Цитаты не из книг "Колеса Времени"

[Keeper]

 И графство задрожит, когда, лесной взметая прах, из лесу вылетит беда на взмыленных конях...
Вальтер Скотт. Разбойник.

[Karakuma]

Вот, помню, как-то двое голодных после битвы ходили среди трупов, карманы выворачивали, в сумках шарили... Смотрят, один трупец лежит рылом вверх, живот распорот, а желудок полон... Видать, поел плотно перед битвой, еда не успела перевариться, ну, разве что самую малость. Один говорит другому, давай, мол, съедим. Другой подумал-подумал, поколебался и отказался. Холодное все, говорит. Застыло! Труп-то вовсе окоченел. Если бы чуть раньше... А первый взял и выел у того из распоротого желудка остатки полупереваренной еды. Да только в самом конце попался ему волосок. Ну, понятно, стошнило. Любого из нас бы... Тут второй и говорит довольно: ура, в твоем пузе нагрелось! И подобрал с земли, поел...

Юрий Никитин. Стоунхендж

[Александр Тагере]

Истинно благородные люди никогда этим не кичатся.
Франсуа де Ларошфуко

[Александр Тагере]

    Веселые люди делают больше глупостей, чем грустные, но грустные делают большие глупости.

        Э. X. Клейст

[Александр Тагере]

- Совесть... С чем ее едят, совесть-то?
- Совесть не едят, сынок, с ней живут.

("Вечный зов", диалог Федора и Силантия)

[Александр Тагере]

Евсей Галаншин-"Раскудрит твою через коромысло!!!!!" (оттуда же)

[Madina]

Дети могут воевать со взрослыми. Взрослые тоже воюют с детьми, они одичали. Но дети не воюют с детьми  ни на одной планете - они еще не посходили с ума!

С.Лукьяненко "Рыцари сорока островов"

[Александр Тагере]

— Главное, — говорил он, залпом опорожняя чашу с вином, — это рациональный подход к делу плюс холодный расчет. Ноль эмоций — половина успеха любого, даже самого безнадежного дела.

[Александр Тагере]

Король Талига не может лгать! - Рокэ Алва

[Александр Тагере]

- Высокий Суд благодарит графа Феншо. - Кракл немного выждал и обернулся к обвиняемому. - Рокэ Алва, понятно ли вам обвинение и признаете ли вы себя виновным?
Ворон и бровью не повел. Если бывшему маршалу и было не по себе, виду он не показал.
- Рокэ Алва, - Краклу хватило ума сохранять спокойствие, - отвечайте на вопрос. Повторяю, понятно ли вам обвинение и признаете ли вы свою вину?
- Чего ж тут не понять? - Подсудимый досадливо поморщился. - Меня обвиняют в том, что я родился в семье Алва и дожил до тридцати семи лет, ни разу не подняв руку на сюзерена, которому присягнул. Кроме того, я не принадлежу одновременно двум церквям, не проиграл ни одной битвы и ни разу не позволил себя убить. Да, все так и есть, Феншо прав. Только виной я это не считаю, напротив. Здесь мы с вами, как это ни печально, расходимся.

[Александр Тагере]

