Цитадель Детей Света. Возрождённая

Сквозь багровый сумрак плыл в железном паланкине на плечах четверых мертвых деодандов Моллокос Скорбный.
Над ним висело распухшее солнце, на котором черные материки пепла непрестанно наползали на гибнущие моря тусклого красного света. Впереди и позади виднелся лес, погруженный в пурпурные тени. Семи футов высотой и черные как оникс, деоданды были одеты лишь в оборванные юбки. Правый передний, самый свежий, хлюпал при каждом шаге. Его парящая, вздутая плоть сочилась ядовитой жидкостью из тысячи крошечных отверстий, проделанных Великолепным Радужным Распылителем. Он шел, оставляя влажные следы на поверхности древней, заросшей травой дороги, чьи камни были выложены еще в славные дни Торсингола, память о которых теперь угасала.
Деоданды двигались ровным, быстрым шагом, преодолевая лигу за лигой. Будучи мертвыми, они не ощущали ни прохлады в воздухе, ни разбитых, покрытых трещинами камней под ногами. Паланкин качался из стороны в сторону, и это плавное движение напомнило Моллокосу о том, как мать баюкала его в колыбели. Даже у него когда-то была мать, но это было так давно. Время матерей и детей прошло. Раса людей увядала, а на их руины приходили гру, эрбы и пельграны.
Однако размышления о таких вещах лишь повергали его в еще большее уныние. Вместо этого Моллокос предпочитал изучать книгу, лежавшую у него на коленях. После трех дней бесплодных попыток заново выучить заклинание Великолепного Радужного Распылителя он отложил в сторону свой гримуар, увесистый том в переплете из ярко-красной растрескавшейся кожи с чугунными застежками и петлями, сменив его на небольшой сборник эротической поэзии последних дней Империи Шерит, чьи стихи о похоти и страсти канули в вечность миллиарды лет назад. В последнее время Моллокос был настолько мрачен, что даже эти страстные строки редко приводили его в возбуждение, но здесь слова хотя бы не превращались, как в гримуаре, в извивающихся на пергаменте червей. Долгий полдень этого мира сменился вечером, и в сумерках даже магия начала бледнеть и растворяться.
Разбухшее солнце медленно клонилось к закату, и различать слова становилось все труднее. Закрыв книгу, Моллокос натянул на ноги Плащ Грозного Облика и начал наблюдать за проплывающими мимо деревьями. В меркнущем свете каждое дерево казалось зловещей предыдущего, и он краем глаза видел движущиеся под ними тени, хотя стоило ему повернуть голову, чтобы разглядеть их получше, как они исчезали.
У дороги стоял потрескавшийся, облупленный деревянный указатель:

ДОМИК У ОЗЕРА
Пол-лиги вперед по Дороге
Славится Своими Шипящими Угрями

Гостиница была бы очень даже к месту, хотя Моллокос и не питал особых надежд по поводу любого заведения на такой унылой заброшенной дороге, как эта. С наступлением темноты зашевелятся гру, эрбы и лейкоморфы, некоторые из них настолько голодные, что могут рискнуть и напасть даже на грозного с виду чародея. Было время, когда он не боялся этих тварей. Как и все чародеи, он неизменно вооружался полудюжиной могущественных заклинаний, когда бы ему не приходилось покидать свой надежный дом. Но теперь заклинания сочились сквозь его разум, как вода сквозь пальцы, и даже те, которыми он еще владел, с каждым разом казались все слабее. И не стоило забывать о теневых мечах. Некоторые утверждали, что они могли менять облик, а их лица были мягкими как воск. Моллокос не знал, так ли это, но в их недобрых намерениях у него не было сомнений.
Скоро он доберется до Кайна и будет распивать черное вино с Принцессой Канделум и своими собратьями чародеями, находясь в безопасности за высокими белыми стенами города и его древними чарами, но сейчас даже такая унылая гостиница, как этот Домик у Озера, была бы лучше, чем еще одна ночь в палатке под зловещими соснами.

Подвешенная между двух огромных деревянных колес, телега тряслась по изрытой колеями дороге и подпрыгивала на разломанных камнях, сопровождаемая стуком зубов Чимвазла. Он крепче сжал кнут. У него было широкое лицо, приплюснутый нос и дряблая, обвисшая рябая кожа с зеленоватым оттенком. Время от времени его язык молниеносно устремлялся к уху и облизывал его.
