61. Возрожденный Грифон (Джон Коннингтон)

[komadm]

ВОЗРОЖДЕННЫЙ ГРИФОН (Джон Коннингтон, гл. 61)
В первую очередь он отправил лучников.
По командой Черного Балака была тысяча луков. В юности Джон Коннингтон относился к пешим воинам-стрелкам с привычным для рыцаря презрением. В изгнании он стал мудрее – по-своему, стрела так же смертоносна, как и меч. Поэтому перед дальним плаванием он настоял, чтобы Бездомный Гарри Стрикленд разделил отряд Балака на десять подразделений по сотне бойцов. И разместил каждое из них на отдельном судне.
Шесть кораблей из их числа смогли удержаться в походном строю и доставить солдат на Мыс Гнева. Остальные четыре задерживались, но волантийцы заверяли их, что они должны вот-вот прибыть. Гриф подозревал, что они просто заблудились или пристали где-то в другом месте. Так или иначе, для проведения военной кампании уже было шесть сотен стрелков. Хотя пока было достаточно и две.
– Они попытаются послать воронов, – сказал он Черному Балаку, – следите за мейстерской башней. – Вот здесь, – он указал на карте, нарисованной им на илистой почве лагеря. – И сбивайте всех птиц, покидающих крепость.
– Сделаем, – ответил житель Летних Островов.
Треть бойцов Балака было вооружена арбалетами. Еще одна – восточными двуизогнутыми составными луками из рога и сухожилий. Их превосходили большие тисовые луки, используемые лучниками Вестеросского происхождения, но самыми лучшими были огромные чудовища из золотодрева, высоко ценимые самим Черным Балаком и его пятьюдесятью соплеменниками. Их могли превзойти только луки из драконьей кости. Однако какое бы оружие ни использовали люди Балака, все они были зоркими, испытаными ветеранами, закаленными в сотнях битв, походов и стычек. И они доказали это снова у Гнезда Грифонов.
Замок стоял на берегу Мыса Гнева, на возвышенном темно-красном каменном утесе, окруженном с трех сторон бушующими водами Залива Кораблекрушений. Единственный подход к нему был защищен кордегардией. За ней располагался длинный, узкий и полностью открытый для обстрела гребень скалы, прозванный Коннингтонами Горлом Грифона. Штурм его мог быть очень кровавым, так как Горло делало атакующих уязвимыми для копий, камней и стрел защитников, засевших в двух круглых башнях главных ворот замка. Затем, достигнув главных ворот, штурмующие были обречены подставить свои головы под ливень кипящего масла. Гриф ожидал потерять в результате как минимум сотню людей, а может, и больше.
Они потеряли всего четырех.
Вблизи кордегардии деревья не вырубались. Это позволило Франклину Флауэрсу скрытно подойти под укрытием их крон к двадцатиметровому рубежу атаки, прежде чем появиться из-под деревьев с заранее подготовленным в лагере тараном. Удар деревом о дерево привлек пару защитников к зубцам стены, но лучники Черного Балака упокоили их прежде, чем они смогли протереть со сна свои глаза. Оказалось, что ворота кордегардии не заперты, а только прикрыты. Это дало возможность сразу перейти ко второму этапу штурма, и бойцы Сира Франклина успели пробежать половину Горла, прежде чем раздался тревожный рев боевого рога.
Первый ворон вылетел, когда их штурмовые крючья перемахнули через наружнюю стену. Второй – несколькими мгновениями позднее. Птицы не пролетели и ста метров, как их сбили стрелы. Какой-то стражник сбросил вниз ведро с маслом на первого бойца, достигшего ворот. Однако у него не было времени разогреть его, и само ведро принесло куда больше вреда, чем содержимое. Вскоре мечи зазвенели в полудюжине мест вдоль защитных зубцов стены. Люди Золотого Братства вскарабкивались через зубцы и бежали по галерее с криками "Грифон! Грифон!," – древним боевым кличем Дома Коннингтон, который приводил защитников замка в еще большее смятение.
Все было закончено в считанные минуты. Гриф на белом рысаке подъехал к Горлу вместе с Бездомным Гарри Стриклендом. Когда они приблизились к замку, он увидел, как у башни мейстера захлопал крыльями третий ворон. Только для того, чтобы выстрел Черного Балака выбил из него перья.
– Больше никаких сообщений, – приказал он Сиру Франклину Флауэрсу во дворе. Мейстер вылетел из башни следующим. Причудливо размахивая в падении руками, он напоминал еще одну птицу.
На этом сопротивление закончилось. Уцелевшим защитникам осталось только сложить оружие. Гнездо Грифонов быстро перешло в его руки, и он, Джон Коннингтон, опять лорд.
