Свадьба Борджиа. Игра.

[Плетущий сети]

Томас Говард, граф Суррей, и Все-все-все

Погруженный в думы, граф Суррей стремительно шагал по коридору, не подозревая, что по соседней галерее столь же быстро двигался аббат. Лицо его было красно, ряса била по ногам. Придворные в страхе уступали дорогу доминиканцу, который имел вид грозный и что-то бормотал себе под нос.

Любому мало-мальски разумному человеку известно, что небо и земля встречаются на горизонте, так и галереи дворца где-нибудь в бесконечности пересекаются. Так встретились и коридоры, по которым неслись сломя голову вельможа и аббат. Галереи пересеклись под прямым углом, поэтому Суррей, выскочив из-за поворота, столкнулся с аббатом. Чтобы не упасть, они вцепились друг друга. Со стороны могло казаться, что встретились два друга, и крепко обнялись после долгой разлуки.

- Что с вами, милорд аббат? – с тревогой вопросил Суррей, вглядываясь в потное лицо напротив.
- Сын мой, проводите меня к окну!
Говард вздрогнул, но всё же выполнил просьбу.
- Среди бела дня! Среди книг! – Аббат провел дрожащей рукой по лбу. Граф протянул ему платок, смотря сочувствующе, как собеседник отирает пот.
- Вы увидели заговорщиков?
- Хуже, милорд! Много хуже. Это знак свыше, ведь иначе и помыслить невозможно, что, не успев приехать в сие место, едва войдя в библиотеку со всем почтением к мудрости многовековой, выбрав том по душе, писаный мужами учеными, сняв его с полки с бережением великим, дабы не попортить листки и верх книги, изукрашенный дивно мастерами, я уже столкнулся с испытанием души моей.
- Что вы увидели?
- Услышал, сын мой. Услышал! И лучше бы я не слышал, ибо не всегда услышанное приводит к чему-то доброму.
- Кто там был? – спросил Говард сурово, и аббат испуганно вздрогнул, с оторопью воззрившись на собеседника. - Что они затевают?
- Кто?
- Заговорщики.
- Заговорщики, сын мой? – Аббат сокрушенно покачал головой, с сожалением глядя на непонятливого вельможу. – Мужчина и женщина. Вдвоем, в библиотеке! Книги, сын мой, книги падали на пол! Я должен найти главного библиотекаря, и искоренить ересь. Немедленно!
Последние слова аббат проговорил, сурово сдвинув брови. Лицо его вновь покраснело от гнева, и Суррей шагнул в сторону, давая дорогу грозному доминиканцу. Библиотекарям, и парочке, уединявшейся в книгохранилище, оставалось посочувствовать. В том, что инквизитор их найдет, граф не сомневался.

***

- Ходят слухи, милорд, что ночью было совершено убийство, - писарь, прибывший с ними из Англии, слуга преклонного возраста, не зря имел репутацию человека осторожного. Он говорил тихо, ступал медленно, а информацию собирал быстро.
- Кто?
- Пока не известно. Но я работаю.
Граф Суррей кивнул. Писарь откланялся и удалился.
- Увеличьте охрану. Только аккуратно, чтобы не подумали, что мы их боимся. – Отдал приказ Говард. - Где капитан, почему я вижу не его, а вас?
- Занемог он, милорд.
- Разрази меня гром! Капитан моей охраны занемог, а я не знаю?
- Королевский лекарь сказал - в пути поел несвежего. Мается.
- Будешь за него пока. Ступай, займись охраной!

Спойлер

Продолжение следует...  [butcher]

[свернуть]

[mary]

Гастон IV, виконт де Беарн

Мягкие руки Ле Фу скользили по мускулистой спине виконта, разглаживая складки материи. Гастон самодовольно ухмыльнулся и встряхнул плечами. Ле Фу поспешно убрал руки, которые как всегда задержались на виконте дольше положенного. Дабы замять неловкость момента, слуга прочистил пересохшее горло и сказал:
- Милорд, двор кишит слухами, и ваш покорный слуга собрал для вас самые интересные...- коренастый мужчина расстаял в широкой улыбке, за которой умело спрятал расшатанные нервы и плохое пищеварение.
- Да, Ле Фу? Продолжай, не мешкай. Катрина ненавидит ждать меня, эта женщина отказывается понимать простую истину - дабы выглядеть так, как я, требуется время.
- Милорд, убийство! Всё очень серьёзно, на кухне только об этом и шепчут между беконом под соусом и пирожными с желе - смею заметить, что желе бесподобно. Виночерпии и хлебодары спорят с поварятами о личности убитого, я безусловно вернусь туда, в хранилище желе, и принесу вашей милости вести из этого прекрасного края бесконечного счастья.
Рука Ле Фу коснулась пола в низком поклоне, Гастон с одобрением выгнул губы и приосанился. Но затем он живо представил себе супругу и на мгновение плечи сами по себе поникли. Не падай духом, сказал он себе. Выход в свет с Катриной может обернуться забавным времяпровождением, если правильно настроиться.
- Ле Фу, ещё вина!

[На-На]

Карлотта, Пьер Гуфье



Карлотта обратилась к Пьеру Гуфье, которого за глаза прозвали ее миньоном:
- Пьер, мой милый и верный друг, не будете ли вы столь любезны оказать мне небольшую услугу? – застенчивая полуулыбка коснулась ее губ.
- Опять подставить хотите, Ваше Высочество! Я больше не стану тайком таскать из кухни Ваши любимые пирожки с ревенем!
Карлотта показательно нахмурилась.
- Шучу-шучу! Хотя мне здорово тогда попало от наставника...  Так что же я должен предпринять на этот раз?
- Мне нужна твоя одежда, - красные огоньки камина лукаво отразились в ее глазах, - и твоя лошадь.
- Но тогда мне придётся сопроводить Вас, Ваше Высочество! В одном исподнем и на муле моего оруженосца!
Карлотта залилась краской, представив картину, еле сдерживаясь от того, чтобы рассмеяться.
- Мне нужно мужское платье для одного предприятия.
- Это секрет?
- Разумеется! Но тебе я доверю его. Я хочу посетить одно заведение, куда благовоспитанным девушкам, а тем более принцессам,  вход заказан. А вот пажам, - она пожала плечами.
- Здесь в крыле для слуг есть гардеробная с моей гражданской одеждой. Форму королевской охраны я не имею права давать никому...  Этажом выше по правой лестнице! А вдруг кто-то войдёт, в процессе переодевания?
- Отлично, это то, что нужно. Ты мне принеси одежду, а с переодеванием я уж справлюсь!
- Ваше Высочество, так куда мы все же направимся?
- В таверну "Красная лошадь". Там назначена встреча с одним человеком. Моя кузина Санча написала, что с ... Борджиа, - Карлотта словно выплюнула это имя, - приедет один из ее людей и передаст нечто, что она не доверила бы бумаге. Ну и последние новости. Требуется побеседовать с ним ... лично.  Я получила письмо от нее вместе с запиской "Красная лошадь, сегодня вечером".
- Но как вы узнаете посланника?
- О, это просто. Санча написала, что у ее доверенного будет одна знакомая мне вещь.
***
Получив от Пьера желаемое, Карлотта разложила одежду на кровати. Принцесса решила не звать прислугу. Жанна бы наверняка рассказала обо всем тете Мари, и неприятного разговора (если бы только разговора) было бы не избежать. "Жанну Д"Арк за меньшее на костер отправили!" – Карлотта изобразила поучающий тон тетушки. Ну так то было сто лет назад!
Кроме того, что за проблема одеться самой? С тем, как надеть рубаху, сложностей не возникло. Что делать с дублетом и жакетом тоже было понятно. Но вот как крепить чулки-штаны к пурпуэну? Такого девушке делать раньше не доводилось.  И что делать с гульфиком? Спросить Пьера было бы полнейшей бестактностью. Наверное, можно использовать сухую ароматизированную траву из подушки! Нет, кажется, это слишком много... Обычно эта часть выглядит меньше. Наконец, Карлотта спрятала волосы под зеленым беретом и осмотрела себя в зеркало.  Из-за стекла ей улыбался Карл. Вполне себе миловидный Карл. Мужской костюм показался намного более удобным и приспособленным для жизни, чем платья, которые она обычно носила.  Карлотта осмотрела свои стройные ножки, обтянутые шоссами и совсем не скрытые коротким жакетом, задорно рассмеялась и решила, что готова к приключениям.

