Цитадель Детей Света. Возрождённая

27 марта 2079 г.

Понедельник - странный день. Для многих он символ новой жизни - и несбыточных надежд. "Я начну новую жизнь с понедельника", говорят себе они. Обещают бросить пить или курить с понедельника. Клянутся уволиться с понедельника. Собираются сесть на диету с понедельника. Начать ходить в храм Божий с понедельника. Стать хорошим отцом или заботливой матерью с понедельника... Это ведь так логично и справедливо: совместить начало новой недели с началом новой жизни. Это словно индульгенция, которая дает тебе право грешить наново - ведь с понедельника у тебя новая жизнь... Сама мысль об этом будто отпускает тебе все грехи, и ты спешишь - спешишь побыстрей нагрешить как можно больше в жизни старой, чтобы и отпустилось тебе побольше. Не зря же с понедельника новую жизнь начинаешь...
Понедельник может быть признан всемирным днем самообмана и глупых оправданий.

Как ни странно, наша история начинается именно в понедельник... Наверное, дело в том, что мы с вами, добрые христиане, чтим Господа нашего и видим понедельник как второй день недели после Воскресения. Возможно, именно поэтому всё началось именно в понедельник.
Хотя, конечно, всё равно ничего хорошего из этого не вышло...

***

Миклош сидел на кухне и смотрел в телевизор, даже не особо осознавая, что там происходит. Новый Краков, которые некоторые называли "обливающимся кровью сердцем Новой Европы", притих и, тихо перешептываясь, приник к экранам телевизоров, и Миклош притих и приник вместе с ним, с множеством людей со всех концов света, решивших найти покой и благополучие именно здесь. Вечерняя служба обещала быть немного скучной, кабы не многообещающее объявление о заявлении Папы Урбана Девятого, которое тот сделает после вечерней мессы. Миклош не ведал, сколько таких же, как он, сейчас впилось взглядом в экран, пропуская мимо ушей слова молитв и проповедей, в ожидании обещанной речи Папы, но он был почти уверен, что таких немало. И он даже почти уверен, что знает многих из них.
Но в отличие от них у Миклоша было одно небольшое преимущество: он уже знал, что скажет и сделает Папа. И дело не в том, что Папа был столь предсказуем, - а он и не был. И не в том, что у простого сотрудника банка были какие-то тайные осведомители среди приближенных к Святому Престолу - а вот они в общем-то были. Просто Миклош знал. Узнал ровно за шесть минут двадцать одну секунду до того, как Папа начал говорить, и от еще не услышанного Миклоша пробрала дрожь. Потому как он знал, что будет дальше. И для этого ему уже его дар не был нужен...
Возлюбленные дети мои, братья и сестры мои...
Миклош вскочил со стула и схватил пальто. Он давно жил один и привык со всем справляться в хозяйстве один. Жить вместе с кем-то было для него слишком невыносимо предсказуемо.
В эти тяжелые для всех нас дни в наших сердцах горит наша надежда и вера в Господа нашего, и мне отрадно видеть всех вас, сошедшихся в едином порыве в стремлении к Господу Богу.
Бегом по ступенькам по лестнице - через ступеньку, хоть ноги уже не те и отдаются болью при каждом неловком приземлении.
Пусть смолкнет вражда, пусть утихнут раздоры, пусть взгляды ваши обратятся к Богу. Мира и единства вам.
Дверь подъезда гулко хлопнула за его спиной, сверху посыпалась штукатурка, но Миклошу было всё равно, что пани Кася кричит ему вслед, что он ненормальный. Она и сама не знала, насколько была права.
В этот час я призываю вас возблагодарить Господа нашего и деву Марию, Защитницу нашу, за данный нам второй шанс и объединиться всем, чтобы защитить наш бренный мир от заразы, пустившей корни в самом его сердце.
Прикованный цепью к столбу велосипед скрипит, когда Миклош усаживается на него, неловко освободив свой транспорт из плена, и натужно кряхтит, крутя педалями. Улицы полупустые - Краков и его жители слились в едином порыве, внимая словам Пастыря. Теперь Миклош как на ладони для любого патруля, но у него наготове уже история про заболевшую дочку и забытые документы. К счастью, патрулей пока не видно.
Дьявол зачастую подстерегает нас там, где мы меньше всего его ждем. В наших братьях, сестрах, в их помыслах и деяниях таится он, извращая их божественную душу и соблазняя их тем, что не подвластно ни одному человеку на земле. Он предлагает возвыситься и стать почти равным Господу, но все его обещания - ложь и пустая шелуха, внутри которой притаилась ядовитая змея.
Дыхание со свистом вырывается из слабых легких. Миклош хочет быть первым, кто войдет в двери зала собраний. Хочет скорее узнать, что будет дальше. Ему не дано узнать, чем всё закончится, но он мог бы узнать, каков будет следующий шаг.
Мы простили наших с вами братьев и сестер, поддавшихся искусу и принявших дьявольский проклятый дар, но на востоке поднимает голову чудовищная гидра, намеревающаяся воспользоваться подобным им, чтобы подмять под себя христианский мир свободы и равенства. Единственным способом не позволить ей разрушить всё то, что нам так дорого, не дать ей запустить свои щупальца глубоко в сердца и души наших слабых братьев и сестер, - это оградить наших братьев и сестер от искушения, которым сия гидра может попытаться обратить их против нас. Но в наших силах не позволить Дьяволу посеять зерна сомнений и страха в наших сердцах. Мы защитим нашу землю. Мы оградим наших братьев и сестер от Дьявола! Мы уничтожим взлелеянное советской гидрой поле ереси и порока, искуса и проклятия и  вернем их в лоно Господа нашего! Так хочет Бог!
Миклош аккуратно паркует велосипед на окраине города, чтобы не привлекать внимания - хотя куда уж больше внимания, человек на пустой улице - и заходит в бакалейную лавку. Внутри тихо, лишь из подсобки раздается шум телевизора и голос Папы. Миклош уверенно проходит дальше, открывая дверь в служебное помещение, и спускается по лестнице вниз, в подвал. Восторженные вопли толпы по телевизору сменяет спокойный и чуть вкрадчивый голос главу папской канцелярии.
С сего дня все наделенные проклятым даром подлежат обязательной регистрации, помечанию и проверке, а также наблюдению. Раз в два месяца они должны являться в наместный отдел расследований Священной Канцелярии и докладываться, получая отметку в выданный им паспорт, о том, что за ними не числится никаких правонарушений. В связи с началом военных действий на восточной границе объявляется набор добровольцев...
Дальше Миклош не слушал, ему и так всё было ясно. Снова война. Снова Крестовый Поход. Снова зачистки и режим повышенной экономии. Больше проповедей, меньше еды. Больше полиции на улицах и инквизиторов среди неё, меньше ведьм, решивших высунуть свои носы дальше берлоги. Конец свободному перемещению. Увеличение доносов. Увеличение наказаний за "правонарушения". Больше исчезновений... Но он уже знал, каков будет следующий шаг.
Дверь зала собраний под бакалейной лавкой Тадеуша Ковальского открылась, и внутрь вошел высокий смуглый черноволосый мужчина.
- Никас, - Миклош кивнул ему.
Грек усмехнулся в ответ.
Я не стал предупреждать тебя, потому что ты бы и так пришел. Звучный голос раздался прямо в голове у Миклоша, и он чуть поморщился, как и в каждый раз, когда Никас говорил с ним с помощью своего дара.
- Я послал остальным, до кого смог дотянуться, весточку, чтобы добирались сюда, - Никиас устало опустился на стул и потер виски, словно пытаясь заставить непослушный мозг работать быстрее. - Это последняя капля. Дальше будет, как в фашистской Германии, если ты помнишь историю. Господи, больше ста лет прошло, неужели они не понимают...
- Понимают, Никас. Потому и делают. Не будь таким наивным, - Миклош вздохнул и похлопал грека по плечу. - Они хотят дожать нас. Дожать нас, пользуясь войной и вымышленным врагом. Они считают, что умней своих предшественников. Что они всё учли. Неужели ты веришь в то, что они говорят? После того, что мы знаем?
- Не говори глупостей, - грек прищурился. - После всего, через что мы прошли... Подожди. А вот и первый... Мы не можем решать без них. И за них...
Оба обернулись к двери.

Итак, товарищи. Все вы получили от главы краковского - а по совместительству и всеватиканского - подполья мыслесообщение с просьбой как можно скорее явиться к месту сбора. В городе сейчас пара сотен ведьм, придут, конечно, не все, но многие, так что придется вам потесниться :)
Все отписывают реакцию на речь Папы и заявление Папского Престола и то, как прибывают на встречу. Дерзайте :)

Дедлайн написания постов - 7 июля 20.00.

Кай. Последний из «Бруннен-Джи»

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fs005.radikal.ru%2Fi209%2F1406%2F5a%2F7f79150e5060.jpg&hash=6c3b02ebbbb4ff56b861549954539682e84dd2f8) (http://www.radikal.ru)

Флэшбек

...Развалины города мягко светились в темноте. Огромное правительственное здание над ним теперь стало немного несимметричным вверху, но все же не потеряло своей величественности. Его осколки необычными валунами лежали у его подножья на площади их казни.
Чертов город. В задании о нем ни слова не было... Кай своими глазами видел приказ: отряд должен был просто зачистить этот квадрат от шайки мародеров, промышлявшей в этих краях. Обычное задание. Таких на счету “Бруннен-Джи” было предостаточно.
Кай со своей разведгруппой вернулись в самый разгар боя — пришлось засунуть свой доклад куда подальше и драться. Шайка мародеров, ага, как же.
Бой закончился в центре огромной воронки, края которой так надежно скрывали город. Раненных «Бруннен-Джи», не сумевших подняться, добивали там же. Остальных, еще  державшихся на ногах, в том числе и самого Кая повели в город.
Их провели по улицам проклятого города, как вьючных животных. Старики, женщины и дети выходили из своих домов к ним навстречу. Нет, в пленных не полетели камни или какие-нибудь пищевые отбросы. Даже проклятий не было. Они просто молча смотрели. Кай увидел девочку, крепко обхватившую свою мать. Даже у нее был этот взгляд. Это неправильно. У детей не должно быть таких глаз...
На широком проспекте людей стало больше. Они шли вместе с ними к огромному зданию, высящемуся по среди площади и останавливались на ее краю. Осознание того, что их ведут на казнь пришло само собой, но никто из «Бруннен-Джи» не согнулся, не дрогнул, не застонал. Лишь одинокий голос нарушил давящее молчание: кто-то запел боевую песнь отряда. Песнь, с которой отряд специального назначения под кодовым названием «Бруннен-Джи» шел в бой, вырывая победу из сердец врагов Великой Церкви. И все как один они подхватили эту песнь, в последний раз давая понять своим палачам, с кем те имеют дело...
Кай лежал на площади казни среди обломков и тел своих товарищей. Помощь пришла слишком поздно. Отряда больше нет. Теперь Кай - последний из «Бруннен-Джи»...


Наши дни.

Последний из “Бруннен-Джи”... Пора бы уже забыть всю эту историю. Отряда больше нет. Его самого больше нет: официально он числился среди погибших. И лучше бы ему так и оставаться мертвым солдатом и жить дальше под вымышленным именем вымышленной жизнью. Но покоя не давали вопросы: кто на самом деле приговорил отряд? Ради чего был разрушен тот город под видом кары за гибель “Бруннен-Джи”?

Кай шел знакомым маршрутом. Курьер в службе доставки – не такая уж и плохая работа. Многие курьеры мотались по городу на велосипедах или роликах, но Кай предпочитал ходить пешком, благо, физ. подготовка и особые способности, скажем так, ему позволяли это. Он никогда не опаздывал.

Человек без прошлого. Вопросы без ответов. Карьера военного полетела псу под хвост. И теперь только тень, резко очерченная полуденным солнцем, следовала за ним повсюду.

В полуподвальном помещении офиса, в который он доставил увесистый пакет, было прохладно. Кай терпеливо ждал, когда служащие наконец разберутся, кто из них должен расписаться в его бумагах, когда на дальней стене включился телевизор, и все стали слушать речь Папы. Каю ничего не оставалось, как вместе с работниками офиса дослушать выступление до конца, так как без правильно оформленных бумаг в Службу доставки не было смысла возвращаться. Хотя, смысл возвращаться отпал сам собой после заявления, сделанного Пастором, и голоса Никаса, мысленно призвавшего его на другой конец Кракова.

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fmtdata.ru%2Fu21%2Fphoto4758%2F20506205805-0%2Fbig.jpeg&hash=8dc9eeec7f790f24e42fae910531170aed1dbd09)

"...таким образом, исходя из приведенных выше фактов, мы можем смело делать вывод о том, что как минимум три из известных нам талантов так называемых Ведьм целиком обоснованы с точки зрения евгеники, а стало быть, должны не только не порицаться Церковью, но и всячески ею поддерживаться. Впрочем, зная историю последней, вопрос следует ставить следующим образом: сколько еще умных ученных должно погибнуть прежде чем эта закостенелая в своей слепоте организация соизволит в очередной раз признать свою ошибку? Увы, практика показывает, что нулей в этом числе будет много.
Дж.Г.Дарвин, 2079г."

Хамон Кино с улыбкой на лице отложил последний номер "Евгенического вестника Севильи" в сторону и откинул голову на спинку кресла. Последний номер в самом что ни на есть прямом смысле - Святой Престол в гавно изойдет, но добьется того, чтобы даже память об этой газетенке покрылась слоем пыли. Впрочем, как всегда, напрасно. Своей цели Хамон добился - очередные результаты исследований опубликованы. Естественно, под подставным именем, лично ни с кем из редакции не встречаясь. Мужчине было немного жаль сотрудников газеты - в конце концов, они-то были ни в чем не виноваты. Но се ля ви, на войне как на войне. А в том, что это война, Кино не сомневался ни на секунду.

(семь лет назад, где-то в Швейцарских Альпах)
Мужчина поправил капюшон, проверил в очередной раз снаряжение и продолжил восхождение. Впрочем, мужчиной его можно было назвать разве что по ошибке, взглянув на силуэт, прокладывающий себе путь сквозь снежную пляску природы. Закутанный с головы до ног в несколько слоев теплой одежды, весь покрытый инеем, он действительно выглядел внушительно. Однако знающие Хамона люди лишь засмеялись бы, услышав о том, что этот ботаник надолго покинул свой излюбленный домик на окраинах Валенсии. То-то они удивились бы. Видимо, не так уж хорошо и знали они его, студента-пятикурсника политехнического университета, отличника, тихоню, "хлюпика"...
Очередной порыв ветра снова сорвал капюшон с головы Кино, но в этот раз парень не стал делать остановку. Зоркие молодые глаза уловили оранжевый проблеск в царстве белого цвета. А это значило, что цель его похода близко.
О Шердане, скрывающемся от церковных прихвостней старике с уникальным талантом, Хамон узнал от товарища по валенсийскому подполью. Рыжий Фернандо взахлеб рассказывал о встрече с "мастером Шерданом" (откуда взялась приставка "мастер", Кино так и не понял), имевшей место во время командировки конопатого увальня в швейцарские горы. Поначалу Хамон слушал в пол-уха - Фернандо любил потравить байки, хотя на явной лжи и не попадался, лишь порядком приукрашивая свои похождения. Целиком вниманием Кино рассказчик завладел, когда рассказал о способности Шердана. Кто знает, почему, но тут студент поверил сразу. Возможно, очень хотел поверить. И пообещал сам себе, что обязательно посетит старика, чего бы это не стоило. Деньги благодаря покойному отцу-владельцу сети ювелирных мастерский у семейства Кино водились, но как оказалось, проблема была в другом - отыскать какую-то ни было информацию о местонахождении объекта оказалось почти невозможно. Почти. Все же Хамон был очень настойчив. Несколько раз ходя на грани законности, а разок даже зайдя за нее на добрых пол-корпуса, парню удалось найти старый талмуд (он бы не удивился, узнав, что написан тот еще до войны) с подробным описанием Альпийских гор человеком, посвятившим хождению по ним добрую треть своей жизни. В этой книге студент и наткнулся на довольно краткое, но при этом географически точное описание места, названного автором "монастырь-над-пропастью". Кроме ужасного расположения между двумя скалами в трудно проходимом районе гор отличительной чертой этого одноэтажного здания был ярко-оранжевый цвет. Это не могло быть совпадением - именно о таком цвете своего жилища поведал Шердан болтливому Фернандо.
И вот, спустя показавшийся вечностью месяц подготовки, Хамон отправился в путь. На то у него было три причины. Во первых, он хотел воочию увидеть человека с таким поистине редчайшим талантом. Во-вторых, подобное знакомство идеально дополнило бы его богоугодную (иначе было, мягко говоря, не комильфо) дипломную работу "Редкие типы Ведьм и способы сопротивления им". А в-третьих... Третью причину Кино понял уже на подходе к цели. Шердан умирал. И оставалось старику недолго. Открывшееся второе (или пятое?) дыхание позволило Хамону покрыть за последний переход расстояние, на который он планировал потратить три. И оранжевое пятно, увиденное парнем в снежном урагане, словно бальзам оросило изъеденную переживаниями душу. Он успел. И это главное. Кое-как на ходу поправив злосчастный капюшон, Кино прибавил шагу.

Тридцати двух лет от роду, можно сказать, в самом расцвете сил, сотрудник Валенсийского политехнического университета Хамон Косталья Кино был персоной видной. Благодаря деньгам своего отца и собственному умному их применению, мужчина имел возможность колесить по старушке Европе, обмениваться опытом с зарубежными коллегами, участвовать в различных семинарах и конференциях. С его мнением считались, к нему прислушивались. Хамон Косталья Кино был религиозен, посещал церковь, делал пожертвования в ее пользу. Одним словом, он был донельзя скучным типом.
Тех же тридцати двух лет от роду, что в общем-то логично, хоть никому не известно, автор многих нашумевших статей Джордано Галилео Дарвин был персоной скандальной. Никто никогда не видел его лица, многие даже сомневались в его существовании, одна из самых колючих заноз в заднице Святого Престола. Его ненавидели, его обожествляли, о нем шептались по углам. Его цитировали. Тихо. Шепотом. Джордано Галилей Дарвин был атеистом, плевал на церковь и ни в грош ее не ставил. Одним словом, он был невероятно разыскиваемым типом.
Неважно скольки лет от роду, восьми лет со времени посвящения, член ведьмовского подполья Эль Рекатадо был персоной неизвестной. Что в общем-то понятно. Лишь несколько человек знали, как его зовут, в числе коих конечно же был Никос. Глава всеватиканского подполья был единственным человеком, кто знал, что Эль Рекатадо, Джордано Галилео Дарвин и Хамон Косталья Кино - один и тот же человек.


Хамон вновь взял в руки газету и встал с кресла. Он рисковал, получая в Краковском главпочтамте посылку со свежим номером этой локальной андалусийской газетки. Если бы тайная полиция заинтересовалась содержимым письма, у Кино могли бы возникнуть проблемы. Конечно, до того, чтобы приравнять видного религиозного ученого и провокатора-анонима, едва ли дошло бы, но чистая репутация Хамона могла бы пострадать. Тем не менее, мужчина пошел на этот риск. Уж слишком сильно хотелось потешить свое самолюбие. "Каюсь, святой отец, грешен", - не раз произносил в тихой исповедальне Хамон. "Тщеславие - мой грех", - таким продолжение не было ни разу. Святым отцам Кино предпочитал лгать.
Мужчина неспешно подошел к камину и бросил "Евгенический вестник" в огонь. Голодное пламя моментально поглотило беззащитную бумагу. Постояв еще несколько минут перед тлеющими остатками своих слов, Кино вздохнул и отправился к телевизору. Папа Урбан Девятый собрался делать заявление. Да, для Джордано Галилео грядущая речь потифика не была загадкой, надежные источники в Парадизе за звонкую монету приоткрыли завесу тайны. Однако Хамон Косталья ничего такого знать не должен, да и пропустить вечернюю службу, не говоря уже о речи Папы, как истинный католик, никак не мог. Вот и сидел Кино в уютном кресле в холле пятизвездочного отеля "Старый Краков", умело разыгрывая удивление для собравшейся здесь же публики. И ждал. Ждал послания от Никаса.

Послание не заставило себя ждать. Но, конечно же, уважаемый ученый не мог тут же сорваться с места и на всех парах лететь черт знает куда на глазах у опешивших зевак. Поэтому Хамон спокойно дождался окончания трансляции, степенно поднялся и направился в номер. И лишь, когда двери люкса захлопнулись за ним, Кино преобразился. Скинув дорогой костюм и рубашку от Пьера Дебуа, Эль Рекатадо - а это уже был он - извлек из чемодана теплую кофту с высоким воротником, обтягивающие спортивные штаны, нахлобучил на самый нос кепку с гербом мадридского "Реала", ловко преодолел препятствие в виде балконных перил и скрылся во тьме.

Спустя пятнадцать минут он был на месте. Не первый, но один из (неудивительно, учитывая, что большинство остальных призыв застал врасплох), Эль Рекатадо вошел в зал собраний и робко - наигранно робко - поклонился.
- Здравствуй, Никос, - произнес мужчина. Затем перевел взгляд на его собеседника. - Миклош. Кажется, я рано, - он улыбнулся, тем самым давая понять, что пошутил. - Ладно, я посижу в углу, чтоб не сильно светиться.
И не дожидаясь согласия грека проследовал в глубь зала.

Розалинда Строрм
(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fimg-fotki.yandex.ru%2Fget%2F4213%2Fne-sneg.21%2F0_31308_4c76e6fb_orig.jpg&hash=db7542f713c644d34f7f574e792523c0c2ed9462)

- Как ты думаешь, чем все закончится?
- А ты что же, надеешься, что это приведет к чему то хорошему? Я думал, что твоя наивность осталась в прошлом.
- Осталась. Но я размышляю - неужели этот кретин думает, что все мы такие же кретины, как и он?
Ее собеседник громко промолчал, выразив этим свое отношение к папе. Хотя она никогда не видела его, но какой-то образ себе создала. Лин не раз спрашивала себя - а существует ли он на самом деле? Может ее в детстве просто уронили с печки головой на пол, после чего она начала слышать голоса? Ответа не было, спрашивать она не хотела, да и какой ответ она могла получить? "Телепатия имеет свои законы", говорил им один из ученых, оказавшихся в подполье. Ее собеседник точно не был в сопротивлении. Если он и действительно существовал, то ему удавалось сохранять свои способности в тайне от других. Чего не удалось ей.

Возможно, что она бы смогла не выделяться. Ее отец свое отношения к "порождениям дьявола" никогда не скрывал. Она помнила сожжение цыпленка, у которого было на один ноготь больше. Поэтому когда она поняла (хотя и не сразу), что у нее есть особые способности, она приложила все усилия, чтобы скрывать их от других, особенно - от отца. Единственный человек, который догадался о ее способностях - дядя, брат ее рано умершей матери. Он дал совет, которого она придерживалась.
Ей удалось продержаться несколько лет. Способности ее постепенно развивались - и именно тогда появился он. Никто не мог понять, каким образом телепаты связывались друг с другом. Один ученый говорил что-то о мозговых волнах и о резонансе, когда близко настроенные мозги воспринимали волны друг от друга. Но при этом собеседники могли находиться очень далеко друг от друга - слышимость была такая, будто собеседники находились в комнате рядом.
А потом внезапно проявились способности у ее сестры Петры. Они не были близки друг с другом: разные матери, да и Петра была младше на 5 лет. Но когда началось такое - Лин не выдержала. Произошедшее в тот день до сих пор ей снилось в кошмаре. Вспыхнувший отец - его жалко не было совершенно, он заслужил это. Но при этом присутствовали и другие. Петра - Лин до сих пор было стыдно, что она испугалась. И что не попыталась вытащить сестру. Что случилось с Петрой Лин не знала. Она надеялась, что сестре удалось спастись, но в глубине души она понимала: выжить Петра вряд ли смогла. А она не вмешалась в это...

Телепаты были ценными "инструментами" для подполья: они могли связаться между собой, находясь далеко друг от друга. Беда была в том, что дар Лин был ограничен: она не могла говорить с любым телепатом, только с некоторыми. Хотя постепенно ее "дар" развивался, количество связанных между собой телепатов увеличивалось. Она постепенно сближалась с другими телепатами - с кем могла общаться (обмениваясь мыслями лгать просто невозможно), но сказать, что она с кем то была близка, было нельзя. Хотя с "ним" - которого она никогда не видела - Лин была откровенна. Он понимал ее как никто другой. Чувство изменения сознания, которое она нередко испытывала, только усиливало тоску.
Лин повезло, что подполье смогло найти ее раньше охотников. Обратного пути для нее точно не было. Здесь ей помогли развить способности. Она приносила пользу, хотя своего потолка Лин пока что не достигла. Где этот потолок - она не знала. Но ей говорили, что когда она выйдет на максимальный уровень, она сможет не только связываться с другими телепатами, но и читать мысли нетелепатов. Двадцать пять лет - пора зрелости. Она жила под чужим именем, чужой жизнью. И Лин до сих пор находилась на распутье, не зная, что ждет ее дальше. При этом у нее, как ни странно, сложилась весьма необычная репутация - ее острого язычка боялись многие.

Лин не удивилась, получив сигнал об общем сборе от Никаса. Пройтись пешком было не так уж и неприятно, но все портили мысли о том, что сегодня объявил пастор. Да, она была проклятой. Но она даже гордилась этим - если таким, как отец, обещано райское блаженство, то ей не хотела бы оказаться рядом с ними.
На место она прибыла не первой, но и не последней. Кроме Никаса здесь оказался Миклош (хотя чему удивляться?), плюс еще двое. Кивнув всем (близко она эту парочку не знала), Лин не стала забиваться в угол - зачем? Она нахально уселась напротив Никаса.
- Ну что, поворачиваемся к пастору задницей и готовимся ползти на кладбище?

Дерек Лир

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fs018.radikal.ru%2Fi505%2F1407%2F72%2F58cd93e5b65ct.jpg&hash=ef47b4df412d3261e9d318504cc8c1df9f971834) (http://radikal.ru/fp/aac38838184d4ed09feae22ff400ec7c)

-В основе учения Вернандского о биосфере лежит идея о том, что живые организмы в совокупности своей представляют собой не менее значимую часть планеты, чем ее водные ресурсы, то есть гидросфера, земная твердь, то есть геосфера, или окутывающий планету воздух, то есть атмосфера. Границы биосферы определяются границами существования живых организмов, с учетом мельчайших - вирусов и бактерий. Правда, в эти границы не стоит включать людей, летящих в самолете, потому как постоянными обитателями данной экологической ниши они не являются. Именно биосфера и будет темой нашего следующего семинара. Для подготовки необходимо использовать лекции и следующие книги...

...

-Профессор!
Дерек Лир, профессор биологии Краковского университета, обернулся к позвавшему его студенту.
-Добрый день, Ян.
-Профессор, я хотел узнать насчет моей просьбы...
-Я помню, Ян. Я передал ее ректору, и поддержал ее своими рекомендациями, разумеется, но ты же сам понимаешь, на этом мои возможности заканчиваются. Впрочем, ты делаешь успехи в учебе, и отличаешься качествами и поведением, подобающими хорошему ученому и достойному сыну нашей Церкви, так что, я полагаю, все обернется для тебя успешно.
-Спасибо, профессор.
-Не за что, Ян. Я всегда рад видеть талантливых молодых людей на моей кафедре. Но не забывай, что талант - только одна из составляющих успеха. Вторая, столь же важная, - неустанный упорный труд. Так что я жду тезисы твоей работы через неделю.
-Конечно, профессор, я справлюсь. До свидания!
...

