Ранд увидел, как упал Лан, и его сердце мучительно сжалось. Тёмный давил на Ранда отовсюду. Пожирал его, рвал на части. Противостоять этому натиску было слишком тяжело. Ранд выбился из сил.
«Прими это», — прозвучал голос отца.
— Я должен спасти их... — прошептал Ранд.
«Позволь им принести эту жертву. Ты не можешь сделать всё сам».
— Я должен... Иначе никак...
Разрушительная сила Тёмного обволокла Ранда, словно стая ворон, клюющих его плоть, отрывая её от костей. Мысли едва пробивались через давление Тёмного и гнетущее чувство утраты. Смерть Эгвейн и гибель множества других людей.
«Смирись. Это их выбор».
Он так хотел защитить их — людей, которые в него верили. Их смерть и опасности, с которыми им пришлось столкнуться, легли на него чудовищным грузом. Как с этим можно просто... смириться? Разве это не бегство от ответственности?
Или это значит позволить им взять часть ответственности на себя?
Ранд крепко зажмурился, думая о всех тех, кто погиб за него. Об Эгвейн, которую он сам себе поклялся защищать.
«Глупец». — На этот раз в его голове прозвучал её голос. Любящий, но резкий.
— Эгвейн?
«Разве мне нельзя тоже стать героем?» — Всё не так...
«Ты идёшь навстречу собственной смерти. Но другим в этом отказываешь?» — Я...
«Смирись, Ранд. Позволь нам умереть за то, во что мы верим, и не пытайся отобрать у нас это право. Ты принял свою смерть. Прими и мою».
Из его глаз потекли слёзы.
— Прости меня, — прошептал Ранд.
«За что?» — Я не справился.
«Нет. Пока ещё нет».
Тёмный сдирал с него кожу. Не в силах даже пошевелиться, Ранд съёжился перед лицом этого бескрайнего небытия. Он закричал от невыносимой муки.
И принял это.
Смирился со своей виной. Смирился со стыдом за то, что не смог уберечь Эгвейн и остальных. Перестал цепляться за необходимость защищать её, защищать их всех.
Он позволил им стать героями.
Имена потоком хлынули из его памяти. Эгвейн, Хурин, Башир, Исан из Чарин Айил, Сомара и тысячи других имён. Одно за другим — сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее — он прошёлся назад по списку, который когда-то начал вести в своей голове. Сначала в списке были только женские имена, но потом он разросся, принимая имена всех, кто, как он знал, умерли за него. Он даже не подозревал, насколько длинным стал этот список, насколько тяжкую ношу взвалил он на свои плечи.
Имена, словно обретшие собственный вес,
отрывались от него, как разлетающиеся голуби, и каждый уносил частицу его бремени. Груз исчез с его плеч. Дыхание выровнялось. Будто пришёл Перрин со своим молотом и вдребезги разбил тысячи волочившихся за Рандом цепей.
Последней была Илиена.
«Мы возрождаемся, — подумал Ранд, —
поэтому в следующий свой приход можем всё сделать лучше».
«Так сделай лучше».
Он открыл глаза и вытянул перед собой руку, ощупывая черноту, которая казалась твёрдой. Его собственное «я», растерзанное, уже почти неразличимое благодаря усилиям Тёмного, снова обрело целостность. Опёршись на свободную руку, он заставил себя подняться на колени.
А затем Ранд ал'Тор, Возрождённый Дракон, поднялся на новый бой с Тенью.
* * *
— Нет, нет, — шептала прекрасная Шендла, глядя на тело Демандреда. Её сердце оборвалось, она вцепилась обеими руками в волосы, раскачиваясь из стороны в сторону. Глядя на своего возлюбленного, Шендла медленно набрала полную грудь воздуха, который вырвался оттуда истошным воплем:
— Бао Вильд мёртв!
И всё поле битвы, казалось, погрузилось в тишину.
* * *
Ранд сражался с Тёмным в месте, которого
не было, окружённый одновременно вечностью и небытием. Тело его, застывшее в битве с Моридином, по-прежнему оставалось в пещере Шайол Гул, но душа была здесь.
