7. Джон (2)

[Xanvier Xanbie]

Джон перечитывал письмо снова и снова, пока слова не начали рябить и прыгать у него перед глазами.
«Я не могу это подписать. Я этого не подпишу».
Он местами уже подпалил пергамент, намереваясь сжечь, но отложил и сделал глоток эля — с одинокого ужина прошлым вечером осталось застоявшиеся полкружки.
«Мне придется подписать. Они выбрали меня лордом-командующим. Стена — моя, и Дозор тоже мой. Ночной Дозор не принимает участия в войнах».
Он испытал облегчение, когда Скорбный Эдд заглянул в дверь и доложил, что снаружи ждет Джилли. Джон отложил письмо мейстера Эйемона в сторону.
— Я с ней поговорю, — он с ужасом ждал этого разговора. — Найди мне Сэма, после мне надо будет поговорить и с ним.
— Он внизу, с книгами. Мой старый септон говаривал, что книги — это разговоры мертвецов. Мертвецам следует помалкивать, вот что я скажу. И на кой кому-то слушать, что болтают мертвецы? — Скорбный Эдд ушел, бормоча себе под нос что-то о червях и пауках.
Джилли, войдя в комнату, тут же опустилась на колени. Джон обошел вокруг стола и поднял ее на ноги.
— Передо мной не надо преклонять колен. Это для королей.
Хотя Джилли и была уже женой и матерью, Джону она показалась наполовину ребенком — худенькая малютка, укутанная в один из старых плащей Сэма. Плащ для нее был так велик, что под его складками можно было бы упрятать еще несколько таких же девочек.
— С детьми все хорошо? — спросил Джон.
Одичалая несмело улыбнулась из-под капюшона.
— Да, милорд. Я боялась, что у меня не хватит молока на двоих, но чем больше они сосут, тем больше у меня молока. Они крепкие малыши.
—  Мне придется сказать тебе одну тяжелую вещь, — у него с языка чуть не сорвалось «попросить», но в последний момент Джон удержался.
— Про Манса? Вель умоляла короля пощадить его. Она говорила, что выйдет замуж за кого-нибудь из преклонивших колено и никогда не перережет ему горло, только бы Мансу сохранили жизнь. Кроме этого Костяного Лорда. Крастер всегда клялся, что убьет его, если тот хоть раз покажется у замка. Манс за всю жизнь не сделал и половины того зла, что сделал Костяной Лорд.
«Да, Манс всего лишь повел армию против государства, которое когда-то поклялся защищать».
— Манс принес нашу присягу, Джилли. Потом он вывернул свой плащ, женился на Далле и объявил себя Королем-за-Стеной. Его жизнь сейчас в руках короля. Но мы сейчас говорим не о нем, а о его сыне. Сыне Даллы.
— Малыше? — ее голос задрожал. — Но он никогда не нарушал присяги, милорд. Он только спит, плачет и сосет молоко, и все, он никому не причинял вреда. Не дайте его сжечь. Спасите его, пожалуйста.
— Только ты можешь это сделать, Джилли, — и Джон объяснил ей, как.
Другая женщина бы зашипела на него, обругала, прокляла всеми семью преисподними. Другая женщина бы кинулась на него в ярости, дала пощечину, ударила бы, попыталась бы выцарапать глаза ногтями. Другая женщина крикнула бы ему в лицо, что не подчинится.
Джилли только помотала головой:
— Нет, прошу вас, нет.
Ворон услышал это и тоже закричал:
— Нет!
— Если откажешься, ребенка сожгут. Не сегодня утром и не завтра... но рано или поздно Мелисандре понадобится пробудить дракона, или поднять ветер, или сотворить еще какие-то чары, для которых нужна королевская кровь. От Манса к тому времени останутся только кости да пепел, так что она потребует сжечь его сына, и Станнис ей не откажет. Если ты не увезешь ребенка, его сожгут.
— Я уеду, — сказала Джилли, — я заберу его, я заберу обоих — малыша Даллы и своего.
Слезы катились у нее из глаз. Если бы они не блестели в свете свечи, Джон так бы и не понял, что она плачет.
«Жены Крастера, наверное, научили своих дочерей плакать только в подушку. Может быть, они уходили куда-нибудь выплакаться — подальше от крастеровых кулаков».
Джон стиснул пальцы правой руки в кулак.
— Заберешь обоих детей — и люди королевы погонятся за тобой и приведут обратно. Мальчика сожгут... и тебя вместе с ним.
«Если я буду ее успокаивать, она подумает, что слезами можно меня пронять. Ей придется понять, что я не отступлюсь».
— Ты заберешь только одного ребенка, и это будет сын Даллы.
— Мать не может бросить сына, а бросит — будет проклята навеки. Только не сына. Мы спасли его — Сэм и я. Пожалуйста, прошу вас, милорд. Мы спасли его от мороза.
— Говорят, смерть от холода почти безболезненна. Огонь же... Джилли, ты видишь свечу?
Она посмотрела на пламя.
— Да.
— Дотронься до него. Поднеси руку к огню.
Ее большие карие глаза сделались еще больше. Она не сдвинулась с места.
— Сделай это.
«Убей мальчишку».
— Давай.
Затрепетав, девушка протянула вперед руку — много выше дрожащего огонька свечи.
— Ниже. Пусть он тебя поцелует.
Джилли опустила руку — на дюйм, потом еще на один. Когда пламя лизнуло ее кожу, Джилли отдернула руку и захныкала.
— Огонь — страшный способ умереть. Далла умерла, дав жизнь этому ребенку, но ты его выкормила и вынянчила. Ты спасла собственного сына от льда, теперь спаси ее сына от пламени.
— Но они же сожгут моего малыша. Красная женщина — если ей не достанется сын Даллы, она сожжет моего.
— Твой сын не королевской крови. Мелисандра ничего не добьется, предав его огню. Станнису надо, чтобы одичалые воевали на его стороне — он не сожжет невинного без причины. С твоим ребенком все будет хорошо. Я найду ему кормилицу, и его воспитают в Черном Замке, здесь, под моей защитой. Он научится охотиться и ездить верхом, владеть мечом, топором и луком. Я даже прослежу, чтобы его научили читать и писать, — Сэму это понравится. — Когда он вырастет, я расскажу ему, кто он, и отпущу на все четыре стороны — искать тебя, если он того пожелает.
— Вы сделаете из него ворону, — она утерла слезы тыльной стороной маленькой белой руки. — Нет. Нет.
«Убей мальчишку», — подумал Джон.
— Да. Ты это сделаешь, иначе — я обещаю — в тот день, когда они сожгут ребенка Даллы, умрет и твой сын.
