logoleftЦитадель Детей Света - Главнаяlogoright
header
subheader
ГЛАВНОЕ МЕНЮ
Главная
Контакты
Страсти вокруг Колеса
Фэнтези картинки
Карта сайта
Ссылки
[NEW!] Перевод A Memory of Light
FAQ Брендона Сандерсона

После интервью на Горе Дракона Брендон выложил FAQ  с ответами на часто задаваемые вопросы о книге.

Ссылка

 

Роберт Джордан17 октября 1948г.

16 сентября 2007г.

 

 

 

 

 

 

 

Установить кессон для скважины цена www.stockpolymer.ru.
contenttop
Глава 10. Испытание заканчивается Печать E-mail
Автор Administrator   
26.06.2006 г.

Девяносто девять плетеней. Уже девяносто девять раз Морейн находила шестиконечную звезду. Один раз она была выложена из округлых камней, меж высоких дюн пустыни, где от жары кружилась голова, а кожа сохла, не выделяя и капли влаги. В другой - нарисована склоне горы, на снегу, где ей пришлось бороться с ветром, а вокруг били молнии. Потом в огромном городе с невообразимыми башнями, где люди бормотали на непонятном языке. И в мрачном лесу, и на черной поверхности топи, и в болоте, заросшем высокой и острой, как нож, травой. Она находила ее на фермах и равнинах, в лачугах и дворцах. Часто бывало так, что, едва найдя звезду, она обнаруживала, что ее одежда пропадала в тот же миг. А еще чаще Морейн просто не знала с чего начинать поиски. Ее связывали веревками, или, выламывая суставы, заковывали в кандалы, подвешивали за руки-ноги. Она нос к носу сталкивалась с ядовитыми змеями и зубастыми водными ящерами в три спана длиной, с дикими кабанами и охотящимися львами, с голодными леопардами и дикими, бегущими в панике, стадами. Ее жалили шершни и земляные осы, кусали рои муравьев и слепней, а также насекомых, которых она никогда не видела. Чернь с факелами волокла ее на костер, вешали Белоплащники, резали бандиты, душили разбойники. И каждый раз она забывала обо всем случившемся, и удивлялась, почему у нее располосована щека, и по ребрам спускается еще одна резаная рана, чьи когти оставили следы на спине. Было также много других ран, ушибов и синяков, из-за которых она хромала и чувствовала себя обессиленной. А еще была усталость. И не простая усталость, а смертельная усталость, какая не могла наступить только из-за долгого направления. Возможно, это было из-за ран. Девяносто девять плетений.

Подхватив простые шерстяные юбки, Морейн заковыляла по направлению к звезде. На этот раз знак был выложен красной плиткой у мраморного фонтана, бившего в садике, в окружении тонких резных колонн. Она едва держалась на ногах, из последних сил сохраняя невозмутимость. Боль. Нет, не боль, скорее это все ее тело билось в агонии. Осталось пройти последнее испытание... и она пройдет его, не смотря ни на что... А потом она законно попросит Исцеления, либо у Айз Седай, либо это сделает Чтица.

Еще одно бесполезное плетение, которое, будучи выполнено верно, создаст фейерверк ярких вспышек. Одна ошибка – и кожа покраснеет, словно от солнечного ожога. Поэтому Морейн приступила с большой осторожностью.

Неожиданно из-за колоннады впереди появился ее отец. Он был в длинном кафтане, который, наверное, год как уже вышел из моды. Спереди по всей длине, начиная от высокого воротника и ниже колен, спускались цветные полосы Дома Дамодред. Почти полностью седые волосы были собраны на затылке. Очень высокий, конечно для кайриенца, но до шести футов ему не хватало всего дюйма. Обычно его спина была прямой как клинок, и ему всегда приходилось наклоняться, чтобы подхватить ее на руки, как ребенка. Но сейчас его плечи были опущены, а на добром лице проявились морщины. Морейн не знала причины, но при взгляде на него у нее на глаза навернулись слезы.