– Сир Франклин, – сказал он, – пройдите по главной башне и кухням и выведите наружу всех, кого найдете. Мало, сделай то же самое в башне мейстера и оружейной. Сир Брендел, ваши конюшни, септа и казармы. Выведите их во двор, и постарайтесь никого не убивать без необходимости. Мы хотим заполучить Штормовые Земли, и нам не обязательно для этого убивать. Не забудьте посмотреть под алтарем Матери, там есть потайная лестница, ведущая в секретное убежище. И другая, под северо-восточной башней, которая ведет прямо вниз к морю. Ни один не должен скрыться.
– Этого не произойдет, милорд, – пообещал Франклин Флауэрс.
Коннингтон мельком взглянул на них, затем поманив к себе Полумейстера. – Халдон, позаботься о воронах. У меня будут сообщения, которые надо отправить сегодня вечером. Будем надеяться, они оставили несколько птиц для нас.
Даже Бездомный Гарри был впечатлен стремительностью их победы. – Никогда бы не подумал, что это будет столь легко, – сказал капитан-генерал, когда они заходили в главный зал взглянуть на резной позолоченный Грифоний Трон, на котором сидело и правило пятьдесят поколений Коннингтонов. – Могло быть сложнее. Пока они в полном неведении. Это не может долго продолжаться, даже если Черный Балак перестреляет всех воронов королевства.
Стрикленд изучал выцветшие гобелены на стенах, стрельчатые окна с множеством ромбовидных панно из красного и белого стекла, стойки с копьями, мечами и боевыми молотами. – Пусть приходят. В этом месте мы сможем выстоять против армии в двадцать раз больше нашей до нех пор, пока у нас есть провизия. И ты говоришь, что из замка есть выход в море?
– Внизу. Скрытая бухта под утесом, которая открывается только во время отлива.
Но Коннингтон не имел планов "позволить им прийти". Гнездо Грифонов было сильным, но небольшим замком, и так было всегда. Недалеко, однако, был другой замок, значительно больше и неприступнее. Захвати его, и королевство залихорадит.
– Вы должны извинить меня, капитан-генерал. Мой лорд-отец погребен под септой, и прошло очень много лет с тех пор, как я в последний раз молился о нем.
– Конечно, милорд.
Однако, когда они расстались, Джон Коннингтон не пошел в септу. Вместо этого ноги повели его на крышу восточной башни, самой высокой башни Гнезда Грифонов. Взбираясь, он вспоминал, как сотни раз поднимался сюда со лордом-отцом, который любил встать наверху и взирать на леса, скалы и утесы. Старик наслаждался тем, что все что он видит, принадлежит Дому Коннингтон. И один, только один раз он взошел на башню с Рейегаром Таргариеном. Принц Рейегар возвращался тогда из Дорна; он и его свита остановились здесь на ночлег. «Он был так молод, а я был еще моложе. Юнцы, совсем мальчишки.» Во время приветственного пира Принц достал свою арфу с серебряными струнами и сыграл для присутствующих. «Песня о любви и гибели», – возникло в памяти Джона Коннингтона, и каждая женщина, присутствующая в зале, плакала, когда он закончил играть. Конечно, не мужчины. И не его отец, который любил только свои земли. Лорд Армонд Коннингтон потратил весь вечер на то, чтобы привлечь принца на свою сторону в земельной тяжбе с Лордом Морригеном.
Дверь на крышу шевелилась с большим трудом. Было видно, что ее не открывали годами. Он был вынужден приложиться к ней плечом, чтобы наконец отворить ее. Когда Джон Коннингтон взошел на высокие зубцы башни, открывшийся вид снова опьянил его: утес с его истерзанными ветрами скалами, похожими на зубчатые шпили, ниже, у подножия замка – рычащее беспокойное море, напоминающее какого-то невиданного зверя, не знающего отдыха, бесконечные лиги неба и облаков, леса в осенних нарядах.
– Земли твоего отца красивы, – сказал тогда Принц Рейегар, стоя как раз на том месте, где сейчас стоял Джон. И он, мальчишка, ответил ему,  – Однажды это все будет моим. Как будто это могло произвести впечатление на наследного принца, будущего повелителя всей этой страны, от Арбора до Стены.
Наконец Гнездо Грифонов перешло к нему на несколько которотких лет. Отсюда Джон Коннингтон правил своими просторными владениями, простиравшимися на многие лиги на запад, север и юг – так же, как его отец, отец его отца и все Коннигтоны до них. Однако его отец и его дед никогда ни теряли свои владения. А он их утратил. «Я поднялся слишком высоко, любил слишком сильно, хотел слишком многого. Я хотел дотянуться до звезд, но оступился и упал.»
После Колокольной Битвы Эйерис Таргариен в безумном порыве неблагодарности и подозрения лишил его всех титулов и отправил в изгнание. Однако права на землю и лордство остались у Дома Коннингтон. Они перешли к его кузену, сиру Рональду. Джон сам назначил его кастеляном своего замка перед тем, как отправиться в Королевскую Гавань и примкнуть к Принцу Рейегару. Роберт Баратеон окончательно унизил грифонов после окончания войны. Кузену Рональду было позволено сохранить жизнь и замок, но не лордство. Он стал просто Рыцарем Гнезда Грифонов, а девять десятых его земель были пожалованы его соседям – лордам, поддержавшим притязания Роберта.