[Эльф Лориеновский]

Опочивальня боярина Патрикеева. Сумерки

Очередной вечер чуждой страны встретил Василия Ивановича совсем не чуждыми заботами в тех же покоях. Заложив руки, в легкой шелковой рубашке он медленно вышагивал и слушал, в то время, как писарь разбирал послания, читая их на разных языках.

- Отдохнуть бы тебе от забот, да о душе подумать! – Кондратий, занявший место советника, завел старую песню. – Что же ты, как нехристь немецкая, там грамотами поглощен, где совесть нужна! Порешаем и так, без оных проволочек, гонцов пошлем, коли забота такая будет!
- Погоди, Кондратий! Дело важное предстоит, разобраться надобно сначала! Пока в пути были, дело накопилось, сам видишь! А послать мы завсегда успеем. Читай дальше, Васька!
Васька, толмач и писарь, с виду больше похожий на лихого человека, нараспев продолжил:
- Князь Герден кланяется всем тем, кто сую грамоту...
- Ближе к сути! Шлет ли послов, дары обещает?
Васька замешкался, пробежал глазами в конец плотного пергамента и привычно отложил грамоту в сторону.
- Никак нет, свет боярин.
- Ишь ты, торговых преференций ищет, блага сулит, на сем крест целует, а ничего не обещает? Пиши ответ!
- .. Божьей милостью, чиним знаменит сим нашим листом... Слушай, Кондратий! А дочка у князя Гердена есть? Нет? Совсем плохо. Кто ж так дела торговые ведет через посольство? Шиш ему!
Так и пиши. – С любвью и миром, всех благ земных желаем! Дальше!
- Жаловали нам бояре смоленские, Васько, Гаврила, да Богдан Сенькович Радкович, что..
Васька замялся и замолчал.
- Что?! С каждым перечисленным в грамоте именем в глазах Василия Ивановича загорался здоровый интерес.
Прости боярин, свечи здесь смрадные, не раглядел – ЖАЛОВАЛИСЬ нам бояре...
- Тьфу тебя, Васька! Следующую!  
Васька тихо выругался, развернув порядком истрепанный пергамент, и снова замолчал на время.
- Вашей светлости люд служебный да рубежный пишет, крест целует, помощи просит.
- Как же это мы поможем, интересно? Ну, читай дальше!
- ... продавши шапку последнюю, три на сто верст... Христа ради...  Челом у твоего порога бьем..
- Бред какой-то. Боярину действительно послышался глухой удар за порогом комнаты.
- Василий Иванович, так что принимаем челобитную, али ответ пишем?
За порогом покоев снова послышался глухой удар. Не к добру.
- Кондратий.. ? Твоих рук дело?!
Священник замялся, но не видя выхода, объяснил.
- Так же ж, эти... галерники.
- ЧТО?!
- Ну, в папском дворе дела лучше обстоят со стражниками, вот они и не успели. Почитай, все то время за нашим обозом шли, в аккурат у франка и догнали. Я их того... покормить обещал. Чай наши, христианские души. Пускать?
- Слегка ошалевший Патрикеев кивнул, и вслед за вышедшим Кондратием появилась странная делегация, дерщавшая в руках шапки, отчасти напоминающие французские береты, отчасти итальянские лодочки. Некоторые держали остатки турецких головных уборов.

- Боярин, челом тебе бьем, да.. –
- Слышал. Ближе к делу. Вы как здесь оказались, и откуда?
- Полочане мы, княже, в полон попавшие, на галеру турецкую , да живота не щадяху, врага рассеявшие, галеру взяши, и того...
- Чего – того?
- На родину идем!
- Вы хоть понимаете, где оказались?! – оторопь князя пронемногу сменялась на гнев.
Полоцк дальше!
- Прости, боярин! Прослышали, что посольство царское недалеко, вот и .. защиты просим!
- То есть вы за мной все это время шли?!
- Как есть, княже, живота не щядаша, токмо кормом звериным..
- Хватит, хватит, я понял! Вас тут.. много?
- Почитай, как вся наша галера у порта римского сошла..
- Сколько?!
- Триста, боярин!
Василий Иванович, не успевший одеть нечто более солидное, кроме шелка, медленно сел.
- КОНДАРТИ-И-Й! Я тебя... тебя.. Да чтоб тебя! Ты чего натворил? Я что с вами всеми делать буду? Я же тебя, с ними! В шею, пешком отправлю!

Впрочем, от ответа Кондратия спасли обстоятельства более серьезные, нежели неожиданное явление соотечественников.
Растолкав пришлых, в покой вбежал служка Патрикеева, тут же рухнув перед ним на колени.
- Господин, УБИЛИ!
- Как.. кого убили?
- Не знаю, только про меж слуг слухи ходят, что гостей на франкские господари как свиней... Одного уже нет!
- Хм.. – Боярин, видимо, поймавший мысль, огорченным не выглядел. Может быть, посольство и не будет таким скучным?
Вот значит как. Он еще раз осмотрел делегацию просителей. Раз обстоятельства располагают так, Господу виднее.
- Коли сумели охрану турецкую забороть, саблю держать можете, и в пути не пропадете. Вижу, люди крепкие.

Отец Кондратий, выделите средства на содержание. Принимаю вас в кормление, охрану боярскую. А даст Бог – на родину вернемся вместе.

[Пингвинчег]

-Признаться честно, я слегка разочарован. Элио столько рассказывал о красоте здешних девушек - но они все невзрачные, тихие - не чета нашим красоткам.
-А, ничего ты не понимаешь! Да взять хоть....

В этот момент беседу двух итальянских гостей из свиты Чезаре прервал какой-то громкий скрежет, раздавшийся как раз из его покоев. Пожав плечами, они продолжили было свою интереснейшую дискуссию, но вместо прекратившегося скрежета из покоев Борджиа раздался грохот и треск. Переглянувшись, оба осторожно подошли к двери и, постучав, спросили, предусмотрительно не открывая дверь:
-Синьор Чезаре, с вами все в порядке?
-Пошли к дьяволу!  - раздавшийся рев мог бы, наверное, испугать даже дикого буйвола из далекой Индии. Рев был к тому же подкреплен глухим ударом в дверь чего-то тяжелого, и спутники Чезаре ретировались, вжав в головы в плечи и недоуменно перешептываясь. Только что Чезаре вошел в свои покои вроде бы в обычном расположении духа. Может, получил какое-то письмо из дома, которое его не обрадовало? Что бы там ни было, оба итальянца хорошо знали - привлекать внимание старшего сына Родриго когда тот в ярости - не самая лучшая идея для человека, дорожащего своей шкурой.