Тем же вечером.
Мы защитим нашу землю. Мы оградим наших братьев и сестер от Дьявола! Мы уничтожим взлелеянное советской гидрой поле ереси и порока, искуса и проклятия и  вернем их в лоно Господа нашего! Так хочет Бог!
Дерек хмуро слушал речь Папы. Началось. То, что назревало уже давно, но то, к чему нельзя подготовиться. Война.
Мысли Дерека разбились осколками, словно спокойная гладь озера от брошенного камня, когда мысленное послание Никаса раздалось в его голове.
Через несколько минут Дерек был уже дома.
-Пьер, собирайся, мы идем.
Пьер понял его с полуслова. Этот мальчишка в свои неполные 7 лет знал и понимал куда больше своих сверстников. Этим отличались все дети Дерека. И все они были ведьмами. В отличие от него самого. Впрочем, двое его детей уже умерли. Это было одной из причин его нелюбви к Церкви. Впрочем, нелюбовь была взаимной. Его проверяли регулярно и тщательно. Если бы не прежние заслуги и дефицит кадров, наверняка он давно бы уже лишился и места заведующего кафедрой, и вообще профессорской карьеры. Но пока прокатывало.
...
Вместе с Пьером Дерек вошел в зал под бакалейной лавкой. В этом не было ничего особенного - он всегда брал с собой Пьера на собрания. К сожалению, подозрительность была характерна как для Церкви, так и для ведьм. Присутствие Пьера служило гарантией доверия к самому Дереку. После смерти Джошуа и Джулии некоторые обвиняли его в том, что он втайне работает на Церковь. Наверняка некоторые и до сих пор так считали, но его связи в ученом мире были слишком эффективным инструментом.
-Вечер, Никас. Не скажу, что добрый, и не скажу, что рад неожиданной встрече. Но все же - рад видеть тебя в добром здравии. Вечер и тебе, Миклош. Какие новости?

- Спи, детка, спи. Пусть тебе присниться хороший сон. Ни о чем не тревожься и не бойся кошмаров. Смотри – это ловец снов. Он красивый, правда? Он будет оберегать твои сны. Спи, детка...
Ловец снов медленно поворачивается вокруг своей оси, и свет уличного фонаря играет на разноцветных перьях. Мерное покачивание и игра света успокаивают, и  сон приходит быстро и незаметно.
Возможно, эта игрушка и вправду может отогнать кошмары, но вот против того, что с горячим ветром врывается в комнату, выбивая стекла и накрывая пространство тяжелым, сводящим  с ума гулом – нет. Не спасает ни крик, ни крепкие каменные стены...

***
-Джеейн, уже обед! Выпьем кофе? – хорошенькая брюнетка крепкого телосложения машет рукой буквально перед носом. Джейн невольно отстраняется назад и чересчур резко сдергивает с носа очки.
- Я просила так не делать, - она ненавидит, когда кто-то или что-то вторгается в личное пространство. Находится настолько близко. Но Мария этого  совершенно не понимает, кажется, для нее такое понятие как личное пространство просто не существует.
- Просила, - брюнетка пожимает плечами, - Но по-другому с тобой просто невозможно. Так и просидишь  тут весь перерыв. Пошли! – она хватает Джейн за запястье и решительно тянет за собой.
- Потом закончишь и так вон все уже исчеркала. Наш «талант»  удавиться, когда увидит, во что ты превратила его «гениальное» творение...
- Я просто ответственно подхожу к своей работе. А если это «дарование» не в состоянии писать грамотно..., - хлопает дверь, и голоса стихают.

***
- В этот час я призываю вас возблагодарить Господа нашего и деву Марию, Защитницу нашу, за данный нам второй шанс и объединиться всем, чтобы защитить наш бренный мир от заразы, пустившей корни в самом его сердце, - голос Папы Урбана Девятого доносится из недр старого приемника, периодически он затихает до едва слышного шипения и прерывается помехами. Приемник кашляет, будто выражает недовольство заполнявшим кухню сигаретным дымом. Помещение освещает только свет от газовой конфорки, на которой греется чайник. Электричество слишком дорого и злоупотреблять им не стоит. Да и зачем тут свет? Видимость на слышимость никак не влияет.
Джейн склонилась ниже к приемнику, силясь разобрать слова Папы сквозь шум помех:
- Мы простили наших с вами братьев и сестер, поддавшихся искусу и принявших дьявольский проклятый дар..., - женщина качает головой и выпрямляется, отстраняясь от приемника. «Ну, если это можно назвать прощением...» Мысль и речь Папы прерывает свисток чайника и она осторожно, чтобы не обжечься, снимает его с огня, заливает кипяток в чашку и выключает конфорку. Маленький кубик сахара, помешать ровно десять раз в одну и десять раз в другую сторону. Поставить остывать на подоконник кружку и только после этого снова к приемнику.
- С сего дня все наделенные проклятым даром подлежат обязательной регистрации, помечанию и проверке, а также наблюдению. Раз в два месяца они должны являться в наместный отдел расследований Священной Канцелярии и докладываться, получая отметку в выданный им паспорт, о том, что за ними не числится никаких правонарушений, - ага, к самой важной части заявления она как раз успела. Все остальное – пыль и словесные кружева. Не интересно, пусть этим занимаются другие.  «Значит обязательная регистрация и контроль. Вот так вот. Это, несомненно, вызовет реакции и действия. А нет, уже вызвало».  Джейн потерла виски, принимая сообщение от Никаса. С одной стороны – удобный способ связи, но с другой... Это ужасно, что кто-то может вот так запросто в любое время залезть к тебе в голову. Угнетает и пугает, знаете ли. Впрочем, это все сантименты, а сейчас надо не придаваться им, а действовать. Но в начале – выпить свой чай. Не должно быть бессмысленных действий, а Никас подождет. Весь мир пока подождет.  Джейн закрыла глаза и сделала первый глоток упоительно горячего, крепкого и чуть подслащенного чая. Изумительно.

***
В подвале бакалейной лавки Джейн появилась позже, чем могла бы. Но пришла далеко не последней, так что ничего страшного в ее «опоздании» не было. Вряд ли кто-нибудь вообще его заметил или хотя бы подумал об этом.
- Вечера, господа, вечера, - приветствовала она присутствующих. Назвать этот вечер добрым было весьма затруднительно, а значит и совершенно не нужно.  Лансор еще раз отрывисто кивнула всем и отошла в сторону. Пока не собрались все, все равно ничего не начнется. Нужно подождать. Немного терпение – и она все узнает.

Мария

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fimage2.findagrave.com%2Fphotos250%2Fphotos%2F2012%2F103%2F74045709_133433859974.jpg&hash=962435855868a445eb5d2785ce7ce1b9c1f2e78f)

Ей было около 30 лет. На вид. Впрочем, синяки под глазами и мелкие морщинки вполне могли быть результатом недосыпания и недоедания, а седых волосков в темной косе и вовсе не было, так что возраст оставался под вопросом. Еще её звали Мария. И это единственное, что она знала о себе совершенно точно. Я - Мария. Меня зовут Марией. Нет, неправильно, ведь если зовут, значит, кто-то зовет. Но никто никогда не звал меня так. Просто я знаю, что я - Мария. Глупость какая-то. Мысли глупые. И что такое никогда?
"Никогда" Марии ограничивалось двумя сутками шатаний по городу. Полузнакомые улицы, полузнакомые дома, странный язык, на котором говорили жители. Язык, в котором она понимала практически все слова, хоть и произносились они так, будто люди набрали в рот шелухи из-под семечек. И все в этом городе казалось женщине покрытым легкой вуалью, искажавшей, кравшей её память. Мария потерла виски. Ну вот...снова. По фасаду здания, перед которым она стояла, пробежала легкая рябь. Мария прищурилась, ожидая, что "вуаль" спадет, и все станет на свои места, но нет - иллюзия исчезла, и Мария снова оказалась перед входом в какую-то лавку. В мутном стекле отражалась она: исхудавшая женщина с запавшими карими глазами, в затертой юбке с пыльным подолом и явно видавшей лучшие времена шерстяной кофте. Непритязательный вид. Неудивительно, что прохожие смотрели сквозь неё. А обращаться к ним сама Мария не рисковала. Она вообще не была уверена, что может говорить: за два дня так и не смогла заставить себя сказать хоть слово. Я должна сказать хоть что-то. Мне нужно знать, не немая ли я. Ну же..ну же.. Женщина открыла рот, облизнула пересохшие губы, и уже приготовилась выговорить свое имя, но внезапно метнувшаяся по подозрительно опустевшей улице тень заставила Марию испуганно отскочить за угол, туда, где темнота была погуще. Там она прижалась спиной к кирпичной кладке, сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. И снова то же самое. Вспышка, выцветающие силуэты, осыпающийся контур далеких зданий, ужас...Вспышка, выцветающие силуэты, осыпающийся контур далеких зданий, ужас, крик...Вспышка, выцветающие силуэты, осыпающийся контур далеких зданий, ужас, крик, отчаянный вопль "Мари-и-и-и-и-я!"
Мария распахнула глаза и прижала руку к безумно ускорившемуся сердцу. Это не здесь. Это не сейчас. Это не со мной. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Дышать.
Что-то похожее на детскую считалочку было первым, что вспомнила Мария, когда очнулась заброшенном парке на окраине города. Тогда ей тоже перехватило горло от ужаса, кроющегося в её голове. Образ приходил к ней каждый раз, когда женщина расслаблялась, и позволяла своим мыслям плыть куда-то. Неудивительно, что с тех пора она больше не спала. Смертельная усталость вытеснила из неё панику и страх, сковывавшие Марию в первые часы после пробуждения. Голод притупил осторожность, и если первый день она испуганно жалась по углам, стремясь слиться со стенами, только чтобы её не заметили, то сейчас Марии было уже почти все равно.
Она снова вышла на улицу и встала перед входом в магазин. Несколько минут Мария провела, смотрясь в свое отражение и вдыхая запах еды, тонкой струйкой сочившийся из-под дверей. Сюда. Сюда. Сюда. Иди сюда. Голос в её голове прозвучал неожиданно и громко. Он говорил что-то другое, но Мария не разбирала слов, она внимала лишь посылу. Её ждут там. За этой дверью. Голос не пугал Марию, ни одной мысли о том, что это ненормально, не закралось в мысли женщины. Она провела руками по порядком растрепавшейся косе и толкнула кончиками пальцев теплую ручку. Сюда. Сюда. Сюда. Спуск вниз, мимо аппетитно пахнущих полок, еще одна дверь. Зал. Люди. Сюда. Сюда. Сюда. И её собственный хриплый голос, неожиданно низкий, густой, обволакивающий. Я все-таки не немая.
- Здравствуйте. Я - Мария.

- Благодарение Господу -.
Тихий шепот раздавался из центра полуразрушенной часовенки на окраине Кракова, где лежал, раскинув руки и ноги на каменном, чуть выщербленном, но чистом полу мужчина лет 25-ти. Вокруг не было никого, сюда практически никто не ходил, особенно по утрам, люди выбирали более людные места. Он здесь был один. В трех метрах от него висело распятие, мужчина с него смотрел вниз, успокаивающим взглядом на своего самого никчемного сына. Последний же выглядел как груда тряпья на полу, с полубессмысленным взглядом, не отражавшим сейчас мысли. Да и обычно не выражавшим их.
     Со вздохом Ингар поднялся, привстав на колени и продолжил полубезмолвно молиться, лишь шепот достигал близких стен, и отражался, возвращаясь и вторя легкому мерцанию свечей в тройном канделябре - одной из немногих вещей в часовне. Ингар-Медоед, каково было его прозвище среди таких же как он, всегда забирал канделябр с собой и приносил вновь.

---

    Его уха достиг отдаленный сигнал, и по лицу его, не слишком выразительному, пробежала гримаса. Придется идти. Взгляд его порыскал по часовне, но кроме канделябра вещей не прибавилось. Больше здесь брать было нечего. Так что, подняв перед собой свечу он пошел, загасив ее привычно взглядом. Объяснить, какое воздействие применялось на нее он бы не смог, да и скорее всего не понял бы вопроса.

      Селестина Монтерран

      (https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fforum.materinstvo.ru%2Fuploads%2Fjournals%2F1404195686%2Fj184918_1404550216.jpg&hash=7c2056a32fe04502ee2c5216d0e889374b03dd16)

      Стоял сырой, но какой-то по-особенному прозрачный и светлый весенний день, и он до боли напомнил мне тот, когда я потеряла брата. Тогда тоже была весна - ранняя, холодная, с коркой льда на рассвете в рытвинах, проделанных колесами и ногами в оплывающих глубоких сугробах. В воздухе, как всегда бывает на дальнем краю зимы, витала глухая, смиренная изможденность; люди не решались радоваться пригревающему солнцу, потому что завтра снова похолодание, и сегодняшнее тепло обернется лишь скользкими тротуарами и синяками, а то и переломами рук и ног. Вкус отчаяния тех, на чью долю выпало слишком много, преследовал меня всю жизнь - едва уловимая горечь в этом чистом весеннем небе, на дне глаз прохожих, спешащих по своим делам. В то утро я видела Михаэля в последний раз.

      Кончик карандаша замер в воздухе. Голос Никаса все еще резкой трелью отдавался в мозгу, а с экрана на Божий мир взирало доброе, усталое лицо Папы, произносящего слова, в которых, конечно же, добрые католики слышали не террор и репрессии, но отеческую строгость к неразумным детишкам. Доброе... но Селестина никогда не видела святого отца вживую. Как же она могла быть уверенной, что он чувствует на самом деле?
      Почти беззвучно девушка встала с края дивана, куда присела вместе с остальными жильцами смотреть телевизор. Сейчас их эмоции доносили ей даже не тревогу - но привычную глухую обреченность: прямо нас это не заденет, но жизнь все равно переменится к худшему. Что слышали они в фразе "ересь и порок, искус и проклятие"? Карточки на продовольствие, многочасовые очереди за едой? Мужа призовут в "добровольцы" - нет, ему за сорок, он болен, но вдруг? Страх. Две маленькие совсем девочки, близнецы, жались к ногам исхудалой матери. В ней точно был страх, но где-то глубоко под слоем житейских забот и волнений, мерцанием в толще воды. Осторожно, касанием, дуновением ветерка Селестина передала соседям по комнате чувство: я не важна, не обращайте внимания. Они все равно думают о своем... какое дело им до приблудной девчонки? С тех пор, как Михаэль пропал, а Селестина сбежала из дома, она не могла легально устроиться на работу - вот и прибилась к общине, сложившейся в этом многоквартирном комплексе. Они давали ей кров и еду, а иногда даже одежда ненужная находилась - и за это девушка выполняла мелкую работу. Посидеть с детьми, приготовить обед, помочь, поухаживать, починить, отвести... Люди здесь были приличные, не приставали.
      И не подозревали ее. Крайняя осторожность - вот залог выживания.
      Ступая по крашеному полу на цыпочках, Селестина забралась на свою двухъярусную кровать и вытащила куртку и зажигалку. Куртка была мужская, она доходила ей до колен, и в закатанные рукава все равно задувал ветер - но в такой сырой, пронзительный день она спасала от холода, а больше от нее ничего и не надо. И, тихо пройдя в уборную - ни одна голова не повернулась девушке вслед - Селестина вырвала из тетради страницу и чиркнула зажигалкой. Она не могла рисковать, что соседки сунут свой любопытный нос даже в такую невинную запись. Сожженный дневник юной леди Селестины... пепел записок мадемуазель де Монтерран. Названия книг, которые, будь мир другим, кто-то мог написать бы, а здесь никто никогда не напишет.
      Милая, смешная фантазия, которой хочется просто поиграть в уме.
      В туалете все равно пахло дымом - им постоянно тянуло из вентиляции. Вот и сейчас - либо на этажах подгорела каша, либо внизу сосед опять курит, сколько на него ни ори.
      Благодарю тебя, Господи, думала Селестина, отвязывая от забора велосипед, что я не награждена проклятием читать мысли - только воспринимаю эмоции. Чувства не лгут, а в мыслях у людей постоянно какая-то чушь. Вон идет женщина по той стороне дороги - думать уже забыла о послании Папы. Наверняка воображает себя в новом платье, или что-то подобное - ее сознание бестревожно, в нем что-то игривое, самодовольное, пустое. А вон мальчик с разбитой губой, оглядываясь, бежит - обида и безысходность. Помочь бы ему - подъехать и с ходу бросить: эй, пацан, запрыгивай на багажник? Но роскошь сочувствовать людям с улицы только что отнял у нее Урбан Девятый... если бы ее не отняли еще раньше, в день, когда пропал Михаэль.
      Волосы в хвостик мотались по спине и плечам, пока Селестина крутила педали.
      Если бы ей удалось подобраться вплотную к Папе, она бы узнала, что он чувствует на самом деле...
      Глупо как. Она не наивный ребенок, чтобы верить, что Папа - это и есть Церковь.
      За его спиной целая армия псов господних, имя им - легион. Вот, вообрази, если он умрет. Что тогда? Другой сделает шаг вперед и займет его место. Только начнутся аресты, чистки. И, конечно же, никто к святому отцу не подпустит ведьму на расстояние вытянутой руки. Святой, ха... да он самый обыкновенный грешник.
      Как и все мы.

РоликЪ. Под настроение МНЕ. Можно не слушать

http://youtu.be/cTDPyhIQ_xQ

[свернуть]

Карла Аллокко

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fimglink.ru%2Fpictures%2F30-06-14%2F439e11db34ce2fd4af65dafe8325a55b.jpg&hash=af6119d742e75e3cd711f7573b866a96ff1521e8) (http://imglink.ru)

Дети сидели за своими партами и внимательно слушали речь Папы по небольшому тусклому экрану телевизора, стоявшему на массивной тумбе слева от классной доски. В их головах крутились картинки с изображением девы Марии и Папы, ангелы и огонь, а еще воображаемые звери, пасущиеся на поле. Среди всех прочих образов затесался полированный письменный стол с вырубным распятием. И если ассоциации про зверей Карле были интуитивно понятны - она обусловила их упоминанием советской гидры, то предмет мебели с крестом ввел ее в ступор. Прошло секунды две, она попыталась уловить, чья же это была мысль. Но попытку поиска прервал четкий голос, зазвучавший в ее голове и назвавший себя Никасом. Голос звал ее оперативно прибыть к обусловленному месту встречи.

За те пару лет, которые Карла проработала в школе, девушка привыкла разделять друг от друга громкие голоса детей и не менее громкие их мысли. Все говорили, что у нее талант к педагогике и работает она исключительно по призванию. Карла же считала, что работает все же по профессии, а талант, хоть и иного рода, волей судьбы оказался очень полезен в суровых буднях.

Прозвенел звонок, пришла очередная перемена. На этот раз она представляла собой не пятнадцатиминутную передышку от одних спиногрызов и концентрацию мыслей в кучку, пока не появились другие. Нет, эта перемена обещала быть более длительной и не сулила даже мало-мальского отдыха. Благо, других занятий у Карлы не было, и, уложив стопку тетрадей в свою сумку, девушка быстро накинула на себя плащ и поспешила покинуть школу.

Спустя какое-то время Карла уже сидела в трамвае и разглядывала мелькающие мимо улицы города. Рядом стоящий мужчина читал свежую газету с обращением Папы. В его мыслях девушка и нашла пугающий образ Священной Канцелярии - того самого письменного стола с вырубным крестом, который привиделся кому-то в школе.

Ойлэхо Торо



- Следующее занятие у нас с вами состоится в четверг. Вопросы? – преподаватель охраны труда Центра Ассоциации Металлообработки Кракова поднял глаза с кафедры и оглядел комнату, в которой с десяток фрезеровщиков, слесарей и инженеров по гидравлике собрались, чтобы получить аттестат о повышении квалификации.

Вопросов не было.

- Понятно, да? Тогда готовьтесь к семинару по пятой теме - "Пожар". Понимаю, что времени у вас немного, вы народ молодой, но я вас призываю все-таки его поискать. У вас ведь есть газосварка на производстве, баллоны храните на складах и всё такое. Так? Пригодится. Понятно, да? Ну, тогда до четверга. Кстати, говорят, будет мороз, не заболейте –  скоро аттестация, а вы народ молодой, горячий, под первыми лучами солнца любите с себя снять лишнее. Ну, не задерживаю вас более. До четверга...

Не дожидаясь, пока почтенный дедушка-ветеран труда, ударник послевоенной стройки договорит, Ойлэхо снял со стула рюкзак и вышел. Прогноз погоды дослушивала его удаляющаяся спина.

Стоя на крыльце черного входа, Ойлэхо глубоко вдыхал вечерний воздух. Очень хотелось спать, но у мастерской было много заказов нынче. Можно было пойти домой, поесть, сгонять в клуб и очнутся утром за неработающим станком. Либо можно было пойти в мастерскую, починить привод у станка и с утра продолжить то, что начал бы ночью.

- Есть сигарета? – обратился к нему один из пареньков-гидравликов, кто ходил с ним на курсы; имени Ойлэхо не знал. Он протянул пачку сигарет и взял одну сам. Некоторое время они молча курили.

- Спасибо, - донеслось до него слово благодарности за сигарету.

- Не за что, - ответила спина Ойлэхо. Он застегнул куртку и шёл домой. Не здороваясь и не прощаясь.

Дойдя до автобусной остановки, он сел на «тройку», которая шла из промзоны в окраинные спальные районы. В салоне звучало радио, и обращение Папы Урбана Девятого ему пришлось выслушать, т.к. делать было нечего. Мелькавшие огни действовали усыпляюще. Некоторые слова не цеплялись в памяти, а оседали на грязной дороге весенним вечером. Но то, что он всё-таки услышал, посеяло какое-то смутное беспокойство. Ведьмам и раньше жилось не слишком вольготно, но теперь за них решили взяться всерьез. Что ж...

- Данке шён, мио каро падрэ... - пробормотал Ойлэхо, когда автобус остановился. Это, вроде, по-итальянски, но не факт. Может, и по-немецки. Какая же живучая церковь. Сколько ей лет? Тысячи полторы? Побольше?

«ОЙЛЭХО», - раздалось в голове. О, вот это просто прекрасно. Грек из-под Поля зовет. Теперь надо переть на другой конец города? Ойлэхо поглядел в след автобусу. Тот скрылся за поворотом улицы. Мрачные шестнадцатиэтажные дома высились вокруг, насколько хватало глаз. Пешком идти далеко. Остановить попутку – хрен кто остановится: Ойлэхо сам был с машину, да ещё и темно. Нет, не вариант...

Через два с небольшим часа, Ойлэхо Торо все-таки добрался до штаба краковского ведьминого подполья. Это ещё один минус в карму дурацкого Папы! Ещё один повод не любить церковь. Как можно любить то, что бесит?! Всю дорогу, он представлял, как разрезает подшипник, аккуратно высыпает на белую тряпочку маленькие металлические ролики, протирает их от смазки и... Ладно, будем считать, ему срочно понадобились макароны на ночь. Надо будет не забыть одолжить у Грека макарон до получки.

- Всем привет, - пробурчал Ойлэхо, спустившись в комнату. Он оглядел собравшихся. Народу было порядочно; тепло, надышали. Это, конечно, правильно: надо решить, как быть дальше. А вообще хотелось есть, и Ойлэхо, стараясь никого не задеть, пробрался в «пищеблок» - уголок, где стояли чайник, микроволновка, раковина и небольшой холодильник. Он открыл дверцу холодильника и сразу же опознал котлеты в миске, обернутой полиэтиленовым пакетом. Раздалось шуршание. Миска так хотела, чтобы из неё поели котлеток, а котлетки так хотели, чтобы их поели, что пакет не стал мешать и охотно высвободил миску, которая вылетела навстречу голодному фрезеровщику, которому нужно было лишь открыть рот, чтобы... Готово! Дожевывая котлету, Ойлэхо сполоснул руки в маленькой раковинке под мерный гул микроволновки. Телекинез. Магия. Жить можно.

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fs51.radikal.ru%2Fi131%2F1407%2F12%2F0ffaf4044281.png&hash=70ecc571ec7ad445013aba8da6df25142496f894)

Отец Жозеф
(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fwww.dreammoviecast.com%2Fwp-content%2Fuploads%2F2012%2F06%2Fjon-hamm.jpg&hash=7b74db4f4abf903ae470254e7105f377329f7dd5)
   В маленькой гостиной шторы были задернуты, на столе горела лампа. Отец Жозеф взял чистый лист бумаги, посмотрел сквозь него на свет и кивнул головой. Лицо его привычно выражало благочестивое смирение и участие.
   Пододвинув к себе лист бумаги, отец Жозеф взял ручку и начал писать послание в Ватикан. Если бы нашелся любопытный, которому бы удалось проникнуть в коттедж в пригороде Кракова, подняться по лестнице, не скрипнув не единой половицей, тихо отворить в комнату дверь, он мог бы увидеть, что вместо благочестия на лице священника проскользнуло нечто иное.
«... спешу уведомить Ваше Преосвященство, что работа с паствой продолжается. Хотя, должен заметить, что большая часть населения уже заражена ленью, унынием и прочими смертными грехами. Работы предстоит много, но я безмерно счастлив, что именно мне Ваше Преосвященство доверили врачевать заблудшие души и вырвать их из цепких когтей греха.»
   Отец Жозеф поставил жирную точку в конце предложения, воздохнул и перечитал послание. Получилось, на его взгляд очень неплохо, гораздо лучше, чем его первые письма в Ватикан. Отпив немножко воды из стакана, он задумался. Ватикану, как и любому начальству, требовалось писать такие отчеты, чтобы было ясно, что подчиненные не просто протирают штаны, а преодолевают существенные трудности, причем, преодолевают успешно.
   Следовало написать нечто такое, что сразу бы показало, с какими трудностями он столкнулся.
«Особенно хочу заметить о распространении в городе нечестивых помыслов. Особенно, касается это Евиных дочерей, хотя, многие из них больше дочери Лилит по поведению и по повадкам».
   Отец Жозеф поморщился - писать такое было противно его совести, но чем прикрывается один грех, как не другим, более вопиющим грехом.
«..прошу благословления на борьбу с грехом и непотребствами, которые поразили жителей этого города».
   Поставив подпись под посланием, отец Жозеф запечатал конверт. Позже сюда зайдет послушник и передаст письмо неприметному человеку. А уже завтра послание прочитает кардинал в Ватикане.
- УЛЬРИХ, - голос в голове раздался в тот момент, когда отец Жозеф открывал дверь в комнату, где происходили собрания ведьминского подполья.
- Благослови вас Господь, дети мои, - пробормотал он привычное приветствие.

Джонни Ли Милер, 41 год.

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Felementarno-online.ru%2Fimages%2Fstories%2Fphotoser2seo1%2F102084_0158bc.jpg&hash=4c5c1b50cae5dc81cef03f4ea1fc2494aa639840)

Ему было 8 лет, когда началась война. Он со своими родителями в то время был в Африке. Отец Джонни был археологом и занимался изучением пирамид в Египте. Когда стало известно, что началась Война. Отец Джонни, забрал всю семью и отвез в глубь Сахары. Там они жили до 2060 года. Затем они приняли решение искать цивилизацию. И они направились на север, в Европу. По дороге они встречали разных людей и все говорили только об одном, о Церкви и том как она всех спасла.
Семья Миллеров, была не особо верующая, но жажда жить среди людей в городе, а не беспощадной пустыне, была сильней.

К 2061 году они добрались до Ватикана и обосновались в нем. Но дорога была не так проста. Они встречали много разных людей, которые рассказывали странные вещи. Про какие-то способности,ведьм и Инквизицию. К тому времени отец Джонни заболел и чувствовал себя очень паршиво. И большая часть трудностей похода легла на плечи сына. Спустя пол года жизни в Ватикане, Джонни понял, что отец не просто заболел, он изменился. Это очень пугало,потому как с семьей Миллеров порой происходили странные вещи. Отец Джонна стал пропадать из дому на долгое время - объясняя это тем, что ходит на работу. Но похоже это были просто отговорки. Джонни начал подозревать что-то неладное и следил за отцом. Однажды он долго караулил папу и не выдержав ворвался в здание собраний. Там было много людей, которые казались нормальными, но на самом деле - это было не так.