Спойлер

- Я - Катарина-Леони Оллар, урожденная графиня Ариго. Я должна говорить... Дайте мне Эсператию!
Она же не хотела идти, боялась и не хотела. И пришла!
- Сударыня, - взгляд гуэция стал затравленным, - поднимитесь на кафедру... и примите присягу.
- Да, господин гуэций. Я иду.
Кто-то высокий, кажется, посол Дриксен, торопливо поднялся, подавая пример другим. Катарина Оллар, глядя прямо перед собой, почти бежала сквозь строй торопливо встающих мужчин. Плохо закрепленная вуаль серым дымком скользнула с плеч, упала под ноги, женщина даже не оглянулась. Всегда тихая, нежная, робкая, кузина была исполнена какой-то отчаянной силы. Она горела, как горит сухая трава, светло, стремительно и коротко...
- Я готова. - Фарфоровая ладошка легла на огромный том. - Именем Создателя, жизнью детей... своей жизнью и своей честью клянусь, это правда... Правда все, что я скажу!
- Сударыня, - голос гуэция был мягким до полной гнили, - госпожа Оллар, Высокий Суд знает, что вы нездоровы. Высокий Суд не счел возможным вас тревожить.
- Я здорова, - Катари судорожно вцепилась в кафедру и покачнулась, - и я буду говорить... Я должна... Хотя бы я, если другие лгут или молчат. Мне терять нечего, я уже все потеряла... Давно потеряла...
- Госпожа Оллар, правильно ли я понял, что это вы подали вашему супругу мысль отдать герцогу Алва меч Раканов?
- Я. - Катарина быстро, словно маленькая девочка, кивнула головой. - И не я... Этого хотели все...
- Госпожа Оллар, - подал голос Фанч-Джаррик, - что значит «все»?
Личико бывшей королевы стало мечтательным, она улыбнулась робко и удивленно. Так улыбаются в ответ на непонятную шутку.
- Сударь, вы ведь талигоец? Я вас видела, вы служили у Придда, то есть... у супрема... Неужели вы забыли, как встречали спасителей Варасты? Людям не платили за восхищение, за любовь, за благодарность... Их чувства были подлинными... Рокэ Алва принес стране мир и хлеб, это... Это стоило награды, но у герцога было все, и я подумала...
Гальтара, древние анаксы, для меня это было сказкой, чем-то красивым, высоким, навсегда ушедшим, но оставившим в сердце серебряный след. Я не думала, не могла думать, что Раканы на самом деле...
Господин Фанч-Джаррик, мы вошли в тронный зал, я увидела на стене меч... Я вспомнила, как Эрнани Святой в день триумфа вручил Лорио Борраске свой меч, ведь сам император не мог его носить. Это было красиво, это было справедливо...
- Госпожа Оллар, Высокий Суд благодарен за то, что вы разъяснили это небольшое недоразумение, - прервал рассказ о Лорио гуэций. - Вы нуждаетесь в покое, сейчас вам подадут конные носилки.
- Я не уйду. - Женщина сжала губы и высоко вздернула подбородок. - Я не по своей воле оказалась на троне, но я была королевой. Я не стану прятаться ни за свою слабость, ни за своего брата...
Мой супруг и я... мы перед Создателем и Золотыми землями были талигойскими владыками, мы, а не Квентин
Дорак и не Рокэ Алва. Так судите нас, если есть за что... Нас, а не нашего полководца!
Такой сестру Робер еще не видел. Если б не монашеское платье и судорожно сжатые тоненькие руки, она и впрямь казалась бы королевой... Пеночка, напавшая на кошек!
- Подсудимый защищает себя сам. - Кортней повысил голос, скотина! - Нуждайся Рокэ Алва в вашем заступничестве, он бы просил Высокий Суд вызвать вас, но он не представил ни одного свидетеля своей невиновности, равно как не отвел никого из свидетелей обвинений. Тем не менее, раз вы расположены говорить, я считаю своим долгом допросить вас. Госпожа Оллар, мой вопрос может показаться вам неприятным, но я обязан его задать. Итак...
- Рокэ, почему вы молчите? - Катари смотрела не на гуэция, а на Ворона. - Расскажите им, что творилось в Варасте... Что вы видели здесь, как бросились в горящий дом... Вы хотели спасти людей, а нашли предательство... Вас всегда предавали, всегда... А вы делали свое дело и даже не мстили!
- Ваше Величество ошибается, - на лице Ворона не дрогнул ни один мускул, - я отомстил. В том числе вашим братьям.
- Удар шпаги спасает от Занхи, - лицо Катари стало грустным, - удар шпаги спасает от позора... Вы дали моим братьям умереть с честью, и не только им... Теперь вас судят. Так объясните судьям, что значит честь и верность. Что значит жить не для себя, а для своего короля и для своей страны... Вы же умеете говорить, так скажите, может, кто-нибудь поймет...
Вы не боитесь смерти, это все знают, но другие боятся. Люди боятся, женщины, старики, дети... Они не хотят умирать, но умрут, потому что их некому защищать... Потому что вы верны королю, а он вас предал... Да-да, предал... Но король еще не королевство, которое рвут на части и разорвут... Вот тогда вы будете достойны казни, господин Первый маршал... Достойны Заката!
- Госпожа Оллар. - Робер не заметил, когда супрем успел вскочить. - Госпожа Оллар, успокойтесь, вам будет плохо...
- В самом деле, Ваше Величество, - негромко произнес Ворон, - вам следует себя поберечь. Возвращайтесь в аббатство, за себя я отвечу сам.
- Будь проклят тот день, когда я вам написала. - Катарина забыла, где она и что с ней. Она видела только неподвижно сидящего человека без шпаги. - Но я... Я думала, это просто мятеж против Колиньяров... Я боялась, что Манрики утопят Эпинэ в крови, мою Эпинэ... Я ничего не могла сделать, только позвать вас... А теперь вас убивают... Из-за меня!
- Ваше Величество, вы поступили совершенно правильно. - Алва еще был спокоен, только дернулась выбритая до синевы щека. - Кровь и жизнь Первого маршала принадлежат Талигу и его королю.
- Королю, - как в забытьи нараспев произнесла Катарина, - королю... Король отрекся от единственного человека, который был ему верен... Еще немного, и он отречется от своих детей. Создатель, я бы хотела, чтоб они были не Олларами...
Тонкая рука провела по лицу, словно снимая незримую паутину. Бывшая королева Талига шагнула вперед, к человеку, все еще бывшему ее мужем.
- Фердинанд! - Звонкий голос разбился о потолок, разлетелся хрустальными осколками. - Вы не только не король... Вы не дворянин, не мужчина, не человек...
Пальцы Катарины судорожно метнулась к тугому вороту, она споткнулась, но не упала, осунувшееся личико стало снеговым. Робер вскочил и кинулся к сестре. Кажется, он что-то сбросил на пол... Чьи-то бумаги, ну и кошки с ними.
- Ей плохо, - выкрикнул кто-то тонким голосом. Кто-то? Фердинанд! - Катарина... Душа моя!
Женщина рванула воротник, что-то отлетело, звякнуло об пол, Иноходец отпихнул судебного пристава, перепрыгнул через какую-то лавку и успел подхватить обмякшее тело. Гребни, или чем там женщины
закалывают волосы, выпали, пепельная волна хлынула на пол, Робер едва не наступил на блестящие пряди.
- Двери! - рявкнул откуда-то Мевен. - Двери откройте! Шире!
- Катарина, что с тобой?! Катарина...
- Врача!
- Госпожу Оллар сопровождает мой личный врач, - голос Левия перекрыл тревожное гуденье, - он в Дубовой приемной, пошлите за ним.
- Сейчас...
Только бы не споткнуться, здесь такие мерзкие ступени...
- Монсеньор, вам помочь?
- Я сам!
Эпинэ нес бесчувственную женщину, а за спиной бился крик Фердинанда:
- Я лгал, лгал!... Делайте со мной, что хотите, но я лгал! Я - трус, я лжец, но я король... И Карл - мой сын... Мой! А Рокэ невиновен... Он спасал Талиг по моему приказу! Он - солдат, а король - я! Я приказывал, а он воевал... И я отвечаю... За все и за всех! За моего маршала, за Сильвестра!...
Двери уже закрывались, когда до Эпинэ донесся стук жезлов и вопли судебного пристава:
- Высокий Суд просит покинуть зал Его Величеству... Переносится... На неопределенное время...

