Цитадель Детей Света. Возрождённая

1499 год, январь. Франция, Шато Блуа и его окрестности.



Жителей Блуа трудно было удивить каким-нибудь зрелищем. В самом деле, когда живешь по соседству с излюбленной королевской резиденцией, рано или поздно привыкаешь ко всему – шикарным процессиям, роскошным торжествам, великолепным нарядам, шумной охоте – всему, что приходит на ум, когда слышишь словосочетание «королевский замок». И все же, и окрестные жители, и обитатели, и гости самого замка могли бы поклясться своей душой и именем своего самого почитаемого святого, что никогда они еще не видели подобного праздника. Возможно даже, что не видели подобного и воды прекрасной Луары, на берегу которой стоял замок Блуа. Но, в конце концов, разве не такой и подобает быть королевской свадьбе?
Именно так размышлял, или, может, пытался сочинить что-нибудь, молодой Анри, менестрель, настраивая свою лютню в тени одного из выросших на берегу реки шатров. Каким бы большим ни был Шато Блуа и даже городок Блуа, но вместить такое количество гостей он не мог, тем более что большинство гостей прибывали с огромным эскортом из слуг, охраны, друзей, фрейлин, фаворитов, фавориток, любимых собак, соколов, тех же менестрелей... Собственно, Анри, как и многие из его коллег, пришел на этот праздник в надежде найти покровителя из дворян. А что, он молод и хорош собой, он вполне может приглянуться какой-нибудь леди... Или хотя бы ее любимой служанке. Анри вздохнул и подергал струны, прислушиваясь к их звучанию. Потом вздохнул еще раз и собрался было подкрутить один из колышков, как со стороны замка раздались приветственные крики. Юный менестрель поспешил к импровизированной «улице» среди шатров – судя по всему, Его Величество решил лично встретить особых гостей.


...

Его Величество король Франции Людовик ХII, которого некоторые уже шепотом (но так, чтобы услышали королевские приближенные), называли «Справедливым» и «Отцом Народа», и в самом деле возглавлял торжественную процессию, направлявшуюся навстречу важным гостям. Проезжая по вытоптанной множеством ног дороге и время от времени благосклонно кивая на приветственные выкрики, Людовик, сам того не зная, разделял мысли простого менестреля. Он думал о том, что, наверное, никогда еще не было на берегах Луары такого роскошного пиршества для глаз, ушей, языка – для всех органов чувств, какие только есть у человека. Но, в отличие от менестреля, Людовик думал еще и о том, что никогда еще воды Луары не видели, чтобы на пиршество слеталось столько стервятников... Прославившийся своим великодушием при восшествии на престол, король был далек от мысли, что его враги проявят ту же добродетель. Нет, он слишком хорошо знал, сколько пауков пытаются опутать его паутиной, какие сети они пытаются сплести вокруг его трона и его самого. Король украдкой бросил взгляд назад, на свою свиту. Конечно, здесь были только самые приближенные... Но не всем из них он мог доверять, и это омрачало радость от предвкушения праздника. Хотя, разумеется, Людовик не собирался этого показывать. Потом взгляд короля упал на человека, ехавшего слева от него. На этот раз досада все же промелькнула на лице короля. Жанна нацепила маску такого спокойствия, что даже полный простак прочитает всю гамму отрицательных эмоций. Это расстроило Людовика. Он надеялся, что Жанна слишком умна для такого. Она ведь понимает, что это необходимо. Почему это необходимо. Но это не важно. Осталось совсем немного. Все складывается как нельзя лучше. Воистину Господь осенил его своей благодатью – мало кому из королей выпадает удача совместить государственную выгоду с личными желаниями. Скоро рядом с ним будет другая женщина, что когда-то заставляла сердце трепетать как знамя под ударами бури, а его страна станет сильнее. Сильнее чем прежде, достаточно сильной, чтобы внушать страх всем паукам, в каком бы углу они ни плели свои сети.

...

-Ваше Величество, смотрите, какая прелесть!
Мадмуазель д'Обиньи нисколько не смущалась своей оговорки. В конце концов, все собравшиеся вокруг прекрасно понимали, что через каких-то несколько часов это титулование будет абсолютно верным. Поэтому «оплошность» Клод не вызвала ни у кого даже малейшей гримасы. Кроме той, к кому была адресована. Анна, правящая герцогиня Бретани, графиня Нанта и де Ришмон, графиня де Монфор-Л'Амори и д'Этамп, дама де Гудан и де Нофль, виконтесса Лиможская, слегка нахмурила брови, словно давая понять, что эта грубая лесть недостойна фрейлины БУДУЩЕЙ КОРОЛЕВЫ. Тем не менее, вторая часть фразы фрейлины была куда более правдива – и Анна, и ее придворные дамы, стоя в крытой оранжерее, в восхищении смотрели на великолепные пышные цветущие розовые кусты невероятно насыщенного алого цвета.
-Месье Врэ, - не оборачиваясь, произнесла герцогиня, и главный садовник, стоявший чуть поодаль в тревожном ожидании, немедленно подошел, склонив начавшую седеть голову в почтительном поклоне.
- Я никогда не сомневалась в вашем искусстве, но в этот раз вы, кажется, превзошли самого себя. Эти розы более чем великолепны, они превыше всяких похвал. Воистину, воля Господа направляла вашу руку и руки ваших помощников, потому что такая красота подобает садам Эдема, а не грешной земли. Прошу, в знак моего искреннего восхищения примите этот подарок, - Анна сняла перстень со своего пальца и протянула его садовнику. Тот, приняв его, склонился почти до земли, рассыпаясь в благодарностях и уверениях в своей недостойности, но Анна уже отвернулась.
«Клод, глупая девчонка», - думала уже почти королева, шагая по роскошному, несмотря на зимнее время, саду в сторону дворца. – «Неужели обязательно было портить впечатление от цветов своей лестью?». Фрейлины, порхнувшие за ней стайкой нахохлившихся воробьев в теплых платьях, уже не увидели на ее лице тени этой досады, и, с легкостью подстраиваясь под неспешный темп Анны, принялись обсуждать посольство из папской области, которое должно было уже скоро прибыть. Прибыть с письмом от Папы Римского. Письмом, которое будет означать для Анны начало новой борьбы. Не той борьбы, которую ждут от нее некоторые – не борьбы за независимость Бретани. Борьбы самой с собой. Борьбы правительницы с женщиной.

...

О том, что Папское посольство прибыло во Францию отнюдь не с монашеской скромностью, говорили уже не только во Франции. Впрочем, возглавлявший это посольство человек не был священником, так что все в порядке. Чезаре де Борджиа и Каттанеи, гонфалоньер и капитан-генерал Святой Церкви, вокруг которого толпились итальянские дворяне из незнатных семей, за которым следовали солдаты швейцарской гвардии, и прибытие которого возвещал целый отряд музыкантов, изящным прыжком соскочил со своего великолепного скакуна и опустился на одно колено перед Людовиком. Тот, неторопливо спешиваясь, со смехом сказал:
-Встаньте, драгоценный мой гость, встаньте. Это скорее мне надлежит пасть перед вами на колени и восславить Господа, ибо вы, подобно архангелу, прибыли с благой вестью от престола, что лишь на ступень ниже Божественного.
-В таком случае, - с улыбкой возразил Чезаре, поднимаясь, - и мне надлежит сделать также, ибо я прибыл сюда в светлой надежде обрести то же, что сулит эта весть вам.
-О, в таком случае мы непременно сделаем это вместе – в часовне в Блуа, - поддержал это предложение гостя Людовик. Тем временем, от взгляда Чезаре не укрылось, с какой несомненной болью отреагировала королева Жанна на обсуждение письма. Письма, которым Папа Римский Александр VI, отец Чезаре, разрешал расторжение брака Людовика и Жанны. Поэтому Чезаре поспешил переменить тему разговора и принялся восхищаться красотой французских городов и деревень. Перемешавшись, обе процессии направились обратно к Блуа через редкий лесок, и в то время как разговор короля и гостя перешел с деревень на поля и леса, а затем на охоту, придворные спешили поделиться новостями, сплетнями, новостями, которые являлись не более чем сплетнями, и слухами, что оказывались вернее любых новостей.
-КХАРРРААААА!
Громкое хриплое карканье внезапно прервало все разговоры.
-КХАРРРААААА!
На ветке прямо над головой процессии, где находились Чезаре, Людовик и Жанна, сидел крупный иссиня-черный ворон и хрипло каркал. В толпе раздались испуганные возгласы, некоторые дамы, побледнев, осеняли себя крестными знамениями. Среди таких оказалась и Жанна, что снова не укрылось от взгляда Чезаре.
-Ваше Величество, не нужно так бояться этой глупой птицы, - сказал наследник семьи Борджиа, чуть наклоняясь к королеве.
-Я..., - завершая крестное знамение, слабо произнесла Жанна, - я слышала, что их карканье – это дурной знак, что их посылает нечистый.
Чезаре улыбнулся.
-Конечно, меня лишили священного сана, но, думаю, звание гонфалоньера что-то да значит в борьбе с нечистым. Чтобы не позволить ему смущать душу Вашего Величества, я изгоню его так, как подобает капитан-генералу Святой Церкви. Эй, Джованни!
Видимо, сопровождавшие Чезаре дворяне догадались, что он собирается сделать, потому что Чезаре даже не понадобилось договаривать – ему протянули охотничий арбалет. Не слезая с коня, итальянец легко натянул тетиву, вызвав новую волну возгласов среди собравшихся – на этот раз, восхищенных.
«Похоже, не преувеличивают слухи его силу», - подумал Людовик, глядя на это явно демонстративное действо. – «Конечно, у охотничьего арбалета не такая тугая тетива, но совершенно не напрягаясь, вот так легко... Интересно, что еще он взял у своего родового герба кроме силы?»
-In nomine Patris, - нараспев произнес Чезаре, когда натягивал тетиву.
- Et Filii, - продолжил он, вложив в ложе стрелу.
- Et Spiritus Sancti, - глубоким и уверенным голосом произнес он, наводя арбалет на все так же сидевшего на ветке ворона.
-Amen! – этот возглас заглушил хлопок тетивы, а в следующее мгновение ворон, забив крыльями, в облаке перьев рухнул вниз. Несколько человек из свиты бросились было искать его, но Чезаре махнул рукой.
-Пусть валяется там. Не хватало еще хвастаться при королевском дворе такой добычей.
Так, сопровождаемый похвалой, перемежающейся с шутками, Чезаре Борджиа прибыл в Шато Блуа.

...

Письмо, которое было передано из одних рук в другие, содержимое которого лишь только обладателям этих рук, ибо оно было немедленно уничтожено после прочтения.

«Грядущее событие станет очень важным моментом в большой игре. Да, Король Отец Народа и Папа Римский играют в нее и считают себя главными игроками. Но это не так, и ты докажешь это. Я доверяю тебе и твоим рукам, и вкладываю в них оружие. Сделай так, чтобы в этой игре победителем вышел не кто-то из них, а только я».

...

Поддерживать зимой сад в таком состоянии, чтобы он удовлетворял вкусам королевской четы – очень и очень трудная работа. Неудивительно, что в саду постоянно было много работников – они исчезали, стоило появиться важным особам, и появлялись, когда те уходили. Вот и сейчас, стоило герцогине Анне и ее свите покинуть оранжерею, как несколько садовников принялись за свою рутинную работу.
-КХАРРРАААА!
Неизвестно, кто оставил дверь в оранжерею открытой, но через нее влетел большой ворон, черный, со светлым пятном на груди, который и заставил садовников вздрогнуть своим громким карканьем. Ворон переминался с ноги на ногу и выглядел как будто раздраженным – видимо, колючий розовый куст оказался не самым лучшим насестом. Разумеется, даже им наслаждаться ворону долго не дали – садовники тут же бросились его прогонять от драгоценных цветов. Громко каркнув напоследок, ворон слетел с куста, задев взмахом крыла один из бутонов. Сбитые эти ударом, в воздух взметнулись, а затем осыпались на землю веером темно-алые лепестки, словно капли брызнувшей из раны крови. Той темной-темной крови, что течет у человека в венах. Крови, которую во все времена называли голубой кровью.

Въезд в предместье Шато Блуа был запружен людьми, лошадьми, повозками: все стремились попасть на торжество.  Карета де Вуллов, инкрустированная серебром и запряженная четверкой поджарых изящных скакунов вороной масти, покорно ждала своей очереди.  Ее пассажиры – граф с супругой, их дочь и ее наставница – хоть и в более комфортных условиях, чем многие из собравшихся здесь, но все же томились в ожидании.
Бель подоткнула под шею одну из вышитых шелком маленьких подушечек, откинулась и сложила ноги на противоположное сидение, как раз между графом и его супругой. При этом пышная юбка ее дорожного платья сползла и открыла взорам окружающих ее щиколотки.
- Похоже, мы тут надолго, - протянула она со вздохом.
- Бель, негодная девчонка! Что ты себе позволяешь?! - негодующе воскликнула ее Сиятельство, на что ее младшая дочь даже бровью не повела.
Бель достала блокнот и стала перелистывать страницы, в сотый раз придирчиво рассматривая свои зарисовки, сделанные во время недолгого путешествия.
- Будет тебе, дорогая. Разве не видишь, наша девочка уже измаялась, - поспешил успокоить супругу граф Стефан, а по совместительству любящий отец "негодной девчонки".
- Надеюсь, при дворе Его Величества Вы оставите подобные привычки, - назидательно прогнусавила Антуанет, сидевшая рядом с Бель с идеально-ровной спиной и идеально-расправленными складками на платье, за что заслужила одобрительный кивок графини. Это поощрение вдохновило ее на очередную нравоучительную тираду: - Как я не раз уже говорила, если бы Вы, мадемуазель, читали серьезные книги, то знали бы, что костюм благородной дамы должен быть всегда в полнейшем порядке и должен закрывать все то, что должна скрывать благородная дама от посторон…
Дальше слова репетиторши, приставленной к Бель ее матерью для того, видимо, чтобы усугубить  мучения,  слились в одно монотонное жужжание, а мысли графской дочки унеслись далеко от наставницы, от матери и даже любимому папеньке в них не нашлось местечка. 
Ей почему-то вспомнилось прошлое лето, а именно Большая ярмарка, ежегодно устраиваемая ее отцом в столице графства. Наверное, шум толпы, собравшейся на мосту, напомнил ей эти дни. Они гуляли меж товарных рядов, любуясь изобилием здешних земель, ели вареную кукурузу и много болтали. Вернее, Гастон тогда был в настроении, и даже папенька не смог сдержать одобрительного хмыканья. Бель прикрылась блокнотом, чтобы скрыть улыбку, навеянную этими сладкими воспоминаниями. Именно в тот день и произошло это… Карета дернулась, заскрипев ремнями, и потихоньку тронулась, прервав калейдоскоп ванильных картинок в голове девушки. Антуанет осеклась на полуслове и замолчала, чем вызвала тихий вздох облегчения графа де Вулла.

Гастон скучал. Катрине снова нездоровилось - служанки носились с ней, как с драгоценным яйцом, боясь поцарапать скорлупу. Всё, чего хотелось Гастону, так это хорошенько постучать по этому яйцу позолоченной чайной ложкой. Он догадывался, что супруга преувеличивает свои недуги, надеясь тем самым закрепить их непрочный союз. Помимо того, таким образом Катрина свела исполнение супружеских обязанностей к невозможно мизерному исполнительному расписанию - по указанию своих нянек она раздвигала ноги раз в несколько месяцев, затем, по подозрениям Гастона, симулировала беременность, за которой совершенно определённо следовал выкидыш. Первое время Гастон жалел девушку, с которой волей-неволей связал свою судьбу, но теперь в нём не осталось ни намёка на тёплые чувства по отношению к ней. Скромная, набожная Катрина скрывала под оболочкой добродетели своего рода коварство. По неведомой ему причине, жена Гастона готова была на многое, лишь бы не родить ему наследника, но и отпускать от себя не собиралась. Гастон мог бы уныло страдать, но это не было в его характере. А потому он просто скучал.

Закинув обутые в сапоги ноги на резной, роскошный стол у камина, Гастон углубился в изучение содержимого винного подвала замка. Слуга выставил перед ним выбор из пяти бокалов, и, отвечая на небрежный жест хозяина, удалился с поклоном, едва не сбив с ног появившуюся в дверях графиню де Вулл. На губах графини играла лёгкая брезгливая улыбка, которую она всегда надевала при виде зятя. Гастон нарочито лихо сменил скрещенные ноги на столе и поднял один из полных бокалов.
- Салют, мадам!
Тёща собрала губы в тонкую улыбку, изображая любезность, и кивнула, указывая на свободный стул с высокой спинкой. Гастон проигнорировал намёк, осушил бокал и бросил его в камин. Бокал разбился вдребезги с задорным звоном. Графиня вздрогнула и взяла один из остающихся на столе бокалов. Винным запасам Шато Блуа суждено составить ей компанию в этой поездке.
Гастон выдержал паузу, заставив графиню нервно вздохнуть, и наконец поднял свою величественную задницу со стула. С наигранной учтивостью он помог ей усесться и отошёл к камину.
- Как наша дорогая Катрина? - заговорила графиня.
- Дражайшая Катрина отдыхает после тяжкого труда - все эти ямки и булыжники на дороге превратили наш путь в сущий ад, мадам. Ей нужны тишина и покой, как впрочем, всегда, - интонация почти не выдавала иронии в словах Гастона.
- Бедняжка, ей так тяжко приходится, она так старается ради будущего вашего рода, Гастон. - графиня пригубила вино, наблюдая за зятем исподлобья. Он распрямил напрягшиеся плечи, и, не поворачиваясь к ней лицом, кивнул.
- Так старается, мадам, так старается.
Откланявшись, виконт удалился, оставив графиню наедине со своими думами. Он же взял свои думы с собой и направился в библиотеку. Книги всегда навевали на него тоску, но он знал кое-кого, кому эти бледные пересказы чужой бравады были по душе.

Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар

Если бы кто-то не знал, что этот молодой человек не является ни герцогом, ни графом, он бы мог принять его за принца. От него веяло богатством и знатностью.
- Кто это?
- Понятия не имею. Какой-то бретонец, похоже. Понаехало их тут.
- Помолчите лучше. Услышит кто - отправитесь отсюда в известном направлении. Не слышали что ли, герцогиня Бретонская будет нашей королевой. А король Людовик слишком долго ее добивался, чтобы не начать ее сразу ублажать.
- Да, она красивее, чем Жанна. А что, король действительно с Жанной не...
- Король лгать не может. Сам папа, говорят, подтвердил это.
Говорящие и думать забыли о молодом господине, который в сопровождении своих людей отъехал от спорщиков достаточно далеко. Мысли же господина были направлены на возвышенное.

Его звали Николас де Лаваль. Потомок знатного бретонского рода, он чувствовал себя здесь чужим. Да, он не был графом. Пока не был. Его дядя (да хватит удар этого скупердяя) жил уже слишком долго, поэтому у Николаса были законные основания полагать, что вскоре он сможет вскочить выше, чем сейчас. Пока он был всего лишь бароном. Но при этом он пользовался покровительством самой герцогини Анны, которая вскоре должна была стать королевой Франции. Конечно жалко, что она выходит за этого кретина Людовика. Карл, первый муж Анны, был Николасу больше по душе. С другой стороны, Людовик нуждался в Анне больше, чем она в нем. Ну и не стоило забывать о том, что владения, которые Николас должен был унаследовать от зажившегося на этом свете дяди, находились по большей части в Мэне. А это значило, что Николасу придется приносить оммаж не только Анне, но и Людовику. Но раз они будут супругами, то ему не придется делать тот сложный выбор, который как рок висел над его семьей.
Отца Николас не помнил. Он умер вскоре после рождения сына, после чего на владения наложил руку дедушка. А после его смерти - дядя. Матери было тоже не совсем до него, однажды она просто вышла замуж еще раз. Но при этом она была фрейлиной при герцогском дворе, потому Николас рос по большей частью там. Со своей кузиной Анной они были ровесниками, потому он часто становился ее спутником по играм, благо одной из ее воспитательниц была его бабушка. И юный Николас был сильно привязан к Анне. Хотя ему довольно быстро объяснили, что разувать рот на этот лакомый кусочек не стоит (на него хватает и более знатных претендентов), но может именно это, а также то, что отец Николаса в свое время был одним из самых преданных соратников покойного герцога Франсуа II (в отличие от своего старшего брата), привело к тому, что Николас был верным псом Анны.
Когда стало известно о том, что Анна выходит снова замуж, Николас среди прочих получил от герцогини личное приглашение. И с радостью откликнулся на него. Ко всему прочему это позволило ему отделаться от бывшей пассии. Неужели она не понимала, что Николас не может жениться на ней? Да, она родила от него сына, но жениться на ней - не на того напала. Да все его предки в гробницах перевернулись бы от такого! Не говоря о том, что герцогиня Анна намекнула на то, что для него может найтись весьма достойная пара. «Интересно, кто?» Так что Николас в сопровождении своей свиты выехал в Блуа в одиночестве.

Покои в замке были достаточно удобными, служанки очень даже ничего. От возвышенных мыслей (которым способствовали не только служанки, но формы пары увиденных дам), Николаса отвлек Жак.
Жак прибился к Николасу пару лет назад, когда он еще будучи оруженосцем ездил в поход, закончившийся большой пьянкой, в результате которой его рыцаря еле откачали. Откачивал его именно Жак, который, как выяснилось, многое что умел. И постепенно стал постоянным спутником молодого господина.
- Барон, что вам сегодня подать к вину?
- Я сегодня не в настроении.
- Жаль, значит, я поторопился отдать распоряжения. Я думал, что вы оцените мое старание.
- Слушай, пройдоха, ты и так знаешь, что я ценю тебя.
Это было действительно так. Жак умел раздобывать слухи. Он умел готовить, умел лечить (в том числе и похмелье). И умел быть нужным именно тогда, когда это было нужно. Николас подозревал, что Жак сумел бы добыть пищу, вино и красоток даже в безлюдной пустыне. Можно диву было даваться, как можно было столько жрать и оставаться при этом худым.
- Развлекись сегодня сам. И я хочу завтра услышать от тебя все, что ты думаешь об этом дворе.
- Конечно, барон!
- Кстати, вы слышали, ваш кузен Жан получил почетную рану в ногу. Во время охоты его боднула корова.
- Он что, на быков охотился?
- Нет, на пастушек. И корова, видно, приревновала.
- Что же, авось у него нога отвалится. Жаль, что его папочка охотой уже не интересуется.
Кузена Жана Николас не особо любил, хотя его папочку, барона де Шатобриана, Николас не любил гораздо больше. С тех пор как ему разобъяснили особенности наследования Гавра. Если дядюшка Франсуа помрет раньше дядюшки Ги, то все нормально. Но в противном случае Гавра Николасу не видать. Так что Николасу, которому не хотелось расставаться с долью его наследства, очень часто желал дядюшкам получить удар, причем в правильной последовательности. Пока, правда, оба жили как не бывало.
- А еще я слышал, что приехал сын папы. Говорят, что он очень любит приударить за красотками. И поговаривают, что он положил глаз на дочку нынешнего короля Неаполя. Вы ее не видели, часом при дворе тети?
- У тети не было двора в Неаполе, ее муженек был королем без королевства. Он даже большую часть родовых владений как бы сказал один мой знакомый, засунул все в задницу, откуда все вытащил покойный король Людовик. А принцесса... Нет, она вроде бы жила здесь во Франции. Папочка ее женился снова и плодит других наследников.
- Может удастся познакомиться?
- Не разевай рот лишний раз, она не про нас. Этот папочкин сынок, говорят, та еще бестия, лучше ему дорогу не переходить.
- Неужели боитесь?
- Не боюсь, опасаюсь. Вряд ли герцогиня одобрит. Да и не хочется, чтобы забоданный кузен Жан получил Лаваль.
- Ну ну...
- Все, пошел вон, я сам о себе позабочусь. Смотри, не перестарайся, мне бы не хотелось потом объяснять герцогине, почему останки моего слуги висят в таком непристойном виде.
Ухмыльнувшись, Жак вышел из покоев. А сам Николас начал морально готовиться к ужину, дегустируя местное вино.

Томас Говард, граф Суррей, и Все-все-все

Томас Говард, граф Суррей, которого король Генрих VII Английский отправил с братским посланием к королю Франции, чувствовал себя прескверно. Хлопали тяжелые шторки на окнах, карета подпрыгивала на ухабах. В носу свербело, и граф поминутно промакивал достойный орган платком. В глазах была резь, словно он вышел из каменного мешка Тауэра на яркое весеннее солнце. В горле першило так, что разговаривать со спутниками было неприятно. Но это не мешало им говорить за троих.

Главный источник праздного словоблудия сидел напротив, разглядывая графа голубыми глазками, и пока молчал. Леди Агнес, вдовствующая графиня из Саффолка, двадцати семи лет, выглядела свежо и невинно, но граф достоверно знал от надежных людей, что сия особа уже отправила в мир иной косвенным способом двух мужей.

Шпионы донесли, что первый несчастный свернул шею, выходя из трактира. Другой, появившись спустя два года после предыдущего, оказался слаб духом, а потом и телом. Сначала он полностью попал под каблук жены, а потом и вовсе отдал Богу душу в одну из жарких ночей, которые, судя по слухам, имели место быть в замке.

Вдова надела черное. Опять же, по слухам, когда через год ловчий несмело заявил графине, что охотничьих собак нужно продать, раз псовой охоты больше будет, дама решила, что покойным мужьям бы это не понравилось. Решено было охотиться на кабана. Граф Говард шумно высморкался в платок под насмешливым взглядом голубых глаз. Дамам пристало охотиться на голубей, а не на кабанов. Это была прерогатива мужчин!

Поведение графини было скандальным, но никто и слова не сказал, ведь родным братом леди Агнес был аббат. Орден доминиканцев был известен своей борьбой с ересью, а по слухам, брат графини был не последним человеком в инквизиции, даром что вид имел благочестивый и смиренный. Конечно, всё это были только слухи, но они не появляются на пустом месте. Граф глупцом не был, поэтому вел себя почтительно. Томас Говард посмотрел на графиню и оглушительно чихнул.

- Вы совсем не бережете себя, милорд граф. По прибытии вам нужно лечь в хорошо прогретую постель. Леди Агнес посмотрела так многозначительно, что Говард нахмурился, размышляя, было ли это намеком.
- Qualis sententiae gravitas^*, сестра. А вот я сразу по прибытии устремлю стопы свои в библиотеку.
- В библиотеку, милорд аббат? – переспросил Суррей, думая, что ослышался. У них было очень много дел, и им не следовало тратить время на книжную глупость. Доминиканец, словно прочтя его мысли, выпрямился и строго посмотрел на графа.
– Книги, что хранятся в библиотеках, подальше от глаз людей неученых, не прикоснувшихся к премудрости, не терпят поверхностных взглядов, милорд граф. Но о премудрости книжной, полагаю, уж вам-то, после трех лет, проведенных в Тауэре, известно более, нежели кому-либо среди вельмож короля нашего доброго, Генриха VII. А что до многочисленности собранных томов, коими щедро делится король Франции с мужами учеными, то и не в этом тоже суть – стремлюсь я в библиотеку от того, что главенство за содержанием; а содержание сих томов таково, что и двумя малыми листами не способно...
- И сколь долго вы собираетесь пребывать в книгохранилище? – спросил Томас благожелательно, подстраиваясь под витиеватый слог аббата. Тот возвел глаза к потолку и произнес:
– Государь Генрих, король Английский, не счел возможным ограничить мое пребывание у закромов познания. Рассудив, я решил переселиться ближе к оным, милорд граф.
- То есть, поручением короля буду заниматься я один?
– Даже и думать сие не следовало бы, милорд граф! – почти с обидой вздохнул аббат. – Неужто, вы всерьез верите, что я отрину долг свой и брошу вас на чужбине. Неужто я не понимаю, как важно передать послание короля нашего, каковое является выразителем воли его... Вот, сестра моя поможет вам! И слава Богу, что король отправил вас. Стало быть, сие означает, что вы человек надежный. И не гонитесь, как всякий вельможа, за сомнительным достоинством, а стремитесь к большему... Так что, сын мой, действуйте, и благослови вас Господь!

Аббат вздохнул, графиня хитро посмотрела, а Томас Говард понял, что всё только начинается. Покои в королевском замке им достались по-соседству. Доминиканец сразу пропал в неизвестном направлении, графиня ,"утомившись с дороги", удалилась к себе, а Томас Говард, переодевшись в парадный камзол, вышел из своих комнат, дабы изучить окрестности.

* - Какая глубина мысли (лат.)

Карлотта Арагонская

Карлотта второй час слушала излияния души юного барона. Как бела ее кожа, как струятся золотом ее локоны, как неизменно чудесны, будто бутон розы, на который не садился еще соловей, ее уста. Что за пошлость. Да он еще искренне называл это стихами. Прервать  поток не представлялось возможным не только из-за пыла юного влюбленного. Дело происходило в его замке, и она была в его власти. История, как она там оказалась, напоминала дурной роман.

Началось все солнечным майским утром. Принцесса с парой служанок и дюжиной охранников совершала мерной рысцой конную прогулку по лесу недалеко от королевского замка. Карлотте нравилось ездить верхом, а если ей что-то приходило на ум, отговорить ее было практически невозможно. В какой-то момент после долгих увещеваний о пользе свежего воздуха, щедро приправленных лестью и обещаниями вести себя хорошо и не дерзить учителю музыки, тетушка Мари сдалась и позволила любимой племяннице делать, что она пожелает, посоветовав только выбрать лошадку поспокойнее.  Только вот желала Карлотта не мирного палфрея, подаренного ей Анной, а вполне себе боевого жеребца из королевских конюшен.

Они ехали по тихой лесной дороге, как вдруг пара выпущенных невесть откуда стрел кольнули в спины охранников в авангарде. Они грузно съехали из седел, не оставляя сомнений в тяжести ранений. В тот же миг из ближайших кустов выпрыгнули разбойники, одетые в потрепанные кожаные доспехи с устрашающего вида мечами.  Их лица были измазаны сажей, и казалось, что они специально старались выглядеть страшнее.  Один схватил под уздцы мула ее служанки, Жанны, другой – ее коня. Жанна истошно завизжала.  Карлотта же поставила своего коня на дыбы, заставив удерживавшего ее бандита отпустить уздечку, и осмотрелась. Еще три охранника лежали окровавленными на земле, лошади остальных скрывались за поворотом дороги. "Паршивые псы! Трусы! Назад!" – закричала она. Кольцо бандитов вокруг нее сжималось.

Тут-то и явился барон. Как полагается, на белом коне и в сияющем доспехе. Он достал меч и в одиночку раскидал с десяток оборванцев, посмевших поднять свои грязные лапы на даму. Когда бандиты в страхе разбежались,  он предложил сопроводить принцессу в его замок, расположенный неподалеку, где она сможет отдохнуть и отойти от переживаний. Карлотта попыталась вежливо отказаться, но спаситель также вежливо настаивал и просил оказать ему честь. Подъехавшие следом его люди сделали препирательства бессмысленными. Карлотте пришлось проследовать с ними в замок, где и состоялся дивный вечер поэзии.  

Наконец, чтение стихов закончилось, и барон, встав на одно колено, торжественно произнес:
- Несравненная Карлотта, мои слова не достойны описать вашу красоту. Вы явились мне, как дивное виденье, и я горд тем, что вашей продолжающейся жизнью вы обязаны мне. Я знаю, что вы хотите со  мной расплатиться, но мне не надо от вас никакой иной награды. Прошу лишь, будьте моей женой!
Карлотта вздохнула, возвела очи к потолку, и в том же возвышенном тоне ответила:
- Ах, милый друг, я вам безмерно благодарна. Ваш поступок достоин того, чтобы воспеть его в балладах. Я была бы рада принять ваше предложение.  
-Как я счастлив! Устроим свадьбу теперь же! – Карлотта ощутила липкий влажный поцелуй на своей руке.
- Только у меня есть к вам одна просьба. Вы же не откажете мне?
- Конечно, же нет.
- Вы же знаете, что моя мать умерла, когда я была ребенком. У меня остался в память о ней ее перстень. Он мне очень дорог, и я обещала матери, что он будет на моем пальце в день моей свадьбы. Несколько лет назад, когда я шла в церковь, ко мне привязалась старуха-цыганка. Настоящая ведьма. Я не обращала на нее внимания, но она начала говорить такие вещи, о которых никто не мог знать, кроме меня. Наконец, она закричала, что если я выйду замуж без перстня матери, мой муж умрет на третий день после свадьбы. Мой друг, я не хочу, чтобы с Вами случилась беда. Мне нужен этот перстень. Слегка побледневший кандидат в супруги уже не смог отказать в просьбе:
- Так давайте я прикажу его доставить!
- Это не так просто. Его хранит моя тетя Мари, и никому, кроме меня, она его не отдаст. Я заберу у нее перстень, и тогда смогу составить ваше счастье.  
- Но как я могу быть уверен, что вы вернетесь?
Лицо принцессы изобразило негодование уязвленной гордости:
-Вот Вам мое слово. Слово Карлотты Арагонской, принцессы Таранто, дочери короля Неаполя. Сегодня же вечером я заберу перстень, и вы женитесь на Карлотте, - выражение лица смягчилось, в огромных голубых глазах промелькнула нежность, - к тому же, как я могла не влюбиться с первого взгляда в моего спасителя! Вы так отважны, и хороши собой, - щеки Карлотты зарделись.
Барон смутился.
- Что ж, будь по-вашему. Мои люди будут ждать Вас у северных ворот замка. Стража подкуплена.

В назначенный час к воротам подошла дама в плотной вуали, из под которой выбивались золотистые кудри. Ее встретили три всадника и помогли сесть на смирную лошадь и со всем почтением сопроводили в замок барона. Там уже все было приготовлено к скромной тайной церемонии. Барон не желал медлить. Стены зала таяли в тусклом свете свечей. Юная невеста, следуя очередному суеверию и ссылаясь на предсказание цыганки, до конца церемонии отказывалась снимать покрывало. Когда же клятвы были произнесены, и жених посмотрел в ее лицо, он не смог сдержать удивленного восклицания:
- Кто вы?
- Карлотта. Карлотта Ивре. Хм... Актриса.
-А...Ак... Ах, КУРВА!!!

***
Карлотта Арагонская, наблюдая за тем, как бравый Чезаре Борджиа стреляет в ворона, вспоминала эту историю, произошедшую через несколько месяцев после того, как ее отец занял престол. Барон был просто болваном, получившим по заслугам. Ни Папа, ни ее отец никогда бы не одобрили этот брак. Если же слухи правдивы, и Чезаре приехал лично не только, чтобы сообщить Людовику благие вести, то ей потребуется вся ее изобретательность. И ей нужен план. И союзники. И времени почти не осталось.

Боярин Патрикеев, Франция, Шато Блуа. Опочивальня

- Свет наш Василий Иванович, может, квасу холодного откушаете, или меду? Или настойки ягодной, хмельной? Петрушка вился псом, не в силах спокойно переносить мучения боярина. - Или подушек мягких еще принести?

Боярин, так и не успевший ответить, тоскливо посмотрел на вошедшего церковника.

- Окстись, собака, господаря твоего хмельным заморским потчевать! Не видишь, в голове его светлой мысли бродят государственные, да не твоего разумения доступные! – голос Кондратия, возникшего в покоях княжеского духовника, можно было бы сравнивать с трубным гласом последнего вестника Страшного суда. Впрочем, на многих он и действовал подобным образом.

- Ежели пить, то во славу Божию, и в положенное время! – Кондратий не унимался - Квасу принеси нашего, из запасов! – Так он же ж, почти-... попытался возразить слуга, но священник прервал его затрещиной. – Господь изрекающих ложь погубит, а людьми те прокляты будут! Получше тебя знаю, что у нас осталось. Служка выкатился из покоев, а святой отец шумно втянул воздух. После преставившегося в дороге милостника и казначея ведение дел перекочевало в твердые руки церкви.

- Смрад-то какой, от наших иконописцев отродясь такого не водилось – пробормотал он и открыл настежь ставни небольшой опочивальни.
Причина странного запаха находилась в центре комнаты, споро орудуя красками, периодически вскакивая и приглядываясь к князю. Попытки художника тщательнее зафиксировать объект закончились еще несколько дней назад объяснением Петра о том, как следует вести себя с господином. То есть явственно виднелись на лице первого.

-Здрав будь, князь! Дела царские совсем тебя извели, а двор от рук отбился, одною молитвою и постом спасаемся!
-А.. Кондратий, заходи – боярин, погруженный в собственные мысли, был явно далеко от этого места. – Пост это хорошо.. Есть ли письма новые от царя или батюшки?  
-Нету писем, боярин. Своею головою думать придется.

Василий Иванович, облокотясь, заскучал. – И доколе мне это терпеть, скажи? Третий день меня этот пачкун мучает!

–Так, княже, что ты хотел от латинянина? Нехристь парcуну годную написать не может, я уж и предлагал его крестить, да куда там, заступились, двери ломать стали, как он от воды святой орал!

"Нехристь" боязно оглянулся на священника, и положив кисти, сделал два шага назад, поклонившись.

- Что, закончил на сегодня? Ну, иди уже! Хоть бы слово русское выучил, - Василий Иванович несколько приободрился, - малюет знатно, хоть и не образован.
У Кондратия было свое мнение на этот счет, но на этот раз он промолчал, хмуро посмотрев на пятящегося художника.
- Дело, княже, обсудить надобно, что и нам, и государю нашему по нраву будет.
- Ну, раз государю нашему пресветлому, то говори...
-Слух прошел, что есть мастер здесь, на манер вина, книги способный делать. Да так споро, что писцов у него нет. Давит он их, как виноградные зерна, а из-под пресса вместо хмельного зелья выходят листы тесненные. Мастера того еще искать надо. А вот работу его я краем глаза видел. – Кондратий вздохнул. - Священное писание можно за месяц сотворить.
- А ведь дело говоришь, Кондратий. Государь наш книги выкупает, да собирает...   Что еще о иноземном мастере  говорят?
- Двор можно новый учредить, где вместо писцов мастеровые будут – зело ремесло свое знает. И еще говорят, хочет он за работу свою 300 золотых рублей годового содержания...

Василий Иванович охнул, и прищурился:

- Нет, тут надобно проверить, процесс посмотреть, да результат ощутить. Али еще шельмовство какое будет, не будем торопиться. Еще какие новости?

Кондратий крякнул, и развернув свиток, произнес так, словно читывал псалтырь, нараспев начал:

Издержки дорожные, да на содержание двора – 12 рублей, кроме того, закупка овса – 50 копеек серебром, снеди всякой да пития – 18 рублей шкурами звериными, тканей да кожи -  еще 7 , чаши серебряные, заказ иноземному золотарю подарка царского, итого 500 рублей золотом, сабля ваша парадная – 1200 ....

- Погоди-погоди, Кондратий! Я вот все понимаю, для дела государственного живот не пожалею, а уж и золота подавно. Но это если дело правое. Нет, так не годится! Не свое тратим! Нет-нет-нет! Государственное!
Тоскливое выражение Василия Ивановича сменилось живейшим интересом.  – Аккуратнее надо с бюджетными средствами! Содержание двора нашего впредь сокращай, виновных в растрате -пороть! Мастера этого иноземного – в шею гнать, много хочет!