Джонни сразу понял, что он должен обо всем рассказать матери. Но как? Что рассказать? Отец догнал его и начал разговор.
-Сынок, -тихим голосом начал он, -Ты не должен никому рассказывать о том, что видел.
-Отец, кто эти люди?
-Они особенные, как я. И надеюсь как ты. Я долго не начинал этот разговор с тобой, но видимо время пришло.
-О чем ты?
-Ты замечал что-то необычное за собой? Возможно, в порывах гнева ты мог что-то сделать. Может двигать предметы или поджигать? Что-то необычное было?
-Отец, ты со всем обезумел?
-Я серьезно, Джонни.
-Нет. Я ничего не поджигал и не двигал.
-Тогда может ты слышишь какие-то голоса?
-Похоже это ты слышишь какие-то голоса! - не выдержал Джонни.
Отец Ли внимательно посмотрел на сына и сказал:
-Иди домой. Вечером я тебе все расскажу.

Все врем Джонни просидел дома и смотрел на часы. Он ждал момента, когда придет отец, но тот не пришел...

Ли отправился в здание, где последний раз его видел. Там были другие люди и он начал свои расспросы. Как оказалось, Миллер старший погиб на задании. Это было ключевым событием в жизни Джонни.
Он замкнулся в себе и ни с кем не разговаривал. Шли годы, а он все время проводил за книгами и в своей комнате, которую теперь можно было назвать лабораторией.

И вот 27 марта 2079 года он стоит на площади и готов совершить теракт. Люди вокруг слепо слушают речи папы. Джонни нащупывает рукой кнопку на поясе смертника и...

"Не делай этого!" - голос в голове его обездвижел.
Джонни подумал, что сходит сума и снова приготовился нажать кнопку.
"Все кто слышит мой голос, приходите на собрание! Мы должны объединиться! Все подробности я расскажу на месте."

Теракт не состоялся. Ли пришел в знакомое для него место. Там были уже люди, особенные люди. Он подошел к одному из них и протянул руку для рукопожатия. (подошел к Миклошу)
-Меня зовут Дж...
-Я знаю твое имя. Прошу тебя, проходи и располагайся. Мы должны дождаться всех. А пока можешь поговорить с остальными.

Джонии осмотрелся и приметив одного человека направился к нему. (к Дерек Лиру)
-Меня зовут Джонни Миллер. - произнес он протягивая руку.

Алекс Тибо

*несколько лет назад*
- Мааарияаа, Мари, неееет! – вокруг лил дождь, но мужчине было на это наплевать. Он стоял на коленях и вокруг плескалась грязь, он закрыл руками глаза, из которых лились слезы. И трудно было понять, от чего щипало лицо – от слез или от того, что содержалось в дожде. Рядом с ним стоял другой, он было положил руку первому на плечо, но потом отошел, посчитав, что не вправе беспокоить человека, в которого произошло такое горе. – Зачем ты пошла туда? Зачем? Мария...
Перед его глаза раз за разом возникал тот образ. Блондинка, высокая, стройная... Яркие карие глаза, которые сильно выделялись на фоне всего остального своей яркость. Она улыбается, она грустит... Она прощается и уходит. – Мария... - шептал он. А дождь продолжал лить и, казалось, тоже шептал ее имя, будто тихо сочувствовал его утрате...

*наше время*
Обычная рабочая куртка и армейские штаны. Высокий, широкие плечи, крупные руки и простоватое лицо. Таких когда-то было много в сельской местности и в городском пейзаже он смотрелся как-то неуместно. В прочем, таких сейчас было много – все как-то перемешалось. Он шел осторожно, только в ухе был наушник от портативного радио, собранного собственными руками. Одно из его «изобретений», то самое новое, которое хорошо забытое старое. И не такие «диковины» водились в его мастерской... автомастерской. Да, основной, легальной и официальной его работой были сборка, ремонт автомобилей и иной техники. Он много контачил со сталкерами, те, когда легально, а когда и не очень, поставляли ему детали, инструмент и много другое необходимое в его работе. Знай себе крути гайки. Но бывало сталкеры приносили и что-то поинтереснее. Сначала Алекс открещивался от этого, мол, и так хорошо живется. Да и Мария этого не одобряла, на все сомнительные сделки она смотрела с укоризной, и только головой качала, когда очередной разгильдяй, впервые сходивший в зону, пытался спихнуть в мастерскую бесполезный, а порой опасный и запрещенный церковью хлам. Но в какой-то момент ему принесли такую редкость, что он не смог отступиться от соблазна. Он нашел покупателя, благо, это было не трудно. Подобные личности нередко заглядывали туда, где отирались сталкеры. И это был первый его нелегальный заработок, процент со сделки. Потом этих сделок стало все больше и больше. Нередко приходилось самому перепродавать полученный товар. Но Алекс не жаловался. Это было рискованно, это было опасно, но этим он смог заполнить ту пустоту, которая образовалась после гибели его жены. Так и жил он... В нормальное рабочее время – трудяга автомеханик. А под покровом ночи, в комендантский час – делец, посредник, преступник. 
Он шел знакомыми путями, на встречу с очередным клиентов. Проворачивать нелегальные сделки было крайне удобно во время молитв – мало кто решался в это время показываться на улицах. Удобно и рискованно, но риск мало волновал Алекса. Радио он слушал в пол уха – его мало интересовала риторика церкви, а вот время окончания молитвы было для него куда более полезной информацией. *почти на месте*. И в этот момент он услышал тот самый знакомый зов. *Вот черт, только не сейчас!*. Но делать было нечего – пришлось идти к месту сбора. *Черт. Это же на другом конце. * Он грязно выругался себе под нос, остановился под карнизом, обдумывая, как бы побыстрее туда добраться.
Было закономерно, что когда он добрался до места, почти все уже были в сборе. Он молча, кивком, поприветствовал присутствующих, и отошел к стене в ожидании тех, кто еще не пришел. В голове у него крутились подробности сорвавшейся сегодня сделки из-за этой чертовой проповеди. Как любой хороший делец, он уже обдумывал, кому еще он сможет быть те детали, которые ему подкинули накануне сталкеры. Ладно, это позже, все позже.
После того, как он услышал призыв, Алекс еще раз прокрутил последнюю проповедь. Содержание ему категорически не понравилось. Что ж, оно может оказаться опасно.

14 мая 2059
Настоятельница  монастыря Святой  Матери Терезы  подошла к смотровому окошечку  и сдвинула в сторону  скрывающий  его от постороннего глаза  барельефный картуш  с фразой  их патронессы "Величайшая нищета - это нищета сердца."  Из окошечка хорошо просматривался весь зал, где трудился на росписи стен юный воспитанник  монастырской школы. *Господь его одарил щедро художественным талантом. В столь юном возрасте так постичь тайны  росписи  можно  только с благословения небес. Не иначе.*– Так размышляла Каэтана Сфориста, наблюдая, как ловко снуёт по лесам к самому куполу монастырской базилики  десятилетний  Рой Джи Бив. Взобравшись под самый купол,  мальчик стал раскладывать краски и  кисти,  готовясь продолжить свою работу по росписи купола, прерванную на обед. Но что-то явно у юного художника  не задалось. Он с досадой  отбросил от себя пластиковую тубу с акриловой краской.  Потом взял другую,  стал разводить краску  на  палитре, и ... Аббатиса Сфориста с ужасом взирала на то, как медленно из кучки кистей, лежавших в метре от Риккардо на деревянном помосте,  сама собой поднялась и  по воздуху  "подплыла" флейцевая кисть к  левой руке мальчика.
18 июня 2067
После торжественного вручения  аттестатов об успешном окончании монастырской школы обители Святой Матери Терезы  выпускники с родителями расходились по домам.  Только РоюДжи Биву  никуда не надо было спешить, собственно дома у него не было. С шести лет он жил в  приюте при монастыре.   Риккардо уже давно задумывался, что с ним будет, после окончания учёбы. Все приютские после окончания школы  покидали стены приюта и устраивались кто где. Монастырское начальство посильно помогало сиротам и после того,  как они уходили в большую жизнь.   
Сестра Кларисса, куратор  дортуара  старших мальчиков, встретив его в коридоре, взволнованно сообщила:
– Рой, тебе следует явиться на беседу к матери-настоятельнице. Мать Каэтана ждёт тебя после обеда.
* Ну вот,  сейчас всё узнаю.* – Удовлетворённо подумал  Рой.    И направился в трапезную на обед.
–  Входи,  сын мой. Я рада тебя видеть. – Мать настоятельница улыбнулась входившему выпускнику.   –  Проходи,  садись.   Я хочу побеседовать с тобой. О тебе. Ты уже надумал, чем бы хотел заниматься, после школы?
– Я хотел бы закончить  золочение  на алтарной лепнине.  А там – подумаю. 
–  У  обители нет средств, содержать собственного реставратора. Но если ты согласен  на  проживание в келье  и столование  при монастыре. То можешь завершить  работу над алтарной резьбой. 
– Я конечно согласен, мать  Каэтана.
И тут вдруг он почувствовал  мощный    скан-импульс и едва успел поставить щит.
–  Ну что же,  если тебя это устраивает, то я рада. Сейчас  иди к своему куратору, она знает,  куда тебе следует перенести  вещи из дортуара.  Твоя келья рядом с гостевыми комнатами.  Иди с богом.  –  И мать Каэтана протянула руку с должностным перстнем для прощального поцелуя.
Когда Рой вышел из кабинета настоятельницы и отправился разыскивать  сестру Клариссу,  потайная дверь в кабинет настоятельницы отворилась . И  окружной  Инквизитор Флоренции мессир  Томасо Ториндилья  вошёл  в кабинет  покачивая головой.
– Я думаю, мать Каэтана,  с вашей стороны  это ложная тревога.  Я просканировал этого юнца вдоль и поперёк.  Никакого отклика на  проявление хоть малейших дьявольских способностей. А поверьте, я вижу  и чувствую  даже малейшие  их проявления. Обычный юнец, потерянный, незнающий,  куда себя деть. У вас есть его рисунки?
Аббатиса  протянула  мессиру  Томасо стопку листов с набросками карандашом и акварелью.
– Неплохо, очень неплохо.  Вы  покажите это  мастерам обители Святого Франциска. Может  быть,  они  возьмут его в ученики.
23 марта 2079
Епископ  Жорес де Осто  взял ещё раз   отложенные в сторону   листы протокола  конкурсной комиссии  и стал перечитывать последние строчки протокола.
" Победителем  III Международного фестиваля-конкурса изобразительного творчества  «Парадиз Бенуале  признётся  Рой Джи Бив, который  может быть рекомендован на должность художника при Святом Престоле.
Председатель Папского совета по культуре — кардинал Джанфранко Римейзи
Секретарь — епископ Бартелами Дукондидас
Заместитель секретаря — монсеньор Каспар Санчес де Тока-и-Алумеада
Глава службы — монсеньор Гергели Ковачек"

Чтобы не предлагала высокая комиссия, но окончательный вердикт  будет  выносить он. Такая ответственность  может быть возложена только на  председателя Кадровой Службы Святого Престола. Епископ взял распечатку запрашиваемых данных на претендента.

"Рой Джи  Бив 
Дата рождения: 16февраля 2049 года
Место рождения:  Лондон
Родители:  Джилиан  Бив  и  Роза-Мария  Бив(урождённая Кривелли)  погибли на своей яхте при невыясненных обстоятельствах у берегов Неаполя.
6 марта 2055 года поступил на воспитание в обитель Святой матери Терезы.  Закончил монастырскую школу в 28мая 2055.  С  октября 2067 года ученик в мастерской брата Иоганна в  обители святого Франциска.
В 1972 году  выиграл творческий конкурс на  стипендию при Краковской  Академии Изящных Искусств. С октября  2073  обучается в  КАИИ на  факультете  живописи в классе профессора Витольда Кшисинского и изучает реставрационное искусство  в классе профессора Альбы Виторской.  Выпускается из академии 3 мая сего года."
Председателя Кадровой Службы  взял гелевую ручку и написал поверх  нужной бумаги свою резолюцию. Осталась ещё последняя формальность – получить подпись   Верховного пенитенциария. И личное дело утверждённого художника  при святом престоле  Роя Джи Бива можно было пускать в производство в канцелярию.

27 марта 2079
Утром  в понедельник  Роя  вызвали в деканат.  Декан был в приподнятом настроении:
– Пан Рой, я рад сообщить вам, что вы получили назначение на работу  сразу после окончания нашей Академии. – И с этими словами декан протянул ему папку с бумагами и пожал руку.
– Мне очень приятно пожать руку художнику при Святом Престоле. Наш выпускник, получил такую должность и простор для творчества!  Это такая честь для   нашего факультета. И для всей Академии.
Рой вышел из деканата  слегка ошеломлённый и стал просматривать содержимое врученной папки. Среди  вороха бумаг с подписями и печатями курии Парадиза находился и диплом  гран-при за конкурсную работу на «Парадиз Бенуале,  банковский  чек на круглую сумму и авиабилет на  Рейс 703  Познань-Пардиз  на 4 мая.
Вечером  выпускной класс   профессора  Кшисиньского   в   пабе "Albo Tak" на Малом Рынке в полном составе отмечал  событие века: их сокурсник  Рой  ещё через месяц с небольшим станет  большим человеком.  Когда после вечерней мессы Папа Урбан IX обратился  с заявлением,  вся честная компания  юных живописцев была уже в добром подпитии.  В пабе работа телевизор, включенный на полную мощность во время трансляции заявления Святого Отца Церкви

"Дьявол зачастую подстерегает нас там, где мы меньше всего его ждем. В наших братьях, сестрах, в их помыслах и деяниях таится он, извращая их божественную душу и соблазняя их тем, что не подвластно ни одному человеку на земле. Он предлагает возвыситься и стать почти равным Господу, но все его обещания - ложь и пустая шелуха, внутри которой притаилась ядовитая змея."

Услыхав  эти слова,   Рой вздрогнул, как от пощечины.  И,  вслед  за этими  словами папы,  он услыхал  призыв  Никаса.
Прошло ещё часа полтора, пока  компания художников и художниц   добре подгулявшая в  пабе "Albo Tak"  выкатилась шумной гурьбой  на улицы Кракова  нестройно исполняя:
Компания  и не заметила, что виновник торжества отделился от них и отправился совсем в другую сторону.  Рой остановился у знакомой двери, ведущей в бакалейную лавку,  и осмотрелся по сторонам.  Радужные кольца от  света  фонаря бликовали   на пустынной мостовой и отражались в  небольших весенних  лужицах. Рой отворил дверь и,  пройдя через небольшой торговый зальчик,  направился к двери, ведущей в складские помещения. Где-то там его ждал Никас, с которым  познакомил его в своё время брат Иоганн со словами:

Барток Вилма

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Ffc02.deviantart.net%2Ffs50%2Fi%2F2014%2F076%2Fb%2Fd%2Fforever_loved_by_nine9nine9-d29j56e.png&hash=c4180ffad844c0b194d0953af5698d73e19d40f3)

Уши Вилмы заложило, собаки в вольерах бесились, Рафал продолжал выкрикивать "Aus!", но все было без толку, а она продолжала бежать, не обращая внимания ни на что, потому что точно знала, что может помочь.
Вилма резко затормозила каблуками сапог, и они взрыли землю, подняв комки грязи в воздух вместе с клочками травы. Женщина приземлилась на одно колено и незамедлительно придавила ладонь ко лбу собаки. Доберман тут же разжал челюсть, Рафал высвободил руку, собака упала на землю, но сразу поднялась и спокойно уселась на задние лапы, позволив длинному розовому языку выпасть из слюнявой пасти. Все еще задыхаясь, Вилма повернулась к Рафалу, чтобы поинтересоваться его состоянием, но парень уже успел оклематься и с вытаращенными глазами пятился от ведьмы.
- Черт, черт, черт... - прошептала женщина. Рафал вскрикнул на эти слова, и Вилма, раздраженно закатив глаза, прикусила язык.
В два прыжка женщина оказалась подле парня и накрыла его лоб рукой.
- Это уже третий раз, Рафал, не вынуждай меня делать это снова и снова.
Через несколько секунд она отстранилась, Рафал заморгал глазами, а потом взволнованно уставился на собаку.
- Она еще не готова, Вилма. Илона не готова! – он, дрожа, вцепился в свою руку и стянул защитный рукав, все еще поглядывая на суку, спокойно сидевшую у его ног. - Она отпустила меня только после того, как я повторил команду раз десять! Ты должна поговорить с Михалом! Он должен...
Лучше б она не отпустила вообще, болван! Вилма посмотрела на отдыхающую Илону.
- Ты думаешь, я не говорила? - процедила зло Вилма. - Я изодрала горло словами, и я устала. До Михала дойдет только тогда, когда она загрызет половину погранохраны и он сам окажется под чутким наблюдением Церкви. - Вилма явно хотела сплюнуть, но сдержалась, а вместо этого нацепила на Илону ошейник и повела к вольеру.
Она успела еще принять душ и переодеться перед тем, как вошла в большую просторную комнату, наводненную мужчинами. Она была единственной женщиной в дрессировочном центре, и такое положение дел ее ничуть не удручало. Дрессировщики расположились на разных предметах мебели и слушали обращение папы. Вилму начало подташнивать, но она справилась с дурнотой с помощью пива. Парни не возражали, под такое видео не грех и выпить. Но она не стала дожидаться, пока первые из них начнут распускать языки о том, как пойдут на войну добровольцами. Дверь за ней тихо скрипнула, длинная юбка слизнула пыль с крыльца, и Вилма, выпустив из-за ограждения Дороту, зашагала по мостовой.
- Ты слышала, милая? - Вилма заглянула в глаза бегущему рядом ротвейлеру. - Никас созывает.
Через час женщина вошла в дверь зала собраний, Дорота вошла за ней и сразу же принялась обнюхивать присутствующих. На долю мгновения она остановилась подле усатого мужчины - кажется, Вилма уже когда-то его видела, хотя и не помнила, когда-то и где-то она видела многих из присутствующих здесь, - собираясь ткнуться  в него мокрым носом, но Вилма глухо произнесла: "Aus!", и собака застыла на месте.
- Ко мне! Молодец, Дорота. Сидеть. - Вилма почесала собаку за ухом и устроилась у одной из стенок комнаты.

Дневник Энжи




Привет! Меня зовут Энжи. Я студент Краковского Университета. Бывший, но об этом напишу чуть позже. Когда-то я отзывался на имя Гэнджи, но про мою привязанность к книгам подзабыли и теперь я просто Энжи. Обтрепалось, так лучше ложится на язык. Наверное.

Мысль вести записи появилась недавно, но это самое большее, что я могу себе позволить. Во-первых, это хорошее средство привести мысли в порядок. Во-вторых, сложившаяся традиция – многие великие люди вели дневники, их письма тяжелыми томами заполняют изъеденные ржавчиной полки, там вся мудрость веков. Жаль, что их так мало сохранилось после войны. Самое главное - после отчисления я оказался в библиотеке. Можно сказать, что здесь я живу. Я библиотекарь. Вероятно, людям, решившим мою судьбу, думалось, что так проще будет за мной следить. А, может, мне просто хотели помочь. 

Когда-то я мечтал стать врачом и спокойно использовать свои несколько необычные способности. Ну и что, что мои пациенты будут "чудом" выздоравливать, главное – результат! Я надеялся быть полезным. Ведь не зря же я чувствую, что с человеком что-то не так, и могу теплом и золотистым светом моих рук вернуть все в норму. 

Война нанесла ужасные раны человечеству. Иногда я думаю, что такие, как я, даны людям, чтобы эти раны лечить, чтобы построить новый лучший мир на обломках старого. Если бы в церкви это понимали. Когда-то я думал, что смогу доказать это своим примером. 

Теперь же я вынужден соблюдать молчание, бывшие товарищи сторонятся меня, опасаясь за свою судьбу и карьеру. Мне же терять нечего. Человек – существо забавное. Казалось, что когда я потерял все, у меня появился друг, с которым я могу говорить откровенно. Когда ОНИ думали, что выкинули меня из жизни, то я оказался рядом с теми, кто был мне ближе по духу – Ленин, Гарибальди, Кастро, Эрнесто. Теперь у меня как никогда много времени, чтобы закалить характер.

Разумеется, моих друзей не найти в университетской библиотеке. Позор, что может сотворить церковник, если его допустить к контролю за наукой. Нехватка макулатуры... Напечатать на старых развратных и бесполезных книгах свет новой веры? Как больно это видеть. Остались только книги, одобренные церковью. Великий труд по истории второй половины XX века - трехтомник о деяниях Святого Иоанна Павла II. И как такое можно допустить в университете?

Хорошо, что я создал альтернативу. Начал собирать книги, которым грозило уничтожение. Это то, что я делаю, чтобы жить. И да, я даю их тем, кому это нужно. Людям из ведьмовского подполья.

Хотя проповедь папы я не слышал, голос Миклоша в моей голове сказал, что случилось нечто важное, и я присоединился к собранию.

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fs019.radikal.ru%2Fi608%2F1407%2F29%2F4c1bd8b1c7de.jpg&hash=758987d9984cc0b34bc442b76d03f1eb4ae3e376)

Софи Деверо

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fpopculturezoo.com%2Fwp-content%2Fgallery%2Fleverages301a%2F301_Leverage_The%2520Jailhouse%2520Job_Gina%2520Bellman_PH%2520Erik%2520Heinila_19556_001_02409_R.jpg&hash=fe0bcf2202789448bc6335cf4adc00eeb97f112b)

Софи наливала себе вино, вполуха слушала речи церковников, а перед ее внутренним взором скрипели и затягивались пружины. Даже у крепких, новых пружин есть предел, что уж говорить о том, что не являлось ни новым, ни крепким. Зря они так. Нельзя загонять людей в угол и отбирать у них право на жизнь. Люди от этого добрее не становятся.
Софи покачала головой и пригубила вино. С каждым днем приходится быть все изворотливей, все хитрее. Иначе можно все потерять, а мадемуазель Деверо не для того лезла из шкуры вон и зарабатывала себе состояние. Не для того запутывала следы, истирая даже память о прошлой себе, обеспечивая себе сытую, состоятельную жизнь в "здесь и сейчас". Личность Софи Деверо была на сто процентов легальной, успешной и подтвержденной всеми возможными способами. И начинать сначала где-нибудь еще не хотелось. Слишком много сил это требовало.
Хотя стоило признать, что сам процесс доставлял Софи несказанное удовольствие. Играя роли она жила. Она и вправду перевоплощалась в тех женщин, личины которых носила. Софи Деверо была высококлассной мошенницей - и продолжала ей оставаться. Но сейчас это было нужно уже не для обогащения. Вернее не только для него.
Подполье. Подполью нужны были ресурсы - в золоте и в людях. И Софи вносила в дело немалый вклад. Идеальное дело для жизни: деньги, веселье и все во имя высокой цели. Ведьмы имеют такое же право на жизнь, как и те, кто лишен Дара, и не церковникам решать, кому можно жить, а кому нет. К ним Софи тоже периодически залезала в кошелек. В этом была какая-то высшая справедливость - они отдавали свои деньги тем, кого пытались уничтожить. А Софи взирала на это с ангельской улыбкой.


- Привет всем, мальчики и девочки, - ослепительно улыбнулась она, оказавшись в комнате с заговорщиками, - Не желаете ли чаю? Настоящий чай, а не то, что сейчас так называют.
Из-за ее спины показался хмурый плечистый мужчина с подносом в руках.

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fwww.nudecelebs.ru%2Fphotos%2Fbig%2Fca%2FGalereya_Christina_Aguilera_ot_13_noyabrya_2012_3_1352677861%2Fchristian_kane5.jpg&hash=cd2264224f51d5aa27f8796ea298058718607084)

- Спасибо Элиот, - Софи легонько коснулась рукой его плеча и поощрительно улыбнулась, - Что бы я без тебя делала.
Элиот наградил ее взглядом исподлобья и что-то неразборчиво пробурчал. Чай ему разносить явно не нравилось, но когда Софи о чем-то просила, ей мало кто мог отказать. Элиот Спенсер вообще-то мог, но иногда предпочитал не упрямиться. К тому же Софи это действительно радовало, а он все-таки джентльмен, а не засранец какой. Под перезвон чашек Элиот поставил поднос на стол и отошел в сторонку. Дальше Софи разберется сама.

Zee Captain

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Ffc03.deviantart.net%2Ffs71%2Ff%2F2012%2F015%2Fe%2F2%2Flollypop_factory_by_kamikazuh_by_alexiuss-d4mgm7u.jpg&hash=49d72e4352b7eb5ffa9b2a730e3157c338c29274)

Фабрика идей привела его сюда. Прекрасный когда-то город. Современная реальность его сильно изменила, теперь он был еще более романтичный. На сером все цвета ярче. Капитан посмотрел на сваю чашку. Эх, найти бы чайку. Чашку он снова отправил в карман. Город пока манил свое загадочностью и капитан с удовольствием по нему гулял. Надо будет забратся на один из шпилей и посмотреть панораму. Война изменила облики городов и они становились гараздо приземленнее. Так что со шпиля мог открытся чудесный вид на город. Жаль, что шпилям нравилось жить на храмах, а в храмах предпочитали обитать совсем странные люди, именующие себя церковниками. Каждый раз, когда капитан с ними пересекался, ему казалось, что они все поголовно давно сошли с ума и всех остальных зовут постоять рядом, сойти с бесконечной карусели мыслей и стать на точку зрения, которую придумал какой-то параноик.
Под вывеской, на которой не читалось название, и за дверью, которую уже устали прикручивать на место, Капитан нашел таки себе чай. Условный чай. Но пить можно. По вкусу этим чаем можно было поднять мертвеца. Хотя, разумный мертвец предпочел бы не возвращатся к жизни испробовв такого пойла.
Пока капитан пил чай, человек, похожий на торт и считающий себя святым вещал о пользе паранои, и что его паранойе должны подчинятся все. Трусливые люди, оказавшись на вершине из слабых людей множат страхи, боясь собственой тени и заставляя других жить в едином с ними страхе. Возможно, сейчас было бы друго время если бы люди предпочитали создавать миры на основе любви, а не на основе страха. Страх рарушает душу, душа разрушает мозг, а человек с разрушеным мозгом разрушает свои и окружающие миры. Эх. Где бы найти леденец? лет сто не ел леденцов. Когда-то капитан их любил. Потом не любил. А сейчас понял, что надо было их любить всегда.
Сознание пощекотал призивной импульс. Надо дальше идти, и слушать других параноиков, у которых есть хоть небольшая доля надежды в душе, которая способна их потеряные души исцелить. А людей каменных храмов слушать вредно для мозга. Человек, ограничивший свой мир камнем, не способен понять красоту и сободу чистого неба.

