- Очень удобно, на случай неожиданного бегства, - прокомментировал южанин.
      Ход заканчивался простой деревянной дверью. Толкнув ее плечом, Шамаш скользнул внутрь и огляделся. С этой стороны проход открывался в небольшую кладовую, в которой хранились многочисленные круги сыра, а с перекладины под потолком свешивался ряд копченых свиных окороков.
Шамаш прислушался и, не обнаружив ничего подозрительного, бесшумно направился к двери, закрытой снаружи на щеколду. Поднять её при помощи кинжала, просунутого в щель, не составило труда. Они прошли по коридору к лестнице, ведущей к выходу из подвала, и остановились.
     Снаружи, за дверью, послышались шаги.  Юркун скользнул в тень под лестницей и затаился, Шамаш отступил к стене, сливаясь с ней. Послышался звук ключа, проворачиваемого в замке, дверь скрипнула, и лестница жалобно взвизгнула, под тяжестью нескольких крупных тел.
     Хозяин «Улыбчивой Барракуды» спускался вниз, держа в одной руке зажженную свечу, а в другой сжимая увесистую дубинку. Он подозрительно щурился, вглядываясь во мрак коридора внизу. За ним по пятам следовали двое вышибал – здоровенные мускулистые детины, вооруженные также как их хозяин.
Правой рукой Шамаш осторожно вынул из ножен  длинный изогнутый клинок, а левой сжал кинжал. Хозяин «Барракуды» насторожился, и, разглядев во тьме фигуру браавосца, неуверенно произнес:
- Мастер Люк? Это вы?
      Шамаш подался вперед, хозяин охнул, разглядев незнакомое лицо, и замахнулся дубинкой. Но слишком медленно. Рука браавосца метнулась снизу вверх, в стремительном вспарывающем движении, и трактирщик осел, судорожно цепляясь за перила, из распоротого живота наружу вываливались кишки. Идущий следом за хозяином вышибала взревел и стремительно скатился с лестницы, второй подталкивал его в спину. Шамаш чуть отступил, перенося вес тела с правой ноги на левую, и метнул кинжал. Детина споткнулся и упал, цепляясь руками за рукоять, торчащую из груди. Второй вышибала дико вскрикнул и начал заваливаться набок. Юркун выступил из тени, выдергивая корду из тела противника, и добил жертву, аккуратно перерезав горло кинжалом. Трактирщик все еще шевелился и тихонько поскуливал, пытаясь удержать руками расползающиеся внутренности. Юркун поморщился, сделал шаг вперед и, склонившись над ним, вогнал в сердце лезвие. Трактирщик дернулся и затих. Упавшая на пол свеча все еще горела. Шамаш наступил на нее, погасив пламя.
     Не говоря ни слова, они поднялись по лестнице, и через открытую дверь черного хода, выскользнули на улицу. Конторский переулок был освещен пламенем. Шамаш видел, как огонь полыхает над деревянными зданиями складов, а  рядом суетятся, размахивая руками, маленькие человеческие фигурки. Десятки зевак, в основном посетители забегаловок, расположившихся вокруг базарной площади, высыпали наружу, чтобы понаблюдать за этим зрелищем с безопасного расстояния.
       Оставшись никем незамеченными, Шамаш и Юркун, растворились во тьме узких улочек, стремясь убраться как можно дальше, прежде чем подоспеет городская стража.

       Едва бросив взгляд на ухмыляющихся Юркуна и Шамаша, которые с шумом ввалились в гостиную, Луа пробормотала:
- Пойду распоряжусь, чтобы приготовили ванную.
Когда она, качая головой, поспешно удалялась по коридору, Шамаш расслышал её негодующий шепот:
- Мужчины!
Юркун с наслаждением плюхнулся в кресло:
- Совсем как в прежние времена! – хохотнул он.

    Конечно же, Луа не могла отправиться спать, в то время как Шамаш, вместе с Юркуном, находились неизвестно где и рисковали жизнью. Она уселась в кресло в гостиной, поджав под себя ноги, и раскрыла толстый том, озаглавленный: «Драгоценные камни и минералы» - весьма любопытная вещь, снабженная прекрасными иллюстрациями. Однако читать про особенности огранки бриллиантов, или следить за описанием разновидностей кварца, добываемого в различных областях Вестероса и за его пределами, Луа просто не могла. Она поймала себя на том, что в пятый раз пробегает глазами по строчкам одного и того же абзаца, не понимая его содержания. Она вздохнула и захлопнула книгу.
     Далеко за полночь до нее донесся тревожный звон пожарного колокола. Почему-то Луа совершенно не удивилась, разглядев над гаванью зарево пожара. Чего-то подобного она ожидала от этой парочки.
И все же Луа почувствовала огромное облегчение, когда южанин и браавосец вернулись, перепачканные грязью, сажей и кровью - не своей, судя по довольным, ухмыляющимся физиономиям. Она отправила обоих мыться, а сама уселась за столом в гостиной, читая принесенные ими бумаги. Чем больше она читала, тем большее изумление испытывала. Можно не сомневаться, некоторые из этих писем будут весьма любопытны лорду Лейтону.