- Хм..  – твое слово, князь. Кроме прочего, для приему костюм новый пошит по последнему здешнеу обычаю...
- Ну вот за что  мне это, Кондратий? Скоморох, и тот бы постыдился перед честными людьми в таких нарядах выходить! Ради царя нашего , Богом прославленного и среди православных всех светлее являющегося, муки и стыд терпеть буду! Ладно, показывай, что мастера пошили!
Кондратий, согласный с тем, что стыд и срам окружают русскую делегацию повсеместно, погладил окладистую черную бородку и закивал.
- Вот еще, спросить все хотел. Сколько латинянин запросил за парадный портрет мой?
Священник заглянул в конец списка.
- Значит... 200 рублей золотом, не считая расходов на материалы и житие..
- ЧТО?! Выпороть, и гнать в шею! Сами допишем, чай обученные люди есть! Неси одежды мои, да над письмом покумекаем. Тоска душе моей же на чужбине. Зови и певчих, едино!

Имперский штурмовик

- Клик! Снова голоса в моей голове. Прошло несколько дней с тех пор, как начались приступы. Сначала далекие, женские и мужские, они звучали все ближе и ближе каждую ночь. Я не мог различить слов, но знал – я опять кому-то нужен, и приходит конец моему покою.
Сейчас ночь. Я лежу на кушетке.  Меня зовут Ганс Нильсон Кнут, и я работаю обычным б..[Клик!]м. Но это не мое настоящее имя и профессия.
- Клик-клик!
Снова голоса. Они поют древние слова, на разных языках и наречиях. Один голос выделяется из общего хора, и произносит мое Имя. Началось. Я окунаюсь во что-то темное, и липкое. Боль пронзает тело – так может чувствовать себя только женщина при родах. Откуда я это знаю? Не стоит спрашивать. Моя память фрагментарна. Иногда я помню свои прошлые воплощения и судьбы, иногда у меня есть только имя и цель. Шум усилился, одновременно напоминая стук колес и бубен. Я к чему-то приближался.

- ... Да хоть императорским Штурмовиком!

Вот оно, мое истинное имя! Я пришел на зов. Я – Императорский Штурмовик! Время и пространство не властно надо мной. Скиталец, слышащий голоса, я барражирую от страждущего к страждущему. И со мной всегда Его голос и верное оружие. Я был римским триарием, охотником на бизонов, итальянским доном, воином с пилой, и ловцом бабочек на Суматре.

Мужской, хриплый голос сказал мне напоследок, что я должен найти Лею в этом замке. Что ж, хотя бы не придется ломать голову, зачем я здесь. К тому же оружие на этот раз выпало нормальное. Судя по форме меча-фламберга, я то ли в 14, то ли в 15 веке. Повезло.  Признаюсь, за все это время я так и не научился пользоваться арбалетом, луком или лучеметом.

Осталось, не привлекая внимания, найти Лею в этом пространственном континууме и унести ее тело на Звезду Смерти. Как говорил мой учитель – поехали!

***

Таверна была ничем не примечательна- тяжелые деревянные столы, запах прокисшего пива и тушеного мяса с овощами, лавочники, зашедшие пропустить по кружке. Примечателен был один из посетителей- высокий иноземный рыцарь в белом доспехе без плаща и герба. Только себя он предпочитал называть штурмовиком. Имперским штурмовиком.

-  Так, значит, из Священной Римской Империи? Хорошо-хорошо! Замки штурмом берете? Отличненько! Лучшего вина? Да пожалуйте! – раболепно проворковал владелец таверны, подумав, что кто их там разберет, этих немцев, и решив не перечить.

Штурмовик неторопливо отцепил от пояса оружие, напоминавшее какой-то странный арбалет. Голос называл его Бл... [Клик!]. Что же, достойное имя для достойного оружия.  Штурмовик выстрелил. Бутылка так и осталась стоять целой у стены.

-Лучшая школа имперских штурмовиков, - напыщенно произнес Штурмовик, - надеюсь, мой сын унаследует этот талант!

Штурмовик взял спасенную бутыль и отхлебнул из горла, приподняв забрало матово-белого шлема. Лица Штурмовика никто не должен видеть. Местные это принимали и говорили, что он дал какой-то обет. Никакого обеда Штурмовик никому не отдавал, но возражать не пытался.

"Что же, довольно развлечений. Меня ведет Великая Миссия, поручение самого Императора! По его жесту я проделал долгий путь в это захолустье!  Именно здесь скрывается мятежная Принцесса Лея. Приказ Императора однозначный: схватить, связать, доставить на Звезду Смерти, - прокрутил в голове Штурмовик, -   Корабль будет  ждать в порту Марселя ровно через месяц. Пароль для капитана- "Палпатин наш генерал". Кто такой Палпатин? – подумал мужчина, - Не важно. Голос Императора так сказал. Штурмовик исполнит. Моя цель – принцесса Лея".

Штурмовик вышел из заведения и отправился на поиски.  На его счастье, они не оказались долгими. Он почти сразу увидел ее. Блондинка в ярко-синем пышном блестящем платье по имперской моде, так непохожем на то, что носили местные простушки. Она выходила из декорированной серебром колесницы. Он достал портрет. Посмотрел на девушку. Потом на портрет. Потом снова на девушку.

Она! Надо брать!

Однако вышедший за ней старик помешал исполнению столь блестящего плана, уведя девушку в здание.

"Как он к ней обратился? Да, эта Лея, конечно, красотка. Но приказ императора должен быть выполнен любой ценой".

Штурмовик вытащил из ножен меч. Лезвие полыхнуло красным. Шлем ответил матово-белым. Игра начинается!

Пьер Гуффье.

(http://www.bibliotekar.ru/Louvre/171.files/image001.jpg)


  Пьер стоял в карауле у главного входа в замок Шато Блуа. Суматошный день заканчивался и Пьера скоро должны были сменить. Взгляд юноши автоматически ощупывал каждого, кто направлялся в его сторону, но мысли были далеко.
  Пьер мечтал со временем стать королевским лесничим - главным ловчим королевства. Устройство балов и приёмов было святой обязанностью его семьи, но Боже, как он мечтал о настоящем мужском занятии – охоте!

  Десять дней назад его добровольно-принудительно откомандировали в распоряжение отца, якобы в отпуск на неделю. На самом же деле королевскому камергеру отчаянно не хватало распорядителей. С финансовой частью он отлично справлялся сам, а вот подгонять и организовывать слуг, занимавшихся приведением в порядок Шато-Блуа, должен был кто-то другой! За три дня до прибытия Людовика ХII всё металлическое, включая выставленные на всеобщее обозрение рыцарские доспехи, сверкало, все люстры и канделябры были заправлены свежими свечами, ковры постираны, гобелены приведены в порядок, подушки перины и одеяла просушены, окна вымыты. Последнее, что увидел Пьер, покидая замок три дня назад – череду спешащих навстречу слуг с полными вёдрами воды. Как после этого не гнушаться  обязанностей  камергера и не восторгаться хлопотами Королевского ловчего!

  По мощёному двору зазвенели подковы и досужие мысли тут же выветрились из головы юноши. Он подобрался, как леопард перед прыжком, но почти сразу расслабился: Австрийского посла он уже не раз видел в Версале. Мысли потекли в совсем другое русло. Совсем недавно, чуть больше года назад, сторонники Карла VIII старались всячески навредить претенденту, наследовавшему корону. Бесконечные вооруженные стычки, нападения на земли Карла Орлеанского, политические интриги теперь сменились заискиваниями, откровенной лестью. Старший брат, Артю, предупреждал Пьера не доверять окружению короля, присматриваться, не прячет ли кто-то из гостей в рукаве кинжал. За Австрийским послом наблюдает вся охрана, за домашними «друзьями» не следит никто. Пьер отмахивался от этих нотаций, но стал обращать внимание буквально на каждого входившего.


  Подошла смена и Пьер решил подняться на башню Тур-дю-Фуа и хоть издали взглянуть на лес в котором должна пройти Королевская охота.
  Закатное солнце золотило белизну свежевыпавшего снежного покрывала с которой контрастировала темная стена  деревьев.
Мысли молодого гвардейца вернулись к небольшой охоте, за сутки до прибытия королевского кортежа в Блуа.
  Дорожная скука была прервана сообщением Ловчего, что неподалёку замечен крупный самец оленя. Король разрешил сопровождавшим его гвардейцам принять участие в охоте. Это был восторг и ...позорище одновременно. Они рассыпались широкой цепью по заснеженному лесу. Вдалеке трубили рога: зверя загоняли на них. Олень возник меж двух зарослей кустарника, как прекрасная статуя. Даже жаль было уничтожеть такого красавца. Пьер, затаив дыхание, аккуратно прицелился, выстрелил и тут же послал коня вперёд. Но олень на месте не стоял, он почему-то кинулся навстречу Пьеру. Конь встал, как вкопанный, а юноша кувырком перелетел через оленя и оказался в сугробе среди кустарника. Хорошо, что не попал под чужой арбалетный болт!  
  Оленя добил другой! Смертельную рану нанёс виночерпий короля Жан де Монморанси.

Сны Поля в эту ночь были бредовыми.

Сен-Кале-де-Блуа, вечер того же дня



Обстановка во всем замке становилась все более и более торжественной, но при этом как будто скрытой, словно бы замок и находившиеся в нем люди изо всех сил сдерживали смех, услышав какую-нибудь не очень пристойную, но все же смешную шутку. Пожалуй, единственным местом, не затронутым этой атмосферой, была замковая часовня - и пестрая толпа придворных, предвкушавшая грядущее празднование, заполнив часовню, стала немного спокойнее. Голос священника разносился под сводами часовни, уверенный и вдохновенный, и слова, исполненные глубокого смысла, надежды и веры, казалось, впитывались в разноцветные витражи, в церковную утварь, в самые стены здания. Но впитывали ли их сердца находившихся здесь людей? Старый священник, возносивший сейчас благодарственную молитву Господу, вряд ли всерьез верил в это, ибо собравшаяся здесь паства не напоминала агнцев Божих. Разве что овцы вдруг обзаведутся окровавленными клыками. И все же голос, обращавшийся к Богу, звучал твердо, ни единой ноты неуверенности или сомнения не было слышно в нем.
Ближе всех к алтарю стояли, разумеется, король Людовик и пока еще королева Жанна. Именно она внимательнее всех остальных вслушивалась в слова своего духовного пастыря, только в вере сейчас она могла найти опору, ведь то, что составляло ее жизнь, скоро будет у нее отобрано.
Возвращаясь по коридору, соединявшему часовню с остальным замком, Жанна то и дело задумывалась о том, кто, не будучи причиной несчастья, все же явился его темным вестником. Этот человек, только что так истово молившийся позади нее и Людовика, уже с громким смехом обсуждал что-то с кем-то из королевских приближенных.
"Он изменился" - подумала Жанна, вспоминая то время, когда Чезаре Борджиа находился во Франции в качестве заложника. - "Да, это уже не тот неопытный, дерзкий мальчишка, которым он был тогда. Возмужал, расцвел. Вошел в полную силу. Только амбиции его отнюдь не уменьшились. Опасную, ох какую опасную игру мы затеяли..."
Жанна не зря говорила "мы". Она действительно сама приложила руку к договору, лишившему ее короны и мужа. Договору, о котором знали очень не многие, но догадывалось, пожалуй, большинство собравшихся. Борджиа ничего не делают просто так. Никто не поверил бы, что Ватикан по доброте душевной отдаст королю Франции Бретань, лишившись возможности втянуть государства Европы в очередное противостояние за эту небольшую страну. Плата за это была установлена и скоро будет передана. Жанна глазами нашла в толпе придворных Карлотту Арагонскую. Жертвенная овца выглядела так, как и подобает жертвенной овце - красивая, опрятная, не смотрящая по сторонам. Почти как сама Жанна сейчас. Хотя Жанна знала, что девушка наверняка попытается сопротивляться. Что ж, возможно, она падет не от жертвенного ножа, но от клыков волков, которых здесь предостаточно... Хотя между Жанной и Карлоттой была еще одна разница. Карлотту хотели принести в жертву другие. Жанна жертвовала собой сама. Поэтому она сопротивляться не собиралась. И, когда через несколько часов в большом зале Блуа было оглашено письмо Папы Римского, дозволявшего расторгнуть брак между Его Величеством Людовиком XII и Ее Величеством Жанной Французской, на лице уже не королевы не отразилось ничего - хотя сердце ее, несомненно, болело так же, как если бы его на самом деле пронзили ножом.

_____________________________________________________________________________________________________

Ее персональное наказание в лице Антуанет наконец удовлетворенно вздохнуло и, продемонстрировав верх учтивости и воспитания, удалилось, оставив Бель один на один с огромным рукописным фолиантом, пропитанным старостью и пылью. «Вместо того, чтобы выбирать наряд и готовиться к Церемонии, приходится изображать смирную послушницу», с огорчением думала Бель. Ученица еще долго вслушивалась в гул удаляющихся шагов своей наставницы, не веря в то, что ее все же предоставили самой себе. В зале для чтения больше никого не было. Бель не очень-то хотелось читать про житие какого-то святого старца, умершего задолго до того, как она появилась на свет.  Поэтому она поднялась и прошла в книгохранилище.
«Неужели здесь нет ни одного томика стихов?» - с ужасом думала девушка, водя пальчиками по корешкам книг. Они выстроились нестройными, но плотными рядами на высоких стеллажах вдоль стены.  Особо ценные экземпляры располагались на специальных тумбах, обитых бархатом.  У противоположной стены стояли удобные мягкие диваны-канапе в тон бархату на тумбах. Бель вскоре отыскала что-то более-менее интересное, не такое древнее  и даже напечатанное на мануфактуре, а не написанное корявым почерком какого-нибудь старого забул... отшельника. Она устроилась на одном из канапе, что стояло ближе к окну, и принялась за чтение.
Однако описываемые в книге события каждый раз увлекали ее мысли к одному и тому же - Гастон. Она ловила себя на том, что думает о нем, читая аккуратные строчки, что ждет его...  Сердце так и колотилось в груди от воспоминаний о нем, а тонкие страницы трепетали, зажатые трясущимися пальцами. Наверное, это любовь... «Кого я обманываю? Это совершенно точно она...» Бель улыбнулась этой мысли и перелистнула страницу. «Но ему знать об этом не обязательно». Когда-нибудь она освободит его. Найдет способ, пусть он только немного подождет.
 
Книги, книги...книги-книги...Гастон жужжал без слов весёлую мелодию похабной песенки, которую он распевал с друзьями в юности, гоняясь за прелестями прачек в родовом поместье. Он ещё помнил как азарт охоты, погони, капкана, закрывающегося на лодыжке, стучал в его висках. Он помнил, как Катрина изображала божественную скромность, за которой скрывалась хищная улыбка. Капкан закрылся незаметно.
По дороге в библиотеку Гастон задержался у своего отражения в окне, провёл рукой по опрятно уложенным волосам, подмигнул отражению и ухмыльнулся. Он немного завидовал Бель и её откровенной прыти, которую она тщательно скрывала. Нежная, избалованная девочка, которой нравится играть с огнём. Когда он был с ней, скука отставала на несколько шагов, оставаясь валяться рядом с Катриной на пухах и шелках. Гастон ступил через порог, погружаясь в полутьму библиотеки.
 
Знакомые шаги раздались в читальном зале. Они приближались, заставляя сердце ловить этот ритм. Бель не изменила позы, не откинула светлые локоны, упавшие на обрамленную драгоценностями и шелком грудь, лишь немного напряглась, как кошка, которую позвали на кухню. Ее пальцы погладили тонкую бумагу страницы, но буквы все равно плясали, отказываясь складываться в слова. Шаги смолкли: он стоял перед ней — слишком близко, а сердце продолжало стучать в тишине библиотеки. Она взглянула на него снизу вверх:
- Не ожидала встретить Вас в подобном месте, Ваша милость, - губы изобразили сдержанную улыбку, но в глазах блестела радость.

Виконт вздёрнул бровь и одарил Бель игривой улыбкой. Протянув ей руку, он склонился в поклоне:
- Миледи, - он прочитал в её глазах нетерпение, в лёгком румянце - возбуждение. Старина Гастон умел произвести впечатление.
- С недавнего времени на нашу милость нахлынуло непреодолимое рвение к познаниям, - Он провёл пальцами по шву между страницами фолианта, поглаживая заглавные буквы в начале строк, слегка касаясь ее тонких пальчиков своими, - Вы поможете утолить эту жажду?

Его легкое прикосновение приятно покалывало, навсегда врезаясь в память ее тела. Бель дотронулась до его широкой сильной руки в ответ, на долю секунды задержавшись, и отпустила. Жажда, да, это правильное слово, и эти короткие мгновения лишь еще больше распаляли ее. Так сладко и спокойно было думать о нем одной, вдалеке, но вот он здесь, и все мысли пугливыми птичками мечутся в ее голове.
- Жажда к познаниям? Только не говорите об этом Антуанет: будете жить в книгохранилище,  - «Боже, и зачем я о ней вспомнила?», - хотя, возможно, и я могла бы Вам помочь, если бы знала о Ваших предпочтениях, - Бель отложила в сторону свое чтиво и поднялась, оказавшись в нескольких дюймах от виконта — гораздо ближе, чем предписывали правила светского этикета.
Она вопросительно посмотрела на него, но его взгляд блуждал ниже ее подбородка.

- Добродетельная Антуанет не в силах утолить эту жажду, миледи, - Гастон небрежно откинул светлые кудри за спину Бель, - только вы. Я покажу вам свои предпочтения, - он провёл пальцем по открытой ключице девушки, уловив под рукой лёгкую дрожь. Развернувшись на каблуках, виконт прошёл в глубину хранилища книг, Бель последовала за ним. Не доходя до дальней стены, Гастон счёл расположение достаточно уединённым и резко развернулся к спутнице:
- Мои вкусы весьма незаурядны, - нагнувшись вперёд, он склонился над Бель, его пальцы скользили по корешкам аккуратно расставленных книг на уровне её лица, - надеюсь, вам понравится, - последнее слово он утопил в её губах.

Сопротивление? Бель даже не пыталась изобразить оскорбленную невинность. Она прильнула к его губам почти с тем же нетерпением, что и он. Она жадно втягивала в себя его тепло и вкус терпкого вина. Голова закружилась, а внизу живота что-то встрепенулось и заныло.  Ноги предательски задрожали в коленях и, чтобы удержаться, она вытянула руку к стене. Книги стали переворачиваться и падать на пол. Но она не слышала этого грохота: был только он и этот обжигающий поцелуй.  Девушка застонала, пустые стены библиотеки подхватили этот новый для них звук и унесли под высокий купол потолка.
Из читального зала послышалось сдавленное бормотание: они были не одни. Бель замерла, вслушиваясь в удаляющиеся шаги. Гастон с неохотой отпустил ее и отстранился. Все еще тяжело дыша, она поправила юбки и поспешно направилась к выходу, бросив напоследок Гастону испуганный и в то же время наполненный сожаления взгляд.

Бель выпорхнула из ловушки объятий виконта, оставив его наедине с кипой упавших с полок книг. Гастон брезгливо переступил через них и достал из внутреннего кармана дублета гребешок из слоновой кости и принялся поправлять причёску. Убедившись в том, что все растрепавшиеся пряди вернулись на свои места, уверенным шагом он вышел обратно в читальный зал.

Эта была последняя ночь, которую Жанна проводила в спальне в Королевском крыле замка. Уже завтра ее вещи начнут вывозить отсюда, а вместо них появится здесь гардероб Анны. Жанна вздохнула. Ночь уже давно воцарилась над этой частью мира, но глаза бывшей королевы упорно не желали смыкаться. Нет, ее вовсе не тревожило то, что она лишилась короны. И даже не так сильно ее тревожило то, что она перестала быть женой Людовика. В конце концов, этот брак был навязан им обоим против их воли. Но... для Жанны Людовик был сильным и красивым старшим кузеном, которым она всегда восхищалась. Она же для него была просто какой-то некрасивой девчонкой, хоть и связанной с ним узами родства, и он ни капли не поменял этого отношения после заключения брака. И хотя со временем он стал отдавать дань уважения ее уму, заботе о нем, особенно когда она с таким трудом вызволила его из заточения, но ни о симпатии, ни, тем более, любви, говорить не приходилось. Брак с Людовиком был для Жанны темницей, темницей, в которой всегда оказывается тот, кто, движимый безответной любовью, бесконечно жертвует всем, что имеет, пока не остается только с обескровленным непреходящей тоской сердцем. И сейчас, когда у Жанны больше не было ни повода, ни возможности быть рядом с Людовиком, она напоминала узника, проведшего в тюрьме долгие годы, с которого внезапно сдернули кандалы и вытолкнули за ворота тюремного двора. Королева Франции, одна из самых могущественных женщин мира, оказалась не готова встретиться со свободой. Свобода ослепила ее, оглушила, она навалилась на женщину, не давая вздохнуть. Подобно узнику, вышвырнутому из тюрьмы на шумную улицу оживленного города, Жанна не знала, что делать с этой свободой. Она даже не задумывалась о том, что, даже лишившись короны, она осталась дворянкой из богатой и знатной семьи, и даже не задумывалась о возможности нового брака. Частично потому, что привыкла видеть в себе некрасивую женщину, но больше потому, что не могла представить рядом с собой другого мужчину, кроме Людовика. Поэтому оставалось только одно - бежать от этой свободы, куда-нибудь, где можно вернуться к занятию, ставшему уже ее сутью - самоотверженному исполнению долга, ставшего рутиной. В ту ночь, лежа на уже не принадлежащей ей кровати, Жанна приняла решение посвятить себя служению Богу, и только после этого смогла, наконец, уснуть.

...

Людовик всегда вставал рано, на на этот раз его подняли даже раньше обычного. И пробуждение было не из приятных - потому что видеть с утра начальника своей тайной полиции, да еще и таким встревоженным, отнюдь не к добру. Несмотря на отсутствие в спальне короля посторонних, утренний гость сообщил свои новости только шепотом, но для Людовика они прозвучали громче майского грома. Впрочем, он не стал бы королем, если бы позволял себе роскошь слишком долго переваривать внезапные плохие новости.
-Сколько человек видели труп?
-Пара слуг, Ваше Величество, они сейчас под присмотром моих людей.
-Выслать их из замка, - решительно начал раздавать указания Людовик. - Поместите их под надзор в каком-нибудь из моих поместий. Труп вывезти подальше, тщательно осмотреть и захоронить. Послу объявите, что капитан его стражи, по-видимому, отравился несвежими продуктами в пути и помещен в лазарет. Найдите, чем отвлечь его, чтобы не допытывался особо. Пусть кто-нибудь следит, чтобы его кубок был всегда полон. Лучше если это будет кто-нибудь из служанок посимпатичнее.
-Конечно, Ваше Величество, - главный шпион наверняка ожидал подобных распоряжений, в кивке головы и взгляде была заметна тонкая нотка самодовольства, простительная профессионалу такого уровня.
-Вы можете что-нибудь предположить про убийство и убийцу?
На этот раз губы шпиона досадливо скривились, обозначив морщинки в углах рта, и он покачал головой.
-К сожалению, пока немного. Рана всего одна, нанесена уверенной рукой и острым клинком. Убийца не оставил никаких следов, но мы обязательно найдем его.
Людовик знаком отпустил одного из самых доверенных своих слуг, но у самой двери остановил его.
-Луи! Что девушка?
И снова досада и сомнение затуманили обычно пронзительный взгляд неприметного, но очень опасного мужчины по имени Луи.
-Она... колеблется, Ваше Величество.
Людовик решительно рубанул рукой воздух.
-Никаких колебаний быть не должно, Луи! Ты знаешь, СКОЛЬКО зависит от одного ее слова! Пусть служанки и фрейлины, которых к ней приставили, говорят с ней об этом больше! Пусть обрисуют ей все перспективы, пусть пересказывают ей только нужные сплетни, да пусть хоть придумывают новые, не нам их этому учить! Карлотта ДОЛЖНА дать нужный нам ответ этому Борджиа!
С молчаливым поклоном Луи покинул королевскую спальню.
...
Короля разбудили рано, даже очень рано. И все же это было слишком поздно. Слишком многие глаза напряженно вглядывались в каждую тень, слишком многие уши напряженно ловили каждый шепот, слишком многие руки дрожали от нетерпения, надеясь схватить побольше нитей в бесконечном танце марионеток. И, как только глаза что-то заметили а уши что-то услышали, руки пришли в движение...

______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Как вы уже поняли, все игроки в игре. Ночью убит капитан стражи сэра Томаса Говарда. Это убийство сюжетное и на игроков никак не влияет, просто дает толчок ко всем событиям.

Итак, Первый ход объявляется открытым! Начинается явная фаза. Задание для игроков - готовимся к парадному выводу персонажей в свет, гуляем по замку и окрестностям, занимаемся своими делами, и не забываем обсуждать ползущие по замку слухи о неком ночном "происшествии". На этот день запланированы: отъезд Жанны в свои поместья, подготовка к бракосочетанию Людовика и Анны.
Дедлайн - пусть будет 27.08.2017 г., 21:00 по Москве

Томас Говард, граф Суррей, и Все-все-все

Это только в молодости церемонии при дворе вызывают оживление. Чем дольше ты живешь, тем меньше энтузиазма вызывают эти глупости. Самое главное при известии о грядущих королевских развлечениях – получить себе удобные покои. А там хоть свадьба, хоть Апокалипсис!

Томас Говард покачал головой, глядя на бегающих слуг и лихорадочно суетящихся молодых придворных в нелепого вида камзолах. Каждый из них вырядился во все лучшее, надеясь разглядеть церемонию во всех подробностях. Что они понимали в жизни, эти мальчишки! Граф хмыкнул. Он прошел в свои покои, выставил всех вон, расстегнул камзол, с наслаждением потянулся и осмотрелся. К счастью, на этот раз ему повезло – только у него пять комнат в личном пользовании (граф после путешествия в обществе болтливой особы и аббата обошелся бы одной, и уснул бы даже стоя, если бы все бездельники убрались вон), но следовало соблюдать статус. Покои аббата и особы находились по-соседству. Это было даже неплохо, если учесть, что им придется обсуждать план. Хотя какой план может родиться за несколько бесед, граф не понимал.

Он с сомнением посмотрел на кубок с вином. Судя по тому, что слуга, уже испивший из него, не упал замертво – можно было употреблять. Граф отодвинул свечи подальше от кровати, ибо молодые бездельники взяли моду травить достойных людей ароматными свечами. Наказав слуге будить только, когда процессия будет направляться к часовне, и не ранее, он и с удовольствием растянулся на пуховой перине и через минуту захрапел.

— Что миледи графиня? – спросил он слугу, сидя за столом, срывая мясо птицы с кости и запивая превосходным бургундским.
— Ее светлость просили передать, что они собираются и скоро будут.
— Значит, у нас еще есть минимум два часа. – У сэра Томаса были дочери и вторая жена, так что он знал, сколько могут собираться женщины.
— Миледи желает знать, какой камзол вы наденете?
— Это еще зачем? – рука графа, удерживающая кубок замерла, и он с подозрением воззрился на посланника.
— Чтобы одеться вам под стать, милорд.
— Гхмм... ммм... Уильям, что я надену сегодня вечером?
Толстяк Уильям, бывший в молодости конокрадом, а потом получивший должность оруженосца, пожал плечами:
— Черный камзол из бархата с золотом.
— Слышал? Черный с золотом.
Глядя, как за слугой закрывается дверь, граф пробормотал:
— Одеться под стать. Чтобы это значило?.. Неспроста всё это, а, Уильям?
— Наверняка, милорд. Не снимайте кольчугу.
Граф кивнул.
— А что аббат?
— Удалился в книгохранилище.
Говард вздохнул – от книг были одни напасти.

— Испанцы, от них одни неприятности. Что вы хотите, если... - собеседник был красноречив, но говорил тихо, ведь услышать их мог кто угодно. Томас Говард кивал, как и остальные достойные мужи, собравшиеся в этот час в галерее. Церемония должна начаться в скором времени, и придворные использовали каждую минуту для обмена новостями. – Я все время думаю, что...

Внезапно он прервал речь, мужчины приосанились, и на их лицах появилось то самое выражение, возникающее при явлении красивой женщины. Томас Говард медленно обернулся.

— Милорды, я должна похитить графа. – Болтливая особа совершила чудо и собралась за четверть часа. Взгляд Говарда помимо воли уткнулся в низкий срез платья. – Сэр Томас, вы проводите меня к окну?
Судя по взгляду мужчин, каждый из них был бы рад отвести графиню к окну, и он сам клюнул бы на эту уловку, если был бы лет на тридцать моложе.
— К окну? Упаси Господь, миледи, там дует, - он скривил губы в сардонической усмешке, - я женат, и хочу провести остаток дней в своем доме, без криков жены. Прогуляемся по галерее.
Он раскланялся с вельможами, подал руку графине и повел даму, ступая аккуратно, чтобы, упаси Господь, не наступить на юбку и не зацепиться за вуаль, спадающую до пола.
— Где ваш милый брат? Снова в закромах знаний? - неприветливо осведомился он; графиня передернула плечами:
— Ну, разумеется. А теперь вы скажите: когда мы обсудим наши действия?
— «Наши действия»? — хмыкнул он; тогда графиня изогнула бровь:
— Простите, не поняла?..
— Вы полагаете, что мы будем обсуждать наши действия вместе?
— Именно, — кивнула она. — И, раз вы об этом заговорили, милорд граф, позволю дать вам добрый совет: ежели вы намерены заниматься поручением короля в одиночку, остерегитесь. Его величество будет очень недоволен. Вы никого не знаете при французском дворе, и его величество, зная ваш нрав, приставил меня наблюдать за вами. Вы в большей опасности, и, не имея опыта, можете упустить много важного. Двор – не поле битвы, милорд, здесь требуется совсем иной подход.
— Святые угодники! — отозвался он, останавливаясь посреди галереи и злясь на себя за то, что эта неугомонная особа во-многом была права. — Как я уже сказал еще в карете, я сам знаю, что мне делать.
— Боюсь, вы ошибаетесь. – Она понизила голос. – Вы должны советоваться со мной.
— Мне не нужно ваше одобрение.
— Король Генрих VII наделил меня соответствующими полномочиями. Вам придется меня слушать. Я, скажем так, здесь для того, чтобы одобрять ваши действия.
— Миледи... Если вы меня слушали, то должны понять, что я верю, раз король приказывает мне верить. Верю даже неопытным дамочкам, однако...
— Моим навыкам позавидуют многие, милорд граф, — улыбнулась болтливая особа. — Мои полномочия подтверждены королем, ведь в его то полномочиях вы уверены?
— В полномочиях короля? Конечно, он же король. Что за вздор!
— Вы бестактны, милорд. Но я не обижаюсь.
— Что?
— Во-первых, вы ничего не знаете. Совсем ничего. Во-вторых, это дело короны, а не ваше дело, — пояснила графиня с особенным благодушием. — Ведь я же не спрашиваю, как человека вашего положения угораздило попасть в Тауэр.
— Ну, знаете ли...
— А знаете, я представляла вас другим. Эдаким рыцарем.
— Рад, что вы разочарованы.
— Любите казаться хуже, чем есть, милорд?
— Смотря по тому, какой смысл вы вкладываете в это понятие.
— Вам не нравится, что король приказал вам подчиняться?
— Что вы, я в восторге от этой идеи!
— Понимаю, вы вне себя. Но не недооценивайте тех, о ком не имеете представления, милорд.
— Предпочитаю судить по поступкам.
— О, ваши весы очень точны.
— Для взвешивания одной благородной дамы и корректировки последствий ее «советов» сгодятся.
— Самонадеянность не доведет вас до добра, милорд.
— Убежден, меня ждет горестное разочарование, - кивнул Говард с холодной улыбкой. — Боюсь показаться бестактным, но предлагаю продолжить познавательную беседу завтра, в присутствии вашего брата.
— Я передам вам послание короля, подтверждающее мои полномочия, —улыбка графини была незлобивой. — Возможно, вам все же пригодятся мои советы.
— Скорее солнце взойдет на западе.
— А вы неуступчивы.
— У меня бездна нужных качеств! – отрезал Говард. Он неучтиво повернулся спиной, он всё же зацепился шпорами за вуаль и рванул тонкую материю. Раздался треск. В ярости он наклонился, отцепил вуаль прежде, чем это сделал паж, и устремился прочь. Что-то ему подсказывало, что сейчас он испытал на себе мелкий калибр острот, поэтому следовало заранее отступить перед превосходящими силами противника.

Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар

Когда Николас подошел к таверне поближе, то он стал различать слова. Правда, больше это напоминало не песню, а рев быка, мучающегося зубной болью. Или чем-то еще.
- БАРОН ЖЕРМОН ПОЕХАЛ НА ВОЙНУ!
- И давно он там сидит?
- Ваша светлость, если он просидит там еще немного, я буду разорен!

Когда этот человек прибежал к нему (точнее, его притащили пара слуг), то Николас не сразу понял, что трактирщик имеет в виду. Тот был родом из Англии, на французском говорил с сильным акцентом. Но после нескольких вопросов, Николас уяснил, что некто засел в винном погребке и непатриотично распевал французские национальные песни, перемежая их с похабными намеками. Когда его попытались вытурить, выяснилось, что дверь за собой этот тип закрыл так, что выбить ее невозможно. И заявил, что ему могут давать указания только Господь Бог и его сеньор Николас. Потому трактирщик и побежал искать Милорда.
- Я не милорд. Я - барон.
Хотя, если верить семейным преданиям, его предки когда-то владели землями и замками в Англии, но после того как один из них что-то не поделил с королем, из Англии они были изгнаны. И, что характерно, владения король присвоил себе. Так что англичан Николас не очень любил, тем более что они во время Столетней войны такой бардак в Бретани устроили, что до сих пор за ними убирать приходилось.
- Да, конечно, ми... Барон. Я заплачу вам, что хотите, только заберите своего слугу из моего погреба!
Он опустился на колени.
- Милорд, помогите моему отцу!
Рядом с трактирщиком опустилась на колени девушка. Откуда она здесь взялась, Николас не заметил. Судя по ее внешности, когда ее зачали, папочка находился явно в другом месте. Похожа она на него не была. Хотя она была не во вкусе Николаса - слишком худая. Хотя если отмыть личико, то оно было достаточно красивым...
- Ладно, ведите, - вздохнул Николас. - Рено, пойдешь со мной, - добавил он слуге.

Около дверей в погреб столпилось немало людей. Ценители народных песен немало повеселились, слушая о похождениях барона Жермона и его жены, которая заботилась о продолжении рода во время отсутствия мужа. Они даже подпевали припев.
- И КОНЮХ ПЬЕЕЕР!
- Паастаронись! - Рено проделал среди зевак проход. Улыбнувшись стоящей неподалеку дочке трактирщика, Николас после окончания очередного куплета сильно постучал в дверь.
- Жак, пьяная твоя морда, открой!
Песня прекратилась - то ли Жак услышал, то ли куплет был последнем. Через какое-то время из-за двери послышался голос.
- Это хто меня пъяной мордой называет? Вот щас выйду и убедишься...
- Открой, а то я подвешу тебя просушиваться во дворе. Раз уж мозги совсем пропил, хотя бы уши прочисть.
Работа мозгов Жака была слышна даже за дверью.
- Это вы, барон?
- А кто еще? Открывай, кому говорят! Тут многим хочется попробовать вина.
- А вы думаете, тут что-то еще осталось? Ой, я кажется затычку забыл в бочку воткнуть, слышите, течет!
- Я РАЗОРЕН! - вопль трактирщика должно быть был слышен в замке.
- Открой, кому говорят!
Раздался скрежет отодвигаемых предметов, после чего дверь отворилась. И наконец показалась морда Жака.
- Я...
Не слушая, что еще хочет сказать Жак, Николас схватил его за грудки и потащил за собой. Выбравшись на свободное место, он бросил пьяного пройдоху, который мгновенно захрапел.
- Вот зараза, подвесить бы его за ноги... Рено, отнеси его в замок и запри куда-нибудь, пока не проспится. Я с ним потом разберусь.
Николас тяжело уселся на камень и посмотрел на подошедшего к нему трактирщика, который стоял, ломая руки.
- Что тебе еще? Я открыл тебе погребок. Жака я забираю.
- Милорд, я разорен!
- Это твои проблемы. Хотя...
Вздохнув, Николас полез за пазуху и вытащил мешочек с деньгами.
- Ладно, держи уж. Думаю, что это достаточная плата за пару бочек вина.
- Спасибо, милорд! Спасибо! Вы мой благодетель!
- Я тебя уже просил не называть меня милордом! - поморщился Николас. - Иди, инспектируй свой подвал.
Еще раз поклонившись, трактирщик помчался в указанном направлении.





Продолжение следует...

Проходя по залу, граф де Вулл раскланивался направо и налево, отвечая на приветствия придворных. С кем-то он был знаком лично, некоторых видел впервые в жизни. Изредка Шарлотта напоминала о своем присутствии слабым сжиманием его локтя или кратким приветствием кого-нибудь из знакомых. Темные завитые локоны, убранные жемчужной сетью в замысловатую прическу, мешали ему видеть ее лицо, но он примерно знал, какое оно примет выражение, стоит только графине повернуться к нему...
За своей спиной он слышал перешептывания. Для них он был провинциалом, деревенщиной, фермером, но слишком богатым фермером, чтобы смеяться над ним в открытую. А вот наложить свои грязные ручки на его состояние никто бы из них не отказался. Поэтому граф Стефан потратил немало сил и средств, чтобы отправить своего наследника как можно дальше от двора короля.
Наконец они все же остановились: к ним навстречу спешила вдовствующая графиня д'Э, подобрав пышные юбки. Мадлен Клевская была одной из немногих, чье общество не утомляло Стефана. В межсезонье они подолгу гостили друг у друга семьями, справляли вместе Рождество. На сколько он мог судить, Бель нравилось общество ее детей, хоть они и были младше его дочери. Жан и Анзелотта плелись за своей матерью, но увидев де Вуллов, прибавили шагу. На их лицах засветились улыбки.
Тепло поприветствовав Стефана и Шарлотту и получив в ответ не менее приветливые слова, графиня  д'Э сразу перешла к новостям. Она, как всегда, была в курсе всех последних сплетен — помолвки, измены, скандалы. Как ей это удавалось, знал только Господь Бог, но точность сведений подтверждалась не раз. Мадлен начала с вести о помолвке какого-то барона, имя которого сразу же улетучилось из памяти графа, квалифицированная как ненужная информация. Пока дети, обрадованные встречей, не отошли в сторону она продолжала щебетать о мезальянсе этого союза, но потом тон ее резко изменился, а голос понизился до громкого шепота:
- В замке произошло несчастье. И я вам скажу, это что-то очень нехорошее. Возможно даже убийство!
- Тише-тише, дорогая Мадлен, - встрепенулась Шарлотта.
Граф Стефан обернулся, чтобы убедиться, что Бель не слышала этого, но она похоже была увлечена разговором с близнецами  д'Э. Переведя дыхание, он вернулся к собеседникам:
- Вам известно что-то конкретное?
- Увы, все держится в строжайшем секрете, - леди Мадлен поджала губы, - но нескольких служанок поспешно увезли из дворца под охраной, а это дурной признак.