По левую сторону виднелся лес, густой, черный и мрачный; по правую, за несколькими редкими деревьями и серым унылым берегом, усеянным зарослями солянки, тянулось озеро. Темно-лиловое небо, переходившее в цвет индиго, было озарено светом изнуренных звезд.
- Быстрее! – крикнул Чимвазл находящемуся в упряжке Полимамфо. Он бросил взгляд через плечо. Следов погони не было, но это еще не значило, что Твк-ане не шли за ним. Они были мерзкими маленькими тварями, хотя и приятными на вкус, но злопамятными выше всякой меры. – Смеркается. Скоро нас настигнет ночь! Пошевеливайся! Мы должны найти убежище до темноты, дубина ты неотесанная!
Шерстоносый пунер в ответ только хрюкнул, так что Чимвазл угостил его небольшой порцией кнута для ободрения.
- Переставляй свои ноги, вшивая деревенщина!
На этот раз Полимамфо приложил все возможные усилия, замелькали ноги, заболталось брюхо. Колесо налетело на камень, телега подпрыгнула, и Чимвазл прикусил язык. Вкус крови, густой и сладкий как заплесневелый хлеб, наполнил его рот. Чимвазл сплюнул, и комок зеленоватой слизи и черного гноя попал прямо в лицо Полимамфо, прилипнув к его щеке, прежде чем упасть вниз и забрызгать камни.
- Быстрее! – взревел Чимвазл, а его кнут стал напевать бодрую мелодию, поддерживавшую пунера в нужном ритме.
Наконец деревья расступились, и перед ними возникла гостиница, стоявшая на каменистом пригорке, у которого сходились три дороги. Она казалась прочной и приветливой, каменная внизу и деревянная вверху, с величественными фронтонами, высокими башенками и широкими окнами, из которых лился гостеприимный теплый красноватый свет и доносились веселые звуки музыки и смеха, сопровождаемые звоном блюд и бокалов, который будто бы говорил: заходи, заходи, снимай сапоги, отдыхай и наслаждайся кружкой эля. За остроконечными крышами гостиницы на солнце блестело озеро, гладкое и красное, как лист кованой меди.
Никогда еще Великий Чимвазл не лицезрел такой приятной картины.
- Стой! – скомандовал он, щелкнув кнутом над самым ухом Полимамфо, чтобы привлечь его внимание. – Остановись! Довольно! Здесь мы и укроемся!
Полимамфо споткнулся, замедлил ход и остановился. Он с сомнением оглядел гостиницу, затем втянул носом воздух.
- Я бы двигался дальше. Будь я на вашем месте.
- Уверен, тебе бы этого и хотелось. – Чимвазл спрыгнул с телеги, и его мягкие сапоги с хлюпаньем погрузились в грязь. – А когда Твк-ане схватили бы нас, ты бы сидел и посмеивался, пока они кололи бы меня своими копьями. Что ж, зато здесь они нас никогда не найдут.
- Кроме вот этого, - произнес пунер.
И в самом деле, Твк-анин был тут как тут, летая вокруг головы Чимвазла с невиданной наглостью. Под слабое жужжание крыльев своей стрекозы он взял копье наперевес. Его кожа была бледно-зеленой, а шлем представлял собой скорлупу от желудя. Чимвазл в ужасе поднял руки.
- Что вам от меня нужно? Я ничего не сделал!
- Ты съел доблестного Флорендаля, - ответил Твк-анин. – Ты проглотил Леди Мелесенс и пожрал троих ее братьев.
- Ничего подобного! Я отрицаю все обвинения! Это был кто-то другой, похожий на меня. У вас есть доказательства? Покажи мне их! Что, нечего показать? Тогда убирайся!
Вместо этого Твк-анин набросился на него и нанес ему удар в нос своим копьем, но как бы быстр он ни был, Чимвазл был еще быстрее. Его длинный липкий язык вылетел наружу, выдернул крошечного всадника из седла и притянул обратно, сопровождаемый его воплями. Доспехи Твк-анина оказались хрупкими и приятно хрустели на острых зеленых зубах Чимвазла. Вкусом он напоминал мяту, мох и грибы - довольно пикантное сочетание.
После Чимвазл ковырял в зубах крошечным копьем.
- Только один, - с уверенностью заявил он, когда никто больше не соизволил появиться. – Миска шипящих угрей ждет меня. Можешь остаться здесь, пунер. И приглядывай за телегой.

