logoleftЦитадель Детей Света - Главнаяlogoright
header
subheader
ГЛАВНОЕ МЕНЮ
Главная
Контакты
Страсти вокруг Колеса
Фэнтези картинки
Карта сайта
Ссылки
[NEW!] Перевод A Memory of Light
Наш новый проект!

Стань Автором!
Представляем вам уникальный проект, не имеющий аналогов в русскоязычном сегменте интернета: WoT WiKipedia (свободно наполняемая энциклопедия), посвященная миру Колеса Времени. Что значит свободно наполняемая? Это значит, что любой поклонник творчества Роберта Джордана сможет внести свою лепту, дополнив или создав любую статью. Присоединяйтесь!

 

Роберт Джордан17 октября 1948г.

16 сентября 2007г.

 

 

 

 

 

 

 

contenttop
Глава 14. Изменения Печать E-mail
Автор Administrator   
27.06.2006 г.

Очень скоро оказалось, что сестры, которые говорили, что после получения шали приходится учиться почти столько же, сколько и до этого, были правы. Принятыми Морейн и Суан выучили большинство основных обычаев Башни, особенно те, которые были столь древними, что почти имели силу закона, и наказания за их нарушения. Теперь же Рафела и остальные проводили долгие часы, инструктируя их по длинному списку обычаев Голубой Айя, которые были приняты за три тысячи лет. Суан в общем-то помнила все то, что Рафела рассказывала им во время их первого посещения квартала Голубых, а вот Морейн приходилось постараться, чтобы понять их суть. Было бы стыдно заработать наказание за что-то столь незначительное, вроде ношения красных платьев в пределах башни. Разрешались красные драгоценные камни, рубины или гранаты, но в одежде цвет был запрещен, это было принципом давнего противостояния между Голубыми и Красными, настолько древнего, что никто вообще уже не помнил, из-за чего и когда все началось. Голубые и Красные противостояли друг другу, словно это само собой разумелось, иногда выводя Совет из рабочего состояния.

Ее тревожила сама идея вражды между Айя, а ведь были и другие противоречия. Тогда как Голубые и Зеленые за прошедшие века ссорились мало, с другими Айя, ситуация была совсем иной. В данный момент, отношения были немного натянутыми с Белой Айя, по причинам, понятным только Белым, и немного более напряженными с Желтой. В этой ситуации сестры с обеих сторон обвиняли других, что те вмешались в их дела в Алтаре около ста лет назад. Древнее правило запрещало вмешиваться в дела другой сестры. У этого обычая был исключительный приоритет над остальными. По крайней мере, за пределами Башни. А еще, были союзы. Например, Коричневые поддерживали Белых в противостоянии Голубым, но при этом поддерживали Голубых в противостоянии с Желтыми. По крайней мере, на время. Это могло растянуться на века, а могло и закончиться в мгновение ока. Так же было полезно узнать, какие еще есть разногласия между другими Айя, хотя бы там, где это было известно. На каждом шагу таилась ловушка, поджидавшая неосторожное слово или неверный шаг. Свет, по сравнению со всей этой путаницей Даэс Дэй’мар была детской игрой!

Каждую ночь она пересказывала все запомненное Суан, а Суан пересказывала ей, хотя в этом едва ли был смысл. Суан никогда не ошибалась.

Еще они обнаружили, что вновь изучают Силу, с Лилейн, и Натасией, и Анайей, и другими, изучая плетение Уз Стража и другие, которые не доверяли Принятым, включая некоторые, которые были известны только Голубым. Морейн находила это очень интересным. Если Голубые включили плетения в число секретов Айя, то другие, несомненно, поступали также. А если это делали все Айя, то, скорее всего, и отдельные сестры тоже. В конце концов, у нее самой было одно, которое она выучила первым, еще до того, как прибыла в Тар Валон, и тщательно скрывала это от сестер. Они знали, что искра в ней уже разгорелась, но она рассказала им только о зажигании свечей и создании шара света, чтобы найти дорогу в темноте. В Солнечном Дворце не выживешь, не научившись хранить секреты. Интересно, есть ли у Суан собственные секретные плетения? Однако, это не тот вопрос, который можно задать лучшей подруге.

Хотя они уже достаточно знали о саидар, чтобы учиться быстро, было еще слишком много всего, что нужно было успеть сделать за день, или даже за неделю. По крайней мере, Морейн не успевала. Способ не замечать жары и холода оказался трюком с концентрацией сознания, достаточно простой, если знать, как это делается. По крайней мере, так сказала Натасия.

- Разум должен быть спокоен, словно гладь пруда в безветренную погоду, - педантично заявила она, почти тем же тоном, которым читала лекции в классе. Они находились у нее в комнатах, где почти все полки были заставлены статуэтками, резными фигурками и рисованными миниатюрками. Уроки всегда проходили в квартире преподавателя. – Сосредоточившись на точке за пупком, на центре своего тела, вы начинаете дышать в неизменном ритме, но не так, как обычно. Каждый вдох должен длиться одно и то же время, и выдох, и промежуток, когда вы не дышите. Со временем это будет происходить естественно. Когда вы дышите подобным образом, и сосредоточены, ваш разум отделяется от внешнего мира, более нее замечая ни жары, ни холода. Вы сможете идти сквозь буран, или через жаркую пустыню не дрожа и не потея, - сделав глоток чая, Натасия рассмеялась, подмигнув им темными раскосыми глазами. – Хотя, конечно, обморожение или солнечные ожоги, через определенное время будут создавать некоторые трудности. Потому что отстраняется от чувств только разум, тело – гораздо в меньшей степени.