От пестроты дамских нарядов и колких взглядов придворных Бель начала уставать. Она стала смутно догадываться, почему отец с такой неохотой взял ее ко двору. Ей и самой нравилась эта затея все меньше. Да, можно видеться с Гастоном — она оглянулась через плечо: Катрина вышагивала по залу, вцепившись в своего красавца-мужа хваткой единоличной собственницы. Он слегка улыбался, обласканный взглядами благородных дам. Бель отвернулась — видеть это было невыносимо.
- Леди Бель, почему вы не поприветствовали графа де Розана?, - укоризненный голос Антуанет прозвучал над самым ухом, как церковный колокол, - это может быть расценено, как грубость.
«Боже, и как она запоминает всех этих Розанов-де-Базанов?» - вздохнула Бель.
- Я отвечала на другое приветствие, Антуанет. Если я буду крутиться как белка в колесе, это может быть расценено, как фиглярство, - еле сдерживая смешок, ответила Бель, подражая тону наставницы.
- Нет, этого допускать, конечно же, нельзя.
Бель кивнула, возвращаясь к невеселым думам. Ее начала одолевать скука, просторная зала показалась душным чуланом. За эти несколько дней она еще ни разу не покидала дворец, и его стены и расписные потолки все больше сдавливали ее. Лучом спасительного света стали Жан и Лотта, которые неожиданно появились из толпы придворных. Леди Мадлен тоже была здесь, полная новостей, что не могло не радовать.
Близнецы, плохо скрывая эмоции, наперебой стали делиться впечатлениями с Бель и заодно со всеми окружающими, чем вызвали паническое шиканье Антуанет. Они несколько сбавили тон, что было очень своевременно: леди  д'Э как раз добралась до какой-то очень важной новости, перейдя на заговорщический шепот. «Возможно даже убийство» - долетели последние слова графини до любознательных ушей Бель, но она даже бровью не повела, продолжая весело болтать с близнецами. Отец не должен ничего заметить, иначе ее тут же отправят обратно в Вулл.

Томас Говард, граф Суррей, и Все-все-все

Погруженный в думы, граф Суррей стремительно шагал по коридору, не подозревая, что по соседней галерее столь же быстро двигался аббат. Лицо его было красно, ряса била по ногам. Придворные в страхе уступали дорогу доминиканцу, который имел вид грозный и что-то бормотал себе под нос.

Любому мало-мальски разумному человеку известно, что небо и земля встречаются на горизонте, так и галереи дворца где-нибудь в бесконечности пересекаются. Так встретились и коридоры, по которым неслись сломя голову вельможа и аббат. Галереи пересеклись под прямым углом, поэтому Суррей, выскочив из-за поворота, столкнулся с аббатом. Чтобы не упасть, они вцепились друг друга. Со стороны могло казаться, что встретились два друга, и крепко обнялись после долгой разлуки.

- Что с вами, милорд аббат? – с тревогой вопросил Суррей, вглядываясь в потное лицо напротив.
- Сын мой, проводите меня к окну!
Говард вздрогнул, но всё же выполнил просьбу.
- Среди бела дня! Среди книг! – Аббат провел дрожащей рукой по лбу. Граф протянул ему платок, смотря сочувствующе, как собеседник отирает пот.
- Вы увидели заговорщиков?
- Хуже, милорд! Много хуже. Это знак свыше, ведь иначе и помыслить невозможно, что, не успев приехать в сие место, едва войдя в библиотеку со всем почтением к мудрости многовековой, выбрав том по душе, писаный мужами учеными, сняв его с полки с бережением великим, дабы не попортить листки и верх книги, изукрашенный дивно мастерами, я уже столкнулся с испытанием души моей.
- Что вы увидели?
- Услышал, сын мой. Услышал! И лучше бы я не слышал, ибо не всегда услышанное приводит к чему-то доброму.
- Кто там был? – спросил Говард сурово, и аббат испуганно вздрогнул, с оторопью воззрившись на собеседника. - Что они затевают?
- Кто?
- Заговорщики.
- Заговорщики, сын мой? – Аббат сокрушенно покачал головой, с сожалением глядя на непонятливого вельможу. – Мужчина и женщина. Вдвоем, в библиотеке! Книги, сын мой, книги падали на пол! Я должен найти главного библиотекаря, и искоренить ересь. Немедленно!
Последние слова аббат проговорил, сурово сдвинув брови. Лицо его вновь покраснело от гнева, и Суррей шагнул в сторону, давая дорогу грозному доминиканцу. Библиотекарям, и парочке, уединявшейся в книгохранилище, оставалось посочувствовать. В том, что инквизитор их найдет, граф не сомневался.
- Ходят слухи, милорд, что ночью было совершено убийство, - писарь, прибывший с ними из Англии, слуга преклонного возраста, не зря имел репутацию человека осторожного. Он говорил тихо, ступал медленно, а информацию собирал быстро.
- Кто?
- Пока не известно. Но я работаю.
Граф Суррей кивнул. Писарь откланялся и удалился.
- Увеличьте охрану. Только аккуратно, чтобы не подумали, что мы их боимся. – Отдал приказ Говард. - Где капитан, почему я вижу не его, а вас?
- Занемог он, милорд.
- Разрази меня гром! Капитан моей охраны занемог, а я не знаю?
- Королевский лекарь сказал - в пути поел несвежего. Мается.
- Будешь за него пока. Ступай, займись охраной!

Мягкие руки Ле Фу скользили по мускулистой спине виконта, разглаживая складки материи. Гастон самодовольно ухмыльнулся и встряхнул плечами. Ле Фу поспешно убрал руки, которые как всегда задержались на виконте дольше положенного. Дабы замять неловкость момента, слуга прочистил пересохшее горло и сказал:
- Милорд, двор кишит слухами, и ваш покорный слуга собрал для вас самые интересные...- коренастый мужчина расстаял в широкой улыбке, за которой умело спрятал расшатанные нервы и плохое пищеварение.
- Да, Ле Фу? Продолжай, не мешкай. Катрина ненавидит ждать меня, эта женщина отказывается понимать простую истину - дабы выглядеть так, как я, требуется время.
- Милорд, убийство! Всё очень серьёзно, на кухне только об этом и шепчут между беконом под соусом и пирожными с желе - смею заметить, что желе бесподобно. Виночерпии и хлебодары спорят с поварятами о личности убитого, я безусловно вернусь туда, в хранилище желе, и принесу вашей милости вести из этого прекрасного края бесконечного счастья.
Рука Ле Фу коснулась пола в низком поклоне, Гастон с одобрением выгнул губы и приосанился. Но затем он живо представил себе супругу и на мгновение плечи сами по себе поникли. Не падай духом, сказал он себе. Выход в свет с Катриной может обернуться забавным времяпровождением, если правильно настроиться.
- Ле Фу, ещё вина!

Карлотта, Пьер Гуфье

(http://s008.radikal.ru/i304/1709/22/7b29bf5f8684.jpg)

Карлотта обратилась к Пьеру Гуфье, которого за глаза прозвали ее миньоном:
- Пьер, мой милый и верный друг, не будете ли вы столь любезны оказать мне небольшую услугу? – застенчивая полуулыбка коснулась ее губ.
- Опять подставить хотите, Ваше Высочество! Я больше не стану тайком таскать из кухни Ваши любимые пирожки с ревенем!
Карлотта показательно нахмурилась.
- Шучу-шучу! Хотя мне здорово тогда попало от наставника...  Так что же я должен предпринять на этот раз?
- Мне нужна твоя одежда, - красные огоньки камина лукаво отразились в ее глазах, - и твоя лошадь.
- Но тогда мне придётся сопроводить Вас, Ваше Высочество! В одном исподнем и на муле моего оруженосца!
Карлотта залилась краской, представив картину, еле сдерживаясь от того, чтобы рассмеяться.
- Мне нужно мужское платье для одного предприятия.
- Это секрет?
- Разумеется! Но тебе я доверю его. Я хочу посетить одно заведение, куда благовоспитанным девушкам, а тем более принцессам,  вход заказан. А вот пажам, - она пожала плечами.
- Здесь в крыле для слуг есть гардеробная с моей гражданской одеждой. Форму королевской охраны я не имею права давать никому...  Этажом выше по правой лестнице! А вдруг кто-то войдёт, в процессе переодевания?
- Отлично, это то, что нужно. Ты мне принеси одежду, а с переодеванием я уж справлюсь!
- Ваше Высочество, так куда мы все же направимся?
- В таверну "Красная лошадь". Там назначена встреча с одним человеком. Моя кузина Санча написала, что с ... Борджиа, - Карлотта словно выплюнула это имя, - приедет один из ее людей и передаст нечто, что она не доверила бы бумаге. Ну и последние новости. Требуется побеседовать с ним ... лично.  Я получила письмо от нее вместе с запиской "Красная лошадь, сегодня вечером".
- Но как вы узнаете посланника?
- О, это просто. Санча написала, что у ее доверенного будет одна знакомая мне вещь.
***
Получив от Пьера желаемое, Карлотта разложила одежду на кровати. Принцесса решила не звать прислугу. Жанна бы наверняка рассказала обо всем тете Мари, и неприятного разговора (если бы только разговора) было бы не избежать. "Жанну Д"Арк за меньшее на костер отправили!" – Карлотта изобразила поучающий тон тетушки. Ну так то было сто лет назад!
Кроме того, что за проблема одеться самой? С тем, как надеть рубаху, сложностей не возникло. Что делать с дублетом и жакетом тоже было понятно. Но вот как крепить чулки-штаны к пурпуэну? Такого девушке делать раньше не доводилось.  И что делать с гульфиком? Спросить Пьера было бы полнейшей бестактностью. Наверное, можно использовать сухую ароматизированную траву из подушки! Нет, кажется, это слишком много... Обычно эта часть выглядит меньше. Наконец, Карлотта спрятала волосы под зеленым беретом и осмотрела себя в зеркало.  Из-за стекла ей улыбался Карл. Вполне себе миловидный Карл. Мужской костюм показался намного более удобным и приспособленным для жизни, чем платья, которые она обычно носила.  Карлотта осмотрела свои стройные ножки, обтянутые шоссами и совсем не скрытые коротким жакетом, задорно рассмеялась и решила, что готова к приключениям.

Опочивальня боярина Патрикеева. Сумерки

Очередной вечер чуждой страны встретил Василия Ивановича совсем не чуждыми заботами в тех же покоях. Заложив руки, в легкой шелковой рубашке он медленно вышагивал и слушал, в то время, как писарь разбирал послания, читая их на разных языках.

- Отдохнуть бы тебе от забот, да о душе подумать! – Кондратий, занявший место советника, завел старую песню. – Что же ты, как нехристь немецкая, там грамотами поглощен, где совесть нужна! Порешаем и так, без оных проволочек, гонцов пошлем, коли забота такая будет!
- Погоди, Кондратий! Дело важное предстоит, разобраться надобно сначала! Пока в пути были, дело накопилось, сам видишь! А послать мы завсегда успеем. Читай дальше, Васька!
Васька, толмач и писарь, с виду больше похожий на лихого человека, нараспев продолжил:
- Князь Герден кланяется всем тем, кто сую грамоту...
- Ближе к сути! Шлет ли послов, дары обещает?
Васька замешкался, пробежал глазами в конец плотного пергамента и привычно отложил грамоту в сторону.
- Никак нет, свет боярин.
- Ишь ты, торговых преференций ищет, блага сулит, на сем крест целует, а ничего не обещает? Пиши ответ!
- .. Божьей милостью, чиним знаменит сим нашим листом... Слушай, Кондратий! А дочка у князя Гердена есть? Нет? Совсем плохо. Кто ж так дела торговые ведет через посольство? Шиш ему!
Так и пиши. – С любвью и миром, всех благ земных желаем! Дальше!
- Жаловали нам бояре смоленские, Васько, Гаврила, да Богдан Сенькович Радкович, что..
Васька замялся и замолчал.
- Что?! С каждым перечисленным в грамоте именем в глазах Василия Ивановича загорался здоровый интерес.
Прости боярин, свечи здесь смрадные, не раглядел – ЖАЛОВАЛИСЬ нам бояре...
- Тьфу тебя, Васька! Следующую!  
Васька тихо выругался, развернув порядком истрепанный пергамент, и снова замолчал на время.
- Вашей светлости люд служебный да рубежный пишет, крест целует, помощи просит.
- Как же это мы поможем, интересно? Ну, читай дальше!
- ... продавши шапку последнюю, три на сто верст... Христа ради...  Челом у твоего порога бьем..
- Бред какой-то. Боярину действительно послышался глухой удар за порогом комнаты.
- Василий Иванович, так что принимаем челобитную, али ответ пишем?
За порогом покоев снова послышался глухой удар. Не к добру.
- Кондратий.. ? Твоих рук дело?!
Священник замялся, но не видя выхода, объяснил.
- Так же ж, эти... галерники.
- ЧТО?!
- Ну, в папском дворе дела лучше обстоят со стражниками, вот они и не успели. Почитай, все то время за нашим обозом шли, в аккурат у франка и догнали. Я их того... покормить обещал. Чай наши, христианские души. Пускать?
- Слегка ошалевший Патрикеев кивнул, и вслед за вышедшим Кондратием появилась странная делегация, дерщавшая в руках шапки, отчасти напоминающие французские береты, отчасти итальянские лодочки. Некоторые держали остатки турецких головных уборов.

- Боярин, челом тебе бьем, да.. –
- Слышал. Ближе к делу. Вы как здесь оказались, и откуда?
- Полочане мы, княже, в полон попавшие, на галеру турецкую , да живота не щадяху, врага рассеявшие, галеру взяши, и того...
- Чего – того?
- На родину идем!
- Вы хоть понимаете, где оказались?! – оторопь князя пронемногу сменялась на гнев.
Полоцк дальше!
- Прости, боярин! Прослышали, что посольство царское недалеко, вот и .. защиты просим!
- То есть вы за мной все это время шли?!
- Как есть, княже, живота не щядаша, токмо кормом звериным..
- Хватит, хватит, я понял! Вас тут.. много?
- Почитай, как вся наша галера у порта римского сошла..
- Сколько?!
- Триста, боярин!
Василий Иванович, не успевший одеть нечто более солидное, кроме шелка, медленно сел.
- КОНДАРТИ-И-Й! Я тебя... тебя.. Да чтоб тебя! Ты чего натворил? Я что с вами всеми делать буду? Я же тебя, с ними! В шею, пешком отправлю!

Впрочем, от ответа Кондратия спасли обстоятельства более серьезные, нежели неожиданное явление соотечественников.
Растолкав пришлых, в покой вбежал служка Патрикеева, тут же рухнув перед ним на колени.
- Господин, УБИЛИ!
- Как.. кого убили?
- Не знаю, только про меж слуг слухи ходят, что гостей на франкские господари как свиней... Одного уже нет!
- Хм.. – Боярин, видимо, поймавший мысль, огорченным не выглядел. Может быть, посольство и не будет таким скучным?
Вот значит как. Он еще раз осмотрел делегацию просителей. Раз обстоятельства располагают так, Господу виднее.
- Коли сумели охрану турецкую забороть, саблю держать можете, и в пути не пропадете. Вижу, люди крепкие.

Отец Кондратий, выделите средства на содержание. Принимаю вас в кормление, охрану боярскую. А даст Бог – на родину вернемся вместе.

(https://cs8.pikabu.ru/images/previews_comm/2016-06_2/1465212508139663854.png)

-Признаться честно, я слегка разочарован. Элио столько рассказывал о красоте здешних девушек - но они все невзрачные, тихие - не чета нашим красоткам.
-А, ничего ты не понимаешь! Да взять хоть....

В этот момент беседу двух итальянских гостей из свиты Чезаре прервал какой-то громкий скрежет, раздавшийся как раз из его покоев. Пожав плечами, они продолжили было свою интереснейшую дискуссию, но вместо прекратившегося скрежета из покоев Борджиа раздался грохот и треск. Переглянувшись, оба осторожно подошли к двери и, постучав, спросили, предусмотрительно не открывая дверь:
-Синьор Чезаре, с вами все в порядке?
-Пошли к дьяволу!  - раздавшийся рев мог бы, наверное, испугать даже дикого буйвола из далекой Индии. Рев был к тому же подкреплен глухим ударом в дверь чего-то тяжелого, и спутники Чезаре ретировались, вжав в головы в плечи и недоуменно перешептываясь. Только что Чезаре вошел в свои покои вроде бы в обычном расположении духа. Может, получил какое-то письмо из дома, которое его не обрадовало? Что бы там ни было, оба итальянца хорошо знали - привлекать внимание старшего сына Родриго когда тот в ярости - не самая лучшая идея для человека, дорожащего своей шкурой.

Едва не проломив дверь тяжеленным резным креслом, Чезаре несколько успокоился, но гнев все еще захлестывал его - ему стоило огромных трудов спокойно дойти до своих комнат. КАК? Как это могло случиться? Нет, Чезаре приходилось и раньше слышать отказ от женщин. И были даже такие, которых ему не удалось переубедить. Но она... Она была ему обещана негласным договором между Папой и королем Франции. Чезаре даже не рассматривал возможность отказа. Карлотта Неаполитанская уже представлялась ему кем-то, лишенным свободной воли и выбора, кем-то, уже принадлежащим ему, просто еще находящимся на пути в его руки. Поэтому ее неожиданно решительный и безусловный отказ вызвал у него невероятный приступ ярости. Мысли о мести, планы ее похищения один за другим пролетали в его голове, и, несмотря на его состояние, стремительно анализировались и отметались. Похитить ее из Блуа было бы слишком сложно. Можно было дождаться когда она выедет из Блуа. Можно приказать части своих людей притвориться разбойниками, а самому разыграть роль спасителя. Нет, к черту! Она не поверила ему, когда он был галантен и учтив - что ж, пусть познакомится с тем Чезаре, в которого верит - жестокого и безжалостного. Никакого маскарада! Он нападет на ее кортеж - людей у него достаточно, быть может такое сватовство ей понравится больше? Нет, нет, нет. Слишком опасно. К тому же она все-таки из королевского дома. Слишком многие воспользуются этим как предлогом покончить с Борджиа. Нет... По мере того как остывал его гнев, Чезаре смирился с мыслью, что сейчас отомстить Карлотте не получится. Однако возникал и другой вопрос. Почему вообще она ему отказала? Из-за одних только сплетен о его натуре и похождениях? Глупости. Должно быть что-то еще... Крутанувшись на месте, Чезаре стремительно направился на поиски Людовика.

-Итак, синьор Чезаре, как вы и просили, я отослал всех. И, надо признаться, сгораю от нетерпения узнать, что же такое вы хотите мне сообщить по секрету.
Людовик, судя по всему, пребывал в хорошем расположении духа, несмотря на то, что Чезаре довольно бесцеремонно заявился в его покои.
-Карлотта Неаполитанская отказалась стать моей женой.
Людовик несколько мгновений смотрел на Чезаре, а затем разразился хохотом.
-Ахха-ха, синьор Чезаре, право, эта шутка достаточно хороша, чтобы рассказать ее только мне. Поверить, что такой блистательный дворянин услышал отказ, просто невозможно.
Чезаре побагровел, он вцепился в свой плащ так, что побелели костяшки пальцев.
-Я бы посмеялся вместе с вами, Ваше Величество, если бы это не было правдой. Она отказала мне. И я бы очень хотел услышать ваше объяснение по этому поводу. Это идет в разрез с нашим договором.
Людовик в задумчивости потер подбородок.
-Так вы не шутили... Это неожиданно, и я даже не знаю, что вам сказать, синьор Чезаре. Вы должны понять, что Карлотта - не моя подданная. Я не могу повлиять на нее как сюзерен.
-Ваше Величество, - голос Чезаре утратил даже подобие почтительности, несмотря на произнесенный титул. - Вы, надеюсь, не забыли, что вы обещали семье Борджиа в обмен на привезенное мною письмо?
-Конечно-конечно, - замахал руками Людовик. - Я прекрасно понимаю всю щекотливость ситуации. И, уверяю вас, мы несомненно найдем из нее выход. Думаю, нам не составит труда найти, что... или кого... предложить взамен. Я не посмею проявить неблагодарность по отношению к Святому Престолу.
-Надеюсь, Ваше Величество, - процедил Чезаре, а затем добавил. - Кстати, я хотел вам пожаловаться, что у вас во дворце ужасно хрупкая мебель и утварь. По крайней мере, в моих покоях. Кочерга гнется как весенняя ветка - ну куда это годится.
С этими словами он покинул королевские покои, нисколько не сомневаясь, кто вдохновил Карлотту на отказ. Возвращаясь в свои покои, он погрузился в мрачные размышления.
"Значит, Людовик тоже имеет виды на Неаполь. Что ж, Карлотта. Вполне возможно, ты только что обрекла свою страну на завоевание Францией. Посмотрим, что ты скажешь, когда французские наемники начнут хозяйничать в твоих владениях, а уж я-то знаю, на что они способны. Не пожалеешь ли ты тогда о своем отказе? Быть может, ты еще пожелаешь, чтобы я спас тебя от этой участи."

Дождавшись, когда за Борджиа закроется дверь, Людовик наконец позволил себе удовлетворенно улыбнуться. Итак, эта часть прошла по плану. Карлотта, конечно, думает, что она успешно воспротивилась своей судьбе и ускользнула от ножа, но на самом деле ее роль жертвенной овцы еще не закончилась. А вот вторую жертвенную овцу скоро пора будет подтолкнуть к алтарю. Чезаре может угрожать сколько угодно - он привык слишком полагаться на свою силу и своих кондотьеров, он не обладает еще достаточным умом, хитростью и изворотливостью, чтобы противостоять великим мира сего в придворных интригах. И, если даст Бог, кто-нибудь убьет его прежде, чем он научится.

_________________________________________________________________________
Ввиду того, что у вас пока мало информации, а мы и так потеряли много времени, фаза обвинения в первый ход не состоится. Итак, объявляется скрытая фаза. Жду в личку ваши ходы. Дедлайн - 12.09.2017 г., 21:00 по Москве (я с 8 по 12 сентября буду в отъезде)

В ранний предрассветный час в Сен-Кале-де-Блуа раздались тихие шаги. В них не было опасливой настороженности или затаенной угрозы – просто это были шаги человека, привыкшего быть тихим и незаметным и любившего быть таким. Служанка по имени Кэти всегда вызывалась убираться в часовне, а уж тем более сейчас, когда в замке стало в разы больше самого разного народа. Робкая и скромная, она не понимала, как другие служанки могут нарочно крутиться на виду у гостей, особенно некоторых, от одного взгляда которых Кэти вся дрожала от страха. А уж итальянцы с этим Борджиа... Он ведь, говорят, настоящий демон во плоти! А Эвелин, кстати, и вовсе говорила что кто-то из гостей (закатывая при этом глаза, так что наверняка этот кто-то – мужчина) обещал слугам щедрые подарки за сплетни о своих хозяевах. И ведь найдутся те, кто согласятся... От размышлений девушку отвлекло темное пятно на полу. Нахмурившись, она нагнулась, чтобы вытереть его, и тут заметила еще одно. И вон там еще. А вон там и вовсе что-то лежит... Что-то... Выронив тряпку и ведро с водой, девушка закрыла лицо руками и громко завизжала от страха...

На этот раз до света разбудили не только короля. Чезаре Борджиа, сдерживая зевоту и раздражение, недоумевал, что могло понадобиться Людовику в такую рань. Людовик же молча смотрел в окно своей спальни, глядя на роскошные сады Блуа, а затем, не оборачиваясь, произнес совершенно обычным тоном:
-Этой ночью убили Карлотту.
Чезаре, который предполагал, что Людовик решил обсудить изменения в договор между французской короной и папским престолом, не удержался и выругался.
-Похоже, вы удивлены, - все также спокойно сказал Людовик, повернувшись к гостю и глядя ему в глаза. Разумеется, Чезаре быстро сложил два и два.
-А, вы думали, это я ее убил? – усмехнулся он, уверенно встретив взгляд короля. – Слава братоубийцы, конечно же, бежит впереди меня. Вот только к смерти Карлотты я имею столько же отношения, сколько к убийству моего брата, какие бы слухи ни распускали многочисленные мои недоброжелатели.
После продолжавшейся несколько секунд дуэли взглядов Людовик наконец пожал плечами и отвернулся обратно к окну.
-Я не мог исключать этого. Хотя, зная вас, я мог ожидать похищения, но не убийства. Поэтому и решил поговорить с глазу на глаз.
-Если бы вы действительно знали меня, - Чезаре сложил руки на груди, чтобы они не сжимались от злости в кулаки, - понимали бы, что я не такой глупец, чтобы совершить нечто подобное.
-Прошлой ночью было еще одно убийство, - король, казалось, перестал обращать внимание на гостя и разговаривал будто бы сам с собой. Только тут Борджиа заметил, что руки короля, сцепленные за спиной, тоже сжаты и дрожат. – Убили члена английского посольства. Почерк тот же. Уверенный удар кинжалом. Этот убийца, похоже, нацелился на мою репутацию.
Чезаре мог только согласно кивнуть. Поссорить Людовика и с Неаполитанским королем, и с Англией – неплохой план, даже можно было бы поаплодировать неизвестному врагу Людовика. Если бы не одно но. Этот убийца ненароком бросил тень и на репутацию Чезаре, приобретя врага не менее опасного, чем французский король. Поэтому Людовик и Чезаре договорились помогать друг другу в поисках этого убийцы. Долго скрывать смерть Карлотты вряд ли получится, поэтому Людовик решил как можно быстрее провести свадебную церемонию, а заодно договорился с Чезаре об изменениях в их договоре.
-Кстати, - спросил Людовик, когда Чезаре уже собрался уходить. – Вы правда не убивали своего брата?
Чезаре усмехнулся.
-Хуан был слабаком, трусом и позором нашей семьи. Я ненавидел его за это всей душой, и, скорее всего, в итоге убил бы его, - Чезаре ударил кулаком по ладони другой руки. - Но не ночью, исподтишка, и с шайкой приспешников. Я бы прикончил его своей рукой, лицом к лицу, при свете дня, а лучше всего – прямо на глазах отца, чтобы он понял, кто из нас достойнее быть гонфалоньером. Но очень многие сочли выгодным обвинить в этом меня. К сожалению, убийц брата так и не нашли, но когда это произойдет – они пожалеют, что родились на свет. То же, кстати, относится и к этому вашему убийце. Не вздумайте прятать его от меня, если найдете раньше.

Чезаре и Людовику было неведомо, но ночью произошли и другие важные события. Кто-то, вернувшись с небесполезной прогулки в саду, получил письмо, которое задумчиво изучал, пытаясь понять, от кого оно. В конце концов он дал ответ принесшему письмо слуге, но какой именно – неизвестно. В башне Тур-дю-Фуа тихо звякнул переданный из рук в руки мешочек. Зачем кому-то понадобилось подкупать дюжего стражника с пудовыми кулаками? Кто их знает, этих гостей? Но золото всегда золото, неважно, чьей страны чеканка. Еще, говорят, какие-то люди прогуливались по галерее королевского крыла, вроде бы у этих людей был на одежде какой-то простой герб. И вроде бы они что-то там нашли, но что – неизвестно.
______________________________________________________________

Итог ночи - убита Карлотта Неаполитанская. Дара выбывает из игры. но может продолжать использовать неписей.
Задача для остальных игроков - наступил день свадьбы короля и Анны Бретонской. Торжественное венчание, подсписание брачного контракта (да-да), невеста в новомодном белом цвете. Наблюдаем за церемонией, восторгаемся. обсуждаем слухи. Официальная версия - Карлотта помогает Анне готовиться к церемонии, но на самой церемонии она, разумеется, не появится. Дедлайн - среда 27.09.2017 г. 21:00 по Москве.

    Бель сидела на стуле, покорно позволяя служанке хлопотать над ее прической. Не смотря на солнечное морозное утро, улыбавшееся ей из окна, графская дочка чувствовала себя не выспавшейся и какой-то неспокойной. Беспокойство охватило ее еще вчера, когда она все же решилась подсунуть записку Гастону. И до глубокой ночи давило, мешая дышать, пока сон наконец не одолел его.
    Детская просьба, каприз — погулять по зимнему городку вместе — Бель была почти уверена в том, что виконт сочтет эту прихоть глупой. Отказ... Она морально готовила себя к нему. Насмешка? Да, Гастона наверняка позабавит эта ее слабость. Она нервно шевельнулась на стуле, и завитый светлый локон выпал из неоконченной прически. Камеристка поджала губы и принялась исправлять нанесенный ее творению ущерб. Бель виновато замерла.
    Тем временем из гардеробной внесли наряды, нарушив деловитую тишину шуршанием кринолина и шелка. Следом в комнату вошла графиня и критическим взглядом окинула сначала наряды, а потом Бель.
- Вот это, - Шарлотта привычным властным движением указала на кораллово-красное платье, буквально кричавшее о торжественности момента, - Это платье превосходно на тебе смотрится, дорогая.
- Да, матушка.
    Графиня еще раз осмотрела комнату и удалилась, напомнив перед уходом, что время на исходе и камеристкам лучше поторопиться. Бель проводила мать задумчивостью: у графини был безупречный вкус, к тому же она всегда знала что к какому случаю полагается надевать, как держаться, где улыбаться... Она никогда не экономила ни на украшениях, ни на нарядах для своих дочерей, однако самое искусное кружево, самые тонкие шелка всегда доставались Катрине. Лучшие комнаты, лучшее белье, лучшие лошади...
    Прическа была закончена и Бель приготовилась к новой экзекуции — надеванию корсета. Прошло еще около часа прежде чем Бель при полном параде вышла в гостиную, на мгновение приковав к себе всеобщее внимание. Графиня внимательно осмотрела младшую дочь, словно та была тарелкой и хозяйка хотела убедиться, что на ней нет ни единого пятнышка, потом удовлетворенно кивнула и отвернулась, продолжив давать указания служанке. Антуанет скривила губы: наверняка этот кораллово-красный наряд был слишком вызывающим на ее взгляд. Отец выразил искреннее восхищение, но в глазах его мелькнуло сожаление.
- Неужели мы наконец сможем позавтракать? - обратился он к своей супруге, пытаясь разрядить возникшее напряжение.
    Не дожидаясь ответа, граф направился было в столовую, но тут его внимание привлекла резная консоль с расписной фаянсовой вазой на ней. В вазе алели свежесрезанные розы из королевских теплиц. Стефан дотронулся до лепестков одной из них - бархатные и упругие, словно губы юной возлюбленной — потом подозвал одну из служанок и приказал срезать бутон для петлицы. Через минуту де Вулл восседал во главе сервированного к завтраку стола в окружении домочадцев и красная роза горела  на стороне его сердца.


    После завтрака де Вуллы направились на церемонию венчания. К ним присоединились виконт и виконтесса де Беарн, а минутой позже вдовствующая графиня д'Э с близнецами. Получилась такая небольшая, но яркая процессия, торжественное шествие которой нарушала лишь суетливая леди Мадлен.
-... брачный контракт! - театральным шепотом вещала леди д'Э, - знающие люди говорят, что в одном из пунктов детально перечислены благовония, которыми надлежит пользоваться Его величеству прежде, чем возлежать на супружеском ложе, а еще там прописано, какими дровами топить камин в спальне Ее будущего величества — только ясень, груша и вяз. Можете себе представить?...
    Бель жадно вслушивалась в шепот Мадлен, чтобы не пропустить ничего интересного, однако содержание брачного королевского контракта ее мало заботило. Близнецы тоже поутихли, прислушиваясь, даже Антуанет наконец замолкла, хотя возможно она сбилась с пересказа одной из недавно вычитанных ею проповедей и теперь мучительно собирала слова в заученный ряд.
- ... это Проклятье Борджиа! - тон леди д'Э стал таинственно-устрашающим, - все об этом знают. Он убил собственного брата и теперь дух убиенного всюду преследует его, принося всяческие несчастья, но хитрый, как сам дьявол, итальянец ловко выкручивается и, как видите, процветает! Я сама не слышала, но рассказывают, что как раз-таки накануне вечером в него вселился демон и он разгромил всю мебель в своих комнатах.
    Леди д'Э на несколько долгих секунд замолчала, наслаждаясь изумленными восклицаниями своих собеседников и подавленным молчанием более юных ушей, которым слышать все это не полагалось.
- И именно поэтому, - продолжила главная сплетница Двора, - невеста сегодня появится в белом, чтобы обмануть Проклятье Борджиа траурным цветом своего платья...
    На этом история оборвалась, так как компания достигла дверей часовни Сент-Кале-де-Блуа.

Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар


То, что он обязан быть на церемонии бракосочетания, Николас знал. Герцогиня точно не простила бы ему, если бы он пропустил это. Хотя настроение было никакое. Нет, Николас знал, что этот брак - политический. И без фарса с разводом понимал, что Людовику позарез нужна Бретань. Радости Николасу этот брак не добавлял. Нет, он не был влюблен в герцогиню. Да, они были неплохими друзьями - если так можно выразиться, поскольку известно, что у правителей нет, только подданные и враги. Но очередной король Франции собирался вскочить на бретонскую кобылу, желая ее для себя. И это убивало. Хотя Анна, похоже, все воспринимала спокойно. Если и испытывала какие-то чувства, то Николас к счастью не был ее задушевной подружкой, с которой она могла пошептаться.
С другой стороны, для самого Николаса этот брак мог решить серьезную дилемму. Однажды (и желательно поскорее!) он унаследует наследство дяди, Лаваль. И приносить оммаж за него придется именно Людовику (если, конечно, он не скопытится раньше дядюшки Ги). И раз он будет мужем герцогини, то не нужно будет заказывать второй стул. Папочка в свое время выбрал Бретань, дядюшка - Францию, и это приносило семье одно раздражение. Ну да, дедушку король Карл VII сделал графом, но Николас  душе был бретонцем, а не французом.

Вчерашний вечер Николас провел весьма неплохо. И случайно познакомился с красивой девушкой. Постфактум, правда, он узнал, кто она такая. Ничего себе, дочка короля Неаполя! Правда его тетка была женой короля Неаполя, но ненастоящего. Дядю Рене не просто так называли королем без королевства. Он только считался королем, а правил совсем другой. А здесь... Интересно будет еще пообщаться. Оглянувшись, Николас ее не увидел. Странно, уж она то должна быть на церемонии. Но может занедужила, у девушек это иногда бывает. И иногда этим можно отговориться от присутствия там, где быть не хочется. Николас уже узнал о том, что Карлотта бортанула этого выскочку Чезаре. Ха, разинул рот, а даже надкусить не получилось. Вон он стоит, пыжится. И чем-то озабочен, видно переживает, что накрылся такой план получить королевство... А что на него планы у Чезаре были, Николас не сомневался.
- Барон, ходят слухи, что ночью кого-то убили.
- Мало ли кого убили, Жак. Нас это не касается.
Его приближенный уже оправился от вчерашних подвигов. Заодно заначив бочку шарантского вина - из какого-то региона под названием Коньяк (с географией Франции у Николаса были проблемы, но вроде бы Шаранта - это где-то в Гаскони, из которой вынесли англичан). Неплохого, кстати. Правда Николас слышал, что до Столетней войны оно было лучше. И последнюю бочку Бургундского, которое было выше всяких похвал. Сегодня утром Николас уже отдегустировал его, пока Жак, больной головой после вчерашнего, вежливо (для него) выпроваживал слугу какого-то англичанина, приехавшего на свадьбу. Мол, эту бочку тот заказал. Даже если бы бочка не была последней, то отдавать ее англичанину Николас точно не стал бы. Все же его предков англичане страшно обидели. Да и во время Столетней войны от них одни убытки были.

Невеста была в белом. Ничего себе! У некоторых придворных, которые ее увидели, выражение лица было такие странные... Николас еле сдерживал смех. Правда, насколько он помнил, с прежним королем Анна тоже выходила замуж в белом. А ведь до сих пор большинство считали, что в белом должны ходить вдовы. Хотя, если задуматься, герцогиня и была вдовой. В общем, выглядело весьма двусмысленно. Что же, очень похоже на то, что здесь можно будет повеселиться.
И Николасу было очень интересно: а какую такую хорошую партию для него имела в виду герцогиня?

Катрина де Беарн

Мы откладывали венчание достаточно времени. Да, матушка. Виконт - превосходная партия. Да, матушка. Ты должна, тебе нужно, ты будешь, ты не будешь возражать. Да, матушка.
Катрина всегда была послушной девочкой. Старшая дочь, гордость семейства де Вулл, существо безупречное, непорочное и бесхребетное. Чего хотела сама Катрина? Таких рассуждений она не позволяла себе даже в мыслях. По сигналу матушки Катрина покорно изображала соблазнительную кроткость, которая должна была охмурить похотливого виконта. Затем она покорно заняла своё место на супружеском ложе, кусая надушенные подушки и стараясь не слишком мешать исполнению долга. Но в душе она лелеяла затаенную ненависть ко всему своему существованию. Катрина находила умиротворение в погружении в пучину меланхолии.

Гастон

На трапезе в честь венчания короля и его новой королевы Катрину усадили по правую руку виконта, а её прелестную сестру - по левую. Катрина лишь едва сморщила аккуратно накрашенные губы, затем место её лица заняла привычная маска безразличности. Гастон хорошо выучил эту маску за время их супружества. Она отличалась тончайшими оттенками, вариациями на тему "вы мне противны" и "не изволите ли выколоть себе глаза двух-зубчатыми походными вилками". Иногда в глазах законной супруги виконт замечал нечто другое, не столь похожее на отчуждённость. В такие моменты ему немного меньше хотелось сомкнуть руки на её нежной шейке, но они пролетали так быстро, что он едва успевал уловить эту мысль. Впрочем, зачем выискивать какие-то искры в глазах Катрины, когда изящная ножка Бель уже прикасается к заключённой в чулки ноге виконта?

Пьер Гуфье

(http://bibliotekar.ru/Louvre/171.files/image001.jpg)

(http://s42.radikal.ru/i096/1706/25/698d88deb09dt.jpg)

Раннее утро. Пьер только что сменился с караула на входе винтовой лестницы Королевского крыла. Пока "оруженосец" Блез отжимал на него горячую губку и растирал замёрзшее тело, Пьер едва успевал невнятно мычать в ответ на выговор от старшего брата.
Адриен Гуффье нашёл несколько минут, чтобы предостеречь неуёмного Пьера от нелепых выходок:
- Почему я узнаю о твоих тайных встречах с Карлоттой из донесений? Ты ввязываешься в высокую политику, не подозревая о тайных пружинах, что приводят в движение всю эту музыкальную шкатулку - Королевский двор! Что было в узле, который ты тащил сам? Непростительная оплошность! Господин офицер с тряпьём, как слуга!
Потом сопровождал какого-то пажа в трактир и чуть не опоздал на дежурство! Право же, в пору, когда ты занимался своими опытами с порохом ты был в меньшей опасности!
- Так ты ещё и шпионишь за мной?
Пьер припомнил восхитительную посадку Карлотты на иноходце, гарцевавшем под самым очаровательным пажом на свете. У юноши замирало сердце от пьянящей скачки в зимних сумерках. Он оставил спутницу по её знаку, только убедившись , что она встретилась с посланцем своих друзей и стремглав поскакал назад.
- Тебе не дают покоя мои встречи с гризетками? Словно ты сам...
- Сегодня Королевская свадьба! Ходят слухи, что придворные дамы шпионят для будущей Королевы! Будь внимателен и осторожен вдвойне! Пол королевской часовни только-только отмыли от крови. Чьей? Вот вопрос!
- Я дежурил у противоположного входа!
- Знаю! Будь внимателен и дерись при малейшем подозрении на опасность...