[свернуть]

[Дамер]

Дети могут воевать со взрослыми. Взрослые тоже воюют с детьми, они одичали. Но дети не воюют с детьми  ни на одной планете - они еще не посходили с ума!

С.Лукьяненко "Рыцари сорока островов"

автор цитаты Крапивин, а не Лукьяненко.

[Madina]

Цитата: Madina от 16 Сентября 2010, 19:27:34Дети могут воевать со взрослыми. Взрослые тоже воюют с детьми, они одичали. Но дети не воюют с детьми  ни на одной планете - они еще не посходили с ума!С.Лукьяненко "Рыцари сорока островов"автор цитаты Крапивин, а не Лукьяненко.

Хм..Прошу прощения. Я думала что надо указать произведение и его автора. Спасибо что поправили.

[sevva]

Так называемый парадокс автора, шокирующий читателя, находится часто не в книге автора, а в голове читателя.
Ф. Ницше. Человеческое слишком человеческое

[Madina]

Жить – значит быть уязвимым. От кромешного ада отделяет тоненькая стенка мыльного пузыря. Лед на дороге. Неудачное деление стареющей клетки. Ребенок подбирает с пола таблетку. Слова цепляются друг за друга, выстраиваются, повинуясь великой гармонии Речи...
– У тебя все будет по-другому. Твоя воля. Твоя власть. Пусть всегда будет солнце. Я верую в мир вне злобы. Пусть расцветают сто цветов... Ты – любимое орудие Речи. Звучи!
Сашка вздрогнула от силы этого приказа.
– Нет. Потому что для меня любить означает бояться.
Там, в актовом зале, с экзаменаторского стола сорвался графин.
– Я прозвучу, и страх прозвучит во мне – в Первом Слове. И вся любовь, которую я несу, навсегда будет отравлена страхом. Я отказываюсь...
Разлетелись осколки стекла.
«Слово сказано».
«Конец. Она провалила».
«Она провалилась».
«Неуд».
Пустое темное пространство вокруг Сашки загорелось множеством звезд, и звезды обернулись золотыми монетами. Тусклые, тяжелые, они хлынули и затопили, грозя захлестнуть с головой.
– Я отказываюсь бояться!
В этот момент она прозвучала и поняла, что звучит.

Марина и Сергей Дяченко "Vita Nostra"