Возможно, это и просто, однако неделю спустя, сосредоточенность Морейн могла исчезнуть в любой момент, за ужином или пока она шла по коридору, и она вздрагивала от порыва холода, который казался ей вдвое холоднее, чем до начала подобной медитации. Это все очень раздражало и привлекало любопытные взгляды других сестер. Она боялась, что за ней закрепится репутация мечтательницы. И постоянно краснеющей. Такое было бы трудно вынести. Нечего и говорить, что Суан овладела трюком сразу, и никогда больше не дрожала, насколько замечала Морейн.

Пришел праздник Огней, отмечая поворот года, и целых два дня все окна в Тар Валоне светились от заката до рассвета. В Башне, слуги входили в комнаты, которые не использовались веками, чтобы зажечь лампы, и проследить, чтобы те горели все два дня. Это был замечательный праздник, когда цепочки граждан с фонарями бродили по покрытым темнотой улицам, собираясь в веселые компании, которые расходились только к рассвету даже в самых бедных домах, но оно наполнило Морейн печалью. Белая Башня уменьшалась, и она не видела, что с этим можно сделать. Комнаты, не использовались столетиями. Но с другой стороны, если женщины, проносившие шаль по два и более столетий, не видели никакого решения, то почему она должна его найти?

Многие сестры в течение праздника получали витиевато написанные приглашения на балы, и очень многие из них принимались. Айз Седай, как и любая другая женщина, не прочь потанцевать. Морейн тоже получила приглашения, от Кайриэнской знати из двух дюжин домов и почти столько же от купцов, достаточно богатых, чтобы общаться со знатью. Только планы Совета на ее будущее могли заставить собраться в городе столько знати в одно и то же время. Она бросила твердые белые карточки в камин, не отвечая на приглашения. Опасное движение в Даэс Дэй’мар, и невозможно было предсказать, как его воспримут, но сейчас она не играла в Игру Домов. Она пряталась.

Что удивительно, но первую часть их заказа доставили рано утром в первый же день праздника. Либо Таморе постаралась ради гонорара, либо же, что более вероятно, она решила, что на празднике наряды им понадобятся. Она заявилась с двумя помощницами проверить, не нужно ли подогнать платья по фигуре, но этого не потребовалось. Таморе великолепно знала свое дело. Однако, Морейн тоже оказалась права. Самое темное из шести платьев было лишь чуточку темнее небесно-голубого, и только два были вышиты, что означало, что почти все остальные будут тоже вышиты. Придется проносить шерстяные платья, выданные ей Айя немного подольше. По крайней мере, все ее платья для верховой езды будут темными. Даже Таморе не могла решиться сшить дорожные платья светлого оттенка. Платья Суан, только одно из которых предназначалось для верховой езды, излучали всю элегантность, на которую была способна Таморе, сделав их достойными любого дворца, не считая только того, что они были из шерсти. Но они чересчур сильно подчеркивали ее грудь и бедра. Суан сделала вид, что не заметила этого, а может, и вправду не заметила. Она мало заботилась об одежде.

Для Суан кое-что тоже оказалось непростым. После возвращения из апартаментов Сеталии ее лицо день ото дня заострялось. С каждым днем она становилась все более колючей и раздражительной, но она отказывалась признаваться, в чем проблема, и даже разок наорала на Морейн, когда та настояла на ответе. Это был очень тревожный признак, потому что она могла пересчитать по пальцам одной руки, и пальцы бы еще остались, все те случаи за все шесть лет, когда Суан на нее сердилась. Однако, в тот же день, когда Таморе доставила платья, Суан зашла к ней в квартиру попить чайку, перед тем как спуститься к ужину, но вместо того, чтобы взять чашку, она плюхнулась в резное кресло и сердито сложила руки на груди. Ее лицо было каменным, а глаза горели огонем.

- Эта проклятая рыба-колючка, прикидывающаяся женщиной, доведет меня до смерти, - проворчала она. Эти полнедели свели на нет всю работу сестер над очищением ее речи. – Рыбий потрох! Она ждет, что я стану прыгать, как плотва, которая мечет икру! Да я никогда не прыгала так быстро, даже когда была!.. – она придушенно хрюкнула, и захлопала глазами. Первая Клятва вступила в действие. Закашлявшись, она побледнела, и постучала кулаком по груди. Морей торопливо налила чашку чая, но прошло несколько минут, прежде чем Суан смогла ее выпить. Должно быть, она действительно была на грани, если она подошла так близко к тому, чтобы солгать.

- Все равно, я не суетилась так сильно, когда была Принятой, - пробормотала она, когда смогла говорить. – С самого начала, как я пришла, началось: «Найди это, Суан», и «Сделай то, Суан», и «Неужели ты еще не закончила, Суан?». Сеталия просто щелкает пальцами и ждет, что я буду прыгать! Проклятие!