Едва не проломив дверь тяжеленным резным креслом, Чезаре несколько успокоился, но гнев все еще захлестывал его - ему стоило огромных трудов спокойно дойти до своих комнат. КАК? Как это могло случиться? Нет, Чезаре приходилось и раньше слышать отказ от женщин. И были даже такие, которых ему не удалось переубедить. Но она... Она была ему обещана негласным договором между Папой и королем Франции. Чезаре даже не рассматривал возможность отказа. Карлотта Неаполитанская уже представлялась ему кем-то, лишенным свободной воли и выбора, кем-то, уже принадлежащим ему, просто еще находящимся на пути в его руки. Поэтому ее неожиданно решительный и безусловный отказ вызвал у него невероятный приступ ярости. Мысли о мести, планы ее похищения один за другим пролетали в его голове, и, несмотря на его состояние, стремительно анализировались и отметались. Похитить ее из Блуа было бы слишком сложно. Можно было дождаться когда она выедет из Блуа. Можно приказать части своих людей притвориться разбойниками, а самому разыграть роль спасителя. Нет, к черту! Она не поверила ему, когда он был галантен и учтив - что ж, пусть познакомится с тем Чезаре, в которого верит - жестокого и безжалостного. Никакого маскарада! Он нападет на ее кортеж - людей у него достаточно, быть может такое сватовство ей понравится больше? Нет, нет, нет. Слишком опасно. К тому же она все-таки из королевского дома. Слишком многие воспользуются этим как предлогом покончить с Борджиа. Нет... По мере того как остывал его гнев, Чезаре смирился с мыслью, что сейчас отомстить Карлотте не получится. Однако возникал и другой вопрос. Почему вообще она ему отказала? Из-за одних только сплетен о его натуре и похождениях? Глупости. Должно быть что-то еще... Крутанувшись на месте, Чезаре стремительно направился на поиски Людовика.

-Итак, синьор Чезаре, как вы и просили, я отослал всех. И, надо признаться, сгораю от нетерпения узнать, что же такое вы хотите мне сообщить по секрету.
Людовик, судя по всему, пребывал в хорошем расположении духа, несмотря на то, что Чезаре довольно бесцеремонно заявился в его покои.
-Карлотта Неаполитанская отказалась стать моей женой.
Людовик несколько мгновений смотрел на Чезаре, а затем разразился хохотом.
-Ахха-ха, синьор Чезаре, право, эта шутка достаточно хороша, чтобы рассказать ее только мне. Поверить, что такой блистательный дворянин услышал отказ, просто невозможно.
Чезаре побагровел, он вцепился в свой плащ так, что побелели костяшки пальцев.
-Я бы посмеялся вместе с вами, Ваше Величество, если бы это не было правдой. Она отказала мне. И я бы очень хотел услышать ваше объяснение по этому поводу. Это идет в разрез с нашим договором.
Людовик в задумчивости потер подбородок.
-Так вы не шутили... Это неожиданно, и я даже не знаю, что вам сказать, синьор Чезаре. Вы должны понять, что Карлотта - не моя подданная. Я не могу повлиять на нее как сюзерен.
-Ваше Величество, - голос Чезаре утратил даже подобие почтительности, несмотря на произнесенный титул. - Вы, надеюсь, не забыли, что вы обещали семье Борджиа в обмен на привезенное мною письмо?
-Конечно-конечно, - замахал руками Людовик. - Я прекрасно понимаю всю щекотливость ситуации. И, уверяю вас, мы несомненно найдем из нее выход. Думаю, нам не составит труда найти, что... или кого... предложить взамен. Я не посмею проявить неблагодарность по отношению к Святому Престолу.
-Надеюсь, Ваше Величество, - процедил Чезаре, а затем добавил. - Кстати, я хотел вам пожаловаться, что у вас во дворце ужасно хрупкая мебель и утварь. По крайней мере, в моих покоях. Кочерга гнется как весенняя ветка - ну куда это годится.
С этими словами он покинул королевские покои, нисколько не сомневаясь, кто вдохновил Карлотту на отказ. Возвращаясь в свои покои, он погрузился в мрачные размышления.
"Значит, Людовик тоже имеет виды на Неаполь. Что ж, Карлотта. Вполне возможно, ты только что обрекла свою страну на завоевание Францией. Посмотрим, что ты скажешь, когда французские наемники начнут хозяйничать в твоих владениях, а уж я-то знаю, на что они способны. Не пожалеешь ли ты тогда о своем отказе? Быть может, ты еще пожелаешь, чтобы я спас тебя от этой участи."

Дождавшись, когда за Борджиа закроется дверь, Людовик наконец позволил себе удовлетворенно улыбнуться. Итак, эта часть прошла по плану. Карлотта, конечно, думает, что она успешно воспротивилась своей судьбе и ускользнула от ножа, но на самом деле ее роль жертвенной овцы еще не закончилась. А вот вторую жертвенную овцу скоро пора будет подтолкнуть к алтарю. Чезаре может угрожать сколько угодно - он привык слишком полагаться на свою силу и своих кондотьеров, он не обладает еще достаточным умом, хитростью и изворотливостью, чтобы противостоять великим мира сего в придворных интригах. И, если даст Бог, кто-нибудь убьет его прежде, чем он научится.

_________________________________________________________________________
Ввиду того, что у вас пока мало информации, а мы и так потеряли много времени, фаза обвинения в первый ход не состоится. Итак, объявляется скрытая фаза. Жду в личку ваши ходы. Дедлайн - 12.09.2017 г., 21:00 по Москве (я с 8 по 12 сентября буду в отъезде)

[Пингвинчег]

В ранний предрассветный час в Сен-Кале-де-Блуа раздались тихие шаги. В них не было опасливой настороженности или затаенной угрозы – просто это были шаги человека, привыкшего быть тихим и незаметным и любившего быть таким. Служанка по имени Кэти всегда вызывалась убираться в часовне, а уж тем более сейчас, когда в замке стало в разы больше самого разного народа. Робкая и скромная, она не понимала, как другие служанки могут нарочно крутиться на виду у гостей, особенно некоторых, от одного взгляда которых Кэти вся дрожала от страха. А уж итальянцы с этим Борджиа... Он ведь, говорят, настоящий демон во плоти! А Эвелин, кстати, и вовсе говорила что кто-то из гостей (закатывая при этом глаза, так что наверняка этот кто-то – мужчина) обещал слугам щедрые подарки за сплетни о своих хозяевах. И ведь найдутся те, кто согласятся... От размышлений девушку отвлекло темное пятно на полу. Нахмурившись, она нагнулась, чтобы вытереть его, и тут заметила еще одно. И вон там еще. А вон там и вовсе что-то лежит... Что-то... Выронив тряпку и ведро с водой, девушка закрыла лицо руками и громко завизжала от страха...