Прошли годы с тех пор, как Рональд Коннингтон умер. Рыцарем Гнезда Грифонов был теперь его сын Роннет, который сейчас отсутствовал – он воевал в Речных Землях. Это было даже к лучшему. По опыту Джона Коннингтона, люди всегда дерутся за то, что считают своим – даже если оно было добыто неправедным путем. Он не испытывал удовольствия от мысли, что ему надо будет совместить триумф своего возвращения с убийством одного из своих племянников. Отец Красного Роннета без колебаний воспользовался падением своего лорда-кузена, однако его сын в том время был лишь ребенком. Джон Коннингтон даже не испытывал к скончавшемуся сиру Рональду той ненависти, которой тот заслуживал. Все ошибки он допустил сам.
Он все это утратил у Каменной Септы по причине своей самонадеянности.
Джон Коннингтон знал, что раненый Роберт Баратеон в одиночку укрывается где-то в этом городе. Ему было известно, что голова Роберта, надетая на копьё, сразу положит конец восстанию по всей стране. Однако он был молод и полон спеси. И не без основания - Король Эйерис назначил его своим Десницей и отдал ему под командование свою армию. Он был полон решимости доказать самому себе, что достоин доверия короля и любви Рейегара. Убив своими руками восставшего лорда, он навеки записал бы свое имя в страницы истории Семи Королевств.
Каменная Септа была окружена, выходы из города перекрыты, и поиски начались. Его рыцари проходили дом за домом, вламываясь во все двери и обыскивая каждое помещение. Он даже послал людей копаться в сточных канавах на случай, чтобы Роберт не ускользнул по ним. Горожане того укрывали. Они перепрятывали его из одного тайника в другой, всегда на шаг опережая королевских солдат. Весь этот город был гнездом измены и предательства. В конце концов узурпатора спрятали в борделе. «Что за король может получиться из мужчины, прячущегося под женскими юбками?» И вот, в то время, когда поиск затягивался, Эддард Старк и Хостер Талли во главе армии повстанцев подошли к городу. Затем была битва под колокольный звон, Роберт вышел из борделя с клинком в руке и тяжело ранил Джона на ступенях старой септы, давшей имя этому городу.
Впоследствии многие годы Джон Коннингтон убеждал себя, что в этом нет его вины, что он сделал все возможное. Его солдаты обыскали все трущобы и лачуги, он сулил королевские прощения и награды, он взял заложников, выставил их напоказ в вороньих клетках и публично поклялся, что им не дадут питья и воды до тех пор, пока Роберта не приведут к нему. Все напрасно.
– Даже Тайвин Ланнистер не смог бы сделать большего, – настойчиво убеждал он однажды ночью Черное Сердце на первом году своего изгнания.
– Ты не прав, – возразил ему Майлз Тойн, –лорд Тайвин не стал бы утруждать себя поисками. Он спалил бы этот город и всех в нем. Мужчин и детей, младенцев, благородных рыцарей и праведных септонов, свиней и шлюх, крыс и повстанцев – он сжег бы их всех. Когда пламя утихло бы и остались только прах и пепел, он послал бы своих людей найти кости Роберта Баратеона. Позднее, когда Старк и Талли появились бы со своими войсками, он пожаловал бы им обоим королевское прощение. Приняв его, они бы разошлись по домам с поджатыми хвостами.
«Майлз не ошибался», – размышлял Джон Коннингтон, прислонившись к стене твердыни его предков, – я стремился к славе, жаждал убить Роберта в бою один на один, и не хотел прослыть мясником. Так Роберт ускользнул от меня и зарубил Рейегара на Трезубце.
– Я подвел отца, – сказал он себе, – но я не подведу его сына.
К тому времени, когда Коннингтон спустился, его люди собрали гарнизон замка и выживших жителей замка во дворе. Сир Роннет был где-то на севере с Джейме Ланнистером, но в Гнезде Грифонов еще были грифоны. Среди пленников были младший брат Роннета Раймонд, сестра Алин и его побочный сын, дерзкий рыжеволосый мальчишка по имени Рональд Шторм. Такие заложники будут полезны, когда Красный Роннет вернется возвратить замок, который украл его отец. Коннингтон распорядился заключить их под стражу в западной башне замка. Девчонка залилась слезами, а маленький бастард попытался пнуть ближайшего к нему копейщика. – Вы, оба, прекратите, – отрезал он, – Если Красный Роннет не окажется полным дурнем, вам не причинят вреда.