Томас Говард, граф Суррей, и Все-все-все

- Ты обучен грамоте? – вопросил Говард, с неудовольствием глядя на то краснеющего, то бледнеющего слугу.
- Грамоте?.. Да, милорд. Немного - умею считать и буквам обучен.
- Хорошо. Какой сейчас год?
- Год, милорд?
- Да. Какой сейчас год?
- Год... Ах, Боже мой!
- Отвечай!
- Год, год... Одна тысяча четыреста девяносто девятый от Рождества Христова...
- А что было восемьдесят четыре года назад? – Граф гневно сдвинул брови, чем еще сильнее испугал слугу.
- Ах, Боже мой! Святая Дева, спаси и помилуй! – запричитал он, с испугом глядя на вельможу. - Восемьдесят четыре года назад.... Что было? Что было-то?! Дед, дед мой родился!
- Болван! – рявкнул граф. Дверь в покои отворилась, заглянул стражник, но видя, что посол гневается, удалился. - Восемьдесят четыре года назад была битва при Азенкуре!
- Но, милорд. Причем здесь битва? – пролепетал слуга, утирая потное от страха лицо.
- Ты, как истинный англичанин, должен помнить о том, что в битве при Азенкуре мы разбили французов. А через пять лет был подписан договор в Труа, и король Генрих V стал наследником французского трона. Известно тебе сие?
- Не знаю, милорд. Мне не говорили, – пробормотал слуга. – Вот ежили бы вы спросили, как сено сметать в стог, я бы ответил. А что там было у господ восемьдесят четыре года назад, так то нам не ведомо...
- Помолчи, болван! Как ты мог отдать бочку бургундского?!
- Милорд, - слуга в отчаянии всплеснул руками. – Я найду вам вино, лучше этого!
- Ты думаешь, это бочка вина? Это не просто бочка. – Говард покраснел от гнева. - Это был твой Азенкур!
- Но...
- Как ты мог отдать бочку французу? Выпороть тебя мало!
- Кто говорит о порке? – в комнату, лучезарно улыбаясь, вошла графиня. – У вас много свободного времени, граф, раз посреди королевского праздника вы никак не утихомиритесь.
- Вы это о чем? – Говард с подозрением воззрился на болтливую особу, а потом на бестолкового слугу, принявшего самый смиренный вид. – Иди и собери сведения об этом французе. Пошел вон!
Графиня покачала головой. Когда за слугой закрылась дверь, она протянула Говарду письмо.
- Я обещала показать послание, в котором король подтверждает мои полномочия.
- Не нужно.
- Вы прочитайте.
- Я верю вам на слово.
- Вера есть уверенность в невидимом, милорд, а мне нужно от вас твердое знание.
- Но...
- Читайте же! – болтливая особа вручила ему письмо.
- Если настаиваете. Ну, посмотрим... посмотрим... - Граф медленно развернул бумагу и, хотя видел превосходно, нарочито прищурился, читая письмо, держа его на вытянутой руке. С каждой строкой он все больше кривил губы, словно не веря тому, что написано. На листе бумаги с подписью короля Генриха VII было начертано твердой рукой:

- Это означает, милорд граф, - с нарочито кроткой улыбкой сообщила очень важная болтливая особа, - что...
- Что вы собираетесь мною командовать.
Графиня тяжело вздохнула:
- Вы, милорд, сами напросились. Я всеми силами пыталась избежать этого... Теперь, когда вы прочли письмо, вы знаете, что я имею полное право отдать вам приказ сделать то, что посчитаю нужным. Конечно, мне так поступать не по душе, ибо я знаю ваш тяжелый нрав...
- Мой тяжелый нрав? – переспросил Говард, хмурясь.
- Да, милорд, я бы сказала – очень тяжелый нрав. Я достаточно понаблюдала за вами. Я могу отдать приказ, но это будет плохим началом. Не хочу так поступать, посему я вновь взываю к вашей рассудительности.
- Я подчинюсь приказам, - сквозь зубы промолвил Говард с таким видом, словно шел на эшафот. – Но ежели что пойдет не так – помните, что я был против.
- Не переживайте так. Я всегда буду учитывать ваши советы, - примирительно промолвила графиня, - мы должны работать сообща, не место размолвкам.
- Как скажите, - сухо сказал Говард. – Если мои советы будут бездарными, то можете отправить меня в Тауэр.
- О чем вы, - произнесла она с улыбкой, - мне самой по нашему делу пока ничего в голову не приходит. Поэтому нам нужно обсудить все действия совместно, втроем. А пока нам нужно спешить, процессия вот-вот направится в часовню.

- Белое платье. Брачный контракт. Уму непостижимо. – Этими словами Говард выразил все, что было у него на душе.
- А, по-моему, мило, - графиня была в восторге. Граф стиснул зубы, оглядываясь и подмечая радостные лица придворных. Этот день стал для него мучением. Сначала письмо короля, потом церемония, торжественное шествие. Белое платье. И, что самое возмутительное, брачный контракт!
- Муж должен владеть всем!
- Вы ужасно старомодны, милорд.
- Так испокон веку было!
- Значит, больше не будет.
- Откуда вам знать?
- А почему бы нет.
- Ересь какая! – буркнул Говард.
- Помолчите, оба, - шествующий впереди аббат обернулся и нахмурился. – Боже Святый, даже на празднике спорите.
Говард стиснул зубы.

Патрикеев, чарка и Кондратий.

- Ко-ондратий! Кондратий!!!
Священник заглянул в опочивальню, заранее уже зная, что увидит. Патрикеев, разложив царские подарки, пил. - Тоскливо мне, а! А чего душа просит, Богу токмо ведомо, а сам не знаю! Осинку бы обнял, лягушку съел – лишь бы обратно, к царю-батюшке! 

- Ежели оплошаем, точно поедешь, Василий Иванович, - тихо проговорил Кондратий, - и лягушку съешь. Пир королевский скоро.

Когда священник обзавелся посохом на манер патриаршего, Василий Иванович не приметил. Сейчас святой отец стоял, опираясь на него обеими сморщенными руками, и тяжело смотрел.

- Не гоже, боярин, радоваться...

Патрикеев, не донеся до рта чарку, остановился. – Чего это? Чай, на внебюджетные средства питье куплено, да дичь лесная...

- Не гоже!!! Иноверцы кровь невиннную пролили, что вино твое. Да за загубленную душу молебен не прочитали. Бес среди королевских палат безбоязненно бродит.
 
Патрикеев замолчал. Хмель проходил, оставляя неприятный осадок.

- Кто?
- То мне не ведомо.
- Вот тебе и франзцуская сторона! Ну, а делать-то что будем, Кондратий?
- Крест нательный не снимай, да вина злого не пей. С королем поговори!
- Пора, скажешь?
- Пора, боярин. Свадьба свадьбой, а от твоих стряпчих, казаков да сокольничьих уже люд местный по-нашему глаголит. Надо бы у королька выспросить земли посольской, да городок учинить.
- Дело говоришь, святой отец.

Кондратий развернулся, и молча вышел в тень дворцового коридора.

- Какие новости, Луи?
Людовик был один в своих покоях, готовясь к торжественной церемонии. Снаружи он был все так же величествен и невозмутим ,как всегда, но внутри сердце его то и дело пропускало такт. Сегодняшний день был ОЧЕНЬ важным. И он мог быть куда более радостным, если бы не события двух последних ночей.
-Увы, Ваше Величество, - Луи сокрушенно покачал головой. - Пока что выйти на след убийцы не удалось.
-Старайся сильнее, Луи. Голова этого убийцы, катящаяся с плахи, - единственное, чем я могу оправдаться перед Федериго за смерть его дочери.
-Вы могли бы обвинить Борджиа.
Король нахмурился и за несколько мгновений на его лице промелькнули, одно за другим, несколько выражений - но так быстро, что различить их было невозможно.
-Мог бы. Но это не менее опасно. Не стоит недооценивать ватиканского паука. Может, он и порядочный негодяй, но за своего сына он наверняка будет мстить. С него станется собрать против меня крестовый поход, и, будь уверен, желающие в нем поучаствовать найдутся. Нет, - король решительно посмотрел в глаза своему верному слуге. - Мне нужен настоящий убийца. Хотя бы для того, чтобы выяснить, что за замысел он вынашивает.
-Разумеется, Ваше Величество. Нам начать приготовления к завтрашнему дню?
-Да, да, - кивнул Людовик. - Делаем как решили. Устроим выход на охоту, а в это время неаполитанцы с телом Карлотты отправятся в путь. Письмо для Федериго я подготовил. Твои люди должны обеспечить максимальную скрытность перемещения по крайней мере на пару дней.
Отвесив почтительный поклон, Луи покинул зал, оставив короля наедине со своими мыслями, тревогами и ожиданиями. Ненадолго - уже пора было появиться перед подданными. Людовик вздохнул и, поправив манжету, бросил последний взгляд в зеркало. Пора.

...

Чезаре внимательно вглядывался в толпу, выискивая ту, кому его описал Людовик. А заодно пытаясь не вглядываться с подозрением во всех подряд. В своих людях он почти не сомневался - даже если среди них вдруг были шпионы Орсини или Колонны, этих заклятых врагов семьи Борджиа, они вряд ли заинтересованы в ослаблении французской короны, а действия убийцы, кажется, направлены именно на это. С другой стороны, возможно, убийца попытается подставить самого Чезаре - такую версию высказал Людовик, и исключить ее пока было нельзя. На всякий случай Чезаре поговорил кое-с-кем из своих кондотьеров, чтобы держали под приглядом остальную часть ватиканского посольства. Тут Чезаре наконец, заметил ту, кого искал, и, отбросив пока мысли об убийце, направился к ней. Приосанившись и улыбаясь, он легко шел через расступавшееся перед ним сборище дворян и их прихвостней к группе фрейлин королевы Анны.
-Мне вдруг показалось, в Блуа вне срока пришла весна, - сказал он будто бы невзначай, уловив паузу в их беседе. Девушки обернулись к нему, и одна из них согласно кивнула головой.
-Разумеется, ведь сегодня такой праздник!
-О да, королевская свадьба - событие, вполне подходящее чтобы небесные сферы изменили свой ход ради него, - с легкой усмешкой сказал Чезаре, а затем устремил свой взгляд на ту, кого искал. - Но все же есть этому наваждению и другая причина. Я полагал, в такое время розы можно вырастить лишь в оранжерее, и все же вот она, передо мной, не под стеклянным колпаком, символ торжествующей жизни и красоты.
По реакции девушки Чезаре понял, что она знала. Наверняка ей уже все сказали, прочитали ее судьбу. Да, в ее резком вздохе и дрожании рук и трепете ресниц не было смущения девушки, услышавшей подтверждение своей красоты. Это была реакция кролика, услышавшего лай гончих. И в ответ Чезаре почувствовал нарастающее предвкушение, тем более сладкое, что у этой охоты мог быть только один исход.
-Я - Чезаре-де=Борджиа-и-Каттанеи. Я не имел чести быть представленным вам, - произнес он с поклоном, - И все же, я был просто сражен вашей красотой и не мог не заговорить с вами. Прошу простить мне мою дерзость.
-Шарлотта д'Альбре, - еле слышно ответила фрейлина. Продолжению их разговора, впрочем, помешал громкий звук труб, возвещавших о появлении короля и будущей королевы.
...
Белое платье. Она надела его на первую свою свадьбу, и сейчас была в нем. Снова она выходила замуж за поработителя своей родины. Но на этот раз все было по-другому. Она не была больше трофеем. Она больше не была бессильна. За время жизни с Карлом она многому научилась. Она не только сохранила, но и умножила свое состояние. Она знала, что ей делать и как помочь Бретани. Она научилась видеть в своем муже не врага, а возможного союзника, несмотря на все обстоятельства. Однако этот день мог быть куда более радостным. Разумеется, Анна знала о произошедших убийствах. И сейчас, шагая по роскошной ковровой дорожке к алтарю, она невольно вслушивалась в шепотки вокруг. Большинство, конечно, обсуждают ее и Людовика. Но наверняка где-то проскользнет и другой шепоток. Интриги и заговоры не прекращаются при дворе никогда. Что же они там шепчут?

______________________________________________________________
Начинается фаза обвинения. Дедлайн - воскресенье 01.10.2017 г. 21:00 по Москве.

   Празднество было пышным и торжественным. Горели тысячи свечей, от чего просторный зал с высоким расписным потолком сиял уютным желтым светом. Очертания предметов мебели стали округлыми и мягкими. Цветы в огромных вазах, расставленных у стен, нежились в этом теплом свете, напоминавшем лучи послеполуденного летнего солнца. И, словно осколки  разноцветного стеклянного витража, по залу рассыпались разодетые придворные, сверкая драгоценностями, слепя роскошью.
     Длинный стол был не менее пышен и богат. Здесь во всей красе было представлено многообразие и изобилие французской земли. Терпкое вино, налитые грозди винограда, мягкий сыр с синими прожилками, запеченные до золотой корочки молочные поросята, перепела, павлины и лебеди. Куски сочной оленины, приправленные горячим перцовым соусом, соседствовали с молодой ягнятиной, щедро политой сливочно-сырной подливой. Гостей не пришлось приглашать к столу дважды. Как только королевская чета с высокими приближенными расселись, придворные стали шумно занимать предназначенные им, согласно степени знатности, места.
     Бель слегка оттолкнула Антуанет и проскользнула на ее место как раз рядом с Гастоном. Изобразив изумление для Катрины, Бель игриво погладила под столом ее супруга одетой в шелковую туфельку ногой. От него приятно пахло, он приятно улыбнулся, не отстранившись от нее. Она с трудом отвела от него взгляд и окинула стол и сидящих напротив господ. К сожалению, леди д'Э оказалась далеко от нее и, как Бель не старалась, но шепот Мадлен не долетал до ее ушей. Зато гулкий голос аббата, сидевшего через стол, был слышен очень хорошо, даже слишком. Но все ведь не может быть идеально.

- Какое изобилие, дети мои, - со смирением промолвил аббат, оглядывая яства, - нет-нет, наслаждайтесь! Сегодня день радости, день, когда Господь благословил чад своих! - Лицо доминиканца озарилось восторгом. - Это радость чистая, не суетная. Так и с книгами – есть те, которые для суетного увлечения, для овладения тайнами мира сего. А есть свитки, которые для пользы, они содержания душеспасительного; а среди них есть и такие, к которым без подготовки и подступать нельзя, но и не в этом суть...
     Аббат говорил и говорил, а сидевший рядом граф Суррей мысленно сплюнул – книги он любил, но изучал лишь науку воинскую, а не свитки, в которых, дойдя до конца, забываешь, о чем в начале писано.

     Бель сделала вид, что полностью согласна с изречениями святого отца и обернулась к Антуанет. Наставница с искренним восторгом внимала аббату, шепотом вторя ему, а тот, видимо войдя во вкус, продолжал:

-...Увы, недостает времени, чтобы наставлять юношей и юных дев, желающих посвятить жизнь познанию книжному, мудрости вековой – знанию столь трудному, но ничуть не утомительному, ведь труд сей - изучение ковчегов знания, умножение...

     Катрина смиренно кивала, всем своим видом одобряя проповедь аббата, Гастон же усмехнулся и предложил утолить жажду познаний святой водой, то есть вином. Сморщившаяся в стойком отвращении Катрина была полной противоположностью источающей живой интерес к нему Бель. Не впервые виконт задумался над тем, насколько верный выбор он сделал, связавшись со старшей из сестёр. Впрочем, младшую ему представили лишь тогда, когда все детали уже были обговорены. Осушив очередной бокал, Гастон прищурился, бесцеремонно разглядывая аббата и сидевших рядом с ним гостей из Англии.

     Импровизированная проповедь аббата продолжалась и Бель стала скучать. Она потянулась к вазе с фруктами и оторвала крупную сочную ягоду, при этом случайно стряхнув со стола салфетку. Украшенная золотой вышивкой, белоснежная салфетка упала на колено сидевшего рядом зятя. Девушка ойкнула и подобрала беглянку, задев кончиками пальцев бедро Гастона. Когда она осознала это, краска стала заливать ее щеки и смущенная Бель уткнулась в свою тарелку, позабыв про виноград.

     Графиня Уингфилд, от острых глаз которой не ускользало ни одно движение гостей за столом, понимающе улыбнулась.
- Какой восхитительный праздник! Ее величество была так хороша в белом. Если бы не последние события... - леди Агнес понизила голос, - ночами я запираю засов... знаете ли... лежу и дрожу... одна...
Она многозначительно посмотрела на присутствующих за столом придворных.
- Помилуйте, вы о чем, миледи? - насмешливо произнес Говард, который не видел никаких маневров, если они не совершались на поле боя, - что вас заставляет запираться на ночь?
- Милорд, вам, доблестному рыцарю, не понять. А мне, даме, страшно. Вы же слышали о ночных событиях?
- Миледи. – В улыбке Говарда было столько превосходства, что графиня тяжко вздохнула про себя. – Нет никаких событий!
- То есть как? – удивленно протянула она. Граф, видя, что все внимание приковано к нему, наслаждаясь этим мгновением, произнес:
- Не далее, как сегодня утром, милорды и дамы, я пошел навестить капитана своей стражи, занедужившего в пути от несвежего. На подходе к лазарету я был перехвачен лекарем и его помощниками. Они сказали, что капитан плох и не пустили меня к нему. Знаете, что сие означает?
- Что?
– Что он не от несвежего недужит. Когда лекари молчат как в пыточной? Когда не хотят сообщать плохие вести. Так уже было, в приграничье. А знаете, что было тогда?
- Что? – слабым голосом вопросила леди Агнес, подозревая, что Говард сейчас скажет эдакое, раз сидит с таким довольным видом.
- Что, что? - Он победным взглядом посмотрел на всех. - Да потница!
Кто-то охнул, аббат перекрестился, графиня побледнела. Граф почувствовал, что отмщен.

- Это какая-то смертельная болезнь? - решилась вступить в разговор Бель. Она уже оправилась от охватившего ее смущения и была даже бледнее обычного.

- Это отвратительная тема для беседы за едой, - сказал Гастон, отправляя в рот очередной кусок окорока. - Омоем же наши уши, услышавшие сие! - виконт поднял бокал, спешно наполненный личным слугой виконта, Ле Фу.

     Аббат не успел открыть рот, чтобы дать ответ, как заговорила леди Агнес:
- Вы заметили, что ее высочества нет на празднике?
Говард многозначительно посмотрел на окружающих.

     Пальцы Ле Фу отбивали нервный ритм, тарабаня по изголовку стула, на котором восседал виконт. Наливая Гастону вино, слуга максимально приблизился к благородному уху и встревоженно шепнул:
- Милорд, тёмные дела творятся прямо рядом, ох, ваш покорный слуга взволнован, так взволнован...
Виконт, который был весьма заинтригован приятными движениями Бель, направленными в его сторону, а так же созерцанием английской графини и разделыванием отменного куска говядины, прервал слугу командующим тоном:
- Ле Фу, спина ровней! Уйми наконец дрожь в руках!
- Да, милорд, конечно милорд...но она пропала, неаполитанаская принцесса пропала, и слухи об истинной судьбе несчастной облетели кухню, конюшни и покои прислуги...
     Гастон покончил с говядиной и призвал Ле Фу поближе, приказывая ему поведать все сплетни, витающие над дворцом. Громкие голоса сотрапезников и срывающийся на визги шёпот Ле Фу не позволяли уловить более, чем обрывки предложений:
- Некто с простеньким гербом...Помните, что вы видели в саду...Стражников подкупили...о, ужас...


Скорчивший было мину полного внимания виконт быстро потерял интерес и отмахнулся от слуги, приказав ему сбегать наполнить сосуд со святой водой. Зато Катрина всё внимательно слушала, не подавая виду. Стражники, герб, сад. Незамутнённый разум виконтессы пришёл в действие. Её собственные приближённые, фавориты и любимцы, которые ездили с виконтессой повсюду, вещали о многом. Катрина находила их общество приятным, несмотря на упрёки матушки. Разодетые в пёстрые наряды цвета канарейки, под стать пташкам на гербе виконтов*, карлики и карлицы окружали свою госпожу заботой и вниманием, собирая по крошкам всевозможные сплетни и слухи. Миньоны виконтессы шептали ей о том, что в рядах гостей кроются желающие недоброе королевской чете, и, будучи лояльной королю и Франции всем сердцем, зловещие слухи тревожили Катрину.

- Это может поставить под удар здоровье всех присутствующих, а может - Катрина аккуратно охнула и продолжила заметно тише - и Его Величество...

- Отрада сердца моего, Его Величество в полном порядке - усмехнулся Гастон - всех шпионов ловят уже на границе!

     Бель кроткой улыбкой отмахнулась от успокоительных слов виконта, как от бабочки, и взглянула на сестру. Наверное впервые за много лет она поняла, что имела в виду Катрина или ей это на миг показалось:
- От одного из приезжих купцов, что были у нас на ярмарке осенью, я слышала, - Бель неуверенно помолчала, подбирая слова, и продолжила, но уже шепотом, - Бретань хочет независимости. Возможно, кто-то из окружения Белой королевы пытается поспособствовать этому.

     Говард многозначительно посмотрел в кубок и пробормотал:- Все возможно.Он хотел что-то добавить, но тут заиграла музыка, дамы и кавалеры стали вставать со своих мест. Начались танцы.

______________________________________________________________
*

Бель де Вулл подозревает Николаса де Лаваля. Основание - стартовая улика:

Цитата: mary от 04 октября 2017, 08:39- От одного из приезжих купцов, что были у нас на ярмарке осенью, я слышала, - Бель неуверенно помолчала, подбирая слова, и продолжила, но уже шепотом, - Бретань хочет независимости. Возможно, кто-то из окружения Белой королевы пытается поспособствовать этому.

Гастон поддерживает Бель - в стартовой улике ему было поведано об иностранных шпионах, плюс улика Бель. Голос против Николаса (Луан).

Пьер

Пьер был предупреждён друзьями о том, что придворные дамы шпионят для будущей королевы. Как бы этот брак не навредил Людовику...
И Карлотта куда-то исчезла, нет её среди придворных дам. Досадно, однако! Кому верить?
Цезарио Борджиа рвёт и мечет: наверное тоже какие-то планы рухнули! Как в этой суматохе защитить родовые земли, юг Франции... Столько претендентов на родные места!
Нужно пойти в лабораторию. Можно использовать порох, чтобы стрелять. Пока мушкет заряжают втроём... оружие требует доводки. С этим нужно успеть до войны, запах которой буквально чувствуется в воздухе.
Буду наблюдать, может смогу что-то заметить.

Слухи не удержишь. Несмотря на то, что явно были предприняты усилия по скрытию личности убитого, Жак передал информацию о том, что убита была какая-то женщина. Знатная. Сопоставив услышанное с отсутствием на свадьбе Карлотты, у Николаса появилось серьезное подозрение о том, кто мог быть убит. И эти мысли не радовали. Николасу понравилась эта девушка, хотя общались они не так долго. Плюс ее положение могло помочь Николасу занять более высокое положение. Но теперь эти стремления были обрезаны. Кто же мог сделать подобное?
Плюс кто-то пустил слух о том, что к убийству может быть причастен сам Николас. Мерзкий слух. Может быть пустивший его сам был причастен к убийству? Следовало разобраться в этом.

Шум праздника и топот ног бегающих туда-сюда слуг доносился даже до небольшой комнаты в подземельях замка, где размещался рабочий кабинет начальника королевской тайной полиции. Луи, впрочем, прислушивался, и небезуспешно, к куда более тихим звукам - к шепоткам и слухам. К этому моменту он уже исключил из подозреваемых всех слуг - среди них у него было предостаточно глаз и ушей. Кто-то из пожаловавших на королевскую свадьбу гостей был причастен к уже двум жестоким убийствам. Луи был почти уверен, что этот кто-то - мужчина, его люди нашли кровавый отпечаток обуви, явно мужской, на земле недалеко от часовни. Но убийца, видимо, сам заметил свою оплошность, потому что этот след был единственным. К сожалению, возможности скрытно осмотреть обувь всех гостей пока не представилась. Тем не менее, среди слухов, доходивших до ушей главного полицейского, была парочка привлекших его внимание.
-Де Лаваль, значит, - вполголоса произнес Луи. - Надо будет присмотреться к нему повнимательнее.
Тем временем где-то наверху уже воцарялась ночь, и гости. которых уже известили, что на завтра намечается выезд на охоту, начали покидать пиршественный зал, хотя, возможно, далеко не все из них собирались предаваться спокойному сну.
_________________________________________________

Персонаж Луана - Николас де Лаваль - обвинен в причастности к исчезновению Карлотты Неаполитанской. Это обвинение было поддержано одним игроком. Считаю обвинение и его поддержку обоснованными, хотя комментарий Луана небеспочвенен, так что рекомендую в дальнейшем обосновывать более... весомо.
Баллы Подозрения:
Николас де Лаваль (Луан) - 3
Начинается скрытая фаза, жду ваших ходов в личку. Дедлайн - воскресенье, 08.10.2017 г., 23:59 по Москве

Анна, королева Франции, с недоверием и тоской смотрела в большое зеркало. Никак не вязалось то, что она видела, с ее громким титулом и тем, что когда-то за ее руку была развязана настоящая война. Неужели вот эта бледная, изможденная многими неудачными беременностями и скорбными вдовьими слезами женщина и есть королева Франции, о которой распевают менестрели по всей стране?
Сзади скрипнула дверь, и Анна в зеркале увидела, что в спальню вошел Людовик. Она повернулась к нему, и не ее лице, в дополнение к неуверенности в себе, явно отразилось и то, что она не знала, как себя вести со своим новым мужем. Смущение, воспоминания о былой их дружбе, всколыхнувшиеся вновь тоска по Карлу – все это заставило ее опустить голову, боясь встретиться с Людовиком взглядом. Он же, остановившись перед ней, молча смотрел на нее своими запавшими от тревог последних дней глазами, и затем произнес:
-Господи, что же он с тобой сделал...
Анна тут же решительно посмотрела ему прямо в глаза. Она прекрасно понимала, о ком со скрытой, но несомненной неприязнью сказал это Людовик.
-Не говори так, - почти прошептала Анна. – Карл был хорошим человеком. Я, конечно, уже не так красива, как раньше. Но это не его вина и...
Тихий смешок Людовика перебил ее.
-Глупая, - сказал он с улыбкой, положив руки ей на плечи. – Ты также очаровательна, как в тот день, когда мы впервые познакомились. Но за это...- тут Людовик провел пальцами по щеке Анны, где, он прекрасно это знал, долгие дни не высыхали слезы скорби по ушедшему в мир иной Карлу. – За это я его никогда не прощу. За то, что ушел вот так, внезапно, нелепо, заставив тебя страдать и истекать слезами над его гробом.
Людовик привлек Анну к себе, продолжая говорить:
- Я не знаю, какое чувство мое к Карлу сильнее – ненависть или благодарность. Когда-то он отнял тебя силой, но, если бы не он, возможно, мы никогда не оказались бы вместе.
Тонкая рука Анны коснулась его губ, словно запечатывая их. И в самом деле, то, что она хотела услышать, и то, что он хотел сказать, было произнесено, и не было больше нужды в словах.  Анна, прижавшись к Людовику, смотрела в его глаза, и на ее бледном лице, даже в скудно освещенной луной спальне, был заметен румянец – уже не смущения, но желания, и когда Анна потянулась губами к губам мужа, не осталось больше ни короля, ни королевы, ни королевства, остались только мужчина и женщина, и все, что было за пределами этой посеребренной лунным светом спальни, вспыхнуло неугасимым пламенем, разлетелось вдребезги и кануло во мрак – на всю бесконечно долгую и мучительно короткую ночь.

Бессонной, но куда менее приятной, была эта ночь и для некоторых других гостей и обитателей замка Блуа. Исполнительный верзила-стражник, нанятый щедрым гостем, честно, но бесплодно отстоял свою вахту, где было указано, пытаясь угадать, за кого же все-таки этот самый гость, если говорит абсолютно противоположные вещи. Также бесплодно отстоял свою вахту другой гость - к огромному облегчению капитана тайной полиции. Помогла ли этому холодная ночь, из-за которой поздняя прогулка по саду совсем не казалась хорошей идеей, или простая удача, неизвестно. Неизвестно также, отчего вздыхал разочарованно некий юноша, глядя в окно на этот самый сад и держа в руках короткую записку. Скорее всего, его расстроила отказом возлюбленная. Кто-то другой, наоборот, проявивший недюжинное обаяние, пожинал его плоды, получая из первых рук довольно интересную информацию. Очарованный, любуясь тем как идут красные линии объекту своего обожания, как раз рассказывал о небесплодной прогулке другого видного и говорливого гостя. Интересную сплетню удалось подслушать и еще кое-кому, хоть и имевшему белый цвет на гербе, но в некоторых помыслах отнюдь не беспорочному.

Но, что бы там ни было ночью, с востока, накатывая подобно морской волне, смывая остатки сна, заглушая сонное бормотание какофонией дневных забот разливалось сияние дня. В Блуа его радостно встречали лаем собак, кличами охотничьих рогов, ржанием лошадей - и всем остальным, что предвещало увлекательнейшее мероприятие - королевскую охоту!

_________________________________________________________________

Итак, ночью никто не погиб и даже не поранился. Тоска-печаль. Чтобы отвлечь внимание от ненужных слухов и втихаря спровадить неаполитанскую делегацию, Король объявляет выезд на охоту. Решайте сами, что вам интереснее - мирно проводить время на лоне природы, у шатров, наслаждаясь дамским обществом и превосходным вином, или проявить себя и поучаствовать в охоте. Разумеется, огромное количество королевских ловчих обеспечат вашу безопасность, но охота - дело непредсказуемое. Если хотите, можно написать совместный пост с моими персонажами, могу устроить приключения и опасности. Дедлайн - воскресенье, 15.10.2017 г., 23:59 по Москве.

Томас Говард и Все-все-все

В январе светает поздно. Говард лежал в кровати, его знобило и он чихал так громко, словно старался разбудить весь дворец. Граф пил подогретое вино с пряностями, заботливо приготовленное Уильямом, и ругал французскую погоду.
Графиня, занимавшая соседние покои в этом крыле здания, тоже не спала. Она ворочалась в постели, пытаясь представить события грядущего дня. Неподалеку лежал ее наряд для охоты, который она накануне выбирала несколько часов.
Не спал и аббат. Он тоскливо вздыхал над книгами, перелистывал их, что-то выписывая и вглядываясь в строки, написанные на латыни.

Встреча охотников была назначена на раннее утро. Слуги уже разбили шатры, приготовили яства и вино. Охотничьи лошади были заранее высланы на место, а дворяне должны были прибыть с минуты на минуту.
Карета мерно покачивалась, за окном в предрассветных сумерках мелькали деревья. Граф оглушительно чихнул и посмотрел на спутников слезящимися глазами.
- Вам бы в постели остаться, сын мой. Дабы в тиши преодолеть недуг во славу Господа. – Аббат набожно перекрестился. Графиня последовала примеру брата, с беспокойством взирая на сидящего напротив мужчину.
- Брат прав.
- Я не могу пропустить охоту. Я посол и должен присутствовать...
Говард снова чихнул. Тут карета основалась, и слуга помог выйти из экипажа. Они прибыли на место.

Не смотря на столь раннее утро, Бель чувствовала себя бодрой и полной сил. Ей не терпелось покинуть замкнутое пространство дворца и вдохнуть желанный воздух простора. Отец с большим неудовольствием согласился на участие своей младшей дочери в королевской охоте, поэтому приставил к ней грума, служившего дому де Вулл верой и правдой уже многие годы. К тому же мадам д'Э клятвенно обещала присматривать за нею.
Радостное предвкушение грядущего дня с Бель разделяла только Мадлен: близнецы кисло улыбались — мать посчитала их слишком юными для подобных мероприятий, Антуанет, как всегда, изображала благопристойное спокойствие и невозмутимость, граф и графиня де Вулл сосредоточились на выполнении своих обязанностей придворных. Да уж, чего меньше всего хотелось Бель, так это поддерживать скучные светские беседы и изображать из себя нечто большее, чем есть на самом деле.
Наконец карета де Вуллов прибыла к расположенным на живописной лужайке шатрам и Бель, не дожидаясь остальных и не желая терять времени на пустые приветственные церемонии, чуть ли не бегом направилась к коновязям. Свою Рыжую она узнала бы и из тысячи лошадей. Яркая масть и грациозная осанка лошади выделяли ее из множества других скакунов, приготовленных для охотников. Приставленный отцом слуга ждал юную госпожу.
- Здравствуй, Этьен, - улыбнулась ему Бель, - прекрасное утро, не правда ли?
- Да, госпожа, - сдержано ответил грум и поклонился.
Парень никогда не отличался излишней болтливостью, насколько она помнила. Вот и хорошо — не будет распускать всякие слухи, как дворцовые слуги. Бель уже наслушалась от них небылиц... Но все же неаполитанской принцессы с предыдущей ночи не видел никто, даже на свадьбу она не явилась. Неужели это все та ужасная болезнь, о которой говорил граф Суррей накануне? Девушка отогнала беспокойные мысли и глубоко вздохнула. День разгорался все ярче, зимняя свежесть жгла щеки. О всяких неприятностях думать совсем расхотелось. Сегодня ей был дарован кусочек свободы и ничто не должно было омрачать этот день.

Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар


- Значит, она мертва. И значит у кого-то хватило наглости обвинять меня в этом?
- Не обвинять, - вздохнул Жак. - Просто кто-то пустил слух. Вас видели с ней.
- Только вот у меня гораздо больше причин было видеть ее живой.

Что со слухами бороться бесполезно - это Николас знал. Слух не вызовешь на дуэль, его не выкинешь из окна дворца. После выпитого вчера голова болела, но это было и к лучшему. Боль позволяла забыть о другом.
- Что же, теперь у меня есть причины найти того, кто стоит за ее смертью. Жак, раз уж ты стал разносчиком слухов, слушай дальше. А я пока съезжу на охоту. Авось попадется какой-нибудь кабан, которого можно будет завалить.
- Будьте осторожны там. Говорят, одного английского короля случайно застрелили на охоте.
- Давай не будем вспоминать об англичанах. Их и так здесь хватает.
- Я знаю, что вам нужно. Найти какую-нибудь фрейлину - я видел одну, такая аппетитная!
- Не нужно, иначе мне потом герцогиня... Точнее, теперь она королева. В общем, мне нет желания потом объяснять, почему ее фрейлина не может выполнять свои обязанности. Или еще хуже того - заставит на ней жениться. Они же все породистые тут.

От раздумий, какой дублет одеть, оторвал топот шагов и открывшаяся дверь.
- Господин, вам письмо! - Жак протянул свиток.
- Опять прочел раньше меня!
- Должен же я быть в курсе событий. И должен же я был знать, стоит ли вас отвлекать разной ерундой от возвышенных мыслей от охоты.
Николас быстро пробежал глазами текст.
- Наконец то, мои молитвы были услышаны, дядюшку хватил удар! Хм... Нет чтобы стразу копыта отбросить... Ты выяснил у гонца что-то еще?
- Там распоряжается всем его жена.
- Да уж, с этой стервы станется. Как назло я отсюда не смогу сразу уехать. Ладно, я попробую через герцогиню добиться опеки над любимым дядюшкой, сейчас король до. Его же жена сама ничего сделать не сможет. Придумай, как все это преподнести. Я сейчас слишком занят охотой.

Гастон лихо скакал, Катрина мирно сидела. Гастон громко жужжал, Катрина тихонько пела. Январское утро улыбалось обоим.

Ле Фу продолжал поставлять Гастону вести из кухонь и конюшен, но виконт быстро отвлекался на менее скучные темы. Гастон был уверен, что опасаться ему нечего, несмотря на параноидальное настроение слуги, и его милость на данный момент больше всего занимала возможность размять кости на охоте. Хитроумные переплетения интриг при дворе Людовика интересовали виконта по мере их прикосновения к его собственной персоне, а сейчас он был весьма уверен в избранном пути и не утруждал себя излишней мозговой активностью. Зачем портить прекрасный отдых на природе? А вот и прелестная Бель, скачет в его направлении.

Миньоны Катрины окружили свою госпожу, восседающую на удобном кресле в шатре. Карлица подбила подушку, на которой покоилась нежная рука виконтессы, карлик поднес обитую бархатом табуретку под нежные ноги. Катрина склонила голову, созерцая вошедших в шатер аббата и его сестру.

Пьер Гуффье.

  Пьеру несказанно повезло: он отправился на охоту в свите короля и его дежурство начиналось после заката!
  Что может быть увлекательней охоты на кабана!
У Пьера от предвкушения сердце выпрыгивало из груди!
  Но охота, дело сложное. Королевский ловчий организовал укрытия для охотников. И стрелять должны были только в том направлении, где людей быть не могло! Но угораздило же стеснительных дам искать кустики для укрытия, видно нужда была настоятельной! И оказались дамочки на пути волка, который тоже задумал на кабана поохотиться, не ведая, что составляет конкуренцию самому Людовику! Визг был слышен издалека и кавалеры немедля бросились на голос. Несколько стрел и арбалетных болтов поранили несчастное животное. Прикончил волка пеший егерь охотничьим ножом...
  Собственно, чтобы защитить честь дам, мужчины решили, что гласности предадут только часть охоты, касающуюся волка, словно дамы наблюдали издалека...
  Кабану же досталась от раззадоренных схваткой с волком мужчин вся кипевшая в охотниках ярость. Кто-то даже попытался спрыгнуть с коня и пойти на секача с кинжалом... На его счастье зверь повернул в другую сторону, навстречу своре собак!

Князь Василий Иванович Патрикеев. Королевский двор, свита

Если и ржаветь мечу, то от крови. Если погибнуть, то в бою или на охоте. Ибо большой разницы между первым и вторым для князя не было. Хотя бы и поединок с равным, лишь бы разогнать скуку.  Всюду во дворце слышались возбужденные голоса, доносился звон начищаемого железа, отдавались приказы, ржание коней смешивалось со звуками еще далеких горнов и дудок. Дух близкой схватки явственно ощущался – войска готовы были выступить, а самые первые приготовления в зябкой утренней мгле провели разведчики – королевские ловчие.

После молитвы в покоях пришел черед облачения. Священник причастил князя, но выезжать на охоту отказался, сославшись на то, что не дело губить божьих тварей.

Княжеская свита, пополнившаяся заботами Кондратия, представляла самое пестрое зрелище – несчастные одежды галерников сменились на красное и желтое сукно, виднелись луки, а кое у кого и ручницы. На охоте могло случится всякое. Во дворе, среди простых охотников суетились псари и сокольничие с последними приготовлениями, нетерпеливо храпели застоявшиеся кони. Подносилась еда и питье, а с ними и самые последние слухи.