— Умрет, — каркнул ворон Старого Медведя, — умрет, умрет.
Девушка сгорбилась и съежилась на стуле, уставившись на пламя свечи; на ее глазах блестели слезы. Наконец Джон сказал:
— Можешь идти. Никому об этом не рассказывай и будь готова к отъезду за час до рассвета. За тобой придут мои люди.
Джилли поднялась на ноги — бледная и бессловесная, она вышла за дверь, не оглядываясь. Джон слышал шаги в арсенале — Джилли проскочила его почти что бегом.
Поднявшись из-за стола, чтобы прикрыть дверь, Джон увидел Призрака — тот растянулся за наковальней и грыз бычью кость. «Давно пора было тебе вернуться». Джон сел за стол и в очередной раз перечитал письмо мейстера Эйемона.
Сэм явился несколько минут спустя, стиснув в руках стопку книг. Стоило ему войти, как ворон Мормонта перелетел к нему и стал требовать зерна. Сэм, как мог, оказал ему эту услугу, протянув горсть зерна из мешочка за дверью; ворон, как мог, проклюнул ему руку. Сэм заорал, птица порхнула сторону, зернышки рассыпались по полу.
— Этот негодник клюнул тебя до крови? — спросил Джон.
Сэм робко стянул перчатку.
— Да. Кровоточит.
— Мы все проливаем кровь во имя Дозора. Впредь носи перчатки потолще, – Джон ногой указал на кресло рядом. – Садись и взгляни на это, – он передал Сэму пергамент.
– Что это?
– Бумажный щит.
Сэм медленно прочитал:
– Письмо к королю Томмену?
– В Винтерфелле Томмен играл деревянными мечами вместе с Браном, — припомнил Джон. — На нем было столько подушек, что его можно было принять за фаршированного гуся. Бран сшиб его наземь, — Джон прошел к окну и отворил ставни. Воздух снаружи холодил и бодрил, пусть небо и затянуло серой пеленой. — Но Бран мертв, а пухлый и розовощекий Томмен теперь сидит на Железном Троне в короне на курчавой головенке.
Сэм при этих словах принял страннейший вид и какое-то время колебался, точно хотел что-то сказать. Наконец он сглотнул и перевел взгляд на пергамент.
– Письмо не подписано.
Джон покачал головой.
– Старый Медведь сто раз молил Железный Трон о помощи. Но они отправили ему Яноса Слинта. Ни одно письмо не заставит Ланнистеров нас полюбить. Особенно если они узнают о том, что мы помогаем Станнису.
– Только чтобы спасти Стену, а не его мятежу. Именно об этом тут и сказано.
– Вряд ли лорд Тайвин оценит эту разницу, – Джон забрал письмо. – Зачем ему помогать нам? Он и раньше никогда не помогал.
– Что ж, он и не станет. Здесь говорится, что, пока король Томмен играл в свои игрушки, король Станнис прибыл, чтобы защитить королевство. Это собьет спесь с Ланнистеров.
– Я желаю уничтожить род Ланнистеров до основания, а не сбивать с них спесь. – Джон поднял письмо к глазам и прочитал, — «Ночной Дозор не принимает участия в войнах Семи Королевств. Наши клятвы принадлежат всему человечеству, и оно сейчас в опасности. Станнис Баратеон помог нам против врага из-за Стены, но мы все равно не признаем себя его людьми...»
Сэм ерзал в кресле.
– Отлично. Не признаем. Так ли?
– Я предоставил Станнису кров, пищу и Ночной форт, плюс согласился расселить свободных в Даре. Это все.
– Лорд Тайвин скажет, что это уже чересчур.
– Станнис говорит, что этого недостаточно. Чем больше ты даешь королю, тем больше ему хочется. Мы идем по хрупкому ледяному мосту и с каждой стороны пропасть. Даже одному королю и то тяжело угодить. А угодить сразу двоим – почти невозможно.
– Это так, но... если Ланнистеры все же победят, и лорд Тайвин решит, что мы предали короля, помогая Станнису, то это может означать конец всему Ночному Дозору. У него за спиной есть Тиреллы и вся мощь Хайгардена. Он уже один раз разбил лорда Станниса на Черноводной.
– Черноводная — всего лишь одна битва. Робб победил во всех битвах, но проиграл войну и потерял голову. Если Станнису удастся поднять север...
Сэм поколебался и заметил:
– Ланнистеры заполучили северян на свою сторону. Лорда Болтона и его бастарда.
– У Станниса есть Карстарки. Если ему удастся привлечь Белую Гавань...
– Если, – подчеркнул Сэм. – А если нет... милорд, даже бумажный щит куда лучше, чем никакой.
– Я тоже так думаю.
«И мейстер Эймон тоже». Он почему-то надеялся, что Сэм будет думать иначе. «Это всего лишь чернила и пергамент».
Вздохнув, Джон взял перо и расписался,
— Запечатывай.
«Пока я не передумал».
Сэм поспешно подчинился. Джон оттиснул на воске печать лорда-командующего и протянул письмо Сэму.
– Захвати это с собой к мейстеру Эйемону. И передай, чтобы он отправил птицу в Королевскую Гавань.
– Сделаю, — с облегчением сказал Сэм. – Милорд, могу я спросить... Я видел выходившую Джилли. Она едва не расплакалась.
– Вель присылала ее снова умолять меня на счет Манса, — солгал Джон. Они немного поговорили о Мансе, Станнисе и Мелисандре Асшайской, пока ворон не доклевал зерна на полу и не завопил: «Кровь!».
– Я отсылаю Джилли, — сказал Джон. — Ее и ее мальчика. Нам придется разыскать другую кормилицу для его молочного брата.
– Пока ищем, может помочь козье молоко. Оно полезнее для детей, чем коровье, — Сэму явно было неудобно откровенно рассуждать о грудях и молоке, и он вдруг заговорил о стародавних временах и каких-то юношах-командующих, живших и умерших столетия назад. Джон оборвал его:
— Скажи что-нибудь полезное для меня. Расскажи мне о нашем враге.