Только несколько пленников служили в замке со времен, когда Джон Коннингтон еще был лордом: ослепший на один глаз седой ветеран, пара прачек, конюх, бывший во времена восстания Роберта конюшенным мальчиком, невероятно ожиревший повар и мастер над оружием замка. Во время плавания Гриф первый раз за много лет позволил себе не стричь бороды. К удивлению, она все еще была рыжей, с пробивающейся местами сединой. Облаченный в длинную красно-белую тунику, расшитую двумя грифонами его Дома, подвижный и воинственный, он выглядел повзрослевшей, суровой копией молодого лорда, друга и товарища Принца Рейегара. Но мужчины и женщины Гнезда Грифонов пока еще смотрели на него как на чужака.
– Некоторые из вас уже знают меня, – заявил он им. – Остальные познакомятся. Я ваш полноправный лорд, вернувшийся из изгнания. Мои враги говорили вам, что я мертв. Как вы видите, все эти истории – вымысел. Служите мне так же честно, как моему кузену, и никто не причинит вам вреда.
Он пропустил их всех мимо себя одного за другим, спросив у каждого имя, а затем приказал преклонить колени и принести присягу на верность. Все это прошло быстро. Четверо выживших во время атаки солдат гарнизона, старый сержант и трое мальчишек, положили свои мечи к его ногам. Никто не упирался. Никто не умер.
Этой ночью победители праздновали победу в большом зале за столами с жареным мясом и свежевыловленной рыбой. Они запивали все это насыщенными, ароматными красными винами из погребов замка. Джон Коннингтон восседал на Грифоньем Троне, разделяя стол на высоком месте с Бездомным Гарри Стриклендом, Черным Балаком, Франклином Флауэрсом и тремя маленькими грифонами, которых они взяли в плен. Эти дети были его крови и он чуствовал себя обязанным познакомиться с ними. Однако когда маленький бастард заявил ему – Мой отец убьет тебя, – он решил, что узнал их достаточно. Распорядившись вернуть их обратно в камеры, он успокоился.
Халдона Полумейстера не было на пиру. Лорд Джон нашел его в мейстерской башне, склонившимся над кучей свитков и окруженным развернутыми картами. – Надеешься определить, где могут быть наши оставшиеся войска?
– Если бы я мог, милорд.
Десять тысяч воинов выплыли из Волон Териса со всем своим вооружением, лошадьми и слонами. Неполная половина от этого числа оказалась сейчас далеко на Вестеросе, вблизи от запланированного места высадки, пустынного пространства на краю Дождевого Леса ... земель, которые Джон Коннингтон знал хорошо, ведь когда-то они принадлежали ему.
Еще несколько лет назад он никогда бы не посмел высадиться на Мысе Гнева. Лорды Штормовых Земель тогда были слишком фанатично преданы Дому Баратеонов и Королю Роберту. Но с гибелью Роберта и его брата Ренли все изменилось. Станнис был слишком суровым и холодным человеком для того, чтобы вызывать горячую любовь своих вассалов даже будучи рядом с ними. А сейчас он был за полмира от них. Кроме того, у Штормовых Лордов было мало причин любить представителей дома Ланнистеров. Джон Коннингтон не остался без друзей в этих землях. Некоторые и старейших лордов еще помнят меня и их сыновья слышали истории об мне. И каждый из них знает о Рейегаре и его маленьком сыне, чья голова была разбита о холодную каменную стену.
К счастью, корабль, на котором он плыл, одним из первых достиг места назначения. Самым важным тогда было обустроить лагерь, собрать всех свойх людей как только они выйдут на берег и быстро продвигаться. Так, чтобы местные мелкие лорды преждевременно не почуствовали опасности. И здесь Золотое Братство продемонстрировало свою выучку. Хаос, который неминуемо задержал бы марш войск, поспешно собранных из мелкопоместных рыцарей и местных ополченцев, в данном случае был немыслим. Эти солдаты следовали традициям, установленным Злым Клинком, и впитали понятие о воинской дисциплине с материнским молоком.
– Завтра к этому же времени мы должны занять три замка, – сказал он. Силы, с которыми было захватило Гнездо Грифонов, составляли четверь всей доступной им мощи. Сир Тристан Риверс одновременно отправился на захват трона Дома Морриген в Вороньем Гнезде, а Ласвелл Пик в Дом Дождей, твердыню Вайлдов – оба с приблизительно такими же силами. Остатки их людей оставались в лагере и охраняли место высадки и принца по командованием казначея братства, волантийца по имени Горис Эдориен. Остается надеяться, что их армия будет расти - много кораблей отстало. – У нас все еще слишком мало лошадей.
– И у нас нет слонов, – напомнил ему Полумейстер. Ни один из больших кораблей, перевозивших слонов, еще не появился. В последний раз они видели их в Лисе, перед тем, как шторм разметал половину их флота. – Лошадей можно найти и в Вестеросе. Слоны пока не нужны.
