66. Тирион 12

[BaraTheon]

66. Тирион 12
Кипа листов пергамента была пугающе высокой. Тирион взглянул на нее и вздохнул. – Я так понял, что вы тут как братья. Это и есть, по-вашему, братская любовь? А где же доверие? Где же дружба, братские узы, глубокая привязанность, ведомая только мужчинам, которые сражались бок о бок и вместе проливали кровь?
- Всему свое время, - сказал Бурый Бен Пламм. – После того, как ты поставишь свою подпись, - сказал Чернильница, подправляя перо.
Каспорио Мудрый дотронулся до эфеса своего меча: – Если хочешь начать проливать свою кровь, я с радостью сделаю тебе подобное одолжение.
- Очень милое предложение, - сказал Тирион. – Но я, пожалуй, откажусь.
Чернильница разложил пергамент перед Тирионом и сунул ему в руки перо. – Вот чернила. Они из самого Старого Волантиса. Они не выцветут столько же, сколько и настоящие мейстерские. Тебе нужно только подписывать и передавать бумаги мне. Остальное я сделаю сам.
- А могу я их сначала прочитать? – осклабился Тирион
- Если хочешь. Они, в общем-то, все одинаковые, кроме тех, что в самом низу, но мы доберемся до них, в свое время.
О, я в этом не сомневаюсь. Для большинства людей, вступление в отряд не стоило ничего, Но он к большинству людей не относился. Он обмакнул перо в чернильницу, склонился над первым пергаментом, сделал паузу, поднял глаза. – Предпочитаете, чтобы я подписался ка Йолло, или Хьюгор Хилл?
- Предпочитаешь, чтобы тебя вернули наследникам Йеззана, или просто обезглавили? – сощурился Бурый Бен.
Карлик рассмеялся и поставил подпись на пергаменте – Тирион из Дома Ланнистеров.  Передавая его стоявшему слева от него Чернильнице, он пробежался пальцами по кипе. – Тут их сколько.. штук пятьдесят? Шестьдесят? Я думал, Младших сыновей не меньше пяти сотен.
- Пятьсот тринадцать на данный момент, - уточнил Чернильница. – Когда ты поставишь свою подпись в нашей книге, будет пятьсот четырнадцать.
- Так расписки получит лишь один из десяти? Это едва ли справедливо. Я думал у вас тут в наемничьих ротах все честь по чести и поровну, – он подписал следующий лист.
Бурый Бен усмехнулся: - Честь по чести и есть. Но не поровну. Младшие сыновья не отличаются от обычной семьи...
- ... а в каждой семье есть бедные родственники. – Тирион подписал очередную расписку. Пергамент с шелестом перешел в руки казначея. – В подземельях Бобрового утеса есть клетки, в которых мой лорд-отец держал самых худших из наших. – Он окунул свое перо в чернильницу. Тирион из Дома Ланнистеров, выцарапал он, пообещав выплатить подателю сего сотню золотых драконов. Каждое движение пера делает меня немного беднее... вернее, должно было бы сделать, если бы я уже не был нищим. Одним прекрасным днем он может горько пожалеть  о том, что ставил эти подписи. Но не сегодня. Он сдул чернильную каплю, передал пергамент казначею и подписал следующий. И еще один. И еще. И еще. – Это глубоко меня ранит, должен вам сообщить, - сказал он им в перерыве между проставлением подписей. – В Вестеросе одно только слово Ланнистера считается равным золоту.
Чернильница пожал плечами: - Тут не Вестерос. По эту сторону Узкого Моря, мы свои обещания прописываем на бумаге. – Каждый лист, переданный ему, он посыпал мелким песком, чтобы поглотить излишек чернил, стряхивал и откладывал в сторону. – А долги, прописанные на воздухе, часто... забываются, так скажем?
- Только не нами. – Тирион подписал очередной лист. И еще один. Он даже поймал определенный ритм. – Ланнистер всегда платит свои долги.
- Это да, но слово наемника ничего не стоит, - усмехнулся Пламм.
Ну, твое слово точно не стоит, подумал Тирион, и хвала за это богам. – Верно, но я стану наемником только тогда, когда распишусь в вашей книге.
- Это случится уже скоро, - сказа Бурый Бен. – После этих расписок.