– Иные, – Сэм облизнул губы. – О них упоминается в анналах, хотя не так часто, как я было думал. По крайней мере, в тех, что я разыскал и прочел. Но я знаю, что я еще много чего не смог разыскать. Некоторые старые книги распались на части. Страницы очень ломкие, и рассыпаются, когда я пытаюсь их перевернуть. А по-настоящему древние книги... либо уже совсем превратились в труху, либо зарыты так глубоко, где я еще не искал либо... что ж, может статься так, что таких книг и в природе не существует и никогда не было. Древнейшие летописи были написаны, когда Андалы только пришли в Вестерос. Первые Люди выбивали руны на камнях, поэтому все что мы думаем, что знаем о Веке Героев, Веке Заката и Длинной Ночи дошло до нас в пересказе септонов, сделанном тысячу лет позднее. В Цитадели есть архмейстеры, кто как раз занимается этими вопросами. Эти древние легенды полны королей, правивших сотни лет назад, и о рыцарях, сражавшихся за тысячи лет до того, как их назвали рыцарями. Вы знаете сказки про Брандона Строителя, Симеона Звездноглазого, Ночного Короля... мы считаем вас девятьсот девяносто восьмым Лордом Командующим Ночного Дозора, но в самом древнем свитке, который я нашел, упоминается шестьсот семьдесят четыре командующих, что говорит о том, что записи велись...
– С давних пор, – прервал его Джон. – Так, что на счет Иных?
– Я нашел упоминания о драконьем стекле. Дети Леса издревле передавали его в дар Ночному Дозору, и в Век Героев давали по сотне обсидиановых кинжалов в год. Иные приходят вместе с холодами, на этом сходятся все легенды. Или же с их приходом становится гораздо холоднее. Иногда они появляются посреди снежной бури и тают, едва небеса очистятся. Они сторонятся солнечного света и появляются по ночам... либо же с их приходом наступает тьма. Одни истории рассказывают, что они ездят на телах погибших животных. На медведях, лютоволках, мамонтах, лошадях, это для них не важно, лишь бы животное было мертво. То, что убило Малыша Паула, оседлало дохлую лошадь, так что, очевидно, это правда. Но другие записи твердят и о ледяных пауках. Я понятия не имею, что это за штука. Погибшие в битве с Иными должны сжигаться, иначе мертвяк восстанет и превратится в их прислужника.
– Это мы знаем. Вопрос в том, как с ними сражаться?
– Если верить легендам, доспехам Иных обычное железо нипочем, а их собственные мечи настолько холодны, что могут ломать сталь. Однако их пугает огонь, и они уязвимы для обсидиана. Я обнаружил одну запись времен Долгой Ночи, в которой говорится, что последний из героев убивал Иных мечом из драконьей стали.
— Драконья сталь? – это название было Джону в новинку. – Валирийская сталь?
– Я тоже сразу о ней подумал.
– Значит, если мне удастся убедить всех лордов Семи Королевств передать нам свои валирийские мечи, все будут спасены? Это не так уж и трудно, – «Не труднее, чем убедить их отдать нам свои богатства и замки». Джон горько рассмеялся. – Ты не смог разыскать, кто они такие — эти Иные, откуда приходят и чего хотят?
– Нет еще, милорд. Но, может, я просто читал не те книги. Остались еще многие сотни, в которых я не посмотрел. Дайте мне побольше времени, и я разыщу все, что смогу.
– Времени больше нет. Тебе нужно идти собираться, Сэм. Ты отправляешься вместе с Джилли.
– Отправляюсь? – Сэм вытаращился на него с открытым ртом, словно не поняв слов. – Отправляюсь? В Восточный Дозор, милорд? Или... куда я...
– В Старомест.
– Старомест? — пискнул Сэм тоненьким голоском.
– Эйемон едет с вами.
– Эйемон? Мейстер Эйемон? Но... ему сто с лишним лет, милорд. Он не может... вы отправляете нас вместе? А кто же присмотрит за воронами? Если кто-нибудь заболеет или поранится, кто же...
– Клидас. Он много лет служил Эйемону.
– Клидас всего лишь стюард, и у него не важно с глазами. Вам нужен мейстер. А мейстер Эйемон настолько слаб, что морское путешествие... – Он же может... он такой старый и...
– Его жизнь будет в опасности. Я тоже беспокоюсь, Сэм, но здесь риск гораздо выше. Станнис знает, кто такой Эйемон. Если красной женщине нужна королевская кровь для ее колдовства...
– Ох. – с толстых щек Сэма пропала краска.
— Дареон встретит вас у Восточного дозора. Я надеюсь его песни помогут нам заполучить с юга немного людей. Черная птица доставит вас в Браавос. Оттуда вы самостоятельно отправитесь в Старомест. Если ты не передумал объявить мальца Джил своим бастардом, сможешь переправить ее с ребенком на Роговый Холм. Иначе Эйемон постарается похлопотать для нее о месте прислуги в Цитадели.
– Моим б-б-бастардом. Да, я... мои мать и отец, и сестры помогут Джилли с ребенком. Дареон не хуже меня сможет присмотреть за ней до самого Староместа. А я... я каждый вечер тренировался стрельбе из лука, как вы и приказывали... да, за исключением того времени, когда я был в хранилищах, но вы сами приказывали мне разыскать побольше сведений об Иных. От лука у меня болят плечи и все пальцы в мозолях, – он показал Джону руку. – Но я все равно упражняюсь. Теперь я гораздо чаще попадаю в цель, но все равно худший лучник на свете. Но мне нравятся истории, которые рассказывает Ульмер. Нужно чтобы кто-то их записал в книгу.
– Ты так и сделаешь. В Цитадели есть и пергамент и чернила, а также луки. Я хочу чтобы ты не переставал тренироваться. Сэм, в Ночном Дозоре сотни людей, способных выпустить стрелу, но очень мало умеющих читать и писать. Мне нужен новый мейстер.
– Милорд, я... мой долг быть здесь, с книгами...
– ...и ты будешь — когда вернешься.
Сэм зачем-то приложил руку к горлу.
– Милорд! Цитадель... они же заставляют вскрывать трупы. Я не могу надеть цепь.
– Ты можешь. И ты наденешь. Мейстер Эйемон стар и слеп. Его силы его покидают. Кто займет его место, когда он умрет? Мейстер Муллин в Сумеречной Башне скорее боец, а не ученый, а мейстера Хармуна из Восточного Дозора чаще видят пьяным, чем трезвым.
– Попроси Цитадель прислать нового мейстера...
– Я и хочу. Нам нужны все, кто поможет. Но Эйемона Таргариена не просто заменить, — «Как-то все неправильно пошло».  Джон заранее знал, что с Джилли будет тяжело, но он не сомневался, что Сэм с радостью променяет опасности Стены на тепло Староместа, — Я был уверен, что такой выход тебя устроит, — озадаченно сказал он Сэму. — В Цитадели столько книг, что никому на свете не удастся прочитать за всю жизнь. Тебе бы там понравилось, Сэм. И я уверен, что так и будет.
– Нет. Я мог бы прочесть книги, но... мейстер должен быть и целителем, а от к-к-крови меня тошнит, – у него затряслись руки, словно в подтверждение этих слов. – Я Сэм Пугливый, а не Сэм Смертоносный.