Через несколько часов

- Мы не можем ждать всех, - Миклош начинал терять терпение. Он точно знал, что в течение следующих шести с небольшим минут никто не придет, а Никас будет ходить среди пришедших, разговаривать с ними - по-всякому - и расспрашивать их. - Нам не нужно ждать всех! Всё равно здесь уже достаточно народу! Матка Боска, Никас! Еще десять человек ничего не изменят! Люди скоро начнут расходиться, потому что ничего не...
Видение промелькнуло перед внутренним взором, словно открылась мутная пелена, и Миклош замолчал, скривившись, под всё понимающим взглядом Никаса. Греку были ведомы мысли других людей, а Миклошу нет. Поэтому проклятущий грек иногда видел на дни и недели, а то и месяцы вперед, а Миклош - всего лишь на проклятые шесть минут двадцать одну бесполезную секунду. Совершенно бесполезный талант, который Никас так неоправданно ценил.
- И снова ты не прав, - сказал Никас вслух и криво усмехнулся, глядя, как его жена раздает собравшимся горячий черный чай, чтобы согреть их этим холодным весенним вечером. - Ты сам не представляешь, как ты полезен. Ты - наша шпаргалка в сложных ситуациях.
Миклош фыркнул.
- Будущее невозможно изменить, Никас. Даже если ты знаешь о нем. Даже если у тебя есть шесть минут двадцать одна секунда... Это ничтожно мало, чтобы изменить хоть что-то.
- Значит ты не слышал об эффекте бабочки, брат, - Никас мягко улыбнулся и похлопал Миклоша по плечу. - Я всё же верю, что будущее - величина не постоянная. И у нас всё получится.
- А я молю об этом Бога, Никас. Молю, чтобы он дал нам что-то изменить...
Никас промолчал в ответ и поднялся на импровизированную сцену, чуть приподнимавшую говорившего над остальными. Тут же в голове Миклоша - а значит наверняка и в голове у всех прочих - прозвучал тихий, но настойчивый голос грека, который будто бы не хотел перебивать мысли прочих людей, но был вынужден сделать это. По мнению Миклоша это всё равно было похоже на гулкий одиночный удар колокола, от которого не возможно былоу крыться и который трудно было проигнорировать.
Друзья мои, прошу минутку тишины...
Никас стоял на постаменте, оглядывая собравшихся, словно пытаясь вслушаться в их мысли и понять, все те, кого он особенно желал видеть, появились, и нет ли здесь кого из посторонних. Самому Миклошу казалось, что со способностью вторгаться в чужие мысли легко сойти с ума и перестать вовсе различать, где твои мысли, а где чужие. Впрочем, Никас и без того был чуточку безумен. Как и сам Миклош. Ведь всё, что они творили, всё это сопротивление, явное и неявное, было безумием. Даже со всеми дарами им не выстоять.. Не выстоять...
- Друзья мои. Братья и сестры мои, кого коснулся Господь или кого мир сделал особенным. Братья и сестры мои, в чьем сердце еще жива любовь к ближнему и нет страха перед непознанным. Вы, чей разум не затуманить церковными речами. Вы, кто знает цену жизни, какой бы она ни была, цену свободе.
Никас на мгновение замолчал, собираясь со словами, затем продолжил.
- Мы давно знали, что Церковь не оставит нас в покое. С каждым разом они всё крепче и сильнее сжимали свои руки на наших шеях. Сперва они хотели задушить нас, а теперь взялись за ошейники. Ведь что такое эта "регистрация" как не ошейник, надетый на шею одаренному? Пухнущей от собственной власти и важности Церкви, кажется, стало мало продажных и пугливых ведьм, которые пришли под её подол, доверчиво позарившись на те блага, которые Церковь щедро предлагала. "Дьявол предлагает возвыситься и стать почти равным Господу, но все его обещания - ложь и пустая шелуха, внутри которой притаилась ядовитая змея", - Никас почти дословно повторил слова Папы, буквально чеканя каждое слово. - Что это за Дьявол, коли он говорит устами Церкви Божьей, раздавая пустые обещания - прощения за отсутствие вины, выменивая власть на поклонничество, предательство и рабство? Все обещания Церкви - ложь и пустая шелуха, и ядовитая змея проглянула сквозь них сегодня особенно четко.
Никас обвел взглядом собравшихся.
- Я могу вам сказать, что будет дальше. Церковь вымарывает из истории ненужные ей страницы, но те, кто хранят память, помнят. В 30-х годах прошлого века, полтора века назад, в нескольких сотнях километров отсюда одни люди тоже заставили других, "особенных", носить особые документы и отметины. Им стали запрещать работать в определенных местах, затем узко ограничили все их возможности в обществе и гражданские права, а потом согнали в стада, словно овец, давя несогласных, и превратили их в рабов. Рабов, которым на их земле не нашлось места. Эта война... Она не нужна никому. Никому, кроме Церкви, потому что во время войны Церковь обретает силу. Они хотят посадить всех обладающих даром на цепь. Возможно - и скорее всего - хотят использовать одаренных в этой войне, ведь из них - из нас - выходит отличное оружие. Что ж... Они хотят оружие - они его получат. Только держать его будет не их рука. Нам нужно идти в Парадиз. Если и есть шанс как-то разрешить этот.. конфликт, то он там. Если они не услышат нас, мы заставим их нас услышать. Мы всех заставим нас услышать.
Никас замолчал.
- Кто со мной?

А теперь голосуем и пишем пост с вопросами к Никасу, если они есть, и вызываемся добровольцами.  :D Либо Никас вас насильно с собой утащит.

Дедлайн голосования против всех :D до 23.00 08 июля.

 Хамон выслушал пламенную речь Никаса и разочарованно вздохнул. И тут то же самое. Нет, говорить грек умел, в этом ему не откажешь. Впрочем, как и Папа. Но если, как выразился сам Никас, отбросить шелуху и осознать суть этого выступления, сводилось все к тому же, что и у понтифика - "вперед, на баррикады". А воевать Хамон не хотел. Должен был быть другой способ. Да, сам Косталья его не знал. Ну так ведь он и не был главой подполья. А Никас был. Впрочем, Кино сейчас сам не мог сказать, чего именно ожидал он от грека, но явно не того, что произошло.
Хамон не встал. Не поднялся на возвышение, дабы поспорить с Никасом. Он решил оставить свои мысли при себе. Насколько, конечно, это было возможно в такой компании. Однако для себя ученый решил, что делать. Вернее, чего НЕ делать. Влазить в открытое противостояние с Церковью в его планы не входило. Он будет продолжать помогать подполью материально, вероятно, поможет организовать нужные публикации. Но идти со всеми в Парадиз? Нет уж, увольте. Никому от этого лучше не станет. А сам он может потерять очень многое.
Конечно, следовало выслушать многих других заинтересованных лиц - вне всякого сомнения, найдутся как ярые фанатики, жаждущие начать анти-крестовый поход вотпрямщас, так и осторожничающие, что не одобрят переход противостояния в открытую и активную фазу. Все мнения было интересно послушать. Но со своим он определился. Он был против...

Голос против

...предложения Никаса. Никас, ты - маф! :D

[свернуть]

Цитата: Шерлок от 07 июля 2014, 10:57
Джонии осмотрелся и приметив одного человека направился к нему. (к Дерек Лиру)
-Меня зовут Джонни Миллер. - произнес он протягивая руку.

Дерек поднял взгляд на подошедшего к нему мужчину. Его он раньше не видел, кажется. На собрания приходили каждый раз разные люди. Слишком часто появляться в одном месте - рискованно. Поэтому приходили разные люди, а потом передавали новости всем остальным.
-Дерек Лир. Рад знакомству.
Парень выглядел как-то напряженно. Может, хотел с кем-то поговорить, но боялся. Для посетителей этого места подобное было нормальной реакцией. Да и не только для них. Иногда Дереку казалось, что страх стал постоянной реакцией вообще всех людей. "Страх стал абсолютным инструментом этого правительства" - вспомнилась ему услышанная когда-то фраза.
-Думаю, скоро Никас, на правах хозяина, порадует нас какой-нибудь речью. Он, в общем, неплохой оратор, но, на мой взгляд, ему не хватает убедительности. Даже не знаю почему. Возможно, из-за привычки к мысленному общению? Как считаете, пан Миллер?
Тем временем обещанная речь началась, и Дерек, предоставив собеседнику время подумать над ответом, прислушался к тому, что говорил Никас. И чем дольше он слушал, тем меньше ему это нравилось. Нет, идея-то была верная. Церковь перешла на язык силы, и из этого очевидно следовало, что отвечать нужно на том же языке. Вот только сил у подполья, скорее всего, для этого не хватит. Даже с учетом фактора внезапности. Да и не внезапность это, а спешка. А Церковь совсем не блоха. Дерек покачал головой и вновь обратился к Миллеру.
-Ну, что вы думаете обо всем этом?

голос против

Против всех. Пока. Потом перечитаю внимательнее, вдруг кого-нибудь найду

[свернуть]

Ойлэхо Торо



Ойлэхо мог двигать силой мысли табуретки, но проследить причинно-соедственные связи для него было не всегда просто, поэтому призыв Грека выступить против Парадиза и Папы с одной стороны подкупал своей прямолинейностью и доступностью восприятия, с другой стороны - после, скажем прямо, ниочемной речи Грека, внутри ощущалось какое-то беспокойство. Такое же, как и после речи Папы, которую его мозг улавливал в полудреме в прохладном автобусе. Что-то сильно насторожило Ойлэхо...

Подошла жена Грека, и с легким кивком головы Ойлэхо взял предложенный чай и сделал глаток. Чай был крепко заварен; ему нравился такой терпкий, настоявшийся напиток.

Грек ждал добровольцев. Что ему ответить? И почему он не говорит о том, что у него есть план? Опасается предательства, если скажет слишком много? Если да, то всей картины они не увидят сегодня. Вероятно, только тогда, когда поход будет близок к завершению. Успеют ли они тогда среагировать, если что-то пойдет не так? Ну, предположим, рано или поздно кто-то должен будет куда-то пойти и что-то сделать своими руками.

- Оу'кей. Я готов. Опрокинуть Парадиз? Сломать Папу? Я сделаю это. Просто потому, что могу.

"Но как насчет деталей, Никас. А?" - добавил он мысленно. Ойлэхо Торо сложил руки на квадратной груди, ожидая реакции на свой предсказуемый вопрос. Если Грек сообщит что-то конкретное, то у Ойлэхо будет мотивация попытаться поломать голову над причинами и следствиями.

Голос против

всех

[свернуть]

Розалинда Строрм
(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fth02.deviantart.net%2Ffs70%2FPRE%2Ff%2F2009%2F353%2F4%2F7%2FFringe___Olivia_Dunham_by_WATelse.jpg&hash=c1b4d1a483bc1ff57853a6112a632db625717303)

Народу собралось много - некоторых Лин видела вообще впервые, с кем-то даже приходилось работать.
- Ну, и что ты скажешь на это предложение?
- Только не говори, что ты находишься здесь и это слышал.
- Я этого не говорил. Но умудрилась транслировать все это мне в режиме реального времени.
- Откуда ты знаешь, что именно так?
Но он замолчал. Лин всегда тонко чувствовала грань, которую переступать нельзя. И не стала настаивать. Хотя во время его присутствия в голове она чувствовала себя немного идиоткой.
- Ты не идиотка. Ты - совершенно нормальная.
- Совершенно? Скажи это папе, он посмеется.
- Папа не посчитает тебя идиоткой. Он считает всех нас порождениями дьявола.
- Спасибо, успокоил.
Итак, Никасу нужны были добровольцы. Хотя зная его, Лин понимала, что добровольцев он уже и так выбрал - всех, кто имел глупость откликнуться на зов. И промолчать здесь никому не удастся.
- А колыбель его висела, над самой клеткой льва...
- Вот вот. Ну что, раз уж появилась здесь, нужно идти до конца.
- ПИТ!
- А я что, ты сама вызвалась!
Интересно, а его действительно зовут Пит?
Лин встала и подошла к Никасу.
- Дергать льва за хвост с детства было моим любимым занятием.
Она поморщилась, поймав мысль Ойлэхо, направленную не к ней. Удивленно оглядев обоих, она поняла, что ее "дар" решил сыграть с ней новую шутку - это был первый случай в ее практике, когда она "влезла" в разговор других телепатов. Как знать, а не транслирует ли она также свои мысли другим?

Голос

Гав... То есть против всех.:)

[свернуть]

Цитата: Йеннифер от 07 июля 2014, 20:47но Вилма глухо произнесла: "Aus!", и собака застыла на месте.

Ингар смотрел на собаку своим обычным полубессмысленным взглядом. Однако понемногу в глазах начали разгораться искорки интереса. Пока слабого. Это было нечто необычное. Собаки обычно не кусали его, однако нельзя и сказать, что они как-то по особому ладили.

Раздался голос Никаса и Медоед, не отрываясь от собаки сказал - в Рим можно, но это все что ты скажешь? - Замечание оказалось неожиданно уместным, если б кто оценил.

Продолжая рассматривать собаку, Ингар понемногу осмотрел и девушку, кому собака повиновалась.Интересен был и факт такой точной дрессировки. Было над чем подумать , и мысли лениво плавали в черепе Медоеда.

против

всех

https://www.youtube.com/watch?v=PBwLRcxwQlI

[свернуть]

Zee Captain

Чая тут не было. Зато была вода. И лапша..немного развешаная на ушах. Капитан пожевал одну лапшину, и решил, что не хватает соли. Компания тут собралась местами неплохая, местами сомнительная, а местами совсем нецелесообразная. И это некоторые называют конспиративным штабом? Детский сад. Сначала им надо будет самим в себе разобратся, предже чем с кем-либо воевать. Почему людям не нравится ко всем относится хорошо и принимать нормально чужую точку зрения? Ограничить свой мир и потом от этого страдать.
Капитан не видел ничего плохого, чтоб пойти с этим людьми. Прогулка в обществе, налаживание социальных связей, романтические вечера с гитарой на пепелище былых снов...красота!

Спойлер

против всех.

[свернуть]

Барток Вилма

Если бы это было в характере Вилмы, то она бы изумленно вытаращила глаза, слушая речь Никаса, вместо этого, она просто чесала Дороту за ухом, прислонившись спиной к стене. Поход на Парадиз? Да этот старый грек рехнулся! Может она и в силе изничтожить пару сотню инквизиторов, но зачем ей это надо? Чего она этим добьется? Своей собственной смерти? Вилма не верила, что они смогут разбить Церковь сейчас, когда та так твердо стояла на ногах, с такой мощной поддержкой в обществе. Внезапно рядом послышался знакомый мужской голос:

- Оу'кей. Я готов. Опрокинуть Парадиз? Сломать Папу? Я сделаю это. Просто потому, что могу.

Вилма широко улыбнулась. Ойлэхо. Парень со странным именем, с не менее странным лицом и характером. Когда-то они уже пересекались, она дрессировала собак для охраны его мастерской и ей даже удалось вытянуть его на бокал пива в какое-то злачное место неподалеку с его работой. Вилма отлепила спину от сены и встала рядом с мужчиной.
- А, была не была, сломать Папу, хех, мне нравится, ну и еще парочку инквизиторов. - В конце-концов, это могло быть веселым занятием. - Если надо, Никас, могу помочь с переубеждением несогласных. - Вилма подняла руку и прикрыла ею свои глаза. Она точно знала, что Никас ее поймет, он был в курсе, что ее даром был гипноз.

Голос

Против всех

[свернуть]

Народу собралось порядочно. Здесь были солидные мужчины  и симпатичные девушки.   Перед ними  держал речь Никас. Все внимательно слушали его   Рой услыхал только окончание его речи.
"Церковь обретает силу. Они хотят посадить всех обладающих даром на цепь. Возможно - и скорее всего - хотят использовать одаренных в этой войне, ведь из них - из нас - выходит отличное оружие. Что ж... Они хотят оружие - они его получат. Только держать его будет не их рука. Нам нужно идти в Парадиз. Если и есть шанс как-то разрешить этот.. конфликт, то он там. Если они не услышат нас, мы заставим их нас услышать. Мы всех заставим нас услышать."

*Да какое из меня оружие! Будто-бы  Никас не знает. Я узнал о  моём назначении только сегодня. Подозреваю, что Никас знал об  этом уже давно. Но мне не сказал. Почему? У него были планы сразу поломать мне карьеру? Как там было у русских... Художника может обидеть всякий...*
Рой не спешил откликнуться на прямой вопрос Никаса  о готовности воевать с папой.   Тут и раздумывать нечего. Просто следовать напутственным словам брата Иоганна:

Отец Жозеф

   Отец Жозеф всегда слушал внимательно. Поистине, слышать и слушать – разные вещи, в чем отец Жозеф еще раз убедился.
- Сын мой, - чай был просто отменным, - вижу, благодать коснулась тебя и мысли дивные послал тебе Господь. Но позволь мне прояснить один момент...
Отец Жозеф впился взглядом в лицо лидера подполья, изучая его и будто бы сканируя.
- Все ли ты учел, сын мой, планируя рейд в Парадиз? Необходимо изгонять грех гордыни, лечить душу молитвой, и не планировать, чего не разумеешь. Не переловят ли нас там церковники, бесом обуянные, в гордыне своей замахнувшиеся на...
Отец Жозеф запнулся. На что замахнувшиеся? Как бы сказать то? Церковная витиеватость была для него камнем на ногах утопленника. Плюнув на все, отец Жозеф продолжил:
- Ты собрался штурмовать Парадиз? Изложи план, ибо, сын мой, если у тебя нет плана, то выступление обернется крахом нашего подполья.
   Посмотрев на присутствующих, отец Жозеф забормотал под нос: «Et ne nos inclucas in tentationem, sed libera nos a malo.»

Спойлер

против всех

[свернуть]

 "Мда..." - подумал Хамон, выслушав витиеватую речь отца Жозефа. - "Вот и у нас завелся собственный святоша. Церковь пользуется услугами Ведьм, Ведьмы пользуются услугами церковников. Боже мой, какая прекрасная шутка в твоем исполнении."
Мужчина все еще не спешил высказывать свои соображения насчет слов Никоса. Тем более, происходящее все больше напоминало базар, и все меньше - центр сопротивления Святому Престолу. Если продолжится в том же стиле, Кино просто молча покинет это сборище. "Тоже мне, воители, прости, Господи." Скептицизм по отношению ко всей этой задумке рос буквально с каждой минутой.

Алекс Тибо

Алекс слушал с полным безразличием. Ну надо, так пойдем. Еще он не загорался всякими бредовыми идеями будто какой-то студент, которому в голову лезет всякая идеалистическая чушь формата "изменим мир к лучшему". *Перебраться в Парадиз...* Алекс только пожал плечами. Ну Парадиз, так Парадиз. Механики нужны везде, и без дела он тоже не останется. Да и ради общего блага... почему бы нет.

голос против

Никас

[свернуть]

Спойлер

В общем речь не была вдохновляющей, но у Софи в любом случае есть там дела, так что она приедет. Вместе с Противвсехом :)

[свернуть]

Кай
(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fi062.radikal.ru%2F1406%2F0a%2Fb92963c4c2d3.jpg&hash=79107644f6af62573fc85c1a0ce446ee457ad13f) (http://www.radikal.ru)


Для солдата все было просто: вставай и иди в бой. Солдат подчиняется приказам и идет в атаку, не задумываясь о тактике и стратегии. Солдат воюет и ... умирает, закончил Кай свою мысль. Идти на Парадиз с кучкой необученных, разобщенных, угнетенных людей, даже и наделенных сверхспособностями, - это чистое самоубийство. Эти люди привыкли прятаться, сдерживаться, оглядываться каждый раз, как переходят улицу. Им удобно приспосабливаться. Удобно тусоваться с такими, как они и думать, что они бунтари. Пффф. Не будет никакого сопротивления. Просто бойня. Для Церкви не впервой...

голос

против всех

[свернуть]

      Селестина переводила взгляд с одного человека на другого. Ее трясла крупная дрожь, которую девушке не удавалось сдержать. Эмоции накатывали волнами со всех сторон, такие сильные, хаотичные всплески... раздражение, смятение, решимость, страх, злость на Никаса, злость, не направленная ни на кого... В собравшихся не было единства. Как Никас хочет чего-то добиться? Она мало что понимала в том, как эффективно организовать сопротивление, но разве святой отец - кажется, его звали отец Жозеф - не прав? Разве можно сломать хребет Церкви наскоком?
      Святого отца она видела на собраниях, кажется, только однажды. Любопытство притягивало ее взгляд к этому человеку. Что в подполье делает священник? Это не ее дело, Никасу знать лучше, но... Селестина обхватила себя руками за локти, как от холода. Сознание святого отца, насколько можно было разобрать в этом гаме эмоций, излучало спокойную уверенность, но священников девушка боялась.

голос

Против всех

[свернуть]

голос против всех

против всех :)

[свернуть]

Джейн Лансор

Ждать не пришлось очень долго. Когда все собрались, Никас произнес свою небольшую, но весьма эмоциональную речь. И первой реакцией Джейн был нервный и немного истеричный смех. Или это все-таки был всхлип? Она потрясла головой, успокаиваясь и пальцами зачесала назад растрепавшиеся волосы. Такого от головы подполья она не ожидала. Штурмовать Парадиз? С КЕМ? Женщина еще раз огляделась по сторонам – вдруг по случайности не заметила армию вокруг. Армии не было. Была горсточка разобщенных и нервно переглядывающихся людей, в глубине глаз которых застыл страх. В этом Лансор была уверена – она и сама ощущала это неприятное, сосущее чувство под ложечкой. Страх отравляет душу и разрушает человека, но страх был с ними всегда. Джейн отдернула руку от волос и сцепила ладони перед собой.
- Никас и как ты это себе представляешь? Мы выйдем на площадь перед Папским дворцом с транспарантами протеста? Или будем брать его штурмом? -  голос стал на несколько тонов выше. Глубокий вдох, чтобы привести мысли в порядок.
- Надеюсь, у тебя есть план. И он чем-нибудь отличается от массового самоубийства, - сама Джейн совершенно не представляла, что они могут сделать. Развязать новую войну? Сейчас, когда еще не стерлась память о предыдущей?  Когда мир только-только стал оправляться от нанесенных ему ран? Мысли скакали с одного на другоге. Они не солдаты. Что они могут сделать? Деверсия? Убить Папу? Но это ничего не изменит. Церковь – структура, а не человек.  Что может изменить горстка людей? Как? Силой? Невозможно. Но что же тогда задумал Никас?

Голос Против

Всех

[свернуть]

Строчки бегут быстро под дрожащей рукой. Это не страх. Это чувство, которое сильнее страха. Это ответственность за будущее...

Дневник Энжи

"Слова Никаса затронули самые  потаенные струны моей души. Давно пора показать, что мы не безмолвные овцы, но люди и имеем право на жизнь, свободу, личную неприкосновенность и другие давно забытые права. Только как это сделать с учетом того, что я "оружием" однозначно не являюсь. Я реально смотрю на себя. Хотя мои способности могут оказаться полезны по-другому. Предприятие может оказаться опасным, и я смогу исцелить раненых собратьев по подполью.  Поэтому я поднялся, посмотрел в глаза Никасу и сказал: "я с тобой"."

голос против всех

"....я с тобой в разведку - ни-ни!"
"Никас и без того был чуточку безумен. Как и сам Миклош. Ведь всё, что они творили, всё это сопротивление, явное и неявное, было безумием. Даже со всеми дарами им не выстоять.. Не выстоять.." Это ж он про дары смерти!  :o  Убивашка!!! Вон его, вон Никаса!!!

[свернуть]

*тут будет пост*

Против всех/Никас  :D - 17 голосов.
Шерлок - 1 голос: Шерлок

Прием ночных ходов объявляю открытым. Дедлайн - 23.00 09 июля 2014 г.

Информация для всех про ночные ходы: ночи как таковой нет, это последующие 30-40 минут после речи Никаса, все потихоньку расходятся, но те, кто вызвался/кого вызвали - все вы, Никас, Миклош и Мария-Кпончик, остались и разбрелись по комнаткам магазина и подвала в ожидании, когда Никас расскажет им свой план для обсуждения. Этой "ночью" никаких убийств: жертвы убивашек в мастерском посте будут оглушены и заперты в подсобках/шкафах/и т.д.

Джонни Ли Миллер

Цитата: Пингвинчег от 08 июля 2014, 10:51-Думаю, скоро Никас, на правах хозяина, порадует нас какой-нибудь речью. Он, в общем, неплохой оратор, но, на мой взгляд, ему не хватает убедительности. Даже не знаю почему. Возможно, из-за привычки к мысленному общению? Как считаете, пан Миллер?

Джонни обдумал каждое слово, прежде чем высказать свои мысли вслух. Эти люди ему незнакомы, а значит доверять пока что никому нельзя. Нужно понаблюдать за ними. Ни чем не выделяться и изучить. Возможно среди них, он сможет найти себе друзей, которые ему так необходимы.
-Несомненно, в словах его есть правда. Хотел бы я сказать, что являюсь сторонником решения проблем мирным путем, но увы. Эти времена прошли.

Дерек Лир

-Мирным путем? - Дерек улыбнулся. - Смею полагать, здесь никто в это не верит. Пример Войны показал, что человечество не готово понять язык переговоров даже под угрозой собственного полного уничтожения. Так что вопрос только в одном - кто окажется сильнее. Вот только, не сочтите это за пораженческое настроение, пока у нас недостаточно сил.
При этих словах Дерек вдруг возвысил голос, как он делал иногда, чтобы всряхнуть нерадивых студентов на задних партах.
-Не так ли, Никас? Ты полагаешь, что у нас хватит сил для задуманного? Или держишь в рукаве какой-то козырь? Послушай, что я скажу. Никто не знает истинного потенциала ведьм. Теоретически возможности "лучей" и сильных "искр" и "звезд" практически беспредельны, особенно лучей. И, опять же, теоретически, этих возможностей может быть достаточно для уничтожения Церкви. Но - в первую очередь теоретически. Возможно, на практике мы еще не достигли такого уровня. Тем не менее, каким бы нелогичным это ни показалось, я скажу, что пойду с тобой, Никас. В этом противостоянии столкнутся люди и ведьмы. Я уже много пожил и достиг своего потолка. Я хочу увидеть, кого выберет мир. У меня есть только одна просьба - ты не бросишь на передовую моего сына. Тогда ты можешь рассчитывать и на меня, и на все знания и влияние, которыми я  располагаю.

Дедлайн. Прием ходов окончен. Пост будет в течение часа.

*пост сюжетный будет завтра, мозги вообще не варят :( пока только про ночь*

Когда Никас договорил, люди начали расходиться: предстояла тяжелая ночь в пути, времени на сборы было мало, и уже через пару часов все должны были собраться здесь, чтобы обсудить последние детали и разделиться на группы...
Доверия среди вызвавшихся исполнить план Никаса друг к другу было немного, хотя некоторые питали к другим если не симпатию, то как минимум интерес.
Пока люди ужинали, ездили по домам, спешно пакуя самое необходимое, и бродили по подвалу бакалейной лавки, произошло немало встреч. Сперва кто-то решил, что они с другим человеком чем-то похожи, и даже взялся себе это доказать. Еще чьи-то планы оказались спутаны пропажей важной вещи. Затем кто-то подговорил собеседника на дело, пусть ничего путного из этого и не вышло. Другие люди разбились на группки, очевидно, не доверяя остальным и желая присмотреть за приглянувшимися им спутниками - и за некоторыми присматривали куда тщательней, чем за другими, уберегая их от опасностей. Кто-то так и не получил желаемого, а кто-то вовсю повеселился над беднягой, который еще долго не мог прийти в себя. И чье-то любопытство было вполне себе удовлетворено, хоть и трудно сказать, понравились ли ответы.

Когда Никас сотоварищи уже отбыли, матушка Клара, прибиравшая после собрания подпольщиков, услышала странные звуки из подсобки - там явно что-то шуршало и издавало страшные, странные звуки. Вызванный на помощь племянник, дюжий детина тридцати лет отроду по имени Влашек, вооружившись дробовиком, пошел проверять, кто там шумит: лазутчик, крыса али чудище неведомое. На крики и требования выходить по-хорошему никто не откликнулся, продолжая лишь мычать и шуршать, и Влашек с матушкой Кларой открыли дверь, одновременно наставив на виновника переполоха дробовик и замахнувшись на него метлой...
В подсобке обнаружился крепко связанный по рукам и ногам человек с кляпом во рту. В том, как крепко и надежно его связали, чувствовалась определенная нежность, хотя странный запах - даже смесь запахов - заставили матушку Клару поморщиться и скривиться. Непонятно было, кто что с этим человеком не поделил, но тут явно что-то произошло. Что-то странное и нехорошее. Матушка Клара помогла мужчине прийти  себя и увела поить его чаем с медом, попутно с трудом, но всё же выяснив, что звать его Ингар. А Влашек тем временем продолжил обход и обнаружил еще две крепко запертые двери. Одна была задвинута прочным и тяжелым комодом, а внутри обнаружился тот парень, механик, которого тут все знали - всё еще без сознания. Вторая была явно заперта на ключ, и Влашеку пришлось повозиться в попытках найти в связке нужный. В итоге племянник матушки Клары попросту вышиб дверь плечом - и едва не зашиб ею пожилого мужчину, который, едва ему вытащили кляп изо рта, спросил, не найдется ли у Влашека леденца.
Странные вещи творились, но никто не говорил, что будет легко...