- Я танцую так быстро, как только могу. – Он хотел рассмеяться, но это поломало бы всю игру. Пламм наслаждался ею, и Тирион не собирался мешать ему веселиться. Пусть продолжает думать, что он загнул меня и отымел в задницу, а я буду покупать стальные мечи пергаментными драконами. Если он доберется до Вестероса чтобы потребовать то, что принадлежит ему по праву рождения, у него будет все золото Бобрового Утеса чтобы исполнить свои обязательства. Если же нет, то он будет мертв, и его новые братья могут подтереться этими пергаментами. У некоторых из них хватит ума, чтобы появиться в Королевской Гавани со своими писульками, в надежде убедить его милую сестрицу исполнить данное им обещание. И как бы мне хотелось быть хотя бы тараканом в камышах, чтобы поглядеть на это.
Текст пергаментов изменился на полпути к основанию кипы. Стодраконовые расписки все предназначались сержантам. Дальше суммы внезапно  увеличивались. Теперь Тирион давал обещание выплатить подателю сего тысячу золотых драконов. Он покачал головой, рассмеялся и поставил подпись. Потом еще одну. И еще одну.  -Итак,- сказал он, оставляя каракули на пергаменте, - каковы будут мои обязанности в отряде?
- Ты слишком уродлив, чтобы стать жопошником для Боккоко, - сказал Каспорио, - но в качестве мишени для стрельбы из лука сгодишься.
- Ты даже не представляешь, насколько – сказал Тирион, не реагируя на издевку. – Маленький человек с большим щитом может свести лучников с ума. Это мне сказал человек, который был гораздо умнее тебя.
- Будешь работать с Чернильницей, - сказал Бурый Бен Пламм. – Будешь работать за Чернильницу, - сказал Чернильница, - сводить книги, считать монету, писать контракты и письма.
- С радостью, - сказал Тирион. – Я люблю книги.
- А что тебе еще остается делать? – фыркнул Каспорио. – Взгляни на себя. Драться ты ростом не вышел.
- Как-то раз я командовал канализацией в Бобровом Утесе, - мягко сказал Тирион. – Часть ее была забита годами, но я вскоре сумел снова заставить ее работать. Он снова макнул перо в чернила. Еще дюжина расписок, и дело сделано. – Может, я мог бы присматривать за вашими обозниками. Не можем же мы допустить, чтобы у наших людей был запор?
Сальность не понравилась Бурому Бену. – Держись подальше от шлюх, - предупредил он. – Большинство из них сифилитички, и они любят болтать. Ты не первый беглый раб, которого мы приняли в отряд, но это не значит, что нам нужно кричать о твоем присутствии на каждом углу. Я не дам тебе разгуливать там, где тебя могут увидеть. Оставайся внутри, насколько возможно, можешь срать в свое ведро. Возле сортиров слишком много глаз. И никогда не выходи за пределы лагеря без моего разрешения. Мы можем одеть тебя в сквайрский доспех, притвориться, что ты жопошник Джораха, но есть те, кого это все не обманет. Когда Миэрин будет взят и мы будем  на пути в Вестерос, можешь сколько угодно гарцевать в золоте и багрянце. Но до тех пор...
- ... буду жить под камнем и не издам ни звука. Даю слово. – Тирион из Дома Ланнистеров, поставил он еще одну подпись, на этот раз размашисто. Это был последний пергамент. Оставались еще три расписки, отличные от других.  Две были написаны на тонко выделанной телячьей коже, в них были указаны имена. Каспорио Мудрому, десять тысяч драконов. Столько же и Чернильнице, чье настоящее имя оказалось Тиберо Истарион. – Тиберо? – спросил Тирион. – Звучит почти как ланнистерское имя. Ты что, из давно потерянного колена?
-Возможно. Я тоже всегда плачу свои долги. Это работа казначея. Подписывай.
Он подписал
Расписка на имя Бурого Бена была последней. Эта была написана на свитке из выделанного руна. Сто тысяч золотых драконов, пятьдесят мер плодородной земли, замок и титул лорда. Ну и ну. Этот Пламм обходится дорого. Тирион ущипнул свой шрам, и подумал, нужно ли разыгрывать негодование. Когда насилуешь мужика в зад, он, скорее всего, будет визжать. Он мог бы сыпать проклятиями, матом, пафосно заявить, что это грабеж среди бела дня, отказываться – недолго – подписывать документ, потом нехотя сдаться, продолжая протестовать. Но ему надоел весь этот балаган, поэтому он вместо всего этого скривился, подписал и вернул свиток Бурому Бену. – Твой член именно такой большой, как о нем рассказывают, - сказал он. – Можете считать, что вы отымели меня весьма тщательно и со знанием дела, Лорд Пламм.
Бурый Бен подул на его роспись. – И с большим удовольствием, Бес. А теперь мы сделаем тебя одним из нас. Чернильница, неси книгу.