- Но ведь так и должно быть, - рассудительно сказала Морейн. Могло быть хуже, но Суан внезапно передумала и решила не начинать спор. – Это не будет длиться вечно. Очень мало кто из Сестер сильнее нас.

- Тебе легко говорить, - проворчала Суан. – С тобой-то никакая проклятая Сеталия не щелкает пальцами.

Это была правда, но от этого легче не было. Новые занятия оставляли ей мало свободного времени, но она надеялась, что выплата премий позволит ей там, где еще остались немногие лагеря. Вместо этого, каждое утро по два-три часа она проводила в комнате без окон на восьмом уровне Башни, такой крохотной, что там едва помещался простой письменный стол и пара стульев с прямой спинкой. В каждом углу стояли напольные светильники с зеркалами, сделанные из простой без украшений меди, давая хороший и очень необходимый свет. Если их гасили, то комнатка даже в полдень погружалась в непроглядную тьму. Обычно там сидел главный клерк, но кто бы это ни был, он не оставил здесь о себе память. Чернильница, подставка для перьев, коробочка с песком и маленькая бутылочка со спиртом для очистки перьев на столе, а на каменных стенах не было ничего.

Внешняя комната была гораздо больше и забита рядами высоких, узких письменных столиков и высоких табуреток. С ее появлением клерки выстроили линию, которая отделила их от нее, буквально окружая комнату, принося ей только списки женщин, которые уже получили вознаграждение, и доклады об организации отправки денег тем, кто уже уехал. Количество отчетов было удручающим. Оставалось всего несколько лагерей, и даже они таяли, словно снег на жарком солнышке. Никто из клерков не воспользовался вторым стулом в ее комнате. Они всегда уважительно стояли и ждали, пока она прочтет страницу, и поставит на ней резолюцию, затем кланялись или делали реверанс и уходили, освобождая дорогу следующему, не говоря ни слова. Очень скоро она начала думать, что тут действительно можно помереть со скуки.

Она пыталась заставить их ускорить процесс выдачи денег – без сомнения, огромные возможности Башни позволили бы сделать это за неделю: на службе у Башни состояло еще несколько сотен клерков – но они работали с такой скоростью, как им было удобно. После того, как она предложила ускорить темп, они, казалось, даже стали работать медленнее. Она думала о том, чтобы попросить Тамру освободить ее от этого задания, но зачем тратить время на бесполезный труд? Как еще можно было приковать ее к Тар Валону пока план Совета не начнет осуществляться? Скука и безысходность. И все же. У нее все еще был план. Это немного помогало. Постепенно в ней зрела убежденность. Если дела пойдут хуже некуда, она сбежит, какое бы наказание ее ни ждало в последствии. Любое наказание будет в будущем, и когда-нибудь закончится. Солнечный Трон окажется приговором на всю жизнь.

Через день после Праздника Огней, Эллид призвали на испытание, хотя до Морейн дошли только слухи. Красивая Принятая, собиравшаяся стать Зеленой, так и не вышла из тер’ангриала. Этому не придавали огласки - Белая Башня никогда не придавала огласки своим неудачам, а смерть женщины во время испытания было огромным провалом со стороны Башни. Эллид просто исчезла, и ее вещи убрали. Однако, последовал день траура, и Морейн вплела белые ленты в волосы и наделы белый шарф вокруг каждой руки, так что они свисали до самых запястий. Она никогда не любила Эллид, но она заслужила, чтобы ее память почтили.

Не каждая сестра достаточно сильная, чтобы заставить их прыгать, так и поступала. Элайда их избегала, по крайней мере, больше они ее не видели, пока не узнали, что она уехала обратно в Андор. Даже просто узнать, что она уехала было облегчением. Она была очень сильна, как могли в будущем встать и они, и могла сделать их жизнь невыносимой, как делала, когда они были послушницами и Принятыми. И даже хуже. Мелкие поручения, которые в качестве послушниц и Принятых воспринимались как должное, в качестве Айз Седай были бы почти наказанием. И даже не почти.

Лилейн, которая была почти такой же силы, что и Элайда, и с ног до головы была Восседающей, несколько раз приглашала их попить чайку, чтобы смягчить им, как она выражалась, напряжение первых недель. Суан очень быстро нашла с ней общий язык, хотя иногда под ее всепроникающим взглядом Морейн ощущала нервозность. Всегда казалось, что Лилейн знает о тебе больше, чем показывает, и что для нее не существует никаких секретов. Но с другой стороны, Суан не могла понять отчего Морейн нравилась Анайя. И дело было не в Исцелении. Анайя была теплой и открытой, и заставляла чувствовать, что в конце концов все будет хорошо. Почти каждая беседа с Анайей оборачивалась облегчением. Морейн решила, что со временем они смогут стать близкими подругами, как с Лиане, а, возможно, как с Суан.