– Пугливый? И чего ты боишься? Упреков старцев? Сэм, ты своими глазами видел мертвецов, пришедших на Кулак Первых Людей, с почерневшими руками и ярко голубыми глазами. Ты даже убил Иного.
– Это д-д-драконье стекло, а не я.
– Затихни, — прикрикнул Джон. После слез Джилли на страхи толстяка у него просто не осталось терпения. — Ты лгал и интриговал, чтобы сделать меня лордом-командующим. Ты мне подчинишься. Ты отправишься в Цитадель и выкуешь цепь, и ты станешь резать трупы, если так будет нужно. По крайней мере, в Староместе трупы не станут возражать.
– Милорд. М-м-мой отец, лорд Рэндилл, он, он, он... жизнь мейстера – это жизнь раба. А сын из рода Тарли никогда не наденет цепь. Мужчина с Рогова Холма не станет кланяться и прислуживать мелким лордам. Джон, я не смею не подчиниться моему отцу.
«Убей мальчишку», — подумал Джон. «Мальчишка в тебе и в нем — убей обоих, проклятущий ублюдок».
– У тебя нет больше отца. Только братья. Только мы. Твоя жизнь принадлежит Ночному Дозору, поэтому – ступай, собери вещи в сумку и отправляйся с теми, кто тебе дорог, в Старомест. Отправляйся за час до рассвета. И вот тебе еще один приказ. Отныне и навсегда, ты не должен называть себя трусом. Ты повидал за прошлый год столько, что не могло присниться другому за всю жизнь. Ты справишься в Цитадели, но ты появишься там как присягнувший брат из Ночного Дозора. Я не в силах приказать тебе стать храбрым, но я могу приказать тебе спрятать свой страх подальше. Ты произнес слова клятвы, Сэм. Помнишь?
– Я... я постараюсь.
– Не надо стараться. Подчиняйся приказу.
«Подчиняйся!» – захлопал черными крыльями ворон Мормонта.
Сэм обмяк.
– Как прикажете. А... а мейстер Эйемон знает?
– Это была и его идея, как и моя собственная. – Джон распахнул перед ним дверь. – Никаких прощаний. Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше всем. За час до первого света, у затона.
Сэм бежал от него — точно так же, как и Джилли.
Джон устал. «Мне надо поспать». Он полночи корпел над картами, писал письма и строил планы вместе с мейстером Эйемоном. Даже когда он повалился в свою узкую постель, сон не шел к нему. Он помнил, с кем ему предстоит сегодня встретиться, и мысли его без конца возвращались к последним словам мейстера Эйемона.
— Позвольте, милорд, дать вам один последний совет, — сказал ему старец, — тот самый совет, который я дал своему брату, когда мы с ним расставались в последний раз. Ему было тридцать три года, когда Великий совет решил, что он должен занять Железный Трон. У него к тому времени были уже собственные сыновья, но он в душе все еще оставался ребенком. Ему была присуща невинность — кротость, за которую мы так его любили. «Убей в себе мальчишку», — сказал я ему в тот день, когда отправился морем на Стену, — «Чтобы править, надо быть мужчиной — Эйегоном, не Эггом. Убей мальчишку, и пусть родится мужчина», — старик потрогал лицо Джона. — Вы вдвое младше, чем был тогда Эгг, и ваше бремя, боюсь, куда тяжелее. Власть не приносит вам особой радости, но, сдается мне, у вас достанет силы делать то, что должно. Убей в себе мальчишку, Джон Сноу. Зима нависла над нами. Убей мальчишку, и пусть родится мужчина.
Джон накинул плащ и вышел наружу. Он каждый день совершал обход Черного Замка, навещая часовых на постах и выслушивая их донесения из первых рук; наблюдая за Ульмером и его учениками на стрельбище; разговаривая с людьми короля и людьми королевы; гулял по гребню Стены и смотрел на лес. Призрак следовал за ним белой тенью.
Когда Джон поднялся на стену, на ней нес дозор Кедж Белоглазый. Кедж отметил сорок с лишним своих именин, из них тридцать на Стене. Его левый глаз был слеп, правый — видел неважно. За Стеной, на лошади и с топором в руках он ничем не уступал любому другому разведчику Дозора, но с другими дозорными он никогда не ладил.
— Спокойный день, — сказал он Джону. — Докладывать не о чем, кроме разведчиков, что поехали не в ту сторону.
— Не в ту сторону? — переспросил Джон.
Кедж ухмыльнулся.
— Пара рыцарей. Выехали на юг от Стены по Королевскому тракту. Когда Дайвин увидел, как они катятся себе — сказал, что олухи-южане ошиблись дорогой.
— Ясно, — сказал Джон.
Чуть больше ему удалось выудить из самого Дайвина — старый лесовик присосался к бочонку виски в казармах.
— Так точно, милорд, я их видел. Это были Хорп и Мэссей. Станнис послал их куда-то, но не сказал, куда, зачем и когда они вернутся.
Сир Ричард Хорп и сир Джастин Мэссей оба были людьми королевы, и оба занимали важные места на королевских советах.
«Если бы Станнис хотел произвести разведку, пары вольных всадников из простонародья хватило бы за глаза», — рассудил Джон, — «а вот рыцари лучше подойдут в качестве вестников или послов».
Коттер Пайк сообщил из Восточного Дозора, что Луковый Лорд и Салладор Саан отправились морем в Белую Гавань договариваться с лордом Мандерли. Ничего удивительного, что Станнис высылает новые посольства — светлейший государь не отличался терпеливостью.
Когда вернутся «поехавшие не в ту сторону» — это уже был другой вопрос. Пусть это и были рыцари, но они не знали Севера.
«На Королевскому тракту за ними будут наблюдать, и не только друзья», — впрочем, это Джона не касалось. — «Пусть Станнис хранит свои секреты, а я милостью богов буду хранить свои».
В эту ночь Призрак спал рядом с его постелью, и в кои-то веки Джону не снились волчьи сны. Однако же, сам он спал урывками, ворочаясь в кровати часами, прежде чем провалиться в кошмар. Там была Джилли — плачущая, умоляющая оставить ее детей в покое, но он вырвал младенцев из ее рук, отрубил им головы, поменял местами и велел ей пришить их на место.
Когда он проснулся, над постелью в темноте спальни маячил Скорбный Эдд.
— Милорд? Пора. Час волка, вы просили разбудить.
— Принеси чего-нибудь горячего, — Джон откинул простыни.