     Помимо прочего, Красавчик собрал еще и неплохую коллекцию компромата на влиятельных городских чиновников и высокопоставленных лиц  Цитадели. Луа нахмурилась, обнаружив в одном из писем свое собственное имя. Почерк автора был знаком ей достаточно хорошо. Она и не подозревала, что этот трясущийся от старости архмейстер, еще способен плести интриги. Значит, он и был тем самым высокопоставленным лицом из Цитадели, которое хочет заполучить записки изгнанного мейстера Квиберна?
     Луа особенно возмущало, как этот старик намеревался походя разрушить ее жизнь. Конечно, девушка всегда знала, что многие ученые мужи недовольны тем, что женщину допустили в Цитадель – этот храм науки, где до сих пор безраздельно властвовали мужчины. Луа подозревала, что некоторые из них были бы не прочь устроить диспут на тему: «Можно ли считать женщину человеком?». Однако до сих пор Луа считала, что их недовольство ограничивается  лишь придирками и шепотком за спиной – ни первое, ни второе её особенно не заботило.
- Придется побеседовать с Волгрейвом, - решила Луа, - и чем скорее, тем лучше.
К тому времени, когда Шамаш и Юркун, отмытые и переодевшиеся, вернулись в гостиную, Луа успела придумать и отвергнуть с десяток планов мести этому старому ископаемому – архмейстеру Волгрейву и продолжала кипеть от негодования.
     Завидев Юркуна, которому одежда браавосца была слегка великовата, Луа безапелляционным тоном  заявила, что ему совершенно необходимо сделать новую перевязку. Когда тот, сияя самодовольной ухмылкой, ответил, что всегда готов подчиниться желаниям прекрасной дамы, Луа не без некоторого мстительного удовлетворения объявила, что Маара специально для этого уже ожидает его наверху, и пронаблюдала как нахальная улыбка, сползает с лица Юркуна.
     Шамаш отчасти удовлетворил её любопытство, обрисовав некоторые подробности их ночного приключения. Луа при этом ехидно заметила, что немного удивлена тем, как это они ограничились всего лишь складами в гавани, а не спалили весь Старомест дотла. Браавосец лишь рассмеялся, видя, что Луа все еще не может простить ему вынужденного ожидания. Он в свою очередь спросил девушку, удалось ли обнаружить в бумагах Красавчика что-нибудь интересное. Луа утвердительно кивнула и сказала, что лорд Лейтон, возможно, будет сильно удивлен содержимым этого небольшого архива.
- Думаю, мы вправе рассчитывать на некоторую признательность лорда Лейтона, - сказала Луа.
- Я бы не стал слишком на это надеяться, - подал голос южанин, который как раз спускался по лестнице, негромко бормоча проклятия в адрес всех асшийских мейег вообще и Маары частности.
Луа лишь улыбнулась, видя столь демонстративное проявление недовольства с его стороны.
Шамаш согласился с Юркуном и посоветовал ей не отдавать лорду Лейтону, все письма, а ограничится лишь теми, которые имеют непосредственное отношение к заговору.
- Можно подумать, я сама бы не догадалась, - фыркнула Луа.
Браавосец хитро улыбнулся и придал лицу раскаивающееся выражение. Луа рассмеялась. Определенно, она не могла долго сердиться на него.
- У меня есть к тебе просьба, Луа, - тон Шамаша стал серьезным.
Луа вопросительно взглянула на него.
- Когда будешь говорить с лордом Лейтоном, постарайся убедить его освободить тех двоих, которых стража схватила в «Улыбчивой Барракуде».
- Ты хочешь сказать, тех, которые виновны в нападении на тебя? – Луа удивленно вскинула брови.
- Они не сами додумались до этого, - Шамаш бросил быстрый взгляд в сторону Юркуна.
- Ой, только не нужно начинать все заново, - с выражением оскорбленной добродетели воскликнул тот, - Если хочешь знать, парней подвела их собственная жадность. И вообще, с каких пор ты стал таким сострадательным? В конце концов – это обычные уличные мошенники, не слишком умные, к тому же.
- Это так, - Шамаш согласно кивнул, - И все же они не заслуживают смерти. Я обещал им помочь.
Южанин страдальчески закатил глаза. Луа перевела взгляд с одного на другого и сказала:
- Хорошо, я постараюсь добиться их освобождения.

       В полдень следующего дня Луа стояла в просторном округлом помещении со множеством окон, с восхищением и восторгом взирая с огромной высоты на панораму Староместа, раскинувшегося перед ней как на ладони. Отсюда, из комнаты, находившейся на вершине самого грандиозного здания в Вестеросе, Старый Город казался почти игрушечным. Луа с удивлением разглядывала многочисленные здания Цитадели, расположившиеся на обоих берегах Медовухи, и Звездную Септу, казавшуюся отсюда маленькой как детский картонный домик, её кристаллы сверкали в лучах полуденного солнца. Луа увидела даже свой собственный дом и трактир «Перо и кружка» на островке посреди реки, а также черную проплешину на месте сгоревшего этой ночью Конторского квартала.