Их дружба с Лиане началась на том же месте, где закончилась в свое время, и привела к дружбе с Адине Канфорд, пухлой женщиной с голубыми глазами и коротко стриженными темными волосами, которая не выказывала ни намека на высокомерие, несмотря на то, что была андоркой. Хотя, она была не очень сильна. В самом деле, привычка обращать на это внимание уже становилась второй натурой. Они возобновили дружбу с сестрами из других Айя, с которыми вместе были Принятыми, и обнаружили, что порой дружба возрождалась после пары слов, в случаях других – превращалась просто в легкую симпатию, а некоторые слишком привыкли к тому, что Принятых и Айз Седай разделяет огромная пропасть и не могли закрыть ее даже теперь, когда они тоже носили шаль. Этого было довольно. Друзья облегчают нести ношу, даже ту, о которой они не знали.

Однако, с друзьями и без них, дни тянулись страшно медленно. Наконец покинула Башню Мейлин, за ней Кирене, за которой, в свою очередь, последовали Айша, Людис и Валира, однако облегчение Морейн по поводу того, что поиски наконец-то начались, омрачались горечью оттого, что она оказалась в стороне. Суан начала постепенно втягиваться в работу, и ее жалобы уже стали казаться скорее привычными отговорками просто для вида. Она отправлялась к Сеталии раньше, чем было надо, и часто задерживалась на ужин до второй или даже третьей смены. У Морейн все было не так. Ее кошмары о ребенке на снегу, молодом человеке без лица и о Солнечном Троне продолжались, хотя и не так часто, за исключением последнего. Однако, все они были такими же ужасными. Она избавилась от большинства кружев и оборок в своей квартире, что потребовало только визита к мебельщику и небольшого ожидания, пока он уменьшит их количество в два-три раза. Но не все, из-за явного, хотя и молчаливого неодобрения Анайи, когда это заметила, поэтому ее кровать оставалась океаном пенных кружев, что заставляло Суан хихикать от удовольствия. Тем не менее, она все равно больше времени проводила в других комнатах, поэтому кровать должна была оставаться кроватью. Путем титанических усилий она исхитрилась испечь пирог, не спалив его дотла, однако Аэлдра, едва попробовав кусочек, вся позеленела. Суан же приготовила рыбный пирог, который седая сестра нашла очень вкусным, хотя уже через час она убежала в уборную и потребовала Исцеления. Никто не обвинил их в том, что это было сделано нарочно, чего они на самом деле не делали, хотя Анайя и Кайрин решили, что это отличная расплата за жадность.

Всего через неделю после Эллид, прошла испытание Шириам. Технически, самой новой Голубой сестрой по очереди была Суан, однако Сеталия отказалась освободить ее даже на пару часов, поэтому Морейн пришлось самой возложить шаль на плечи огненноволосой салдэйки, когда на следующий день после испытания та выбрала Голубую Айя, и отвести ее для приветствия в кварталы Голубых. Где Суан умудрилась отхватить шестой поцелуй. Шириам великолепно готовила и обожала печь пироги.

В этот день в Кайриэне был День Покаяния, хотя Морейн не удалось поразмышлять над своими грехами и проступками. Они с Суан вернули себе подругу, которую, как они боялись, они потеряли на целый год. Суан даже предложила посвятить Шириам в их поиски, и чтобы отговорить ее потребовалось несколько часов. Морейн вовсе не боялась, что Шириам выдаст их Тамре, просто среди Принятых она слыла одной из самых больших сплетниц. Она никогда не растрепала бы то, что поклялась хранить в секрете, но не смогла бы удержаться, чтобы не намекнуть на столь важный секрет. Или намекнуть на то, что у нее есть такой секрет, и Суан это было прекрасно известно. Дай другим понять, что у тебя есть секрет, и они быстро найдут способ, как у тебя его выманить. Это было непреложным фактом. Иногда Суан просто забывала, что означает слово «осторожность». Иногда? Да, нет. Вообще не знала.

Сестры начали поговаривать о возрождении Башни, раз столько девушек в столь короткий срок прошли испытание, и еще одна-две были на подходе. По обычаю, никто не упоминал об Эллид, но Морейн о ней не забыла. Одна женщина умерла и три пошли испытание за две недели, но в то же время только одна послушница была испытана на Принятую, при этом потерпела поражение и была отправлена домой. В книгу послушниц не было вписано ни одно новое имя, и более двадцати послушниц были признаны слишком слабыми, чтобы когда-нибудь получить шаль, и были отправлены по домам. На этот раз, их комнаты останутся стоять пустыми на века. Пока все не окажутся пустыми. Суан старалась ее успокоить, но как она могла быть счастлива, когда Белая Башня превращалась в монумент умершим?

Три дня спусти Морейн пожалела, что не провела День Покаяния как полагалось. Она не была суеверной, но если этого не делать, то, как говорили, кому-то, о ком ты беспокоишься, это может принести несчастье. Она сидела за завтраком во вторую смену, медленно глотая кашу, и раздражаясь по поводу мучительной скуки которую на нее нагоняли клерки, когда в обеденный зал вплыла Рима Галфрей. Тонкая и элегантная в зеленом платье в косую желтую полоску, намного выше ростом, чем Морейн, она была не из тех, с кем приходилось считаться, но она носила знак отличия, в виде рубинов в ее волосах, которые она носила словно корону, и с высокомерным выражением на лице, типичным для всех Желтых. К удивлению она сплела потоки Воздуха и Огня, чтобы ее голос могли услышать во всех уголках зала.

