70. Десница королевы

[Xanvier Xanbie]

Дорнийский принц умирал три дня.
Он испустил последний прерывистый вздох на рассвете, темном и пасмурном, когда с небес лил холодный дождь, превращая в реки кирпичные мостовые старого города. Дождь загасил самые страшные пожары, но с дымящихся руин, прежде бывших пирамидой Хазкаров, все еще поднимались клоки дыма, и огромная черная пирамида Иеризанов, где обустроил свое логово Рейегаль, громоздилась в сумраке толстой бабищей, увешанной мерцающими оранжевыми самоцветами.
«Быть может, боги все-таки не остались глухи к нашим бедам, – думал сир Барристан Селми, глядя на эти далекие угольки. – Если бы не дождь, весь Миэрин уже сгорел бы в пожарах».
Драконов не было видно, но рыцарь и не ожидал их увидеть. Драконам не нравился дождь. У горизонта на востоке появилась тонкая красная полоска – скоро там должно было взойти солнце. Она напомнила Селми первую кровь, сочащуюся из свежей раны. Часто – даже когда разрез глубок – кровь выступает наружу прежде, чем раненный почувствует боль.
Старый рыцарь стоял у парапета на самом высоком ярусе Великой Пирамиды и всматривался в небо – так он делал каждое утро, зная, что наступает рассвет, и надеясь, что вместе с солнцем вернется королева. «Она не могла бросить нас, она не могла бы бросить свой народ», – убеждал он себя, когда услышал предсмертный хрип принца в королевских покоях.
Сир Барристан зашел внутрь. Дождевая вода текла у него по белому плащу, и сапоги оставляли мокрые следы на полах и коврах. Это по его приказу Квентина Мартелла уложили в собственной постели королевы: тот был рыцарем, и к тому же принцем дорнийским. Добрым делом было дать ему умереть в той самой постели, ради которой он пересек полмира. Постель была безнадежно испорчена – простыни, покрывала, подушки и перины провоняли кровью и дымом, но сир Барристан был уверен, что Дейенерис его простит.
Миссандея сидела у постели. Она была рядом с принцем день и ночь, исполняла те его нужды, которые он мог выразить; давала ему воду и маковое молочко, когда у него хватало сил пить; прислушивалась к тем немногим вымученным словам, которые дорниец время от времени выговаривал, задыхаясь; читала ему вслух, когда он затихал; спала на стуле рядом с постелью. Сир Барристан просил кое-кого из пажей королевы помогать Миссандее, но зрелище сожженного заживо принца было чересчур страшно даже для самого храброго из них. И Синие Милости так и не явились в пирамиду, хотя Селми посылал за ними четырежды. Быть может, и последних уже унесла бледная кобылица.
Когда он приблизился, маленькая наатийка подняла взгляд.
– Достопочтенный сир, принц перестал страдать. Дорнийские боги забрали его домой. Видите? Он улыбается.
«Откуда тебе знать? У него не осталось губ». Милосерднее было бы, если бы драконы пожрали его – по крайней мере, это была скорая смерть. Это же... «Сожжение – страшная смерть. Неудивительно, что половина адов представляет собой пекло».
– Прикрой его.
Миссандея надвинула край покрывала на лицо принца.
– Что с ним сделают, сир? Он так далеко от дома.
– Я прослежу, чтобы он вернулся в Дорн.
«Но как? В виде пепла?». Потребовалось бы сжечь Квентина Мартелла еще раз, а этого бы сир Барристан не перенес. «Надо отделить его плоть от костей. Не вываривать – отдать жукам». Этим в Семи Королевствах занимались молчаливые сестры, но это был Залив Работорговцев, и до ближайшей молчаливой сестры было не меньше десяти тысяч лиг.
– Иди спать, дитя – поспишь наконец в собственной постели.
– Если недостойная осмелится сказать, сир, вам стоит сделать то же самое. Вы не спите всю ночь напролет.
«Уже много лет, дитя. Со времен Трезубца». Великий мейстер Пицель как-то сказал ему, что у стариков потребность в сне меньше, чем у молодых, но дело было не только в этом. Сир Барристан достиг того возраста, когда боялся закрыть глаза и не открыть их снова. Другие люди, быть может, мечтают умереть во сне, но это неподходящая смерть для рыцаря королевской гвардии.
– Ночи чересчур долги, – сказал он Миссандее, – а у меня дел более чем предостаточно. И здесь, и в Семи Королевствах. Но с тебя на сегодня хватит, дитя. Иди и поспи.
«И если на то будет милость богов, тебе не приснятся драконы».
Когда девочка ушла, старый рыцарь отвернул покрывало, чтобы последний раз взглянуть на лицо Квентина Мартелла – или то, что от него осталось. Кожа и мясо так сильно облезли с лица, что под ними был виден череп; глаза превратились в лужицы гноя. «Лучше бы он и не покидал Дорн, или остался бы лягушонком. Не всем суждено вступать в танец с драконами». Он снова прикрыл мальчика и задумался, будет ли кому вот так прикрыть королеву, или ее тело останется лежать неубранным в высоких травах Дотракийского моря, устремив в небеса невидящий взгляд, пока с костей не опадет гниющая плоть.
– Нет, – сказал он вслух. – Дейенерис жива. Она улетела верхом на драконе – я видел это собственными глазами.
Он повторял это уже с сотню раз... и с каждым прошедшим днем верилось все труднее. «У нее пылали волосы – это я тоже видел. Она горела... и если я и не видел, как она упала с дракона, сотни миэринцев поклянутся, что видели».
В город незаметно прокрался день. Пусть дождь еще и лил, на востоке забрезжил слабый свет, и вместе с солнцем в королевские покои явился Бритоголовый.