      Лейтон Хайтауэр, на этот раз облаченный в одежды, подобающие высокородному лорду, стоял рядом с ней. Глядя на него, Луа видела перед собой  старого, утомленного жизнью человека.
- К этой картине невозможно привыкнуть, - улыбнулся он.
Луа готова была от всей души согласиться. Открывающийся отсюда вид стоил того, чтобы более двух часов карабкаться по крутым лестницам.
- Итак, госпожа Фа'Луама, - произнес лорд Лейтон официальным тоном, - вы сообщили мне очень интересную информацию и предоставили весьма любопытные документы, - Я не стану спрашивать, как они оказались в вашем распоряжении.
Лорд Гавани испытующе посмотрел на нее.
- Это не мой секрет, ваша светлость, - Луа почтительно поклонилась лорду Лейтону, - могу сказать только, что человек, доставивший эти бумаги, безоговорочно предан вам.
- Что ж, возможно, - Лейтон Хайтауэр задумчиво перебирал пальцами бумаги, разложенные на столе, - Думается, мне не нужно вам напоминать, что содержание этих писем никому не должно стать известно.
- Да, ваша светлость, - Луа утвердительно кивнула
- Хорошо, - лорд Лейтон отодвинул бумаги и повернулся к девушке, - Что вы хотите за свои услуги?
- Я здесь не ради награды, - Луа гордо вздернула подбородок.
- Неужели? Тогда для чего вы здесь? – Лорд Гавани с интересом посмотрел на нее.
- Мне также дорога моя репутация, лорд Лейтон, как вам честь вашего Дома. Поэтому я не могу допустить, чтобы человека, пришедшего на встречу со мной безнаказанно зарезали в переулке.
- Смело сказано, - похвалил лорд Лейтон, - и все же я перед вами в долгу. Неужели вам действительно не о чем меня попросить?
Луа решила, что настал благоприятный момент, и произнесла:
- У меня действительно есть просьба, милорд. Она касается двух заключенных, которых задержали в «Улыбчивой Барракуде». 
- За нападение на вашего человека, не так ли? – уточнил лорд гавани.
- Да, это так, - согласилась Луа, - однако они виновны только в этом, а мастер Шамаш, не хотел бы, чтобы они понесли большее наказание, чем заслуживают.
Лорд Гавани рассмеялся:
- Весьма благородно с его стороны. Если это и есть ваша просьба, я её исполню.
Он быстро подошел к столу и размашистым почерком вывел несколько строк на листе пергамента с изображением ступенчатой башни в левом верхнем углу. Затем сложил лист, капнул воском и приложил к нему яшмовую печатку.
- Возьмите, - он протянул документ Луа, - Предъявите это начальнику тюрьмы. Думаю, двадцати ударов плетью с них будет достаточно. Это довольно мало за нападение на уважаемого горожанина, - заметил он.
Луа поклонилась лорду Лейтону, конечно, не совсем то, чего она добивалась, но приходилось довольствоваться и этим. Луа хорошо помнила слова Юркуна, который говорил, что не стоит слишком сильно рассчитывать на признательность благородных лордов.
- Желаете что-нибудь еще? – официальным тоном осведомился лорд гавани.
- Нет, милорд, - ответила Луа, понимая, что аудиенция подошла к концу. Безусловно, ей бы очень хотелось взглянуть на злополучные записки бывшего мейстера Квиберна, из-за которых, по большому счету, все и произошло, но она не могла просить об этом лорда Лейтона. Не стоит лишний раз напоминать ему, как много ей известно.
Луа присела в почтительном реверансе, прощаясь с лордом, и вышла за дверь. Лакей повел её вниз по бесконечным лестницам.

      Шамаш встретил её за воротами Хайтауэра. Луа протянула ему конверт, скрепленный печатью лорда Лейтона:
- Это помилование, для твоих разбойников. Не совсем то, что хотелось бы, но все же двадцать плетей лучше, чем веревка на шее.
Шамаш кивнул и поблагодарил её легким поклоном.
Луа улыбнулась:
- Тебе ведь не обязательно сопровождать меня повсюду. Мне необходимо встретиться еще кое с кем в Цитадели, а тебе не мешает поскорее навестить начальника тюрьмы.
     Копыта её кобылы глухо простучали по старому подъемному мосту, что соединял Вороний остров с восточным берегом Медовухи. Древние, заросшие плющом и засиженные воронами, стены выглядели как всегда мрачно и неприветливо. Старое полузасохшее  чардрево стояло, покрытое шевелящимся покрывалом, из крупных черных воронов. Луа перевела взгляд на обветшалую Западную Башню. На её стенах и в бойницах тоже сидели вороны, только не черные, а снежно-белые.
       Луа спешилась у дубовой, окованной железом двери, и вошла в Башню. Чтобы попасть в покои архмейстрера, нужно было подняться по винтовой лестнице со ступеньками, стертыми за многие века, в течение которых обитатели башни поднимались и спускались по ним.
Она толкнула дверь в комнаты Волгрейва и зашла внутрь. Парень с одутловатым лицом в неряшливой одежде, попытался загородить ей дорогу:
- Вам туда нельзя, - извиняющимся тоном произнес он, - архмейстер ...