Лирианн подпрыгивала и кружилась на ходу. Гибкая и длинноногая, веселая и подвижная, одетая в серое и сумрачно-розовое, она шла развязной походкой. Ее блузка была соткана из шелковой пряжи, мягкой и гладкой, а три верхних пуговицы были расстегнуты. Широкополая шляпа из бархата, украшенная лихим пером, была щегольски сдвинута набекрень. На бедре висела Щекотунья в ножнах из мягкой серой кожи, сочетавшейся с ее высокими, выше колен, сапогами. На голове - копна золотисто-каштановых локонов, а молочно-белые щеки усыпаны веснушками. У нее были живые серо-зеленые глаза, рот, созданный для озорных улыбок, и маленький вздернутый носик, который подрагивал всякий раз, когда она принюхивалась.
Вечер благоухал соснами и морской солью, но за этими запахами Лирианн могла уловить слабые намеки на эрба, умирающего гру и вонь гаулов неподалеку. Ей было интересно, осмелится ли кто-нибудь выйти и поиграть с ней после захода солнца. Такая возможность вызывала у нее улыбку. Она коснулась рукояти Щекотуньи и закружилась под деревьями, выбивая небольшие облачка пыли каблуками своих сапог.
- Почему ты танцуешь, девочка? – спросил тихий голос. – Час уже поздний, а тени длинны. Не время для танцев.
Твк-анин парил прямо у головы Лирианн, за ним еще один. Появился третий, затем четвертый. Наконечники их копий сверкали красным в свете заходящего солнца, а стрекозы под ними испускали слабое бледно-зеленое свечение. Лирианн разглядела еще больше Твк-анинов среди деревьев: крошечные, словно звезды, пятна света метались между ветвями.
- Солнце умирает, - ответила она. – В темноте не будет никаких танцев. Поиграйте со мной, друзья. Плетите яркие узоры в вечернем воздухе, пока вы еще можете.
- У нас нет времени на игры, - сказал один из Твк-анинов.
- Мы охотимся, - добавил другой. – Мы потанцуем позже.
- Позже, - согласился первый. И острый как осколки смех Твк-анинов наполнил лес.
- Здесь рядом Твк-город? – спросила Лирианн.
- Не рядом, - отозвался один из Твк-анинов.
- Мы проделали долгий путь, - продолжил другой.
- У тебя есть для нас пряности, танцовщица?
- Соль? – спросил второй.
- Перец? – присоединился третий.
- Шафран? – с надеждой выдохнул четвертый.
- Дай нам пряности, и мы покажем тебе тайные тропы.
- Вокруг озера.
- Вокруг гостиницы.
- Ого. – Лирианн широко улыбнулась. – Что это за гостиница? Кажется, я чую ее запах. Магическое место, верно?
- Темное место, - ответил Твк-анин.
- Солнце гаснет, и весь мир погружается в темноту. - Лирианн вспомнила другую гостиницу, из другого времени, скромное, но дружелюбное заведение с чистым камышом на полу и спящей у камина собакой. Уже тогда мир умирал, а ночи были темны и наполнены страхом, но за этими стенами все еще можно было найти дружбу, веселье и даже любовь. Она вспомнила жаркое на вертеле над потрескивающим огнем и шипение капающего с него жира. Вспомнила пиво, темное и крепкое, с запахом хмеля. И вспомнила девочку, хозяйскую дочку с сияющими глазами и глупой улыбкой, влюбленную в бродячего воина. Она была уже мертва, бедняжка. Но что с того? Весь мир был почти мертв.
- Я хочу посмотреть на эту гостиницу, – сказала она. – Далеко до нее?
- Лига, - ответил Твк-анин.
- Меньше, - заверил второй.
- Где наша соль? – спросили они вместе. Лирианн каждому дала по щепотке соли из поясного мешочка.
- Покажите мне дорогу, - сказала она, - и перец тоже ваш.