К тому времени, как он оделся, Эдд вернулся, сдавив в руках дымящуюся чашу. Джон ждал подогретого вина, но с удивлением обнаружил в кружке суп — жиденькую похлебку, которая пахла луком и морковью, но ни лука, ни моркови в ней не плавало.
«В моих волчьих снах запахи крепче», — подумал он, — «и вкус еды в них сильнее. Призрак и то живее меня». Пустую чашу он оставил на кузнечном горне.
На это утро на страже у дверей стоял Кегс.
— Я хочу поговорить с Бедвиком и Яносом Слинтом, — сказал ему Джон. — Чтоб к рассвету оба были здесь.
Мир снаружи был черным и застывшим.
«Холодно, но не опасно холодно — пока что нет. С восходом солнца станет теплее. Дайте боги, Стена заплачет».
Когда они добрались до затона, походная колонна уже выстроилась. Джон назначил командиром колонны Черного Джека Балвера; с ним была дюжина конных разведчиков и две двуколки. Одну из них доверху загромоздили сундуками, ящиками и мешками — провизией для путешествия. Над второй был жесткий полог из вареной кожи — от ветра. Мейстер Эйемон, укутанный в медвежью шкуру, из-за которой он казался ростом с ребенка, уселся позади. Тут же стояли Сэм и Джилли. Глаза у девушки были красными и опухшими, но крепко спеленутый младенец был у нее в руках. Джон не имел понятия, чей это был сын — ее или Даллы. Он видел их вместе всего несколько раз. Ребенок Джилли был постарше, ребенок Даллы покрепче и поздоровее, но они были примерно одинакового возраста и роста, так что едва ли кто-то, кто не знал их толком, смог отличить одного младенца от другого.
– Лорд Сноу, – позвал его мейстер Эйемон. – Я оставил у себя книгу. Это вам. Она называется «Нефритовый компендиум». Ее написал волантийский путешественник Коллокво Вотар, который обошел весь восток и посетил все страны вплоть до Нефритового моря. В ней встречаются замечательные наблюдения, которые вы можете найти интересными для себя. Я просил Клидаса отметить их для вас.
– Можете быть уверены, я ее прочитаю.
Мейстер Эймон утер нос.
– Знание – это оружие, Джон. Вооружайся до того, как ринуться в бой.
– Хорошо.
Джон почувствовал, что ему на лицо упало что-то мокрое и холодное. Подняв глаза, он понял, что идет снег. «Дурной знак». Он повернулся к Черному Джеку Балверу:
– Езжай так быстро, как сможешь, но никакого бездумного риска. У тебя на руках старик и грудной младенец. Следи, чтобы они были сыты и в тепле.
– И вы тоже, милорд, – Джилли не спешила лезть в повозку. – И присматривайте за остальными. Найдите другую кормилицу, как говорили. Помните, вы обещали. И мальчик... сын Даллы... я имею в виду маленького принца... найдите ему хорошую женщину, чтобы он вырос большим и сильным.
— Даю слово.
— И не давайте ему имени, пока ему не минует два года. Плохая примета давать имена грудным детям. Вы, вороны, этого не знаете, но это истинная правда.
– Как прикажете, миледи.
– Не называйте меня так! Я – мать, а не леди. Я жена Крастера, дочь Крастера и мать.
Она отдала младенца Скорбному Эдду, забралась в повозку и укуталась в меха. Когда Эдд вернул ей ребенка, Джилли приложила его к груди. Сэм, покраснев, отвернулся в сторону и взгромоздился на свою кобылу.
– Отправляемся, – скомандовал Балвер, щелкнув кнутом. Двуколки покатились вперед.
Сэм ненадолго задержался.
— Что ж, — сказал он, — прощайте.
– И ты прощай, Сэм, – откликнулся Эдд. – Твой корабль не утонет, не бойся. Они тонут только, когда я на борту.
Джон вспоминал прошлое.
– Впервые я увидел Джил, когда она пряталась за стеной замка Крастера. Она была худой темноволосой девочкой с огромным животом и до смерти боялась Призрака. Он носился среди ее кроликов — думаю, она боялась, что он разорвет ей утробу и съест ребенка... но она боялась не волка, не так ли?
– Она смелее, чем сама думает, — отозвался Сэм.
– Как и ты, Сэм. Езжай. Легкой тебе дороги. Береги их с ребенком и Эйемона.
Холодные капли на лице напомнили Джону о том дне, когда он прощался с Роббом во дворе Винтерфелла, не подозревая, что они видятся в последний раз. – И накинь капюшон. У тебя вся голова в снегу.
Когда маленькая колонна скрылась вдалеке, небо на востоке из черного сделалось серым, а легкий снежок перешел в настоящий снегопад.
— Великан ожидает приказов лорда-командующего, — напомнил ему Скорбный Эдд, — и Янос Слинт тоже.
— Да, — Джон взглянул на Стену, нависшую над головой ледяным утесом. «Сто лиг длиной из конца в конец, семьсот футов вышиной». В вышине сила Стены, в длине ее слабость. «Стена сильна людьми, которые ее обороняют». Мужества у людей в Ночном Дозоре хватало, но их самих было слишком мало, чтобы решить все задачи, которые перед ними стояли.
Великан ждал его в арсенале. Настоящее его имя было Бедвик; он был чуть меньше пяти футов ростом — самый низкорослый в Дозоре. Джон сразу перешел к делу:
— Нам нужно больше дозорных на Стене. Нужны подорожные замки, где патрули смогут погреться, поесть горячего и сменить лошадей. Я размещаю гарнизон в Ледовом Пороге, а тебя назначаю его командиром.
Великан сунул мизинец в ухо, вычищая серу.
— Командиром? Меня? Милорд знает, что я сын издольщика и на Стену меня отправили за браконьерство?
— Ты двенадцать лет служил в разведчиках. Ты выбрался и с Кулака Первых Людей, и из замка Крастера и вернулся сюда, чтобы поведать о своих приключениях. Новички смотрят на тебя снизу вверх.
Коротышка засмеялся.
— На меня одни карлики смотрят снизу вверх. Милорд, я и читать не умею — в лучшем случае подписаться смогу.
— Я послал в Старомест за новыми мейстерами. Тебе я выделю двух воронов — воспользуешься ими, если будет что-то срочное. Если не будет — посылай конных гонцов. Пока у нас не появятся новые мейстеры и новые вороны, я хочу наладить цепочку сигнальных огней по гребню Стены.
— И сколько же дурачков мне дадут под начало?