Книга была обтянута кожей, скреплена железными петлями, и достаточно большой, чтобы на ней уместился приличный ужин. За тяжелыми деревянными створками  хранились имена и даты за период, превышающий столетие. – Младшие сыновья - одни из самых старых вольных отрядов, - сказал Чернильница, переворачивая страницы. – Это уже четвертая книга. Имя каждого, кто служил с нами, вписано в нее. Когда они присоединились, где сражались, сколько прослужили, как погибли – все это в книге. Тут есть и известные имена, некоторые из ваших Семи Королевств. Эйегон Ривес прослужил с нами год, прежде чем основал свою Золотую Роту. Вы зовете его Горьким Клинком. Светлый Принц, Эйегон Таргариен, также был Младшим Сыном. И Родрик Старк, Бродячий Волк, он тоже. Нет, не этими чернилами. Вот, держи эти. – он откупорил новую баночку, и поставил ее на стол.
- Красные чернила? - дернул головой Тирион.
- Такова традиция отряда, - пояснил Чернильница. – Было время, когда каждый новобранец вписывал свое имя собственной кровью, но, как потом оказалось, из крови получаются хреновые чернила.
- Ланнистеры чтут традиции. Одолжи-ка свой нож.
Чернильница поднял бровь, пожал плечами, вынул кинжал из ножен и передал его рукоятью вперед. Все еще болит, Полумейстейр, спасибо тебе большое, подумал  Тирион, прокалывая себе подушечку большого пальца. Он выдавил в чернильницу капельку крови, поменял кинжал на свежее перо и выцарапал, Тирион из Дома Ланнистеров, Лорд Бобрового Утеса, большими наглыми буквами, прямо под гораздо более скромной подписью Джораха Мормонта.
Готово. Карлик качнулся назад на походном стуле. – Это все, что от меня требуется? Мне разве не надо принести клятву? Убить младенца? Отсосать член капитану?
- Соси, что хочешь. – Чернильница развернул книгу к себе и посыпал страницу мелким песочком. – Для большинства из нас достаточно и простой подписи, но мне до жути не хочется расстраивать нового собрата по оружию. Добро пожаловать в Младшие Сыновья, Лорд Тирион.
Лорд Тирион. Карлику понравилось, как это звучит. Может, у Младших Сыновей и нет сияющей репутации Золотой Роты, но они одержали не одну знаменитую победу в течение столетий. – А другие лорды служили в отряде?
- Безземельные лорды, - сказал Бурый Бен. – Навроде тебя, Бес. 
Тирион соскочил со стула. – Мой предыдущий брат меня совершенно не устраивал. Надеюсь на большее в отношении моих новых братьев. Когда я получу доспехи и оружие?
- А на свинье покататься не хочешь? – спросил Каспорио. – Ух ты, не знал, что твоя жена тоже в отряде, – парировал Тирион. – Щедро, конечно, с твоей стороны предложить ее, но я предпочту коня.
Наемник побагровел, но Чернильница громко рассмеялся, и даже Бурый Бен хмыкнул. – Чернильница, проводи его к повозкам. Он может выбрать себе оружие по вкусу из имущества отряда. И девка тоже. Одень на нее шлем, какой-нибудь доспех, может, кто-нибудь примет ее за парня.
- Лорд Тирион, за мной. – Чернильница придержал полу палатки, чтобы он смог выкарабкаться из нее. – Я скажу Ухвату, чтобы он отвел вас к повозкам. Возьми с собой свою женщину, встреть те его у палатки повара.
- Она не моя женщина. Может, тебе стоит ее взять. В последнее время она только и делает, что спит и таращится на меня.
- Так тебе надо ее сильнее бить и чаще трахать, - услужливо подсказал казначей. –Бери ее, оставь ее, делай, что хочешь. Ухвату плевать. Найди меня, когда выберешь доспех, я тебя внесу в ведомость.
- Как скажешь.
Тирион обнаружил Пенни в углу их палатки спящей, свернувшись  калачиком на тонком соломенном тюфяке под ворохом грязного постельного белья. Когда он прикоснулся к ней кончиком своего башмака, она перевернулась, моргнула и зевнула. –Хьюгор? В чем дело?
- Заговорила, значит, да? – Это было лучше, чем ее обычное мрачное молчание. Все из-за брошенной собаки и свиньи. Казалось бы, меня благодарить надо за то, что я вызволил нас обоих из рабства. – Если будешь спать еще больше, пропустишь всю войну.
-Мне грустно, - снова зевнула она. – И я устала. Так устала.