      Юнец был немного знаком Луа. Звали его Пэтом, и имя вполне соответствовало его внешности. Луа знала, что он поступил в услужение Волгрейву, надеясь заполучить первое чугунное звено для своей цепи. Всего лишь очередной неудачник, - подумала Луа, - со способностями ниже среднего. Если повезет, останется в служках при Цитадели, а мечты о цепи так и останутся мечтами.
Луа кинула Пэту серебряного оленя, и тот отошел в сторону, пропуская её:
- ... но все же, может вам следует немного подождать, пока...
       Луа больше не слушала его бормотание и вошла в покои архмейстера. Смущение Пэта стало понятно, когда она обнаружила архмейстера принимающим ванну. Старое морщинистое тело, погруженное во вместительную дубовую кадку, выстланную простыней, выглядело настолько нелепо, что Луа не могла сдержаться и расхохоталась.  Архмейстер, сидя  по шею в воде, позеленел от злости, его седая борода воинственно топорщилась. Тощая рука потянулась к мантии, разложенной на стуле. Луа проворно отпихнула стул подальше, так, чтобы до него невозможно было дотянуться. Архмейстер возмущенно крякнул и дребезжащим старческим голосом возопил:
- Что вы себе позволяете, сударыня?!
- Не больше чем вы себе, - спокойно возразила Луа, вынимая аккуратно сложенный пергамент, - Узнаёте это?
Он узнал и побледнел еще больше. На этот раз от страха.
- Как вы думаете, многоуважаемый Волгрейв, что сделает с вами лорд Хайтауэр, когда прочитает это послание?
- Вы не понимаете, - задохнулся архмейстер, - я вынужден был пойти на это, чтобы не допустить распространения ереси отступника, презревшего законы Цитадели.
- Вы говорите о мейстере Квиберне, не так ли?
- Бывшем мейстере! – взвизгнул Волгрейв.
- Вас настолько беспокоили его записи, что вы решились участвовать в заговоре против законного лорда гавани? – нахмурившись, спросила Луа.
- Я был вынужден! – кулак архмейстера, покрытый старческими  пятнами в ярости шлепнул по воде, - Он не соглашался передать Цитадели эту крамольную книгу.
- Что ж, лорд Лейтон, не сомневаюсь, учтет это, когда будет рассматривать ваше дело.
Луа говорила нарочито спокойно, наблюдая за тем как старый архмейстер Волгрейв начал пускать пузыри, наполовину утонув в своей кадке. Ему совсем не к чему было знать, что Луа даже не собиралась показывать это письмо лорду Лейтону. Ведь там упоминалось и её собственное имя. Зачем привлекать к себе излишнее внимание, тем более, если это внимание лорда гавани – первого лица Староместа. Луа, немного озабоченная тем, что старик слишком долго не показывается на поверхности, запустила руку в кадку и приподняла голову архмейстера над водой. Старик захрипел и начал кашлять, его глаза, готовые выкатиться из орбит, бессмысленно блуждали.
      Луа вздохнула, кажется, она немного перестаралась – у старика случился припадок. Она позвала Пэта:
- Быстрее! У архмейстера удар, нужно вытащить его из ванны.
Прибежал испуганный послушник. Вдвоем с Луа они извлекли из воды жалкое сморщенное тело Волгрейва и уложили его на постель. Пэт стыдливо прикрыл старика простыней.
- Что же теперь делать? – недоуменно спросил он.
Луа пожала плечами:
- Позови кого-нибудь из мейстеров, пусть пропишут ему капли. Возможно, он еще поправится.
Покидая Западную Башню, Луа надеялась, что архмейстер Волгрейв отныне будет влачить исключительно растительное существование и совершенно утратит склонность к интригам.

    Браавосец стоял на мощеном  булыжниками дворе городской тюрьмы и с каменным лицом наблюдал за тем, как приговор приводится в исполнение.  То ли по приказу раздосадованного начальника,  то ли, проявляя собственную инициативу, палач проявил завидное усердие, превращая  спины Бенни и Йона в кровавое месиво. Тем не менее, выползая за ворота, парни жизнерадостно ухмылялись.
- Гляди-ка, Йони, - Бенни разглядел поджидавшего их браавосца, - А конторщик-то не соврал.
Йон согласно хмыкнул:
- Мы уж было подумали, что нас вешать поволокли, - пояснил он.
- Выходит мы теперь твои должники,  конторщик? – Бенни сверху вниз посмотрел на браавосца, который и сам был немаленького роста.
- Выходит, что так, - в тон ему ответил Шамаш, - Чем собираетесь заняться?
- Да так, пока сидели, всё думали – если выйдем, найдем того парня, который нам за тебя золотой обещал.
- А вот этого я бы не советовал, - усмехнулся браавосец, - Да и вообще, вам не мешает лекарю показаться.
- Да на нас как на собаках все заживет, - осклабился Йон, - к тому же лекарь у нас в гавани от всех болезней кровопусканием лечит.
- Нам уже и так достаточно крови пустили, - согласился Бенни.
Шамаш улыбнулся, ослиная жизнерадостность парней вызывала у него симпатию.