Часть этих слухов доносилась и до Василия Ивановича, омрачая радость выезда. «Нечто и правда уморили невесту? Словно гнал ты зверя, в предвкушении, но убила его чужая стрела из-за твоего плеча? Словно и не в зверя метили, знать не можешь. Черна душа и впрямь у того, что невинное дитя готов погубить ...».
А стоило бы найти союзников, когда события развиваются не так, как предполагалось. Вот только как не ошибиться? Охота, как и бой, покажет кто есть друг.

Вот и попробуй выполни царское поручение, когда тут девок давят! Впрочем, долг служебный от этого не убавлялся - на небольшом возке, в окружении свиты, таился царский подарок.

Махнув соколничему, Василий указал на клеть. - Готовь птицу. Больно не корми, но и голоду не давай. Пусть расправит крылья. Ежели готова будет, передай халзана королевским ловчим, как подарок от государя нашего и великого князя Василия. Да предупреди, что обучен он на лис да волков и ланей. А то вздумают царскую птицу еще на зайца травить, олухи.

Соколничий, повинуясь, сдернул ткань с клети, и острожно извлек огромного, темного орла - поистине, подарок, достойный короля!

Молодой лис, поводя из стороны в сторону носом, бежал по лугу в поисках какой-нибудь добычи, когда раздавшийся вверху птичий клекот показал, что добычей сегодня вполне может стать он сам. Лису не нужно было терять драгоценные секунды и смотреть вверх, чтобы убедиться, что крупный хищник кружит прямо над ним - рыжий зверь просто бросился изо всех ног к деревьям, под которыми мог укрыться от угрозы с воздуха. Следовавшую за ним тень лис чувствовал каждым волоском шерсти на спине, но быстрые ноги не раз выручали его из беды, и сейчас не должны были подвести. До спасительной норы под корнями деревьев оставалось всего-то четыре прыжка, три, два, один...

Звериный визг боли и страха не долетел до ушей короля - его заглушил гул одобрения и восхищения, который издала королевская свита, увидев, как, подброшенная когтями орла, взмывает в воздух его добыча. Людовик, обернувшись, бросил сопровождающим:
-Передайте князю, что я его подарок просто восхитителен. Надеюсь, самому ему тоже улыбнется сегодня охотничья удача. Приготовьте ему место рядом со мной сегодня на пире, я хочу поговорить с ним об охоте.
Затем король снова перевел взгляд на поле, куда уже устремились ловчие, чтобы подобрать добычу. Выставив руку в толстой перчатке, король дождался, когда большая птица вернется на этот ни капельки не утративший силы насест, и сказал, вроде бы ни к кому не обращаясь:
-Пусть это будет уроком для всех наших врагов. Как бы они ни надеялись, если я решу их уничтожить, им не удастся укрыться от меня.
Людовику не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что некоторые из людей позади него обменялись после этих слов встревоженными взглядами. Передав нахохлившуюся птицу сокольничьему, король махнул рукой своим спутникам.
-Скорее, поспешим! Я слышу зов рога! Похоже, наши загонщики нашли для нас достойную добычу!
...
Достойной добычей, которую предвкушал король, оказался тот самый поднявший переполох, кабан. К середине зимы он исхудал, и мышцы его не могли похвастаться той силой, которой они наливаются летом, когда вокруг полно пищи. Но зверь компенсировал это совей свирепостью и опытом, о котором свидетельствовали многочисленные шрамы на его шкуре.
-Не правда ли, он похож на некоторых наших старых князьков. Старый и потрепанный, но кое-что еще может, - со смехом говорил Чезаре окружавшим его французским и итальянским дворянам, глядя на окруженного псами кабана. Псы, равно как и псари, впрочем, не разделяли его легкомысленного отношения - два собачьих трупа со вспоротыми животами доказывали, что у этого лесного "князька" еще достаточно сил, а его "клинки" достаточно остры. Вот одна из собак, решившись, прыгнула, наметившись вцепиться кабану в загривок, но тот словно имел глаза на затылке и мотнул тяжелой головой, отправив пса в обратный полет. Он уже бросился было затоптать беднягу, но остальные псы со злобным рычанием подступили ближе, и кабан благоразумно отступил.
-И, как и большинство наших стариков-князей, годен лишь на то, чтобы кичиться своей "независимостью" и украшать замок. Что ж, пора перевести его в подходящее для этого состояние.
Чезаре, покачав головой спрыгнул с коня и, перехватив поудобнее тяжелое копье, направился к полю битвы. Раздалось несколько приглушенных возгласов, имевших целью предостеречь сына Папы Римского от этой затеи, но он не обратил на них никакого внимания. Взмахом руки он дал псарям знак отозвать собак, и те повиновались, хотя готовились в любой момент броситься на помощь, ибо прекрасно представляли, что сделает с ними король, если с важным гостем случится беда. Кабан, едва кольцо собак распалось, бросился было наутек, но на его пути оказалось препятствие - в виде человека в костюме слишком роскошном для охотничьего. Впрочем, Чезаре ни покрой костюма, ни что-либо иное не отвлекало сейчас от его цели. Кабан, и так уже разозленный до предела, наконец бросился в решительную атаку. Визг атакующего дикого кабана ничуть не похож на визг свиньи, которую повар режет вам к ужину. Услышав этот звук, да еще в такой близости от себя, даже достаточно храбрый человек может потерять самообладание - и пасть жертвой страшных клыков. Но противостоящий ему сейчас человек точно также, а может даже лучше, умел выпускать на волю сокрушительную силу своего гнева. Чезаре не стал упирать рогатину в землю, чтобы заставить зверя самого насадиться на ее острое широкое лезвие - вместо этого с громким выкриком бросился вперед и в сторону, нанося мощный удар копьем.
Все это происходило слишком быстро, чтобы наблюдавшие за схваткой могли различить детали - но они видели, как покатились по земле человек и зверь, и, к ужасу всех, кличи ярости у обоих превратились в крики боли. Подбежавшие охотники увидели хрипящего в агонии зверя - копье насквозь пробило мощную грудную клетку, и Чезаре, который сидел на земле, и, сцепив зубы, чтобы не закричать, рассматривал свою ногу, из глубокой раны на которой щедрым ручьем струилась кровь.
- Ха, - выдохнул несколько побелевшими губами Чезаре, - теперь осталось только завоевать город покрупнее, и можно затмить славу Улисса.
Подоспевшие к месту событий король со свитой застали Чезаре уже на носилках, впрочем, он все время порывался с них слезть. Тем временем Солнце, склоняясь к закату, удлинило тени деревьев, и все разрозненные компании охотников стали собираться к шатрам, где уже готовили длинные столы для вечернего пира.

_________________________________________________

Начинается пир, а с ним и Фаза Обвинения. Дедлайн - суббота, 21.10.17, 23:59 по Москве. Эльф, не забудь, что ты приглашен развлечь короля беседой об охоте, что дает тебе бонусные очки в глазах придворных (в том числе, семей с девицами на выданье).

У меня есть следующая улика:

Цитироватьговорят, в Блуа недавно группа слуг одного из дворянских родов поколотила уличного музыканта, распевавшего шутливую песенку о глупом короле. Чьи это были слуги неизвестно, но очевидцы вроде бы видели на них желтый цвет.

Желтый цвет на гербе превалирует у Пьера Гуффье (у некоторых персонажей, у которых тоже есть желтый цвет, он только как вставка). Потому я думаю, что улика принадлежит именно персонажу На-На. Далее, кому было выгодно убивать Карлотту? Ответ: либо стороннику короля Людовика, поскольку Карлотта поставила короля в неловкое положение, отказавшись следовать его плану, либо это могла быть месть сторонников Борджиа. Но первый вариант с учетом улики на Пьера Гуфье как фанатичного сторонника Людовика, который желает мстить тем, кто выступает против короля, склоняет меня выдвинуть обвинение в том, что Пьер Гуфье может быть убийцей.

У меня счледующее оправдание:

Цитата: Пингвинчег от 20 сентября 2017, 00:29В башне Тур-дю-Фуа тихо звякнул переданный из рук в руки мешочек. Зачем кому-то понадобилось подкупать дюжего стражника с пудовыми кулаками? Кто их знает, этих гостей? Но золото всегда золото, неважно, чьей страны чеканка.

Поль дежурил в ту ночь возле винтовой лестницы и с поста не отлучался...

 «Неизвестно также, отчего вздыхал разочарованно некий юноша, глядя в окно на этот самый сад и держа в руках короткую записку. Скорее всего, его расстроила отказом возлюбленная».
Ходят слухи, что Пьеру не повезло. Что ж, у него все впереди. Возможно в чем-то его и можно было обвинить. Например, в неумении владеть шпагой. Или излишней доверчивости. Или в том, что его действие не принесло результата

«Исполнительный верзила-стражник, нанятый щедрым гостем, честно, но бесплодно отстоял свою вахту, где было указано, пытаясь угадать, за кого же все-таки этот самый гость, если говорит абсолютно противоположные вещи. Также бесплодно отстоял свою вахту другой гость - к огромному облегчению капитана тайной полиции. Помогла ли этому холодная ночь, из-за которой поздняя прогулка по саду совсем не казалась хорошей идеей, или простая удача, неизвестно»

Блокировщики (наемные убийцы, шутники?) провели время зря. И тут сказать нечего.

«Кто-то другой, наоборот, проявивший недюжинное обаяние, пожинал его плоды, получая из первых рук довольно интересную информацию. Очарованный, любуясь тем как идут красные линии объекту своего обожания, как раз рассказывал о небесплодной прогулке другого видного и говорливого гостя.»

А вот владелец красной линии на гербе не смог совершить в эту ночь. Любовника я называть не буду, из чувства мужской солидарности.

Но подозреваю семейство Бель в измене (такова моя трактовка улики) и кровопролитии, не свершившемся прошлой ночью

Цитата: Эльф Лориеновский от 22 октября 2017, 23:59А вот владелец красной линии на гербе не смог совершить в эту ночь.

На гербе Николаса де Лаваля тоже есть красные линии. Гарак, я могу использовать Улику Эльфа для обвинения де Лаваля?
Алиби Бель на основании Улики:

Цитата: Пингвинчег от 09 октября 2017, 10:40
потому что кто-то якобы видел кого-то уходившего от часовни, тщательно кутавшегося в плащ. "Видать, не мальчишка уж, раз так кутается" - пошутил кто-то,

а также на основании поста Мастера:

Цитата: Пингвинчег от 06 октября 2017, 14:54Кто-то из пожаловавших на королевскую свадьбу гостей был причастен к уже двум жестоким убийствам. Луи был почти уверен, что этот кто-то - мужчина, его люди нашли кровавый отпечаток обуви, явно мужской, на земле недалеко от часовни.

Основной мой персонаж - Бель. никто из неписей не участвует в ночных действиях.

Бель удавалось не отставать от охотников только благодаря прекрасно выученной для таких мероприятий лошади. Рыжая с повадками лисы мягко и осторожно неслась по лесу, ловко преодолевая препятствия в виде сломанных веток и выступающих из под земли узлов корней.
Впереди мелькали расфуфыренные плащи и разномастные крупы. Иногда она замечала знакомую осанку и небрежный разворот плеч, заставлявшие ее сердце биться чаще.

Гастон гнался за оленем, с порозовевшими на морозе щеками. Ле Фу едва поспевал за господином, неистово хлеща кнутом.
- Ле Фу, что за прелесть наша жизнь! - воскликнул виконт, добивая животное.
- Так так, мило-орд, - едва отдышавшись отвечал слуга.
- Охота, вот суть всего, вечная гонка, - постановил Гастон, спешиваясь. Ле Фу подхватил поводья скакуна виконта. Последний принял из рук виночерпия бокалы и повернулся к Бель.
- Миледи, как вы находите королевскую охоту? Не слишком скучное занятие для столь утонченной особы? - протянув Бель два бокала с вином, виконт снял головной убор и попытался пригладить растрепавшиеся на ветру волосы. Его досаду было сложно скрыть - усердная работа Ле Фу пошла насмарку.

- Совсем, нет, ваша милость. Напротив, я давно так не веселилась, - засмеялась девушка, однако в сторону убитого оленя она старалась не смотреть.
Азарт погони огоньками плясал в ее глазах, расцвел нежным румянцем на щеках. От свежего пропитанного запахами хвои и палой листвы воздуха кружилась голова. Она склонилась, чтобы принять бокал из рук Гастона и, понизив голос, произнесла:
- Вам нет равных в охоте, как я посмотрю.

Гастон, продолжавший возиться с прической, на мгновение остановился, оценив комплимент. - Конечно нет мне равных - Ле Фу подтвердит немедля! Ле Фу?! - слуга не спешил приближаться - Доводилось ли вам услышать сказ о героических деяниях на поле брани? О, я был великолепен в алом, как ваши губы, камзоле...- Виконт осушил свой бокал и отбросил его в сугроб, затем мягко, но настойчиво схватил руку, протянувшую ему бокал и потянул обладательницу руки за широкий дуб. Продолжая движение, он направил заточенную в перчатку руку Бель к своему конскому хвосту.
- Но сперва герой должен принять подобающий вид.
Гастон заговорчески кивнул Бель и повернулся к ней спиной, стараясь спрятаться за деревом:
- Никто из королевской свиты не смотрит?

Когда Гастон подхватил ее из седла и увлек за собой, Бель, кажется, перестала дышать от восторга. И она не сразу поняла, чего на самом деле желает виконт. Реальность ринулась на нее, наградив хлестким шлепком жестких темных волос по рукам. Что ж, иногда это полезно для столь неискушенных юных леди, как она. Бель вернула на место уползшие вверх брови и решила поухаживать за зятем как следует. Вряд ли, конечно, после этого славный герой-охотник рискнет поворачиваться к ней спиной.

Праздничное пиршество было в самом разгаре. То и дело взрывы смеха взлетали над каким-нибудь из столов, привлекая всеобщее внимание и заглушая общий гул бесед и пение менестрелей. Время от времени к столам подходили новые группы гостей, возвращавшиеся с отведенных им дальних участков, или задержавшиеся под каким-нибудь благовидным предлогом для не самых благовидных целей.

Помни, кто во цвете лет, —
Юн не будешь бесконечно.
Нравится – живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Это Вакх и Ариадна.
Все спеша от жизни взять,
Ненаглядный с ненаглядной
Обращают время вспять.
Да и свита, им под стать,
Веселится бесконечно.
Нравится – живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Этих юных козлоногих
К нимфам тянет, и они,
По лесам охотясь, многих
Заманили в западни.
Как им весело, взгляни –
Пляшут, скачут бесконечно.
Нравится – живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Этим стройным нимфам любо
Попадаться в сети к ним:
Только тот, чье сердце грубо,
От любовных стрел храним.
Нимфы к милым льнут своим,
Песня льется бесконечно.
Нравится – живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Тушей на осла навьючен,
Следом движется Силен,
Столь же стар и столь же тучен,
Сколь от выпивки блажен.
Глупо жаждать перемен,
Если счастлив бесконечно.
Нравится – живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Наконец Мидас влечется, –
Превращает в злато он
Все, к чему ни прикоснется.
Но на скуку обречен,
Кто вменил себе в закон
Наживаться бесконечно.
Нравится – живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Ждать до завтра – заблужденье,
Не лишай себя отрад:
Днесь изведать наслажденье
Торопись и стар и млад.
Пусть, лаская слух и взгляд,
Праздник длится бесконечно.
Нравится – живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Славьте Вакха и Амура!
Прочь заботы, скорбь долой!
Пусть никто не смотрит хмуро,
Всяк пляши, играй и пой!
Будь что будет, — пред судьбой
Мы беспомощны извечно.
Нравится – живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

(стихи Лоренцо Медичи, "Вакхическая Песнь")

Беседа с русским послом быстро наскучила Людовику, так как тот, вопреки ожиданиям короля, быстро переключился с разговора об охоте на придворные сплетни. Поэтому король побыстрее нашел для Патрикеева другого собеседника, а сам повернулся к Анне. Она, никогда не питавшая пристрастия к охоте, к разговору мужа с послом не прислушивалась, и ее внимание явно было сосредоточено на чем-то другом. Этим другим, как понял Людовик, проследив за взором жены, был Чезаре Борджиа. Людовик ощутил укол ревности, но вскоре понял, за чем именно так пристально следила Анна, когда она, чуть дотронувшись до руки мужа, тихо сказала:
-Не правда ли, они неплохо смотрятся вместе? Хотя она, конечно, скорее мила, чем красива, в отличие от него.
Людовик пожал плечами. Ему не было дела до сравнения внешней привлекательность Чезаре и Шарлотты д'Альбре. Главное, чтобы она не вздумала артачиться - сейчас это совершенно не входило в планы Людовика. Поэтому он, неопределенно хмыкнув в ответ на замечание жены, также то и дело поглядывал, как итальянец что-то говорил Шарлотте, которую, разумеется, посадили рядом с ним.

...

Тем временем в Блуа в отсутствие гостей активно трудились подчиненные господина Луи. Конечно, он не надеялся, что убийца окажется настолько глуп, что не избавится от окровавленных сапог, и все же проверить эту зацепку стоило. К сожалению, как и следовало ожидать, результата проверка не дала. Зато нашлось еще кое-что, точнее, кое-кто интересный. Один из дворцовых слуг нашептал нечто очень подозрительное про сеньора де Лаваля. Информация из ненадежного источника, но и отбрасывать ее тоже нельзя.
И, разумеется, Луи еще только предстояло узнать целый ворох слухов и сплетен, который доберется до Блуа вместе с вернувшейся королевской охотой к глубокой ночи. А там было что послушать.

__________________________________________________________________
Выдвинуто обвинение в причастности к убийству карлотты Арагонской в адрес Пьера Гуффье.
Оправдание признано несостоятельным (обоснование в теме обсуждения).
Выдвинуто обвинение в адрес Белль де Вул в принадлежности к Оппозиционерам и попытке нападения. Обвинение признано несостоятельным (обоснование в теме обсуждения).
Оправдания Белль, соответственно, не рассматривались.
Получен Донос на Николаса де Лаваля

Баллы Подозрения.

Николас де Лаваль (Луан) - 4
Пьер Гуффье - 2

Цитата: Пингвинчег от 25 октября 2017, 08:24
Кстати, я совсем забыл объявить следующую фазу! Начинается Скрытая Фаза, все вернулись в замок, действуйте-злодействуйте, дедлайн - воскресенье, 29.10.2017 г. 23:59:59 по Москве

Если бы кому-то в глупую голову пришла мысль подслушивать этой ночью у дверей покоев королевы, он мог бы услышать там сдавленные рыдания. Но настолько смелых или глупых голов в Блуа не нашлось, поэтому рыдания эти слышали только две женщины, находившиеся в спальне.
-Я боюсь его. Боюсь, Ваше Величество, - сквозь слезы жаловалась своей госпоже одна из ее фрейлин. Нетрудно было догадаться, что это была Шарлотта д'Альбре. - То, как он смотрит на меня, то, как он говорит... О нем не зря говорят, что он порождение нечистого. Я боюсь его!
Анна гладила скорчившуюся у ее ног девушку по голове, ожидая, когда поток слез немного утихнет. Разумеется, ей было жалко одну из своих любимых фрейлин. Но ее брак с Борджиа был необходим короне. Кто-нибудь менее знатный не подошел бы - а Шарлотта принадлежала к Нантской династии. И все же Анне не хотелось быть жестокой и приказывать девушке.
-Ты знаешь "Притчу о Северном ветре и Солнце", дитя мое? - тихо спросила Анна. Шарлотта подняла на нее заплаканные глаза, недоумевая, к чему этот вопрос, и кивнула.
-Так вот, - все также негромко продолжила королева, - Эту притчу обычно рассказывают детям, чтобы показать, что добротой и лаской можно добиться большего, нежели суровостью и грубостью. Однако у этой притчи есть один горький скрытый смысл, который многие не постигают, пока не становится слишком поздно. Смысл этот в том, что доброта и ласка могут быть не искренними чувствами, а маской, средством добиться желаемого. Суровая же прямота редко бывает притворной. Таким был мой первый муж, Карл. О, он был тираном. Он был захватчиком моей родины, суровым правителем и супругом. Но зато в его помыслах не было фальши или скрытой лжи. И хотя поначалу я ненавидела его за то, что казалось мне жестокостью, я в конце концов полюбила его за честность и открытость ко мне.
Анна положила свои руки на залитые слезами щеки девушки.
-Да, Чезаре смотрит на тебя с неприкрытым вожделением, видит не твою душу, а твое тело. Это довольно возмутительно и, конечно, пугает тебя. Но, по крайней мере, он честен в своем восхищении твоей красотой, пусть даже оно носит столь приземленный характер. Он не притворяется, не планирует использовать тебя как инструмент в своих замыслах.
"Как это было с несчастной неаполитанской принцессой", - дополнила мысленно королева, вслух же она закончила. - Удовольствуйся пока этим, и, быть может, тебе удастся пробудить в нем и более светлые чувства. Попробуй выбросить из головы все слышанные о нем сплетни и посмотри на него отвлеченно. Он хорош собой, принадлежит к одной из самых богатых и знатных семей Италии. Это очень и очень выгодная партия.

Беседа королевы и фрейлины продолжалась еще долго, а в это время в замке происходили и другие события, к счастью, вовсе не мрачные. Многие прельстила мысль освежить голову после охоты и пира морозным воздухом, и большинство гостей предались этому нехитрому занятию, размышляя попутно над событиями последних дней. Только в одном случае прогулка прервалась внезапной и довольно интересной находкой, которая несомненно сразу дала пищу многим коварным идеям в этой одетой в белый цвет душе.

______________________________________________________________________________________

Начинается следующий день. Праздники продолжаются, и король решает, чтобы порадовать итальянских гостей, устроить маскарад. Выбирайте костюмы и маски, танцуйте, флиртуйте - в общем, развлекайтесь. Дедлайн - понедельник, 06.11.2017 г., 23:59:59

На маскарад Бель явилась в образе девушки-весны: пышное платье цвета крем-брюле, корона из позолоченных цветов и восхитительная свежесть ее красоты. Придворные дамы наверняка оценят экстравагантность ее наряда. Милордов поразить еще проще... Но что скажет Гастон? Сможет ли он уделить ей хоть немного времени? Хотя бы один танец?
На балу отец неожиданно взял ее под руку и неторопливо повел вдоль пестрой толпы гостей короля. Девушка встревожилась: ничего хорошего это проявление отцовской заботы не предвещало. И не ошиблась — через минуту они оказались в дальнем конце зала. Здесь не так была слышна музыка и гомон людских голосов был тише. Здесь горело меньше свечей, запахи кухни тоже не долетали сюда. Здесь она была официально представлена некоему графу д'Альбону, Гигу шестому.
Граф был статный мужчина, немного худощав, лет на двенадцать старше Бель и держался отстранено. Он высокомерно оглядел девушку, словно выбирал  коня для скачек. Бель застыла, пытаясь скрыть под маской сдержанного достоинства, ту бурю эмоций, что бушевала сейчас у нее внутри. Обида, страх, отвращение, презрение... После этого унизительного осмотра, граф удовлетворенно погладил свою испанскую бородку, слегка тронутую сединой, и пригласил девушку-весну на танец.

Аббат смотрел, как всадники садятся в седла, пришпоривают коней и выдвигаются в сторону леса. - Аминь, - сказал он. Взгляд доминиканца стал острым, он огляделся, приметив отсутствующих и присутствующих придворных, а затем решительно зашагал к шатру, где расположились дамы и те из кавалеров, которые предпочитали менее опасные и более приятные развлечения. Снег хрустел, тонкие ветки ломались под сапогами инквизитора.
– Благослови вас Господь! - Он осенил знамением присутствующих, выслушал ответные слова – бормотания и приветствия разной степени искренности – отметил выражения лиц, мысленно проставил жирными чернилами галочки напротив некоторых имен, а потом направился по красному ковру ближе к той даме с приятными манерами, которая привлекла его внимание еще за пиршественным столом.
- Случилось чудо Господне, мадам, ибо как мне еще расценивать то, что вы здесь, в этом месте! Поистине, вы спасаете меня, ибо теперь я твердо уверен в том, что день не пройдет напрасно – мы поговорим о книгах и свитках, ибо еще за столом на свадебном пиру я отметил ваше искреннее стремление вникнуть в проповедь и книги, кои писаны для людей ученых. Хвала Господу, что вы не уподобились другим гостям сего празднества, которые верхами устремились за животиной, обуянные чувствами, кои более престали дикарям, нежели добрым христианам!

Катрина с тщательно скрываемым интересом внимала словам аббата. Книги были удел Бель, но праведные проповеди абсолютно точно принадлежали старшей из сестёр. Изгиб бровей аббата, взлетающих вверх с энтузиазмом, блеск его бледных губ, с которых слетали, как пташки, слова, молнии в его глазах - Катрина не могла отвести от него взгляд. Рядом с ним Гастон казался ей еще более нелепым представителем своего рода. Рядом с ним меркла белизна снега и светлела ночь. Виконтесса с трудом сдержала тяжелый вздох.

- Ибо мое сердце обливается слезами, когда я вижу, как достойные вельможи уподобляются львам. Да и что ходить далеко, даже наш посол, посланник короля Английского Генриха, седьмого на престоле, благослови его Господь, несмотря на недуг, отринув всяческое благоразумие, устремился в лес. А все отчего? От его упрямства, да простит меня Господь, ибо не следует осуждать ближнего своего. Но посол упрям, и я молюсь, чтобы с ним не приключилась беда, как это было с Авессаломом, который, убегая на муле, повис на ветвях дуба; ибо граф Суррей что тот мул Авессалома – и не известно еще, кто кого упрямее.
Последние слова доминиканец произнес, грозно сдвинув брови, и на секунду присутствующие могли увидеть тщательно скрываемый лик человека умного и жесткого, который за витиеватой манерой беседы скрывал свои познания.

- Львам, да... - шептала Катрина, сомкнув пальцы на лежащей на её коленях меховой муфте. Усилием стальной воли виконтесса заставила себя разжать побледневшие пальцы, пока этот жест не заметили придворные дамы, кружащиеся вокруг, как коршуны. Катрина подозревала, что от них не утаить слишком дерзкие движения по направлению к священнику, но она умела рисовать мягкими полутонами.
- Падре, все мы грешны самим существом своим, но порой и из греха рождается благодетель. Помню я сказ о Фемарь*, которая силой духа превзошла слабость мужей и их отца, и стала праматерью короля...ибо настояла она на исполнении слова Господня.
Катрина сложила руки на муфте, медленно поглаживая мягкий мех. Аббат не мог не знать эту историю, а на более откровенные намёки она не была готова. Влечение к святому отцу набожная Катрина расценивала не менее, как знак проведения божьего. Им суждено быть вместе.

- Аминь. - Произнес аббат, он посмотрел на руки дамы, поглаживающие муфту, и внезапно для самого себя добавил. - Фемарь поступила мудро, вняв велению сердца. Есть у меня свиток, повествующий о тех временах. Уверен, виконт найдет его любопытным, как и вы, мадам.
"Что это со мной?!"  в смятении подумал он, слушая, как его собственный язык говорит о том, о чем он помыслить не мог ранее:
- Свои изыскания я провожу в библиотеке, куда король Людовик Французский, вняв моим прошениям, допустил меня для изучения знаний, мудрости вековой...
С этими словами доминиканец как ни в чем не бывало посмотрел на Катрину.

Лёгкие виконтессы готовы были взорваться, так как она с трудом сдерживала в корсете участившееся дыхание. Пронзительный взгляд аббата заставил её отвлечься на миньонов - она раздала им указания, воспользовавшись этими мгновениями для глубоких вдохов и выдохов. Когда она осмелилась вновь поднять глаза в направлении святого, его худое лицо показалось ей обрамленным золотистой аурой. Библиотека? Катрина вздохнула про себя, но упускать возможность не собиралась. Капкан замкнулся.
- Святой отец, вам не боязно посещать библиотеку одному, когда во дворце творится сущий хаос?..- Катрина промолвила последние слова почти шёпотом, хотя кроме неё мало кто внимал проповеди. Одни гости отвлеклись на светские беседы, других отвлекли проделки специально подосланных к ним карликов в жёлтых одеяниях.
- Боюсь, помимо вас, немногим интересны труды о мудрости.
- Господь защищает чад своих. - Промолвил аббат, он благостно улыбнулся и тише добавил. - Я буду счастливейшим из смертных, если вы, дитя мое...
Тут в шатер с громким смехом вошли кавалеры, доминиканец досадливо нахмурился и отступил от виконтессы, которую тут же вовлекли в светскую беседу. Что ж, ему не впервой ждать. Они завершат беседу позже.

_________________________________________________
* Фемарь была замужем за Иром, сыном Иуды (один из 11 братьев Иосифа). Ир умер, не родив ребёнка, и потому по традиции Фемарь была выдана замуж за его брата, дабы он сделал ей ребёнка, который бы считался сыном умершего брата. Но брат Онан не захотел исполнить свою роль и излил семя на пол, вместо того, что-бы оросить Фемарь. И Господь наказал его и он умер. И тогда Фемарь должна была выйти замуж за третьего сына Иуды, но тот опасался, что и его постигнет судьба старших братьев и тянул время и не давал Фемарь сына. Тогда она переоделась блудницей и повстречала Иуду и возлёг он с ней и зачала она. Заплатил он ей своей печатью, и позже, когда понесла она, хотел её казнить за блуд. Потом ему пришлось признать, что правда на стороне Фемари, и всё хорошо, что хорошо кончается, ибо от её рода произошёл царь Давид. Иуда и его сын избегали исполнения указа Господня, а Фемарь упорно шла к цели и добилась её.

Катрине нездоровилось. Её невыносимые карлики путались под ногами Гастона, пока тот исполнял роль заботливого супруга, навещая слабую виконтессу.
- Вчера, моя дорогая, я отличился в игре в кости. Да да, я проник в компанию стражников, инкогнито! Ваш виконт способен уподобиться не только ястребу на поле брани, но и серой мыши на поле...обычном.
Гастон важно повёл плечами и принял стойку, достойную кисти лучших художников Флоренции. Он не был бессердечным человеком, а потому покорился внезапному порыву порадовать Катрину. Пусть любуется им, бедная мышь.
Катрина приподняла голову с подушки:
- Стражники, милорд?
- Стражники! И играли они отнюдь не на французские монеты. Прелесть моя, давно я не рассказывал вам о своих приключениях в Россие? Однажды, когда я был приставлен на личную службу у тогдашнего посла...
Продолжение виконтесса не слышала. Её мысли были заняты осмысливанием полученной информации. Монеты, стражники. Посол. Старый посол, новый посол. Гастон продолжал бубнить о том, как великолепно он смотрелся в соболиной шубе, и Катрине пришлось имитировать обморок, что-бы приостановить этот поток воспоминаний. Гастон откланялся и удалился прихорашиваться к маскараду.

Ярко разукрашенные перья покачивались в такт размеренных шагов виконта. Ле Фу нашёл лучших швей дворца, ощипал дюжину домашних птиц (настоящих павлинов найти в срок, к великому сожаленую, не удалось) и результат поражал воображение. Гастон шагал вниз по большой лестнице, жеманно улыбаясь всем мадам и мадемуазелям, кивая всем месье. Перья на задней части костюма чертили полукруг в воздухе по мере того, как виконт спускался. Перья на головном уборе не выдержали напряжения и склонились к носу Гастона. Раз, два, три. Великий чих прогремел в огромном зале. Ле фу!!!

Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар


Маскарад... В любое другое время Николас бы порадовался такому. Можно повеселиться, показать себя, потанцевать с прекрасными незнакомками... Хотя насчет прекрасного - кто знает, что там таится за маской? Один раз он уже влип, когда девушка с шикарной фигурой оказалась не особо красивой лицом (да и лет ей, как выяснилось, было прилично - 31 год). Выяснилось это, правда, уже утром. Одно радует - мозги у нее были. И общаться с ней было одно удовольствие. Да и в постели, как выяснилось, она тоже была хороша. Тогда ему было всего 17 лет, он многому научился. В общем, расстался с ней он с некоторым сожалением. Она была вдовой, весьма независимой. Николас ее не устроил. В общем, с этого момента он старался на маскарадах быть осторожнее.
А сейчас в голове вертелись мысли про дядюшку. Да, ухудшение его здоровья было благом, но как некстати сейчас... Хотя бы пару месяцев подождал бы. Николас сейчас не мог все бросить и отправиться заявлять свои права. А за это время эта ведьма, дядюшкина жена, много чего натворит. Правда можно было попробовать действовать через короля, в другой ситуации герцогиня вряд ли отказалась бы помочь своему кузену, но сейчас она занята совсем другим. Не совсем подходящее время для просьб, да и не хотелось Николасу быть обязанным королю. Лучше он сам все сделает - и поставит всех перед фактом.
Сейчас он танцевал с дамой в шикарном платье, которое не очень то скрывало ее пышные формы. Жалко, что танцы не допускают прикосновений. Интересно, кто она, сколько ей лет, каково ее положение? Танцевала она хорошо, наверняка не очень бедная и достаточно знатная. Но наверняка не замужем, иначе бы вряд ли рискнула бы делать намеки. Николас имел достаточно опыта, чтобы понять, что его партнерша не прочь заманить какого-нибудь ретивого юнца. Но здесь ее ждет разочарование - на что-то большее, чем полунамеки, Николас сейчас был не готов. Да и не исключено, что она из свиты этого выскочки Борджиа. Если дядюшка вскоре умрет (на что Николас имел все основания рассчитывать), то он станет графом, причем довольно богатым графом. Правда придется приносить оммаж королю Франции, но Николас это переживет. И жену ему нужно будет подбирать в соответствии с новым положением.
Танец закончился. Николас слегка поклонился партнерше. Поправив маску в виде головы волка, он двинулся в сторону слуг. Следовало перехватить чего-нибудь выпить. А потом поискать еще кого-нибудь, с кем можно потанцевать.

Пьер Гуффье.

  Вихрь великолепных платьев, самодовольные лица вельмож, все это мало трогало Пьера. Он откровенно скучал среди всей этой показной веселости. Отчего-то мысли все время возвращались к Карлотте, она и сегодня могла одеться прелестным пажом...
  Нет, сегодня она уже была бы невестой ненавистного Цезарио.
   Пьер в костюме трубадура тихо-мирно подпирал колонну, которая и без него неплохо справлялась со своими обязанностями. Ухлёстывать за симпатичными служанками приятно, чего нельзя сказать о коварных интриганках при нынешнем дворе! Пьер был предан королю, но новая королева ему не внушала доверия, как и ее придворные дамы.
   Помечтать можно и среди толпы. Пьер снова и снова обдумывал, как практически сделать легким и удобным пороховое оружие, чтобы и заряжать не вдвоём и лицо при выстреле не обжигало! Я усовершенствую оружие, скоро мы вооружим Королевскую гвардию мушкетами и будем называться мушкетерами! Вот будет здорово!
На этом самом интересном месте его мечты были прерваны каким-то иностранцем, предложившим туго набитый кошель за исполнение баллады в честь него самого, любимого. Пьер снял маску и зашипел на нахала, как дракон, пребывающий не в духе! Гость ретировался. Пьер вышел на балкон к кавалерам подышать морозным воздухами продолжить размышления.

С улыбкой раскланявшись с очередной маской, Чезаре покачал головой. И это тоже была не Шарлотта. Вот уж чего он не ожидал, так это того, что его нареченная решит поиграть в прятки во время маскарада. Но факт оставался фактом - он вот уже не один час не мог ее отыскать. Конечно, она могла сказаться больной и вовсе не прийти, но он уже выяснил, что это не так, а значит, объяснение было только одно - она от него прячется. Улыбка Чезаре расползлась в хищный оскал. А он-то ожидал, что будет совсем скучно. Похоже, сегодня предстоит охота не менее интересная, чем вчерашняя. Вспомнив об охоте, Борджиа потер ногу. Снадобье, которое дал ему лекарь, переставало действовать, и приходилось прикладывать усилия, чтобы не хромать. Но это все мелочи, мелочи. Эта рана не первая в его жизни, он умеет терпеть боль, тем более когда можно отвлечься на такое интереснейшее занятие...

Музыка прервалась, и Шарлотта д'Альбре, поклонившись своему партнеру, отошла в дальний угол зала, не забыв украдкой оглядеться в поисках приметной маски Чезаре. Заранее узнав, в чем он вышел из своих покоев, она теперь довольно успешно избегала его, надеясь, что удастся сегодня совсем не видеть и не слышать его. Разговор с королевой лишь немного успокоил ее, вовсе не придав смелости. Один из кавалеров, судя по костюму, кто-то из итальянцев, поклонился ей и, подозвав слугу, подал ей бокал вина. Шарлотта молча кивнула в ответ - вряд ли он тут же позовет Борджиа, если узнает кто она, конечно, но осторожность не помешает. Кавалер, впрочем, заговорил первым.
-Вынужден признаться, вы меня удивили, - от звука этого голоса Шарлотта вздрогнула. Но ведь и костюм, и маска другие! Ну конечно, он просто переоделся. Сменил наряд на более простой - и так легко нашел ее.
-До сих пор, - продолжал тем временем Чезаре, - Вы смотрели на меня с таким смирением и покорностью, с каким, вероятно, смотрели христиане Рима на палачей Нерона. Да только я-то ведь не палач, что бы там ни нашептывали злые языки.
Шарлотта изо всех сил пыталась сдержать дрожь, а Чезаре, не дождавшись ответа, сделал глоток вина и сказал:
-И вот, когда я уже начал совершенно разочаровываться в своих собственных манерах и галантности, вы вдруг предлагаете мне такую замечательную игру. Правда, я не знаю, что побудило вас к этому - все то же мнение обо мне как о палаче, или все же желание проверить, насколько сильный огонь вы можете разжечь во мне. Я смиренно надеюсь на второе, но все же опасаюсь первого. А потому сделаю вид, что не нашел вас и продолжу поиски.
Взмахом руки подозвав слугу, Чезаре поставил бокал на поднос, а затем, наклонившись вдруг к Шарлотте, тихо сказал почти ей на ухо:
-Но огонь вы разожгли умело, жаркий и яркий. Надеюсь, никакой залетный мотылек не сгорит случайно в его пламени.
После этого разговора Шарлотта вернулась в свои покои и, описав служанке наряд Чезаре, велела проследить за ним. Отослав девушку, она запоздала задумалась, а с чего вдруг решила это сделать. Ее совершенно не должно волновать, каких мотыльков собирается ловить этот мужчина.