Скахаз был облачен все в тот же наряд – складчатая черная юбка, поножи и мускульная кираса. Вот шлем у него подмышкой был новым – волчья голова с высунутым языком.
– Ну что, – сказал он вместо приветствия, – дурачок помер, верно?
– Принц Квентин скончался перед рассветом, – Селми не удивляло, что Скахаз об этом прознал: в пирамиде слухи расходились быстро. – Совет уже собран?
– И ожидает внизу чести лицезреть десницу.
«Я не десница, – отчасти захотелось закричать ему. – Я просто рыцарь, телохранитель королевы. Я не хотел власти». Но когда королевы нет, а король в цепях, кому-то надо взять власть в свои руки, а Бритоголовому сир Барристан не доверял.
– Есть вести от Зеленой Милости?
– Она пока еще не вернулась в город, – Скахаз возражал против отправления жрицы на переговоры, да и сама Галазза Галар приняла возложенную на нее миссию далеко не с радостью. Она уверяла, что ради мира, конечно, отправится к юнкайцам, но для переговоров с Мудрыми Господами гораздо лучше подойдет Хиздар зо Лорак. Сира Барристана было так легко не сломить, и наконец Зеленая Милость склонила голову и пообещала сделать все возможное.
– Как город? – спросил Селми Бритоголового.
– Все ворота закрыты и заперты согласно твоему приказу. Мы ловим по городу наемников и юнкайцев и пойманных выгоняем вон или заключаем под стражу. Большинство затаилось – в пирамидах, вне всякого сомнения. На стенах и башнях на случай штурма выставлены Безупречные. На площади собралось сотни две знатных горожан, они стоят в токарах под дождем и громко требуют аудиенции. Эта толпа хочет, чтобы Хиздара освободили, чтобы меня казнили и чтобы ты убил драконов – кто-то им сказал, что рыцари знают толк в этом деле. Из пирамиды Хазкаров все еще вытаскивают трупы. Великие господа Иеризан и Улез бросили свои пирамиды на произвол судьбы, оставив их драконам.
Все это сир Барристан знал и без Скахаза.
– Сколько убито сегодня ночью? – спросил он, заранее страшась ответа.
– Двадцать девять.
– Двадцать девять? – это было намного хуже, чем он мог предполагать. Дети Гарпии продолжили свою кровавую жатву два дня назад: три убийства в первую ночь, девять во вторую. Но не девять, а двадцать девять за одну-единственную ночь...
– И еще до полудня будет тридцать. Что ты бледнеешь, старик? Чего еще ты ожидал? Гарпия хочет, чтобы Хиздара выпустили на волю, так что он послал своих детей на улицы с ножами в руках. Все убитые – вольноотпущенники и бритоголовые, как и прежде. Один был из моих людей – Медный Зверь. Рядом с трупами оставляли символ Гарпии: рисовали мелом на мостовой, выцарапывали на стенах. Оставляли и послания. Они пишут: «Смерть драконам» и «Харгаз-герой». Еще видели надпись «Смерть Дейенерис», только ее смыл дождь.
– Плата за кровь...
– Две тысячи девятьсот золотых с каждой пирамиды, да, – проворчал Скахаз. – Ее соберут... но потеря нескольких монет не остановит Гарпию. Его может остановить только кровь.
– Это вы так считаете.
«Речь снова про заложников – дай Бритоголовому волю, он всех бы перерезал».
– Мы уже тысячу раз об этом говорили. Нет.
– Десница королевы, – с отвращением процедил Скахаз. – Старушечья десница, я бы сказал, морщинистая и хилая. Надеюсь, Дейенерис вернется к нам поскорее, – он опустил на лицо медную волчью маску. – Твой совет начинает беспокоиться.
– Это совет королевы, а не мой, – Селми снял мокрый плащ, надел сухой, застегнул пояс с мечом в ножнах и вместе с Бритоголовым спустился по лестнице.
В это утро в зале с колоннами не было просителей. Хотя сир Барристан и принял титул десницы, он не дерзнул сам принимать просителей в отсутствие королевы и не разрешил делать это Скахазу мо Кандаку. По приказу сира Барристана нелепые драконьи троны Хиздара убрали вон, но он пока что не стал возвращать в зал излюбленную Дейенерис простую скамью с подушками. Вместо этого в центре зала поставили большой круглый стол и вокруг него – высокие стулья, на которых присутствующие могли сидеть и беседовать, как равные.
Сидевшие за столом встали, когда сир Барристан спустился по мраморной лестнице – и Скахаз Бритоголовый рядом с ним. Присутствовал Марселен из Детей Матери и Саймон Полосатая Спина, начальник Свободных Братьев. Храбрые Щиты выбрали себе нового командира – чернокожего выходца с Летних Островов по имени Тал Торак. Их прежнего капитана Моллоно Йос Доба унесла бледная кобылица. От Безупречных присутствовал Серый Червь и при нем трое сержантов-евнухов в остроконечных бронзовых шлемах. Ворон-Буревестников представляли двое видавших виды наемиков: лучник по имени Джокин и угрюмый, покрытый шрамами воин с топором, представившийся просто как Вдовец. Эти двое совместно командовали отрядом в отсутствие Даарио Нахариса. Большая часть кхаласара королевы отправилась под началом Агго и Ракхаро искать Дейенерис в Дотракийском море, но за оставшихся всадников пришел говорить кривой и колченогий джакка рхан Роммо.
А на противоположной стороне стола сир Барристан посадил четверых бывших телохранителей короля Хиздара – гладиаторов Гогора-Гиганта, Белакво-Костолома, Камаррона Графа и Пятнистого Кота. Селми настоял на их присутствии вопреки всем возражениям Скахаза Бритоголового. Они уже один раз помогли Дейенерис Таргариен взять город, и об этом забываь не стоило. Пусть гладиаторы и были грубыми убийцами с руками по локоть в крови, но они по-своему были верны... королю Хиздару, конечно, но и королеве тоже.