- Идите за мной, - распорядился он, - у меня есть знакомый лекарь, который не все болезни лечит кровопусканием.

      Луа взглянула на двух верзил, которых притащил с собой браавосец, и трагически закатила глаза:
- Мой дом превращается в богадельню. Сначала один, теперь еще двое. Кого мне ожидать завтра? – она вздохнула с притворной обреченностью.
Шамаш примирительно развел руками:
- Я обещал им хорошего лекаря, - улыбнулся он.

     Ближе к вечеру объявился Юркун, весь день пропадавший по собственным никому не известным делам. Обнаружив в гостиной Бенни и Йона, он немного удивился и снисходительно выгнул бровь, разглядывая двух громил не без комфорта устроившихся на обитых дорогим плюшем диванчиках.
- Думаю, у вас появилась прекрасная возможность урегулировать вопрос с золотым драконом, - развалившийся в кресле браавосец, не спеша извлек из хрустальной вазы гроздь зеленого винограда, отщипнул одну виноградину и отправил её в рот.
- Чего-чего урегелировать? – Йон отвлекся от созерцания серебряного чайного сервиза, стоявшего на столе.
- Он намекает, что я задолжал вам золотой, - насмешливо отозвался Юркун.
Бенни мрачно покосился на южанина, мысленно совмещая знакомый голос с внешностью, стоящего перед ним человека. Когда они наконец-то объединились, Бенни сделал попытку приподняться на локте (лежать он мог только на животе, по небезызвестным причинам).
- Должна еще раз напомнить всем, что не потерплю драк у себя в доме, - Луа оторвалась от чтения «Драгоценностей и минералов» и строго взглянула на Бенни и Йона, - А вы, Юркун, раз уж обещали им заплатить, извольте отдать долг.
Южанин галантно поклонился Луа и, покаянно склонив голову, произнес:
- Я бы и рад, вот только не прихватил с собой кошелька.
- Проще говоря, в данный момент, он гол как сокол, - перевел Шамаш слова южанина.
Йон обиженно поглядел на браавосца.
- Но если госпожа Луа изволит одолжить мне на время один золотой..., - в карих глазах Юркуна промелькнуло нечто, напоминающее веселье.
Луа вздохнула и подыграла южанину:
- Госпожа Луа изволит, - кивнула она, передавая Юркуну монету с изображением дракона.
Южанин торжественно вручил монету Бенни. Тот взял её, не удержался и проверил на зуб. Потом поглядел на ухмыляющегося южанина и перевел взгляд на браавосца, тщетно пытающегося сохранить непроницаемое выражение лица.
- Вот только не могу никак понять, - Бенни запустил пятерню в свои белокурые волосы и озадаченно почесался, глядя на южанина, - Если вы двое хорошие приятели, зачем ты нас нанял, чтобы мы его поколотили?

      Бенни и Йон, действительно, быстро пошли на поправку и уже через неделю, исчезли, сославшись на неотложные дела на Рыбном базаре.
- Вот уж никогда бы не подумала, что небо рухнет на землю, если Бенни и Йон исчезнут из Гавани на пару недель, - Луа пожала плечами.
- Не рухнет, - согласился Юркун, - И надо отдать ребятам должное, они прекрасно это понимают.

     Рана южанина тоже заживала, хотя и не так быстро, как могла бы надеяться Луа. Она справедливо полагала, что выздоровление пошло бы значительно скорее, если бы Юркун не пропадал в городе целыми днями, нагружая больную ногу. Но на её замечания и протесты, он философски ответил, что мир не станет его дожидаться. 
И все же настал день, когда Луа, снимая швы, вынуждена была признать, что сделала все от нее зависящее, и дальнейшее выздоровление находится полностью во власти природы и зависит от собственных усилий пациента. Он улыбнулся, осторожно сжав её руку в своей сильной ладони и, неожиданно,  оказался совсем близко. Луа задохнулась,  ощутив запах крепкого мужского тела, и утонула в темных как южная ночь глазах. Его поцелуй был таким же бесцеремонным и напористым, как и он сам. Луа не заметила, как её руки легли на плечи Юркуна. Все закончилось так же внезапно, как началось. Он отстранился, глядя на нее своими насмешливыми черными глазами. Луа заметила в них печаль.
- Так ты уходишь? – спросила она.
Южанин молча кивнул.
- А как же Шамаш? Не хочешь с ним проститься?
Южанин улыбнулся одними губами и покачал головой:
- Никогда не любил прощаться.

    Заметив задумчивое выражение на лице девушки, Шамаш вопросительно взглянул на неё.
- Он ушел, - сообщила Луа.
Пояснять о ком идет речь, не было необходимости.
- Бумаги тоже исчезли, - добавила она.
Шамаш рассмеялся. Луа недоуменно посмотрела на него:
- Думаешь, мы о нем еще услышим?
- Можешь не сомневаться, - усмехнулся браавосец.

      Месяц спустя  Луа совершенно случайно оказалась на Рыбном базаре. Сгоревший Конторский квартал отстраивался заново. Проходя мимо «Улыбчивой Барракуды», она в изумлении остановилась, разглядывая новую вывеску, сияющую свежей краской. Не удержавшись, Луа заглянула внутрь, едва не столкнувшись с Йоном, который, расплывшись до ушей, отвесил ей неуклюжий поклон с намеком на галантность.