- Прошлой ночью, Тамра Оспения, Хранительница Печатей, Пламя Тар Валона, Престол Амерлин, умерла во сне. Пусть Свет осветит ее душу. – В ее голосе было великолепное самообладание, словно она сообщила, что сегодня будет дождь. Прежде чем уйти, она подождала ровно столько, чтобы успеть окинуть зал взглядом, и убедиться, что все ее слышали.

За другими столами мгновенно вспыхнули разговоры, одна Морейн сидела, словно пораженная громом. Айз Седай, как и все остальные, порой умирали раньше срока, и с годами сестры не дряхлели – смерть обычно наступала внезапно – но это было настолько неожиданно, что она почувствовала себя так, словно ее ударили молотом по голове. «Пусть Свет осветит душу Тамры», - безмолвно помолилась она. – «Храни Свет ее душу». Конечно, так и будет. Что же теперь станет с поисками мальчика? Ничего, разумеется. Выбранные Тамрой сестры знали свое дело, и они расскажут новой Амерлин о своем задании. Возможно, новая Амерлин освободит ее от работы, если она доберется до нее раньше, чем Совет посвятит ее в свои планы.

Ее сердце наполнило отвращение к самой себе, и она отодвинула тарелку с кашей, совершенно потеряв аппетит. Женщина, которую она обожала всей душой, умерла, а она думает о том, как найти в этом для себя выгоду! Даэс Дэй’мар действительно въелась в ее кости, а может быть, и все отрицательные качества Дамодредов.

Она уже почти готова была попросить Мериан о наказании, но Наставница Послушниц могла придумать ей в наказание нечто, что могло бы надолго задержать ее в Тар Валоне. То, что она и об этом подумала, лишь усиливало чувство вины. Поэтому она сама себе назначила наказание. Только одно из ее платьев было по цвету похоже на траурное белое. Оно было таким бледно-голубым, что казалось скорее белым с голубым оттенком, и она надела его на ритуал похорон Тамры. Таморе вышила платье спереди, сзади и по рукавам прекрасным сложным голубым узором, который смотрелся достаточно невинно, пока она не надела платье. И тогда оно показалось таким же вульгарным, как и то, что носила сама швея. Нет, даже не показалось! Оно таким и было. Оценив свое отражение в большом зеркале, она едва не расплакалась.

Увидев ее в коридоре перед их комнатами, Суан удивленно захлопала глазами. - Ты уверена, что хочешь сейчас одеть именно это? – ее голос звучал придушенно. В ее волосы были вплетены длинные белые ленты, и еще длиннее обвивались вокруг ее рук. Все проходящие сестры были одеты приблизительно так же. Айз Седай никогда не носили полного траура, кроме Белых, которые не считали свою одежду таковой.

- Иногда, необходимо вынести требуемое наказание, - ответила Морейн, нарочно позволив шали сползти и повиснуть на локтях. Суан больше ничего не спрашивала. Были вопросы, которые стоило задавать, а были те, которые не стоило. Таково было давнее правило Башни. И еще дружбы

Надев шали, все сестры, присутствовавшие в Башне, собрались на укрытой от посторонних глаз поляне в лесной части владений Башни, где на катафалке лежало тело Тамры, завернутое в простой голубой саван. Утренний воздух был более, чем просто свежим – Морейн внезапно почувствовала сильное желание поежиться – даже окружающие голые дубы под серым небом, с их кривыми толстыми ветками казались подходящими декорациями для похорон. Наряд Морейн привлек внимание большее, чем пара вскинутых от удивления бровей, но неодобрение сестер было частью наказания. Наказание Укрощением Духа всегда тяжелее. Странно, но все Белые носили блестящие черные ленты, хотя, должно быть, это был их обычай, потому что это не вызвало удивления у других сестер. По всей вероятности уже видели подобное раньше. Любой, по желанию мог сказать молитву, или несколько слов в память о Тамре, и многие так и делали. От Красных говорили только Восседающие, да и то, всего несколько слов, хотя, возможно, это тоже был такой обычай.

Морейн заставила себя шагнуть вперед, и встать возле катафалка, опустив шаль, открыв свой наряд напоказ, зная, что привлечет внимание каждой пары глаз. Это было самое трудное, что надо было вытерпеть.

- Пусть Свет воссияет душе Тамры настолько ярко, насколько она заслужила, и пусть она найдет убежище в руке Создателя, пока не возродится вновь! Свет обязательно пошлет ей замечательное перерождение. Я не могу придумать, кого еще я любила так, как Тамру. Я люблю и уважаю ее до сих пор. И буду всегда! – Слезы наполнили ее глаза, но не от унижения, которое пронзало ее, словно шипы. Она никогда по-настоящему не знала Тамру, - послушницы и Принятые никогда по-настоящему не знали сестер, и гораздо меньше знали Престол Амерлин. Но видит Свет, она будет скучать по ней.