На этот раз до света разбудили не только короля. Чезаре Борджиа, сдерживая зевоту и раздражение, недоумевал, что могло понадобиться Людовику в такую рань. Людовик же молча смотрел в окно своей спальни, глядя на роскошные сады Блуа, а затем, не оборачиваясь, произнес совершенно обычным тоном:
-Этой ночью убили Карлотту.
Чезаре, который предполагал, что Людовик решил обсудить изменения в договор между французской короной и папским престолом, не удержался и выругался.
-Похоже, вы удивлены, - все также спокойно сказал Людовик, повернувшись к гостю и глядя ему в глаза. Разумеется, Чезаре быстро сложил два и два.
-А, вы думали, это я ее убил? – усмехнулся он, уверенно встретив взгляд короля. – Слава братоубийцы, конечно же, бежит впереди меня. Вот только к смерти Карлотты я имею столько же отношения, сколько к убийству моего брата, какие бы слухи ни распускали многочисленные мои недоброжелатели.
После продолжавшейся несколько секунд дуэли взглядов Людовик наконец пожал плечами и отвернулся обратно к окну.
-Я не мог исключать этого. Хотя, зная вас, я мог ожидать похищения, но не убийства. Поэтому и решил поговорить с глазу на глаз.
-Если бы вы действительно знали меня, - Чезаре сложил руки на груди, чтобы они не сжимались от злости в кулаки, - понимали бы, что я не такой глупец, чтобы совершить нечто подобное.
-Прошлой ночью было еще одно убийство, - король, казалось, перестал обращать внимание на гостя и разговаривал будто бы сам с собой. Только тут Борджиа заметил, что руки короля, сцепленные за спиной, тоже сжаты и дрожат. – Убили члена английского посольства. Почерк тот же. Уверенный удар кинжалом. Этот убийца, похоже, нацелился на мою репутацию.
Чезаре мог только согласно кивнуть. Поссорить Людовика и с Неаполитанским королем, и с Англией – неплохой план, даже можно было бы поаплодировать неизвестному врагу Людовика. Если бы не одно но. Этот убийца ненароком бросил тень и на репутацию Чезаре, приобретя врага не менее опасного, чем французский король. Поэтому Людовик и Чезаре договорились помогать друг другу в поисках этого убийцы. Долго скрывать смерть Карлотты вряд ли получится, поэтому Людовик решил как можно быстрее провести свадебную церемонию, а заодно договорился с Чезаре об изменениях в их договоре.
-Кстати, - спросил Людовик, когда Чезаре уже собрался уходить. – Вы правда не убивали своего брата?
Чезаре усмехнулся.
-Хуан был слабаком, трусом и позором нашей семьи. Я ненавидел его за это всей душой, и, скорее всего, в итоге убил бы его, - Чезаре ударил кулаком по ладони другой руки. - Но не ночью, исподтишка, и с шайкой приспешников. Я бы прикончил его своей рукой, лицом к лицу, при свете дня, а лучше всего – прямо на глазах отца, чтобы он понял, кто из нас достойнее быть гонфалоньером. Но очень многие сочли выгодным обвинить в этом меня. К сожалению, убийц брата так и не нашли, но когда это произойдет – они пожалеют, что родились на свет. То же, кстати, относится и к этому вашему убийце. Не вздумайте прятать его от меня, если найдете раньше.

Чезаре и Людовику было неведомо, но ночью произошли и другие важные события. Кто-то, вернувшись с небесполезной прогулки в саду, получил письмо, которое задумчиво изучал, пытаясь понять, от кого оно. В конце концов он дал ответ принесшему письмо слуге, но какой именно – неизвестно. В башне Тур-дю-Фуа тихо звякнул переданный из рук в руки мешочек. Зачем кому-то понадобилось подкупать дюжего стражника с пудовыми кулаками? Кто их знает, этих гостей? Но золото всегда золото, неважно, чьей страны чеканка. Еще, говорят, какие-то люди прогуливались по галерее королевского крыла, вроде бы у этих людей был на одежде какой-то простой герб. И вроде бы они что-то там нашли, но что – неизвестно.
______________________________________________________________

Итог ночи - убита Карлотта Неаполитанская. Дара выбывает из игры. но может продолжать использовать неписей.
Задача для остальных игроков - наступил день свадьбы короля и Анны Бретонской. Торжественное венчание, подсписание брачного контракта (да-да), невеста в новомодном белом цвете. Наблюдаем за церемонией, восторгаемся. обсуждаем слухи. Официальная версия - Карлотта помогает Анне готовиться к церемонии, но на самой церемонии она, разумеется, не появится. Дедлайн - среда 27.09.2017 г. 21:00 по Москве.

[Вэль]

Бель де Вулл

День королевской свадьбы. Раннее утро (по меркам аристократов).

    Бель сидела на стуле, покорно позволяя служанке хлопотать над ее прической. Не смотря на солнечное морозное утро, улыбавшееся ей из окна, графская дочка чувствовала себя не выспавшейся и какой-то неспокойной. Беспокойство охватило ее еще вчера, когда она все же решилась подсунуть записку Гастону. И до глубокой ночи давило, мешая дышать, пока сон наконец не одолел его.
    Детская просьба, каприз — погулять по зимнему городку вместе — Бель была почти уверена в том, что виконт сочтет эту прихоть глупой. Отказ... Она морально готовила себя к нему. Насмешка? Да, Гастона наверняка позабавит эта ее слабость. Она нервно шевельнулась на стуле, и завитый светлый локон выпал из неоконченной прически. Камеристка поджала губы и принялась исправлять нанесенный ее творению ущерб. Бель виновато замерла.
    Тем временем из гардеробной внесли наряды, нарушив деловитую тишину шуршанием кринолина и шелка. Следом в комнату вошла графиня и критическим взглядом окинула сначала наряды, а потом Бель.
- Вот это, - Шарлотта привычным властным движением указала на кораллово-красное платье, буквально кричавшее о торжественности момента, - Это платье превосходно на тебе смотрится, дорогая.
- Да, матушка.
    Графиня еще раз осмотрела комнату и удалилась, напомнив перед уходом, что время на исходе и камеристкам лучше поторопиться. Бель проводила мать задумчивостью: у графини был безупречный вкус, к тому же она всегда знала что к какому случаю полагается надевать, как держаться, где улыбаться... Она никогда не экономила ни на украшениях, ни на нарядах для своих дочерей, однако самое искусное кружево, самые тонкие шелка всегда доставались Катрине. Лучшие комнаты, лучшее белье, лучшие лошади...
    Прическа была закончена и Бель приготовилась к новой экзекуции — надеванию корсета. Прошло еще около часа прежде чем Бель при полном параде вышла в гостиную, на мгновение приковав к себе всеобщее внимание. Графиня внимательно осмотрела младшую дочь, словно та была тарелкой и хозяйка хотела убедиться, что на ней нет ни единого пятнышка, потом удовлетворенно кивнула и отвернулась, продолжив давать указания служанке. Антуанет скривила губы: наверняка этот кораллово-красный наряд был слишком вызывающим на ее взгляд. Отец выразил искреннее восхищение, но в глазах его мелькнуло сожаление.
- Неужели мы наконец сможем позавтракать? - обратился он к своей супруге, пытаясь разрядить возникшее напряжение.
    Не дожидаясь ответа, граф направился было в столовую, но тут его внимание привлекла резная консоль с расписной фаянсовой вазой на ней. В вазе алели свежесрезанные розы из королевских теплиц. Стефан дотронулся до лепестков одной из них - бархатные и упругие, словно губы юной возлюбленной — потом подозвал одну из служанок и приказал срезать бутон для петлицы. Через минуту де Вулл восседал во главе сервированного к завтраку стола в окружении домочадцев и красная роза горела  на стороне его сердца.

***

    После завтрака де Вуллы направились на церемонию венчания. К ним присоединились виконт и виконтесса де Беарн, а минутой позже вдовствующая графиня д'Э с близнецами. Получилась такая небольшая, но яркая процессия, торжественное шествие которой нарушала лишь суетливая леди Мадлен.
-... брачный контракт! - театральным шепотом вещала леди д'Э, - знающие люди говорят, что в одном из пунктов детально перечислены благовония, которыми надлежит пользоваться Его величеству прежде, чем возлежать на супружеском ложе, а еще там прописано, какими дровами топить камин в спальне Ее будущего величества — только ясень, груша и вяз. Можете себе представить?...
    Бель жадно вслушивалась в шепот Мадлен, чтобы не пропустить ничего интересного, однако содержание брачного королевского контракта ее мало заботило. Близнецы тоже поутихли, прислушиваясь, даже Антуанет наконец замолкла, хотя возможно она сбилась с пересказа одной из недавно вычитанных ею проповедей и теперь мучительно собирала слова в заученный ряд.
- ... это Проклятье Борджиа! - тон леди д'Э стал таинственно-устрашающим, - все об этом знают. Он убил собственного брата и теперь дух убиенного всюду преследует его, принося всяческие несчастья, но хитрый, как сам дьявол, итальянец ловко выкручивается и, как видите, процветает! Я сама не слышала, но рассказывают, что как раз-таки накануне вечером в него вселился демон и он разгромил всю мебель в своих комнатах.
    Леди д'Э на несколько долгих секунд замолчала, наслаждаясь изумленными восклицаниями своих собеседников и подавленным молчанием более юных ушей, которым слышать все это не полагалось.
- И именно поэтому, - продолжила главная сплетница Двора, - невеста сегодня появится в белом, чтобы обмануть Проклятье Борджиа траурным цветом своего платья...
    На этом история оборвалась, так как компания достигла дверей часовни Сент-Кале-де-Блуа.