— Двадцать — из Дозора. И вполовину меньше — из людей Станниса, — «Слишком старых, слишком зеленых или раненых». — Это будут далеко не лучшие его люди, и никто из них не наденет черное, но они будут тебе повиноваться. Постарайся воспользоваться ими, как сможешь. Из тех дозорных, что я тебе даю, четверо — люди из Королевской Гавани, прибывшие на Стену вместе с лордом Слинтом. Держи с ними ухо востро, это первое, а второе — следи, чтобы верхолазы с той стороны не пытались влезть на Стену.
— Следить-то мы можем, милорд, но если до гребня Стены доберется достаточно верхолазов, тридцати человек не хватит, чтобы скинуть их обратно.
«И трех сотен не хватит», — эту мысль Джон оставил при себе. Само собой, верхолазы очень уязвимы при подъеме — их можно засыпать дождем камней, копий, горшков с горящей смолой, и им останется только отчаянно цепляться за лед. Иногда Стена, как кажется, сама стряхивает их — точно пес стряхивает блох. Джон сам видел это однажды, когда под Ярлом — любовником Вель — рухнул ледяной выступ, отправив его прямиком на тот свет.
Все будет по-другому, если верхолазам удастся добраться до гребня Стены незамеченными. Дай им время, и они вырубят себе во льду опоры для рук и ног, соорудят наверху собственные укрепления и спустят вниз веревки и лестницы для тысяч, что полезут за ними. Именно так Стену одолел Реймунд Рыжебородый — Реймунд, который был Королем-за-Стеной в дни деда его деда. В то время лордом-командующим был Джек Масгуд. До того, как Реймунд Рыжебородный пришел с севера, его назвали Веселым Джеком, а после и до самой смерти — Джеком-Засоней. Воинство Реймунда нашло свой конец на берегах Долгого озера, попав в клещи между лордом Вилламом из Винтерфелла и Пьяным Великаном Хармондом Амбером. Рыжебородого убил Артос Несокрушимый, младший брат лорда Виллама. Дозорные прибыли на поле боя слишком поздно, чтобы принять участие в бою, но как раз вовремя, чтобы похоронить павших — так велел им в своем гневе Артос Старк, оплакивавший обезглавленное тело своего брата.
Джон не хотел остаться в истории Джоном Сноу-Засоней.
— У тридцати человек шансов отбиться все равно больше, чем у ни одного, — сказал он Великану.
— Что верно, то верно, — согласился коротышка. — Речь только о Ледовом Пороге, или милорд намерен восстановить и прочие крепости?
— Со временем я везде выставлю гарнизоны, — пообещал Джон. — На пока что мы ограничимся Ледовым Порогом и Серым Стражем.
— И как, милорд уже решил, кто будет командовать в Сером Страже?
— Янос Слинт, — ответил Джон. «Боги праведные». — Не будь у него совсем никаких способностей, он не стал бы начальником золотых плащей. Слинт родился сыном мясника. Он был капитаном Железных Ворот, когда Мэнли Стокворт умер, и Джон Аррен возвысил Слинта и доверил ему охрану Королевской Гавани. Лорд Слинт не может быть таким дурнем, каким кажется.
«И я хочу держать его подальше от Аллисера Торне».
— Может, и так, — сказал Великан, — но, будь моя воля, я бы отправил его на кухню к Трехпалому Хоббу — репу чистить.
«Если я так сделаю, я никогда больше не осмелюсь взять в рот репу».
Прошло пол-утра, прежде чем Янос Слинт откликнулся на приказ лорда-командующего. Джон чистил Длинный Коготь. Другой бы отдал меч стюарду или оруженосцу, но лорд Эддард приучил своих сыновей ухаживать за своим оружием самостоятельно. Когда Кегс и Скорбный Эдд привели Слинта, Джон поблагодарил их и велел Слинту сесть.
Тот сел — хотя и неловко; скрестил на груди руки, насупился и сделал вид, что не видит обнаженной стали в руках лорда-командующего. Джон тер полутораручный меч масляной ветошью, смотрел, как играет на лезвии утренний свет и прикидывал, насколько легко клинку будет рассечь кожу, жир и сухожилия, отделив уродливую голову Слинта от туловища. С человека снимаются все его прошлые грехи и преступления, когда он надевает черное, все его прежние клятвы и обязанности — но Джону все равно было сложно думать о Яносе Слинте как о брате. «Этот человек — мой враг. Он участвовал в убийстве отца и сделал все, что мог, чтобы убить и меня».
— Лорд Янос, — Джон точил свой меч. — Я назначаю вас командиром Серого Стража.
Это застало Слинта врасплох.
— Серый Страж... Это у Серого Стража ты перебрался через Стену со своими приятелями-одичалыми.
— Именно. Признаюсь, крепость сейчас в жалком состоянии. Вы восстановите ее, как сможете. Начнете с расчистки леса. Можете взять камень из обрушившихся построек, чтобы укрепить те, что еще стоят.
«Труд будет тяжким и изнурительным», — мог бы он добавить. — «Ты будешь спать на камне, у тебя не останется сил, чтобы жаловаться и плести заговоры, и когда ты забудешь, что значит жить в тепле, быть может, ты вспомнишь, что значит быть человеком».
— У вас будет тридцать человек: десять из Сумеречной башни, десять отсюда и десять из тех, что нам предоставил король Станнис.
Лицо Слинта сделалось лиловым, отвисшие щеки задрожали.
— Ты думаешь, я не вижу, что ты творишь? Яноса Слинта так просто не одурачить. Меня назначили охранять Королевскую Гавань еще тогда, когда ты пачкал пеленки. Оставь себе свои руины, бастард.
«А я ведь даю тебе шанс, милорд — куда больше, чем ты дал моему отцу».
— Вы заблуждаетесь, милорд, — сказал Джон. — Это не предложение, это приказ. До Серого Стража сорок лиг. Соберите свои оружие и доспехи, попрощайтесь с кем хотите, и завтра на рассвете будьте готовы отправиться в путь.
— Нет, — Янос Слинт вскочил на ноги, стул рухнул у него за спиной на пол. — Я не собираюсь покорно отправиться на мороз и умереть. Янос Слинт не будет подчиняться приказам бастарда-изменника. У меня есть друзья, предупреждаю — здесь и в Королевской Гавани тоже. Да я был лордом Харренхоллским! Вручай свои руины кому-нибудь из тех слепых олухов, что отдали за тебя голос — я их не возьму!
— Возьмете.
Слинт не снизошел до ответа — он пнул опрокинутый стул в сторону и вышел.
«Он все еще считает меня мальчишкой», — подумал Джон, — «зеленым мальчишкой, которого можно запугать гневными словесами». Ему осталось только надеяться, что за ночь лорд Янос одумается.