Согласно желанию Тамры, ее тело сожгли в потоках Огня, и сестры той Айя, из которой она вышла вернулась после смерти, разбросали ее пепел по земле Башни. Морейн не осталась единственной, кто оплакивал ее смерть. Безмятежность Айз Седай не могла защитить от всего.

Остаток дня она проходила в этом ужасном платье, а ночью сожгла его. Она никогда не смогла бы смотреть на него снова, не вспомнив об этом дне.

Пока не была избрана новая Амерлин, Башней правил Совет, но законом были указаны чрезвычайно строгие меры, дабы удостоверится, что они не тянут время слишком долго, и на следующие вечер после похорон Тамры, Престолом Амерлин была избрана Сайрин Вайю из Серой Айя. В день получения жезла и палантина Амерлин должна была даровать прощение и освободить всех от наказания. от Сайрин прощения не получил никто, и всего за полнедели каждый оставшийся в Башне клерк-мужчина был уволен без объяснения причин, предположительно, за флирт с послушницей или Принятой, либо за «неподобающие взгляды», что могло означать все что угодно. Даже мужчины настолько старые, что у их внуков уже были взрослые дети, и даже те, кто и вовсе не интересовался женщинами. Однако, никто не возмущался. Никто не смел, по крайней мере, там, где это могло дойти до ушей Сайрин.

Три сестры на год были отправлены в ссылку из Тар Валона, и дважды Морейн пришлось присоединиться к остальным во Дворе Отступников, чтобы посмотреть, как Айз Седай разденут, привяжут к козлам в центре двора, а затем высекут, пока она не начнет кричать. Страж, который образовывал мерцающий серый купол над мостовой двора, сдерживал вопли внутри, до тех пор, пока Морейн не стало казаться, что они давят на нее, подавляя мысли и дыхание. Впервые за неделю она потеряла сосредоточенность и начала дрожать от холода. И не только от холода. Она боялась, что эти вопли будут еще долго преследовать ее, во сне и наяву. Сайрин смотрела и слушала с абсолютным спокойствием.

Новая Амерлин, естественно, выбирала себе новую Хранительницу Летописей, и, если желала, могла выбрать новую Наставницу Послушниц. Сайрин сделала и то, и другое. Странно, но Амира, коренастая женщина, чьи усыпанные бусинами длинные косы разлетались в разные стороны, когда она с удовольствием работала розгами, была Красной, как и новая Хранительница - Духара. Ни закон, ни обычай не требовали, чтобы Хранительница и Наставница Послушниц были из одной с Амерлин Айя, но этого ожидали. Потом поползли слухи, что все в Башне удивились, когда Сайрин выбрала Серую Айя вместо Красной. Морейн передумала, что кто-либо из сестер, отправленных Тамрой на поиски, мог рассказать Сайрин об охоте за младенцем.

На следующий день после второго бичевания, она представилась в приемной Амерлин, где за своим письменным столом, с красной накидкой в ладонь шириной, повязанной вокруг шеи, гордо восседала Духара. Ее платье было в столь мелкую алую полоску, что с тем же успехом могло быть алым целиком. Духара была тоненькой и красивой доманийкой, хотя была почти на ладонь с половиной выше нее, но полные губы этой женщины, казалось, скрывали какую-то подлость, а ее глаза высматривали любую провинность. Морейн напомнила себе, что без палантина, Духара должна была бы скакать, едва она щелкнула бы пальцами, если бы ей этого захотелось. Но стоило ей открыть рот, как дверь кабинета Амерлин открылась, и оттуда выглянула Сайрин с листком в руке.

- Духара, мне нужно, чтобы ты... Так, а тебе что надо? – последнее она рявкнула уже Морейн, которая проворно присела в реверансе, таком глубоком, какой делала только будучи послушницей, и поцеловала кольцо Великого Змея на правой руке Амерлин, прежде чем встать. Это кольцо было единственным украшением, которое было на Сайрин. Ее палантин с семью полосками был всего лишь в половину шире, чем у Духары, а темно серое платье из шелка было очень простого покроя. Она была довольно полной, и ее круглое лицо казалось, было предназначено природой для веселья, но она всегда носила неуместную недовольную гримасу, словно она была отпечатана на ее лице. Морейн едва могла заставить смотреть ей в глаза. Очень суровые глаза.

Она почувствовала, как у нее пересохло во рту, и она изо всех сил постаралась не дрожать от холода, который внезапно показался хуже, чем в самый разгар зимы, но быстрые успокаивающие упражнения не произвели нужного эффекта. Она очень многое узнала о Сайрин из тех шепотков о новой Амерлин. Один факт ранил сильнее всего словно зазубренный нож. Для Сайрин, ее собственное понимание закона и было законом, и в нем не было ни намека на милосердие. Как и в ней самой.

- Мать, я прошу освободить меня от моих обязанностей по выдаче вознаграждения. – Ее голос, хвала Свету, оставался ровным. – Клерки делают свою работу так быстро, как могут, но стоять в очереди перед сестрой только для того, чтобы отчитаться о том, что они сделали, только отнимает у них драгоценное время, которое они могут проводить за работой.

