Ailene Marcasiev
Гость
|
|
« Ответ #31 : 06 Января 2012, 02:04:03 » |
|
Среднего роста, очень тоненькая и хрупкая девушка, не старше семнадцати лет, в простом сером платье, рыдала так громко, что Ассид услышал её до того, как увидел, пока шел по улице. Как всегда торопливо, весело насвистывая мелодию одной своей песни. Одет он был как обычный молодой менестрель, то есть ярко и дорого. По той цене, за которую он купил свой темно-зеленый бархатный камзол с кружевным воротником, связанным не просто выкрашенными в золотистый цвет, а золотыми нитями, черные шелковые бриджи, золотисто-желтые чулки и черные туфли, он мог быть купить несколько прекрасно настроенных биттернов, а, возможно, и большую арфу. Когда Ассид дошел клети, внутри уже находилось трое. Людей, с которыми простому человеку меньше всего хотелось бы встретиться. Две женщины на вид лет тридцати пяти-сорока. Одна, светловолосая уроженка то ли Имфарала, то ли местная жительница, была худощавой. Вторая, южанка, напротив, коренастой и способной, пожалуй, проломить шлем и череп даже Стражу Последнего Часа, судя по ширине её плеч и ручищ. И чуть полноватая девушка-северянка в сером платье, соединенная со своей землячкой серебристой привязью. А та, которая привлекла его внимание своим криком в самом начале, стояла снаружи. Теперь, когда певец рассмотрел девчушку вблизи, она показалась ему совсем ребенком. Хотя вряд ли ей меньше шестнадцати. Если он не ошибается, проверку проходят именно в этом возрасте. Волосы малютки-дамани были темными, жесткими, короткими и заплетены в косички, а руки и шея - черными, но после того как Ассид обошел её, слегка приподнял подбородок девушки и заглянул в глаза, темные и влажные, заметил, что из-за мертвенной бледности лицо её стало, конечно же, белым, но гораздо более светлым, чем тело. - Почему ты не хочешь заходить? - он старался говорить очень мягко. Раньше ему никогда не приходило в голову разговаривать с дамани. Ассид считал их вещами, как и все остальные. Но что-то в этой девочке ему понравилось. Но может ему просто не хотелось, чтобы она его задерживала. За спиной послышалось фырканье. А затем низкий голос, очевидно, той самой коренастой мужеподобной бабы, с легкой ноткой раздражения произнес: - Ещё секунда и я потеряю терпение и таки втащу её. Серебристая нить дернулась и коснулась его руки. Но Ассид не обратил внимание на слабое жжение. На фразу сул'дам он ничего не ответил. - Ты боишься? Девушка только кивнула головой. Ассид ободряюще улыбнулся и загадочно подмигнул: - А я хотел бы исполнить тебе песню, но, к сожалению, мой биттерн сейчас в моей комнате в гостинице, чтобы попасть в которую, необходимо подняться на эту гору. Менестрель нежно взял её за руку. Девушка непонимающе круглыми глазами то ли, как и до этого, от страха, то ли от удивления странным для неё обращением, смотрела на него и не пыталась сопротивляться. - Позвольте спеть песню в честь Вашей красоты. Не отпуская её, он чуть поклонился. - Но только наверху. Смотрите не вниз, а на меня, и Вам будет не так страшно. Затем Ассид медленно отступил назад. Не сводя с неё взгляда. И добился того, чего хотел. Южанка пошла следом за ним. Когда все оказались внутри, та же сул'дам, которая пыталась с ним заговорить, велела слуге хозяина гостиницы поднимать клеть, не просто крепкий, а ещё и большой, как кузнец, темноволосый мужчина, закрыл дверь, подошел к скале, взялся за подъемное колесо и начал быстро поднимать их наверх. Юная дамани не отводила взгляд от Ассида ни на миг. Испуга в них было уже меньше, но полностью он не исчез. А когда клеть остановилась, ему снова пришлось, хоть и недолго, уговаривать её. Менестрель сказал, что очень беспокоится, что забыл закрыть дверь своей комнаты и биттерн может кто-нибудь украсть и тогда ему придется играть на отвратительно настроенной, по его мнению, арфе хозяина гостиницы. Только после этого девушка согласилась выйти. К счастью, дверь была заперта не на ключ. К тому же клетка подходила к ней почти вплотную. После того как он осторожно открыл дверь, чтобы не ударить ею девушку, та смогла, сделав всего один шаг, оказаться в очень маленькой приемной. Общая зала находилась сразу же за ней. Когда все пять новых посетителей, хотя для большинства Шончан их было трое, вошли в неё, Ассид отпустил руку хрупкой южанки, улыбнулся, сказал, что вернется очень быстро, подбежал к лестнице и, перескакивая через ступеньку, стал резво подниматься наверх.
|