Результаты ночи:

Нас покинули:
Lucia - убита в первую ночь
Илийен - убита в первую ночь
Сэм - убит в первую ночь

Всё еще в игре:
1. Селин
2. Зевсиенда
3. Рашан Курин
4. Луан
5. Плетущий сети
6. didika
7. Пингвинчег
8. Вэль
9. Никта
10. Mamajoe
11. София Шавро
12. Эльф Лориеновский
13. Шерлок
14. Мефистошик
15. Йеннифер

Новый Краков

- ...В течение ближайших дней на площади Святого Петра соберется немалая часть одаренных. Главное - избежать провокаций.
Никас постукивал пальцами по столу, задумчиво изучая висящее напротив него на стене простое деревянное распятие.
- Они будут взывать к благоразумию Церкви самыми что ни на есть демократическими методами, - Никас усмехнулся. - В нашу же задачу будет входить, во-первых, обеспечение этой самой демократичности, во-вторых, - то, чтобы всех одаренных услышали. До Парадиза добираться будем по отдельности, небольшими группами по двое-трое, не больше. Первый промежуточный пункт - Братислава. Там и встретимся, в развалинах Аупарка, в старых залах кинотеатра. Наш контакт там - Любаш Матюшка. Он сам вас найдет. По пути подберем еще несколько человек из местных. Назову их.. узкими специалистами. Думаю, когда мы займемся телеэфиром, они нам весьма пригодятся.
Миклош сглотнул, косясь на остальных, кто решил присоединиться к их группе. Ему показалось, или кого-то не хватает? Впрочем, у всех было время передумать и решить залечь на дно и не лезть на рожон. Никас никого не держал, хоть и убеждал встать плечом к плечу. На языке вертелся один и тот же вопрос, который, наверное, волновал и всех остальных, и Миклош решил взять в свои руки это дело и задать его.
- А что.. что будет, если они не захотят вступить в переговоры? Что будет, если Папа и кардиналы не захотят нас слушать?
Никас задержал взгляд на Миклоше, и тот тут же пожалел, что задал этот вопрос - ответ, стоявший в глазах Никаса, был горьким, неприятным и пах отчаянием.
- Тогда нам либо придется искать другой дом, либо у Церкви будет новый Папа. Я всё же надеюсь, что Урбан - человек умный и сумеет понять, что сотрудничество должно быть выгодным. И что одаренных потеснить и посадить на поводки, словно собак, будет чересчур чревато и трудно. А еще я надеюсь, что он в достаточной мере держится за власть, чтобы быть благоразумным и потихоньку замять и обратить в простые формальности поставленные им условия. Потому что все мы грешны, и Папа, хоть и наместник Бога на земле, но такой же грешный земной человече, как и все мы. Как бы ему ни хотелось считать иначе. И как бы ни хотелось считать всем остальным, - Никас помолчал. - У меня есть пара козырей, которые могут стоить Папе тиары. Но выкладывать их на стол сразу... я не стану.
Грек поднялся и оглядел собравшихся.
- У вас есть сутки, чтобы добраться до Братиславы и найти связного и меня. Будьте очень осторожны. Если у вас есть возможность достать новые документы - воспользуйтесь ею. Если у вас есть личный автомобиль - воспользуйтесь им. Хотя, конечно, добираться общественным транспортом может быть и безопасней. Постарайтесь представить ваш отъезд как можно менее подозрительным. Не поддавайтесь на провокации. На сегодня всё...

Парадиз. Замок Святого Ангела.

Верховный Инквизитор Отдела Расследований Священной Канцелярии Святого Престола, в прошлом Хуан Хименес, а теперь просто Торквемада, нажал кнопку "удалить", и только что полученное им сообщение оказалось разорвано на миллиарды крошечных частичек кода и безвозвратно стерто с лица земли. Этот почтовый клиент и ящик были надежно защищены, так что шанс на то, что кто-то взломает почту и прочтет письма, был ничтожен. Но слишком хорошо знакомый с мышлением преступников и еретиков, Торквемада ввел в привычку не оставлять следов. Самое надежное хранилище - память человека. А это письмо в любом случае принесло бы его делу больше вреда, чем пользы.
- Всё в порядке, Ваше Святейшество?
Высокая светловолосая женщина, с довольно резкими чертами лица и очень умными темными глазами, чуть склонила голову, старательно не глядя в экран планшета в руках Торквемады.
- Да, Хелена. Не о чем беспокоиться, - Торквемада поставил планшет на блокировку и посмотрел на своего Первого Секретаря. - Ты всё правильно сделала. Твои контакты в подполье сработали вовремя.
- Они в пути?
Торквемада, чуть полноватый пожилой мужчина с крупным носом и обманчивым выражением лица доброго дядюшки, прицокнул языком.
- Ты и сама это знаешь. Зачем задавать мне вопросы, на которые ты и без того знаешь ответы?
- И когда вы собираетесь сообщить об этом понтифику?
- И вот снова... Всему свое время, Хелена. И сейчас это время играет нам на руку...

Итак, все разбиваются на группы или едут по одиночке, кто с кем - решайте сами. Ваша задача - описать дорогу до Братиславы, поиски места встречи и прибытие. По пути я постараюсь вам поподбрасывать небольшие препятствия :D Так что не торопитесь сразу писать всё от начала и до конца.

Дедлайн написания поста - 16 июля, среда, 23.00.

... "Тогда нам либо придется искать другой дом, либо у Церкви будет новый Папа..."

Услыхав эти слова,   Рой стоявший позади всех, развернулся и вышел из помещения. * Ну, надеюсь и это тоже Никас знает... Победа в конкурсе и назначение на должность  –  не являются заменой защиты  диплома. И заниматься всеми эти протестами я не собираюсь.* – Размышлял Рой стараясь потихоньку закрыть за собой дверь. О задании  пробираться в Рим  он уже не слыхал.  Иногда он сожалел, что брат Иоганн представил его этому шальному греку. « Понимаешь мальчик, тебе нужна защита, таких же как и ты сам. Без этого ты не выживешь в этом мире. Я знаю, что говорю.» – Утверждал брат Иоганн.
Рой быстро пересёк торговый зальчик  и,  подняв воротник пальто и нахлобучив по самые глаза кепку, так же осторожно взялся за ручку входной двери.  Ему не хотелось повстречаться здесь с кем-нибудь,  кто его может узнать.   Быстро пробираясь по едва освещённым улочкам   к центру.  На Матейко он снимал небольшую комнату на мансарде. Хотелось поскорее  выйти из промозглой весенней ночи в тепло своей комнаты и выпить чего-нибудь согревающего.   *Мдааа... Похоже брат Иоганн знал не всё.  Я не нуждаюсь ни в чьей защите.  Да и Никас не выглядит никаким защитником. Обычный политиканстующий мужик.  Пусть другие идут у него на поводу. У меня другие планы. И я всегда помню, что*: 

Кай

Выйдя из душного подвала бакалейной лавки, Кай растворился в ранних сумерках, опустившихся на старые улочки Нового Кракова. Его удаляющийся силуэт через мгновение четко вырисовывался на фоне беленой стены дома, стоящего в соседнем квартале. Ночью передвигаться с той скоростью, которую ему позволял его Дар, не привлекая к себе внимания, было гораздо проще. Прежде, чем отправиться в Братиславу, ему необходимо было уладить кое-какие дела здесь, хоть и вернуться сюда, в это относительно тихое болото, он уже и не надеялся.
Старый грек в чем-то был прав: нужно бороться. Бороться за умы и сердца людей прежде всего. Борьба будет трудной: Папа все рассчитал. Ненависть к Ведьмам, к людям, наделенным особыми способностями, хорошо ложилась на давно укоренившуюся в старой Европе ненависть к России. Обыватели, уже без того оболваненные и запуганные в той или иной степени Церковью, легко поставят знак равно между понятиями "Ведьма" "Россия" "Зло". Наверняка и некоторые Ведьмы предпочтут сторону Церкви. Среди людей всегда отыщутся предатели и стукачи. Чем Ведьмы лучше?
Да, вопросов пока было больше, чем ответов. Но Кай готов был к этой борьбе. Даже неудачная попытка отстоять себя, свой Дар, свою свободу принесет ему больше счастья, чем годы тихой и незаметной жизни якобы обычного среднестатистического человека, встроенного в мир, придуманный Церковью.
Кай поморщился. Снова это ощущение горечи, которое ничто не могло заглушить. Он открыл рот и жадно глотнул влажный холодный ночной воздух. Не помогло. Тогда он ускорил шаг.

Розалинда Строрм
(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Ffc03.deviantart.net%2Ffs71%2Fi%2F2010%2F312%2F4%2F0%2Ffringe___olivia_ii_a_by_fishbone76-d32fcfo.jpg&hash=9d89486b631c8ed23862b7c75e80bb7bc9590fb2)

В Братиславу? Вот зараза. Только этого ей ещё не хватало. С ее документами лучше не соваться - у охраны нюх на подобное (нет чтобы ловили кого-нибудь другого?). Так что придется доставать документы другие - по крайней мере для дороги. Хорошо она хотя бы знает, к кому обратится. Хотя ей это очень не нравится.

- А тебе и не обязано все нравится. Почему ты не присоседилась к кому-нибудь? Например, к тому священнику?
- Только не говори, что ты есть этот священник.
- А я и не говорю. Лин, я могу видеть то, что видишь ты.
- А звездочки, которые посыпались из моих глаз, когда я по твоей милости влетела головой в столб, ты тоже увидел?
- Я же извинился!
- Вот и помолчи.
Она уже добралась до нужного человека.
- Главное, что мне они нужны срочно.
- Что я их, по твоему, рожаю? К твоему сведению, Лин, я стерильна, - она вздохнула. - Ладно, есть у меня одни документы. За пару часов подгоню под тебя.
Пара часов растянулась на два с половиной - в самый неподходящий момент ввалился какой-то хмырь, который получил от хозяйки прием под названием "ночной горшок, артикул Б". Горшок аж разбился от умиления.
- Бывший муж. И что я когда-то в нем нашла. Ладно, вот, готово.
- Ну вылитая ты! Даже глаза не такие выпученные, как обычно.
- Сейчас получишь в глаз, кретин!
- Ужаснулся. И отвалил.
Расплатившись, Лин вышла из дома. Теперь нужно было подумать, к кому бы присоседится, чтобы добраться до Братиславы. Может действительно к святому отцу? Его-то наверняка проверять не будут. Найти бы его еще. Она могла найти кого-то из телепатов. Хотя логика подсказывала, что кого-то можно найти на автобусной станции. Это был самый простой способ.

- Направо, милорд, налево, милорд, ступеньки, милорд...
- Чтоб тебя, зараза распространяется...
- Что, Пит, достало?
- Да, я головой в вывеску влетел.
Усмехнувшись, Лин поправила сумку и вошла на автовокзал. Она надеялась, что долго ждать не придется.

Дерек Лир

Пьер послушно шел рядом с отцом, изо всех сил стараясь не отстать от широких шагов взрослого. Дерек, задумавшись о "козырях", которые якобы есть у Никаса, не сразу спохватился, что фактически тащит Пьера за собой, пока тот, споткнувшись, чуть не упал. Извинившись перед мальчиком, Дерек сбавил шаг, однако некая мысль, которую он почти ухватил за хвост, сбежала. Нужно будет купить ему что-нибудь сладкое, в конце концов мальчик изо всех сил старается помочь отцу.
"Козырь". Вернулась потерянная мысль. "Скорее всего, Никас располагает какой-то информацией, которую хочет использовать против Папы. Что это может быть?" Дерек покопался в памяти, вспоминая наиболее громкие конфликты и скандалы последних лет, но ничего пододящего придумать не смог. А пока он вспоминал, некая хрупкая идея ускользнула вновь. "Может стоить Папе Тиары". Каким именно образом? Никас рассчитывает на массовые беспорядки простых людей? Или на кого-нибудь из кардиналов, готовых ради тиары вступить в альянс с ведьмами? И то, и другое просто бессмысленно. В конечном счете пострадают сами ведьмы. Ничего не поменяется. Дерек покачал головой. Эти размышления пока бессмысленны. Нужно больше информации. И тут же на глаза Дереку попался кое-кто из присутствовавших на собрании. Эта девушка, Розалинда... Строрм, да. Дереку, которому приходилось запоминать множество студентов, не составило труда запомнить членов вчерашней сходки. У этой девушки был несколько отстраненный вид на собрании, но сейчас, кажется, она что-то, или кого-то, искала.
-Пани Строрм? Вы выглядите несколько... растерянной. Что-то случилось?

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fmtdata.ru%2Fu21%2Fphoto4758%2F20506205805-0%2Fbig.jpeg&hash=8dc9eeec7f790f24e42fae910531170aed1dbd09)

(Девять лет назад, Альборайя)

- Эй, ты. Да, да, ты, красавчик. Иди-ка сюда. Да не ссы, паренек. Мы не кусаемся, гы-гы-гы.
Тройке угрожающего вида ребят, ставших полукругом за спиной гнусавого блондина, шутка очень понравилась и они загоготали. Совсем не так смешно было их потенциальной жертве - студенту-третьекурснику политехнического университета, случайно зашедшему в пригород Валенсии. Парень уже явно ругал себя за эту глупость. Но сколько не ругай себя, от навязчивых ребят в спортивных штанах было не отделаться.
- Мне не нужны проблемы.., - робко начал было Хамон - а это был именно он - но новый взрыв гогота (смехом этот мерзкий звук назвать было сложно) прервал его речь. Потом это сделал главарь шайки:
- Вот и молодец. Просто делай, как мы говорим - и не будет никаких проблем.
На пол-головы выше Кино, парень был вдвое шире студента в плечах. Даже один-на-один у Хамона не было шансов. А тут еще трое.
Покорно понурив голову, студент подошел к главарю, заработав тем самым одобрительный кивок.
- Как зовут, красавчик? - прогнусавил верзила.
- Хамон.
- Гы-гы-гы.
- Ах-ха-ха.
- Ггггг.
- Эт че, как колбаса, что ли?
- Не, Хосе, как ветчина.
- Слышь, прыщавый, ты что это такой умный, - настроение громилы явно испортилось, когда один из его подручных решил его исправить. = Колбаса, ветчина - какая к чертям разница.
И повернулся к Кино:
- Ладно, Хамон, гони сюда деньги и часы - и разойдемся как в море корабли.
Студент рефлекторно попятился - денег у него с собой было не так много, а вот с часами расставаться не хотелось до слез - фамильный Rolex, который носил еще прадед Альфред Кино. Сглотнув вставший в горле ком, Хамон набрался смелости и возразил:
- Пожалуйста, только не часы...
Хук слева прервал зарвавшегося юношу.
- Ты кажется не понял, - глаза блондинчика налились кровью. - Если я говорю, ты делаешь. Дошло?
Студент задумчиво провел языком по напухающей десне и сплюнул кровь. Удар главаря подействовал на него совершенно непредсказуемо - вдруг непонятно откуда взялась смелость, пропал страх. Чувство было донельзя странное. Словно... Словно...
- Не дошло. Хрен тебе, а не часы. Вали давай отсюда подобру-поздорову, не то очень пожалеешь.
Прыснувший было паренек слева от верзилы тут же поперхнулся под гневным взглядом последнего.
- Ну все, красавчик, теперь ты труп, - с этими словами блондин извлек из кармана стилет и сделал шаг по направлению к Хамону, с предвкушением занося руку для удара...
...чтобы три секунды спустя лежа на асфальте ошарашенно таращиться на оказавшую серьезное сопротивление жертву. Жертва была ошарашена ничуть не меньше. Хамон не понял, что он сделал и как это произошло. Одно было точно - главаря он не касался. Однако в темноте двое из трех подручных этого не разглядели и с неразборчивыми криками бросились на Кино. Третий разглядел и его можно было не опасаться - то ли молясь, то ли матерясь, парень пятился назад.
Боль родилась в животе студента и стала растекаться по телу. Он не знал, как ему удалось отбросить главаря, а значит, и повторить свой трюк со следующим нападавшим не вышло. Окрыленный своим успехом прыщавый юнец занес ногу, чтобы добить упавшего в пыль соперника. И улетел прямо на своего напарника. Вот тут проняло всех.
- Ведьма! - наперебой заверещали все четверо подростков. От их крутости не осталось и следа. Кажется, один из них даже обмочился. Впрочем, в одном этим идиотам отказать было нельзя никак - инстинкт самосохранения работал у них удивительно четко как для столь ничтожного количества извилин в головах. Не тратя понапрасну воздух в легких, парни со всех ног драпанули в ближайшую подворотню.

Как ни пытался Хамон повторить этот трюк дома, уже приведя себя в порядок и выпив для успокоения нервов пол-стакана "Знаменитой куропатки", ничего у него не вышло. Он даже попросил Гильермо замахнуться на него - повар посмотрел на синьора Кимо с очень странным выражением, но просьбу выполнил. Без толку. В ближайшие шесть месяцев Хамон Косталья Кино жил простой жизнь совсем не бедного студента. Пока не встретил ее.

Пошутили и хватит. Текст тут.

(Девять лет назад, Альборайя)

- Эй, ты. Да, да, ты, красавчик. Иди-ка сюда. Да не ссы, паренек. Мы не кусаемся, гы-гы-гы.
Тройке угрожающего вида ребят, ставших полукругом за спиной гнусавого блондина, шутка очень понравилась и они загоготали. Совсем не так смешно было их потенциальной жертве - студенту-третьекурснику политехнического университета, случайно зашедшему в пригород Валенсии. Парень уже явно ругал себя за эту глупость. Но сколько не ругай себя, от навязчивых ребят в спортивных штанах было не отделаться.
- Мне не нужны проблемы.., - робко начал было Хамон - а это был именно он - но новый взрыв гогота (смехом этот мерзкий звук назвать было сложно) прервал его речь. Потом это сделал главарь шайки:
- Вот и молодец. Просто делай, как мы говорим - и не будет никаких проблем.
На пол-головы выше Кино, парень был вдвое шире студента в плечах. Даже один-на-один у Хамона не было шансов. А тут еще трое.
Покорно понурив голову, студент подошел к главарю, заработав тем самым одобрительный кивок.
- Как зовут, красавчик? - прогнусавил верзила.
- Хамон.
- Гы-гы-гы.
- Ах-ха-ха.
- Ггггг.
- Эт че, как колбаса, что ли?
- Не, Хосе, как ветчина.
- Слышь, прыщавый, ты что это такой умный, - настроение громилы явно испортилось, когда один из его подручных решил его исправить. = Колбаса, ветчина - какая к чертям разница.
И повернулся к Кино:
- Ладно, Хамон, гони сюда деньги и часы - и разойдемся как в море корабли.
Студент рефлекторно попятился - денег у него с собой было не так много, а вот с часами расставаться не хотелось до слез - фамильный Rolex, который носил еще прадед Альфред Кино. Сглотнув вставший в горле ком, Хамон набрался смелости и возразил:
- Пожалуйста, только не часы...
Хук слева прервал зарвавшегося юношу.
- Ты кажется не понял, - глаза блондинчика налились кровью. - Если я говорю, ты делаешь. Дошло?
Студент задумчиво провел языком по напухающей десне и сплюнул кровь. Удар главаря подействовал на него совершенно непредсказуемо - вдруг непонятно откуда взялась смелость, пропал страх. Чувство было донельзя странное. Словно... Словно...
- Не дошло. Хрен тебе, а не часы. Вали давай отсюда подобру-поздорову, не то очень пожалеешь.
Прыснувший было паренек слева от верзилы тут же поперхнулся под гневным взглядом последнего.
- Ну все, красавчик, теперь ты труп, - с этими словами блондин извлек из кармана стилет и сделал шаг по направлению к Хамону, с предвкушением занося руку для удара...
...чтобы три секунды спустя лежа на асфальте ошарашенно таращиться на оказавшую серьезное сопротивление жертву. Жертва была ошарашена ничуть не меньше. Хамон не понял, что он сделал и как это произошло. Одно было точно - главаря он не касался. Однако в темноте двое из трех подручных этого не разглядели и с неразборчивыми криками бросились на Кино. Третий разглядел и его можно было не опасаться - то ли молясь, то ли матерясь, парень пятился назад.
Боль родилась в животе студента и стала растекаться по телу. Он не знал, как ему удалось отбросить главаря, а значит, и повторить свой трюк со следующим нападавшим не вышло. Окрыленный своим успехом прыщавый юнец занес ногу, чтобы добить упавшего в пыль соперника. И улетел прямо на своего напарника. Вот тут проняло всех.
- Ведьма! - наперебой заверещали все четверо подростков. От их крутости не осталось и следа. Кажется, один из них даже обмочился. Впрочем, в одном этим идиотам отказать было нельзя никак - инстинкт самосохранения работал у них удивительно четко как для столь ничтожного количества извилин в головах. Не тратя понапрасну воздух в легких, парни со всех ног драпанули в ближайшую подворотню.

Как ни пытался Хамон повторить этот трюк дома, уже приведя себя в порядок и выпив для успокоения нервов пол-стакана "Знаменитой куропатки", ничего у него не вышло. Он даже попросил Гильермо замахнуться на него - повар посмотрел на синьора Кимо с очень странным выражением, но просьбу выполнил. Без толку. В ближайшие шесть месяцев Хамон Косталья Кино жил простой жизнь совсем не бедного студента. Пока не встретил ее.

[свернуть]

Джейн Лансор

(https://pp.vk.me/c617717/v617717751/fcef/Nh6xAyi0hpM.jpg)

Что ж, предложенный Никасом план не выглядел таким безумным, как показалось по началу.  Хотя Джейн все равно не очень понимала, как он хочет добиться изменения политики Церкви. Не в одном же Урбане дело. Пусть он и зовется Папой, но избирают-то его кардиналы. А впрочем – поживем увидим. И Лансор очень хотела увидеть, во что это все выльется. Поэтому решение ее было однозначным – через сутки она будет в Братиславе.
Правда, до этого момента нужно было решить еще несколько задач. Например, не могла же она бросить все и сорваться в неизвестность. Нужно было как следует подготовиться: разобраться с работой, небольшой квартиркой. Она хотела подстраховаться, исходы у этой авантюры могли быть весьма разные, а бросаться в омут с головой, и жечь за собой мосты было совсем не в стиле Джейн. Поэтому утром, чуть свет она была уже на работе перед кабинетом начальника, а руках у нее было заявление. Далее последовала весьма эмоциональная дискуссия, в ходе которой Лансор с совершенно несвойственной ей горячностью доказывала, что ей надоело править чужие каракули и она хочет править свои. В конце концов она журналист или кто? В большей степени удивленный, чем понявший в чем собственно дело и что тут вообще происходит шеф, пообещал подумать о ее переводе в другой отдел. А пока же попросил предоставить какой-нибудь материал и вообще... Джейн радостно улыбнулась, сообщив, что за материалом она и отправляется и перегнувшись через начальственный стол доверительно сообщила, что ей стала известна просто сенсационная информация о закрытом довоенном бункере, который обнаружился в.. и назвала направление прямопротивоположное Братиславе. Посчитав на этом вопрос решенным, Джейн покинула редакцию.
Ключи от квартиры были у нее с собой, все наиболее ценное там, а какого было всего ничего – спрятано в надежном месте, а Лансор с небольшой дорожной сумкой готова была к дороге. Она купила билет на автобус, отходящий отнюдь не в сторону Братиславы и даже поехала на нем, ухитрившись «потеряться» в ближайшем к Новому Кракову поселении размерами побольше чем деревня. Пошла так сказать за покупками и пропустила момент отправления, после чего решила добираться «пешком».
Отправилась в эту сторону Джейн не зря – неподалеку у нее был небольшой схрон с таким актуальным чудом техники, как велосипед. Сие произведение инженерной мысли она раздобыла давно, у одного так называемого сталкера и использовала для небольших путешествий. Когда ты – ведьма, на одном месте задерживаться надолго бывает весьма опасно, а ходить пешком – себе дороже. Путь к Братиславе начался.

Розалинда Строрм
(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fupload.wikimedia.org%2Fwikipedia%2Fen%2Fd%2Fd9%2FOlivia_near_amber.jpg&hash=aa2a430b60cf5c7b695b32c6be740f9180ce2296)

Цитата: Пингвинчег от 14 июля 2014, 23:20-Пани Строрм? Вы выглядите несколько... растерянной. Что-то случилось?

В голове раздался гомерический хохот.
- Пани Строрм, а вы хотите быть Пани?
- Вот ты себя и выдал. Ты явно не поляк. Иначе бы таких вопросов не задавал.
- Да, я не поляк, но ты, кстати, тоже.
Она мысленно показала собеседнику кулак и повернулась к говорившему. Лицо этого человека она помнила, хотя имя ускользало. Мальчишку она тоже видела.
- Я ищу автобус до Братиславы. И похоже, что не я одна такая умная.
Что может быть естественнее человека с сыном и его спутницы?
- Он отходит скоро, билет можно купить там - они еще остались, если поспешите - можно поехать вместе. И меня зовут Лин.
Она улыбнулась мальчику. Хотя он и не был похож на Петру... Может и к счастью - она до сих пор так и не смирилась с гибелью сестры, но любой ребёнок напоминал ей сестру. Хотя та и была старше мальчишки, когда случилось ЭТО.
Любопытно, что по новому паспорту её имя было Линда Фареллова.

-О, разумеется. Думаю, для нас даже найдутся удобные места возле окон. - Дерек улыбнулся. - Должность заведующего кафедрой может быть крайне утомительной, но имеет некоторые приятные бонусы. Например, сотрудники, а особенно сотрудницы, сферы обслуживания не могут тебе отказать. Может быть, это несколько нескромно, но здесь играет роль еще и немалая толика моего личного обаяния. - Дерек снова улыбнулся, показывая, что это не более чем самоирония.
Вскоре он несколько самодовольно помахивал двумя билетами на маршрут Краков-Братислава. Пьер тем временем стоял рядом с Розалиндой и неотрывно смотрел на девушку со странным любопытством. Дерек положил руку ему на плечо.
-Пьер, неприлично так разглядывать людей. Лучше поздоровайся с пани Строрм. Пани, это мой сын, Пьер. Меня зовут Дерек, Дерек Лир.
Затем Дерек слегка наклонился к Розалинде и тихо сказал:
-Не обижайтесь на него. Вероятно, вы напомнили ему о сестре.

Карла Аллокко

Карла в рассеянности направилась в сторону дома: нужно было захватить с собой самое необходимое. Хотя поначалу девушка даже не помнила, зачем она туда идет.
После встречи концентрация внимания куда-то запропастилась. А может, кто-то ее запропастил?
Как это все не вовремя. А еще нужно звонить в канцелярию школы, чтобы там искали замену, скажем, на ближайшую неделю.
Да, пусть хотя бы на этот срок.
Что произошло? Внезапная и очень тяжелая болезнь родственника, срочно надо навестить и в первое время быть на месте в качестве сиделки.
Вот бы за ней кто приглядел, а то так и уехать можно в противоположном направлении.
Хотя навряд ли Карла позволила бы себе такую блажь. Ну, разве что кто-нибудь целиком и полностью поглотил бы ее внимание, например, галантный молодой человек недурной наружности.
Тут даже никакой орлиный глаз заботливой тетушки не углядит, просто не успеет!

Добравшись до дома, Карла зашла на кухню и налила из графина в кружку по самый край вишневый компот. Компот освежил сознание и вернул чувство контроля над ситуацией. В течение пары дюжин минут вещи были собраны, звонок в школу сделан, после чего девушка покинула дом. Пройдя пару кварталов, она поймала попутку в направлении Братиславы.