Последним в зал тяжело вступил Силач Бельвас.
В прошедшие дни Бельвас взглянул смерти в глаза – и так близко, что, должно быть, мог поцеловаться с ней в губы. Смерть оставила на нем свое клеймо. Он потерял добрых два стоуна веса, и его расчерченная сотней заживших шрамов темно-коричневая кожа, когда-то туго обтягивавшая дюжие грудь и пузо, теперь обвисла дряблыми складками, болтающимися на каждом шагу, точно халат на три размера больше, чем надо. Шагал он тоже медленно и, казалось, не вполне уверенно.
В любом случае, вид Бельваса заставил старого рыцаря обрадоваться. Они в свое время пересекли вместе полмира, и сир Барристан знал, что может положиться на евнуха, если дело дойдет до битвы.
– Бельвас. Мы все рады, что ты смог к нам присоединиться.
– Белобородый, – Бельвас заулыбался. – Где печенка и лук? Силач Бельвас уже не такой сильный, как раньше, ему надо есть, опять стать большим. Силача Бельваса отравили. Кто-то должен умереть.
«Кто-то умрет, и, надо думать, умрет не один».
– Садись, друг мой.
Когда Бельвас сел и скрестил на груди руки, сир Барристан начал:
– Этим утром, перед самым рассветом, умер Квентин Мартелл.
Вдовец хохотнул:
– Повелитель драконов.
– Я бы сказал «дурак», – заявил Саймон Полосатая Спина.
«Нет, просто мальчишка». Сир Барристан еще не забыл глупостей, которые сам совершал в юности.
– Не говорите дурно о мертвых. Принц чудовищно дорого заплатил за содеянное.
– А остальные дорнийцы? – спросил Тал Торак.
– В настоящий момент взяты под стражу.
Дорнийцы не оказали никакого сопротивления. Арчибальд Айронвуд, когда его обнаружили Медные Звери, прижимал к груди обожженное, дымящееся тело принца – и о том говорили его собственные обгоревшие руки. Руками дорниец сбил пламя, охватившее Квентина Мартелла. Геррис Дринкуотер стоял над ними с мечом в руках, но бросил клинок, как только увидел стражников-саранчей.
– Мы посадили их в одну камеру.
– Пусть их и вздернут на одной виселице, – предложил Саймон Полосатая Спина. – Они выпустили на город двух драконов.
– Откройте ямы и дайте дорнийцам мечи, – попросил Пятнистый Кот. – Я убью их обоих, и весь Миэрин будет выкрикивать мое имя.
– Бойцовые ямы останутся закрытыми, – ответил Селми. – Кровь и шум только приманят к себе драконов.
– Быть может, всех троих, – предположил Марселен. – Черное чудовище уже однажды прилетело к нам – почему бы ему не явиться еще? На этот раз вместе с нашей королевой.
«Или без нее». Если Дрогон вернется в Миэрин без Дейенерис на спине, город утонет в крови и огне – уж в этом сир Барристан не сомневался. Те самые люди, что сидят за этим столом, скоро сцепятся друг с другом. Пусть Дейенерис Таргариен и была всего лишь молоденькой девушкой – она, и только она, удерживала их всех вместе.
– Когда ее величество вернется, тогда она и вернется, – сказал сир Барристан. – Мы загнали в Яму Дазнака тысячу овец, наполнили Яму Гразза быками, а Золотую Яму – дикими зверями, которых Хиздар зо Лорак собрал для игрищ.
Пока что драконы удовлетворялись бараниной и, проголодавшись, возвращались в Яму Дазнака, а сир Барристан еще не слышал, чтобы тот или другой охотился за людьми – в стенах города или вне их. После смерти Харгаза-героя ни один миэринец не был убит драконами – кроме нескольких работорговцев, которым хватило глупости встать на дороге у Рейегаля, когда тот вздумал обустроить себе логово на вершине пирамиды Хазкаров.
– Нам надо обсудить более срочные вопросы. Я послал Зеленую Милость к юнкайцам заключить договоренности об освобождении наших заложников. Я ожидаю ее к полудню с их ответом.
– Со словами, – сказал Вдовец. – Воронам-Буревестникам ли не знать юнкайцев. У них вместо языков черви, которые гнутся и так, и этак. Зеленая Милость доставит нам червячьи слова, а не капитана.
– Если деснице королевы будет угодно вспомнить, Мудрые Господа держат в плену и нашего Героя, – напомнил Серый Червь. – И конного владыку Чхого, который приходится королеве кровным всадником.
– Кровь ее крови, – согласился дотракиец Роммо. – Его надо освободить. Этого требует честь кхаласара.
– Его освободят, – сказал сир Барристан, – но для начала нам надо подождать, пока Зеленая Милость не добьется...
Скахаз Бритоголовый грохнул кулаком по столу.
– Зеленая Милость ничего не добьется. Быть может, мы тут сидим, а она сговаривается с юнкайцами. Договоренности, говоришь? Заключить договоренности? Какие еще договоренности?
– Выкуп, – сказал сир Барристан. – За каждого заложника столько золота, сколько он весит.
– Мудрым Господам не нужно наше золото, сир, – возразил Марселен. – Они богаче, чем все ваши вестеросские лорды вместе взятые.
– А вот их наемникам золото еще как нужно. Для них-то заложники ничего не стоят. Если юнкайцы откажутся от выкупа, мы таким образом вобьем клин между ними и наемниками.
«По крайней мере, я на это надеюсь». Этот план ему предложила Миссандея – самому Селми подобная мысль никогда бы не пришла в голову. В Королевской Гавани взятками занимался Мизинец, а раздоры между врагами короны сеял лорд Варис. Собственные обязанности сира Барристана были куда как проще и честнее. «Миссандее одиннадцати лет, и она не глупее половины сидящих за этим столом и мудрее всех их».