Утро показало, что эта надежда была ложной.
Джон застал Слинта за завтраком в трапезной. Тут же был и Аллисер Торне, и несколько их приятелей. Они смеялись над чем-то, когда Джон спустился по лестнице вместе с Железным Эмметтом и Скорбным Эддом, а за ними шли Малли, Конь, Рыжий Джек Крэбб и Оуэн Олух.
Трехпалый Хобб раскладывал по мискам кашу из котла. Люди королевы, люди короля и черные братья расселись за разными столами, кто-то склонился над мисками с кашей, кто-то набивал желудок поджаренным хлебом и беконом. За одним столом Джон увидел Пипа и Гренна, за другим Боуэна Марша. Воздух пропах дымом и жиром, звон ножей и ложек эхом отдавался от сводчатого потолка.
Все голоса оборвались одновременно.
— Лорд Янос, — сказал Джон, — я даю вам один последний шанс. Положите ложку и идите в конюшню — я велел оседлать и взнуздать вашу лошадь. Путь до Серого Стража долог и труден.
— Тогда тебе лучше туда поторопиться, мальчик, — Слинт засмеялся, забрызгав себе грудь кашей. — Самое подходящее место для тебя и тебе подобным. Подальше от людей порядочных и богобоязненных. На тебе клеймо зверя, бастард.
— Вы отказываетесь подчиниться моему приказу?
— Засунь свой приказ в свою бастардову задницу, — заявил Слинт, тряся щеками.
Аллисер Торне тонко улыбнулся, устремив на Джона черные глаза. За другим столом засмеялся Годри Убийца Великанов.
— Как скажете, — Джон кивнул Железному Эмметту. — Отведите лорда Яноса на Стену...
...»И заприте его в ледяной камере», — мог бы он сказать. День или десять в тесном ледяном гробу заставят его дрожать, лихорадить и молить об освобождении — Джон не сомневался. «И стоит ему выйти на свободу, как он с Торне начнут снова плести интриги».
...»И привяжите его к лошади», — мог бы он сказать. Если уж Слинт не хочет ехать в Серый Страж командиром, он может поехать поваром. «Тогда только вопрос времени, скоро ли он дезертирует — и скольких братьев прихватит с собой».
— ...И повесьте, — закончил Джон.
Лицо Яноса Слинта враз побелело, как молоко, ложка вывалилась у него из пальцев. Эдд и Эмметт пересекли зал, гремя сапогами по каменному полу. Рот Боуэна Марша открылся и закрылся, не произведя ни звука. Сир Аллисер Торне потянулся к рукояти меча.
«Ну, давай», — подумал Джон. Длинный Коготь висел у него на спине. — «Обнажи сталь. Дай мне повод сделать с тобой то же самое».
Половина трапезничающих вскочила на ноги. Южные рыцари и латники, верные королю Станнису, или красной женщине, или обоим, и давшие присягу братья Ночного Дозора. Кто-то голосовал за Джона Сноу на выборах лорда-командующего; другие отдавали свои голоса за Боуэна Марша, сира Денниса Маллистера, Коттера Пайка... и кое-кто — за Яноса Слинта. Джон задумался, сколько же всего человек собралось в подвальной трапезной. Какое-то мгновение мир балансировал на острие меча.
Затем Аллисер Торне убрал от меча руку и отступил в сторону, давая Скорбному Эдду пройти. Скорбный Эдд взял Яноса Слинта под одну руку, Железный Эмметт под другую. Вдвоем они стащили его со скамьи.
— Нет, — возражал Янос Слинт, у него изо рта падали кусочки каши, — нет, отпустите меня. Он же мальчишка, бастард. На нем клеймо зверя, этот его волк... Отпустите! Вы еще пожалеете о том дне, когда притронулись к Яносу Слинту! У меня есть друзья в Королевской Гавани. Я предупреждаю... — он продолжал протестовать, пока его не то вели, не то тащили к лестнице.
Джон вышел наружу, и за его спиной трапезная сразу опустела. В клети подъемника Слинт на какой-то момент вырвался и попытался завязать драку, но Железный Эмметт ухватил его за горло и бил о прутья, пока тот не перестал сопротивляться. К этому моменту на улицу выскочили все, кто только был в Черном Замке. Даже Вель оказалась у окна; ее длинная золотая коса была перекинута через плечо. Станнис в окружении своих рыцарей вышел на лестницу перед Королевской Башней.
— Если мальчишка думает, что может меня запугать, он ошибается, — говорил Янос Слинт. — Он не посмеет меня повесить. У меня есть друзья, влиятельные друзья, вы еще увидите... — остальное унес ветер.
«Это неправильно», — подумал Джон. — Прекратите.
Эмметт повернул назад, нахмурившись.
— Милорд?
— Я не буду его вешать. Приведите его сюда.
— Помогите нам Северо, — услышал Джон выкрик Боуэна Марша.
На лице Яноса Слинта появилась улыбка не слаще прогорклого масла. Она исчезла, как только Джон сказал:
— Эдд, принеси мне колоду, — и вытащил Длинный Коготь из ножен.
К тому времени, как ему отыскали подходящий чурбан для рубки дров, Янос Слинт отступил в клеть подъемника, но Железный Эмметт залез внутрь за ним и вытащил наружу.
— Нет, — рыдал Янос Слинт, пока Эмметт наполовину толкал, наполовину тащил его по двору. — Отпустите меня... вы не смеете... когда Тайвин Ланнистер об этом узнает, вы пожалеете...
Эмметт пинком опрокинул его на землю. Скорбный Эдд поставил ему ногу на спину, не давая подняться с колен; Эммет подтолкнул чурбан ему под голову.
— Будет легче, если ты не будешь дергаться, — посулил ему Джон. — Дернешься, чтобы избежать удара — смерть все равно наступит, но она будет куда мучительнее. Вытяни шею, милорд.
Бледный утренний свет взбежал по клинку, когда Джон взялся за рукоять обеими руками и поднял меч над головой.
— Если у тебя есть что сказать напоследок, сейчас самое время, — сказал он, ожидая последней брани.
Янос Слинт вывернул шею, чтобы взглянуть на лорда-командующего.
— Прошу вас, милорд. Сжальтесь. Я... я поеду, я поеду, я...
Нет, подумал Джон. «Эту дверь ты себе уже закрыл». Длинный Коготь опустился.
— Можно я заберу себе его сапоги? — попросил Оуэн Олух, когда голова Яноса Слинта покатилась по грязной земле. — Они почти новые. Мехом подбиты.
Джон скосился на Станниса. На мгновение их взгляды встретились. Затем король кивнул и ушел назад в башню.