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fmtdata.ru%2Fu21%2Fphoto4758%2F20506205805-0%2Fbig.jpeg&hash=8dc9eeec7f790f24e42fae910531170aed1dbd09)(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fimage2.findagrave.com%2Fphotos250%2Fphotos%2F2012%2F103%2F74045709_133433859974.jpg&hash=962435855868a445eb5d2785ce7ce1b9c1f2e78f)


Собрание закончилось. Хамон и сам не понял, каким образом он досидел до самого конца. Вся эта затея отдавала такой самодеятельностью, что по-хорошему, следовало встать и уйти еще спустя полчаса после начала этого балагана. Но Кино остался. Причин на то было несколько. Во-первых, он должен был знать, чем все это закончится. Не обязательно затем, чтобы участвовать, скорее - чтобы просто быть в курсе. Быть в курсе - это было едва ли не главное жизненное кредо ученого. Разве что после... Впрочем, неважно.
Второй причиной была осторожность. Встать и уйти прямо посреди собрания означало не только обрести врагов среди активистов подполья, но и банально привлечь лишнее внимание, что ученому с мировым именем было как нельзя некстати. В принципе, уже этих двух причин было вполне достаточно, чтобы без колебаний сидеть до конца мероприятия. Однако была и третья причина. Она назвала себя Марией.
Женщина не была красивой в общепринятом смысле этого слова. Более того, выглядела она настолько потрепанно, что случись ей оказаться в людном месте, двое из трех вызвали бы карету скорой помощи, а третий... ну зависит от того, кем был бы этот третий. Эль Рекатадо смотрел на ужасные синяки, на пересохшие губы, на оборванные лохмотья, которые лишь слепой мог бы назвать одеждой. И не мог отвести взгляда. Никогда раньше Хамон не чувствовал особенность другого человека настолько остро, как в случае с этой женщиной. Назвавшей себя Марией. Усилием воли заставив себя переключить внимание на Никаса, Кино на какое-то время удалось выкинуть женщину из головы. Однако едва полоумный - а иначе его слова объяснить было затруднительно - грек закончил свою речь и призвал всех собраться в Братиславе, мысли ученого вернулись к ней. На миг Хамон испытал необъяснимый страх. А вдруг пока Никас вещал тут о походе в Парадиз, Мария ушла. Но нет - женщина стояла на том же месте, что и в начале этого долгого вечера. Хамон облегченно вздохнул, надвинул бейсболку на самый нос и начал пробираться сквозь пришедшую в движение толпу. К ней. К женщине назвавшей себя Марией.
- Здравствуйте. Я - Хамон, - невольно повторяя ее слова и интонацию, обратился мужчина к женщине. И не придумав ничего лучшего, добавил:
- Вы хотите есть?

Всё время встречи Мария простояла у стены, молча, сжимая в руках сначала обжигающе горячую, затем едва теплую чашку с чаем. Она почти не шевелилась, только глаза перебегали от одного гостя к другому. Каждое их движение, жест, слово были источником бесценной информации, которую Мария впитывала, словно губка. Кроха за крохой заполняла пустоту, царившую в памяти женщины. Марии казалось, что еще немного, и кто-то из этих людей потянет за ниточку, которая вернет ей воспоминания. Но самое главное она почувствовала едва вошла сюда - она здесь своя. Такая же, как и все в этой комнате. Правда, чем люди на улицах отличались от этих, Мария пока понять не могла. Этот вопрос беспокоил её. Кто же я? Кто они? Будто в ответ на её мысленный порыв, главный в этой комнате - о, это было заметно по манере держаться, - взял слово.
Его мысленный приказ-просьба ворвался в голову Марии, заставив женщину поморщиться. Так вот кто позвал меня сюда... А затем мужчина начал говорить. Его речь была пламенной, но во многом непонятной Марии. Знакомые слова перемежались невнятными формулировками. Женщине казалось, что она все больше запутывается в происходящем, от усилий понять происходящее у Марии разболелась голова,а затем все вдруг встало на свои места. Что именно послужило толчком, Мария не знала, но память будто начала разматываться. Вспышка, выцветающие силуэты, осыпающийся контур далеких зданий, ужас, крик, отчаянный вопль "Мари-и-и-и-и-я!". Последнее её воспоминание перед тем, что она считала своей смертью. А потом пробуждение. Еще одно. И еще одно. Нет...о, нет...все сначала.
- Нам нужно идти в Парадиз...
Мария вздрогнула. Да, мне нужно идти в Парадиз. Зачем? Я не помню. . Женщина потерла висок пальцами. Скоро я все вспомню. И возможно даже успею сделать то, что мне нужно, прежде, чем снова усну . Она тряхнула головой, сбрасывая оцепенение, навеянное словами Главного, её рассуждения стали обретать осмысленность. Сейчас у неё было два вопроса, на которые она должна была и могла получить ответы, важно было лишь правильно их сформулировать. "Где я и какой сегодня год" были плохими вариантами. Мария перебирала варианты, как бы поделикатнее поинтересоваться у присутствующих о своем местонахождении, как вдруг кто-то задал ей еще один вопрос, который оказался на самом деле наиболее важным в данный момент:
- Вы хотите есть?
- Да, я безумно хочу есть. 

Ответ девушки вызвал улыбку на лице Хамона. Впрочем, улыбка тут же увяла, когда мужчина представил, сколько ненужных взглядов привлечет их пара в таком виде. Пожалуй, прежде чем вести девушку обедать, ее нужно было приодеть.
- В таком случае позвольте угостить Вас ужином. Но для начала... - Кино немного замялся, вдруг подумав о том, какую реакцию может вызвать у Марии последующее предложение. Однако терять было нечего и он закончил:
- ...думаю, Вам стоит подобрать более подходящий наряд.

Мария поморщилась и провела руками по одежде. Все её чувства будто постепенно выходили из спячки - вот сейчас вместе с необходимостью немедленно поесть она ощутила желание вымыться. Мария выдавила из себя улыбку и медленно проговорила, стараясь подражать произношению мужчины:
- Простите...я попала в беду. Поэтому такой вид.

"Да уж видно", - пронеслась непрошеная мысль, но ученый отогнал ее прочь. В конце концов, это было не его дело. У всех людей свои секреты, в том числе и у него самого. Поэтому приняв фразу женщины за положительный ответ, Хамон удовлетворенно кивнул головой и со словами "В таком случае, прошу за мной" направился к выходу из зала.
Время было позднее и магазины были закрыты, но у Хамона Костальи были определенные связи. Так что спустя двадцать минут и один телефонный звонок он придерживал перед Марией двери какого-то бутика - в моде он никогда не разбирался, но оправдано полагал, что девушке сейчас удобство куда важнее красоты наряда.
Кино кивнул полусонному владельцу и повернулся к спутнице:
- Пан Бжизек любезно предоставил свой магазин в Ваше распоряжение. Берите, что нужно и пойдем утолять голод. Признаться, я тоже уже проголодался.

Мария понятия не имела, что сейчас носят- все-таки интересно, какой это год? -, поэтому она наскоро переоделась в что-то темное, удобное и теплое, а главное, целое и выглядевшее прилично. Она взглянула на себя в зеркало, разочарованно покачала головой - новое платье мало скрывало её общую изможденность - и повернулась к мужчине.
- Благодарю вас, простите, но как вас зовут? - это был нормальный вопрос. Безопасный. Если она поймет, что ему можно доверять, то сможет задать другие вопросы, более щекотливые.

  Хамон удивленно посмотрел на Марию. Возможно, он ослышался. Ведь еще в зале собраний он представился. К тому же в произношении девушки было что-то неуловимо неправильное. Или скорее, необычное. Ученому довелось покататься по старушке Европе, но с таким произношением он сталкивался впервые. Впрочем, языковедом он не был, поэтому зацикливаться на этом не стал. А что Мария не запомнила его с первого раза, так и не удивительно, учитывая состояние, в котором та находилась. Ладно, авось не убудет...
- Хамон. Хамон Кино.
Имя было редкое, но отчего-то мужчина совершенно не опасался представляться Марии, последнее, чего он ожидал от нее - предательства. Возможно, зря, учитывая его горький опыт общения с противоположным полом. Но это был принципиальный вопрос - пусть лучше еще одна барышня не оправдает оказанного ей доверия, чем изначально считать всех женщин неблагодарными... кгхм... что-то он отвлекся.
- Так гораздо лучше, - сделал комплимент довольно сомнительному с точки зрения Костальи выбору одежды, однако, бесспорно, так было куда более приемлемо. - Думаю, теперь мы можем смело идти ужинать.
Город уже давно погрузился во тьму, однако с кафешками было все ж попроще, чем с магазинами. Спустя несколько минут они нашли вполне приличного вида ресторанчик, в котором еще работала кухня. Хамон оставил девушку наедине с меню, а сам извинившись отправился в туалет. Нужно было сделать пару звонков и договориться о машине до Братиславы. В принципе, Кино мог позволить себе и перелет, но почему-то мужчине казалось, что Марии лучше лишний раз в общественных местах не показываться.
Закончив с делами, Хамон поправил прическу и вернулся в практически пустой зал. Мария сидела там же, где он ее покинул.
- Ну что, Вы уже определились?

- Да. Я буду это, это, это и это, - Мария тыкала пальцем в одно название за другим, совершенно не понимая, что заказывает. Какие-то пироги, журек, еще что-то. Судя по округлившимся глазам спутника, он был впечатлен её аппетитом. - Простите, я очень голодна. 
Мария помялась и решила сделать пробный ход.
- Я не ела около двух дней.

- В таком случае, нам нужно немедленно позвать официанта, - попытался пошутить Хамон и щелкнул пальцами.
Подбежавший гарсон был человеком более опытным, поэтому перечень блюд вызвал у него лишь скупое кивание головой да подозрительный взгляд на девушку. Возможно, не будь рядом Хамона, парень уже вызвал бы полицию. И хотя сам ученый тоже был одет по-простому, но мелькнувшая в руке двадцатка убедила официанта в платежеспособности клиентов. Подобострастная улыбка тут же наползла на лицо юноши. "Никогда не любил польских официантов."
Гарсон убежал на кухню и за столом повисла неловкая пауза.
- Не сочтите навязчивостью, - поспешил нарушить ее мужчина, - но раз уж мы все равно ждем, может расскажите что-нибудь о себе? Никогда раньше не встречал таких необычных черт лица, - про говор ученый решил промолчать. - Откуда Вы?

Мария вздохнула. Подобный разговор был обязательным и необходимым событием каждый раз.
- Видите ли, Хамон, сложность заключается в том, что я не знаю, ни кто я, ни откуда. Позавчера я очнулась на окраине этого города, помня только то, что меня зовут Мария. Я бродила по городу, пока не услышала призыв. Меня словно что-то притянуло к вам на встречу. Как-то так. Вот, - она снова замялась. - Я совершенно уверена, что я такая же, как и вы. А в остальном...
Женщина неловко развела руками. - Пока я о себе ничего сказать не могу.

"Ну вот и поддержал разговор."
Лишь огромным усилием воли Хамону удалось сдержать готовую отвалиться челюсть. Неожиданный поворот, что и сказать. Но он сам почувствовал особенность этой женщины и теперь просто обязан был идти до конца.
- Честно говоря, Вы меня шокировали. Во-первых, тем, ЧТО рассказали. А во-вторых, тем, что РАССКАЗАЛИ... Простите, наверное, я Вас запутал. Одним словом, Вы доверились мне и я попробую оправдать Ваше доверие. Если я каким-то образом смогу помочь Вам что-то вспомнить, пожалуйста, обращайтесь. Я буду рад быть полезным. И еще. Думаю, что в Братиславу мы поедем вместе. Я взял на себя смелость и договорился с надежным человеком, который не задает вопросов. А пока, - перевел разговор в нейтральное русло Хамон, завидев приближающегося с подносом официанта, - ешьте.
Кино улыбнулся.

Мария благодарно улыбнулась.
- Должна же я была рассказать кому-то, иначе мне не выжить, верно? А больше, чем я уже запутана, вы меня запутать не сможете. 
Женщина подцепила с блюда что-то и с сомнением посмотрела на еду:
- Не припоминаю, чтобы я заказывала вареники. Вареники...хм. Впрочем, это вкусно.
Она старательно прожевала кусочек, усилием воли запретив себе наброситься на еду, так, как требовал это её желудок.
- Хамон, пожалуй, больше всего вы сможете мне помочь, если скажете, где я нахожусь и какой сегодня день.

- Вареники? - удивленно воскликнул мужчина. - Право слово, я и не слышал чтобы их так называли. Хм, думаю, кое-какие знания у Вас остались, нужно только внимательно слушать и анализировать все то, что выдает ваше подсознание. А что касается места и времени, то нет ничего проще, - ученый улыбнулся. - Мы находимся в Новом Кракове, а на дворе нынче двадцать седьмое... кгхм, - Кино взглянул на Rolex. - нет, пожалуй, уже двадцать восьмое марта две тысячи семьдесят девятого года.
Хамон наколол на вилку очередной кусок карковки и отправил его в рот, ожидая реакции Марии.

Две тысячи семьдесят девятый... Мария поджала губы. Господи, как же долго.
- Хамон, - осторожно спросила она, - я правильно понимаю, что попала на собрание людей, которые выступают против действующей власти?
Это был очень неосторожно, но Мария и так потеряла слишком много времени из-за своей осторожности.

Тут Кино посерьезнел и замолчал. Такой вопрос вполне мог бы прозвучать из уст агента Святого Престола. Могла ли девушка быть церковным засланцем? Секунд тридцать Хамон колебался и подумывал, не будет ли лучше оставить ее и уйти, однако врожденное благородство взяло верх над осторожностью и мужчина вздохнул.
- Это сложно, Мария. Для начала позвольте спросить, как долго Вы были... ммм... без сознания.

Мария криво усмехнулась, предвкушая реакцию на свой ответ:
- Если я все правильно подсчитала и последние воспоминания меня не подводят, то три года.

Хамон боялся худшего.
Три года - большой срок, но по крайней мере...
- Что ж, по крайней мере, Вам не нужно объяснять общую ситуацию в нашем мире. Собственно, главное, что изменилось за прошедшие три года, случилось вчера. Вероятно, Вы не слышали напыщенной речи понтифика, поэтому в двух словах. Папа объявил войну против России. Нет, это все было сказано совсем другими словами, но сомнений нет. Очередной крестовый поход. И, что гораздо важнее для таких, как мы с Вами, ужесточение контроля над Ведьмами. Под надуманными предлогами и все такое. Не важно. Суть, думаю, ясна. Никас... грек, которого мы слушали пару часов назад, хочет организовать... ну опять же, Вы слышали, что он хочет. Мне это все нравится мало, но Святая Инквизиция мне нравится куда меньше. Поэтому я здесь и с рассветом еду в Братиславу. Выступаем ли мы против действующей власти? И да, и нет, Мария. Мы просто хотим жить. И если бы нам давали это делать, все было бы намного проще.

Слушая ответ Хамона, Мария рефлекторно взяла салфетку и принялась сминать её, изредка кивая. Она не стала огорчать Хамона известием, что её память была чрезвычайно избирательной, и чудо, что она вообще помнит дату последнего бодрствования. Затем женщина задала последний, самый важный для себя в данный момент и, вероятно, довольно странный с точки зрения собеседника вопрос:
- Скажите, а Папа все еще Урбан?

- Урбан Девятый, да, - мужчина пожал плечами и в свою очередь задал вопрос: - А что?

  Мария пожала плечами, продолжая мять салфетку.
- Ничего, просто любопытно. Я поеду с вами в Братиславу, разумеется, и дальше. Я должна разобраться, что и к чему, понимаете? Наверное, нам пора идти?
Она аккуратно положила на стол бумажный самолетик - и когда я успела его сделать? - и встала.

Он заметил, как неуклюже сменила тему Мария, но не хотел быть навязчивым. Только для себя отметил этот момент на будущее. На всякий случай.
- Да, Вы правы. Вам нужно поспать. Не думаю, что будет уместно предлагать Вам идти со мной в гостиницу, поэтому сейчас мы снимем Вам номер в хостеле. Там не спрашивают документов, если заплатить двойной тариф, - Хамон не сомневался, что паспорта у девушки нет.
Он подозвал официанта и расплатился.
До хостела было пять минут ходу, но всю эту дорогу никто из них не проронил ни слова. Не сказано было ничего сверх необходимого и во время поселения. Противная всепонимающая улыбка консьержа очень просила знакомства с кулаком, но Хамон сдержал себя. Он проводил Марию до комнаты и лишь тогда заговорил:
- Я заеду за Вами в девять. Будьте готовы. И... спокойной ночи.

Селестина, Энжи и отец Жозеф
(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fi017.radikal.ru%2F1407%2F2a%2F538697d1c56b.jpg&hash=17b091ed3dcfc61a036cceb59f5d90e5592863ce)

«Жизнь сильно напоминает мне берег моря. Подобно времени, вода извлекает из небытия самые разные предметы, то прячет их обратно. Вот и новый прилив закружил в водовороте событий, все мы оказались затянуты могучими волнами жизни – разъезжаемся, собираем какие-то вещи, готовые бесповоротно изменить свою жизнь. Все идет своим чередом. Некоторое время мы проводим на берегу, быть может, совсем близко друг к другу, а потом эта вонючая мутная жижа проводит своими холодными пальцами по песку, снова забирая нас с собой. Загадочные крики птиц как бы символизируют непредсказуемость человеческой судьбы. Иногда некоторые исчезнувшие предметы, как мне кажется, могут снова очутиться на берегу по воле капризного течения. Мне, правда, такого видеть не приходилось, но, верно, я был недостаточно терпелив»  
Энжи аккуратно закрыл дневник. Пофилософствовать время у него еще будет, а вот работу в библиотеке придется оставить. Весь нехитрый скарб поместился в рюкзаке – теплый вязанный свитер, две жестяные консервы, счетчик Гейгера с неисправной батареей, сменное белье и лэптоп, больше напоминающий ящик с инструментами, чем образец высоких довоенных технологий.


  Отец Жозеф подошел к окну и быстро окинул взглядом улицу. Обзор был плохим. Совсем не такой вид открывался из окон его дома в пригороде Бабельсберга. Задернув шторы, отец Жозеф прислушался – было тихо. Он точно знал, что комнату никто не сможет войти внезапно – пять ступенек подряд скрипели так, что подняли бы и мертвого.
Достав пузырек с чернилами, имеющими свойство делать написанное на бумаге невидимым, он начал переносить информацию на листы. Прошло несколько часов...
В маленькой гостиной шторы были задернуты, на столе горела лампа. Отец Жозеф взял чистый лист бумаги, посмотрел сквозь него на свет и кивнул. Лицо его привычно выражало благочестивое смирение и участие.
  Пододвинув к себе лист бумаги, отец Жозеф взял ручку и начал писать послание в Ватикан. Если бы нашелся любопытный, которому бы удалось проникнуть в коттедж в пригороде Кракова, подняться по лестнице, не скрипнув не единой половицей, тихо отворить в комнату дверь, он мог бы увидеть, что вместо благочестия на лице священника проскользнуло нечто иное.


  Отца Жозефа Энжи встретил уже на вокзале. Мысленно решившись, он наконец подошел к весьма эффектному в гражданском служителю. – Сэр... Отче, я не займу у вас много времени... Но разговор кажется мне важным, тем более, когда он касается спасения заблудшей души. Так случилось, что я покинул университетские стены, не закончив образования... Я мог бы многое изменить, если бы продолжил учится, нашел бы свой путь к Богу и людям, если вы понимаете, о чем я... Но все дело в моих взглядах. Ценнее не тот для небес, кто безгрешен был, а тот, кто согрешил и раскаялся... Я долго работал в библиотеке, и знаю, насколько суров закон к книгам, даже не заслужившим такого...    
  У людей должен быть выбор, достойны спасения раскаявшиеся, нашедшие свой путь, книги же — это дороги. Каждый пусть выбирает сам, не пеняя на тропу...
- Я к чему это все, сэр... Нельзя нам по-другому, неправильно это. Мы должны помогать друг другу. – Энжи на секунду замешкался - У меня вот... даже на билет и тот нету.
  - Сын мой, Господь зачтет тебе твои устремления и не станет судить сурово. – Вздохнув, отец Жозеф достал сигару. – Сливаюсь с паствой, - пояснил он, заметив недоуменный взгляд собеседника. – Билеты мы купим, это не проблема.
Проблемой это действительно не было. Отца Жозефа снабдили всем необходимым – и деньгами в первую очередь. Еще бы легенду подобрали более пристойную – Жозеф чувствовал, что еще долго будет говорить высокопарно и витиевато, даже после завершения операции.
- Сын мой, я собирался в такой спешке, что даже не пообедал.. суета мирская, что поделать.. давай купим билеты, присядем и пообедаем, дабы после, в спешке, не упустить чего важного.. Врачевать надо души, избавляться от суеты мирской молитвами душеспасительными. Поезд нескоро еще – есть время отдохнуть.
  Не то, чтобы отец Жозеф устал, но пропускать обед он был не намерен.
- Святой отец, тогда давайте закажем омаров с жареным картофелем по-французски и капустным салатом, ватрушек, пол-бутылки шампанского, чашечку кофе, лимонный шербет, самого старого коньяку и две сигары. – Прошу прощения, сэр, вырвалось! Разговор о предстоящем обеде поднял настроение Энжи. – Я хотел сказать, что не откажусь от чая с сахаром! Что же до вещей – то, он махнул на заплечный рюкзак, у меня все с собой.

  - Блажен всякий, кто нашел хороший ресторан, - пробормотал отец Жозеф, отпивая превосходное, холодное пиво из литровой кружки. Венский шницель был съеден, как и салат, как и мясо разных сортов, - Господь поступил дивно, внушив недостойным своим служителям создать пиво.. и шампанское.. и много еще всего необходимого для жизни изгнанников из сада Эдемского..
(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fhubinho.files.wordpress.com%2F2013%2F03%2Fdon-draper.png&hash=ab0db5d1fcbd371e585169ea6d175014b184689c)
Отец Жозеф проповедовал тихо, его единственный слушатель сидел напротив и также дегустировал пиво.
- В Братиславе отличное пиво, - отец Жозеф положил несколько купюр, не поскупившись на чаевые. Благо, деньги-то он тратил не свои, - надо непременно зайти в тот ресторан возле Рыночной площади.
Они вышли на улицу. До прибытия поезда оставалось совсем ничего.
- В Парадизе отменные вина, сын мой, - отец Жозеф прищурился, осматривая привокзальную площадь, - когда документы в порядке можно посетить рестораны около Папского дворца. Там можно неделю дегустировать, - он достал сигару, - самое место для врачевания души и тела. От мыслей суетных и непотребных.
 Слегка раскрасневшийся студент оживленно поддержал своего нежданного благодетеля:
- Ваша правда, святой отец! Недаром Господь наш и по сей день врачует телом и кровью своей страждущих, что хлеб есть и вино живое, душу же словом лечит, наставляя на путь праведный пророками и книжниками, я даже в свою базу данных импортировал учения святых отцов, тех, что из старых книг
  - Истину глаголишь, сын мой! В порядке ли твои документы? Пограничники лютуют очень, проверки доскональные. Если что, скажу, что ты послушник и едем мы по делам богоугодным в Братиславу. Перенять опыт в монастырях по части виноделия – сие угодно Матери Церкви.
  Энжи секунду поразмыслил, и утвердительно кивнул. Хорошее это дело, святой отец!

  «Как давно я не был в Братиславе. Последний было совсем не хорошо - мы убегали, в спешке бросив всю аппаратуру. Курт, тогда его звали Курт, устал жечь материалы.. потом мы захватили автомобиль, водителя пришлось отвести в лес... никто до сих пор не знает, что я его отпустил... лихое было время».
Студент что-то бубнил, отец Жозеф кивал и прикидывал, как они пройдут через границу. Как ему надоело играть роль святого отца... отец Жозеф – хуже не придумаешь!
- Сын мой, ты скажи сразу – если документов нет, я помогу тебе сделать новые. Мы не можем рисковать на границе.
- Прошу прощения, - внезапно раздался неуверенный женский голос, и стоявшая под табло с наклеенными на него, от руки заполненными расписаниями движения поездов девушка шагнула навстречу. - Отец Жозеф, я... я не ошиблась?
  Селестина знала, что она не ошиблась, но - вдруг священник и знать ее не захочет? Последний где-то час она провела на вокзале, разглядывая маршруты и пытаясь сосчитать, на сколько хватит ее денег, если ехать самым дешевым транспортом. Выходило почти до Братиславы - если ночным и третьим классом, то есть всю дорогу стоять, конечно - а там она уж и пешком добралась бы. Рисковать ехать без билета - цепляться за подножку, залезть в грузовой вагон - она даже не думала. Но вопрос с документами тревожил ее гораздо сильнее, чем путь в чужой город почти без гроша и с двумя вареными картофелинами в кармане, и именно поэтому она стояла здесь, вновь и вновь перечитывая названия станций. Она все-таки числилась в розыске, а полиция могла проверить любого пассажира в любой момент.
- Если вы... я прошу извинить меня, - она вздохнула. Краска бросилась ей в лицо. - Вы можете сделать мне документы? Мне больше не к кому обратиться.
  Эту девушку он помнил – одна из подпольщиков. По мнению отца Жозефа, подполье – не место для юных особ. Но не говорить же ей об этом. Если кому он и скажет пару слов – так Никасу. Не предоставить людям документы и деньги – непростительная вещь для лидера подполья.
Вздохнув, отец Жозеф произнес:
- У меня будут для вас документы. Найдется подходящий паспорт. Сын мой, купите даме билет. Поедем в первом классе. Дела богоугодные требуют тишины и покоя. Заодно, фотографию приделаем на документы.
  - Благодарю... - пробормотала Селестина. Она совершенно этого не ожидала... такая внезапная забота выбила ее из колеи. Даже в подполье люди относились друг к другу с градусом недоверия. Казалось бы, страстные проповеди против "семени Дьявола" должны были сплотить обладателей дара - но чаще Селестина чувствовала в собратьях лишь одинокую нотку чуждости всему миру в целом, обычно с горьким привкусом страха. И чаще всего люди даже не сознавали ее - она была там, глубоко. Просто... вот, скажем, Никас. Набрал добровольцев и послал их куда-то, не поинтересовавшись даже, смогут ли они. Физически. Ему было... даже не все равно, он не подумал об этом совсем.
(если вызвалась, значит, должна)
(а что бы ты делала, если бы не святой отец и его документы?)
 Купе было неплохим – достаточно просторным и чистым. По нынешним меркам, они устроились просто роскошно. Отец Жозеф сразу уткнулся во «Врачевание одержимости» святого Антуана и стал внимательно читать, надеясь, что спутники не будут выспрашивать, откуда у него такие познания в подделке документов.

Кай

Утро застало Кая на автовокзале. Он притаился в тени и ждал свой рейс, внимательно, но не особо заметно, следя за периметром. Да, инстинкты, выработанные за годы службы, никуда не делись. На привокзальной площади царили суета и гомон: люди ждали автобус. Наконец подъехал старый рыдван поблекшего красного цвета, и толпа хлынула к нему. Кай тоже оторвался от стены, поправил на плече вещмешок и пошел к автобусу. Место в автобусе ему досталось не из лучших: на колесе возле окна без форточки. Рядом примостилась говорливая престарелая пани, которая общалась, казалось, со всем автобусом сразу и постоянно пыталась втянуть рядом сидящего пассажира  в разговор. Но Кай стоически претерпевал все эти трудности, и только глубокая складка между бровями выказывала его недовольство.
Натужно крякнув и выпустив облако черного едкого дыма, автобус неспешно покатил в Братиславу.

Ойлэхо Торо, Вилма Барток



Ойлэхо Торо изогнул шею и осмотрел примостившуюся рядом девушку. Недурна; он её вспомнил. Дрессировщица собак. Ну, не так, конечно, её занятие называется, а слово есть специальное, но она как-то сразу оказалась с ним на одной волне. Прикольная девчонка.