– Я дал Зеленой Милости указание предложить выкуп только на общем собрании всех юнкайских командиров.
– Они все равно откажут, – настаивал Саймон Полосатая Спина. – Скажут, что хотят смерти драконов и чтобы королю вернули власть.
– Если будет на то милость богов, вы окажетесь неправы.
«И боюсь, он будет правее некуда».
– Твои боги за тридевять земель, сир дедуля, – сказал Вдовец. – Не думаю, что они услышат твои молитвы. И когда юнкайцы пришлют старуху обратно с наказом плюнуть тебе в глаза, что дальше?
– Пламя и кровь, – сказал Барристан Селми тихо-тихо.
Какое-то мгновение все за столом молчали. Потом Силач Бельвас шлепнул себя по животу и сказал:
– Это лучше, чем печенка и лук.
Скахаз Бритоголовый пристально посмотрел на десницу через прорези в маске волка и спросил:
– Так ты разорвешь мир, заключенный королем Хиздаром, старик?
– Разобью вдребезги, – когда-то, давным-давно, другой принц назвал его Барристаном Отважным, и в сердце старого рыцаря еще жила частица того мальчика, которым он был когда-то. – Мы построим на вершине пирамиды, где раньше стояла Гарпия, сигнальный костер. Сухое дерево, пропитанное маслом, прикроем его сверху от дождя. Когда придет час атаки – надеюсь, он никогда не придет, – мы зажжем этот костер. Для вас огонь на пирамиде будет сигналом вывести людей из ворот и повести в бой. Всем и каждому предстоит сыграть в этом бою свою роль, так что все вы должны быть готовы к нему в любое время, днем и ночью, – он поднял руку, подзывая ждущих наготове оруженосцев. – Я приготовил карты, на которых отмечены позиции наших врагов, их лагеря, осадные линии, размещение требушетов. Если нам удастся разбить работорговцев, наемники их покинут. Я знаю, что у вас есть сомнения и вопросы – озвучивайте их здесь и сейчас. К тому времени, как мы покинем этот стол, все мы должны мыслить, как один человек, и руководствоваться одной целью.
– Тогда лучше послать вниз за едой и напитками, – предложил Саймон Полосатая Спина. – Эти дела займут у нас какое-то время.
Совещание заняло у них весь остаток утра и большую часть дня. Капитаны и военачальники спорили над картами, как торговки рыбой над ведром с крабами. Уязвимые места, сильные места, как лучше разместить немногочисленных миэринских лучников, стоит ли пустить слонов на прорыв юнкайских линий или лучше оставить в резерве, кому отдать честь возглавить первую атаку, стоит ли разместить кавалерю на флангах или в авангарде.
Сир Барристан предоставил каждому высказать все, что тот думает. Тал Торак считал, что лучше всего, прорвав осадные линии, двинуться прямиком на Юнкай: Желтый Город будет почти беззащитен, так что у юнкайцев не останется никакого выбора, кроме как снять осаду и погнаться за миэринской армией. Пятнистый Кот заявил, что надо предложить врагу поединок: пусть каждая сторона выставит по бойцу, и их схватка решит исход войны. Силачу Бельвасу эта идея понравилась, но он настаивал на том, что бойцом от Миэрина должен выйти он сам, а не Кот. Камаррон Граф предложил следующий план: захватить корабли, стоящие у берега реки, и по Скахазадхану доставить три сотни гладиаторов юнкайцам в тыл. Все присутствующие были согласны, что Безупречные – лучшие бойцы в миэринской армии, но не было согласия по вопросу, как именно их использовать. Марселен считал, что лучше всего их поставить на обеих концах боевого порядка, где Безупречные могли бы отбивать любые попытки врага сломить миэринские фланги. Саймон Полосатая Спина хотел разделить Безупречных натрое и присоединить к трем отрядам вольноотупщенников. Его Свободные Братья были храбры и рвались в бой, но им придется биться с закаленными в битвах наемниками, и лучше пополнить их ряды Безупречными, чем проверять на прочность дисциплину вольноотпущенников. Серый Червь сказал только, что Безупречные выполнят приказ, каким бы он ни был.
И когда они все обговорили, обсудили и приняли все решения, Саймон Полосатая Спина напомнил еще кое о чем.
– Когда я был в Юнкае рабом, я помогал хозяину заключать контракты с вольными отрядами и видел, сколько им платят. Я знаю наемников и знаю, что юнкайцы не смогут заплатить им достаточно, чтобы наемники выстояли перед драконьим пламенем. Так что, я спрашиваю вас... если мир будет разорван и мы вступим в бой, явятся ли драконы? Вступят ли и они в битву?
«Они явятся, – мог бы сказать сир Барристан. – Их выманит шум, крики и стоны, запах крови. Все это привлечет их на поле боя – точно так же, как рев толпы в Яме Дазнака привлечет Дрогона на багряные пески. Но когда драконы явятся, будут ли они отличать одну армию от другой?». Что-то подсказывало ему, что нет. Так что он сказал только:
– Что драконы сделают, то они и сделают. Если они явятся – может, только тени драконьих крыльев хватит, чтобы сломить работорговцев и обратить их в бегство.
После этого сир Барристан поблагодарил собравшихся и распустил их.
Когда все уже разошлись, в зале остался Серый Червь.
– Ваши слуги будут наготове, когда загорится сигнальный костер. Но деснице следует знать: когда мы пойдем в бой, юнкайцы, без сомнения, убьют заложников.
– Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы этого не случилось, друг мой. У меня есть... идея. Но прошу меня извинить. Дорнийцам уже давно пора сообщить, что их принц умер.