Сайрин поджала губы, словно съела кислую ягоду. - Я бы вовсе запретила выдачу этого дурацкого вознаграждения, если бы это не поставило Башню в неловкое положение. Просто глупая трата денег. Очень хорошо. Клерки могут присылать свои бумаги на подпись кому-нибудь еще. Возможно, кому-нибудь из Коричневых. Им нравятся подобные вещи. – Сердце Морейн подскочило, но Амерлин добавила: - Ты, конечно, останешься в Тар Валоне. Как ты знаешь, ты нам скоро понадобишься.

- Как скажете, Мать. – Ответила Морейн, чувствуя, что сердце проваливается вниз, к коленкам, ненадолго зависнув наверху. Снова сделав глубокий реверанс, она еще раз поцеловала кольцо Амерлин. С такой женщиной как Сайрин, лучше не испытывать судьбу.

Суан ждала ее у нее дома. Подруга подалась вперед, вопросительно глядя на нее.

- Я свободна от работы, но мне приказано оставаться в Тар Валоне: «Как ты знаешь, ты нам скоро понадобишься» - ей показалось, что у нее лучше получится изобразить голос Сайрин, если добавить желчи.

- Рыбий потрох! – выругалась Суан, откидываясь назад. – И что ты будешь делать?

- Собираюсь прогуляться. Ты знаешь, куда я собираюсь и что буду делать.

У Суан перехватило дыхание. - Да хранит тебя Свет, - сказала она через мгновение.

Не было никакого смысла ждать, поэтому Морейн переоделась в платье для верховой езды, прибегнув к помощи Суан, чтобы было быстрее. Платье было подходящего темно-голубого цвета, с несколькими серебряными линиями вышивки, которые тянулись по рукавам и окружали высокий воротник. Все ее темные платья были с вышивкой, но она уже начинала думать, что немного вышивки не так уж и плохо. Оставив шаль висеть в шкафу, она вытащила плащ, отороченный черно-бурой лисой, и положила щетку для волос и расческу в один из карманов, который портной пришил изнутри плаща. И коробочку с иголками в другой. Подхватив перчатки, она кивнула Суан и поспешила прочь. Долгие прощания могут обернуться слезами, а она не могла так рисковать.

Пока она шла по коридору, Сестры бросали на нее косые взгляды, но они казались больше погруженными в собственные дела, хотя Кайрин и Шириам обе предупредили ее, что день кажется слишком холодным для верховой прогулки. Только Эдит сказала больше, остановив ее жестом поднятой руки, который больше подошел бы Лилейн.

- Боюсь, что руины ферм и деревень едва ли добавят прелести прогулке. – Проворчала беловолосая сестра.

- Сайрин приказала мне оставаться в Тар Валоне, - ответила Морейн, сохраняя на лице маску Айз Седай. – Но не думаю, что она может посмотреть на выезд за пределы одного из мостов на несколько часов, как на неповиновение.

Рот Эдит на мгновение сжался, но так быстро, что Морейн могло показаться. Ясно, что она знала про планы Сайрин на этот счет, и ей это не нравилось.- Амерлин может быть очень сурова к тем, кто на даже самую малость идет против ее воли, Морейн.

Морейн почти улыбнулась. Свет, эта женщина дала ей шанс сказать это прямо. Ну, почти прямо. Подходящий ответ для Айз Седай. - Ну, так и у меня нет желания ехать через мост. Я же не хочу, чтобы меня высекли.

В Западной конюшне уже была оседлана Стрела, без седельных сумок. В них не было нужды для прогулки по городу, и не важно, что она сказала Эдит. Восседающая могла послать кого-то проверить. Морейн бы отправила. Если повезет, никто ничего не заподозрит до ночи.

Ее первая остановка была у миссис Дормайл, где банкирша держала для нее несколько векселей на разные суммы, и четыре толстых кожаных кошелька, с двумя сотнями корон золотом и серебром вперемешку. На эти деньги какое-то время будет жить Морейн. Векселя потребуются, когда кончатся деньги, или на непредвиденный случай. Использовав хотя бы одно, ей как можно скорее придется уехать. Шпионы Башни будут разыскивать ее, и неважно, как сильно хранят свои тайны банкиры, Башня в большинстве случаев узнавала то, что хотела узнать. Миссис Дормайл, естественно, не задала никаких вопросов, но узнав, что Морейн едет одна, предложила четверых своих лакеев в качестве эскорта, и Морейн согласилась. Она не боялась разбойников, которых в Тар Валоне было немного, и легко попадались при каждом удобном случае. Но если кто-то задумается об ограблении, лучше пусть его отпугнет вид телохранителей, чем отшвырнет Сила. Она привлекает внимание. Богатые женщины часто ездили с охраной, даже в Тар Валоне.

Мужчины, шагавшие рядом со Стрелой, может, и назывались лакеями, и даже носили серые ливреи, были людьми мускулистыми, и выглядели привычными к мечам, висевшим у них на поясах. Без сомнения, это и были те самые «лакеи», которые вышвырнули мастера Гортанеса, или как там было его настоящее имя. Они, или люди, подобные им. У банков всегда есть охранники, хотя их никогда так не называют.