Людовик поправил маску и придирчиво осмотрел себя в зеркало. Выглядело неплохо. Изысканно, но не броско. Просто и изящно. Наряд, в котором он был в начале маскарада, лежал в углу комнаты. Нет, король Франции не пытался следовать примеру Гаруна-аль-Рашида. Смена костюма была прихотью. Одной из тех немногих, которые он мог себе позволить. Они уговорились об этом с Анной - она тоже сменит одеяние. Удастся ли ему найти ее? Будет ли она помогать ему или, наоборот, усложнит его задачу? Людовик улыбнулся. В конце концов, он тоже имеет право повеселиться на празднике.
...
Хотя король и не собирался шпионить за собственными подданными под маской одного из гостей, до его ушей все же доносились слухи. Маска очень удобная вещь. Есть вещи, которые трудно сказать с открытым лицом. Маска защищает. Именно поэтому поверх узора танцующих пар в масках сплетался еще один узор - узор слухов, сплетен, подозрений, обвинений. Парадоксально, но маски сделали этот узор более явным, хотя и скрывали плетущих его. Надежно, как им казалось.
_____________________________________________________________________________________________
Начинается фаза Обвинения. Дедлайн фазы - 12.11.2017 г., 23:59:59 по Москве

Подозреваю, что персонаж Эльфа подкупил стражников, видимо потому, что планировал покушение - у меня есть такая улика:

ЦитироватьВнутренний двор был тих, все караулы были на месте, правда, двое стражников играли в кости на деньги. Распекая их, Гастон заметил у одного монеты явно не французские. Точно такие же он, кажется, видел в России.

Монеты русские, Эльф - русский посол :)

-Тот господин, которого вы мне указали, много танцевал, но ни с кем особенно долго, кроме, может быть, одной дамы. Я не смогла понять кто это, но наряд ее был, кажется, в духе прованских семей. Потом он общался с несколькими господами по-итальянски, потом выходил на галерею к витой лестнице. Я не могла подойти близко, чтобы он не заметил меня, но я видела, что к нему подходила какая-то дама. Кажется, он ответил ей что-то резкое, потому что она сразу ушла с очень обиженным выражением лица. Потом он направился туда, где отведены покои итальянским дворянам, я хотела проследить, куда он зайдет, но там были двое швейцарских гвардейцев, и я побоялась.
Слушая доклад своей служанки поздним вечером, Шарлотта кивала - больше своим мыслям. Почему ее вдруг обрадовало то, что Чезаре отправился в свои покои один? Мысленно запретив себе думать об этом, Шарлотта подала служанке крупную брошь с драгоценным камнем.
-Возьми, ты хорошо потрудилась.

...

В то же самое время допросу подвергался и некий стражник, и для него этот допрос был куда более страшным и совсем не прибыльным. Начальник тайной полиции переводил тяжелый взгляд с кучки монет на стражника и обратно. Ох как не по нраву было все это господину Луи. Судя по всему, неприятные инциденты прошедших дней дали дополнительный толчок плетущимся вокруг трона интригам. Как замешан в них был российский посол, Луи пока не мог понять, но не насторожиться он тоже не мог. Тем более что поведение посла было весьма странным - то он втирается в доверие королю удачным подарком на охоте, то потом не появляется на маскараде...
Вздохнув, Луи жестом отпустил беднягу стражника. Тот все равно не сказал ничего толкового. Но дверь даже не успела закрыться за стражником, когда в нее проскользнул один из полицейских. Он положил на стол перед своим начальником какой-то небольшой предмет и, наклонившись, тихо сказал что-то ему на ухо.
Первой реакцией Луи было немедленно приказать подготовить тюремную камеру и палача, но он сдержался. Недостаточно. Доказательств недостаточно, все они косвенные, все они шаткие. Отпустив подчиненного, Луи задумчиво постучал пальцем по столу, а затем пододвинул поближе перо с чернильницей и несколько чистых листов. Палача звать может и рано, а вот поднять на уши агентуру в Бретани стоит. Пусть присмотрятся, не происходит ли чего-нибудь интересного во владениях семьи де Лаваль-Монфор...

__________________________________________________________________________

Выдвинуто обвинение в адрес Василия Ивановича Патрикеева в организации покушения. Обвинение признано состоятельным.
Отсутствие Василия Ивановича Патрикеева на маскараде вызвало подозрения.
Получен донос на Николаса де Лаваля.

Баллы подозрения:
Николас де Лаваль (Луан) - 5
Василий Иванович Патрикеев (Эльф Лориэновский) - 3
Пьер Гуффье (На-на/Амарин) - 2

Начинается ночь. Дедлайн - 16.11.2017 г., 23:59:59 по Москве. Отправляйте свои ходы и не перепутайте свою цель под маской!

Глубокой ночью одно из окон дворца тихонько приоткрылось и оттуда выскользнула темная фигура. Отряхнув свой явно дорогой наряд, выпрыгнувший из окна мужчина направился вдоль дворцовой стены в сторону главных ворот, тихо насвистывая под нос какую-то песенку, которую он, вероятно, услышал и запомнил во время пребывания здесь. Смешивая итальянский с английским, Джованни напевал и размышлял, что идея поменяться масками и нарядами с Чезаре обернулась для него отличным времяпрепровождением. Хотя Борджиа наверняка будет недоволен, что Джованни под его личиной успешно наставил рога какому-то французскому дворянчику, но ведь Джованни не мог упустить такой шанс. К тому же, он ведь не дурак - он ни разу не назвал себя другим именем. Так что к черту. Так, как же там дальше-то было в этой песенке?
Остановившись и замолчав, чтобы вспомнить слова, Джованни вдруг услышал позади острожный шаг. Итальянец обернулся как раз вовремя, чтобы увернуться от смертельного удара кинжалом. Нападавшие (а их было двое), на мгновение опешили, и их жертва успела отскочить к стене, прикрывая спину, и вытащить свое оружие. Намотав на раненую левую руку плащ, Джованни приготовился защищаться, не забыв, разумеется, громко закричать.
-Сюда! Стража! На помощь!
Убийцы замешкались, и Джованни вновь решил воспользоваться шансом. С криком он бросился на того из противников, кто был ближе. Ему повезло - убийца начал поднимать свой клинок на мгновение позже, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы кинжал Джованни полоснул его по шее. Джованни толкнул покачнувшееся тело на второго нападавшего и, прикрывшись им, как щитом, попробовал ударить второго в левый бок. Второй убийца, впрочем, оказался проворнее, и успел и увернуться от удара, и отбросить тело своего ставшего обузой приятеля. Но в это время послышался топот и крики стражи, и убийца, выругавшись по-итальянски, бросился наутек.
...
-Он был в МОЕЙ МАСКЕ!
Грозный рык Чезаре наверняка был слышен за пределами королевских покоев, равно как и сопроводивший его удар кулаком по стене.
-Они выслеживали меня! Знали, что я еще не в лучшей форме после охоты.
Людовик внешне был абсолютно спокоен и не прекращал попыток передать это спокойствие папскому послу.
-Разумеется, это очевидно. Важно другое - те ли это люди, кто убил английского капитана и Карлотту, или нет?
-Поймаем второго, тогда и узнаем, - мрачно пообещал Чезаре. - Но, дьявол меня побери, не подумал бы, что среди швейцарских гвардейцев найдутся предатели.
Судя по всему, именно этот факт, а не само предполагаемое покушение, так разозлило Чезаре.
-Надеюсь, ваш товарищ скажет то, о чем мы договорились? - Людовик решил увести разговор в другую сторону.
-Да, скажет, что подрался с тем ублюдком из-за девчонки. Я для вида устрою ему взбучку и отошлю лечиться домой.
-Ну что ж... Теперь остается надеяться, что моим людям удастся поймать сбежавшего преступника. Давайте ради разнообразия поговорим о приятном. Как продвигается ваш роман с мадмуазель д'Альбре?
...

-Вам письмо от синьора Чезаре Борджиа.
Шарлотта с удивлением приняла из рук слуги поданное ей письмо и, одарив того монетой, поспешно открыла конверт.
"Я рад был узнать, что Вы решили насладиться игрой не только в роли добычи, но и в роли охотницы. Должен признать, ваша гончая была весьма мила, хотя до красоты своей хозяйки ей, конечно, далеко. И, хотя игра эта доставляет мне необыкновенное удовольствие, я с прискорбием вынужден просить Вас о прекращении этих игр и принятии окончательного решения, ибо время моего посольства здесь неминуемо истекает. Я хотел бы встретиться с Вами в розарии сегодня в полдень. Чезаре Борджиа."
....

Ночная кутерьма, столь всполошившая короля и посла Ватикана, была, конечно, важнейшим событием ночи, но не единственным - впрочем, никаких трагических последствий другие события не вызвали. Большинство гостей провели часть ночи за неспешными прогулками - по залам дворца и за его пределами (хотя для кого-то эти прогулки могли быть частью обязанностей), во время которых им даже удалось кое-что узнать, или кое-что найти. Кто-то потратил ночь на бесплодные ожидания, а кто-то - за столь же бесплодной деловой перепиской в поисках выхода из непростой ситуации. Кто-то и вовсе проспал все на свете, хотя крепкий сон это скорее доказательства здоровья, свойственного такому организму. Тем не менее, кто бы как ни провел ночь, для всех, за исключением незадачливого злодея, настало новое утро.
_____________________________________________________________________________

Начинается очередной день. Обсуждаем ночное происшествие (официальная версия - двое горячих итальянских парней подрались из-за местной красотки). Король и королева продолжают получать поздравления и подарки из разных держав, так что можем присутствовать на приеме послов и всяких там делегаций. В общем, развлекаемся. Дедлайн - 22.11.2017 г. 23:59:59 по Москве

Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар

Что может быть скучнее официальных церемоний? Официальные церемонии приема послов других держав. Николас попал сюда довольно неожиданно для себя и наполовину случайно: попался проходившей герцогини (а теперь и королеве) Анне, которая решила, что одежда Николаса неплохо гармонирует с ее одеждой. Так что пришлось стоять и сучать. Правда ногодрыгание посла Швеции немного развлекло. Где находится эта Швеция, Николас помнил плохо. Вроде бы там же, где и Россия, посол которой рассказывал про мед и медведей, которые в шапках со смешным названием ushanka бродят по улицам городов и выпивают весь мед. Интересно, как его можно пить? Увы, но эти русские медведи, похоже, очень хорошо выпили весь мед, никому больше его не досталось. А попытки достучаться до самого посла были безуспешными, он то ли слишком плохо знал язык, то ли уже этим языком ворочал в другом направлении.



Пока ногами дрыгал очередной посол, мысли Николаса унеслись далеко...
К любимому дяде его не отпустили. Посочувствовав случившемуся "несчастью" король сообщил, что за его хозяйством присмотрит его кузина, жена дядюшки. В общем, Николас понял, что пока дядя не переселится на кладбище (а ведь у Николаса уже давно готова эпитафия, не пропадать же добру!), доступа к управлению графством Лаваль ему не видать. Заодно пришлось выслушать некоторую не очень нужную информацию, из которой следовало, что Николасу придется быть очень обязанным королю. Но чего не сделаешь ради графства?



Пока Николас утром одевался, он выслушал от Жака местные сплетни. Оказывается ночью кто-то подрался. Кто-то говорил, что горячие парни не поделили какую-то красотку. Хотя Жак немного скептически относился к этой версии, поскольку подслушал разговор одной красотки, которая слышала от своей подруги, подруга которой развлеклась с одним итальянцем из свиты Борджиа, который в перерывах рассказал о том, как его господин ругался на грязных убийц. И он обещал узнать все поподробнее, ибо на эту ночь он красотке назначил встречу.
- Ты там поосторожнее, а то эти итальянцы ужасно ревнивы.
- Не беспокойтесь, барон, еще не нашлось такого итальянца, который смог бы мне навредить.
- Ну ну...

Очередной посол закончил словоблудие. Единственное, что интересовало Николаса - много ли их там осталось? На месте Людовика он бы завоевал побольше стран, чтобы послов стало меньше. Никаких сил не хватит это вынести...

Катрина и аббат

Придворные толпились в галереях, и только высокий сан позволял аббату Талботу беспрепятственно шествовать вперед. «Словно Моисей через море». Вельможи шептались, до слуха инквизитора донеслось слово «Дуэль», но при приближении доминиканца все умолкали, так что разобрать что-то еще было выше его сил. Что-то опять случилось ночью.

На входе в галерею, ведущую зал, где король и королева принимали подарки, меж придворными мелькнуло что-то желтое. Аббат пригляделся – это были карлики той милой дамы, которая сразила его пониманием книг и благородством манер. Аббат присмотрелся – карлик подмигнул и рванул в сторону, хихикая. Доминиканец чуть замешкался, а затем, сохраняя спокойствие, неспешно пошел следом. Карлик стоял на ступеньке лестницы, а аббат, удостоверившись, что за ними никто не наблюдает, обронил на пол записку и прошел мимо. Послание было отправлено.

Подавив восторженный возглас, столь неподобающий даме, Катрина прижала клочок бумаги к груди. Карлики, служившие рупором её эмоций, весело сновали по покоям, щебеча друг другу милости. - Спокойней, сердце моё, - приговаривала виконтесса, спешно собираясь на свидание. Карлица взобралась на высокий табурет, что-бы уложить её локоны под головным убором. Виконт храпел в своих покоях, или прогуливался в компании Ле Фу, или пил в компании отца. Катрине было всё равно. Откинув сомнения, она помчалась на исповедь, всецело веруя в то, что посланник Божий ниспослан ей небесами. Слёзы, пролитые бессонными ночами после визитов супруга, обрели иной смысл. Матушка всегда говорила, что жена должна быть покорна, должна безропотно повиноваться воле мужа, на супружеском ложе и везде. Сама того не осознавая, Катрина бунтовала с самого начала. И всё же, она никогда не решилась бы на столь откровенный шаг, как рандеву с аббатом, если бы не была окрылена глубоким ощущением исполнения высшего долга.

Зимний сад благоухал ароматами цветов. Катрина заметила доминиканца в отдалённой от главного входа части оранжереи и направилась в его сторону.
- Падре, да ниспадёт на вас благодать, - виконтесса склонила голову пред ликом своего собственного святого.

Аббат поклонился и скупо улыбнулся – на них украдкой поглядывали прогуливавшиеся в саду придворные, поэтому следовало контролировать каждый жест и выражение лица.
- Мадам, я так рад, что вы ответили на мое послание, - негромко проговорил он.
Они чинным шагом направились в сторону скульптур. Талбот изредка бросал взгляды на спутницу, разглядывая виконтессу, стараясь, чтобы взгляд не был слишком жадным. – Эта прогулка – большая честь для меня. Вы разделили мое участие к книгам – я благодарен святому Августину за это. Поистине, он спас меня, ведь при дворе люди заняты совсем не тем, чем надо, а обязанности мои так тяжелы – то и дело приходится отвлекаться на дела мирские, заботы о благе паствы.
Он замолчал, наблюдая за трепетанием ее ресниц.

Аббат шел совсем близко, настолько близко, насколько это позволяли приличия. Катрина уловила лёгкий аромат корешков книг, который почему-то показался ей божественным.
- Святой отец, на долю вашей паствы выпала великая честь. Уверена, не одна я нахожу весьма досадным то, что вы обитаете так далеко...от королевского двора. Столь многие здесь отчаянно нуждаются в таком преданном пастухе, как вы.

Они поравнялись с группой придворных, и аббат значительно заметил:
- Да, меня волнует вопрос устройства новой обители Господней, мадам. Было бы неплохо разместить новый монастырь и службы... милорды, приветствую вас... - учтиво сказал он, поднимая руку в благословляющем жесте, - и все службы, и библиотеку, которую...
Они свернули за статуи, удаляясь от придворных и аббат тихо проговорил:
- Везде уши. Что за место! Даже в библиотеке невозможно уединиться. Представьте, мадам, на днях я стал невольным свидетелем того, как в библиотеку вторгся... впрочем, это не тема для беседы в приличном обществе.

- Смею заметить, что не всех обитателей дворца можно считать членами приличного общества, - Катрина вздохнула, -  Не далее, чем прошлой ночью, во время маскарада - отрада плотских утех, кои занимают некоторых придворных более, чем труды мудрецов и праведные молитвы - произошло очередное грехоподобное происшествие. Возможно мы ведем себя неосторожно, и нам следовало бы укрыться в безопасном месте, падре, - На одно мгновение виконтесса решительно взглянула в глаза аббата.
- Маскарад... Греховная забава, и столь многие при дворе забыли о рассудительности. Не иначе, сам враг рода человеческого внушил закрывать лица масками. Хвала Господу, мне не пришлось в этом участвовать, - страдальчески поморщился аббат и нечитаемым взором посмотрел на группу приближающихся придворных. – Я беседовал с братом-инквизитором, прибывшим из Ульма. Он решил исповедаться. А вы, мадам, жаждет ли ваша душа этого?

- Предай Господу дела свои, и предприятия твои свершатся, падре, - Катрина скромно улыбнулась аббату. - Я была бы признательна возможности исповедаться. Душа моя неспокойна.
- Тогда исповедь будет во благо. Буду ждать вас во дворцовой часовне, мадам.

Гастон

(http://www.successcreations.com/v/vspfiles/photos/A-0934-2.jpg)

Виконт мирно храпел в своих покоях. Суета маскарада, пёстрые костюмы, игривые улыбки под расписными масками, всё это не принесло ему такой уж радости. Перед балом он видел Катрину, увядающую на самом пике молодости. На балу он видел Бель, цветущую, как сама весна. Выбор был ясен, как его отражение, и всё-же, незнакомое чувство поселилось в глубине того тёмного места в груди, которое можно было бы по ошибке принять за душу. Чувство было неприятно. Наблюдая за танцующими парами, Гастон топил его в отменном вине. На мгновение его затуманенный разум посетила мысль - а не навестить ли часовню? Не побеседовать ли со святым отцом, гостившим на празднестве? К счастью, мысль улетучилась столь же скоро, как и появилась, и Гастон ответил самодовольной улыбкой очередной мадемуазели, порадовавшей его искрящимся взглядом.

Томас Говард и Все-все-все

О том, что французская погода может доконать любого английского рыцаря, Томас Говард знал всегда. К вечеру лихорадит особенно сильно, но с рассветом, когда солнце вновь восходит над землей, обычно становится легче. Исцеляет нагретый камень, положенный в постель, и доброе кровопускание. К счастью, обошлось без последнего – снадобье из трав, которые заварил Уильям, помогло.

- Это пойло меня или прикончит или исцелит, - брюзгливо заметил Говард, возвращая приближенному пустую кружку и оседая на высоко взбитые подушки. - Что ты сюда положил?!
- Лучше вам не знать.
- Уморишь меня, к кому служить пойдешь?
- И не совестно вам. Или хотите, чтобы я позвал лекаря?
- Ну уж нет. Вон, капитан стражи - сколько времени прошло, а он еще не оправился!
- Сдается мне, милорд, не все так просто.
- Что ты имеешь ввиду?
- Намедни я побеседовал со служанками. Во дворце ходят слухи.
- Какие?
- Говорят, принцесса не просто так таится.
Говард несколько минут разглядывал слугу.
- Что ты имеешь ввиду...
- Слухи разные. Одни говорят, что она сбежала, другие – что это и впрямь потница, а третьи – что ее выслали в монастырь или... убили.
- Убили? Принцессу? Что за вздор!
- Не скажите. Все может быть. Один удар – и готово!
- Уильям. – Говард страдальчески поморщился. – Это же принцесса. Вот, выгляни за дверь. Что ты видишь?
- Коридор.
- А в коридоре кто?
- Дамы.
- А еще?
- Благородные рыцари.
- А еще? – Говард сурово нахмурился.
- Не ведомо мне, милорд.
- Стража, Уильям. Стража.
- Это вы к чему?
- А к тому, что, даже реши кто убить меня – ему нужно пройти через стражу, пажей, тебя. А ты говоришь, что какой-то бродяга мог убить принцессу. Я еще понимаю яды, итальянская забава, недостойная благородных людей. А ты «один удар – и готово». Думай, что говоришь! Ее высочество или в монастырь отправили, или Людовик что-то замышляет. А мы, как всегда узнаем позже всех. Хотел бы я узнать, что он задумал.
- Прошу простить, милорд, но я не согласен с вами. Вот, к примеру, вы.
- Что я?
- Вот вы думаете, что в безопасности.
- А что? Ходят какие-то слухи? – Томас Говард испытующе посмотрел на слугу.
- Да как сказать, милорд. – Уильям, все время стоявший у постели, облокотившись о витую опору кровати, сел. Кровать скрипнула под грузным телом. – Ходят слухи, что мы не одни во дворце.
- В каком смысле?
- Помните того слугу, который забрал вашу бочку.
- А, черт с ней!
- Неспроста это, милорд. Его хозяин – он не просто француз. Я разузнал. Это Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар. Тот самый, предки которого имели земли в Норфолке. Смекаете?
- Де Лаваль. – Говард оторвался от подушек. Он сел, его лицо потемнело. Наконец, он спросил. - Ты уверен?
- Да.
- Тааааак... - Недобро протянул Говард.
- Ага. Смекаете? – Повторил Уильям. Он поднял палец вверх и назидательно произнес. – А вы «яды», «реши кто убить меня – ему нужно пройти через стражу и пажей». Вот он – претендент на ваши земли, если королю Генриху придет это в голову. Ведь вам так и не вернули титул герцога.
- Избавиться от меня можно. Но смысл?
- Вы и ваш отец поддерживали покойного короля Ричарда. И вы все равно Норфолк, даже без тилула герцога, и слишком влиятельны. Если вы не справитесь с переговорами с королем Франции... А вы же не справились, вам так и не удалось передать письмо?
Граф Суррей решительно выбрался из кровати. Лицо его побелело от ярости.
- Ну, это мы еще посмотрим. Ну, Генрих, если ты задумал меня уничтожить... ну погоди!

Рубиновый сок переспелого граната сочился и расплывался по белоснежному фарфору блюдца, пачкал пальцы и губы. Служанка тянула и дергала волосы, вплетая в прическу драгоценные камни. Бель готовили к очередному королевскому приему, а также к очередной встрече с графом Гигом шестым, уж маменька постарается, чтобы эта встреча непременно состоялась. А если закричать? Вытащить из волос проклятые изумруды, растрепать прическу, разорвать платье? Что будет? Она знала, что ничего из этого не выйдет - ее уже продали...

-Да.

В розарии было пусто и тихо, но это слово все равно было сказано едва слышным шепотом. Шепот этот казался даже тише, в сравнении с горячей речью, что звучала до этого. И все же слово было сказано. Вскоре розарий опустел совсем, и им потихоньку стали овладевать сгущающиеся вечерние тени, и казалось, будто они вторят мрачным теням сомнений, подозрений и страхов, что исподволь все больше овладевали некоторыми обитателями и гостями замка. Холодное касание этих теней заставляло то замирать, то быстрее биться сердце Шарлотты д'Альбре, которая в слезах бросилась на свою кровать. Мрак этих теней словно впитался в глаза начальника тайной полиции, ночи напролет изучавшего очередные отчеты своих соглядатаев. Густая пелена этих теней застилала взор короля Людовика, когда он бросал украдкой полный подозрения взгляд на своих придворных, пытаясь найти затаившихся врагов. Но один человек, который, кажется, должен был бы испытывать ужас перед этим наплывающим темным потопом, сейчас весело смеялся шутке кого-то из друзей, похлопывая того по плечу, предвкушая события следующих нескольких дней и ночей, и радуясь очередному шагу в направлении своей цели.

"Ладно, пускай Неаполь уплывает от меня в руки Людовика." - Так думал сейчас Чезаре Борджиа. - "Неаполь можно оставить и напоследок. Все равно я до него доберусь рано или поздно, а начать можно с других владений, тем более завоевывать я их буду французским оружием. Пускай мои враги подсылают ко мне сколько угодно убийц - я доберусь до их глотки раньше. Кто бы и что бы не вставало на моем пути, я не остановлюсь. Aut Cesar, aut nihil. Все или ничего."

Да, темные волны пока огибали Чезаре Борджиа, но хватит ли ему сил выбраться, если они захлестнут всех остальных? Тем более что есть те, кто готов им в этом помочь.
____________________________________________________________________________________________________________________________________________
Начинается фаза Обвинения. Дедлайн - 29.11.2017 г., 23:59:59 по Москве. Эльф и команда На-На / Амарин получают балл подозрения против себя за отсутствие поста.

Пьер.

Молодой гвардеец играл в шахматы со старшим братом.
— Пьер, ты помнишь, что самая слабая фигура — король и она требует неусыпной заботы и защиты! Самая сильная — ферзь. У сегодняшней Римской империи это Цезарио, но это фигура противника. В нашем случае такого сильного мужчины я не вижу, значит это наша новая королева. В её бескорыстной любви к Людовику я не уверен! Она может интриговать и против него.
— Кто же замешан в гибели моей детской любви — принцессы Карлртты? Я уже всех гостей в уме перебрал, Артю! Ты меня слышишь?
— Тот у кого на гербе красные линии...
— Но красные линии были на гербе самой Карлотта... правда он присутствуют и у других гостей. Например у Бель де Вулл и Николаса де Лаваля. Но в Николасе я уверен, ведь это её союзник.
— Бель - девушка, следы же были от мужских сапог!
— Можно подумать, что девушка не может нанять головореза! К тому же у меня есть сведения из достоверных источников, что именно дамы шпионят в пользу врага.
— Это только слухи!
— Я на согласен! Обвиняю Бель де Вулл!
— Пьер, подумай ещё раз! Самое последнее дело обвинить невиновного.
— Тогда я её подозреваю.

Граф Суррей

Томас Говард решительным шагом вошел в парадный зал. Раскланявшись с придворными, он вперил взгляд в молодого рыцаря, стоявшего неподалеку.
- Это Пьер Гуффье, славный малый. Любит вино, женщин, танцы. Служит исправно. - Сказал Уильям, словно черт стоящий за левым плечом графа.
- Где-то я его видел... - пробормотал Говард, пытаясь вспомнить. - В саду, на одной из аллей!

В большом зале при свете тысячи свечей не возможно скрыться от людских взглядов. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то с вызовом, кто-то с подозрением. Но больше всего ранят равнодушные взгляды, когда смотрят не на тебя, пытаясь понять, кто ты и что из себя представляешь, а сквозь тебя, будто на пустое место... Бель поежилась, пытаясь убедить себя в излишней мнительности, но ловить чужие взгляды и шепотки не перестала. Слишком уж темные события разворачивались в эти дни в королевской резиденции.
Неосторожные слова молодого рыцаря донеслись до нее, заставив кровь прилить к щекам. "Нанять головореза? Уж лучше ловкого телохранителя..." - воображение рисовало образ Гастона в сияющих доспехах, спешащего ее спасти, и лицо девушки снова вспыхнуло.
Приглушенный голос графа Суррея прервал ее фантазии и снова заставил насторожиться.

Цитата: Плетущий сети от 29 ноября 2017, 17:17- Где-то я его видел... - пробормотал Говард, пытаясь вспомнить. - В саду, на одной из аллей!

"Да уж, это выглядит подозрительным", - теперь обвинения гвардейца предстали в новом свете. И как бы в подтверждение ее мыслям она услышала за спиной перешептывание слуг:
- Некоторые юные дворяне чересчур сильно стремятся стать важнее чем они есть.

Этой ночью всех почему-то тревожили дурные сны. Кто-то, проснувшись в холодном поту, решил провести остаток ночи в объятиях любимого человека, как Анна Бретонская. Кто-то пытался успокоить галопом мчащееся сердце кубком доброго вина, как начальник королевской тайной полиции. Кто-то, подобно старому священнику, что венчал королевскую чету, просыпаясь, бормотал молитвы, обращаясь к защите Господа, а кто-то, громко ругаясь на итальянском и поминая дьявола, хватался за валяющийся на прикроватном столике кинжал. Кто-то в конце концов смог уснуть, а кто-то решил разогнать тяжелое ощущение небольшой прогулкой. Из этих некоторых кто-то получил очень достойный ответный подарок, а двое господ, оказавшиеся в одном месте почти в одно время, - пищу для размышлений. Среди многих, решивших прогуляться этой ночью, кое-кто, носивший среди прочих и цвет, лишь чуть отличающийся от королевского золотого, сумел также почерпнуть крупицы интереснейших сплетен.
Но больше всех не повезло юному Пьеру Гуффье - возможно, на него давили появившиеся в последнее время порочащие его слухи, и юноша решил исповедаться - но в результате его нашли с окровавленной головой, едва живого, возле самых дверей часовни. Отвечать на вопросы он пока не мог, так что личность нападавшего осталась загадкой.

Но вскоре, впрочем, куда более важное событие заняло умы всех - было объявлено о бракосочетании Чезаре Борджиа и Шарлотты д'Альбре!
_______________________________________________________________________
По итогам фазы Обвинения выдвинуты обвинения против Бель де Вулл в убийстве Карлотты и шпионаже против короны. Первое признано несостоятельным, второе состоятельным.
Выдвинуто обвинение против Пьера Гуффье в организации нападения, обвинение признано состоятельным, поддержано.

Баллы подозрения:
Николас де Лаваль (Луан) - 5
Василий Иванович Патрикеев (Эльф Лориэновский) - 4
Пьер Гуффье (На-на/Амарин) - 5
Белль де Вулл (Вэль) - 2

По итогам ночи ранен Пьер Гуффье, он пропустит фазу обвинения и ночь. Просьба ко всем игрокам - в фазу Обвинения цитируйте, пожалуйста, используемую Улику, чтобы я видел, что именно вы интерпретируете, а то не всегда этот момент понятен. Прошу сделать это с постами фазы Обвинения прошедшего дня в течение игрового дня.

Начинается игровой день, готовимся к очередной свадьбе, можем навестить раненого (он пока толком ничего не может вспомнить, но говорить/двигаться может). Дедлайн - воскресенье. 10.12.17, 23:59:59 по Москве Дедлайн продлен до 17.12.17 г. включительно

Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар

Жак как всегда утром поспешил поделиться с Николасом порцией новых дворцовых сплетен:
- Есть новости, барон. Кто-то ночью пытался убить Пьера Гуффье.
- Это который...
- Который сопровождал принцессу Карлотту, когда вы с ней виделись.
Карлотта... Грусть от несбывшегося оставалось. Как и желание отомстить за нее.
- Что же, ты думаешь, что это кто-то из гостей?
- Я уверен в этом. Русский и английский посол, беарнский граф, графиня де Вулл...
- Она не графиня, а дочь графа, насколько я слышал. Беарнца тоже можно исключить, я его видел сегодня ночью, не особо было заметно, чтобы он что-то замышлял.
На графа Гастона Николас наткнулся случайно. Ему захотелось прогуляться. Навестив по дороге фикус, излив ему остатки от выпитого, Николас решил взять пример с Жака и найти на ночь какую-нибудь даму. Тем более что во время танцев он оценил некоторых. Жалко лица не было видно, но пару слов он шепнул. Увы, но либо дама оказалась не очень сообразительной, либо ей уже назначил кто-то другой, но в галерее Николас увидел только беарнца. Общаться с ним у Николаса никакого желания не было, так что он предпочел покинуть галерею.
Кто же мог стоять за всем этим? Русский посол? Или надменный англичанин? Но какие у них были причины? Хотя кто знает, что там этому Норфолку приказал король. Да и русский посол для Николаса был загадкой. В общем, следовало подумать. Да и девчонку, которая бросила обвинения в лицо Николасу, сбрасывать со счетов не стоило только потому, что она - женщина.
- А еще этот итальянец женится на Шарлотте д'Альбре.
- Бедная, выходить замуж за этого выскочку! Вот бы кого прибили.

Томас Говард и Все-все-все

- Вижу, что вам много лучше, сын мой, – такими словами аббат приветствовал графа Суррея, когда тот вышел к завтраку. – Ваш слуга должен дать рецепт снадобья. Ни лихорадки, ни покраснения глаз, ни слабости. Удивительно!
- Не думаю, что Уильям будет рад вниманию инквизиции, - заметил Говард, искупая жесткость слов учтивой улыбкой. Он подошел к аббату, почтительно поцеловал перстень и расположился напротив за длинным дубовым столом. Графиня отсутствовала.
- У инквизиции широкие взгляды, милорд. На многие вопросы. Ваш слуга может не опасаться.
Аббат некоторое время молчал, ожидая, пока слуги, подносившие блюда, удалятся из покоев, а потом рассеяно заметил:
– Ночью случилось неприятное событие. Был ранен Пьер Гуффье.
- Гуффье... - Говард оторвал мясо куропатки, медленно прожевал, сосредоточенно хмуря лоб. – Драка с итальянцами? Странно, мне он показался тихим малым. Хотя, вы же знаете этих итальянцев! Чезаре настоящий дьявол, хоть и сын папы.
- Пока не известно, итальянцы это или кто другой. Юноша пострадал, но жив, хвала Господу! Аббат осенил себя крестным знамением, Суррей решил последовать его примеру.
- Помолимся же об исцелении, сын мой.
- Лучше посоветуйте приставить охрану. Если это было покушение, убийца довершит начатое.
- Верно, верно. Кто бы мог подумать, что здесь, во дворце и во время королевской свадьбы помыслы грешные возобладают над природой человека?
- Это же Франция, милорд, и французы. У них всё не как у людей! Ничего, скоро я передам письмо и вернусь в Англию. Пусть на моё место король пришлет другого посла – который бы ловко танцевал и расшаркивался, болтал бы с дамами. Что за место, это Блуа! Днем танцы, а ночами нападения. Поистине, всё это происки дьявола, хотя вы знаете, что я не очень-то верил в его существование. Но как иначе объяснить, что неприятности идут одна за другой. Да еще этот Борджиа! Я строго-настрого приказал нашим людям не замечать итальянцев, не затевать драк. Тронешь их – заденешь Чезаре, а Чезаре – это папа, а папа – это уже покушение на Святой Престол. – Говард положил салфетку за стол, и продолжил тихим шепотом. – Иногда я думаю, что Генрих нарочно меня сюда отправил, чтобы я провалил миссию, понимаете? Если я не справлюсь, то это станет хорошим поводом не возвращать мне титул герцога. Наш Генрих – порядочный скряга...
- Сын мой..
- Да-да, скряга! Спит и видит, как набить сундуки. Одну монету в сундук кладет, на другую смотрит, третью примечает...
- Сын мой!..
- Да вам всё это известно!
Аббат только махнул рукой.
- И всё же, сын мой, не вздумайте кому-то еще говорить эти речи. Лучше затеять заговор, чем назвать короля скупердяем. Второе задевает его сильнее.
- Скажете тоже – заговор. – Говард вздохнул.
- Не переживайте, милорд. Праздники уже идут к концу. Мы вернемся в Англию, и всё уладится.
Они некоторое время вкушали блюда молча, каждый думая о своём. Отворилась дверь, и в покои вошла графиня, принеся с собой аромат духов.
- У меня две новости. Хорошая и плохая – с какой начать?
- С плохой, - сказал Говард, отпивая вино из бокала.
- Напали на молодого рыцаря...
- Пьера Гуффье, мы знаем, - невежливо перебил Говард, но графиня только широко улыбнулась.
- А хорошая новость, сестра?
- Ах, это просто восхитительная новость! Просто восхитительная! Нам придется задержаться во Франции, - графиня выдержала эффектную паузу, дождавшись, когда внимательные взгляды мужчин остановятся на ней, а потом с тщательно скрываемой усмешкой добавила, смотря на Говарда. – Нас ждут балы и маскарады - объявлено о бракосочетании Чезаре Борджиа и Шарлотты д'Альбре!

Редкие снежинки то и дело  срывались с пушистого одеяла облаков, укрывшего небо, и тут же таяли, едва коснувшись земли. Прохладный зимний воздух, запахи городка, шаги по булыжной мостовой. Все это ободряло, придавало  Бель сил. Она снова могла смеяться, снова чувствовала себя живой. Пусть и на пару часов. Потом все равно придется вернуться в замок. Под эти расписные мрачные своды, в давящее равнодушие стен, опасную темноту углов... «Я подумаю об этом позже. Не сейчас, только не сейчас...»
- Сегодня просто чудесная погода для прогулок, не так ли, Ваша милость, - Бель улыбнулась виконту и попыталась поймать колючую снежинку, беспечно кружащую в воздухе, повинуясь прихоти ветерка.

Гастон рассеянно посмотрел на спутницу. Её реплика оторвала его от созерцания архитектуры часовни, с которой они поравнялись. Ценитель истинной красоты, виконт засмотрелся на расписной витраж главной розетки. Ажурное окно было выполнено в синих и зелёных тонах, которые напомнили ему о цвете собственных глаз, так выгодно подчеркнутых сегодняшним нарядом. Ле Фу возился с брошью на плече пол утра, придавая складкам жакета особый шарм. Но даже осознание своей неотразимости не смогло отогнать неприятные мысли. Вечерние прогулки, которые Гастон совершал по замку, должны были разбавить унылое времяпровождение в Блуа, но зловещая атмосфера в замке нарастала с каждым днём. Нападения, покушения, и ни при одном из них Гастону не удалось сыграть роль героя. Воображение рисовало ему себя любимого, верхом на статном скакуне, сером в яблоках, в алом камзоле, размахивающим шпагой, Катрина с матушкой охают и падают без чувств на заранее заготовленные кресла и на графа де Вулла, Людовик с одобрением поднимает королевский бокал, Бель падает ему на шею, и наплевать на отказ Папы расторгнуть бездетный брак с серой мышью, герою дозволено более, чем обычным грешникам...

- Миледи, извольте подойти поближе к пруду, - виконт предложил Бель руку, и ему показалось, что она дрожит, даже сквозь плотный материал перчатки. Подойдя к воде, Гастон наклонился, чтобы полюбоваться своим отражением.
- Не находите ли вы прекрасным этот пейзаж? - виконт подбил руками бока, повёл печами и сверкнул зубами в лучезарной улыбке.

В этот момент одна из замерзших дождинок попала девушке в глаз, и она, часто заморгав, прослезилась:
- Ослепительно, Ваша милость.

- Вы, верно, решили меня уморить миледи, раз вытащили из дворца под снег, - процедил Говард, с неудовольствием разглядывая парк. Он подал руку графине, и они неспешно пошли по дорожке. – С чего вам пришло в голову прогуляться?
- Погода чудесная.
- Неужели?
- Вам не нравится снег?
- Мне нравится снег. Когда я смотрю на него в окно, а не когда он падает мне за воротник.
- Пытайтесь найти приятное в неприятном.
- Нет в этом ничего приятного.
- Вы невозможны.
- Что вы хотели мне сказать, миледи?
- С чего вы взяли, что я хотела что-то сказать?
Говард резко остановился.
- Для чего вы позвали меня на прогулку?
Графиня тяжко вздохнула:
- Я пригласила вас в парк потому, что стоит прекрасная погода.
- Я думал, вы хотите сообщить мне нечто важное и опасаетесь, чтобы нас не подслушали?
- Нет, милорд. – Графиня положила руку на его локоть, и они медленно пошли к пруду. - Вы удивительный человек – в обычном приглашении видите призыв провести тайное собрание... Посмотрите, это наши знакомые. Мы сидели с ними за пиршественным столом на свадьбе, помните?
Графиня радостно улыбнулась и замахала рукой. Они ускорили шаг, первой пошла дама, а за ней, стараясь не наступить на хвост платья, мрачный Говард.
- Чудесный день! Мадам, месье. – Графиня щебетала всякий вздор про погоду и улыбалась. Лицо Суррея, который ограничился поклоном, мрачнело с каждой секундой речи.