Серый Червь склонил голову.
– Недостойный повинуется.
Сир Барристан спустился в подземелья вместе с двумя своими свежеиспеченными рыцарями. Горе и чувство вины, как известно, способны довести самых хороших людей до безумия, а Арчибальд Айронвуд и Геррис Дринкуотер оба сыграли свои роли в событиях, приведших к гибели их друга. Но у дверей их темницы сир Барристан велел Туму и Рыжему Ягненку подождать снаружи, а сам вошел, чтобы сообщить дорнийцам: муки принца окончились.
Сир Арчибальд – большой и лысый – ничего не ответил. Он сидел на краю койки и разглядывал свои забинтованные руки в льняных повязках. Сир Геррис ударил стену кулаком.
– Я говорил ему, что это безрассудство. Я умолял его вернуться домой. Это сучка-королева ни во что его не ставила, это всем было видно. Квентин пересек весь мир, чтобы предложить ей свои любовь и верность, а она рассмеялась ему в лицо.
– Она не смеялась, – сказал Селми. – Если бы вы ее знали, то не сомневались бы в этом.
– Она его отвергла. Он преподнес ей свое сердце, а она отшвырнула подарок и ушла трахаться со своим наемником.
– Лучше бы вам следить за языком, сир, – сиру Барристану не нравился этот Геррис Дринкуотер, и он не мог позволить дорнийцу хулить Дейенерис. – Смерть принца Квентина – дело его собственных рук, да и ваших тоже.
– Наших? Нас-то за что винить, сир? Квентин был нам другом, это да. Не без дурости, можно сказать, но все мечтатели глупцы. Но в первую и последнюю очередь он был наш принц. Наш долг был ему повиноваться.
С этим Барристан Селми спорить не мог. Он и сам большую часть собственной жизни покорно выполнял приказы пьяниц и безумцев.
– Он опоздал.
– Он преподнес ей свое сердце, – повторил сир Геррис.
– Ей нужны были мечи, а не сердца.
– Он дал бы ей и копья Дорна.
– Неплохо бы, – едва ли кто-то еще желал так отчаянно, чтобы королева ответила дорнийскому принцу благосклонностью, как Барристан Селми. – И все же он опоздал, и это безрассудство... подкупить наемников, выпустить на город двух драконов... это было безумие и даже хуже, чем безумие. Это была измена.
– То, что он сделал, было сделано ради любви к королеве Дейенерис, – настаивал Геррис Дринкуотер. – Он пытался доказать, что достоин ее руки.
Старому рыцарю этот разговор надоел.
– То, что сделал принц Квентин, было сделано ради Дорна. Вы принимаете меня за какого-то слабоумного дедушку? Я всю жизнь служил при королях, при королевах и при принцах. Солнечное Копье собиралось восстать против Железного Трона. Нет, не пытайтесь это отрицать. Доран Мартелл – не тот человек, что будет созывать копья без надежды на успех. Сюда принца Квентина привел долг. Долг, честь, жажда славы... но не любовь. Квентин прибыл сюда ради драконов, а не ради Дейенерис.
– Вы не знали его, сир. Он...
– Он мертв, Дринк, – Айронвуд поднялся на ноги. – Словами его не вернуть. И Клетус мертв, и Уилл. Так что закрой свой проклятый рот, пока я не заткнул его кулаком, – огромный рыцарь повернулся к Селми. – Что вы хотите с нами сделать?
– Скахаз Бритоголовый хочет вас повесить. Вы убили четверых его людей – четверых людей королевы. Из них двое были вольноотпущенниками и следовали за ее величеством от самого Астапора.
Айронвуда это не удивило.
– Люди-звери, да. Я убил одного – с головой василиска. Остальных убили наемники. Это не имеет значения, я знаю.
– Мы защищали Квентина, – сказал Дринкуотер. – Мы...
– Молчи, Дринк. Он знает, – огромный рыцарь сказал сиру Барристану, – если уж вы хотели нас повесить, то не пришли бы и не стали с нами разговаривать. Значит, дело не в этом, верно?
– Нет, – этот великан не такой тугодум, как кажется на вид. – Мне будет больше проку от вас живых, чем мертвых. Послужите мне, и я прикажу снарядить вам корабль, который доставит вас назад в Дорн, и отдам кости принца Квентина, чтобы вернуть их его лорду-отцу.
Сир Арчибальд скривился.
– И почему опять корабль? Хотя да, кому-то надо будет отвезти домой Квента. Что от нас требуется, сир?
– Ваши мечи.
– У вас тысячи мечей.
– Вольноотпущенники королевы еще не бывали в бою. Наемникам я не доверяю. Безупречные – доблестные солдаты... но не воины. Не рыцари, – он помолчал. – Расскажите мне про эту вашу попытку украсть драконов.
Дорнийцы обменялись взглядами. Затем Геррис Дринкуотер начал:
– Квентин сказал Принцу в лохмотьях, что сможет ими управлять. Он сказал, что это у него у него в крови. У него кровь Таргариенов.
– Кровь дракона.
– Да. Наемники должны были помочь нам заковать драконов в цепи, чтобы мы потом доставили их в гавань.
– Тряпка обещал устроить нам корабль, – добавил Айронвуд. – Большой корабль – на тот случай, если мы заполучим обоих драконов. И Квентин собирался лететь на одном из них, – он взглянул на свои забинтованные руки. – Но когда мы забрались в подземелье, как видите, все пошло прахом. Драконы были слишком дикими. Цепи... там повсюду были куски разбитых цепей, больших цепей, со звеньями с вашу голову величиной, среди всех этих расколотых и треснутых костей. И Квент, спаси его Семеро, выглядел так, словно готов вот-вот наложить в штаны. Кагго и Мерис были не слепые, они это видели. Потом у одного из арбалетчиков не выдержали нервы. Или, может, они с самого начала собирались убить драконов, а нас только использовали, чтобы подобраться поближе – с этим Отрепком никогда не угадаешь. Как ни крути, мы попали впросак. От болта драконы только обозлились, а они и так с самого начала были не в самом хорошем настроении. После этого... после этого все стало совсем плохо.