«Морейн, ты должна пойти со мной. Твоя мать при смерти. Ты едва успеешь с ней попрощаться».

Это было последней каплей. Ей хотелось расплакаться, бежать к нему, но она ничего не сделала. Это испытание оказалось самым жестоким. Узел плетения неожиданно превратился в нечто вроде кляксы, и они оказались посреди ярко сверкающего фейерверка. Морейн хотела спросить, где мама, но, едва открыв  рот, увидела звезду на красной плитке над колоннадой, из-за которой появился отец. Она не должна колебаться, должна идти дальше.

"Я люблю тебя, Отец", - сказала она спокойно. Свет, как я могу быть такой спокойной? Но я должна. - "Пожалуйста, передай маме, что я люблю ее всем сердцем".

Проскользнув мимо него, Морейн поплелась к звезде. Кажется, он звал ее и пытался удержать, но все это проходило мимо ее сознания. Ее лицо оставалось спокойным, а походка ровной. Да, она задержалась, но не станет спешить, как впрочем, и медлить. Морейн прошла между рифлеными колоннами под звездой, и....

...И, ошеломленно озираясь, очутилась в круглом белом зале. от стен отражался и слепил ее свет ламп. На нее обрушились воспоминания, от которых ноги едва не подкосились. Не соображая, что происходит, под тяжестью этого потока, она сделала еще три шага и запнулась. Все. Она вспомнила все -  каждое плетение и испытание, каждую рану и ошибку. И как тяжело было сохранять хоть какую-то видимость хладнокровия.

"Сделано", - произнесла нараспев Мериан, громко хлопнув. - "Не разрешайте никому рассказывать о том, что здесь произошло. Это знание лишь для тех женщин, которые были вместе с вами, с которыми вы разделите молчание. Сделано". – Она снова громко хлопнула, и голубой край ее шали закачался. - "Морейн Дамодред, сегодняшний вечер Вы проведете в молитвах и раздумьях о ноше, которую Вы примете завтра, надев шаль Айз Седай. Сделано". - И она хлопнула в третий раз.

Наставница Послушниц, подобрав юбки направилась к дверям, однако остальные сестры быстро окружили Морейн. Все, кроме Элайды, которая завернувшись в шаль, словно ей стало прохладно, последовала за Mериан.

"Ты примешь Исцеление, дитя?" - спросила Aнайя. Она была на ладонь выше Mорейн, ее простые черты лица практически сводили на нет безвозрастность. Даже в изящно скроенном платье из голубой шерсти с замысловатой вышивкой на рукавах, она все равно была больше похожа на фермершу, чем на Айз Седай, - "Даже не знаю, зачем я спрашиваю. Конечно, я видела раны и похуже, но и твоим ранам требуются лечение".

"Я... прошла?" - изумилась Морейн.

"Если бы румянец, считался бы проявлением волнения, никто и никогда не получил бы шали", - смеясь ответила Aнайя, поправляя свою.

Свет, они все видели! Конечно, они должны были видеть. Она вспомнила, как потрясающе красивый мужчина схватил ее и начал страстно целовать, заставив покраснеть, едва она начала сорок третье плетение. Они видели и это!

"Анайя, вы и в самом деле должны Исцелить это дитя, пока она не упала в обморок", - сказала Верин. Полненькая, в хорошем платье из коричневой шерсти и в такого же цвета шали, она всегда казалась задумчивой, как и многие Коричневые. Верин нравилась Mорейн, и все же она похолодела, увидев свою одежду в ее руках.

"Да, да, конечно", - ответила Анайя и, сжав руками голову Морейн, стала направлять Силу.

Раны были гораздо хуже, чем те рубцы и ушибы, которыми ее одаривала Элайда, поэтому теперь Исцеление было больше похоже то, что ее вморозили в лед, чем на прыжок в холодную воду. Но после этого все порезы и раны исчезли. Не пропала только усталость. Она стала даже еще тяжелее. И голод. Как долго она здесь пробыла? Не смотря на обостренное за время учебы чувство времени, она так и не смогла определить время.