Бель обернулась к подошедшей к ним паре и с радостью обнаружила, что это те англичане, что сидели с ними за праздничным столом на балу.
- Леди Уингфилд, граф Суррей! - девушка учтиво присела, - Рада вас встретить! Все-таки не только мы с виконтом находим сегодняшний день столь прекрасным для прогулок на свежем воздухе. Не правда ли, полет этих маленьких снежинок просто завораживает?
- Да, французская погода восхитительна, - Говард саркастически улыбнулся. - Изучать ее лучше в отдалении, желательно по другую сторону пролива, в Лондоне, например. На худой конец, можно наблюдать за снежинками из окон дворца.
Тут графиня Уингфилд осторожно коснулась его руки, и Суррей заметил, что она доброжелательно улыбнулась мадемуазель де Вулл, словно прося прощения за резкость манер спутника. Ему это не понравилось, тогда он нахмурился и продолжил, решив сосредоточить свое внимание на виконте и одновременно позлить графиню, сторонницу изысканных манер:
- Но что поделать, женщины особенно трепетно относятся к нарядам, маскарадам, щенкам и снежинкам. У мужчин есть более важные дела, не правда ли, милорд?
Гастон в недоумении уставился на англичанина. Вспомнив свой роскошный маскарадный наряд, который графу не довелось оценить, он ощутил себя оскорбленным. Что может быть важнее внешнего вида?
- Милорд, настоящий мужчина должен быть наделен безупречным вкусом, уметь ценить прекрасное в жизни, - виконт бросил многозначительные взгляде на спутницу, заставив щеки Бель расцвести на морозе, а затем и на графиню, - вам, должно быть, чужды утонченные манеры. Это отличительная черта всех ваших соотечественников, или же вы представляете собой исключительный экземпляр?
Лицо Говарда на мгновение закаменело, а потом стало прежним. Прищурив глаза, он произнес, чуть посмеиваясь:
- Несомненно, несомненно... Мне говорили, что во Франции многие вельможи славятся своим пристрастием к кружевам, балам и считают другие занятия менее важными, но до сих пор я в это не верил... - Взгляд Суррея заледенел, он с неудовольствием посмотрел на виконта. - Но мне не говорили, что вельможи во Франции истолковывают слова собеседников как им угодно, придавая им другой смысл и, основываясь на этом, пеняют на манеры. Позвольте узнать, ваш достойный предок был при Азенкуре?

Изумительной красоты глаза виконта приобрели красный оттенок, не предвещающий ничего хорошего. Он насупился и прошипел в сторону Говарда:
- Сдается мне, по ту сторону канала напрочь забыли о добром тоне. Прошедшие лета не оставили отпечаток на ваших манерах.

Графиня, увидев лицо Говарда, всплеснула руками:
- Милорды, прекратите сейчас же! И почему мужчины так любят спорить. Уверена, что никто из вас не пытался уязвить собеседника. Пожмите друг другу руки, мы с мадемуазель де Вулл настаиваем!

Под взглядом графини Говард шагнул вперед и пожал руку. Гастон вложил в пожатие немного больше усилий, чем следовало.
- Ну, вот и прекрасно! - в голосе леди Уингфилд явственно слышалось облегчение. Она взяла мадемуазель де Вулл под руку, и дамы направились к статуям, оглядываясь на мужчин. Виконт и граф неспешно шли рядом.
- Возможно, вы и питаете пристрастие к кружевам, но вы должны понимать, что мы не закончили нашу беседу, - тихо проговорил Говард. - Дам вам шанс, выбирайте оружие.

- Я намерен преподать вам урок, который вы ещё не скоро забудете... - Гастон сплюнул ругательство, вместо того, чтобы дать ему упорхнуть, и в гневе оставаясь верен благородному происхождению, - Меч. Рассвет. Часовня.
- Я принимаю вызов, - сурово произнёс граф Суррей. - Потрудитесь не распространяться о дуэли. Не хочу, чтобы нам помешали.

PS: пост писали вместе с Мари и Плетущим Сети

Василий Иванович собственных покоях

-   Апчхи!  - Василий Иванович возлежал на подушках, в окружении писем, прошений, счетов и бесчисленных платочков.
-   Будь здрав, боярин! – верный слуга, не отходивший от лихорадившего боярина несколько суток, радовался, суетясь словно мать над дитятей.
-   Да иди ты, уже! Здоров я...  Проклятущая охота... Чхи!  Что за напасть??
-   На кого напасть?
-   Иди, кому говорю. Отдохни уже. И зови Кондратия. Вести знать хочу последние. Ежели с простуды не умер, от тоски точно не желаю!
Слуга скрылся, и через некоторое время пост подле боярина занял священник.
- Ну? Что хмур, будто не рад видеть? Не за твоей службой звал, а за советом! Кондратий помялся, но, подумав, ответил о глодающих его сомнениях.
- Веры нет в этих местах... Дела скверные, а люди точно вороны. Да тож все птица Божья, дневная. А людьми дела дурные по ночам делаются.
Боярин хмыкнул. - Ну ежели это все – то не вести.
- Королек на тебя, Василий Иванович, то гневается, то ласками дарит. Не пойму я ейропеского менталитету. Может, письмо ему написать, али что еще?     
Боярин почесал бороду.
- Может оно и так. Давно у меня мечта слободу тут русскую выторговать.
Ну ты хоть обрадуй меня чем-нибудь!
Пришел черед Кондратия почесать бороду.
- Так вот же, боярин! Дуэль тут намечается! И кровушку разгонишь, и скуку!
- И то ладно, порадовал!

Церемония получилась великолепной. Пышностью и торжественностью она едва ли уступала королевской свадьбе, но, поскольку не содержала такого количества предусмотренных законом и обычаем нюансов, казалась более искренней и эмоциональной. Эмоций в Блуа в последнее время было и правда много, даже, возможно, слишком. Пока одни искренне восхищались красотой жениха и невесты, другие скрежетали зубами от досады, что итальянец получает в приданое земли Франции, а третьи просто плели свои интриги, те, кто принимал самое непосредственное участие в этих событиях, тоже были переполнены самыми разными чувствами.

Церемония получилась по-королевски пышной. Анна даже чуть завидовала - Борджиа постарался, привлек свою свиту, и свадебная процессия выглядела едва ли не роскошнее, чем их с Людовиком. Ненадолго забыв о заботах королевства, Анна просто любовалась новобрачными, надеясь что Шарлотта все же сумеет побороть свои страхи, а слухи о Чезаре окажутся все же не более чем слухами... хотя бы наполовину.

Церемония получилась подобающей важности события. В конце концов, Чезаре был фактически принцем - если семья Борджиа не утратит вдруг своей хватки в Ватикане. Короля Франции мало волновала красота Борджиа или его невесты, главное, чтобы все шло по плану, а герцогство Валентинуа - невеликая плата за это.

Церемония получилась на удивление... раздражающей. Чезаре искренне наслаждался подготовкой, инструктируя свою свиту, выбирая костюм и так далее, но сейчас, стоя перед священником, мысленно торопил старика. А ведь потом еще выслушивать все эти поздравления, сопровождаемые плохо скрываемой завистью или ненавистью. Но, по крайней мере, награда за это ожидается самая что ни на есть восхитительная.

Шарлотта воспринимала все происходящее лишь краем сознания, она отчаянно пыталась разобраться в собственных чувствах, чему отнюдь не способствовало бешено бьющееся сердце. Ее собственное великолепное, белое, как и у королевы, платье, наряд Чезаре, подчеркивающий его стать, со вкусом украшенные залы Блуа и часовня, толпа придворных, чьи взоры устремлены только на них - все это ускользало от нее, расплываясь в одну сверкающее пелену. В этот момент она, сама того не желая, хотела того же, что и ее новоиспеченный супруг - чтобы это все, эта неопределенность, этот переломный момент закончился и началась какая-то новая для нее жизнь.

Церемония получилась великолепной. Но она, как и все в этом мире, вскоре закончилась. Отзвучал голос священника, отзвучали многоголосые поздравления. Но, заглушенные этими поздравлениями, не иссякли процеженные сквозь зубы проклятья, интригующий шепот, приглушенные смешки - звуки вечных придворных интриг. Хотя вскоре и им предстояло уступить место звукам ночи, хотя никто еще не знал, какими они будут.
_____________________________________________________

В целях экономии времени объединю Фазы Обвинения и Скрытую, так что можете и выдвигать свои обвинения, и присылать ночные ходы ко мне в личку. Пьер Гуффье находится под надежной охраной и недоступен для действий в скрытую фазу. Дедлаййн - воскресенье, 24.12.17, как обычно, 23:59:59 по Москве

В эту ночь убийца действовал. И он является наиболее опасным. Поэтому нужно понять, кто он. Это точно не жертва, Пьер Гуффье. Также это не может быть Гастон Беарнский (почему - см. мой пост). Кто остается? Попробую привлечь информацию, которую я смог узнать.
Кто-то усиленно распускает слухи, чтобы утопить Николаса. И выгоднее всего это убийце. Кто начал травлю Николаса? Бель де Вулл:

Цитата: Вэль от 04 октября 2017, 13:53Бель де Вулл подозревает Николаса де Лаваля. Основание - стартовая улика:

Кроме того, есть еще кое-что:

ЦитироватьИсходя из того, что удалось выведать самому Николасу и паре подкупленных слуг, часть распускаемых слухов явно идет от солдат и офицеров.

Слухи идут от солдат и офицеров. Это отсекает иностранцев (русского и английского послов). Зато красивой дочери французского графа, которая явно поддерживает короля (и которой могло не понравится, что Карлотта короля подставила - это неплохой мотив для убийства), использовать какого-нибудь офицера, чтобы пустить слух, не так уж и сложно. Так что Николас на основе вышеизложенного обвиняет Бель де Вулл в убийстве Карлотты Неаполитанской.

опровержение обвинения:

Цитата: Пингвинчег от 06 октября 2017, 14:54Кто-то из пожаловавших на королевскую свадьбу гостей был причастен к уже двум жестоким убийствам. Луи был почти уверен, что этот кто-то - мужчина, его люди нашли кровавый отпечаток обуви, явно мужской, на земле недалеко от часовни.

т.е. убийца Карлотты был мужчина, что подтверждается найденной Бель уликой:

Цитата: Пингвинчег от 09 октября 2017, 10:40
Задержавшись в большом зале, который слуги убирали после пира, Бель услышала из их разговора, что Его Величество отправил куда-то из Блуа нескольких слуг, в том числе, служанку, что убиралась утром в часовне. Некоторые предполагали, что у нее там было свидание, потому что кто-то якобы видел кого-то уходившего от часовни, тщательно кутавшегося в плащ. "Видать, не мальчишка уж, раз так кутается" - пошутил кто-то, а затем добавил, - "но глупости все это, чтобы Кэти с кем-то тайное свидание устраивала - ни в жизнь не поверю!"

(я ее уже приводила ранее)

перехожу к обвинению, точнее к подозрению:
на основе полученной улики

Цитата: Пингвинчег от 06 декабря 2017, 12:26
В гостевом крыле ночью было необычно людно - то и дело сновали дворяне или слуги. Бель удалось услышать, что российскому послу недавно будто бы в секретной обстановке доставили некое послание, а он, прочитав его, просто хмыкнул и бросил письмо в огонь. И письмо будто бы было от кого-то из здешних дворян.

- Во дворце плетутся заговоры, интриги. И все против нашего возлюбленного короля. А тут еще эта дуэль! - Бель в отчаянии всплеснула руками, и, понизив голос до шепота, поделилась с леди д'Э своими подозрениями: - Не удивлюсь, если окажется, что за всем этим стоит этот проклятый Борджиа. Он мог вступить в сговор с русскими варварами - от них всего можно ожидать...
Мадлен только охала и кивала головой, разделяя опасения подруги.

В свое время моего персонажа обвинили в причастности к «исчезновению» Карлотты

Цитата: Пингвинчег от 06 октября 2017, 14:54Персонаж Луана - Николас де Лаваль - обвинен в причастности к исчезновению Карлотты Неаполитанской. Это обвинение было поддержано одним игроком. Считаю обвинение и его поддержку обоснованными

Попробую опровергнуть это обвинение на основании вновь появившихся обстоятельств.

ЦитироватьДополнение - во время прогулки в галерее Николас заметил Гастона, то ли совершающего обход постов, то ли слоняющегося без дела

- Я слышал, что сегодня ночью был ранен Пьер Гуфье, - Николас посмотрел в глаза своему собеседнику. - У меня есть подозрение, что его пытался убить тот же самый человек, что причастен к исчезновению принцессы Карлотты.
- С чего вы это взяли, барон?
- Интуиция. И я не могу не увидеть, что против меня ведется спланированная компания. Но если это действительно так, то на эту ночь у меня есть алиби, которое не оставляет от обвинения камня на камне. В эту ночь, не скрою, я не спал, а прогуливался. И меня видел граф Беарнский, который приложил руку к моему обвинению. Вы считаете, что в эту же ночь я мог попытаться убить Пьера Гуфье? Я не дурак ведь, чтобы так рисковать.
- А если граф Беарнский не подтвердит, что вас видел?
- Это будет значить, что он покрывает преступника.
- Что же, я доведу ваши... показания до короля.

Василий Иванович, не торопясь, стал загибать пальцы (опровержение):
- Дары королю дарил? Дарил! Грамоты посольские слал? Слал! При этом имел от короля уважение, о чем и не скрываю!

Цитата: Луан от 23 декабря 2017, 10:25В гостевом крыле ночью было необычно людно - то и дело сновали дворяне или слуги. Бель удалось услышать, что российскому послу недавно будто бы в секретной обстановке доставили некое послание, а он, прочитав его, просто хмыкнул и бросил письмо в огонь. И письмо будто бы было от кого-то из здешних дворян.

А вот пакостника (потирая бороду) надоть высечь розгами (обвинение):!

Я вот припоминаю слухи, что а. замечен был мужчина!

Цитата: Вэль от 22 декабря 2017, 19:42Кто-то из пожаловавших на королевскую свадьбу гостей был причастен к уже двум жестоким убийствам. Луи был почти уверен, что этот кто-то - мужчина, его люди нашли кровавый отпечаток обуви, явно мужской, на земле недалеко от часовни.

б. К тому же, владелец красных линий! А кто у нас владелец? Я тут навел справки и выяснил, что Гастон IV, виконт де Беарн

Цитата: mary от 13 июля 2017, 22:12женился на старшей дочери графа де Вулла Катрине.

у коих эти линии имеются, следовательно, и в каком-то смысле владеет!

Кроме того, пробыл в России 3 года, значит и про русские деньги знает, и иметь, и в ход пущать мог!

Цитата: Вэль от 22 декабря 2017, 19:42Задержавшись в большом зале, который слуги убирали после пира, Бель услышала из их разговора, что Его Величество отправил куда-то из Блуа нескольких слуг, в том числе, служанку, что убиралась утром в часовне. Некоторые предполагали, что у нее там было свидание, потому что кто-то якобы видел кого-то уходившего от часовни, тщательно кутавшегося в плащ. "Видать, не мальчишка уж, раз так кутается" - пошутил кто-то, а затем добавил, - "но глупости все это, чтобы Кэти с кем-то тайное свидание устраивала - ни в жизнь не поверю!"

А кроме того, мог и юную особу с пути сбить. Да не просто так, а с умыслом!

А ведь кроме него, и некому. Пьер болен был. Против господина Лаваля  я сам знаю, плетутся интриги

Цитата: Пингвинчег от 17 ноября 2017, 13:35
В большом зале ничего и никого интересного, кроме симпатичных служанок. Задержав взгляд на одной из них, Василий Иванович услышал обрывок разговора, мол, якобы какие-то темные личности пытались пробраться в покои Николаса де Лаваля...

А мистеру Говарду я верю как джентельмену и примерному семъянину. Тьфу, хоть и еретику. Что ж с этим поделать!?
Больше, знамо, и некому тут куролесить!

Цитата: Эльф Лориеновский от 24 декабря 2017, 19:40
(обвинение):
Я вот припоминаю слухи, что а. замечен был мужчина!

б. К тому же, владелец красных линий! А кто у нас владелец? Я тут навел справки и выяснил, что Гастон IV, виконт де Беарн  у коих эти линии имеются, следовательно, и в каком-то смысле владеет!

Кроме того, пробыл в России 3 года, значит и про русские деньги знает, и иметь, и в ход пущать мог!

А кроме того, мог и юную особу с пути сбить. Да не просто так, а с умыслом!

Опровержение:
Моего персонажа в ночь покушения на Пьера видел совсем в другом месте персонаж Луана:

Цитата: Луан от 10 декабря 2017, 14:45На графа Гастона Николас наткнулся случайно. Ему захотелось прогуляться. Навестив по дороге фикус, излив ему остатки от выпитого, Николас решил взять пример с Жака и найти на ночь какую-нибудь даму. Тем более что во время танцев он оценил некоторых. Жалко лица не было видно, но пару слов он шепнул. Увы, но либо дама оказалась не очень сообразительной, либо ей уже назначил кто-то другой, но в галерее Николас увидел только беарнца

Хотя Гастон Николаса не видел, полагаю его улика может послужить и ему самому алиби на ту самую ночь.

Это был не первый раз, когда Чезаре видел перед собой дрожащую девушку, но этот раз был особенным. Не только потому, что Шарлотта, стоявшая перед ним сейчас, была его женой, а еще и потому, что она была жертвенным ягненком, да еще и приведенным к алтарю взамен другого. Воспоминание об отказе неаполитанской принцессы обожгло сердце Чезаре вспышкой ярости, и ему вдруг захотелось выместить ее на той, что была сейчас перед ним. Руки Чезаре, к счастью, невидимые для Шарлотты в темноте комнаты, сжались в кулаки.
"Нет." - Подумал он. - "Ну нет. Наверняка Людовик на это рассчитывает. Что я не сдержусь и она станет моим врагом, что он сможет и ее использовать против меня. Ну нет, не дождется."
Чтобы окончательно успокоиться, Чезаре зажег еще несколько свечей, чуть сильнее осветив комнату, после чего подошел к Шарлотте. Из ее губ вырвался сдавленный испуганный вздох, когда руки мужа легли на ее плечи.
-Не бойся, - тихо сказал Чезаре. - Может, слухи о моей жестокости и правдивы, но даже моя жестокость и гордыня всегда склонялись перед красотой. Слепую мощь разъяренного быка я оставлю для своих врагов, но для тебя, моя прекрасная супруга, в моем сердце будет только любовь, нежность, и лишь то пламя, которое испокон веков разжигает в мужчинах женская красота.
Чезаре чувствовал, как под его ладонями понемногу стихает дрожь нежных рук его жены, и привлек Шарлотту к себе.
....
Из письма Чезаре Борджиа отцу.

... Возможно, иные сочли бы мою супругу не ровней первым красавицам как Франции, так и Италии, но могу с уверенностью сказать, что ни одна из этих признанных красавиц не обладает и половиной той страстной силы, что дарит мне моя жена. Мы совершили с ней, думаю, не меньше восьми сладостных путешествий, пока Солнце не застигло нас.
...
Королевский двор до предела насыщен событиями, как обычно, и, как обычно, события эти нередко таят в себе угрозу. Доверия нет даже среди близких друг другу людей, да и сам король не может быть спокоен - лишь по счастливому стечению обстоятельств его враги пока разобщены. Угрозы же, направленные против меня, кажутся мне хорошим поводом задержаться здесь - выкорчевывать заразу издалека будет сложно. Королевский лазарет, кстати, не пустует - вероятно, как следствие всех интриг. Одного из дворян сильно покусал охотничий пес, видимо, науськанный кем-то. Интересный способ с впечатляющим результатом.

___________________________________________________________________________________________________________

Результаты фазы Обвинения:

Выдвинуто обвинение в адрес Белль де Вулл в убийстве Карлотты Неаполитанской и ложном доносе.
Обвинение в убийстве Карлотты опровергнуто двумя уликами, таким образом, данное обвинение опровергнуто полностью. Николас де Лаваль получает балл подозрения против себя за ложное обвинение.
Обвинение в ложном доносе признано состоятельным.

Выдвинуто обвинение против Василия Ивановича Патрикеева в заговоре против короны. Обвинение признано состоятельным.

Была попытка оправдать Николаса де Лаваля. Так как приведенная улика относится к ночи нападения на Пьера Гуффье, оправдание признано несостоятельным (так как не обязательно нападение на Пьера и на Карлотту – дело рук одного человека, я напоминаю всем о существовании находки «Нападение»)

В опровержении Патрикеева нет указания на конкретную улику или фразу из мастерских постов, опровержение признано несостоятельным.

Выдвинут обвинение в адрес Гастона в убийстве Карлотты Неаполитанской. Обвинение признано состоятельным. Приведенная улика про красные линии к убийству отношения не имеет, информация о русских монетах получена самим Гастоном, поэтому обвинить его на этом основании нельзя. Таким образом, обвинение выдвинуто, но не подтверждено.
Оправдания Гастона не рассматривались, так как не относятся к убийству Карлотты.

Баллы подозрения:
Николас де Лаваль (Луан) - 6
Василий Иванович Патрикеев (Эльф Лориэновский) - 6
Пьер Гуффье (На-на/Амарин) - 5
Белль де Вулл (Вэль) – 4
Гастон Беарнский - 2

Результаты ночи - Гастон стал жертвой нападения злобного пса, натравленного кем-то, он отправляется в лазарет, сменить поправившегося Пьера Гуффье. Праздники, тем временем, продолжаются. Король пригласил актерскую труппу для нескольких театральных представлений. Посещаем театр, навещаем раненого, в общем - развлекаемся. Дедлайн - давайте пока 31.12.2017, а там посмотрим

Бель де Вулл

Как могло такое произойти? Среди белого дня,  во дворце короля...  Бель не могла поверить в то,  что это случилось,  хоть и была тому свидетелем.  Откуда взялся этот свирепый зверь? И почему он накинулся на Гастона? В галерее было полно других вельмож.  Лучше б покусал этих приставучих мамзелей,  что трещали без умолку,  не давая и словом перекинуться с виконтом. Бель горько вздохнула и продолжила ковыряться в омлете. 

Томас Говард

Что может быть лучше, чем добрый клинок? Только клинок из испанской стали - именно так думал достойный английский лорд, любовно оглядывая оружие, лежащее в специальном ящике.
(http://img1.joyreactor.cc/pics/comment/%D1%85%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%B5-%D0%BE%D1%80%D1%83%D0%B6%D0%B8%D0%B5-%D0%BE%D1%80%D1%83%D0%B6%D0%B8%D0%B5-%D1%80%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%82%D0%B5%D1%82-%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B2%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%B0%D1%82-2134981.jpeg)
Он берег клинок для особых случаев, наконец, представилась возможность использовать его на дуэли с французом. Граф был в восторге от предстоящего мероприятия - не то, чтобы он был поклонником дуэлей, которые только-только входили в моду, да еще были завезены итальянцами, которых Томас недолюбливал. Кроме того, не в его возрасте предаваться таким удовольствиям, но, с другой стороны, дуэли - это вам не турниры, это уже наверняка!
Томас Говард аккуратно закрыл ящик. Актеры и выступления подождут - на это есть графиня, а он займется важным делом. Ему необходимо подготовиться, хорошо выспаться, чтобы потом не посрамить Англию и скупердяя Генриха, чтоб ему за титул герцога икалось до второго пришествия!
Граф Суррей чертыхнулся и в прекрасном расположении духа отправился спать.

Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар

Николас не очень понимал, зачем нужен этот театр. Сидишь, как идиот, и смотришь на кривляния разряженных простолюдинов. То ли дело турниры - вот что нужно настоящим мужчинам! Правда один плюс от посещения театра был - там можно было хорошо выспаться. А если повезет, то и увлечь рассказами какую-нибудь даму.
Повезло ему в этот раз или нет, Николас так и не понял. Она не была очень красива. Но у нее были умные глаза. Только вот что она - вдова, Николас узнал постфактум.
- Не бойтесь, барон, я не собираюсь вас заставлять жениться на мне. Мне нужно от вас кое-что другое.
- Место фрейлины герцогини Анны?
- Люблю умных мужчин, которые понимают все без дополнительных намеков. Мой покойный муж, увы, понимал все только после долгих вдалбливаний, причем желательно тяжелыми предметами по голове.
- А от чего он умер?
- Да так, немного перестарался, предмет для вдалбливания оказался слишком тяжелый.
- И кто был на другой стороне предмета?
- Муж его любовницы.
- Бывает.
- Вот вот. Сам мой муженек в это время находился сверху, так что заодно и жене своей некоторое неудобство предоставил. Так что я предпочитаю обходиться без мужа, так удобнее. Кстати, а правду говорят, что вы наследуете графство Лаваль?
- Судя по тому, сколько живет дядюшка, могу и не унаследовать. Даже удар ему не помеха.
Сегодня утром Николас как раз узнал, что король назначил управлять графством жену дядюшки. Николасу был дан тонкий намек, что не нужно бежать впереди лошади. Правда была надежда, что долго дядюшка все же не протянет.
- Ну, не нужно быть таким пессимистом.
- Что, не отказались бы стать графиней?
- А оно того стоит? Хотя, если честно, не отказалась бы. Но я ведь обещала, что не буду тащить вас под венец, барон. Хотя вместе мы могли бы многое сделать.
- Не сомневаюсь. Но есть некоторые обстоятельства. Герцогиня Анна мне намекнула, что у нее есть на меня планы.
- Королева Анна, привыкайте.
- Королева, да.
- Хорошо, я поговорю с ней по поводу вас. Как королеве ей фрейлины нужны.
- И намекните, что мой дедушка был бы очень благодарен. Если, конечно, вспомнит про то, что он чей-то дедушка. Последнее время у него с памятью проблемы.
- А кто у нас дедушка?
Она хитро улыбнулась и прошептала на ухо. Николас удивленно уставился на девушку.
- Ничего себе.
- Вот вот. Правда мой отец был незаконнорожденным, но все равно...
Ее дедушку звали Пьер де Боже. Герцог Бурбонский, Овернский и много еще чего. Который был женат ни много ни мало на принцессе Анне, дочери Людовика XI, всесильной регентше при малолетнем брате Карле VIII, первом муже герцогини Анны. Правда Николас не знал, что у Пьера де Боже были незаконнорожденные дети. Но Николас никогда и не интересовался Бурбонами, хотя и слышал о том, что наследник Пьера поел грибочков и ударом помер совсем молодым. А за руку единственной дочери Пьера, малолетней Сьюзен, развернулась настоящая охота. Поговаривали, что победителем скорее всего выйдет герцог Алансонский, внучатый племянничек жены ударного дядюшки. Правда он вряд ли приложил руку к тому, чтобы тетушка осталась управлять Лавалем - ему было всего десять лет.
- И как мне вас представить?
- Сьюзен де Бурбон, вдова шевалье де Танле.
- И внучка герцога Бурбонского.
Кстати, может это и не такая уж плохая партия?

Пьер Гуффье.

  Театр манил Пьера своей особенной атмосферой иносказаний, загадок. Разгадку приходилось ждать до конца спектакля.
Спектакль был камерным. Стулья дворян стояли в непосредственной близости от сцены. Давали "Собаку на сене" Лопе де Вега.
Большинство присутствующих кривило губы и брезгливо морщилось: чернь представляла главного героя - какого-то безродного слугу, что осмелился втираться в доверие к "вашей чести" (графине де Бельфлор)... Фи!
Пьера же увлекли интриги вокруг богатой вдовушки. При королевском дворе запросто могли твориться подобные вещи. Будем же смотреть повествование, как конспект королевского стража и одновременно присмотреть себе симпатичную девушку среди зрительниц. Пора и самому завести с кем-нибудь интрижку! Братья по оружию уже высмеивают его неудачи с дамами. Кто-то пустил слух, что Пьер получил по голове от счастливого соперника.

Боярин Василий Иванович Патрикеев и граф Суррей

(Пост написан вместе с Эльфом)

Солнце еще не взошло, да и не смогло бы оно пробраться через плотную пелену туч, но край неба стал светлеть. Томас Говард поёжился, глядя на замерший под снегом парк, положил руку на рукоять меча и направился по безлюдным аллеям. Замок спал.

Из-за припорошенных снегом статуй вышел мужчина, и Суррей махнул рукой:
- Приветствую вас, милорд! – сказал он по латыни. Как всякий благородный вельможа, Говард много настрадался в своё время над латинскими свитками, но теперь, на склоне лет, знания пригодились. – Сожалею, что пришлось потревожить вас в столь ранний час – но это лучше время, чтобы завершить дело, не терпящее отлагательств.
– Z przyjemnos'cia! – несмотря на ранее утро, Василий Иванович был в отличном расположении духа.  – Давно стоило разогнать скуку, так что не стоит. Я вам благодарен. Но позвольте взглянуть на ваше оружие?

Боярин взвесил в руке меч и довольно хмыкнул, осмотрев клинок. Сомнения в серьезности намерений отпали сами. – Kurwa! Заточен ладно, остер как ваш язык, сэр Томас! Bataille en bestes brutes? Иначе говоря, вы готовы сражаться как лев, без всякой жалости к оппоненту? Надеюсь, у вас есть повод, граф? Впрочем, не мое дело. Baba z wozu - koniom lżej!
Говард нахмурился и мотнул головой:
- Повод есть, и вы имеете право знать. - Он рассказал о разговоре в садах. – Я не мог не вызвать его – задета моя честь и честь моих соотечественников. Треклятые кружева... всё это не серьезно, но как повернулось-то! Во времена моей молодости такого не было.
- Однако, я обязан знать, какой моде вы желаете следовать – неаполитанской, или французской? Иначе говоря, в доспехах, или в рубахе? Да и место следует выбрать... более спокойное. Наш добрый король едва ли одобрит столь раннюю встречу.
- В рубахе. - Говард расстегнул пуговицы камзола, но снимать не стал. Пару раз присел, разгоняя кровь, готовясь к схватке. Мороз бодрил, но лучше быть бодрым, чем мертвым. – Вы правы, в бранном деле нужно быть хладнокровным, но что поделать, коли мы сидим в Блуа уже которую неделю. Надо было бы договориться о встрече на опушке леса, но виконт выбрал часовню. Так-то!
– А ведь никто не решился будить его в такое раннее время?  – боярин закатился в смехе собственной шутке. – Так что, к делу, пока нам не помешали. Ваш клинок чист, но мне требуется осмотреть оружие виконта.

Василий Иванович на краткое время замолчал, осматривая окрестности. – Вижу, что у нас есть время осмотреться. А место-то хорошее! Да и раны зимой чище.
Говард кивнул, виконта не было, от дворца никто не шел. Интересно. Граф поднял голову к сумрачному небу и промолвил:
- Хорошее утро. Как закончим, приглашаю вас отобедать, милорд!
- Кстати, что вы намерены сделать с вашим противником? Я слышал, что во Франции считается честью отрубить руку или ногу. Как по мне, обычай странный, но напрочь лишающий вызвать противника снова. Он с любопытством посмотрел на Сюррея. – А еще лучшее облачение дворянина – его храбрость. Впрочем, нам еще предстоит оговорить детали. Если виконт пожелает использовать кинжал, я предоставлю вам свой. Ибо право вызванного – выбрать.
Граф кивнул.
- Говорите, что собираюсь сделать? Это как пойдет, милорд, как пойдет. Господь свидетель, я не питаю враждебных чувств к виконту, но есть слова, которые нельзя забыть. Я – посол, и на меня смотрит Англия и мой король.

Гастон

Виконт страдал. Страдал он звучно, со смаком, перебирая в памяти все знакомые ему проклятия, которые по задумке должны были пасть на грешную голову того, кто осмелился спланировать вероломное покушение на его светлость. Окровавленные клочья одежды на полу выдавали всю серьёзность происшествия. Если бы зверю удалось добраться до лица виконта, ах, такую мысль Ле Фу не мог вынести, а потому отогнал её лёгким движением кисти. Стоны страдальца были слышны и за дверьми лазарета, и за тяжёлыми ставнями, скрывающими от пострадавшего первые лучи зимнего солнца.
- Изверги! Да как они посмели! - голосил Гастон, закинув здоровую руку на покрывшийся холодной испариной лоб, - Нелюди! Мерд, бескультурные и вульгарные, они даже не смогли отдать команду этому дьявольскому псу как подобает, по французски!
Ле Фу хлопотал вокруг виконта, поддакивая ему:
- Мерд, мсье, мерд! Не по французски?..
- Всё верно! Я гулял по замку, заметил юную Бель в компании придворных дам, затем я услышал злобное ворчание - Ле Фу, то было ворчание самого беса! Ворчун отдал команду фас!,  меня повалил наземь гигантский пёс, одержимый лютой ненавистью, по всей видимости ненавистью ко всему истинно французскому!
Виконт снова простонал, не открывая глаз, и протянул руку:
- Ле Фу, вино!!!

Рука Шарлотты, лежавшая на руке Чезаре, была невесома как крыло бабочки, когда они разместились в первых рядах зрителей, как почетные гости, рядом с королевской четой. И надо признать, взгляды многих поначалу были прикованы к этой паре куда больше, чем к спектаклю. Новобрачная была, разумеется, как прежде скромна и нежна, но, во-первых, не осталось и следа от печати робости, что была такой очевидной последние несколько дней, а, во-вторых, нежность ее, несомненно, приобрела иное свойство - словно сияние чистого свежевыпавшего снега сменилось мягким светом зари, предвещающим восход пылающего светила. И, пожалуй, немало правды было в тех фривольных шутках, которыми обменивались дамы и кавалеры, глядя на то, как изменилась Шарлотта. Как бы то ни было, мало найдется способов лучше согреть человеческое сердце, чем прибегнуть к искусству Эроса.
Но, в конце концов, это было не такой уж редкостью, чтобы долго привлекать весь интерес придворных, тем более что актеры, приглашенные выступать для короля, старались на славу. Проникновенные их речи и изящные движения на какое-то время заставили зрителей позабыть о реальном мире - ровно до конца спектакля.

- Моя милая, - обратилась Ее Величество к Катрине де Вулл, которую, как и все семейство де Вулл, тоже пригласили на почетные места, чтобы загладить неприятное впечатление от ночного инцидента. - Я понимаю, как вам непросто сейчас, но все же надеюсь, что этот спектакль вас хоть немного развлек. И все же, вы так бледны. Не волнуйтесь, ваш муж - настоящий рыцарь, он вскоре поправится, наш личный лекарь осмотрел его и уверяет, что все раны исключительно поверхностные, и внутренних повреждений нет.
-Говорят, шрамы добавляют мужественности, - вмешался в разговор Людовик. - Я бы хотел впоследствии узнать у вас, так ли это. Но пока что я велел строго наказать псарей, допустивших такую провинность. Виконт - один из тех, кому я могу доверять. Кстати о ранах и шрамах, синьор Чезаре, вы ведь с виконтом теперь браться по несчастью! Как ваша нога?
-Ну мое несчастье было покрупнее, - ухмыльнулся Чезаре, - и с ногой уже все в порядке, все благодаря заботе Вашего Величества. Так что я готов даже сплясать или сделать какой-нибудь кульбит не хуже, чем выступавшие сейчас на сцене.
Вскочив с кресла, Чезаре побежал вслед артистам, и вскоре вернулся с бутафорским охотничьим рогом и какой-то палкой, которую он тут же оседлал, и, трубя в рог, сделал несколько кругов "галопом" по сцене, вызывая смех окружающих. Лицо его, правда, тут же приобрело серьезное выражение и он, приняв горделивую позу, продекламировал

Задорный лай, охотничье 'Ату!',
Бег зайцев, и кричащие зеваки,
И быстрые легавые собаки,
И ширь, являя взору красоту,
В сердцах заполнить могут пустоту
Подобьем краткого луча во мраке,
Но мысли о любви, благие знаки,
Любую отвергают суету.
Одна, глумясь, корит меня уликой:
'Вот рыцарство поистине в крови!
Еще бы -- для такой забавы дикой
С красою расставаться светлоликой!'
И в страхе, что услышит бог любви,
Себя досадой мучаю великой.¹


Во время декламации он не отрывал взора от Шарлотты, что заставило ее зардеться, и Чезаре, явно удовлетворенный произведенный эффектом, сказал
- Итак, Ваше Величество, достоин такой актер играть для короля?
- Разве что только для короля, - ответила ему Анна. - Перед женщинами вам играть нельзя, посмотрите, вы едва не довели свою жену до потери чувств.
- Ваше Величество, боюсь, что я уже и так потеряла все чувства, кроме любви к своему мужу, - тихо сказала Шарлотта.
-Превосходный ответ! - воскликнул, хлопнув в ладоши Людовик. - Однако же, думаю, нам пора идти, столы, должно быть накрыты и угощение ждет нас.

Так один спектакль закончился - и начался другой, привычный обитателям замка спектакль светской жизни. Те, кто был более искушен в нем, легко угадывали роли и лица под масками, те кто был менее искушен, давал себя обмануть. Так, от взгляда Анны не ускользнуло, как подозрительно тиха и бледна была сегодня сестра Катрины де Вулл, несмотря на показное спокойствие и внимание к спектаклю, Людовика всерьез озаботила искренность в словах признания Шарлотты, а сама Шарлотта едва различала фальшь и зависть в продолжающихся поздравлениях. Роли в этом спектакле были распределены, но, в отличие от происходящего на сцене, они были не постоянны, и сюжет не был известен заранее...
_______________________________________________________________________________
1 - Данте Алигьери

Начинается Фаза Обвинения, совмещенная со Скрытой Фазой, жду ночные ходы и обвинения, если они есть. Напоминаю, что Гастон ранен и участвовать в Фазе Обвинения и Скрытой Фазе не может. Дедлайн - 14.01.2018 г.

Ле Фу, Боярин Василий Иванович Патрикеев и граф Суррей

Ле Фу бежал, запыхавшись, в сторону графа и боярина. Часовня ожидала не его, но ей придётся удовлетвориться скромным слугой в самом расцвете сил, вместо раненного господина. Склонившись в низком поклоне, Ле Фу едва не кувыркнулся прямо в ноги ожидающим.
- Милорд, милорд...хватая ртом холодный воздух, слуга старался привести в порядок свой вид, суетясь развернуть все перевернувшиеся на бегу банты на камзоле.
- Я спешил, я так спешил...
- Говори! - нахмурился Говард.
- Да-да, по делу, а дело жуткое, а дело мрачное, а дело - ох! А дело - ах! На моего доблестного господина напали ночью, напали без предупреждения! Он едва остался жив после схватки, но вы бы видели второго, а-хаха!
Суррей нахмурился. На виконта напали... как раз перед дуэлью. События приобретали неблагоприятный оборот. С другой стороны, виконт мог нажить врагов благодаря невоздержанности своего языка, и не все соперники вызывали на дуэль - иные использовали более изощренные способы, яд, например, или наемников в масках.
- Значит, твой господин пострадал и не явится.
- Нет, не явится, милорд, не явится ни сейчас, ни позже, хотя его светлость желали проучить вас во что бы то ни стало, хотя его светлость желали преподать вам урок, хотя его светлость...не явится он, нет, - Ле Фу громко высморкался в кружевной платок и принял стойку смирно, слушая ответ графа.
(https://nerdist.com/wp-content/uploads/2017/06/Beauty-and-the-Beast-deleted-scenes.jpg)
Лицо Томаса Говарда не дрогнуло, он всего мгновение смотрел на лицо слуги, запоминая, а затем повернулся к боярину.
- Франция - удивительная страна, милорд. - На его лице появилась едва заметная усмешка. - Люди творят, не ведая. Идемте, нас ждет добрый обед и славная беседа.
- Неисповедимы пути Господни, - вздохнул боярин. - Принимаю ваше приглашение, сэр Говард. И раз не случилось хорошей драки, можно поохотиться. Скука смертная, - он широко зевнул и в упор посмотрел на Ле Фу. - Заодно отправим свежеподстреленного рябчика виконту, али зайца, коли повезет, и бутылку вина из моих запасов. Пусть поправляется скорее. Надо заботится друг о друге, иначе вы еще долго не сможете его убить!