Вне всякого сомнения, эти огромные твари могли бы оказаться полезными в решающем бою. Однако нужно время, чтобы силы их армии стали достаточными для того, чтобы встретиться с врагом на поле битвы.
– В этих свитках написано что-нибудь полезное?
– О, больше, чем можно ожидать, милорд. – Халдон тонко улыбнулся. – Ланнистеры с легкостью наживают врагов, и, похоже, им все труднее удерживать вокруг себя оставшихся друзей. Судя по тому, что я прочитал, их союз с Тиррелами трещит по швам. Королева Серсея и Королева Маргери сцепились в схватке за маленького короля, как две сучки над цыплячьей костью. Они обе обвинены в разврате и супружеской измене. Мейс Тирелл отказался от осады Штормового Предела, чтобы возвратиться в Королевскую Гавань и спасти свою дочь. Он оставил в своем тылу совсем небольшой отряд только для того, чтобы люди Станниса не покидали замка.
Коннингтон присел, – Расскажи подробнее.
– На севере Ланнистеры опираются на Болтонов, в речных землях – на Фреев. Эти Дома издавна известны своими коварством и жестокостью. Лорд Станнис Баратеон открыто противостоит им, а Железнорожденные еще и провозгласили собственного короля на своих островах. Из Долины ничего не слышно. Похоже, Аррены не принимают участия в этой сваре.
– А что Дорн? – Долина была далеко, а Дорн рядом.
– Младший сын Принца Дорана обручен с Мирцеллой Баратеон. Это позволяет считать, что Дорнийцы встали на сторону Дома Ланнистер. Однако одна их армия находится на Костяном Перевале, а другая – в Принцевом Ущелье. И они просто ждут ...
– Ждут,  – он нахмурился, – Но чего?
Не считая Дейенерис и ее драконов, Дорн был основным союзником в его планах.
– Пиши в Солнечное Копье. Доран Мартелл должен узнать, что его племянник выжил и вернулся, чтобы заявить права на отцовский трон.
– Как скажете, милорд, – Полумейстер склонился над другим свитком. – Мы едва ли смогли бы найти лушее время для нашей высадки. У нас есть возможные друзья и союзники и по ту и по другую стороны.
– Но нет драконов, – сказал Джон Конниннгтон, – так что для того, чтобы привлечь этих врагов на свою сторону, мы должны что-то им предложить.
– Золото и земли – обычное вознаграждение.
– Если бы они у нас были. Некоторых могут удовлетворить обещания земель и золота, но Стрикленд и его люди рассчитывают, что они первыми смогут заявить права на земли и замки, отнятые у их предков, бежавших в изгнание. Нет.
– Милорд все равно имеет нечто очень ценное,  что можно предложить, –  указал Халдон Полумейстер, – Рука Принца Эйегона. Брачный союз, который приведет один из великих Домов под наши знамена.
«Невеста для нашего светлого принца». Джон Коннингтон слишком хорошо помнил свадьбу принца Рейегара. Элия никогда не была партией, достойной его. Она была с самого начала хрупкой и болезненной, и рождение детей делало ее только слабее. После рождения Принцессы Рейенис, ее мать была прикована к постели полгода, а рождение Принца Эйегона стало для нее почти смертельным. Впоследствии мейстеры говорили Принцу Рейегару, что она не сможет больше разрешиться ни одним ребенком.
– Однажды Дейенерис Таргариен может вернуться домой, – ответил Коннингтон Полумейстеру, – Эйегон должен быть свободен, чтобы жениться на ней.
– Милорд знает лучше, как поступить, – сказал Халдон. – В этом случае, мы могли бы рассмотреть другие предложения для наших возможных друзей.
– И что бы ты предложил?
– Вас. Вы неженаты. Вы знаменитый лорд, еще способный зачать ребенка, без наследника, если не считать ваших кузенов, которых мы только что всего этого лишили. Вы отпрыск древнего Дома с прекрасным, крепким замком и просторными, богатыми землями, которые вне всяких сомнений будут возвращены вам. И возможно, что даже преумножены благодарным королем сразу после нашей победы. У вас слава воина, а как Десница Короля Эйегона, вы будете говорить от его лица и править этим королевством в всем, кроме имени. Я полагаю, что многие из честолюбивых лордов стремились бы выдать свою дочь за такого мужчину. Возможно, даже сам принц Дорнийский.
Ответом Джона Коннингтона был долгий холодный взгляд. Иногда Полумейстер сердил его почти так же, как тот карлик. – Я так не думаю. «По моим рукам карабкается смерть. Об этом не должен знать ни один человек, ни жена.» Он вернулся к разговору – Приготовь письмо Принцу Дорану.
– Как прикажете, милорд.