– И Гонимых ветром угнало, – сказал сир Геррис. –  Квент кричал, он был весь в огне, а они убежали. Кагго, Милашка Меррис, все, кроме того, которого убили.
– И чего ты ожидал, Дринк? Кошка убьет мышку, свинья будет валяться в дерьме, а наемник удерет как раз тогда, когда он больше всего нужен. Нельзя их винить, у них природа такая.
– Он прав, – сказал сир Барристан. – Что принц Квентин обещал Принцу в лохмотьях в обмен на всю эту помощь?
Он не дождался от них ответа. Сир Геррис глядел на сира Арчибальда, сир Арчибальд – себе на руки, на пол, на дверь.
– Пентос, – догадался сир Барристан. – Он обещал им Пентос. Скажите это. Ваши слова уже никак не помогут принцу Квентину и не повредят ему.
– Верно, – безрадостно подтвердил сир Арчибальд, – Пентос. Они оба расписались на бумаге.
«Вот он, шанс».
– У нас еще есть в темницах Гонимые ветром. Эти лжедезертиры.
– Помню, – сказал Айронвуд. – Хангерфорд, Соломинка и прочие. Некоторые не такие уж и плохие люди – для наемников. Остальные –  ну, петля по ним плачет. Что вы хотите с ними сделать?
– Я собираюсь отослать их назад к Принцу в лохмотьях. И вас вместе с ними. Вас будет двое, а их множество – ваше присутствие в юнкайских лагерях останется незамеченным. Я хочу, чтобы вы доставили Принцу в лохмотьях послание. Скажите ему, что вас послал я и что я говорю от имени королевы. Скажите, что мы дадим ему то, что он хочет, если он доставит в город наших заложников – целыми и невредимыми.
Сир Арчибальд скривился.
– Тряпка скорее уж отдаст нас Милашке Меррис. Он на это не пойдет.
– Почему? Задача не так уж сложна, – «по сравнению с похищением драконов». – Я когда-то вывел отца нашей королевы из Синего Дола.
– То было в Вестеросе, – возразил Геррис Дринкуотер.
– А это Миэрин.
– Арч своими руками не сможет удержать меча.
– Ему и не придется. С вами будут наемники – если я не ошибся в тех, кому доверяю дело.
Геррис Дринкуотер откинул назад свои опаленные солнцем волосы.
– Дадите нам немного времени, чтобы мы это обсудили?
– Нет, – ответил Селми.
– Я в деле, – решил сир Арчибальд, – но пока в нем нет никаких проклятущих кораблей. И Дринк тоже со мной, – огромный рыцарь ухмыльнулся, – он этого пока что не знает, но он тоже в деле.
Вот и все.
«По крайней мере, простую часть дела я выполнил», – думал Барристан Селми, взбираясь по лестнице назад на вершину пирамиды. Трудную он доверил дорнийцам – его дед, наверное, в гробу перевернулся. Дорнийцы все же были рыцарями, по крайней мере, по названию, хотя только Айронвуд продемонстрировал отменное владение мечом. У Дринкуотера были только смазливое личико, хорошо подвешенный язык и роскошная прическа.
К тому времени, как старый рыцарь добрался до покоев королевы на вершине пирамиды, тело принца Квентина уже убрали. Когда он вошел, шесть юных пажей и чашниц играли в какую-то детскую игру – сидели кружком на полу и по очереди крутили кинжал в середине. Когда он останавливался, дети срезали прядь волос у того, на кого указывало острие. Сир Барристан в детстве играл в Доме Урожая в похожую игру со своими кузинами... правда, в Вестеросе, как ему помнилось, в игру еще входили поцелуи.
– Бхаказ, – позвал он. – Чашу вина, пожалуйста. Гразхар, Аззак, стерегите дверь – я жду Зеленую Милость. Проводите ее внутрь, как только она появится. Никого другого прошу не пускать.
Аззак вскочил на ноги:
– Слушаю и повинуюсь, лорд-десница.
Сир Барристан вышел на террасу. Дождь прекратился, хотя завеса синевато-серых облаков и скрывало заходящее солнце, которое уже погружалось в Залив Работорговцев. Над почерневшими руинами пирамиды Хаздаров еще поднималось несколько дымков, ветер заставлял их виться, точно ленточки. Далеко на востоке, за городскими стенами, над далекой цепью холмов он увидел бледные крылья. «Визерион». Охотится, быть может, или летает ради удовольствия. Селми задумался, где пропадает Рейегаль – до сих пор зеленый дракон выказывал себя намного более опасным, чем белый.
Когда Бхаказ принес ему вино, старый рыцарь сделал один затяжной глоток и послал мальчика за водой. Несколько чаш вина, может, и помогут ему уснуть, но ему понадобится ясная голова, когда с переговоров с врагом вернется Галазза Галар. Так что вино он пил как следует разбавленным, пока вокруг сгущалась тьма. Сир Барристан очень устал и был полон сомнений. Дорнийцы, Хиздар, Резнак, план атаки... правильно ли он поступает? Делает ли он именно то, что от него хотела бы Дейенерис? «Не для этого я родился». И другие члены Королевской Гвардии служили до него десницами – не так уж много их было, но все же несколько. Он читал о них в Белой Книге. Теперь он задавался вопросом: чувствовали ли себя его предшественники когда-нибудь такими же  смятенными и не уверенными в себе, как он?
– Лорд-десница, – Гразхар стоял в дверях со свечкой в руке. – Зеленая Милость явилась. Вы просили известить.
– Впустите ее. И зажгите свечи.