В магазине Таморы, она направила пару лакеев с деньгами купить дорожный сундук и нанять пару носильщиков, а затем переоделась в одно из платьев для верховой езды, в котором превратилась в мелкую кайриэнскую дворянку. Три из пяти платьев были с вышивкой. Но с очень легкой, так что она не возражала. Все равно, было уже слишком поздно ее спарывать. Таморе задала не больше вопросов, чем миссис Дормайл, и только по делу, которое касались швеи. Ведь, она, в конце концов, и была швеей. И к тому же, швеи тоже обладают благоразумием, иначе они недолго бы продержались в своем деле. Перед отъездом, Морейн спрятала свое кольцо Великого Змея в кошелек. Рука ощущалась без него странно и казалась непривычно голой. Пальцу не хватало маленького ободка золота, но слишком многие в Тар Валоне знали, что оно значит. Вот теперь, ей и вправду нужно спрятаться.

Со своей маленькой свитой она продолжила путь на север, останавливаясь, чтобы наполнить сундук на плечах у носильщиков необходимыми вещами, которые она не смогла вынести из Башни незамеченными, пока, наконец, они не добрались до Северной гавани. Здесь городские стены делали поворот, окружая кольцом шириной в милю речную гладь, которое разрывалось только пастью порта. В свою очередь огромное кольцо гавани окружали доки, крытые досками, в которых стояли речные корабли всех видов и размеров. Перебросившись парой слов со смотрителем доков, седеющей женщиной с усталым выражением на лице, и следуя ее указаниям, они направились к Синекрылке, двухмачтовому судну. Это было не самое большое судно в порту, но Синекрылка готова была отплыть в течение часа.

Очень скоро Стрелу подняли на борт при помощи длинного деревянного подъемника, подхватив животное ремнями под живот, и опустили на палубу. Заплатив носильщикам, и отправив назад лакеев, выдав при этом каждому по серебряной марке в благодарность, она проследила, как ее сундук уютно устроился в маленькой каюте на шканцах. В любом случае, ей придется провести еще немало времени в этой каюте, поэтому она вернулась на палубу, почесывая нос Стрелы, пока корабль отшвартовывался и отваливал от причала. Широкие взмахи весел провели Синекрылку, словно громадного водяного жука, через гавань к выходу.

Именно благодаря тому что осталась на палубе, она заметила как смотритель дока указала на Синекрылку какому-то человеку плотно закутанному в темный плащ. Она тут же обняла саидар, и все стало для нее яснее и ярче. Эффект был, конечно, слабее хорошей подзорной трубы, но ей удалось разглядеть лицо этого человека, жадно выглядывающего из-под капюшона. Описание миссис Дормайл было весьма точным. Он не был симпатичным, но выглядел неплохо, если не считать шрама возле уголка левого глаза. И для кайриэнца он был очень высок. Как он ее нашел, и почему искал? Она не могла придумать безобидного подходящего ответа на оба эти вопроса, и хуже всего на второй. Для того, кто хотел расстроить планы Совета, кто желал бы увидеть на Солнечном Троне иной дом, вместо Дамодредов, лучшим выходом была бы смерть кандидата Башни. Запечатлев лицо этого человека в памяти, она отпустила Силу. Вот еще одна причина, чтобы быть осторожной. Он знал, на каком корабле она уплыла, и, видимо, знал все его остановки отсюда вплоть до Пограничных земель. Ей показалось разумным начать именно оттуда, потому что это было вдали от Кайриэна, и туда было легко добраться по реке.

- Капитан Карней, Синекрылка быстрый корабль? – спросила она.

Капитан, толстый загорелый мужчина с прямыми усами, навощенными до острых кончиков, перестал выкрикивать приказы, и надел на лицо подобие уважительной улыбки. Ему было очень приятно получить золото благородной женщины за ее провоз и ее лошади. - Самый быстрый на реке, если быть точным, Миледи, - и снова принялся орать на команду.

Он уже получил задаток, и просто должен был показывать должное уважение, чтобы быть уверенным в получении остального золота.

Любой капитан именно так и скажет о своем корабле, но когда ветер наполнил треугольные паруса, Синекрылка помчалась вперед, оправдывая свое имя, практически вылетев из гавани.

В этот момент Морейн оказала неповиновение Престолу Амерлин. О, Сайрин, конечно, увидела бы неповиновение даже в том, что она покинула Башню, но намерение не было деянием. Какое бы ей наказание ни назначили, оно, скорее всего, будет включать в себя и труд, и лишения, и Укрощение Плоти и Духа. И в дополнение к этому, за ней почти наверняка охотится убийца. Ее колени должны были дрожать от страха перед Сайрин, или перед мастером Гортанесом, но когда Тар Валлон и Башня стали таять позади нее, все что она чувствовала – это великолепное чувство свободы и возбуждения. Они не смогут теперь посадить ее на Солнечный Трон. К тому времени, как Совет найдет ее, на нем уже будет сидеть кто-то другой. И еще она направляется на поиски мальчика. Она отправилась в приключение более великое, чем все, что когда-либо происходило с любой Айз Седай.

© Перевод с английского Layna, февраль-март 2004 года
 
« Пред.   След. »