Джон Коннингтон спал этой ночью в господских покоях, на кровати, которая когда-то принадлежала его отцу, под пыльным навесом из красно-белого бархата. Он проснулся на рассвете под звуки падающего дождя и робкий стук слуги, озабоченного, как его новый господин желает позавтракать. – Вареные яйца, жареный хлеб и бобы. И кувшин вина. Самого кислого вина из погребов.
– Самого ... кислого, милорд?
– Ты слышал, что я сказал.
Когда пищу и вино принесли, он запер дверь, вылил весь кувшил в кубок и хорошо намочил в нем свою руку. Уксусные примочки и ванны были тем лечением, которое Леди Лемора назначила карлику, опасаясь, что тот подхватил серую хворь. В его случае ежедневное требование кувшина уксуса может сорвать покров тайны. Можно было бы требовать вина, но он считал бесмысленным портить хорошее вино. На всех пальцах, кроме большого, ногти были уже черными. Средний палец посерел уже до второй фаланги. «Я должен их отрезать», – подумал он, -  «Но как мне объяснить отсутствие двух пальцев?» Он не смел сообщить о том, что болен серой хворью. Как это ни странно, но люди, которые бесстрашно пойдут в бой и готовы на смертельный риск ради товарища, в мгновение ока отвернутся от него, если окажется, что тот болен серой хворью. «Мне следовало дать утонуть этому чертову карлику».
Позже тем же днем, снова одетый и облаченный в перчатки, Коннингтон проверил состояние замка и послал слово Бездомному Гарри Стрикленду и его капитанам, собирая их на военный совет. В солярии собралось девять человек: Коннингтон и Стрикленд, Халдон Полумейстер, Черный Балак, сир Франклин Флауэрс, Мало Яйн, син Брендел Берн, Дик Коль и Лаймонд Пиз. У Полумейстера были хорошие новости. – В лагерь пришли вести от Марка Мандрейка. Как оказалось, волантийцы по ошибке высадили его с почти пятью сотнями бойцов на берег острова Эстермонт. Он занял Зеленый Камень.
Остров Эстермонт располагался недалеко от Мыса Гнева, но его захват никогда не был их целью. – Эти чертовы волантийцы так стремятся избавиться от нас, что готовы высадить нас на берег любого клочка земли, который увидят, – сказал Франклин Флауэрс. – Держу пари, что наших парней разбросало по половине этих чертовых Ступеней.
– И моих слонов, – скорбно добавил Гарри Стрикленд. «Он потерял своих слонов, бедный Бездомный Гарри.»
– У Мандрейка не было с собой лучников, – сообщил Лаймонд Пиз. – Возможно, Зеленый Камень успел отправить воронов с вестю о нападении до своего падения.
– Я думаю, так и есть, – ответил Джон Коннингтон, – но что там будет написано? В лучшем случае, что-нибудь невнятное о неизвестных морских разбойниках.
Еще до момента отплытия из Волон Териса он проинструктировал капитанов не расчехлять знамена. Ни трехглавого дракона Принца Эйегона, ни своих грифонов, ни черепа и золотые штандарты Братства. «Пусть Ланнистеры думают, что это Станнис Баратеон, пираты со Ступеней, лесные разбойники или кто-нибудь еще. Чем более запутанными и противоречивыми будут вести, приходящие в Королевскую Гавань, тем лучше. Чем медленнее опомнится Железный Трон, тем больше они смогут набраться сил и привлечь на свою сторону союзников. На Эстермонте должны быть корабли. Это же остров.» – Халдон, пошли приказ Мандрейку, – он должен оставить в крепости гарнизон, а оставшихся людей переправить на Мыс Гнева. Со всеми пленниками знатного происхождения.
– Как прикажете, милорд. Дом Эстермонт, как оказалось, имеет кровные связи с обоими королевскими семьями. Это хорошие заложники.
– И хорошие выкупы, - радостно добавил Бездомный Гарри.
– Кроме того, наступило время послать весть принцу Эйегону, – сообщил Лорд Джон.
– За стенами Гнезда Грифонов он будет в большей безопасности, чем в лагере.
– Я пошлю гонца, – вызвался Франклин Флауэрс, – но я вам скажу, что пареньку не очень понравится сидеть в безопасности. Он хочет быть в гуще событий.
«Все мы были такими в его возрасте», – погрузился в воспоминания Лорд Джон.
– Не наступило ли время поднять его знамя? – спросил Пиз.
– Еще нет. Пусть Королевская Гавань думает, что это всего лишь возвращение лорда-изгнанника, пытающегося с помощью наемников возвратить себе принадлежащее по праву рождения. Старая знакомая песня. Я даже напишу Королю Томмену обо всем этом и буду просить его прощения и восстановления в правах владения землей и титулом. Это даст им пищу для размышлений. И пока они будут колебаться, обдумывая ответ, мы пошлем тайные послания нашим возможным друзьям в Штормовых Землях и Просторе. И в Дорне.
Это был ключевой шаг. Мелкие лорды могут присоединиться к ним из страха или в надежде на награду, но только Принц Дорнийский обладает достаточной силой, чтобы сокрушить Дом Ланнистер и его союзников. «Прежде всего с нами должен быть Доран Мартелл»