[Xanvier Xanbie]

Уф. Большая глава - семнадцать страниц. Правда, моя задача была облегчена тем, что почти весь разговор Джона с Сэмом дословно (ну, с другой авторской речью) дублирует соответствующий диалог из "Пира", так что я просто перекопировал соответствующие реплики - а они тут страницы на четыре, если не все пять - сюда. Честь и хвала AL, если их тогда переводил он.

Я, правда, заменил следующие, м-м, небрежно переведенные фразы Сэма:

The distinction may escape Lord Tywin – Этот нюанс поможет нам обойти Лорда Тайвина. –> Вряд ли лорд Тайвин оценит эту разницу

(между выступлением на стороне Станниса и принятием от него помощи - смысл в том, что Тайвин все равно посчитает, что Дозор помогает Станнису.)

I found one account of the Long Night that spoke of the last hero slaying Others with a blade of dragonsteel - Я обнаружил дневник некоего Повелителя Ночи –> Я обнаружил одну запись времен Долгой Ночи

(было бы оно так, не было бы цены этому артефакту. Как же ж, дневник самого Короля Ночи!)

she was frightened that he would tear her open and devour the babe - я боялся, как бы она не раскричалась и не сбросила ребенка –> она боялась, что он разорвет ей утробу и съест ребенка

(дивная картина: Джилли гоняет громадного лютоволка хворостиной по огороду Крастера).

Наверняка у меня тоже такие ляпы есть, и в количестве еще большем, но я уж надеюсь, что редакторы их не пропустят.

В спойлерных пересказах эта глава числилась третьей, а не второй. Это была ошибка (ну или Мартин поменял порядок глав) - в книге вот эта глава идет второй, на стр. 95-111, а "Манса" сжигают в следующей главе, на стр. 134-147.

[Lady Sansa]

17 страниц за день - круто! *апплодирует*

А файл с табличкой?

[Xanvier Xanbie]

А файл с табличкой?

Ой, да. Вот он.

[Duncan]

там только русский текст

[Xanvier Xanbie]

там только русский текст

Пока да. Когда появится электронная версия, добавлю и английский.

[kwint]

Ксан не обидится, если я скажу, чего сразу увидел в последней строчке по стилю?!

"Скосился" нет такого слова в русском. "Покосился", конечно же. Редактору на заметку. Или как вариант "скосил глаза".

[Xanvier Xanbie]

"Скосился" нет такого слова в русском

Есть, есть.

[donna Elza]

Цитата: kwint от 09 Июля 2011, 18:28:45"Скосился" нет такого слова в русском

Подтверждаю - такое слово есть!

[donna Elza]

Вторая правка, теперь ждем английский текст и первого редактора 

[Darth_Raziel]

Отлично, спасибо, donna Elza! Прежде, чем приступить, сразу пара вопросов.
Как так вообще вышло, что Джилли Превратилась в Лилли у АСТ? )
И к редактору: стоило ли каждый раз, когда ее имя встречается, просто выносить примечание? Не было бы лучше сразу все исправить, оставив примечание в первый раз? А то как-то пестрит теперь ))

[Xanvier Xanbie]

Как так вообще вышло, что Джилли Превратилась в Лилли у АСТ? )

В Вестеросе у женщин в простонародье крайне распространены цветочные имена. Violet, Rose, Tansy - даже Кейтилин, услышав Tansy из уст Хостера Талли, решила, что речь о женщине.

Джилли-Лилли - не исключение: gillyflower - это левкой. При первом своем появлении она говорит об этом: "Gilly, he called me. For the gillyflower". Сама Виленская или кто-то из ее редакторов, очевидно, наткнулся на эту фразу и поменял имя на Лилли (мол, Лилли - лилия, "меня зовут Лилли - как цветок").

[Lady Sansa]

Я за Лилли, раз в замене имени в переводе АСТ есть скрытая логика.

[donna Elza]

И к редактору: стоило ли каждый раз, когда ее имя встречается, просто выносить примечание? Не было бы лучше сразу все исправить, оставив примечание в первый раз? А то как-то пестрит теперь ))

Мне кажется, такие серьезные вопросы надо обсуждать в какой-то другой теме, а до ясной всеобщей договоренности - ничего не менять. В "Пире для воронов" тоже меняли автозаменой туда-сюда, в результате там есть и Джилли, и Лилли, и чудные фразы типа "они с Кухуру Мо удаДжиллись в капитанскую каюту для приватного разговора".

Я решила имена оставить для общей вычитки, чтобы не было разночтений. В списке имен тоже два варианта имени. А оставила все правки, чтобы не потерять. По Эммету та же история, но вариант Эмметт мне нравится больше. Но вообще-то занималась подобным первый раз, так что готова принять и учесть все замечания 

[Lady Sansa]

Его силы его покидают.

два раза "его"
Силы покидают его.

– Затихни,

не по-русски имхо
Варианты:
-- Молчи!
-- Помолчи!
-- Замолкни!
-- Тихо!
-- Хватит!

Ты повидал за прошлый год столько, что не могло присниться другому за всю жизнь.

корявенько
за прошлый год ты повидал больше, чем другому за всю жизнь приснится