Он находился в этом месте, которого не было, в месте вне Узора, в месте, где зародилось зло. Он заглянул в него, и он познал его. Тёмный не был существом из плоти и крови, он был силой — сущностью, столь же необъятной, как сама вселенная. И эту вселенную Ранд видел теперь в мельчайших деталях. Он видел мириады планет и звёзд, ярких, как искры над костром.
Тёмный по-прежнему стремился его уничтожить, но, несмотря на эти атаки, Ранд чувствовал свою силу. Спокойствие, собранность. Теперь, сбросив своё тяжкое бремя, он снова мог сражаться. Он удержал себя в руках. Это было трудно, но он победил.
Ранд шагнул вперёд.
Тьма содрогнулась. Заколыхалась, завибрировала, словно отказываясь верить в происходящее.
— Я УНИЧТОЖУ ИХ.
Тёмный не был существом. Он был промежутками тьмы. Тьмой между вспышками огня, между ударами сердца, между взмахами ресниц.
— ТЕПЕРЬ ВСЁ ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ. ТАК БЫЛО ПРЕДНАЧЕРТАНО. И ТАК БУДЕТ ВСЕГДА.
Ранд отдал честь погибшим. Стекающей по камням крови. Рыданиям тех, кто стал свидетелем гибели других. Тень швырнула всё это Ранду в лицо, надеясь сломить его. Но не сломила.
— Мы никогда не сдадимся, — прошептал Ранд. — Я никогда не сдамся.
Бескрайняя Тень, загрохотав, всколыхнулась, посылая по всему миру толчки. Земля пошла трещинами, нарушились законы природы. Мечи обернулись против своих хозяев, пища испортилась, камни превратились в пыль.
И вновь на Ранда обрушилась мощь самого небытия, пытаясь разорвать его на части. Сила атаки не ослабевала. Но неожиданно для самого себя, Ранд стал воспринимать эти попытки лишь как назойливое жужжание.
Они не сдадутся. Не только Ранд, все они будут продолжать сражаться. Атаки Тёмного потеряли смысл. Какой в них прок, если они не могут заставить Ранда сдаться, если они не могут заставить его отступить?
В сердце бури Ранд нашёл пустоту, как учил его Тэм. Все чувства, всю тревогу, всю боль. Он собрал их воедино и отправил в пламя одной свечи.
Он почувствовал спокойствие. Спокойствие капли воды, падающей на поверхность пруда. Спокойствие мгновения, спокойствие между взмахами ресниц, спокойствие пустоты.
— Я не сдамся, — повторил он, и эти слова показались ему чем-то удивительным.
— ОНИ ВСЕ В МОЕЙ ВЛАСТИ. Я ЗАСТАВИЛ ИХ СКЛОНИТЬСЯ ПРЕДО МНОЙ. ТЫ ПРОИГРАЛ, ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДИТЯ.
— Если ты так думаешь, — прошептал во тьму Ранд, — то лишь потому, что тебе не дано понять.
* * *
Тяжело дыша, Лойал вернулся на северную сторону Высот. Он принёс Мэту весть о том, как отважно сражался Лан, прежде чем пал, забрав с собой Демандреда. Это было тяжёлым ударом для Мэта, как и для всей армии, особенно это касалось Порубежников, которые потеряли короля, потеряли брата. Но и среди шаранцев тоже росло беспокойство; весть о смерти Демандреда каким-то образом уже проникла в их ряды.
Мэт загнал скорбь поглубже. Лан бы не захотел, чтобы по нему скорбели. Вместо этого Мэт поднял над головой
ашандарей.
—
Тай'шар Малкир! — закричал он во весь голос. — Лан Мандрагоран, ты треклятски великий человек! Ты сделал это!
Его клич ещё звенел в тишине, а Мэт уже мчался навстречу армии Тени. А за его спиной разносился тот же многоголосый клич:
—
Тай'шар Малкир! Кричали люди всех национальностей — и Порубежники, и не только. И все они бок о бок с Мэтом волной хлынули через Высоты. И все вместе атаковали ошеломлённого врага.