Едва прикоснувшись к платью, она поняла, что книга на месте. Жаль, что из-за присутствия сестер нельзя было ее проверить. Теперь Морейн хотела лишь одного – поскорее одеться. Но ее волновал еще один вопрос. Ее испытания были не только делом случая, и результатом работы тер’ангриала. Чересчур уж часто ее скромность становилась объектом нападения.

"Последнее испытание было самым жестоким", - сказала она, стоя с платьем наготове, и наблюдая за их лицами.

"Это обычно не обсуждается, но это так", - твердо ответила Анайя. - "Как никогда ни к кому-либо еще".

Но Юан, худенькая Желтая, покосилась на дверь. В ее серых глазах сквозило недовольство. Так. Значит, Mериан не была частью испытания. Элайда как никто пыталась подстроить ее провал на испытании, или сестра из Арафелла не осуждала ее за это. Вот как.

Сестры разошлись по своим собственным делам, но Анайя и Верин вывели ее на поверхность другим путем, нежели тот которым она сюда спускалась. Когда они ее покинули, она пошла к комнате, где она и Суан провели так много дней, переписывая имена. Однако оказались только два клерка - беспокойные женщины, которым совсем не понравилось, что их отвлекли расспросами о Принятой, о которой они ничего не знали. Возможно ли это? О, Свет, неужели?

Морейн поспешила к комнатам Принятых – и ее трижды отчитывали Сестры, ведь до завтра она все еще считается Принятой. Но и после этого она почти бежала, но обнаружила их с Суан комнаты пустыми. Некоторые из поездок Принятых за именами заканчивались раньше, а сейчас было уже далеко за полдень, поэтому она обошла другие комнаты, пока не нашла Шириам и Мирелле. Они сидели у камина в комнате Мирелле, у которой маленький коврик был с неровной, красной бахромой, а кувшин и тазик для умывания синие.

"Mериан только что забрала Суан", - взволнованно сказала Mирелле. - "На испытание".

"Ты...? Ты прошла?" - спросила Шириам.

"Да", - ответила она. И на их лицах отразилось уныние и отчуждение. Они даже вскочили, подхватив юбки, чтобы сделать реверанс. Между ними разверзлась пропасть. Да, сегодня она еще Принятая, но завтра... Как бы то ни было дружбе уже пришел конец, пока они тоже не получат шаль. Они не просили, чтобы она ушла, но и не просили остаться, и казалось, почувствовали облегчение, когда она сказала, что хочет пойти в комнату и подождать возвращения Суан в одиночестве.

У себя она наконец-то проверила книгу в кармашке на поясе. Ничто не говорило, о том, что к ней прикасались, ведь небрежный читатель мог помять страницы. Но это совсем не означало, что ее никто не читал. Или, вероятно, никто не понял, что там написано, если конечно они не знали заранее, чем занимались Морейн и Суан. И охотницы Тамры. Она вознесла тихую благодарственную молитву за то, что ни одной из них, насколько она знала, не было на испытании.

Служанка, или возможно послушница, разожгла огонь в очаге и поставила на маленький столик накрытый свежей белой тканью поднос. Под ней Морейн обнаружила больше еды, чем когда-либо ела в жизни: ломтики жареной говядины, репы со сливочным соусом, крупные бобы с рассыпчатым козьим сыром, капуста с кедровыми орехами. А также каравай ржаного хлеба с хрустящей корочкой и огромный кувшин чая. Наверное, поднос оставили незадолго до ее прихода, потому что еда была еще теплой. Башня умела точно определять ход вещей.