- Зашел пропустить кружечку? – спросила Луа.
- Неа, - осклабился верзила, - теперь мы с Бенни тут хозяева.
Действительно, за барной стойкой обнаружился Бенни, довольно проворно разливающий по глиняным кружкам темный пенящийся эль. Завидев Луа, он выставил перед ней бутылку золотистого борского.
- За счет заведения, - пояснил он.
За столиком у окна, крепко набравшийся посетитель, загорланил залихватскую матросскую песенку. Луа узнала в беспокойном выпивохе старину Олли.
Йон радостно кивнул, обозревая их общие с Бенни владения:
- Это ведь благодаря вам мы тут так неплохо устроились.

     В этот день Луа вернулась домой, все еще пребывая в немного ошарашенном состоянии. И немедленно отправилась на поиски Шамаша. Обнаружив браавосца, занятого тренировкой с мечами, на заднем дворе, Луа обвиняющим тоном заявила:
- Ты ведь знал об этом! Не так ли?
- Знал о чем? – голос браавосца оставался каменно-невозмутимым.
- То, что у «Улыбчивой Барракуды» новые хозяева.
Шамаш сдержанно улыбнулся, еще больше подтверждая её догадку.
- А её новое название?!
- С ним что-то не так? – невинно поинтересовался браавосец.
- Ничего, - Луа нахмурилась, - если не считать, что теперь на вывеске написано: «Стеклянный Глаз».
- Очень мило, - хмыкнул Шамаш.
- Ах вы, заговорщики...! - Луа задохнулась от негодования и, схватив первое, что попалось ей под руку (это оказался деревянный тренировочный меч), попыталась огреть им браавосца. Шамаш смеясь, уклонился. Устав гоняться за ним по двору, и основательно запыхавшись, она остановилась и погрозила ему пальцем:
- Когда встретишься с ним, не забудь передать, что он по-прежнему должен мне золотой!
- Он всегда возвращает долги, - улыбнулся Шамаш.
Луа фыркнула и гордо удалилась.
      Очередной сюрприз поджидал её в собственной комнате. На  письменном столе Луа увидела массивный прямоугольный сверток, тщательно упакованный  в отрез плотного черного бархата. Она уселась на кровати, развернула ткань и изумленно замерла, разглядывая толстый том в потертом кожаном переплете.
- Но ведь это же..., - прошептала она и замолчала, пробегая глазами по строчкам, выведенным аккуратным почерком опального мейстера  Квиберна. Что-то, звякнув, упало и покатилось по полу. Луа поглядела вниз – на ковре  лежала монета – отчеканенный дракон косился на неё желтым глазом и, как показалось Луа, насмешливо ухмылялся.

                                                                          Теон
Подъём по уже начавшей казаться бесконечной лестнице всё никак не заканчивался, а двое его спутников вели себя очень по-разному. Неразговорчивый Шамаш хмурился и короткими бросаемыми фразами велел Теону подниматься быстрее, а улыбавшийся сатанинской улыбкой Юркун, хоть и сам испытывал трудности при подъёме из-за хромоты на одну ногу, всё равно не терял расположения духа и продолжал шутить. Точно также оба вели себя по дороге от Щитовых островов до стен Староместа (Теон никогда не бывал в этом городе, но узнал его сразу – в первую очередь по самой высокой башне во всём Вестеросе): Шамаш, настоящее имя которого, по заверениям второго, было Виг, отмалчивался всё время, Юркун пытался завести дружеский откровенный разговор, но пару раз в его глазах проскакивало нечто, от чего Теона схватывал озноб, так что он не особо на это вёлся. При подъезде к городу ему на голову натянули капюшон – похоже, рисковать, что его кто-то узнает, парни совсем не собирались. Страже у ворот они предъявили грамоту, при виде которой гвардеец сразу принял под козырёк и пропустил их. Похоже, наниматель у этих двоих выходцев с востока был серьёзным… И Теон уже почти наверняка знал какой. Предпоследние сомнения в этом исчезли, когда, проехав через весь город, они подъехали к подножью огромной возвышающейся над всем городом Высокой Башни. Последние – сейчас, когда после длительного подъёма они наконец-то поднялись на вершину башни, вошли в просторное округлое помещение с множеством окон, и взору Теона предстал сидящий за столом в комнате мужчина.
Впрочем, на мужчину он обратил внимание далеко не сразу. Его внимание привлекла панорама Староместа, раскинувшегося перед ним как на ладони. Весь огромный город казался будто игрушечным… А стоявший прямо перед Теоном старый усталый человек, облачённый в положенное высокородному человеку одеяние, несомненно, был повелителем всего этого. Несмотря на годы, взгляд его оставался твёрд и властен… С таким не забалуешь.