[Луан]

Николас де Лаваль, барон де Ла Рош-Бернар

- Отрубите ему голову!
- Нельзя же отрубить голову, если кроме головы ничего нет!
- Раз есть голова - значит, можно рубить!
Герцогиня. Алиса в стране чудес.

То, что он обязан быть на церемонии бракосочетания, Николас знал. Герцогиня точно не простила бы ему, если бы он пропустил это. Хотя настроение было никакое. Нет, Николас знал, что этот брак - политический. И без фарса с разводом понимал, что Людовику позарез нужна Бретань. Радости Николасу этот брак не добавлял. Нет, он не был влюблен в герцогиню. Да, они были неплохими друзьями - если так можно выразиться, поскольку известно, что у правителей нет, только подданные и враги. Но очередной король Франции собирался вскочить на бретонскую кобылу, желая ее для себя. И это убивало. Хотя Анна, похоже, все воспринимала спокойно. Если и испытывала какие-то чувства, то Николас к счастью не был ее задушевной подружкой, с которой она могла пошептаться.
С другой стороны, для самого Николаса этот брак мог решить серьезную дилемму. Однажды (и желательно поскорее!) он унаследует наследство дяди, Лаваль. И приносить оммаж за него придется именно Людовику (если, конечно, он не скопытится раньше дядюшки Ги). И раз он будет мужем герцогини, то не нужно будет заказывать второй стул. Папочка в свое время выбрал Бретань, дядюшка - Францию, и это приносило семье одно раздражение. Ну да, дедушку король Карл VII сделал графом, но Николас  душе был бретонцем, а не французом.

Вчерашний вечер Николас провел весьма неплохо. И случайно познакомился с красивой девушкой. Постфактум, правда, он узнал, кто она такая. Ничего себе, дочка короля Неаполя! Правда его тетка была женой короля Неаполя, но ненастоящего. Дядю Рене не просто так называли королем без королевства. Он только считался королем, а правил совсем другой. А здесь... Интересно будет еще пообщаться. Оглянувшись, Николас ее не увидел. Странно, уж она то должна быть на церемонии. Но может занедужила, у девушек это иногда бывает. И иногда этим можно отговориться от присутствия там, где быть не хочется. Николас уже узнал о том, что Карлотта бортанула этого выскочку Чезаре. Ха, разинул рот, а даже надкусить не получилось. Вон он стоит, пыжится. И чем-то озабочен, видно переживает, что накрылся такой план получить королевство... А что на него планы у Чезаре были, Николас не сомневался.
- Барон, ходят слухи, что ночью кого-то убили.
- Мало ли кого убили, Жак. Нас это не касается.
Его приближенный уже оправился от вчерашних подвигов. Заодно заначив бочку шарантского вина - из какого-то региона под названием Коньяк (с географией Франции у Николаса были проблемы, но вроде бы Шаранта - это где-то в Гаскони, из которой вынесли англичан). Неплохого, кстати. Правда Николас слышал, что до Столетней войны оно было лучше. И последнюю бочку Бургундского, которое было выше всяких похвал. Сегодня утром Николас уже отдегустировал его, пока Жак, больной головой после вчерашнего, вежливо (для него) выпроваживал слугу какого-то англичанина, приехавшего на свадьбу. Мол, эту бочку тот заказал. Даже если бы бочка не была последней, то отдавать ее англичанину Николас точно не стал бы. Все же его предков англичане страшно обидели. Да и во время Столетней войны от них одни убытки были.

Невеста была в белом. Ничего себе! У некоторых придворных, которые ее увидели, выражение лица было такие странные... Николас еле сдерживал смех. Правда, насколько он помнил, с прежним королем Анна тоже выходила замуж в белом. А ведь до сих пор большинство считали, что в белом должны ходить вдовы. Хотя, если задуматься, герцогиня и была вдовой. В общем, выглядело весьма двусмысленно. Что же, очень похоже на то, что здесь можно будет повеселиться.
И Николасу было очень интересно: а какую такую хорошую партию для него имела в виду герцогиня?

[mary]

Катрина де Беарн

Мы откладывали венчание достаточно времени. Да, матушка. Виконт - превосходная партия. Да, матушка. Ты должна, тебе нужно, ты будешь, ты не будешь возражать. Да, матушка.
Катрина всегда была послушной девочкой. Старшая дочь, гордость семейства де Вулл, существо безупречное, непорочное и бесхребетное. Чего хотела сама Катрина? Таких рассуждений она не позволяла себе даже в мыслях. По сигналу матушки Катрина покорно изображала соблазнительную кроткость, которая должна была охмурить похотливого виконта. Затем она покорно заняла своё место на супружеском ложе, кусая надушенные подушки и стараясь не слишком мешать исполнению долга. Но в душе она лелеяла затаенную ненависть ко всему своему существованию. Катрина находила умиротворение в погружении в пучину меланхолии.

Гастон

На трапезе в честь венчания короля и его новой королевы Катрину усадили по правую руку виконта, а её прелестную сестру - по левую. Катрина лишь едва сморщила аккуратно накрашенные губы, затем место её лица заняла привычная маска безразличности. Гастон хорошо выучил эту маску за время их супружества. Она отличалась тончайшими оттенками, вариациями на тему "вы мне противны" и "не изволите ли выколоть себе глаза двух-зубчатыми походными вилками". Иногда в глазах законной супруги виконт замечал нечто другое, не столь похожее на отчуждённость. В такие моменты ему немного меньше хотелось сомкнуть руки на её нежной шейке, но они пролетали так быстро, что он едва успевал уловить эту мысль. Впрочем, зачем выискивать какие-то искры в глазах Катрины, когда изящная ножка Бель уже прикасается к заключённой в чулки ноге виконта?

[На-На]

Пьер Гуфье





Раннее утро. Пьер только что сменился с караула на входе винтовой лестницы Королевского крыла. Пока "оруженосец" Блез отжимал на него горячую губку и растирал замёрзшее тело, Пьер едва успевал невнятно мычать в ответ на выговор от старшего брата.
Адриен Гуффье нашёл несколько минут, чтобы предостеречь неуёмного Пьера от нелепых выходок:
- Почему я узнаю о твоих тайных встречах с Карлоттой из донесений? Ты ввязываешься в высокую политику, не подозревая о тайных пружинах, что приводят в движение всю эту музыкальную шкатулку - Королевский двор! Что было в узле, который ты тащил сам? Непростительная оплошность! Господин офицер с тряпьём, как слуга!
Потом сопровождал какого-то пажа в трактир и чуть не опоздал на дежурство! Право же, в пору, когда ты занимался своими опытами с порохом ты был в меньшей опасности!
- Так ты ещё и шпионишь за мной?
Пьер припомнил восхитительную посадку Карлотты на иноходце, гарцевавшем под самым очаровательным пажом на свете. У юноши замирало сердце от пьянящей скачки в зимних сумерках. Он оставил спутницу по её знаку, только убедившись , что она встретилась с посланцем своих друзей и стремглав поскакал назад.
- Тебе не дают покоя мои встречи с гризетками? Словно ты сам...
- Сегодня Королевская свадьба! Ходят слухи, что придворные дамы шпионят для будущей Королевы! Будь внимателен и осторожен вдвойне! Пол королевской часовни только-только отмыли от крови. Чьей? Вот вопрос!
- Я дежурил у противоположного входа!
- Знаю! Будь внимателен и дерись при малейшем подозрении на опасность...