Устала или больна? Тирион присел у ее тюфяка. – Выглядишь бледной. – он потрогал ее лоб. Здесь жарко, или у нее небольшой жар? Он не посмел задать этот вопрос вслух. Даже тертые мужчины, такие как Младшие сыновья, боялись взобраться на Бледную кобылицу. Если бы они заподозрили, что Пенни больна, они бы изгнали ее, не раздумывая ни секунды. Они могут даже вернуть нас наследникам Йеззана, не смотря ни на какие расписки. – Я расписался в их книге. Старым добрым способом, кровью. Теперь я Младший Сын.
Пенни уселась, протирая глаза ото сна. – А я? Можно я тоже распишусь?
- Думаю, нет. Некоторые свободные отряды принимали женщин в свои ряды, но ... ну, они же не Младшие Дочери, в конце концов.
- Мы, - сказала она.- Раз ты один из них, ты должен говорить мы. Кто-нибудь видел Хрюшку-Милашку? Чернильница сказал, что поспрашивает за нее. Или Хруста, что-нибудь слышно о Хрусте?
Только если верить на слово Каспорио. Не-очень-то-мудрый помощник командира уверял, что трое юнкайских охотников за рабами шатались по лагерям, выспрашивая о двух беглых рабах. Один из них нес длинное копье с насаженной на него собачьей головой, так, во всяком случае, рассказывал Каспо. Однако такие новости не поднимут с кровати Пенни. – Пока никаких новостей, - солгал он. – Пойдем, нужно подобрать тебе доспех.
-Доспех? Зачем? – озадаченно взглянула на него она.
- Как говаривал мой старый мастер-над-оружием, никогда не иди в бой голым. Верю ему на слово. Кроме того,  теперь, когда я стал наемником, мне нужен меч, который я могу предложить внаем. – Она все также не подавала признаков движения. Тирион схватил ее за запястье, рывком поднял на ноги, и швырнул охапку одежды ей в лицо. – Одевайся. Надень плащ с капюшоном и не поднимай головы. Мы должны казаться парой молодых парней, на всякий случай, если нас разыскивают охотники за рабами.
Ухват ждал их возле палатки повара, жуя кислолист, когда оба карлика появились в плащах и капюшонах. – Я слышал, вы двое будете сражаться вместе с нами, - сказал сержант. – Наверняка в Миэрине уже обоссались от страха. Кто-нибудь из вас когда-нибудь убивал человека?
- Я убивал, - сказал Тирион. – Я давлю людей, как мух.
- Чем?
-Топором, кинжалом, острым словцом. Хотя самое смертельное мое оружие – это арбалет.
Ухват почесал щетину кончиком своего крюка. – Мерзкая это вещь, арбалет. Скольких ты убил им?
- Девятерых. – Его отец, бесспорно, шел как минимум за девятерых. Лорд Бобрового Утеса, Хранитель Запада, Десница Короля, муж, брат, отец, отец, отец.
- Девятерых. – Ухват фыркнул и выплюнул полный рот красной слизи. Возможно, он целился Тириону под ноги, но попал в колено. Это красноречиво отражало то, что он думал на счет «девятерых». Пальцы сержанта окрасились в разные оттенки красного от сока кислолиста, который он жевал. Засунув в рот два пальца, он свистнул. -  Кем! Иди сюда, ты, сраный ходячий нужник. – Кем прибежал. – Отведи Лорда и Леди Бесов к повозкам, пусть Молот выдаст им что-нибудь из отрядной стали.
- Может оказаться, что Молот будет пьян в усрань, - предупредил Кем. – Нассы ему на рожу. Это его разбудит. – Ухват развернулся к Тириону и Пенни. – У нас раньше никогда никаких уродских карликов не было, но мальчишек всегда хватало. Сыновей той или иной шлюхи, дурачки, убежавшие из дома в поисках приключений, жопошники, сквайры и тому подобное. Что-то из их дерьма может подойти бесятам. Они умерли, сражаясь в этом дерьме, нравится это вам или нет, но я уверен, таких отчаянных сраных головорезов как вы, это не побеспокоит. Девятерых, ты сказал? – он покачал головой и ушел.
Младшие сыновья держали доспехи отряда в шести больших повозках, поставленных рядом в центре их лагеря. Кем  вел их, опираясь на свое копье, как на посох. – Как парень из Королевской Гавани оказался в свободной роте?  - спросил его Тирион.
Парень подозрительно прищурился на него. – А кто тебе сказал, что я из Королевской Гавани?
- Никто. - От каждого твоего слова несет Блошиным Концом.- Это сразу видно, по твоему уму. Говорят, умнее парней из Королевской Гавани не сыскать.
Это, кажется, озадачило его. – Кто это говорит?
- Да все. – Я говорю. – С каких пор?
С тех самых, как я только что это придумал. – Целую вечность уже, - солгал он. – Мой отец так говаривал. Ты знал Лорда Тайвина, Кем?