Как бы подтверждая мысли, пронесшиеся в голове островитянина, Лейтон Хайтауэр (а сомнений в том, что это именно он, у Теона больше не оставалось) мощным голосом поблагодарил обоих людей, сопровождавших по пути в город короля, оставившего свою корону, подождать снаружи. Те безропотно подчинились, хотя Шамаш по дороге сюда обмолвился, что ему нужно по возвращении срочно возвращаться к охране своей госпожи, а Юркун намеревался посетить одно заведение и поболтать с его хозяевами… «Стеклянный глаз», кажется, так оно называлось, как он говорил.
Пока Теон вспоминал это, оба выходца из Эссоса вышли из комнаты, и он остался один на один с Гласом Староместа, Лордом Гавани, Лордом Высокой Башни, Защитником Цитадели, Знаменем Юга, знаменосцем и тестем Мейса Тирелла, главой Дома Хайтауэр, по прозвищу Старец из Староместа. Островитянин раньше очень мало слышал об этом человеке, а судя по тому, как он здесь оказался, о многом он и не знал. Лорд Лейтон, меж тем, внимательно смотрел на него, видимо, раздумывая, с чего начать разговор. Наконец, он открыл рот, и после этого для Теона исчезло всё, кроме слышимых и произносимых слов. Никто и никогда ещё не разговаривал с ним так – чётко и твёрдо держа в руках все нити разговора – ни Нед Старк, ни отец, ни дядя Виктарион, ни Мокроголовый…
- Подумывал о том, стоит ли обращаться Ваше Величество… Но короны при Вас нет, судя по моим сведениям, она осталась сиротливо лежать в вашей бывшей камере в замке лорда Хьюэтта на Дубовом Щите, так что обращаться буду просто «Теон».
- Вы правы, милорд, корона осталась там… Ну впрочем, когда я ей владел, то всё равно не был королём по-настоящему. Так Вы сказали, сведения с Дубового Щита…
- Ну да. Тебе наверно будет интересно узнать, что состоявшееся у Щитов морское сражение железнорождённые могут записать на свой счёт. Этот пустоголовый идиот Редвин, сразу как его люди схватили тебя, написал письмо о разгроме Железных людей нашему Королю Уилласу, а затем вывел свой флот из устья реки, стремясь разбить твоего дядю одном ударом… Дурак! Ему нужно было оставаться в устье реки обороняя вход в Мандер, тогда у атакующих островитян не было бы шансов, или хотя бы оставить часть кораблей в резерве… Но нет, он поднял на атаку весь свой флот, да ещё и корабли щитовых лордов в придачу! Твой дядя заманил его, отправив навстречу вдоль побережья с севера на юг твой королевский флагман в окружении малобоеспособных кораблей… Проще говоря, дырявых лоханей с новобранцами, у вас таких было много. Редвин обрушил на них удар своего флота, а в в этот момент Железный Флот ударил по нему из открытого моря с запада. У Пакстера были многопалубные слабоманевренные корабли, им сложно было развернуться к западу, чтобы встретить удар, они оказались прижаты к берегу, и наш флот понёс тяжелейшие потери… Лорд Честер погиб в бою, лорд Гримм попал в плен к вашим, лорд-адмирал Редвин тяжело ранен, его сын пропал в бою, скорее всего утонул… Мы потеряли большинство кораблей и должны быть благодарны сыну лорда Серри, сиру Талберту – после ранения Редвина он принял командование и увёл оставшиеся корабли к Щитам. Этот храбрый и умный юноша сперва пленил тебя, а затем спас наш флот от сокрушительного поражения… Если бы изначально командовал он, а не тупоголовый Пакстер, то всё пошло бы по-другому… Но нет.
- Погиб ли в бою кто-нибудь из железных лордов и капитанов?
- Мне это неизвестно. В Железном Флоте у меня людей нет… На Островах есть, а вот в окружении этого буйвола Виктариона – нет. Я знаю только, что у вас пострадали в больших количествах лохани с зелёными юнцами, шедшими на первую в жизни битву, а основное ядро Железного флота уцелело… Эта битва на вашем счету. К тому же, часть ваших быстроходных кораблей прорвалась в устье реки на Мандер, скоро их нужно будет ждать в Хайгардене… Когда Король Простора увидит их собственными глазами под стенами своего замка и вспомнит письмо, отправленное ему Редвином перед битвой… Лорду Пакстера не жить, даже если он не умрёт от полученной раны, не жить в любом случае.
Теон видел по лицу лорда Хайтауэра, что того устраивает поражение флота его грандлорда – устраивает только потому, что затеявший эту авантюру лорд-адмирал теперь как минимум попадёт в немилость, а как максимум потеряет голову… Похоже, Глас Староместа везде мог найти выгоду для себя.
- Есть ещё одно… Когда я был у Редвина, он сказал, что какой-то другой железнорождённый пропустил куда-то толпы немытых дикарей… О чём это было?
- Старина Пакстер разболтался языком, не зная меры! Тебе не стоит брать это в голову. Новым лордом-командующим Ночного Дозора избрали Коттера Пайка, а тот принял решение пропустить полчища одичалых в Вестерос. Письма об этом разослали всем лордам страны, даже самым захудалым, а меня обделили – видимо, на Стене считают, что мне итак всё видно с вершины моей высокой башни… Бастард ещё заплатит за это, обязательно заплатит! Но ты не бери это в голову, то, что тебя должно сейчас волновать, находится не на Стене, а совсем в другом месте.