Галаззу Галар сопровождали четыре Розовые Милости. Ее окружала такая аура мудрости и достоинства, что сир Барристан не мог не восхищаться жрицей. «Вот сильная женщина, и она всегда была верной союзницей для Дейенерис».
– Лорд-десница, – сказала она. Лицо Зеленой Милости было скрыто под мерцающей зеленой вуалью. – Разрешите сесть? Мои старые кости так и ноют.
– Гразхар, кресло Зеленой Милости.
Розовые Милости выстроились за спиной жрицы, опустив очи долу и сложив руки.
– Могу ли предложить вам выпить? – спросил сир Барристан.
– Не откажусь, сир Барристан. Горло у меня пересохло от разговоров. Как насчет сока?
– Как пожелаете, – он поманил Кезмию и велел ей принести жрице кубок лимонного сока, подслащенного медом. Чтобы выпить, жрице пришлось снять вуаль, и Селми увидел, как она стара. «На двадцать лет старше меня, если не больше».
– Будь королева здесь, уверен, она вместе со мной благодарила бы вас за все, что вы сделали для нас.
– Ее великолепие всегда отличались великодушием, – Галазза Галар допила сок и снова надела вуаль. – Были ли успехи в поисках нашей милой королевы?
– Пока что нет.
– Я буду молиться за нее. И, осмелюсь спросить, что с королем Хиздаром? Дозволят ли мне встретиться с его лучезарностью?
– Надеюсь, в скором времени. Уверяю вас, ему не причинили вреда.
– Рада слышать. Мудрые Господа Юнкая спрашивали о нем. Вряд ли вас удивит, если я скажу, что они хотят восстановить Хиздара на престоле, принадлежащем ему по праву.
– Он будет восстановлен – если будет доказано, что он не пытался убить нашу королеву. До этого времени Миэрином будет управлять совет верных и справедливых. В этом совете есть место и для вас. Я знаю, вам есть чему научить нас всех, ваша щедрость. Нам нужна ваша мудрость.
– Боюсь, вы пытаетесь умаслить меня пустой лестью, лорд-десница, – сказала Зеленая Милость. – Если вы на самом деле считаете меня мудрой, послушайтесь моего совета. Выпустите благородного Хиздара и верните ему трон.
– Это может сделать только королева.
Зеленая Милость вздохнула под вуалью.
– Мир, который мы так старались взрастить, колеблется, как лист на осеннем ветру. Суровые времена настали. Смерть скачет по нашим улицам верхом на бледной кобылице из трижды проклятого Астапора. В небесах реют драконы – пожиратели детей. Сотни миэринцев садятся на корабли и плывут в Юнкай, в Толос, в Кварт, куда угодно, где их только согласятся принять. Пирамида Хазкаров превратилась в дымящиеся руны, и многие представители этого древнего рода полегли под ее закопченными камнями. Пирамиды Улезов и Иеризанов обратились в логова чудовищ, а господа их – в бездомных попрошаек. Мой народ потерял надежду и обратился против богов, ночами предаваясь пьянству и разврату.
– И убийствам. Сегодня ночью Дети Гарпии лишили жизни тридцать человек.
– Мне прискорбно это слышать. Тем больше причин освободить благородного Хиздара зо Лорака, который уже однажды прекращал эти убийства.
«И как он этого добился, не будучи сам Гарпией?».
– Ее величество отдала Хиздару свои руку и сердце, сделала его королем и супругом-консортом, восстановила искусство смерти в ответ на его мольбы. А он отплатил ей отравленной саранчой.
– А он отплатил ей миром. Не отбрасывайте этот мир, сир, умоляю вас. Мир – это жемчужина, которой нет цены. Хиздар – из рода Лораков, и он никогда бы не замарал руки ядом. Он невиновен.
– Откуда вам знать?
«Если, конечно, вы не знаете настоящего отравителя».
– Боги Гиса сказали мне.
– Мои боги – Семеро, и Семеро по этому вопросу не сказали ничего. Ваша мудрость, вы представили юнкайцам мое предложение.
– Всем лордам и капитанам Юнкая, как вы мне и повелели... но, боюсь, вам не понравится их ответ.
– Они отказали?
– Именно так. Мне сказали, что никаким золотом не выкупить ваших людей – только кровь драконов дарует им свободу.
Это был тот самый ответ, которого сир Барристан ожидал – пожалуй, и тот, на который он надеялся. Селми сжал губы.
– Я знаю, что это были не те слова, которые вы желали услышать, – добавила Галазза Галар. – Я и сама понимаю. Драконы – ужасные чудовища. Юнкайцы боятся их... и не без причины, вы с этим не поспорите. Наши летописи говорят о драконьих владыках грозной Валирии и о том разорении, которому они подвергли народы Старого Гиса. Даже ваша юная королева, славная Дейенерис, именовавшая себя Матерью Драконов... мы видели, как она горит в тот день в яме... даже она не была защищена от ярости драконов.
– Ее величество не... она...
– ...Мертва. Пусть боги даруют ей сладкий сон, – под вуалями блестели слезы. – И пусть ее драконы тоже умрут.
Селми подбирал слова, чтобы как-то на это ответить, когда услышал тяжелый топот снаружи. Двери распахнулись внутрь, и в покои ворвался Скахаз мо Кандак в сопровождении четверых Медных Зверей. Когда Гразхар попытался загородить ему путь, Бритоголовый оттолкнул мальчишку.
Сир Барристан вскочил на ноги.
– В чем дело?
– Требушеты, – прорычал Бритоголовый. – Все шесть.
Галазза Галар встала.
– Это значит, что Юнкай ответил на ваши предложения, сир. Я предупреждала, что вам не понравится ответ.
«Так значит, они выбрали войну. Да будет так». Сир Барристан почувствовал себя до странности легко. Война для него была делом понятным.
– Если они думают, что могут сломить Миэрин, швыряя в нас камни...
– Не камни, – голос старухи был полон горя и страха. – Трупы.