– Шансы на это малы, – сказал Стрикленд, –Эти дорнийцы боятся собственных теней. Их нельзя назвать храбрецами.
«И тебя тоже нельзя так назвать».
– Принц Доран – осторожный человек, это правда. Он никогда не примкнет к нам, пока не будет уверен, что победа будет за нами. Поэтому мы должны убедить его, показав свою силу.
– Если у Пика и Риверса все получится, мы будем удерживать большую часть Мыса Гнева, – привел довод Стрикленд, – Четыре замка за прошедшие дни – отличное начало. Но у нас пока только половина войска. Мы должны подождать когда подтянутся остатки моих людей. Кроме того, у нас нехватка лошадей, и нет слонов. Подождите, говорю я вам. Давайте соберемся с силами, призовем мелких лордов под наши знамена, позволим Лисоно Маару заслать шпионов, чтобы понять, что мы можем ожидать от наших врагов.
Коннингтон одарил обрюзгшего капитан-генерала прохладным взглядом. «Этот человек не Черное Сердце, не Злой Клинок и не Мэйелис Монстр. Он скорее дождется, как замерзнут все семь преисподних, чем рискнет заработать еще пару мозолей».
– Мы пересекли полмира не для того, чтобы ждать. Наша наилучшая возможность – ударить быстро и сильно – до того, как Королевская Гавань узнает кто мы такие. Я собираюсь захватить Штормовой Предел. Это почти неприступный замок и плацдарм Станниса Баратеона на юге. Если у нас все получится, мы будем иметь надежный оплот, в который при необходимости можно отступить. И это подтвердит нашу силу.
Капитаны Золотого Братства обменялись взглядами.
– Если Штормовой Предел до сих пор удерживается людьми, преданными Станнису, то мы просто отнимем у него замок. Но не у Ланнистеров, – возразил Брендел Берн. – Почему бы не объединиться с ним и не выступить против Ланнистеров вместе?
– Станнис – брат Роберта. Он из рода, низвергшего Дом Таргариенов, – напомнил ему Джон Коннингтон. – Более того, он находится в тысяче лиг отсюда. Со всеми скудными силами, которыми он располагает. Нас разделяет целая страна. Только добраться до него займет полгода, и ему почти нечего предложить нам.
– Если Штормовой Предел так неприступен, то как ты сможешь захватить его? – спросил Мало.
– Хитростью.
Бездомный Гарри Стрикленд покачал головой – Нам следует выждать.
– Да, мы подождем, – подтвердил Джон Коннингтон, – Десять дней. Не больше. Столько времени займут наши приготовления. Утром одиннадцатого дня мы выступаем на Штормовой Предел.
Принц присоединился к ним четыре дня спустя, следуя верхом во главе колонны из сотни всадников и трех слонов, оглашаюших округу своим ревом. С ним снова была леди Лемора, одетая в белое платье септы. Чуть впереди в развевающемся на плечах снежно-белом плаще следовал сир Ролли Утиное Поле.
И правда, настоящий воин, подумал Коннингтон, глядя на спешившегося Утенка. Но не достйный звания рыцаря Королевской Гвардии. Он приложил все свои силы, отговаривая принца от того, чтобы дать тому этот плащ, приводя доводы, что такие почести лучше оставить для прославленных рыцарей, чья преданность придаст ему блеск, и для сыновей великих лордов, чья поддержка была бы так кстати в грядущей борьбе. Однако юноша был непоколебим.
– Если нужно, Утенок умрет за меня, – сказал он, – И это все, что мне нужно от моих Королевских Гвардейцев. Я не забыл, что Цареубийца был знаменитым рыцарем и сыном великого лорда.
По крайней мере, я убедил его не отдавать просто так оставшиеся шесть плащей. Даже если вслед за Утенком в его поле зрения попадет еще шесть таких же утят, один лучше другого. – Проводите Его Высочество в мой солярий, – отдал он команду. – Немедленно.
Однако Принц Эйегон Таргариен был не столь послушным, как мальчик по имени Молодой Гриф. Прошел почти час, когда он наконец явился в солярий с сопровождении Утенка. – Лорд Коннингтон, – заявил он, – Мне нравится ваш замок.
«– Земли вашего отца красивы, – сказал он. Его серебряные волосы развевались по ветру, а его глаза были темно-лиловыми, темнее чем у этого мальчика». – Я тоже так считаю, Ваше Высочество. Пожалуйста, присядьте. Сир Ролли, в вашем присутствии больше нет нужды.
– Нет, я хочу чтобы он остался. – Принц уселся. – Мы говорили со Стриклендом и Флауэрсом. Они рассказали нам об штурме Штормового Предела, который вы планируете.
Джон Коннингтон подавил приступ раздражения. – И что же, Бездомный Гарри старался убедить вас отложить его?
– Да, он пытался, – ответил принц, – Но я не согласился. Гарри просто старая баба, не так ли? Вы имеете право на это, милорд. Я хочу, чтобы штурм начался ... с одним изменением. Я намерен возглавить его.