- И где же?
- Видишь ли, Теон… В Вестеросе идёт большая война. Во всём Вестеросе. Ланнистеры потеряли столицу, но, благодаря действиям Тайвина Ланнистера, теперь заняли почти все Речные земли и, похоже, получили в союзники Долину. Станнис Баратеон захватил столицу и, получив в союзники Дорн, чуть было не разгромил в битве у Сидерхолла армию Простора. Молодой Волк потерял добрую половину Севера, и, похоже, его военные победы теперь не значат ни гроша. Дорнийцы ведут свою собственную Игру, и даже я порой не могу угадать, на чьей стороне они окажутся завтра… Но всё это неважно. Судьба страны, короны и Железного Трона решается не здесь. А за много миль на востоке, в Эссосе.
- Как это вообще возможно? И что там происходит, в Эссосе?
- Тебе не стоит знать всё сразу, - прозвучал тугой бас. Он принадлежал только что вошедшему в помещение человеку. Бычья шея, массивная челюсть, широкая грудь и плечи, пивное брюшко, волосы в ушах и носу, высокий лоб, неоднократно сломанный нос, красные зубы – всё это очень слабо кореллировало с висевшей у него на шее цепью мейстера Цитадели.
- Это архимейстер Марвин, Теон, - как бы отвечая его сомнениям, произнёс вслух лорд Лейтон. – Он более любит, чтобы его называли по прозвищу. Маг.
«Маг? Странно… Теону казалось, что тот больше походит на портового бендюжника… Ну впрочем ладно, на него в любом случае лучше смотреть поменьше, а то ещё свернёт шею своими здоровенными ручищами…» - судорожно думал железянин, а тем временем Старец и Маг вели малопонятный для него диалог:
- Как видишь, наши ассасины доставили Грейджоя даже раньше, чем мы ожидали.
- Всё равно мы опаздываем. Можем не успеть. Отправляться нужно как можно скорее.
- Ты уверен?
- Да. Стеклянные свечи горят и никогда не врут. Видения однозначны: корабль с красной палубой покинул город рабов, восставших под красным знаменем.
- Хорошо. Когда отправишься?
- Сейчас. Тратить время попусту нельзя. В гавани стоит лебединый корабль. Капитан Квухуру Мо с Летних островов, надёжный. Серые овцы хватятся, когда я буду уже на Ступенях.
- Замечательно. Я постараюсь держать ситуацию в руках, насколько это возможно… Нельзя допустить полного опустошения страны до твоего возвращения. Северная угроза слишком серьёзна, пришедшей с Востока мощи самой по себе может и не хватить. – Лорд Лейтон закончил с Марвином и обернулся к Теону, который совсем не понимал того, что творилось. Стеклянные свечи? Корабль с красной палубой? Рабы под красным знаменем? Мощь с востока? О чём они вообще?
- Я объяснил бы тебе всё поподробней, Теон, но, как сам понимаешь, времени на это у нас нет. Ты должен отправиться на восток с Марвином… Вам предстоит опасная, долгая, но очень важная миссия.
- Зачем ему нужен я?
- Кровь, - пробасил Маг. – Твоя кровь. Я изучал магию крови, и теперь могу найти любого человека, используя в обряде кровь его близкого родственника. От тебя нужно будет всего лишь по полпузырька свежей крови каждый день, чтобы корректировать курс. Твой дядя Вороний Глаз организовал небольшой переполох в Волантисе – небольшой по сравнению с тем, что он собирается сделать дальше. И сейчас он направляется к новому источнику силы, который начинает разгораться далеко на востоке, ещё дальше, чем Волантис… Будем следовать за ним и прибудем к источнику.
«Охренеть! Им нужна только моя кровь! – удручённо думал Теон. – То есть раньше меня использовали как символ и знамя – сын Бейлона, Король Островов – а теперь я для них всего лишь сосуд с кровью, необходимый для того чтобы отыскать дядю… Никто никогда не воспринимал и не воспринимает меня как самостоятельную фигуру… Эти чёртовы южане ничем не лучше Мокроголового или дяди Вика….» Впрочем, в речи Марвина был один момент, так до конца ему и непонятный.
- Новый источник силы… Что это такое?
- Хммм… Оно как пламя. Расширяется в размерах и сжирает в огне людей, новых и новых. Оно поглотило мою бывшую ученицу – лучшую из тех, кого я когда-либо обучал, самую способную… А потом поглотило три города. И если её не перенаправить в другое русло, то сгорит ещё многое…
- Ну а если у вас не получится перенаправить эту силу, то что тогда?
Заданный Теоном вопрос, похоже, впервые за разговор заставил Хайтауэра задуматься. Он потупил взгляд, переглянулся с Марвином, а затем повернулся спиной к железнорождённому, а лицом – к своему городу Староместу, на который падала большая и длинная тень его маяка. Ответил Теону, демонтративно сжав свой огромный кулак, Марвин-Маг:
- А если не получится перенаправить, то мы её уничтожим!