- Десницу. Я раз видел его, скачущим на вершину холма. Его люди были затянуты  в красные плащи, и у них на шлемах были маленькие львы. Мне нравились эти шлемы. – Его губы сжались. – Но Десница мне никогда не нравился. Он разорил город. А потом он разгромил нас на Черноводной.
- Ты был там?
- Со Станнисом. Лорд Тайвин пришел с призраком Ренли и двинул нас во фланг. Я бросил свое копье и бежал, но на кораблях этот чертов рыцарь сказал: «А где твое копье, мальчик? У нас тут нет места для попрошаек», и они меня отогнали и бросили там, с тысячами других. Позже я услышал, что твой отец отправлял их как сражавшихся на стороне Станниса на Стену, поэтому я перебрался через Узкое море и присоединился к Младшим сыновьям.
- Скучаешь по Королевской гавани?
- Немного. Скучаю по одному мальчику, он ... он был моим другом. И по своему брату, Кеннету, но он умер на кораблях.
-Слишком много хороших людей полегло в тот день, – шрам Тириона отчаянно чесался. Он покарябал его ногтем.
- И по еде тоже скучаю, - мечтательно сказа Кем. – Твоя мать хорошо готовит? Стряпню моей матери не стали бы есть даже крысы. Но была одна харчевня. Никто не мог приготовить мясной соус в горшочке так, как его готовили там. Он был таким густым, что ложка в нем стояла стояком, окруженная большими кусками разных вкусностей. Ты когда-нибудь  ел мясной соус в горшочке, Полумуж?
- Пару раз. Певчий соус, так я его называю.
- Это почему?
- Он такой вкусный, что хочется петь.
Кему это понравилось. – Певчий соус. Закажу его в следующий раз, когда окажусь в Блошином Конце. А ты по чему скучаешь, Полумуж?
По Джейме, подумал Тирион. По Шае, Тише. По своей жене, я скучаю по жене, которую едва знал. – По вину, шлюхам и деньгам, - ответил он. – Особенно по деньгам. На них можно купить вина и шлюх. – А еще можно купить мечи и кемов, чтобы выковать их.
- А правда, что ночные  горшки в Бобровом Утесе из чистого золота? – спросил его Кем.
- Не стоит верить всему, что слышишь. Особенно, когда дело касается Дома Ланнистеров.
- Говорят, что все Ланнистеры- изворотливые змеи.
- Змеи? – рассмеялся Тирион. – Слышишь, как мой отец извивается в могиле? Мы львы, или во всяком случае, так нам нравиться считать. Но разницы нет, Кем. Наступи ты на хвост змее или льву, одинаково окажешься мертвым.
К этому времени они подошли к оружейной, какая уж она была. Кузнец, пресловутый Молот, оказался жутковатым на вид детиной, левая рука которого была в два раза шире в обхвате, чем правая. – Он скорее пьян, чем нет, - сказал Кем. – Бурый Бен пока терпит, но однажды мы найдем себе настоящего оружейника. – Подмастерьем молота был тощий рыжий паренек, которого звали Гвоздь. Ну, конечно же. А как еще его могли звать? -  подумал Тирион. Молот отсыпался после пьянки, как и предсказывал Кем, но Гвоздь не возражал против того, чтобы карлики полазали по повозкам. – В основном, железо дерьмовое, – предупредил он их, - но вы можете выбрать все, что сможете использовать.
Под крышами из гнутой древесины и заскорузлой кожи повозки были доверху набиты старым оружием и доспехами. Бросив один взгляд на кучу, Тирион вздохнул, вспомнив сияющие начищенными мечами, копьями и алебардами стойки в оружейной Ланнистеров, под Бобровым Утесом. – Быстро не управимся, - объявил он.
- Есть и вполне приличная сталь, если сможешь найти, - прорычал чей-то бас. – Неказистая, но меч остановит.
Большой рыцарь выступил из глубин повозки, с головы до ног облаченный в отрядную сталь. Правый стальной сапог отличался от левого, ошейник был побит ржавчиной, налокотники были богато инкрустированы и расписаны чернеными цветами. Его права рука была одета в латную рукавицу из грубой стали, а на левой красовалась перчатка без пальцев из ржавых колец. Через соски на мощном панцире была продета пара металлических колец. Закрытый шлем был украшен бараньими рогами, один из которых был обломан.