[C рябчиком будет видно, а вот бутылку отличного вина Гастон получит к вечеру, с пожеланиями скорейшего выздоровления]

Николас де Лаваль предпринимает очередную попытку оправдаться.

Его обвинили в "исчезновении" Карлотты.
В мастерском посте по итогам ночи описывались события, которые в нее происходили.
Карлотту нашли в часовне:

Цитата: Пингвинчег от 19 сентября 2017, 21:29Служанка по имени Кэти всегда вызывалась убираться в часовне, а уж тем более сейчас, когда в замке стало в разы больше самого разного народа. Робкая и скромная, она не понимала, как другие служанки могут нарочно крутиться на виду у гостей, особенно некоторых, от одного взгляда которых Кэти вся дрожала от страха. А уж итальянцы с этим Борджиа... Он ведь, говорят, настоящий демон во плоти! А Эвелин, кстати, и вовсе говорила что кто-то из гостей (закатывая при этом глаза, так что наверняка этот кто-то – мужчина) обещал слугам щедрые подарки за сплетни о своих хозяевах. И ведь найдутся те, кто согласятся... От размышлений девушку отвлекло темное пятно на полу. Нахмурившись, она нагнулась, чтобы вытереть его, и тут заметила еще одно. И вон там еще. А вон там и вовсе что-то лежит... Что-то... Выронив тряпку и ведро с водой, девушка закрыла лицо руками и громко завизжала от страха...

Цитата: Пингвинчег от 19 сентября 2017, 21:29Чезаре и Людовику было неведомо, но ночью произошли и другие важные события. Кто-то, вернувшись с небесполезной прогулки в саду, получил письмо, которое задумчиво изучал, пытаясь понять, от кого оно. В конце концов он дал ответ принесшему письмо слуге, но какой именно – неизвестно. В башне Тур-дю-Фуа тихо звякнул переданный из рук в руки мешочек. Зачем кому-то понадобилось подкупать дюжего стражника с пудовыми кулаками? Кто их знает, этих гостей? Но золото всегда золото, неважно, чьей страны чеканка. Еще, говорят, какие-то люди прогуливались по галерее королевского крыла, вроде бы у этих людей был на одежде какой-то простой герб. И вроде бы они что-то там нашли, но что – неизвестно.

Какие-то люди с простым гербом гуляли по галерее (которая, кстати, примыкает к часовне, то это так, к слову). Это не был Николас, его герб нельзя назвать простым. Да и никто не сознался, что его там видел. Кто-то подкупал стражника. С учетом последующих событий, в которых стражники начали распускать слухи о Николасе (об этом писал я здесь (http://www.wheeloftime.ru/forum/index.php/topic,23532.msg933255.html#msg933255)), это тоже не он.
И, наконец, кто-то гулял в саду. И как раз это был Николас, который получил следующее:

ЦитироватьНаходка - наблюдение за целью. При использовании покажет, куда ходил выбранный игрок.

Соответственно, в тот момент, когда Карлотта "исчезла", Николас находился в совсем другом месте. В качестве доказательства, что эта находка его, приведу выдержку из мастерского поста по итогам следующей ночи - находку он использовал как раз в следующую ночь, нанятый им

Цитата: Пингвинчег от 09 октября 2017, 16:46Исполнительный верзила-стражник, нанятый щедрым гостем, честно, но бесплодно отстоял свою вахту, где было указано, пытаясь угадать, за кого же все-таки этот самый гость, если говорит абсолютно противоположные вещи.

Эта ночь, к огромному облегчению короля и начальника его тайной полиции, прошла тихо и спокойно, хотя неизвестный им убийца, разумеется, бодрствовал и вовсю разгуливал по замку в непосредственной близости от королевских особ. Разгуливал, конечно, не он один - некоторые занимались поиском союзников, увы, ошибаясь в адресатах своих посланий, другие собирали информацию, не замечая порой друг друга. В замке по-прежнему царила праздничная атмосфера, но главные действующие лица уже перешли от празднований к делам - и вот Чезаре и Людовик стояли, склонившись над подробной картой Италии и обсуждая, как именно будут использоваться наемники, которых отправит Франция в помощь семье Борджиа, и как именно семья Борджиа поддержит притязания Франции на Неаполь. Их супруги меж тем направлялись к лазарету, чтобы вместе с семейством де Вулл поучаствовать в безнадежном мероприятии - убедить Гастона, что он еще не поправился и должен пока находиться под присмотром врачей. Мероприятие это было обреченным на провал, но все же довольно занимательным. Тем более что королева затем хотела обсудить с главой де Вуллов некоторые вопросы, касающиеся снабжения королевского двора.

Делом занимался и уже упомянутый начальник тайной полиции.
-Итак, вы подтверждаете, что в ту ночь получили от Николаса де Лаваля деньги за то, что вы будете для него шпионить?
-Д-да... подтверждаю.
Месье Луи нахмурился, после чего велел препроводить допрашиваемого в камеру. Стоявший рядом помощник покачал головой.
-Мог ли он успеть в ту же ночь убить Неаполитанскую принцессу?
Лицо Луи скривилось. Ниточки отчаянно пытались вырваться из его рук, а их и так было мало, очень мало.
-Может, и не мог. Но у нас хватает причин чтобы присмотреться к нему попристальнее.

_________________________________________________________________
С учетом добровольных признаний Николаса де Лаваля, с него снимается Балл Подозрения

Баллы подозрения:
Василий Иванович Патрикеев (Эльф Лориэновский) - 6
Николас де Лаваль (Луан) - 5
Пьер Гуффье (На-на/Амарин) - 5
Белль де Вулл (Вэль) – 4
Гастон Беарнский - 2

Ночью никто не умер и не пострадал.

Начинается новый день. Занимаемся своими делами - Гастон рвется на дуэль с Говардом, остальные либо мешают/способствуют, либо жуют попкорн и смотрят устраивают свою собственную судьбу. Дедлайн - давайте пока 21.01.18. Если Гастону и Говарду нужно больше времени на дуэль, пишите, отодвинем

Бель де Вулл. Вечер дня, предшествующего дуэли.

- Расправь плечи, дорогая, - графиня де Вулл, недовольно скривив губы, рассматривала свою младшую дочь, - не смотря на досадную неприятность, произошедшую с виконтом, нас никто не освобождает от обязанностей быть придворными Его Величества. Это понятно?
- Да, матушка, - бесцветным голосом ответила Бель, стараясь ничем не выдать своего негодования.
- Это недоразумение с собакой только привлечет к нам ненужное внимание, - продолжала графиня, обращаясь уже к своему супругу - интерес к дочери был потерян из-за нового приступа упрямства Бель, - я почти слышу все эти шепотки и насмешки. Ох, бедная Катрина. Ей сейчас так тяжело...
Катрине тяжело?! Бель отвернулась, чтобы матушка не увидела ее возмущенного взгляда. Это Гастон лежит сейчас в лазарете, страдая от укуса пса. Это Гастону завтра предстоит скрестить мечи с графом Сурреем... Бедная Катрина...
- Нам пора. Спектакль скоро начнется, - граф Стефан, как всегда, был сдержан, - Мы не должны заставлять ждать ни короля ни придворных сплетников.
- Да-да, а тем более графа д'Альбона, - добавила графиня, казалось не уловив соль в словах супруга.
Снова этот граф д'Альбон! Бель уже и забыла о его существовании, а он опять появился, как надоедливая приставучая муха, Кому-то сегодня предстоит разыгрывать спектакль на сцене, а кому-то - в зрительском зале...
Бель вздохнула и взяла себя в руки. Выпрямив спину и изобразив подобающее случаю выражение лица, она заняла свое место позади родителей и отправилась вслед за ними в Большой зал дворца.

Гастон - прибытие на дуэль

(http://www.press.lv/wp-content/uploads/2017/02/dsgerhersheyh65hjnth.jpg)

Утренний морозный ветер гулял по лёгким виконта. Сердце пело, покусанная нога плелась по расчищенной слугами тропинке, на встречу судьбе. Как давно он не ощущал радость схватки, счастье прикосновения холодной стали меча, возбужденность в предвкушении эпичной битвы! Помятый, утомленный заботой в лазарете, Гастон был готов встретиться с графом Суррей. Отмахнувшись от причитающего Ле Фу, он продолжал свой путь.

- Милорд, - виконт отвесил противнику настолько учтивый кивок головы, насколько он был способен. Секундантом выступал русский посол, и его виконт приветствовал на русском языке, с характерным для француза картавлением:
- Приветствую вас в это судьбоносное утро, сударь!
Виконт оперся на подоспевшего к нему Ле Фу и перевел дух.

Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар


Он читал письмо - и не понимал ни слова. Точнее не так, слова то он понимал, но вот смысл, который был вложен, не очень.
- Похоже, что этот тот ответ, который вы ждали, Барон? - Сьюзен лукаво смотрела на Николаса. Нужно было что-то ответить.
- Нет, это не от королевы. С королевой я вчера говорил. И, насколько я понимаю, есть 2 новости - хорошая и плохая. С какой начать?
- Давайте уж с плохой. Лучше принимать удары судьбы сразу.
- У королевы сейчас нет свободных мест фрейлин. Видно много кому было обещано. Но она обещает подумать. Если место вдруг освободится, что очередь может и дойти до вас, Сьюзен. Это была хорошая.
- А другая?
- Король решил вас выдать замуж. За меня. Королева не только не возражает, но и даже настаивает. Хорошо это или плохо - решайте сами.
- А что в письме?
- Кажется до меня хотели донести какую-то мысль. Но вот какую - я пока не очень понял. Интриги, интриги, интриги... В Бретани все проще. Были враги, которых нужно вынести. А здесь ты или опережаешь других, или тебя вынесут вперед ногами.
- И от кого это?
- Судя по тому, во что был одет пославший письмо - от молодого Гуфье. Только вот что он хочет - я так и не понял.
- Ну так игнорируйте.
- Даже если бы я захотел, то не игнорировать не получится. Ладно, так на чем мы остановились?
- На возможном браке. Вы уверены, что не хотите от меня сбежать?
- Даже если бы хотел, то вряд ли получилось. У вас в роду не было ведьм?
- Чтобы приворожить вас, ведьмой быть не обязательно. Ко всему прочему, чтобы управлять наследством, которое вы получите, вам нужна будет помощь.
- Скорее мне нужны будут наследники.
- Что-же, можно сработать на опережение.
Она улыбнулась и подошла ближе. Надо сказать, что когда смотришь в такие зеленые глаза, то не думаешь, насколько твоя собеседница красива.

Боярин Патрикеев, сэр Говард и все-все-все

День обещал быть солнечным. Томас Говард прищурился, глядя на покрытые снегом деревья, и зашагал по аллеям парка на встречу с сэром Василием.
- Утро доброе, милорд! Надеюсь, и день будет удачным. - Он усмехнулся и широким жестом указал на окрестности. - Поистине, это было удачное решение, выбрать место поспокойнее. В парке много посторонних, а у пруда нам никто не помешает.

Василий Иванович, одетый в легкий кафтан, шитый золотом, не спеша осматривал окрестности. – Да, с прудом вы удобно решили... Находчиво!  Он оценивающе посмотрел на сэра Говарда. – Как говорят у нас – "концы в воду"? Ох, уж эти национальные традиции!

Говард кивнул.
- Всякое бывает, конечно, но пруд - крайний случай. Это у нас в Англии давно заведено, так что не зазорно перенять от вилланов. Слышали эту историю? - Граф испытующе посмотрел на боярина. - Двести лет назад в лесах стали пропадать сборщики налогов. Приедут в деревню, соберут подати - и не возвращаются. Оказалось, люди их в пруд! Народ у нас неспокойный. Чуть что - сразу за вилы. Придумали себе героя - некоего Робина из Локсли. Дескать, он отбирал у богатых, чтобы отдать бедным. Какой вздор! Между тем, сказание это пошло гулять по всем землям, и до сих пор покоя нет от этого Локсли из Гуда! Куда только мир катится, и святые смотрят!- Говард выругался. - Вот так решишь ров глубже выкопать, иль стены замка надстроить. А монет не дождешься.

Они прибыли на место. Томас притопнул, проверяя слой снега.
- Должен сказать, что мы становимся родоначальниками нового движения - прежде при дворе или подсыпали яд, или подсылали наемников. С введением в обиход дуэлей все станет проще.

Боярин почесал бородку.
– Оно-то и проще, может, но для государственных вопросов больно ненадежно! А вот, ежели, споро вопрос решать надо, а супостат доводы не понимает? Например, о распределении городского бюджета на следующий год али о сборе податей путем голосования? И ведь не для себя стараемся, живота не щадя! А коли князь малолетний – тут как быть? Василий ненадолго замолчал, задумавшись о перспективах.

- Направлять, милорд, направлять сызмальства. И молить Господа, чтобы на трон не взобрался муж, не преклоняющий ухо к словам знати. Говард помрачнел, вспомнив скупердяя Генриха, который, конечно, слушал советников, но поступал всё равно по-своему. Тяжелый человек. Вслух же он произнес:

- Наш добрый король Генрих традиционно не любит мятежников, но уж отравителей не жалует совсем. У нас не итальянские княжества, поэтому или турнир, или заговор. Вам приходилось участвовать у себя на родине? - Говард с любопытством посмотрел на собеседника. - Я про заговоры, конечно. В пору моей молодости это увлечение уже шло на спад, мой отец все время сетовал, что "нынче все не так как прежде". Я слышал, государь Иоанн - муж крепко держащий власть в руках, но мятежники всегда бывают.

И снова боярин внимательно посмотрел на Говарда. Вопрос, заданный праздно, был совпадением? Или англичанин знал о русской переписке?
– Мятежники? Уважаемый сэр Говард, видимо, знает больше, чем говорит. Увы, мне про это не известно. Слишком редки грамоты. Местные же слухи доходят даже до моих ушей. Кто-то затеял игру против нашего гостеприимного короля, да так, чтобы оттяпать жирный кусок, словно гиена от оленьего бока!  Как вы думаете, кто может стоять за этим?

Говард нахмурился. Несколько минут он молчал, а потом произнес.
- До меня доходили слухи, что ваш государь примирился с женой и сыном. Сторонники королевы Елены в опале, как и ваш кузен, кто-то из лордов казнен. Будьте осторожны, друг мой. Никогда не знаешь, кого встретишь, вернувшись домой. Говард нахмурился. - Прошу прощения за дурные вести, милорд. Но в такой ситуации стоит дважды подумать, возвращаться ли... Что до короля Луи, то у меня несколько соображений. При дворе несколько партий, и людям посторонним, вроде нас с вами, лучше не вмешиваться в свару. И проверять кубки с вином.

Боярин Патрикеев, сэр Гастон, сэр Говард и все-все-все

- Милорд, - виконт отвесил противнику настолько учтивый кивок головы, насколько он был способен. Секундантом выступал русский посол, и его виконт приветствовал на русском языке, с характерным для француза картавлением:
- Приветствую вас в это судьбоносное утро, сударь!
Виконт оперся на подоспевшего к нему Ле Фу и перевел дух.

Говард, поджав губы, смотрел на противника. Франция! У них вечно всё не как у людей, даже во дворце короля рыцаря могут покусать собаки. Однако же, француз знает русский язык. Поразительно, просто поразительно! Томас побился бы об заклад, что француз и книги - вещи несовместимые, а тут такое...
- Вижу, сэр Гастон, вы точно недужите. Меня лихорадило недавно, но я вижу, что ваше состояние хуже моего.
- Я в отличной форме, милорд, - заверил противника Гастон, теряя равновесие от излишнего красноречия. Ле Фу подхватил виконта и помог тому выровняться, затем протянул ему меч и прошептал отчаянную молитву.

Патрикеев, до этого скучавший, взял организацию в свои руки.
– Суть вашего спора для меня туманна, но я обязан спросить каждого – готовы ли Вы примириться и простить друг другу нанесенные обиды? Для этого самое время! Ибо..
Кондратий, стоявший невдалеке тут же продолжил низким голосом ...– Господь наш, велел прощать!

Говард сделал вид, что не услышал.
– Нет? Что ж, тогда приступим! За виконтом, как вызванным, выбор оружия. Прошу, господа!
На снегу, поверх шкур было разложено слугами то, что могло бы порадовать душу самого отъявленного милитариста, причем из коллекции боярина. Кроме привычных мечей и сабель место нашлось даже рогатине и бердышу.

- Бой до крови и милости победителя, а коли милости не случится, знать так тому и быть, на все Божья воля. Приступайте!

Граф Суррей ждал виконта с клинком в руке, хмуря лицо.
- Готов? – сухо спросил он.
Гастон утвердительно кивнул, провел ладонью по волосам и принял устрашающую позу, посылая великолепный подбородок вперед, ожидая увидеть ужас в глазах Суррея.
- Вы недурно держитесь. Не стану скрывать, виконт, что я намеревался встретиться с противником, твердо стоящим на ногах. Однако не стоит переносить нашу беседу. Как известно, о заговорах и дуэлях узнают сразу, увы. И мы, вместо этой очаровательной поляны, покрытой снегом, окажемся в Бастилии.
- «Очаровательная поляна». Да вы поэт, граф.
- Временами.
Суррей встал в позицию. Виконт бросился на него, прихрамывая, и скорее усилием духа, чем плоти, нанес три удара, которые граф удачно отбил.
- Недурно фехтуете, милорд, но вас это не спасет! - Ле Фу взвизгнул с восторгом, узнавая в виконте былую прыть.
- Все еще впереди, виконт!
Они продолжали обмениваться ударами, когда граф почувствовал, что слабеет – сказывалась лихорадка.
- Ну, же, виконт! Это всё, на что вы способны?
Гастон смахнул со лба испарину и бросил в ответ:
- Стараюсь как могу!
С этими словами он перешел в наступление. Со стремительной силой виконт нанес ряд ударов; на пятом граф пошатнулся, а на шестом меч виконта задел грудь Суррея. С минуту он стоял, потом его пальцы разжались, глаза затуманились, и меч выпал из рук. Граф упал на бок, окрасив белый снег своей кровью.
(https://c1.staticflickr.com/3/2863/12059898734_ddb2087cfb_b.jpg)

Гастон пошатнулся и оступился. Меч выпал из рук. Раненная злостным псом нога подвела и подогнулась, он рухнул на графа и оба скатились в пруд - тонкий слой льда хрустнул под их весом и они стремительно пошли ко дну.

- И концы в воду, – Василий негромко выругался, глядя на падающих в воду дуэлянтов. – Ну, что стоишь? Быстро вытаскивай обоих. Шибче!

Ле Фу, слегка подбодренный пинком от боярина, полетел в направлении пруда третьим. К счастью, дно оказалось недалеко от поверхности, так что он с некоторыми сложностями, но все же сумел выудить вельмож из пруда.

-Да вы с ума сошли, виконт! - Король был в бешенстве, и не скрывал этого. - Вам что, нечем больше заняться? Если хочется кого-то поколотить, выберите кого-нибудь из ваших подчиненных. Но устроить драку с послом английской короны...
Виконт, может, и хотел возразить что-нибудь своему сюзерену, но был еще слишком слаб после схватки и падения в ледяную воду, а потому Его Величеству ничто не мешало изливать свой гнев. Впрочем, утих он довольно быстро. Глядя сверху вниз на лежавшего на так недолго пустовавшей больничной койке Гастона, король поджал губы и произнес:
-По крайней мере, получили за свою глупость вы сполна. На этот раз ваше лечение продлится намного дольше, будьте уверены.
С этими словами король покинул комнату, и Гастон остался наедине со своими думами. Да. в ближайшее время покинуть эту палату у него вряд ли получится - король поставил снаружи двух стражников.

Теперь королю еще предстояло принести извинения английскому послу - впрочем, пока что эта не самая приятная беседа откладывалась - тот еще не пришел в сознание. Людовик покачал головой. Неужели и впрямь им нечем заняться, а? Как будто мало кривотолков при дворе.

________________________________________________________________________________________

Начинаем фазу Обвинения и Скрытую Фазу. Дедлайн - воскресенье, 04.02.2018. Хотя Гастон и Говард ранены, с игровой точки зрения для них ничего не изменилось - они могут участвовать в обоих фазах (через дополнительных персонажей, к примеру).

Катрина

Гастон спал на весьма удобном ложе в лазарете, изредка почихивая во сне. Его знобило и бросало в жар, но в целом он шёл на поправку, как заверяли придворные лекари. Катрина поджала губы и жестом приказала оставить их наедине. Подошла ближе, и аккуратно скинула тёмный локон с благородного лба Гастона. Пальцы виконтессы, едва касаясь горячей кожи виконта, обогнули его скулы и замерли на губах. Катрина склонила голову и набралась решитльности. Покинув лазарет, она попросила аудиенцию у короля.
- Ваше величество, на моего несчастного супруга натравили бешенную собаку, и сделал это русский посол, в моём сердце нет в этом сомнений. Незадолго до нападения он посмел обвинить* виконта в...не заставляйте меня это повторять... - Катрина аккуратно всхлипнула в кружевной платочек, - и на следующий день эта собака...смею заверить вас в том, что виконт поведал мне чистую правду - команду псу отдали не по французски!




Обвиняю Василия Ивановича Патрикеева (Эльфа) в нападении на Гастона (муа)

Бель де Вулл

(https://b.radikal.ru/b25/1802/73/6de30efdac15.gif) (https://radikal.ru)

Узнав о том, что Катрина удостоилась аудиенции короля, Бель со всех ног бросилась к ней. Остановить сестру ей не удалось, но и ее никому не удастся остановить...
Ворвавшись в приемный кабинет Его Величества, девушка услышала лишь конец фразы, произнесенной слабым голосом Катрины:

Цитата: mary от 01 февраля 2018, 09:50...смею заверить вас в том, что виконт поведал мне чистую правду - команду псу отдали не по французски!

- Ваше Величество, - ее звонкий, прерываемый сбившемся дыханием, голос заполнил все пространство кабинета, - я присоединяюсь к обвинениям виконтессы. И хочу добавить, что Пьер Гуффье пострадал от его же рук!

Пьер



  Гвардейцы явились к пруду к шапошному разбору: купальщиков выловили, разложили на тёплых мокрых плащах, облобызали и охране Людовика ХII достались только погрузочно-разгрузочные работы. Кареты уже стояли наготове. Сухие тёплые шубы внутри тоже ждали содержимого.
Интереснее были пересуды о причинах дуэли и риске кавалеров быть убитыми и оставить вдов (чего ради это всё!?).
  Честь! Дворянская честь! Она дорогого стоит! Лучше смерть... врага, чем бесчестие!
Бывает и оба дуэлянта отдают Богу душу! Скучают господа, им очень хочется чем-то развлечься по-мужски. Той же дуэлью.
Убийца же на свободе. Найти бы его. Скорее всего дуэль с убийством не связана никак. Пьер в сотый раз перебирал в уме впечатления от гостей короля, их слуг, но так ни к каким выводам и не пришел...

-Дуэли им подавай! Скучать они изволят! Королевский двор им что - балаган?! Клянусь Богом и всеми святыми, что, как только он поправится, сошлю его в самый дальний гарнизон! Навсегда!
Анна молча слушала гневные речи мужа, ожидая момента, когда можно будет вставить слово.
-Ладно, хотят веселья - будет им веселье. Хотя свою удаль демонстрировать - пускай, только пусть не калечат друг друга!
-Как раз это я и хотела предложить тебе, муж мой. Устрой для них турнир. Это будет развлечение и для народа, и для дворян. Чезаре, я уверена, будет в восторге от этого - он всегда ищет повод лишний раз похвастаться своей силой.

Вскоре в близлежащие деревни и городки разлетелись гонцы с вестью о предстоящем внезапном турнире. Разумеется, двумя потенциальными участниками в нем стало сразу меньше - дуэлянтам предстояло долгое лечение, хотя худшего и удалось избежать. Лекари, всю ночь не сомкнувшие глаз и следившие за своими важными пациентами, утром обрадовали супругу виконта, а также графиню и аббата, что смерть обоим господам не грозит. Лекари были не единственными, кто не сомкнул ночью глаз - кое-кто, счастливо избежав угрозы своей жизни, остаток ночи постоянно оглядывался через плечо, а большинство гостей, впрочем, сладко спали после вечерних прогулок, особенно небесполезных для одного из находящихся в не самом выгодном положении.

Одним из этих "находящихся в не самом выгодном положении" являлся, без сомнения, русский посол. Несмотря на милость со стороны короля, а может, и из-за нее, у Василия Патрикеева появились и недоброжелатели. Причем их было достаточно, чтобы распускаемые ими слухи привлекли очень нежелательное для посла внимание.
________________________________________________________________________________________________________________
Ночью никто не погиб и не ранен. Выдвинуто обвинение в адрес Василия Патрикеева в причастности к нападению на Гастона. Обвинение признано состоятельным. Обвинение поддержано, но, ввиду того, что ранее обвинений в адрес Василия Патрикеева в причастности к нападению на Пьера Гуффье не выдвигалось, данная поддержка признана несостоятельной. (За внимательность спасибо Луану)

Баллы подозрения:
Василий Иванович Патрикеев (Эльф Лориэновский) - 8
Николас де Лаваль (Луан) - 5
Пьер Гуффье (На-на/Амарин) - 5
Белль де Вулл (Вэль) – 4
Гастон Беарнский - 2

Задание на день - скоро будет турнир, стройте планы, что хотите посмотреть, бейтесь об заклад на участников, выбирайте наряды и так далее. Дедлайн - воскресенье, 11.02.2018 г.

Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар

- Мэри-Сью, как это понимать?
- Господин, Жак мне сказал, что вы хотели меня видеть.
- В кровати?
Девушка потупила глаза. Из одежды на ней были одни волосы. Кстати, длинные и светлые, но они мало что закрывали.
- Думаю, что твой Жак пошутил.
- Сьюзен, вы так думаете? Подозреваю, что он решил сам развлечься в моих покоях. Прибью гада! Так, взяла одежду и брысь отсюда!
Девушка выполнила приказанное и, не пытаясь одеться, стрелой вылетела из комнаты.
- С учетом того, что вы знаете ее имя, она здесь уже не впервые.
- Ну да, вы же знаете нас мужчин, нам после дальней дороги всегда нужно снять стресс.
- Видно она решила, что вам как раз нужно опять снять стресс.
- Нужно, но не таким же образом. ЖАК, НАГЛАЯ ТВОЯ МОРДА, ГДЕ ТЫ ТАМ! ЖИВО СЮДА! Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ!
Дверь приоткрылась и показалась голова Жака.
- И как это понимать? Не понимаю, почему я тебя не выгнал до сих пор!
- Барон, не выгнали, потому что я полезен, потому что я могу предугадывать ваши желания. И потому что только я могу добыть бочку бургундского из королевских погребов.
- Бочку бургундского?
- Именно так. Вам сейчас она пригодится.
- Нет, ну как можно на этого пройдоху сердиться, - повернулся к Сьюзен Николас.

- Вы слышали, что король устраивает турнир.
- Слышал. Желаете, чтобы я там принял участие?
- Нет, но посмотреть его вместе с вами я не против.
- Что же, думаю, что мы прекрасно будем смотреться рядом.
- У меня есть шикарное платье, оно прекрасно гармонирует с вашими родовыми цветами.
- Да, будет повод.
Никас поднялся и подошел к двери.
- Жак, мы завтра идем смотреть турнир. Подготовь мой камзол. И где там твоя бочка?

Спустя несколько дней...

Отъезд папского посольства был не менее пышным, чем его прибытие. Музыканты – как королевские, так и гостей, - старались на славу, заглушая волну хвалебных возгласов, от богатства нарядов рябило в глазах – ослепительное и торжественное зрелище.
К сожалению, итоги этого посольства нельзя было назвать такими блестящими. Голоса противников союза с Папской областью были слишком уверенными, слишком многочисленными и сплоченными при королевском дворе. Негласный договор, заключенный Чезаре и Людовиком, был слишком уклончивым. Условностей, недомолвок и лазеек в нем было едва ли не больше, чем фактических соглашений. Возможно, именно поэтому ни король Франции, ни возглавлявший отъезжающее посольство гонфалоньер Папской области не были в хоть сколько-нибудь хорошем расположении духа, и в натянутых их улыбках и словах о взаимной дружбе даже неопытный в придворных интригах человек распознал бы явную фальшь.
Стоя у открытого настежь, несмотря на все еще не отпустившие Блуа холода, окна, Шарлотта д'Альбре провожала взглядом покидающее дворец посольство. Если быть точным, провожала она только одного человека – Черзаре Борджиа. Удивительно, как быстро этот некогда пугавший ее человек вызвал в ней такую глубокую симпатию. Конечно, в тот момент Шарлотта даже не подозревала о двух вещах – что плод этой любви уже зародился в ней. И что это последний раз, когда она видит своего мужа.

С наслаждением вдыхая морской воздух, сэр Томас Говард следил за убегающим вдаль французским берегом. На память об этой земле у него останется знатный шрам, полученный в дуэли с виконтом де Беарн. Но зато этой земле он оставил не меньшую память о себе. Левая рука сэра Говарда легла на висевший на поясе кинжал в ножнах. Разумеется, его лезвие сияло такой же чистотой, как и в день рождения этого кинжала из пламени горна, но мельчайшие, неразличимые глазом частицы крови нескольких человек наверняка остались где-то в зазоре между клинком и рукоятью. Поглаживая рукоять кинжала, Томас вспомнил, как получил этот кинжал из рук испанского посла при английском дворе, и как впервые пустил его в ход здесь, во Франции.

...

-Ваше сиятельство... Сэр Говард... - наверное, ни Томас Говард, ни кто-либо еще не видели этого опытного воина и придворного таким неуверенным. Генри Элиотт, непризнанный бастард одного из мелких дворян, добившийся своим упорством и клинком места в королевской охране, наверное, не так запинался когда делал предложение своей жене. Впрочем, Господь свидетель, у него были на то все основания. Равно как и основания вызвать посла английской короны, почетный эскорт которого он возглавлял, для разговора с глазу на глаз у замковых конюшен. Холодный ночной ветер уносил запах лошадей и сена прежде, чем тот достигал собеседников, и слегка теребил их плащи, усиливая, по-видимому, тревогу одного и раздражение второго. Элиотт, наконец собравшись с духом, спросил:
-Сэр Говард, мне неприятно об этом спрашивать, но я обязан это сделать. Письмо, которое вы получили в день нашего отъезда сюда, - от кого оно?
Теперь, когда капитан стражи перестал колебаться, его эмоции и намерения куда проще было прочитать - и любому стало бы ясно, что ответ на этот вопрос Элиотту был известен заранее.
- Письмо... Какое письмо? – Говард сразу понял, о каком послании идет речь, но не подал вида.
«Грядущее событие станет очень важным моментом в большой игре. Да, Король Отец Народа и Папа Римский играют в нее и считают себя главными игроками. Но это не так, и ты докажешь это. Я доверяю тебе и твоим рукам, и вкладываю в них оружие. Сделай так, чтобы в этой игре победителем вышел не кто-то из них, а только я».
- Я получил послание от моего агента в Испании. Для этого вы вызвали меня сюда в неурочный час? - брюзгливо заметил он, глядя в лицо капитана охраны.
-Сэр Говард, - капитан стражи встретил взгляд своего патрона не менее твердо, - поверьте, причины у меня более чем веские. И прямо сейчас они стали еще весомее. Я должен был, наверное. поговорить с вами еще до отъезда, но предпочел потратить время, чтобы кое-что проверить и во всем убедиться. В конце концов, я не мог так просто вас подозревать, и верил что приказы о наблюдении за вами - пустая предосторожность.
Элиотт снова сбился, но затем, вцепившись в край своего плаща, выпалил.
- Я вскрывал то письмо, сэр Говард. И знаю, что вы изменник. Но также я знаю, что здесь вы с неким поручением от короля. Поэтому я прошу вас рассказать мне все - и, обещаю, я не выдам вас.
Элиотт пока сказал только "обещаю", но мог бы поклясться любым святым именем и даже самим Господом. Для него не впервой было нарушать подобные клятвы.
- Изменник? Я?! Вы забываетесь, сэр, - процедил Говард, хватаясь левой рукой за кинжал и лихорадочно думая, как выпутаться из создавшегося положения. - Король Генрих поручил мне передать письмо королю Франции - и я передам его. Какое вам дело до интересов папы и короля Франции, сэр Элиот? Не все ли равно вам, ведь Англии и королю Генриху ничто не угрожает?
Угрожало ли это Англии - пока было не понятно, но Суррей знал, что страна простояла тысячу лет и еще столько простоит. А вот титула герцога Норфорка можно было и не дождаться. Если король Испанский мог посодействовать в его получении - он, Говард, не мог упустить этот шанс!
Движение графа было, вероятно, больше инстинктивным, но капитан прочитал в нем подтверждение своего обвинения и угрозу. Поэтому он тут же бросился к Томасу, стремясь сократить дистанцию. Врезавшись в него плечом, чтобы впечатать противника в стену конюшни и сбить дыхание, он правой рукой схватил руку графа, не давая вытащить кинжал, а левой - попытался ухватить за горло.
Говард перехватил руку. С минуту они боролись, затем графу с трудом удалось оттолкнуть противника. Капитан не стал бы молчать, понял Суррей и решился. Он выхватил из-за спины "ушастый" мавританский кинжал и, изловчившись, нанес удар. С минуту он стоял, упершись руками в колени, тяжело дыша и глядя на тело. Годы брали свое, и он уже отвык от битв. Говард трудом распрямился, вытер лицо и прислушался, не идет ли кто к конюшням. Тишина. Завернувшись в плащ по глаза, граф неслышно двинулся прочь, исчезая в тенях.

...

Потом была Неаполитанская принцесса. Пешка в игре между королем Франции и отпрыском Папы Римского. Очень ценная пешка – и ее нужно было убрать, лишив их обоих этой фигуры и посеяв вражду между ними. И кто знает, вдруг этим он спас ее от худшей участи?

Больше ему ни до кого не удалось добраться, если не считать пары неудачных попыток. Но и так все получилось неплохо – Людовик с Чезаре, похоже, разругались вдрызг. По крайней мере, испанский посол явно счел его успехи достаточными - на корабле, пришедшем забрать посольство на родину, Томасу вручили короткое зашифрованное письмо, сообщавшее «поздравляю вас, сэр Говард, и надеюсь, что мы вскоре славно попируем в вашем герцогском замке». Итак, как и было обещано – он получит обратно герцогство Норфолк. В конце концов, всякий труд должен быть вознагражден.

-А качка здесь вовсе не так страшна, как мне рассказывали, - говоривший с русским акцентом мужчина облокотился о фальшборт рядом с Томасом. – Может, и погода в Британии окажется не такой ужасной, как все говорят.
Сэр Говард рассмеялся и хлопнул боярина Патрикеева по плечу.
-Не волнуйтесь, друг мой. Теплый камин, хорошее вино и молодая жена скрасят даже самую скверную погоду. Если, конечно, вы не раздумали со мной породниться.
-Не раздумал, не раздумал, - отозвался Василий Иванович. Для него, оказавшегося опальным на родине и не пришедшегося ко двору во Франции, перспектива брака с племянницей английского графа и, пусть небольшое, но, все же свое, владение была более чем привлекательной. Поэтому он и стоял сейчас, глядя, как легкие волны облизывают все более истончающуюся полоску берега и слушая шум моря.

...

1500 год, Италия, между Вианой и Мендавией
Шум реки в нескольких шагах сводил Чезаре Борджиа с ума. Еще несколько мгновений назад он видел в реке средство спасения – доберись он до нее, он мог бы уйти от погони. Но сейчас он мог думать о реке только как о источнике воды. Его губы пересохли, и жажда, казалось, терзала его сильнее, чем боль от многочисленных ран. Он предпринял еще одну попытку подняться или хотя бы ползти, но даже его силам пришел конец, и он смог только едва-едва упереться руками в землю.
Как все так получилось? Его кампания началась так успешно... Его армия была неизменно победоносна, княжества одно за другим присоединялись к Папской области, а те, кто осмеливался сопротивляться – отправлялись на тот свет. Когда все пошло не так? Будь у него чуть больше солдат... Будь у него те войска, что обещал проклятый Людовик...
-КРРРАААА!!
Хриплое карканье раздалось откуда-то слева. Скосив глаза, Чезаре увидел большого ворона с серым пятном на груди. Хрипло каркнув, ворон подскочил чуть ближе. Чезаре попытался двинуть рукой, чтобы отогнать его – но рука отказалась повиноваться, и черная бездна поглотила гонфалоньера Чезаре Борджиа. Ворон, убедившись, что жизнь покинула это человеческое тело, подскочил еще на шаг, но тут что-то спугнуло его, и он метнулся прочь, оставив усеянный мертвыми телами берег реки.

...

-Я очень сожалею, но вынужден настаивать на первоначальных требованиях. Таково условие, поставленное моим повелителем, и отступить от него я не могу ни на йоту.
Людовик с трудом удерживался от желания заскрипеть зубами. Надменная вежливость испанского посланника была ему отвратительна, но поставить его на место Людовик не мог – эту кампанию он проиграл. Если бы только Борджиа оказали ему поддержку, а не завязли в войне с остальными княжествами! А испанский король Фердинанд, похоже, прекрасно знал о положении дел и действовал стремительно – еще прежде, чем французская армия успела хоть сколько-нибудь продвинуться, испанцы уже взяли Неаполь. Теперь вся южная Италия станет владением Фердинанда, а Людовику только и остаются жалкие крохи в северной части страны. Да, эту кампанию он проиграл.

...

-... молю тебя, Господи, спаси его душу. - Этими словами, как и каждую ночь, Шарлотта завершила свою молитву. Прошло уже несколько лет после смерти Чезаре Борджиа, но не было ни дня, когда Шарлотта не упоминала бы своего мужа в молитвах. И тогда, когда он еще был жив - несмотря на все то, что рассказывали ей о его жестокости, о связях с женщинами, о том, как поступил он с Екатериной Сфорца, "Тигрицей из Форли". Несмотря на то, что он так и не вернулся к ней. Несмотря на то, что она уже могла бы выйти замуж за другого - она продолжала хранить верность мужчине, которого многие называли не иначе как отпрыском дьявола. Продолжала и продолжит - до конца своих дней.

________________________________________________________
Итак, игра окончена. Убийца, которого так никто и не заподозрил, - Томас Говард, персонаж Плетущего. В процессе игры сформировалась единственная фракция - Враги Борджиа в составе Белль де Вулл и Гастона де Беарн.

Спасибо всем за игру и отличные посты. Надеюсь, было интересно, несмотря на кривой баланс)