[Плетущий сети]

Томас Говард, граф Суррей, и Все-все-все

- Ты обучен грамоте? – вопросил Говард, с неудовольствием глядя на то краснеющего, то бледнеющего слугу.
- Грамоте?.. Да, милорд. Немного - умею считать и буквам обучен.
- Хорошо. Какой сейчас год?
- Год, милорд?
- Да. Какой сейчас год?
- Год... Ах, Боже мой!
- Отвечай!
- Год, год... Одна тысяча четыреста девяносто девятый от Рождества Христова...
- А что было восемьдесят четыре года назад? – Граф гневно сдвинул брови, чем еще сильнее испугал слугу.
- Ах, Боже мой! Святая Дева, спаси и помилуй! – запричитал он, с испугом глядя на вельможу. - Восемьдесят четыре года назад.... Что было? Что было-то?! Дед, дед мой родился!
- Болван! – рявкнул граф. Дверь в покои отворилась, заглянул стражник, но видя, что посол гневается, удалился. - Восемьдесят четыре года назад была битва при Азенкуре!
- Но, милорд. Причем здесь битва? – пролепетал слуга, утирая потное от страха лицо.
- Ты, как истинный англичанин, должен помнить о том, что в битве при Азенкуре мы разбили французов. А через пять лет был подписан договор в Труа, и король Генрих V стал наследником французского трона. Известно тебе сие?
- Не знаю, милорд. Мне не говорили, – пробормотал слуга. – Вот ежили бы вы спросили, как сено сметать в стог, я бы ответил. А что там было у господ восемьдесят четыре года назад, так то нам не ведомо...
- Помолчи, болван! Как ты мог отдать бочку бургундского?!
- Милорд, - слуга в отчаянии всплеснул руками. – Я найду вам вино, лучше этого!
- Ты думаешь, это бочка вина? Это не просто бочка. – Говард покраснел от гнева. - Это был твой Азенкур!
- Но...
- Как ты мог отдать бочку французу? Выпороть тебя мало!
- Кто говорит о порке? – в комнату, лучезарно улыбаясь, вошла графиня. – У вас много свободного времени, граф, раз посреди королевского праздника вы никак не утихомиритесь.
- Вы это о чем? – Говард с подозрением воззрился на болтливую особу, а потом на бестолкового слугу, принявшего самый смиренный вид. – Иди и собери сведения об этом французе. Пошел вон!
Графиня покачала головой. Когда за слугой закрылась дверь, она протянула Говарду письмо.
- Я обещала показать послание, в котором король подтверждает мои полномочия.
- Не нужно.
- Вы прочитайте.
- Я верю вам на слово.
- Вера есть уверенность в невидимом, милорд, а мне нужно от вас твердое знание.
- Но...
- Читайте же! – болтливая особа вручила ему письмо.
- Если настаиваете. Ну, посмотрим... посмотрим... - Граф медленно развернул бумагу и, хотя видел превосходно, нарочито прищурился, читая письмо, держа его на вытянутой руке. С каждой строкой он все больше кривил губы, словно не веря тому, что написано. На листе бумаги с подписью короля Генриха VII было начертано твердой рукой:

«Оказывать полное содействие тому, кто предъявил сие письмо. Он действует от моего имени и на благо королевства»

- Это означает, милорд граф, - с нарочито кроткой улыбкой сообщила очень важная болтливая особа, - что...
- Что вы собираетесь мною командовать.
Графиня тяжело вздохнула:
- Вы, милорд, сами напросились. Я всеми силами пыталась избежать этого... Теперь, когда вы прочли письмо, вы знаете, что я имею полное право отдать вам приказ сделать то, что посчитаю нужным. Конечно, мне так поступать не по душе, ибо я знаю ваш тяжелый нрав...
- Мой тяжелый нрав? – переспросил Говард, хмурясь.
- Да, милорд, я бы сказала – очень тяжелый нрав. Я достаточно понаблюдала за вами. Я могу отдать приказ, но это будет плохим началом. Не хочу так поступать, посему я вновь взываю к вашей рассудительности.
- Я подчинюсь приказам, - сквозь зубы промолвил Говард с таким видом, словно шел на эшафот. – Но ежели что пойдет не так – помните, что я был против.
- Не переживайте так. Я всегда буду учитывать ваши советы, - примирительно промолвила графиня, - мы должны работать сообща, не место размолвкам.
- Как скажите, - сухо сказал Говард. – Если мои советы будут бездарными, то можете отправить меня в Тауэр.
- О чем вы, - произнесла она с улыбкой, - мне самой по нашему делу пока ничего в голову не приходит. Поэтому нам нужно обсудить все действия совместно, втроем. А пока нам нужно спешить, процессия вот-вот направится в часовню.

***

- Белое платье. Брачный контракт. Уму непостижимо. – Этими словами Говард выразил все, что было у него на душе.
- А, по-моему, мило, - графиня была в восторге. Граф стиснул зубы, оглядываясь и подмечая радостные лица придворных. Этот день стал для него мучением. Сначала письмо короля, потом церемония, торжественное шествие. Белое платье. И, что самое возмутительное, брачный контракт!
- Муж должен владеть всем!
- Вы ужасно старомодны, милорд.
- Так испокон веку было!
- Значит, больше не будет.
- Откуда вам знать?
- А почему бы нет.
- Ересь какая! – буркнул Говард.
- Помолчите, оба, - шествующий впереди аббат обернулся и нахмурился. – Боже Святый, даже на празднике спорите.
Говард стиснул зубы.

(Продолжение следует)

[Эльф Лориеновский]

Патрикеев, чарка и Кондратий.

- Ко-ондратий! Кондратий!!!
Священник заглянул в опочивальню, заранее уже зная, что увидит. Патрикеев, разложив царские подарки, пил. - Тоскливо мне, а! А чего душа просит, Богу токмо ведомо, а сам не знаю! Осинку бы обнял, лягушку съел – лишь бы обратно, к царю-батюшке! 

- Ежели оплошаем, точно поедешь, Василий Иванович, - тихо проговорил Кондратий, - и лягушку съешь. Пир королевский скоро.

Когда священник обзавелся посохом на манер патриаршего, Василий Иванович не приметил. Сейчас святой отец стоял, опираясь на него обеими сморщенными руками, и тяжело смотрел.

- Не гоже, боярин, радоваться...

Патрикеев, не донеся до рта чарку, остановился. – Чего это? Чай, на внебюджетные средства питье куплено, да дичь лесная...

- Не гоже!!! Иноверцы кровь невиннную пролили, что вино твое. Да за загубленную душу молебен не прочитали. Бес среди королевских палат безбоязненно бродит.
 
Патрикеев замолчал. Хмель проходил, оставляя неприятный осадок.

- Кто?
- То мне не ведомо.
- Вот тебе и франзцуская сторона! Ну, а делать-то что будем, Кондратий?
- Крест нательный не снимай, да вина злого не пей. С королем поговори!
- Пора, скажешь?
- Пора, боярин. Свадьба свадьбой, а от твоих стряпчих, казаков да сокольничьих уже люд местный по-нашему глаголит. Надо бы у королька выспросить земли посольской, да городок учинить.
- Дело говоришь, святой отец.