[елений]

Ой, пойду попрошусь на редактирование этой главы. Люблю старого вояку:))
Не против?

[елений]

Утащила в нору:)))

[елений]

Выкладываю.
Я там про болт не очень поняла. Но не исправила, так как не читала предыдущую главу об этих событиях.

[Xanvier Xanbie]

Спасибо, хорошие, нужные правки.

Я там про болт не очень поняла. Но не исправила, так как не читала предыдущую главу об этих событиях.

А зря. Вот этот эпизод в переводе AL:

Квентин услышал звон цепей и глухой треск арбалета.
– Нет! – Прокричал Квентин. – Нет! Не надо, не надо. – Но было поздно. «Какой дурак», – только и успел подумать принц, когда арбалетный болт отскочил от шеи Визериона и канул во мраке. Дракон взметнулся, в темноте сверкнула золотым и красным цветом полоска огня – драконьей крови.

А вот зажатый подмышкой шлем, в виде волчьей головы с высунутым языком, был новым.

Что-то тут не то с темой и ремой. Нового в шлеме именно то, что он в виде волчьей головы с высунутым языком. Скахаз в каждой новой главе носит другой шлем в виде головы другого животного.

Рядом с трупами убийцы оставили не только нарисованные мелом на мостовой или выцарапанные на стенах символы Гарпии, но и послания:

Противопоставление лишнее, по-моему. В оригинале его не было.

Камаррон Граф

Надо что-то решать с Камарроном уже.

[елений]

Я рада, что правки понравились:) Всегда, работая с новым переводчиком, волнуешься - не знаешь как он на исправления реагирует:)

1. Тогда вроде с болтом там всё в порядке.Меня просто само слово "болт" смутило:))
2. Ага. про голову и шлем поняла.
Вечером посмотрю и подправлю. Я то решила, что шлем сам по себе новьё:)))
3. А тут не противоставление, а добавление. (Не только газетки, но и фильмы:))) ) Это для того, чтобы соединить в одно предложение (чтобы убрать повторы).
4. А что там с Камарроном?

[Vovchick21]

Вечером посмотрю и подправлю. Я то решила, что шлем сам по себе новьё

Так мне браться за первую редактуру или еще будут существенные изменения?

Ой, пойду попрошусь на редактирование этой главы. Люблю старого вояку

Если так нравится берите после первого редактирования Xanvier Xanbie Главу 59 на вторую редактуру.

[Xanvier Xanbie]

4. А что там с Камарроном?

Прозвище of the Count, переведенное как "Граф". Графов в мире Мартина до сих пор не отмечалось, и я вообще считаю, что это имеет отношение к счету - скажем, гладиатор считает поверженных противников. В теме про приложения предлагались варианты типа "Камаррон Еще-Одним-Меньше", но тут нужно руководящее указание AL.

[Vovchick21]

"Камаррон Еще-Одним-Меньше"

Смущает меня все же это "of" поскольку либо из места с таким названием, либо из Счета (Числа) - Может в тех бойцовых ямах, как на гладиаторских боях запускали по счету скажем десять человек и он один выжил из этого счета.

[елений]

Vovchick21

Так мне браться за первую редактуру или еще будут существенные изменения?

так я ж уже сделала первую редактуру:))) Видимо у вас вторая. Или вы должны были Арью-1 взять на вторую редактуру?

Если так нравится берите после первого редактирования Xanvier Xanbie Главу 59 на вторую редактуру.

Не успею уже. Ал попросил выполнить маленькое, но очень ответственное поручение:)))

Если по стилю замечаний нет, то я пошла наводить косметику в 23-й главе:)))

[Vovchick21]

так я ж уже сделала первую редактуру:))) Видимо у вас вторая. Или вы должны были Арью-1 взять на вторую редактуру?

Нет именно главу 70. Вот что мне предложили сделать:

Vovchick21 - возьмете 70 главу после Еления на редактирование?
Там Елений шлифорвала именно стилистику, а не искала фактические ошибки.
Т.е. осталась работа именно по вашей части.

Если по стилю замечаний нет, то я пошла наводить косметику в 23-й главе

Что же будет интересно посмотреть результат, там и встретимся.

[елений]

Про шлем.
Пойдёт фраза
"Скахаз был облачен все в тот же наряд: черная юбка в складку, поножи и мускульная кираса. Однако, зажатый подмышкой медный шлем был другим - в виде волчьей головы с высунутым языком".

Нет именно главу 70.

Упс! Прошу прощения:)))

Тогда да, вот сейчас новую фразу про шлем внесу в файл, выложу его и он полностью ваш:))))

[Vovchick21]

Тогда да, вот сейчас новую фразу про шлем внесу в файл, выложу его и он полностью ваш

Забираю.

[Xanvier Xanbie]

Однако,

В данном случае "однако" - не вводное слово, а противительный союз (="но"). Запятая не нужна.

[dvnd]

Надо что-то решать с Камарроном уже.

Я не тороплюсь с этим вопросом. надеясь, что появится взаимоприемлемый вариант.

"Камаррон Счетовод" мне не нравится, так же как и "Камаррон Исчислитель"
Согласен, что нужно уходить от буквального перевода. Смысл тот, что он одержал большое число побед.
Может, назовём его "Камаррон Триумфатор"?

Хотелось бы, чтобы Vovchick21 так же присоединился к придумыванию этому перцу звучного имени.