- Привет, - поздоровался он. Собрание закончилось, и народ как-то сам собой рассосался. А он ещё хотел кое-что сказать.

Вилма обернулась, придерживая Дороту за ошейник, ей совсем не хотелось, чтобы собаку сожгли, или остановили сердце, или еще чего там могут вытворить другие ведьмы, только за то, что та решила обнюхать их в поисках нового друга.

- И тебе привет. Ойлэхо, если не ошибаюсь, - Вилма ткнула пальцем возле щеки мужчины, указав на шрам, и улыбнулась, - запомнила его, ну, и твое кислое выражение лица.

Ойлэхо вежливо подернул щеку в усмешке, и Вилма таки расхохоталась.

- Ты извини, я вообще-то не болтливая, это от нервов. И все по твоей вине. Какой дьявол тебя дернул пойти в добровольцы?

- Ты перенервничала и не нарочно записалась свергнуть папу? Ха-ха-ха, ну ты даешь!..

Ойлэхо Торо беззлобно рассмеялся, не расцепляя рук. Вилмина собачка пошевелила бровями и забавно наклонила голову.

- Почему я согласился? Да всё просто. Потому что папа - это человек. Человека можно сломать пополам и узнать, из чего он сделан. Хочу узнать, ведьма он или нет. Если он ведьма, то всё не имеет значения. Тогда это старая, затертая до дыр история борьбы больших денег и очень больших денег. В таком случае мы заменим половинчатого на целого, тихо извинимся и всё будет по-прежнему. Наверное. Что станет с нами, не знаю.

- Не слишком много фатализма? - Вилма прищурилась. - Я вот думала, ты записался, чтоб поразвлечься и последовала твоему примеру. Ладно, - она хлопнула мужчину по плечу, - сменить папу на своего человека тоже будет весело, да и в Парадизе побывать я тоже не против. А нервничаю я только по одному поводу. Добираться туда одной не желательно, всякое по пути случиться может, лучше с компаньоном. Как насчет того, чтобы до Братиславы ехать вдвоем? А если за время пути друг друга достанем, там и разойдемся, а?

Ойлэхо вытер жирные после котлеток пальцы о полотенце, которое взял со спинки какого-то стула.

- Поехали, - легко ответил он, едва подернув щекой со шрамом - это вместо улыбки - и пожал плечами.

Барток Вилма, Ойлэхо Торо

Вилма лежала рядом с Ойлэхо на полу разрушенного сарая, который раньше точно назывался домом и исполнял важные функции в этом плешивом парке, и покусывала губы. Дорота лежала в другом углу и мирно подремывала, не обращая внимания на беспокойство хозяйки. Вилме все время хотелось приподняться на локте и отобрать у мужчины бинокль, но она не решалась, вместо этого она медленно вздохнула, чтобы слишком резко не нарушить тишину, и прошептала:
- Ну, что там?
- Кто-то только что прошёл. По-моему, один из наших, - отозвался глухим голосом фрезеровщик.
- "Кто-то" и "по-моему"? - Вилма нахмурилась, но сразу же взяла себя в руки. Ойлэхо был хорошим и надежным попутчиком, не хотелось бы лишиться его в будущем. - Можно мне поглядеть?
Как только мужчина передал ей бинокль, Вилма приложила его к лицу и начала вглядываться в окрестности. Она не очень разбиралась в тактике слежения, потому слишком поздно заметила, как в старый кинотеатр вошли трое, силуэт одного из них напоминал ребенка. В ее памяти всплыла недавняя картинка: Дорота, обнюхивающая мужчину с сыном и тыкающая носом в ладонь отца. Но быть уверенной, что это были именно те же люди, Вилма не могла.
- Ммм... пожалуй, у тебя это лучше выходит. - Она улыбнулась мужчине и отдала прибор.
Сама же улеглась на спину и зачем-то ударилась в воспоминания о недавнем прошедшем, или, скорее, проеханном пути.

Как только Вилма с Ойлэхо покинули бакалейную лавку, они направились на автобусный автовокзал, но перевезти Дороту в автобусе оказалось не легкой задачей. Сама Вилма не желала расставаться с собакой ни на минуту, да и оставить такого "теленка" было просто не у кого. Выслушав незлобное бурчание Ойлэхо, Вилма предложила отправиться в Братиславу попутками. Выдержав несколько скептических взглядов со стороны мужчины, она привела ему достаточно убедительных доводов в пользу такого путешествия, и он согласился. Впрочем, еще на протяжении двух часов Ойлэхо поддавал сомнению свое решение, ведь никто не собирался подбирать их прямо на трассе с огромной собакой на руках, но удача решила им улыбнуться. Из летящего на всех парах грузовика, перевозившего деревянные стройматериалы, посыпались те самые материалы, и Ойлэхо с Вилмой подсуетились помочь водителю. Результатом получасового таскания досок и, если уж на чистоту, то и небольшого гипнотического вмешательства, была многочасовая поездка в кузове грузовика. Было неудобно, но, как показалась Вилме, душевно, даже лучше, чем в тот единственный их вечер общения в старом вшивом баре, только в этот раз вместо пива был чай из термоса.
- Почему ты ушел в подполье? - наконец-то, собравшись с духом, спросила она.
Ойлэхо посмотрел на удаляющуюся ленту дороги:
- Я считаю, что если мы не будем использовать свою силу, то она просто иссушит нас, и короткие остатки своих жизней мы проведем бесполезными стручками.
Тогда Вилма поежилась и отказалась об этом думать, ее собственная причина была намного прозаичней.
- Мне нужно движение, нужно быть самой собой. - Ответила она на так и не заданный Ойлэхо вопрос.
Их беседу прервал пограничник. Дорота тут же вскочила, учуяв запах иной собаки, но не издала ни звука. И у Ойлэхо и у самой Вилмы были регистрационные документы ведьм, потому задержки на пропускном пункте не последовало. Они благополучно добрались до Братиславы и вот уже час прохлаждались на полу какой-то развалины в Аупарке, изучая ситуацию. Ни одному из них не хотелось попасть в ловушку.

- Да, этих я точно помню, - уже громче произнес Ойлэхо, поднимаясь с пола. - Думаю, можно идти.
Вилма вырвалась из лап воспоминаний прошлого дня и последовала примеру мужчины. Тут же поднялась Дорота, отряхивая с себя вечернюю дремоту.
- Ну, тогда хватит релаксировать в этом шикарном номере.

Софи Деверо

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fcdn.sheknows.com%2Farticles%2FLeverage-Gina-Bellman.jpg&hash=a05facf1ea3021a01e63601f266ad13f3622e1f7)

Итак, Братислава. Еще один пункт в жизненном путешествии Софи. Что ж, у нее и там найдутся дела.
- Что скажешь, Элиот? - спросила Софи, отпив из кружки кофе. - Ты у нас специалист, что ты видишь?

Спойлер

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fi2.imageban.ru%2Fout%2F2013%2F12%2F01%2F05502cb43fc9703ec4f24279e0d623a3.jpg&hash=a612c53ad0e7324f807e218b0b5993f902dede59)

[свернуть]

- Их всех убьют, - хмурый Элиот подпирал плечом стенку. - Они как дети, которым кажется, что они могут все. А на деле эти дети выйдут на площадь и несвятая инквизиция их уничтожит.
- Значит надо действовать по-другому, - задумчиво прищурилась Софи и приобняла горячую кружку.
- Да, как ты умеешь. Ты ловкая аферистка, Софи, придумай план. Может еще успеешь, - Элиот отлип от стенки и пожал плечами, - ты можешь рассчитывать на меня, ты знаешь.
С этими словами он вышел - до отъезда еще нужно было сделать много дел - и оставил женщину думать над своими словами.
Сказать, что в его словах была истина значило не сказать ничего. Софи и сама чувствовала, что демонстрация не обернется ничем хорошим и она должна была хотя бы попытаться успеть и провернуть самую блестящую аферу в своей жизни. Знать бы только будет ли она потом смеяться или плакать. В список неотложных дел включился новый пункт: найти толкового Провидца. Для такой грандиозной затеи Софи понадобится вся информация, которую только можно собрать. А сроки поджимают, подполье уже начало движение в сторону Парадиза и время почти осязаемо утекало сквозь пальцы. Софи не хотела ни ошибиться, ни быть обманутой, так что следовало поторопиться. Братислава, мы уже едем.

Благо Петрович

- Хэй...
В спину Благо ударил небольшой камушек - не больно, а скорей для привлечения внимания. Как Благо ни пытался понять, откуда прилетел камень или откуда доносился голос, но так и не уразумел: вокруг было пусто, нигде не было никакого шевеления или других звуков.
- Хээээй! Ты... - раздалось уже ближе. Голос был какой-то странный, вроде и мальчишечий, а вроде и взрослый. - Не стой столбом. Иди за мной.
Когда Благо обернулся на голос, на мгновение ему показалось, что глазам больно смотреть - как бывает, если пытаться прочитать текст, поднесенный слишком близко к глазам, или пытаться смотреть "сквозь" какой-либо предмет. В той стороне. откуда доносился голос, никого не было. И в то же время Благо мог бы поклясться, что та кто-то был. Потому что через мгновение в воздухе буквально проступил и облекся плотью чей-то силуэт.
Силуэт белобрысого подростка-мальчишки, бегущего к одному из полуразрушенных секторов.
В какой-то момент тот остановился, слегка настороженно улыбнулся Благо и махнул ему рукой.
- Ты меня не видел. Я знаю, кто ты такой. Но ты меня не видел... Грек сказал, что ты придешь. И другие придут. Так что давай быстрее. Пусть тебя тоже не увидят. Иди за мной. Там безопасно.

Барток Вилма, Ойлэхо Торо

- Ну вот и славно! А я-то уж думал вы сюда за чем-то еще пришли. Думал подсмотреть... ну раз вы решили-таки выйти, то пойдём со мной.
Светловолосый парень возник словно из ниоткуда между Ойлэхо и Вилмой. На вид ему было лет четырнадцать, хотя могло бы быть и больше, но довольно потрепанная одежда, которую он носил явно не первый год, больше подходила большому мальчишке, чем молодому мужчине. Возможно, заметив что-то во взглядах мужчины и женщины, парень тут же отскочил и едва не упал, словно испугавшись - и исчез, словно его и не было. А затем возник в десяти метрах дальше, у выхода в коридор, виновато улыбаясь. Его перемещение выдал лишь легкий шорох каменной крошки под ногами.
- Эй, я пугать не хотел... И вы меня не видели, да. Надо идти. Грек не любит ждать, беспокоится. Он вообще много беспокоится.

Кай

В автобусе было душно, несмотря на приоткрытые окна - весна было удручающе холодной, и выбор между "мерзнуть" и "сидеть в духоте" был довольно трудным. Дорога изобиловала выбоинами и неровностями, и переполненный автобус то и дело подпрыгивал, встряхивая сидевших в нем людей и вырывая их из дремоты, в которую те старательно пытались провалиться. Сон чудесно сокращает время в пути.
Какой-то ребенок впереди заплакал, начав звать мать. Та тут же схватила его на руки, принявшись шумно успокаивать, пока ей не шикнули. Женщина не стала извиняться, волком глядя на хмурых и изнуренных дорогой соседей, но чуть понизила голос, пытаясь втолковать маленькому мальчику лет пяти, что они скоро приедут, надо лишь немного потерпеть и всё будет хорошо. Ребенок продолжал надрываться - так, как бывает у маленьких детей, которые и сами не знают, чего хотят, но хотят спать и не могут уснуть и так устали, что недовольны всем на свете и любая мелочь может вызвать у них истерику. Мать продолжила качать мальчишку, пытаясь успокоить его и унять его хныканье, и Каю показалось, что в её голосе он слышит скорее не раздражение, досаду или материнскую заботу, а страх.
Ребенок выгнулся дугой, протестуя против всего мира и горько рыдая - и вдруг одно из соседних кресел вспыхнуло, словно факел, поглотив в огне сидевшего в нем пожилого мужчину.
Кто-то закричал...

остальным путешествующим отпишусь позже...

Дедлайн постов.
Как не отписавшийся, Шерлок лишается голоса и ночного хода. Впрочем, если он-таки соизволит написать пост до дедлайна голосования, я еще подумаю :D
Остальные могут продолжать писать посты и начинать голосовать.

Дедлайн голосования - суббота 19 июля 22.00.

      Селестина Монтерран

      Когда поезд тронулся, Селестина тихонько извинилась и выскользнула из купе. Отстояв небольшую очередь, девушка укрылась в довольно-таки чистом по меркам общественных туалетов помещении - здесь был не только умывальник, но и обмылок, и даже работающий кран! - и, наскоро вымыв руки и лицо, вгрызлась в картошку. Она не хотела, чтобы занятый своим богоугодным чтивом отец Жозеф видел, как она ест, поэтому, быстро покончив с нехитрым своим обедом, вышла и остановилась в тамбуре у окна.
      Новый Краков убегал назад. Красные черепичные крыши домов, жители которых хотели забыть о войне; мало где остались развалины от бомбежек - в массе своей эти дома снесены или же отстроены вновь, и только по фундаментам и кускам стен, будто прилепленным и как-то неумело прикидывающимся частями зданий, можно понять, что пережил этот город и эти люди. Михаэль как-то сказал, что красные крыши прежде всего связаны у него с домом; он на полтора года младше меня и никогда не был вне Кракова, но знает больше, чем любой взрослый. Подпольщики показывали ему книги, записи о мире до войны... они дали бы и мне посмотреть, если бы я попросила. Но кто-то из них выдал Михаэля церковникам, и я могу теперь только молить о прощении Бога и верить, что он еще жив.
      (ненаписанная страница сгорела)
      Волосы девушки трепал ветер, задувавший в оконную щель. Селестина смотрела, как мимо летят дома, дорожные развязки, мосты, черные обтрепанные деревья. Поезд уже разогнался, и мерно стучали под полом колеса, и белым пером пролег в небе самолетный след. Наверняка везет кого-то из губернаторов или псов господних.
      Где ты? В Кракове, в Ватикане, на небе? У меня никого больше нет.
      Она оглянулась на купе. Святой отец сидел погруженный в чтение, Энжи смотрел в окно. Верхняя полка манила ее к себе... Селестина не спала полночи, готовя для общины еду. Она сварила картошку и кашу, и даже нажарила целую сковороду "котлет по-ватикански" - хлеб, лук и немного начинки из фарша внутри. Название это принадлежало ей, и как-то неожиданно его подхватила не только община, но и весь двор. Селестина улыбнулась. Матери семейств даже одергивали своих отпрысков - "вот будете гореть в аду за зубоскальство над святой матерью-Церковью, остолопы!" Они не имели этого в виду, конечно, и дети их тоже не принимали это всерьез - каким бы пугающе красочным ни представляли себе ад благодаря воскресной школе.  В этом была некая глубинная издевка, на самом деле. Бросить слова на ветер вот так... а потом дети вырастают и с тоской смотрят на свое призрачное отражение в оконном стекле: я хотел как лучше.
      Поежившись - на ветру она начала мерзнуть - девушка вернулась в купе и забралась на верхнюю полку. Картошка, которую она сочла уместным взять из общего котла, лишь едва заглушила голод, но она не хотела, чтобы отец Жозеф это заметил. Он и так сделал для нее больше, чем она просила. Нехорошо злоупотреблять чужой добротой.
      Подложив под голову худосочный рюкзак и завернувшись в куртку, она провожала взглядом улетающие назад поля. На них еще не везде сошел снег, он лежал грязно-серыми пятнами. Поезд пересек реку - узкую стремнину черной воды. Небо над Ватиканией было неярким и белым, будто кадр пленки в проекторе.
      ...Она проснулась, когда Энжи потряс ее за плечо.
      Поезд стоял. За окном простирался серый перрон, по нему шла группа в черном: пятеро в форме и две собаки.
      Селестина спустилась и вместе с товарищами стала ждать.

Джонни Ли Миллер

"Путешествие. Как они мне надоели эти путешествия." - думал про себя Джонни собирая все необходимые вещи в рюкзак.

-Все разобрались по компашкам, а я из-за некоторых личностей задержался и теперь мне придется добираться туда самому. - мысли перешли в слова.
-Почему всегда я остаюсь один? - Миллер не унимался и разговаривал сам с собой.
-Может это мое проклятие? Или наоборот - дар. В любом случае слова ничего не изменят.

Упаковав одежду и взрывчатку в рюкзак парень отправился к окраине города. Он решил не брать слишком много. Путешествие наверняка окажется опасным и ему пригодятся все навыки выживания и адаптации к ситуациям. Лишняя нагрузка его замедлит и сделает очень легкой мишенью.
Джонни сел в автобус который шел до Братиславы. Как ни странно, дорога была преодолена без приключений, а вот в городе его ждали сюрпризы. На въезде у всех проверяли личные документы и если с ними все было в порядке, то с рюкзаком набитым  кучей взрывчатки не очень.
Миллер попросил водителя остановить автобус и вышел транспорта. Делая вид, что ему очень плохо он направился к ближайшему сарайчику.
Спрятавшись от всех он быстро достал несколько самодельных бомб и приготовил их к взрывам.

"Единственный шанс пробраться в город это устроить саботаж! У меня все получится..."

Несколькими часами позже.

Джонни шел по улицам Братиславы. Он улыбался. Его окружали люди. А на руках были наручники.
"Что-то хреново я адаптировался" - думал про себя парень и продолжал идти по направлению к тюрьме.

Кай

Автобус резко остановился прямо посреди дороги, и люди в панике кинулись из него. Салон наполнил едкий дым горящего старого паралона и плавящегося пластика, к которому примешивался мерзкий запах горящей человеческой плоти. Кай, закашлявшись, стянул куртку и стал тушить огонь. Кто-то из пассажиров присоединился к нему, но в основном все давились у выходов. Мальчишка, по всей видимости, и устроивший этот пожар, перестал хныкать и прижался к перепуганной матери. Уж лучше б они, как и остальные, попытались выбраться из автобуса.
- Уходите! - крикнул им Кай, борясь с удушьем, и красноречиво показал на двери.
Но женщина, похоже, впала в ступор и даже не сделала попытки спастись. Кай выругался и еще интенсивней стал размахивать курткой, сбивая жадные языки пламени, поглощавшие останки сидения и невезучего пассажира.
Когда пожар наконец был потушен, Кай, не забыв захватить свой вещмешок, вытолкал женщину с ребенком на свежий воздух. Глаза слезились, горло нестерпимо драло, так что весенняя прохлада оказалась как никогда кстати. Хотелось пить. Натянув изрядно перепачканную и провонявшую гарью куртку, бывший солдат огляделся в поисках хоть какого-нибудь источника воды и увидел, что толпа людей, ехавших вместе с ними, и не собиралась расходиться. Наоборот, они окружили автобус и как-будто только и ждали, когда они выйдут из него. Какой-то бойкий парень с красной нашивкой на рукаве рубящим жестом указал на мальчика и закричал:
- Он – Ведьма! Хватайте его!
Толпа ринулась на них. Кай попытался преградить ей путь, выставив руки с открытыми ладонями вперед:
- Стойте! Что вы делаете? Ему всего пять! (а, может, и того меньше. Он еще не может управлять ЭТИМ) – попытался он вразумить людей, но дюжина рук уже вцепилась в него и оттаскивала от беззащитных.
Наполненный ужасом и отчаянием крик матери маленького Луча возвестил о том, что мальчика вырвали из ее рук. Кай вывернулся и что есть силы оттолкнулся. Руки, из которых он выскользнул, теперь хватали воздух, а те пассажиры, что попались ему на пути просто отлетели в сторону, не поняв, что их толкнуло. Схватив пацана, он продрался к женщине и впихнул обоих обратно в автобус. С трудом забравшись вслед за ними, он сбросил одного из преследователей со ступеней и одним быстрым движением нажал на кнопку закрытия дверей.
- Ведьмы! - ревела толпа, и некоторые особо рьяные (или особо буйные?) вцепились в закрывающиеся двери. Пришлось отбиваться: пара тумаков этим болванам будет даже полезна.
Наконец двери захлопнулись, и можно было перевести дух. Пусть временное и ненадежное, но все же укрытие. Надо было выбираться отсюда как можно скорее. Краем глаза Кай заметил какое-то шевеление в глубине салона – это ошарашенный водитель уронил железку, которой, видимо, пытался демонтировать сгоревшее сиденье. Идея, как им спастись от бушующей толпы снаружи, родилась мгновенно. Кай в мгновение ока оказался подле шофера и, схватив его, потащил к кабине:
- Ты увезешь нас отсюда подальше, а потом вернешься, если захочешь, за этими св... безумными.
Водитель интенсивно кивал, а уже спустя четверть минуты нервно дергал рычаг переключения скоростей. Автобус завелся и тронулся под оглушительный треск лопающегося от удара (кто-то запустил в них булыжником) окна. Осколки брызнули в салон, щедро осыпая пустые сиденья. Женщина, прижимающая к себе свое перепуганное пятилетнее сокровище, даже не вздрогнула. Она лишь повернула свое бледное, влажное от слез лицо к спасшему их человеку. В ее взгляде легко читалась уверенность, что теперь-то уж точно все будет хорошо. У Кая такой уверенности, к сожалению, не было...
Старый покореженный автобус блекло-красного цвета с выбитым окном, качаясь, съехал с потрескавшегося асфальта шоссе на разбитую проселочную дорогу. Разбрызгивая мокрую ледяную кашу, он подъехал к околице старого одноэтажного дома.
- Вот, здесь, - сказал водитель и открыл двери, - Дальше я вас не повезу. Там вы найдете приют, - и он многозначительно посмотрел на дом.
Каю ничего не оставалось, как сойти и помочь выбраться женщине с ребенком. Двери за ними захлопнулись как-то уж быстро, и автобус, скрипя и гудя стареньким мотором, исчез за поворотом.
Частный сектор в пригороде Братиславы. Что ж и на том спасибо. Придется оставшийся путь проделать пешком. Но это он сделает завтра, а пока надо будет глянуть, что же это за приют такой.

Голос против

Черного Доктора Луана

[свернуть]

Розалинда Строрм
(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fimages4.fanpop.com%2Fimage%2Fphotos%2F21300000%2FOlivia-Dunham-Fringe-female-ass-kickers-21329907-1600-663.jpg&hash=1a910a94adff1138100f33eea1511c88df3c25f2)

Цитата: Пингвинчег от 15 июля 2014, 23:21-Не обижайтесь на него. Вероятно, вы напомнили ему о сестре.

- О сестре? У меня тоже была сестра...
Она замолчала. Петру она так и не смогла защитить. Даже не попыталась, а ведь та фактически спасла ее. Ее сгорающее лицо потом долго снилось ей в кошмарах.
- Не надо звать меня пани Строрм. Зовите меня Лин. Наверное иметь ребёнка - это большое счастье, но и большая ответственность.
Что случилось с сестрой мальчика, Лин спрашивать не стала. Она предполагала, что вряд ли это приятное воспоминание.
- Что же, автобус там, пойдёмте.
- Ты тоже могла бы иметь детей. Могла бы купить им аквариум.
- Не нужно аквариума. У меня был он, но рыбки в нем не выдержали купания зайца.
- Какого зайца?
- Игрушечного. Отец потом меня не раз этим попрекал. Видно те рыбки были ему чем то дороги.
- Да, кровожадный оказался заяц, убийца невинных рыбок.
Она промолчала. Отец тогда сжег зайца, заявив, что это для него кара божья, и если она не будет слушаться, то ее тоже постигнет кара. Именно тогда она возненавидела отца. Вероятно тот факт, что он сгорел потом сам, было для него карой за сожженного зайца-грозы-рыбок. Но облегчения для Лин это не принесло - Петра, устроив пожар, погибла сама. Она не должна была погибнуть, не должна!
"Петра, я бы отдала многое, чтобы ты сейчас сидела рядом. Если бы вернуться назад - я бы тебя вытащила - даже ценой собственной жизни.
- Ты ничего не смогла бы для нее сделать, только погибла бы сама. Сейчас ты представляешь для сопротивления ценность.
- Помолчи уж лучше, загадочный ты наш."

Дорога уносилась вдаль. Она ехала в Братиславу, гадая, что ее там ждет. Что ждет там этого мальчика Пьера с грустными глазами. И его вежливого отца по имени Дерик. Интересно, какой у него дар? И есть ли дар у Пьера? Она не рискнула это спрашивать у Дерека. Хотя потом может и будет время на это.

Голос против

Тошик - уж очень мафская у него тактика: найти некие "хинты", не указывая их, объявляя, что кто-то маф.
Между прочим, черные буквы на фоне желтых можно тоже интерпретировать как хинт на ЧД - от его лекарств любой пожелтеет. :D

[свернуть]

-В таком случае, можете звать меня Дерек. Да, идемте.

...
Пьер потянул отца за рукав, и Дерек наклонился к сыну.
-Что такое, Пьер?
-Она похожа на Джулию, - тихо сказал мальчик.
"Лин?" Дерек бросил взгляд на Розалинду. Если она и похожа на его дочь, то только возрастом и длинными волосами. А так... лица разные, голос тоже.
-Почему ты так думаешь?
-Она... ну... похожа. Рядом с ней похоже... как было рядом с Джулией.
-Вот как? Понятно. Если ты вдруг что-то еще почувствуешь, скажи мне, хорошо? А сейчас тебе лучше поспать.
Мальчик кивнул и, пристроившись под бок отцу, скоро засопел. Дерек тем временем размышлял о словах сына.
Похоже, она тоже телепат, как и Джулия. Способности Пьера только начали проявляться, но в этом ему можно было доверять. Интересно... Сколько телепатов собрал Никас в этой группе? Он планирует их как-то использовать? Могут ли телепаты объединять свои способности и, например, контролировать толпу? Пределы возможностей ведьм неизвестны... Дерек не уставал это повторять, настаивая на необходимости подождать и тщательно подготовить к каким-либо выступлениям. Элли всегда поддерживала его. Ему не хватало ее. Как ни странно, но их формальный брак перерос в нечто куда большее, чем любовь. После ее смерти Дерек чувствовал себя так, словно у него отрезали руку или ногу. Даже сейчас он иногда чувствовал себя так же...
...
-Отец... ты... нет, нет, НЕТ! Я не верю! Ты не можешь... НЕТ!
Девушка стремительно рванулась к столу и схватила нож, дрожащими руками поднеся его к шее.
-Джулия, остановись. Подожди, Джулия, пойми меня, это наш единственный шанс. Нет, Джулия, стой!
Кровь брызнула, попав на лицо Дерека. Ее было не так уж много, но Дереку вдруг показалось, что его накрывает кровавая волна...
...
Резко открыв глаза, Дерек дернулся вперед. Он и не заметил, как соскользнул в дрему. Похоже, все эти размышления пробудили неприятные воспоминания. Джулия не смогла понять его. Только Элли понимала его. Она была такой же, как и он, в конце концов.
Пьер встревоженно смотрел на него. Похоже, дернувшись, Дерек разбудил его. Потрепав сына по голове, Дерек через силу улыбнулся.
-Все хорошо, просто сон. Где мы там едем?
Дерек посмотрел в окно, надеясь, что мелькающие за окном пейзажи прогонят остатки кошмара...

Спойлер

Софи Деверо - Ави

[свернуть]

Голос

Рашан ::)

Цитата: Рашан Курин от 07 июля 2014, 12:58Его семья жила, как могла, но что может простая сербская семья в нынешнее время? Его высоченные сильные младшие братья, рядом с которыми он давно привык чувствовать себя карликом, трудились на стройках, это было важно, но не приносило большого дохода.

Босс

Цитата: Рашан Курин от 15 июля 2014, 12:47Так что он делал затяжку за затяжкой, распространяя вокруг себя клубы ароматного дыма, вызывавшего косые взгляды находящихся рядом. Некоторым повезет воткнуть на халяву.

Гипноз
(+ на счастливчика имхо нет, это же не ЕМУ везет )))

зы. продолжение приключений диверсионной группы в поезде - в понедельник. ::)
начали писать, но не закончили.