[kwint]

Cорри, что опять влезаю со своими непрошенными комментами.

Не точно переведен финал:

"Гарри просто старая баба, не так ли? Тут вы правы, милорд". Дело не в том, что он стар, а в том, что он трусоват немного

Мне кажется так...

[komadm]

Да, вы абсолютно правы! Я просто на английском считал "old man" вместо "old maid"  Спасибо.

[kwint]

Да, вы абсолютно правы! Я просто на английском считал "old man" вместо "old maid"  Спасибо.

Со всяким бывает )) Так в целом нормально по-моему

Ну, "третий ворон у башни мейстера захлопал крыльями третий ворон" - простой дубль и там где-то очепятки по тексту. Но это уже работа редактору...

[komadm]

Поправил проблемные места, исправил несколько опечаток. Новый файл прикреплен к первому сообщению.

[Duncan]

Поправил проблемные места, исправил несколько опечаток. Новый файл прикреплен к первому сообщению.

я уже больше половины первого файла прошёл, нет смысла на новый переключаться

[komadm]

я уже больше половины первого файла прошёл, нет смысла на новый переключаться

Да будет так. Вы редактируете мой опус?

[Duncan]

Да будет так. Вы редактируете мой опус?

Угу

[Duncan]

1-я редакция, очень много пришлось исправлять

[Darth_Raziel]

Дункан, хорошая редакция, только ты бы хоть немного попытался обращать внимание на точки, большие буквы и все такое.
Вторая редакция готова, на любые вопросы по поводу изменений готов ответить.
У самого один только серьезный вопрос: почему ridge в отношении горла грифона перевели как склон? Это же совсем не склон, а как бы скорее гребень, узкая тропа на естественной или искуственной возвышенности.

[Lady Sansa]

House Estermont has blood ties to both kings, as it happens.

имхо as it happens в данном случае лучше перевести, как "так сложилось, что..."

"Так сложилось, что дом Естермонт был в родстве  с обоими королями"

Если у нас все получится, мы будем иметь надежный оплот, в который при необходимости можно отступить. И это подтвердит нашу силу.

Если всё получится, то у нас будет надежный оплот, куда можно отступить при необходимости. И доказательство нашей силы.

Его серебряные волосы развевались по ветру, а его глаза были темно-лиловыми, темнее чем у этого мальчика

Одно из двух "его" надо убрать.

– Нет, я хочу чтобы он остался. – принц уселся. –

Либо запятая после "остался", либо Принц с большой буквы.

[Леди Боли]

Наблюдаю.

[елений]

забрала

[елений]

выкладываю.
Сколько лишних пробелов и странных знаков:))) Надеюсь, что все выловила.

[Lady Sansa]

елений, я там вверх на пару сообщений писала пару предложений, которые имхо улучшили бы текст, посмотрите?