Посмотрел бы я на пограничников которые атакуют укрытое укрепление, где за непреступным для стрел забором, вооруженных более дальнобойным оружием да еще и катапультами с взрывающими ядрами. И смогли бы эти так называемы войска хотябы дойти до укрытия и попытаться на исходе штурмовать.
Не надо сравнивать не сравнимое - еще раз Три троллока - Пять воинов людей.
А интелекта армиям Великого Повелителя вполне хватило для сокрушения союза 10 государств
К сожалению, вы этого не увидите никогда-пограничники не имеют привычки
мясом лезть на укрепления...так из всех военачальников людей толкьо Вейрамон под Иллианом действовал...Для сокрушения союза десяти государств им главным образом хватило
мяса...
-- Полчище, вставшее перед Манетерен, могло своим числом устрашить
самое храброе сердце. Небо было черно от воронов; земля почернела от
троллоков. От троллоков и их союзников-людей. Троллоки и Приспешники Тьмы, в
десятках десятков тысяч под командованием Повелителей Ужаса. Ночью их
походных костров было больше, чем звезд в небе, а с рассветом над
троллоковыми армиями взметнулось знамя Ба'алзамона. Ба'алзамон, Сердце
Мрака. Древнее имя Отца Лжи. Темный не мог освободиться из своего узилища в
Шайол Гул, ибо, будь он со своими воинством, никакие объединенные войска
рода людского не выстояли бы против него, но мощь его была здесь. Повелители
Ужаса и некое зло, что установило это знамя, от которого мерк свет,
казалось, дополняли одни другое, и холод заползал в души людей, стоявших
лицом к лицу с ними.
Однако они знали, что должны делать. Их родная страна была совсем
рядом, за рекой. Они должны удержать это полчище и ту силу, что явилась с
ним, не пустить их в Горный Приют. Аэмон разослал вестников. Была обещана
помощь, если им удастся выстоять у Тарендрелле не меньше трех дней.
Три дня сдерживать врага, который мог сокрушить их в первый же час. Но
каким-то образом, отразив кровавую атаку и отчаянно обороняясь, они
держались час, другой, третий. Три дня они сражались, и хотя земля была
залита кровью, будто на бойне, враг не захватил ни единой переправы. К
исходу третьей ночи помощь не пришла" не явились и вестники, и сражались они
одни. Шесть дней. Семь. И на десятый день Аэмон познал горечь предательства.
Не пришло никаких подкреплений, и дольше оборонять переправы через реку его
поредевшее войско не могло.
-- Что же они сделали? -- спросил Хари. Свет факелов дрожал под
холодным ночным ветерком, но никто не думал плотнее закутаться в плащи.
-- Аэмон переправился через Тарендрелле, -- сказала Морейн, -- разрушив
за собой переправы. И по всей стране он разослал весть, чтобы люди спасались
бегством, поскольку понимал: те силы, что идут с троллоковой ордой, найдут
способ переправиться через реку. Уже когда сообщения были отправлены,
началась переправа троллоков, и солдаты Манетерен вновь вступили в бой,
ценою своих жизней покупая те часы, которые дали бы возможность спастись их
народу. В городе Манетерен Элдрин отправляла свой народ в лесные дебри и в
горные крепости.
Но некоторые не бежали. Сначала тонким ручейком, потом бурным потоком
шли люди, но не прятаться, а чтобы присоединиться к армии, сражающейся за
родной край. Пастухи с луками, фермеры с вилами, дровосеки с топорами. Шли
женщины, взвалив на плечи то оружие, которое смогли отыскать, шагали бок о
бок со своими мужьями. Среди тех, кто отправился в этот путь, не было ни
одного, кто бы не знал, что вернуться ему не суждено. Но это была их страна.
Это была земля их отцов, и она должна была стать землей их детей, и они шли
платить за нее дорогой ценой. Ни пяди земли они не уступали, пока она не
пропитывалась кровью, но в конце концов армию Манетерен оттеснили, оттеснили
вот сюда, к этому месту, что вы зовете Эмондовым Лугом. И здесь орды
троллоков окружили их.
В голосе Морейн слышались сдерживаемые холодные слезы.
-- Мертвые троллоки и тела людей-предателей громоздились курганами, но
все новые лезли и лезли через эти груды волнами смерти, и не было им конца.
Конец мог быть только один. Ни один мужчина, ни одна женщина, что стояли под
знаменем Красного Орла на заре того дня, не дожили до прихода ночи. Меч,
который нельзя было сломать, был разбит вдребезги.