После того, как он его снял, появилось побитое лицо Джораха Мормонта. Теперь он выглядит настоящим наемником, и он совершенно не похож на то полу-сломанное существо, которое мы вытащили из клетки Йеззана, отметил Тирион. Его синяки почти исчезли, опухоли на лице в основном спали, поэтому он снова выглядел почти как человек... хотя и не похожий на себя прежнего. Маска демона, которую работорговцы выжгли у него на правой щеке, в знак того, что он был опасным и непокорным рабом, теперь никогда не сойдет с него. Сира Джораха никогда нельзя было назвать обычным человеком, но клеймо обратило его лицо во что-то ужасное.
Тирион ухмыльнулся. – Покуда она выглядит лучше тебя, я буду доволен. – Он обернулся к Пенни. – Ты начни с той повозки. Я начну с этой.
- Будет быстрее, если мы станем искать вместе. – Она вытащила ржавый полушлем, хихикнула, и напялила его себе на голову. – Я устрашающе выгляжу?
Ты выглядишь как шутиха с горшком на голове. – Это полушлем. А тебе нужен закрытый шлем. – Он нашел такой и всучил ей вместо полушлема.
- Он слишком большой, - голос Пенни отдавался эхом из глубин стали. – Я отсюда ничего не вижу. – Она сняла шлем с головы и отшвырнула его в сторону. – А чем плох полушлем?
- Лицо открыто, - ущипнул ее за нос Тирион. – Мне нравится смотреть на твой нос. Я бы хотел, чтобы ты его сохранила.
- Тебе нравится мой нос? – ее глаза расширились от удивления.
О, Семеро, спасите меня. Тирион отвернулся и стал рыться в куче старых доспехов, двигаясь вглубь повозки.
- А еще какие-нибудь части моего тела тебе нравятся? – спросила Пенни.
Возможно, она хотела, чтобы это прозвучало игриво. Но это прозвучало печально. – Мне нравятся все твои части, - сказал Тирион, в надежде оборвать дальнейшее обсуждение этой темы, – а еще больше мне нравятся мои собственные.
- А зачем нам доспехи? Мы ведь всего лишь шуты. Мы ведь просто притворяемся, что сражаемся.
- Ты очень неплохо притворяешься, - сказал Тирион, осматривая кольчужную рубашку, в которой было столько дыр, что она казалась поеденной  молью. Это какая же моль ест кольчугу?  - Притворившись мертвой можно выжить в битве. А можно припастись хорошим доспехом. – Хотя, боюсь, такового тут весьма и весьма мало. У Зеленого Зубца он сражался в разномастных отходах из повозок Лорда Леффорда, с остроконечным шлемом-ведром на голове, в котором выглядел так, словно кто-то опорожнил ведро с помоями на него. Сталь этой роты была еще хуже. Не просто старая и плохо подгоняющаяся, но еще и помятая, треснувшая и хрупкая. Это запекшаяся кровь тут или просто ржавчина? Он принюхался, но разобрать не смог.
-Смотри, вот арбалет, - указала ему Пенни.
Тирион бросил на него взгляд. – Я не могу пользоваться поворотным механизмом. Мои ноги слишком коротки. Мне бы лучше подошел взводный механизм. – Хотя, по правде говоря, он не хотел арбалет. Их слишком долго приходилось перезаряжать. Даже если бы он прятался у выгребных ям в ожидании врага, решившего отложить личинку, можно было бы проиграть не одну схватку.
Вместо этого он вытащил булаву, взмахнул ею, положил обратно. Слишком тяжелая. Он прошел мимо боевого молота (слишком длинный), утыканного шипами шеста (также слишком тяжел), и дюжины мечей, прежде чем он выбрал себе клинок по вкусу, мерзкий кусок стали с трехгранным лезвием. – Возможно, этот подойдет, - сказал он. На лезвии была заметна небольшая ржа, но это только делало его еще более мерзким. Он нашел подходящие ножны из дерева и кожи, и засунул в них клинок.
- Маленький меч для маленького человечка? – пошутила Пенни. –Это боевой кинжал, и сделан он для больших людей. – Тирион указал ей на старый меч. – Вот это меч. Попробуй его.
Пенни взяла его в руки, взмахнула, нахмурилась. – Слишком тяжелый.
- Сталь тяжелее дерева.   Но рубани этим по шее человека, и его голова в арбуз не превратится. – Он забрал у нее из рук меч и осмотрел его более внимательно. – Дешевая сталь. Да еще и клепанная. Тут, видишь? Так что беру свои слова обратно. Тебе нужен клинок получше, если хочешь  срубать головы.
- Я не хочу срубать головы.
- И не нужно. Руби пониже колена. Икры, сухожилия, лодыжки... Даже великаны падают, если отрезать им ноги. А когда они упадут, они будут не выше тебя ростом.