Еды было слишком много, и все же Морейн съела все до крошки, даже хлеб. Весь каравай. Очень хотелось спать, но она не хотела пропустить возвращение подруги. Если бы Суан провалилась и пережила бы эту неудачу – О, Свет, пусть она хотя бы выживет - она бы уже вернулась, чтобы собрать вещи и попрощаться. Mорейн решила не рисковать, поэтому свернулась на кровати с маленькой книгой в кожаном переплете. «Пламенные Сердца» может, и не подходящее чтение для послушницы, но им с Суан книга очень нравилась. Она несколько минут таращилась на первую страницу, пока не поняла, что, не прочла и слова. Морейн заставила себя пройтись по комнате. И снова взялась за книгу, уже зевая, но так и не справилась хотя бы с одним предложением. Суан вернется. Ее не прогонят из Башни. Но ошибиться на испытании так легко. Нет! Суан обязательно пройдет. Она должна. Это несправедливо, если Суан не получит шаль. Морейн всегда считала, что ее подруга будет лучшей Айз Седай, чем она сама.

Весь вечер Морейн слышала, как возвращаются Принятые. Но громкий смех и жалобы мгновенно стихали, едва распространялся слух о том, что она прошла испытание и находиться у себя. Они старались двигаться тихо, чтобы ее не беспокоить. И вообще вели себя так, словно она уже стала Айз Седай. Настало и пролетело время ужина. Она снова проголодалась, несмотря на сытный поздний обед, но решила не спускаться в трапезную. С одной стороны, Морейн сомневалась, что выдержит пристальные, или, что еще хуже, потупленные взгляды остальных. С другой, она боялась, что за время ее отсутствия вернется Суан.

Морейн сидела на кровати, зевая и все еще делая очередную попытку почитать, когда в комнату с непроницаемым лицом вошла Суан.

"Ну...?" – вскрикнула Moрейн, и не смогла закончить.

«Это было так же легко как вывалиться за борт... в садки с щукой-серебрянкой». – Ответила Суан. – «Как вспомню, так сердце выпрыгивает из груди..." – сказала Суан, похлопав по своему кармашку с книжечкой - "но потом все пошло хорошо". И покраснела, расплывшись в улыбке. - "Нам будут давать шаль вместе, Морейн".

Moрейн подскочила к ней, и, смеясь от радости, они затанцевали, взявшись за руки. Она жаждала расспросить Суан об испытании. Чудовищный румянец.. и кого - у Суан!.. наводил на размышления, но... Но это нужно сохранить в тайне вместе с теми, кто участвовал в испытании. Сколько лет прошло с тех пор, когда они в последний раз не могли чем-то поделиться друг с другом? Даже здесь, шаль внесла разделение.

"Ты, наверное, умираешь от голода", - сказала Moрейн, останавливась.

Ее шатало от усталости, да и Суан стояла не намного устойчивее.

"В твоей комнате тебя должен ждать такой же поднос". – Она показала поднос на столе. По особому случаю еду принесли ей в комнату, но она была уверена, что грязную посуду придется относить самой. И хорошо еще, если не придется самой мыть, потому что задержалась.

"Я могла бы съесть даже весло, но у меня есть идея получше", - внезапно усмехнулась Суан. - "Утром от одного из конюхов я получила шесть мышей".

"Мы уже фактически Сестры", - возразила Moрейн. - "Мы не можем подкидывать мышей кому-нибудь в кровать. Все равно, теперь нам это не пристало, это будет возмутительно. Почти все направляли большую часть дня работали, и должны быть также утомлены не меньше нашего".

"Почти Сестры это не то же самое, что полноправные Сестры, Moрейн. Решай. Это - наш последний шанс. Конечно, как только мы получим шаль, подобное поведение будет неправильным", - усмешка Суан стала зловещей. - "И, насколько я знаю, Элайда еще не уехала из Башни. Мыши – это лишь маленькая плата за все избиения, Moрейн. Она нам задолжала. Она нам задолжала!"

Moрейн вздохнула. Без содействия Элайды, она, возможно, никогда бы не попыталась плести быстрее, и могла бы потерпеть неудачу. Но она подозревала, что ее отец был не единственным особым дополнением Элайды к ее испытанию. Слишком часто, ее слабости оказывались раскрыты кем-то, кто слишком хорошо их знал. Эта женщина сделала все, чтобы Морейн не прошла испытания.

"Ладно, но только после того, как ты поешь", - сказала она.

© Перевод с английского Luna, февраль 2004 года
 
« Пред.