Кондратий развернулся, и молча вышел в тень дворцового коридора.

[Пингвинчег]

- Какие новости, Луи?
Людовик был один в своих покоях, готовясь к торжественной церемонии. Снаружи он был все так же величествен и невозмутим ,как всегда, но внутри сердце его то и дело пропускало такт. Сегодняшний день был ОЧЕНЬ важным. И он мог быть куда более радостным, если бы не события двух последних ночей.
-Увы, Ваше Величество, - Луи сокрушенно покачал головой. - Пока что выйти на след убийцы не удалось.
-Старайся сильнее, Луи. Голова этого убийцы, катящаяся с плахи, - единственное, чем я могу оправдаться перед Федериго за смерть его дочери.
-Вы могли бы обвинить Борджиа.
Король нахмурился и за несколько мгновений на его лице промелькнули, одно за другим, несколько выражений - но так быстро, что различить их было невозможно.
-Мог бы. Но это не менее опасно. Не стоит недооценивать ватиканского паука. Может, он и порядочный негодяй, но за своего сына он наверняка будет мстить. С него станется собрать против меня крестовый поход, и, будь уверен, желающие в нем поучаствовать найдутся. Нет, - король решительно посмотрел в глаза своему верному слуге. - Мне нужен настоящий убийца. Хотя бы для того, чтобы выяснить, что за замысел он вынашивает.
-Разумеется, Ваше Величество. Нам начать приготовления к завтрашнему дню?
-Да, да, - кивнул Людовик. - Делаем как решили. Устроим выход на охоту, а в это время неаполитанцы с телом Карлотты отправятся в путь. Письмо для Федериго я подготовил. Твои люди должны обеспечить максимальную скрытность перемещения по крайней мере на пару дней.
Отвесив почтительный поклон, Луи покинул зал, оставив короля наедине со своими мыслями, тревогами и ожиданиями. Ненадолго - уже пора было появиться перед подданными. Людовик вздохнул и, поправив манжету, бросил последний взгляд в зеркало. Пора.

...

Чезаре внимательно вглядывался в толпу, выискивая ту, кому его описал Людовик. А заодно пытаясь не вглядываться с подозрением во всех подряд. В своих людях он почти не сомневался - даже если среди них вдруг были шпионы Орсини или Колонны, этих заклятых врагов семьи Борджиа, они вряд ли заинтересованы в ослаблении французской короны, а действия убийцы, кажется, направлены именно на это. С другой стороны, возможно, убийца попытается подставить самого Чезаре - такую версию высказал Людовик, и исключить ее пока было нельзя. На всякий случай Чезаре поговорил кое-с-кем из своих кондотьеров, чтобы держали под приглядом остальную часть ватиканского посольства. Тут Чезаре наконец, заметил ту, кого искал, и, отбросив пока мысли об убийце, направился к ней. Приосанившись и улыбаясь, он легко шел через расступавшееся перед ним сборище дворян и их прихвостней к группе фрейлин королевы Анны.
-Мне вдруг показалось, в Блуа вне срока пришла весна, - сказал он будто бы невзначай, уловив паузу в их беседе. Девушки обернулись к нему, и одна из них согласно кивнула головой.
-Разумеется, ведь сегодня такой праздник!
-О да, королевская свадьба - событие, вполне подходящее чтобы небесные сферы изменили свой ход ради него, - с легкой усмешкой сказал Чезаре, а затем устремил свой взгляд на ту, кого искал. - Но все же есть этому наваждению и другая причина. Я полагал, в такое время розы можно вырастить лишь в оранжерее, и все же вот она, передо мной, не под стеклянным колпаком, символ торжествующей жизни и красоты.
По реакции девушки Чезаре понял, что она знала. Наверняка ей уже все сказали, прочитали ее судьбу. Да, в ее резком вздохе и дрожании рук и трепете ресниц не было смущения девушки, услышавшей подтверждение своей красоты. Это была реакция кролика, услышавшего лай гончих. И в ответ Чезаре почувствовал нарастающее предвкушение, тем более сладкое, что у этой охоты мог быть только один исход.
-Я - Чезаре-де=Борджиа-и-Каттанеи. Я не имел чести быть представленным вам, - произнес он с поклоном, - И все же, я был просто сражен вашей красотой и не мог не заговорить с вами. Прошу простить мне мою дерзость.
-Шарлотта д'Альбре, - еле слышно ответила фрейлина. Продолжению их разговора, впрочем, помешал громкий звук труб, возвещавших о появлении короля и будущей королевы.
...
Белое платье. Она надела его на первую свою свадьбу, и сейчас была в нем. Снова она выходила замуж за поработителя своей родины. Но на этот раз все было по-другому. Она не была больше трофеем. Она больше не была бессильна. За время жизни с Карлом она многому научилась. Она не только сохранила, но и умножила свое состояние. Она знала, что ей делать и как помочь Бретани. Она научилась видеть в своем муже не врага, а возможного союзника, несмотря на все обстоятельства. Однако этот день мог быть куда более радостным. Разумеется, Анна знала о произошедших убийствах. И сейчас, шагая по роскошной ковровой дорожке к алтарю, она невольно вслушивалась в шепотки вокруг. Большинство, конечно, обсуждают ее и Людовика. Но наверняка где-то проскользнет и другой шепоток. Интриги и заговоры не прекращаются при дворе никогда. Что же они там шепчут?

______________________________________________________________
Начинается фаза обвинения. Дедлайн - воскресенье 01.10.2017 г. 21:00 по Москве.

[mary]

Трапеза.
За столом - Томас Говард, граф Суррей, и Все-все-все, а так же семейство де Вулл и Гастон.

   Празднество было пышным и торжественным. Горели тысячи свечей, от чего просторный зал с высоким расписным потолком сиял уютным желтым светом. Очертания предметов мебели стали округлыми и мягкими. Цветы в огромных вазах, расставленных у стен, нежились в этом теплом свете, напоминавшем лучи послеполуденного летнего солнца. И, словно осколки  разноцветного стеклянного витража, по залу рассыпались разодетые придворные, сверкая драгоценностями, слепя роскошью.
     Длинный стол был не менее пышен и богат. Здесь во всей красе было представлено многообразие и изобилие французской земли. Терпкое вино, налитые грозди винограда, мягкий сыр с синими прожилками, запеченные до золотой корочки молочные поросята, перепела, павлины и лебеди. Куски сочной оленины, приправленные горячим перцовым соусом, соседствовали с молодой ягнятиной, щедро политой сливочно-сырной подливой. Гостей не пришлось приглашать к столу дважды. Как только королевская чета с высокими приближенными расселись, придворные стали шумно занимать предназначенные им, согласно степени знатности, места.
     Бель слегка оттолкнула Антуанет и проскользнула на ее место как раз рядом с Гастоном. Изобразив изумление для Катрины, Бель игриво погладила под столом ее супруга одетой в шелковую туфельку ногой. От него приятно пахло, он приятно улыбнулся, не отстранившись от нее. Она с трудом отвела от него взгляд и окинула стол и сидящих напротив господ. К сожалению, леди д'Э оказалась далеко от нее и, как Бель не старалась, но шепот Мадлен не долетал до ее ушей. Зато гулкий голос аббата, сидевшего через стол, был слышен очень хорошо, даже слишком. Но все ведь не может быть идеально.

- Какое изобилие, дети мои, - со смирением промолвил аббат, оглядывая яства, - нет-нет, наслаждайтесь! Сегодня день радости, день, когда Господь благословил чад своих! - Лицо доминиканца озарилось восторгом. - Это радость чистая, не суетная. Так и с книгами – есть те, которые для суетного увлечения, для овладения тайнами мира сего. А есть свитки, которые для пользы, они содержания душеспасительного; а среди них есть и такие, к которым без подготовки и подступать нельзя, но и не в этом суть...
     Аббат говорил и говорил, а сидевший рядом граф Суррей мысленно сплюнул – книги он любил, но изучал лишь науку воинскую, а не свитки, в которых, дойдя до конца, забываешь, о чем в начале писано.