Пенни взглянула на него так, как будто вот-вот собиралась разрыдаться. – Прошлой ночью мне приснился мой брат, как будто он снова живой. Мы устроили с ним шутовской турнир для одного из великих лордов., верхом на Хрюшке-Милашке и Хрусте, и мужчины кидали нам розы. Мы были так счастливы...
Тирион отвесил ей пощечину.
Вообще-то это был мягкий удар, небольшое движение запястья, безо всякой вложенной в него силы. Он даже не оставил следа на ее щеке. Но все равно ее глаза наполнились слезами.
-Хочешь жить во снах, иди спать, - сказал он ей. – Когда проснешься, мы все еще будем беглыми рабами посреди осадного лагеря. Хруст мертв. Свинья, скорее всего, тоже. А теперь найди доспех и одень его, и не обращай внимания, если он будет колоться. Балаган остался в прошлом. Сражайся, прячься или исходи на дерьмо, но как бы ты не решила поступить, ты будешь это делать закованная в сталь.
Пенни прикоснулась к щеке, на которую пришлась пощечина. – Нам не нужно было сбегать. Мы не наемники. Мы вообще не воины. С Йеззаном было не так уж и плохо. Совсем нет. Нянька был иногда жесток, но Йеззан-то не был. Он нас любил, мы были его... его...
- Рабами. Ты хотела сказать, рабами.
- Рабами, - сказала она, заливаясь краской. – Но мы были его особыми рабами. Как Сластена. Его сокровищами.
Его комнатными собачонками, подумал Тирион. И он любил нас настолько, что отправил в яму, чтобы нас сожрали львы.
В ее словах была доля правды. Рабы Йеззана ели лучше, чем многие крестьяне в Семи Королевствах, и у них было меньше шансов умереть с голоду во время зимы. Да, рабы были имуществом. Их можно было покупать и продавать, сечь и клеймить, использовать для удовлетворения похоти их хозяев. В этом смысле они ничем не отличались от собак или лошадей. Но большинство лордов неплохо относились к своим псам и лошадям. Гордецы говорили, что скорее умрут свободными, чем станут жить рабами, но гордость не стоила ничего. Когда коса находила на камень, такие люди становились редкими, как зубы дракона; иначе в мире не существовало бы столько рабов. Не было еще раба, который не желал бы быть рабом, отметил карлик. Возможно, выбор между оковами и смертью был невелик, но он всегда был.
Тирион Ланнистер не делал исключения для себя. В самом начале его язык стал причиной появления нескольких шрамов на спине, но потом он научился трюкам, как ублажить Няньку и благородного Йеззана. Джорах Мормонт боролся дольше и отчаяннее, но закончил ровно тем же.
А Пенни, она вообще ...
Пенни искала нового хозяина с того самого дня, когда ее братец остался без головы. Ей нужен кто-то, кто будет заботиться о ней, кто будет указывать, что ей делать.
Однако говорить ей об этом прямо было бы слишком жестоко. Вместо этого Тирион сказал: - Даже особенные рабы Йеззана не ушли от бледной кобылицы. Они мертвы, в большинстве своем. Сластена была первой. –  О том, что их безразмерный хозяин умер в день их побега, ему рассказал Бурый Бен Пламм. О судьбе других обитателей кунсткамеры Йеззана ничего не знали ни Бен, ни Каспорио, ни кто-либо еще из наемников... но только ложь могла остановить стенания Милашки Пенни, вот он и лгал. – Хочешь снова стать рабыней, я найду тебе доброго хозяина, когда эта война закончиться, и продам ему тебя за такую цену, чтобы мне хватило золота на обратную дорогу домой, - пообещал ей Тирион. – Найду тебе милого юнкайца, который навесит на тебя еще один золотой ошейник с маленькими колокольцами, которые будут звенеть при каждом твоем шаге. Но прежде тебе нужно пережить грядущие события. Мертвого шута никто не купит.
- Или мертвого карлика, - сказал Джорах Мормонт. – Мы все, скорее всего, будем кормить червей к концу этой битвы. Юнкайцы проиграли эту войну, хотя, может, до конца еще этого не осознают. Миэрин защищает армия Безупречных, лучшей пехоты в мире. И у Миэрина есть драконы. Целых три, когда вернется королева. А она вернется. Должна вернуться. А у нас две группы юнкайских лорденышей, у каждой свои необученные обезьяны. Рабы на привязи, рабы в цепях... Они бы еще привели отряды слепых мужчин и парализованных детей.
- О, знаю, знаю, - сказал Тирион. – Младшие сыновья на заведомо проигрышной стороне. Им снова нужно переметнуться, причем немедленно. – Он ухмыльнулся. – Предоставь это мне.