В Домике у Озера не было проблем с посетителями. В одном углу сидел мужчина с длинной бородой, ковырявший ложкой какое-то мерзкое фиолетового цвета блюдо. В другом развалилась на стуле темноволосая шлюха, нянчившая бокал вина, словно новорожденного ребенка. У деревянных бочонков, стоявших вдоль одной из стен, похожий на хорька человек с растрепанными усами высасывал улиток из раковин. Хотя его глаза показались Чимвазлу мрачными и коварными, пуговицы на его камзоле были серебряными, а шляпу украшал веер из павлиньих перьев, что указывало на отсутствие недостатка в средствах. Рядом с камином у стола сгрудились мужчина с женой и двумя крупными, неповоротливыми сыновьями, деля между собой огромный мясной пирог. Взглянув на них, можно было подумать, что они пришли из страны, где единственным цветом был коричневый. У отца была густая борода, у его сыновей – пышные усы, закрывавшие рот. У их матери усы были тоньше и оставляли губы открытыми.
От этих крестьян разило капустой, поэтому Чимвазл поспешил в дальнюю часть залы и присоединился к состоятельному парню с серебряными пуговицами на камзоле.
- Как улитки? – поинтересовался он.
- Скользкие и безвкусные. Не советую.
Чимвазл пододвинул стул.
- Я – Великий Чимвазл.
- А я – Принц Рокалло Доблестный.
Чимвазл нахмурился.
- Принц чего?
- Просто принц, - он высосал очередную улитку и бросил пустую раковину на пол.
Ответ не понравился Чимвазлу.
- С Великим Чимвазлом шутки плохи! – предупредил он так называемого князька.
- И все же ты здесь, в Домике у Озера.
- Ты тоже, - заметил Чимвазл с некоторым раздражением.
Появился хозяин трактира, кланяясь и расшаркиваясь, как ему и было положено.
- Чем могу служить?
- Я попробую ваших знаменитых шипящих угрей.
Трактирщик откашлялся, как бы извиняясь.
- Увы, угрей... эээ... больше нет в нашем меню.
- Что? Как так? На вывеске написано, что это ваше фирменное блюдо.
- Так и было. Раньше. Угри – существа бесподобные на вкус, но больно шаловливые. Один как-то съел любовницу колдуна, отчего тот в гневе вскипятил озеро, уничтожив всех остальных.
- Похоже, вам стоит поменять вывеску.
- Каждый день, просыпаясь, я размышляю о том же. Но потом, думаю я, мир может умереть уже сегодня, так стоит ли мне проводить свои последние часы, забравшись на лестницу с кисточкой в руке? Я наливаю себе вина и присаживаюсь, чтобы обдумать это, а к вечеру желание проходит само.
- Твои желания меня не волнуют, - сказал Чимвазл. – Раз у тебя нет угрей, придется мне довольствоваться жареной птицей с хрустящей корочкой.
Трактирщик погрустнел.
- Увы, местный климат не подходит для цыплят.
- Рыба?
- Из озера? – он содрогнулся. – Не советую. Очень уж нездоровая там вода.
Чимвазл начинал сердиться. Его сосед склонился над столом и сказал:
- Ни в коем случае не берите миску грязи. Пироги из хрящей тоже лучше не заказывать.
- Прошу прощения, - произнес трактирщик, - но все, что у нас сейчас есть – это мясной пирог.
- Из какого же он мяса? – спросил Чимвазл.
- Коричневого, - ответил тот, - с кусками серого.
- Что ж, тогда мясной пирог.
Похоже, другого выхода не было.
Надо признать, пирог оказался большим, но на этом его преимущества заканчивались. В основном Чимвазлу попадались хрящи, изредка куски желтого жира, а однажды что-то подозрительно захрустело на зубах. Серого мяса было больше, чем коричневого, а один кусок и вовсе поблескивал зеленым. В пироге он также нашел морковку, а может, это был чей-то палец. В любом случае, пирог пережарили. О корочке, чем меньше слов, тем лучше.
Наконец, Чимвазл отодвинул от себя пирог. Съедено было не больше четверти.
- Умный человек, возможно, прислушался бы к моим советам, - сказал Рокалло.
- Умный человек с полным желудком – может быть.
С Твк-анинами была одна проблема: не важно, сколько ты их съел, через час ты снова был голоден.
- Земля умирает, но ночь только начинается, - Великий Чимвазл достал из рукава колоду цветных карточек. – Ты когда-нибудь играл в штифт? Веселая игра, и отлично идет с элем. Как насчет пары заходов?
- Эта игра мне незнакома, но я быстро учусь, - ответил Рокалло. – Если ты объяснишь мне ее основы, я с радостью поиграю с тобой.
Чимвазл начал мешать карточки.