     Бель сделала вид, что полностью согласна с изречениями святого отца и обернулась к Антуанет. Наставница с искренним восторгом внимала аббату, шепотом вторя ему, а тот, видимо войдя во вкус, продолжал:

-...Увы, недостает времени, чтобы наставлять юношей и юных дев, желающих посвятить жизнь познанию книжному, мудрости вековой – знанию столь трудному, но ничуть не утомительному, ведь труд сей - изучение ковчегов знания, умножение...

     Катрина смиренно кивала, всем своим видом одобряя проповедь аббата, Гастон же усмехнулся и предложил утолить жажду познаний святой водой, то есть вином. Сморщившаяся в стойком отвращении Катрина была полной противоположностью источающей живой интерес к нему Бель. Не впервые виконт задумался над тем, насколько верный выбор он сделал, связавшись со старшей из сестёр. Впрочем, младшую ему представили лишь тогда, когда все детали уже были обговорены. Осушив очередной бокал, Гастон прищурился, бесцеремонно разглядывая аббата и сидевших рядом с ним гостей из Англии.

     Импровизированная проповедь аббата продолжалась и Бель стала скучать. Она потянулась к вазе с фруктами и оторвала крупную сочную ягоду, при этом случайно стряхнув со стола салфетку. Украшенная золотой вышивкой, белоснежная салфетка упала на колено сидевшего рядом зятя. Девушка ойкнула и подобрала беглянку, задев кончиками пальцев бедро Гастона. Когда она осознала это, краска стала заливать ее щеки и смущенная Бель уткнулась в свою тарелку, позабыв про виноград.

     Графиня Уингфилд, от острых глаз которой не ускользало ни одно движение гостей за столом, понимающе улыбнулась.
- Какой восхитительный праздник! Ее величество была так хороша в белом. Если бы не последние события... - леди Агнес понизила голос, - ночами я запираю засов... знаете ли... лежу и дрожу... одна...
Она многозначительно посмотрела на присутствующих за столом придворных.
- Помилуйте, вы о чем, миледи? - насмешливо произнес Говард, который не видел никаких маневров, если они не совершались на поле боя, - что вас заставляет запираться на ночь?
- Милорд, вам, доблестному рыцарю, не понять. А мне, даме, страшно. Вы же слышали о ночных событиях?
- Миледи. – В улыбке Говарда было столько превосходства, что графиня тяжко вздохнула про себя. – Нет никаких событий!
- То есть как? – удивленно протянула она. Граф, видя, что все внимание приковано к нему, наслаждаясь этим мгновением, произнес:
- Не далее, как сегодня утром, милорды и дамы, я пошел навестить капитана своей стражи, занедужившего в пути от несвежего. На подходе к лазарету я был перехвачен лекарем и его помощниками. Они сказали, что капитан плох и не пустили меня к нему. Знаете, что сие означает?
- Что?
– Что он не от несвежего недужит. Когда лекари молчат как в пыточной? Когда не хотят сообщать плохие вести. Так уже было, в приграничье. А знаете, что было тогда?
- Что? – слабым голосом вопросила леди Агнес, подозревая, что Говард сейчас скажет эдакое, раз сидит с таким довольным видом.
- Что, что? - Он победным взглядом посмотрел на всех. - Да потница!
Кто-то охнул, аббат перекрестился, графиня побледнела. Граф почувствовал, что отмщен.

- Это какая-то смертельная болезнь? - решилась вступить в разговор Бель. Она уже оправилась от охватившего ее смущения и была даже бледнее обычного.

- Это отвратительная тема для беседы за едой, - сказал Гастон, отправляя в рот очередной кусок окорока. - Омоем же наши уши, услышавшие сие! - виконт поднял бокал, спешно наполненный личным слугой виконта, Ле Фу.

     Аббат не успел открыть рот, чтобы дать ответ, как заговорила леди Агнес:
- Вы заметили, что ее высочества нет на празднике?
Говард многозначительно посмотрел на окружающих.

     Пальцы Ле Фу отбивали нервный ритм, тарабаня по изголовку стула, на котором восседал виконт. Наливая Гастону вино, слуга максимально приблизился к благородному уху и встревоженно шепнул:
- Милорд, тёмные дела творятся прямо рядом, ох, ваш покорный слуга взволнован, так взволнован...
Виконт, который был весьма заинтригован приятными движениями Бель, направленными в его сторону, а так же созерцанием английской графини и разделыванием отменного куска говядины, прервал слугу командующим тоном:
- Ле Фу, спина ровней! Уйми наконец дрожь в руках!
- Да, милорд, конечно милорд...но она пропала, неаполитанаская принцесса пропала, и слухи об истинной судьбе несчастной облетели кухню, конюшни и покои прислуги...
     Гастон покончил с говядиной и призвал Ле Фу поближе, приказывая ему поведать все сплетни, витающие над дворцом. Громкие голоса сотрапезников и срывающийся на визги шёпот Ле Фу не позволяли уловить более, чем обрывки предложений:
- Некто с простеньким гербом...Помните, что вы видели в саду...Стражников подкупили...о, ужас...

Скорчивший было мину полного внимания виконт быстро потерял интерес и отмахнулся от слуги, приказав ему сбегать наполнить сосуд со святой водой. Зато Катрина всё внимательно слушала, не подавая виду. Стражники, герб, сад. Незамутнённый разум виконтессы пришёл в действие. Её собственные приближённые, фавориты и любимцы, которые ездили с виконтессой повсюду, вещали о многом. Катрина находила их общество приятным, несмотря на упрёки матушки. Разодетые в пёстрые наряды цвета канарейки, под стать пташкам на гербе виконтов*, карлики и карлицы окружали свою госпожу заботой и вниманием, собирая по крошкам всевозможные сплетни и слухи. Миньоны виконтессы шептали ей о том, что в рядах гостей кроются желающие недоброе королевской чете, и, будучи лояльной королю и Франции всем сердцем, зловещие слухи тревожили Катрину.

- Это может поставить под удар здоровье всех присутствующих, а может - Катрина аккуратно охнула и продолжила заметно тише - и Его Величество...

- Отрада сердца моего, Его Величество в полном порядке - усмехнулся Гастон - всех шпионов ловят уже на границе!

     Бель кроткой улыбкой отмахнулась от успокоительных слов виконта, как от бабочки, и взглянула на сестру. Наверное впервые за много лет она поняла, что имела в виду Катрина или ей это на миг показалось:
- От одного из приезжих купцов, что были у нас на ярмарке осенью, я слышала, - Бель неуверенно помолчала, подбирая слова, и продолжила, но уже шепотом, - Бретань хочет независимости. Возможно, кто-то из окружения Белой королевы пытается поспособствовать этому.

     Говард многозначительно посмотрел в кубок и пробормотал:- Все возможно.Он хотел что-то добавить, но тут заиграла музыка, дамы и кавалеры стали вставать со своих мест. Начались танцы.

______________________________________________________________
*

Герб виконтов де Беарн

[свернуть]

[Вэль]

Бель де Вулл подозревает Николаса де Лаваля. Основание - стартовая улика:

- От одного из приезжих купцов, что были у нас на ярмарке осенью, я слышала, - Бель неуверенно помолчала, подбирая слова, и продолжила, но уже шепотом, - Бретань хочет независимости. Возможно, кто-то из окружения Белой королевы пытается поспособствовать этому.