[BaraTheon]

Табличка

[rony-robber]

Ок, беру в работу)

[BaraTheon]

Спасибо, напарник))

[rony-robber]

Готово.

[Dolorous Malc]

В приложениях - Хитрый Каспорио, не Мудрый.

[BaraTheon]

В приложениях - Хитрый Каспорио, не Мудрый

Я в курсе. Мормонт предлагает его называть не Casporio the Cunning a Casporio the Cunt. Я пытался перенести эту игру слов с помощью Мудрый-Мудень. ))

[Dolorous Malc]

Я в курсе. Мормонт предлагает его называть не Casporio the Cunning a Casporio the Cunt. Я пытался перенести эту игру слов с помощью Мудрый-Мудень. ))

Ага, понятно. Я пока до этого места не добрался.
Но мне кажется, что Мудень таки грубовато для нашего стандарта. Попытаюсь придумать что-то альтернативное.

[елений]

Может что-то типа хитрый -хитрожопый?

[BaraTheon]

Но мне кажется, что Мудень таки грубовато для нашего стандарта.

Полагаете, the Cunt не грубовато звучит?!

Может что-то типа хитрый -хитрожопый?

Нет. Смысл не тот. Мормонт прямо оскорбляет его, используя табуированную лексику для обозначения женского полового органа. Где же тут хитрожопый? Это просто комплимент))

[елений]

А где тогда в слове Мудень отсыл к женским половым органам?))

[dvnd]

Хм...
Елений - мудо - это древнесловянское слово, означающее как раз мужские половые органы.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Русский_мат

Ходячая Пизда и Ходячий Член - одного пошиба ругательства.

Этот Kasporio the Cunning встречается только в 11 и 12 главах Тириона, причем обе переводил BaraTheon.
Думаю, можно оставить Мудрым и исправить в Приложениях.

[елений]

Я знаю, что имеет отношение к мужским половым органам.
Я и спрашивала про женские:))

Пусть будет Мудрый. А почему тогда Мудень, а не Мудило?  (мудрило-мудило).

[dvnd]

Чтобы сохранить двусложность, это же очевидно.

[елений]

Совсем не очевидно. Тем более, что тут два слога, три слога - роли не играет. Когда сохраняется игра слов, то лучше либо максимально одинаково звучащие слова, либо рифма.
Мудень, кстати, слово ругательное, но не так часто употребляемое.

Я не спорю. Пусть будет Мудень:)) (тут по идее вообще что-то типа хитрец-пиздец должно было быть).