[свернуть]

Ойлэхо Торо, Вилма Барток



Ойлэхо Торо выхватил нож - разумеется, у него был с собой нож, а как иначе в такое время? Странный парень возник из ниоткуда. Необычный дар. Фрезеровщик бросил короткий взгляд на вилмину собаку - та явно не учуяла и не услышала опасность. Наверное, это их контактер?..

Вилма бросила взгляд на Дороту и подала знак оставаться на месте, но собака все равно скалила зубы в опасной улыбке. Пока на Вилму не нападут, или пока хозяйка не подаст знак, она будет стоять на месте. Вилма медленно пододвинулась поближе к Ойлэхо и, не отрывая взгляда от белобрысого паренька, спросила:

- Что будем делать? Поверим этому улыбчивому?

Это была какая-то страная способность. Что делать с этим полупрозрачным мальчишкой, было не понятно.

- Да, пошли за ним, - бросил хмуро Ойлэхо.

Вилма коротко бросила: "Рядом!" - и собака пристроилась у ее ноги; сама она не отставала от фрезеровщика ни на шаг.

Голос против

Хамон (Мефистошик)

[свернуть]

Голос против

Тошик (сорьки, но ты подозрителен в этой игре :coolsmiley:)

[свернуть]

голос против

Мефистошик, все-таки многовато подозрительных моментов

[свернуть]

голос против

Хамон Косталья Кино он же Джордано Галилей Дарвин он же  Эль Рекатадо

[свернуть]

Голос против

Плетущий святой отец выглядит чрезвычайно подозрительным

[свернуть]

голос против

Рашан

Спойлер

:-X после того как Селин озвучила свои предположения против Рашана, для ряда лиц невероятно привлекательной стала кандидатура Тошика

[свернуть]

[свернуть]

голос против 

  Селин

[свернуть]

Голос против

Тошика. Очень странно себя ведет./spoiler]

[свернуть]

Дедлайн.

Итоги голосования:
Мефистошик - 6 голосов: Луан, Mamajoe, Йеннифер, Пингвинчег, Вэль, Зевсиенда
Рашан Курин - 2 голоса: Селин, didika
Селин - 2 голоса: Рашан Курин, Рой Джи Бив
Луан - 1 голос: Мефистошик
Зевсиенда - 1 голос: Плетущий сети
Плетущий сети - 1 голос: Никта

Нас покидает Мефистошик. Хамон может остаться в Братиславе, или последовать за группой в одиночку, таясь, или что ему еще угодно :D

Начат прием ночных ходов.
Дедлайн - понедельник 21 июля 22.00.

*пост позже*

Селестина, Энжи и отец Жозеф (продолжение поста)

   Отец Жозеф протянул пограничнику документы и благожелательно смотрел, как тот изучает страницы.
- Едем по благословению кардинала Винченцо, сын мой, - если бы пограничник начал расспрашивать, у отца Жозефа была наготове история про инспекцию монастырей и обмен опытом. Покосившись на отрока и девушку, он произнес:
- Вот, сопровождаю юные души – они присматривают себе монастырь. Знакомятся с будущей жизнью в лоне Матери-Церкви.
Отец Жозеф счастливо улыбнулся.
   Пока один пограничник открывал рюкзаки и сумки, другой цепким взглядом изучал документы. Смерил взглядом отца Жозефа, затем замершую сложив на коленях руки Селестину. Пока ведьмы ждали инспекции, девушка шепотом призналась товарищам, что воспринимает эмоциональный фон. Она привыкла к тому, что после такого признания поведение собеседника сразу менялось - либо они становились навязчивыми и лезли к ней, либо, что чаще, искали благовидный предлог сбежать от нее подальше - но ситуация была слишком опасной и для того, и для другого. Они договорились, что если в каком-то из вопросов будет подвох или ложь, она поднимет с колен руки.
- Ваши документы!  Энжи оторвался от своего дневника  и извлек требуемое. Библиотечная работа приучила к аккуратности, став почти инстинктом - хоть и не было здесь пожелтевших от времени страниц, он достал из рюкзака самодельный футляр, где, обернутые в тряпицу, лежали  его путевые бумаги.
- Вот, пожалуйста, все исправно... Пограничник привычно пролистал страницу с регистрацией, и громко крякнул. – Вот забавность, мы ж почти соседи! Ну ты смотри, и улица и дом тот же... Как я тебя не видел? Энжи, значит? А чего бросил-то все, поехал? Да не стесняйся, земляк, небось пойму! Wszędzie dobrze, gdzie nas nie ma. Меня Ежи зовут. Рассказывай. Работа у меня такая.
- Ежи, мне ли говорить о том, как на родине ценится свобода, а чего нет, того уж нет. Из университета меня выставили, так что в столице мне ничего не светит. Проведение свело меня с отцом Жозефом, и теперь у меня есть надежда на новое. Бог даст, увидим. Я нос не вешаю. Nie od razu Kraków zbudowano.
- Ну, бывай, земеля! Ни пуха! Język i do Kijowa doprowadzi.
   Отец Жозеф потянулся и зевнул. Они подъезжали к Братиславе, уже начались какие-то заборы, промышленные здания. Перебирая четки в руке, мужчина делал вид, что молился, а сам обдумывал свои дальнейшие действия. «Пойти одному?» Четки щелкнули... «Идти вместе?» Еще щелчок. «Никас совсем спятил» Снова щелчок. «Интересно, все ли прошли через границу или кому потребуется помощь?»
- Просыпаемся, дети мои, не забываем вещи. Надо найти связного и посмотреть, что придумал Никас.

Дедлайн.

Часть приехавших расположилась на ночлег в городе, что было не так уж легко, часть осталась в убежище - торговый центр был огромным, и каждый мог найти себе укромный уголок. Все устали после долгой дороги, и лишь поздно вернувшийся из города Никас никак не мог уснуть. По крайней мере, так считал он - ему не давали спать мысли о том, что творилось в других уголках страны, где часть одаренных обреченно шла на "регистрацию", получая странную светящуюся печать на тело; часть делала новые документы и пускалась в бега, пытаясь пробиться на Север или в столь страшную, но всё же дарящую надежду Россию; были же и такие, которые восприняли попытку Церкви прижать к ногтю необузданную ею силу как личное оскорбление - и начались первые столкновения. Никас был почти уверен, что скоро последует очередное послание Папы, обличающее "ведьм" как жестоких и бесчеловечных созданий, не желающих смирять свои плоть и дух в угоду Богу, и предлагающее очередные меры по "контролю". А между тем на площади Святого Петра собиралось всё больше людей... Что делать? Как остановить бойню?..
- Знаешь, я видел её где-то, - Миклош задумчиво рассматривал уходящую женщину с заплетенными в косу волосами. - Лицо удивительно знакомо, но я уверен, что прежде не встречался с ней. Может, видел фотографию...
- Она тебе приглянулась, вот и всё, - улыбнулся грек. - Присматривай за ней, она выглядит как человек, которому нужна помощь.
- Да... - протянул Миклош, хмурясь. - Нет, я определенно где-то её видел.

Аупарк притих, его обитатели устраивались спать. Не спал лишь Никас... Но не он один.
Невидимая и очень любопытная тень скользила по руинам некогда былого великолепия, призванного дарить радость и веселье. Когда ты не помнишь, сколько тебе лет, мир проваливается в вечную молодость. Когда ты вообще почти ничего не помнишь - особенно. Ну а раз тебе и вспоминать не хочется - то ты тем более молод и весел. "Питер Пэн", называли Иржи местные, но он только улыбался, потому что понятия не имел, кто такой Питер Пэн. Зато он вполне себе имел понятие, кто только что коснулся чьего-то плеча и удивленно и обрадованно потер руки. Иржи не знал, что это значило, но оно что-то значило. Зато когда кто-то проснувшийся раздосадованно вскрикнул и принялся перерывать свои вещи, Иржи ничего не понял. Ну да и черт с ним. А вот дальше было интересно. Кто-то осторожно шел по коридору, но увидел неясную тень и решил пойти другой дорогой, которая привела его совсем не туда, куда он желал. Впрочем, в это время бдили слишком много людей, поэтому не все, кто хотел ночью провернуть свои планы, решились сделать это. Впрочем, кто-то проскользнул незамеченным, и...
Иржи услышал чей-то голос - человек, кажется, говорил сам с собой, спрашивая и отвечая, а может, это был не один человек... - и тихо повернул в другую сторону, не желая попадаться кому-либо на глаза. И чуть было не споткнулся о что-то, лежащее в углу. Что-то оказалось мягким, но не вскрикнуло, когда Иржи на него наступил. Иржи отскочил - и закричал.
В спине женщины торчал нож. Он не знал, как её зовут, но она точно приехала этим вечером. Похожа на учительницу.
Прибежавший на крик Никас проверил пульс - и со вздохом осторожно вынул нож из раны и закрыл Карле Алокко глаза.

Нас покинули:

didika - убита во вторую ночь

Спойлер

Мефистошик - выбыл на голосовании во второй день
Lucia - убита в первую ночь
Илийен - убита в первую ночь
Сэм - убит в первую ночь

[свернуть]

Всё еще в игре:
1. Селин
2. Зевсиенда
3. Рашан Курин
4. Луан
5. Плетущий сети
6. Пингвинчег
7. Вэль
8. Никта
9. Mamajoe
10. София Шавро
11. Эльф Лориеновский
12. Шерлок
13. Йеннифер


*задание для всех - едем в Марибор, но сложность в том, что там волнения и отделение инквизиции в Марбургском замке... Пока придумывайте себе приключения сами ;)*

Дедлайн написания дневного поста с голосом - 20.00 пятницы 25 июля.

Утренние  газеты  Кракова пестрели  заголовками:   Zamieszki w Maribore. Kto na tym skorzysta?   Oddział Inkwizycji w zamku Marburgu  oskarża wiedźmy.  *   Рой скользнул взглядом  по  разложенным газетам  на прилавке   табачного киоска. Меньше всего его сейчас интересовала политика и все эти политические дрязги.  Купив упаковку ментоловых леденцов, он поспешил к подъезжающему трамваю.  Он спешил на встречу с  пани профессор Альбой Виторской. Пани профессор была очень  строгого нрава и не давала спуску никому  из  студентов.   И ни при каких обстоятельствах.   Сегодня  он должен получить допуск на защиту дипломного проекта по второй своей специальности Реставрация исторических объектов.
Под стук трамвайных колёс хорошо думается:*Странно пропала ментальная связь  с Никасом... Она же всегда была тут тоненькой ниточкой у правого уха. А теперь пропала... Что бы это могло значить?..  Никас куда-то уехал, что ли,  из Кракова? Похоже на то.*
–Następny przystanek: "Akademia Sztuk Pięknych". ** – Объявил вагоновожатый. Рой продвинулся  к выходу.

Пани Альба была в хорошем настроении,  одобрила презентацию и подписала лист допуска.  Всё складывалось  просто чудесно. И от этого  становилось как-то не по себе.   Над Роем повисло ощущение надвигающейся катастрофы. *Хотя с чего бы это? *– размышлял Рой выходя из деканата, где секретарь, средних лет пани Ядвига,  взяла у него лист допуска и вложила в файл к остальным бумагам сданного ещё на прошлой неделе, отпечатанного и переплетённого диплома  Штукатурные системы реставрации и санации     живописи на ремонтируемых  фасадах   Кракова и Познании.   * Ладно надо взять себя в руки и отбросить от себя этот напряг.*  Рой  всегда помнил наставление брата Иоганна:

*Беспорядки в Мариборе. Кому это выгодно?   Департамент инквизиции в Марбургском замке обвиняет ведьм. (польск)
** Следующая остановка: Академия изящных искусств. (польск.)

      Селестина Монтерран

      (https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fforum.materinstvo.ru%2Fuploads%2Fjournals%2F1404195686%2Fj184918_1404550216.jpg&hash=7c2056a32fe04502ee2c5216d0e889374b03dd16)

      На вокзале их встретил белобрысый мальчишка, чей эмоциональный фон показался Селестине... чуждым?... и поэтому она молча шла за ним и за спутниками, едва замеченная и всеми силами стараясь отвлечься от мыслей о еде. На город стоило посмотреть, но мысли девушки путались. Хорошо, хоть выспаться удалось - нищая девчонка, в розыске, без денег, и ехала в такой роскоши... больше ей так не повезет, это ясно. Какое красивое здание... что в нем сейчас и чем оно было? Закатное солнце расплескалось в изломанных синих панелях, а ниже их зияла иззубренная дыра. Здание венчали железные прутья для крепления вывески, но ее давным-давно сняли.
      Они свернули, и широкий проспект выхватил из путаницы городских крыш шпиль какой-то церкви. Селестина вздрогнула. Всевидящее око господних псов... а почему тебя не тревожит, что один прямо здесь и даже помог тебе? Отец Жозеф не смотрел на нее, конечно. Шел впереди, вполголоса разговаривал с белобрысым - наверняка и думать про нее забыл. Право же, лучше так, чем когда священник, маслянисто улыбаясь, все норовит то задеть, то притереться... Живот скрутило, и девушка стиснула зубы. Надо дойти до места, там должна быть какая-то еда.
      Так и вышло: среди собравшихся в старом здании краковских ведьм один уголок был отведен под кухню, и Селестина немедленно предложила помощь. Она ловко начистила целый таз картошки (Господи, благослови хлеб наш насущный!) и сварила из овощей суп, и, проглотив миску мутной похлебки, наконец-то почувствовала себя почти хорошо. Люди ходили мимо, разговаривая вполголоса. Падре с Энжи куда-то ушли. Кто-то принес в кухню телевизор, и через очерченные белой рябью лица, через статику пробивались обрывки фраз: проклятые оказали сопротивление... в Праге вооруженный террорист захватил пять... Святая Церковь молит о спасении душ этих несчастных. Селестина вымыла скопившуюся за вечер посуду и, присев в углу, достала свою тощую тетрадь. В ней не хватало уже половины листов, но зачем-то Селестине это было нужно. Пусть даже листкам суждено сгореть в чистом, голубоватом по краям огне.
      Ей было за шестьдесят, и она казалась мне еретичкой. Я не могла понять, что эта женщина делает в храме Господнем, и только гораздо позже, увидев ее лицо на обложке довоенного альманаха по ядерной физике, я вспомнила ее руки в пятнах радиоактивных ожогов и помолилась за нее. Вспомнила, как осторожно она всегда двигалась, выходя нам навстречу - ее зрение в войну пострадало, и она боялась что-нибудь сшибить. Сестра Анжела из храма вознесения Девы Марии, на чью грешную долю выпало следить за моральным обликом девятого класса женской гимназии, и, конечно, она не давала ученицам спуску, обнаруживая неправедное поведение и грех. Вот только ее воззрения на проблему ведьм совершенно не совпадали с официальной позицией Церкви, и, уединяясь с подопечной для душеспасительных бесед, она порой позволяла себе высказаться начистоту.
      - Селестина, - сказала она тогда, когда я только подозревала о своей особенности - и, разумеется, мне и в голову не приходило признаться в чем-то таком. - Господь, как и дьявол, видит все тайные помыслы нашего сердца. Искушение - это лишь подбрасываемая нечистым возможность; нет ничего дурного в том, чтобы обдумывать эту возможность - и не поддаться. Праведность - это, напротив, твой выбор; нет никакой заслуги в том, чтобы не творить зла, когда ты лишен выбора. Важно не то , что в тебе есть, а то, на что ты его направишь. Поэтому политика Церкви по отношению к ведьмам порочна в корне, - и, помню, она хватила кулаком по стене, а я, напуганная тем, куда внезапно ушел разговор, прямо-таки подпрыгнула. - Они обвиняют людей в том, что они не выбирали. В том, что проявилось в них, когда на Землю упали бомбы. Не они, а мы - я и мои товарищи - несем этот грех на себе.
      Помню, что я тогда вышла за дверь, и мне было неловко и стыдно. Хотелось кому-нибудь рассказать, и я не находила себе места, пока не рассказала Михаэлю.
      - Слушай, классная тетка, - ответил он только. - Не думал, что среди монашек есть кто-то с мозгами. Надо как-нибудь зайти к ней исповедаться, что ли.
      Способности у него тогда еще не проявились, и в подполье он точно никого не знал.
      ...Она долго смотрела на текст, потом решительно вырвала страницу и, свернув ее в трубочку, сунула в пламя плиты.

      ***

      Утром Никас объявил, что нужно ехать в Марибор, и Селестина в который раз уже мысленно пересчитала содержимое кошелька. На автобус должно было хватить, и, съев тарелку каши, она закинула рюкзак за плечо и отправилась искать остановку.

Дерек Лир

Дерек краем глаза следил, как Пьер играет в прятки с белобрысым мальчишкой по имени Иржи, который провел их в Аупарк. Учитывая способности Иржи, игра была не совсем честной, но зато она была отличной тренировкой для Пьера. Мальчику уже пару раз удавалось "сбить настройку" Иржи своим ментальным ударом и найти его. Дерек понимал, что должен скорее радоваться как отец - тому, что мальчик хотя бы немного общается со сверстником-ведьмой и может поиграть в прятки, как нормальный ребенок. Но почему-то отмечал только то, как Пьер делает успехи в освоении своего дара. Похоже, эта война, а по-другому ситуацию не назовешь, заставила его относиться к сыну как к инструменту. Дерек про себя молился, чтобы ему не пришлось использовать этот инструмент.
Никас тем временем объявил о том, что следующее место встречи - Марибор. По сравнению с довольно тихим первым местом, это было как шагнуть из теплого дома в ревущую на улице вьюгу. Дерек скривился. Учитывая смерть, а точнее - тут ни у кого сомнений не было, - убийство Алокко, это все равно что идти через метель в прохудившихся валенках.

Розалинда Строрм
(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Ffc08.deviantart.net%2Ffs71%2Fi%2F2012%2F088%2F6%2F6%2Ffringe___olivia_dunham_by_thephoenixprod-d4ubp7h.jpg&hash=08584b9257db2a96bdacd01987bc1ea9e3bd14c0)

Как ни странно, но до места они добрались без каких-то особых приключений. Нет, их немного потрясли, но документы выдержали испытание с честью. На месте они с Дереком практически не общались. Хотя ее мысли иногда обращались к его сыну. Очень было похоже на то, что Пьер - телепат. Или что-то близкое к этому. Она смотрела, как тот играет, но старалась не попадаться на глаза.
Но сейчас ее мысли больше обращались к убитой. Она была одна из них, тем не менее ее убили. Причем убил кто-то из своих. И никого не оказалось рядом, чтобы защитить ее. В тот момент, когда им стоило держаться друг друга, кто-то разыгрывал свою игру, не считаясь ни с кем - и это было страшно.

Теперь им было нужно отправляться в Марибор. И в этом была проблема.
- Ты, никак, боишься?
- А ты бы на моем месте не боялся? Вообще мне очень хотелось бы поглядеть на то, как ты бы навел там порядок.
- Не все сразу. Я что, по твоему, Сепермен, которым легким движением мизинца левой ноги спасает мир от катастрофы?
- Можно и не мизинцем, меня удовлетворит и средний палец левой руки.
- Сомневаюсь что именно он то тебя успокоит.
- О да, боюсь, что на мизинец я тебе скорее какой-нибудь камушек уроню - чтобы посмотреть тебе в глаза.
- Какое счастье, что я далеко от тебя!

Лин поглядела в спину одного из собравшихся здесь. Мозолить ему глаза она не собиралась.

Несколько часов спустя ее настроение упало ниже плинтуса - или как называется этот бордюрчик в автобусе. Она опять решила передвигаться на автобусе, на этот раз в одиночку. И вот уже почти 2 часа сидела и смотрела, как автобус осматривают - даром что не разбирают его по винтикам. Самое смешное, что на нее особо внимания не обратили. Посмотрели документы, убедились, что находящиеся в ее сумке вещи не собираются душить всех, кто пытается воспрепятствовать их передвижению через границу. Зато задержали нескольких человек, после чего начали разбирать автобус.
Из разговоров Лин поняла, что на этом автобусе провозили нечто запрещенное, что называли "samogon dyadi vani", а перевозчик применил при попытке задержания прием под названием "ressora traktora belarus", что нарушало какую-то конвенцию. Видно перевозчик забыл с кем-то поделиться. Канистру с запрещенным предметом сейчас тщательно исследовали несколько человек, от впечатлений пребывавших в очень приподнятом настроении, напевая что-то непонятное.
Еще через час подъехал следующий автобус, после чего их поредевшую компанию отпустили, переключившись на новоприбывших.
Единственное, что ей не давало покоя - странный взгляд, который бросил на нее один из "пограничников", представившийся как Льюс.

Спойлер

Йен.

[свернуть]

Джейн Лансор

(https://pp.vk.me/c617717/v617717751/fcef/Nh6xAyi0hpM.jpg)

До Братиславы Джейн добралась без приключений. Только вот устала неимоверно. От долгой еды на велосипеде болели икры, поясница. Она страшно проголодалась и хотела спать. Вот только бывать в этом городе раньше не доводилось и где тут можно найти подходящий ночлег было непонятно. Оставалось только надеяться, что человек Никаса действительно ее найдет и сделает это прежде, чем Лансор свалится от усталости.
Провожатый Джейн отыскал. Как он это правда сделал для нее осталось загадкой. Хотя и ей удалось его удивить. Во всяком случае, реакция на простое "ты от Никаса?" была интересной. Чтож, и ее дар иногда бывает полезен.
Поплутав немного по городу, Иржи вывел женщину к большому зданию. Видимо, когда-то здесь располагался развлекательный центр, а сейчас царило запустение и гулкая тишина. Надеюсь, тут найдется хотя бы чай. Джейн очень не хватало этого - возможности завернуться в теплое одеяло и выпить чашку крепкого сладкого чая. Хорошего чая тут естественно не оказалось, зато удалось разжиться пачкой сигарет. Можно было даже сказать, что жизнь налаживается.
Впрочем, в Братиславе они не задержались. Джейн этому не удивилась. Только отметила для себя, что людей дальше отправилось поменьше, чем собралось в подвале бакалейной лавки. Значит кто-то все-таки не повелся на авантюру Никаса. Чтож, посмотрим, что из этого всего выйдет. И кто окажется умнее и дальновидней - кто останется или тот, кто продолжит путь. Сама Лансор уже свой путь выбрала. И на рассвете она отправилась в Марибор.

Голос

Луан

[свернуть]

Кай
В заброшенном торговом центре – месте всеобщего сбора – Кай оказался уже глубокой ночью. Добираться пришлось пешком в обход центральных улиц со скоростью обычного человека, стараясь не привлекать к себе ненужного внимания. Анну и ее сына Макса он оставил в деревне, в том большом доме, что показал водитель злополучного автобуса. Приют на поверку оказался вполне надежным убежищем для таких как Макс ...или Кай. Хозяйки дома – две сестры среднего возраста, одна из которых была Лучом-телепатом – выделили комнатку для беглецов и разрешили остаться. Пытались уговорить и Кая, но он на рассвете ушел.
Новое утро он встретил среди Ведьм. Скрытные и осторожные - да, жизнь в подполье кого угодно научит не высовываться и молчать - у кого-то среди них теперь была тайна по-страшнее поддельных документов. Кай с самого начала знал, что среди них окажутся предатели, которые захотят уничтожить группировку изнутри... Что ж... До боли знакомая ситуация. Мне не привыкать...
С невеселыми мыслями Кай отправился в Марибор.

Ойлэхо Торо и Вилма Барток. Марибор
совместный пост с Йен



- Ещё что-нибудь? – ровным голосом спросила официантка в аккуратном черном костюме и коричневом переднике.

Ойлэхо Торо мотнул головой в сторону Вилмы, обозначая, что ему ничего не надо. Он распутал салфетку, обернутую вокруг вилки с ложкой, и помешал кофе в чашке, чтобы оно остыло. Не распечатанный пакетик с сахаром он отложил на край стола. Сахар, на его вкус, часто портил кофе, а экспериментировать сейчас, подбирая пропорцию, ему не хотелось.

В задумчивости по поводу прошедшей ночи фрезеровщик взглянул через дорогу; столик был у окна, а под окном – их собака. Вилмина собака, на самом деле, но неважно. Шёл мелкий снег, и на проезжей части собралась группа людей, человек пятнадцать-двадцать. Они перекрыли движение автомобилей и достали несколько плакатов – желтоватые прямоугольные кляксы бумаги на фоне грязных после зимы тротуаров.

Ойлэхо Торо отвернулся и сделал глоток кофе. Утром по приезде они с Вилмой уже наблюдали похожее «собрание» на виду у городских властей.

Вилма в свою очередь бахнула в кофе уже две ложки сахара с горкой и, подперев кулаком подбородок, посмотрела в окно. Дорота спокойно сидела и ждала. Ей тоже надо будет купить поесть. Взгляд Вилмы скользнул по магазинчику для животных на противоположной стороне улицы, но его тут же закрыла собой масса тел. Митингующие. Вилма скривилась и повернулась обратно к Ойлэхо.

- Скукотища. Я уже сомневаюсь, что подписаться на эту затею было правильным решением.

- Всё будет хорошо, - буркнул Ойлэхо, - Если хочешь, можем пойти в другое место. Ну, я имею в виду собаку на улице. Нет?

- Да нет, потерпит. Просто купим ей позже еды, - в этот момент официантка принесла заказ, и Вилма с подозрением уставилась на свой сгоревший бекон.

Устраивать сцен не было никакого желания, дорога вымотала, да ещё и эта странная, ничего ей не давшая ночь в Братиславе, потому женщина протянула руку, накрыла ей ладонь официантки и заглянула девушке в глаза.

- Ты сейчас пойдешь и скажешь шефу, что эту дрянь не будет есть даже моя собака, и попросишь его переделать мой завтрак, а если он заартачится, то заплатишь за второй сама. - Официантка легонько кивнула и удалилась.

Вилма сильнее закуталась в свитер.

- Гадство. Кофе дрянь, еще и бекон подгорел.

Ойлэхо нахмурил брови и строго глянул на девушку. Гипноз средь бела дня? Это был даже не вопрос, а явное неодобрение.

- Если хочешь, я сделаю собаке специальный карабин, чтобы она могла вырваться, если дёрнет посильнее. А то в таких ситуациях, как сейчас, она ограничена в возможности защищать и защищаться. Но это мне надо будет в мастерскую вернуться...

Вилма улыбнулась в ответ и благодарно кивнула.

Ойлэхо Торо вновь взглянул в окно, и...

- Осторожно! - гаркнул он и оттолкнул сидящую Вилму прямо со стулом от летящего в их окно камня.

Траектория полета снаряда вышла немного странной, т.к. Ойлэхо инстинктивно замедлил его скорость.

Вилма зашипела от боли, она неудачно приземлилась на бок и ушибла локоть. Осколки стекла посыпались на них словно град. Как-только стало ясно, что в ближайшие несколько минут новых разрушений не последует, Вилма подняла голову и посмотрела на своего спутника:

- Пожалуй, пора уходить в более спокойное место и ждать собрания там. - За окном послышался лай Дороты. Бедная собака явно желала, чтобы ее отвязали, а еще больше, чтобы пришла хозяйка.

- Эти мрази в своем мессианском запале разнесут не только этот мелкий городишко, возможно, Никасу следует сначала разобраться с ними, - жестко сказала Вилма, вставая с пола.

- Опусти ставни! – затараторил выскочивший откуда-то смуглый администратор, тыча пальцем в разбитое окно.

- Посуду не помыть?! – огрызнулся Ойлэхо, и тут же вспомнил, что забыл кое-кого: там же собака за бортом осталась...

* * *

- Идти сможешь? – спросил он у девушки, осматривая её, когда они оказались на соседнем переулке. Собака была с ними. Гул толпы, явно большей, чем те двадцать лунатиков, слышался где-то рядом.

Вилма закусила губу и кивнула, но все же схватила предплечье фрезеровщика для удобства, сжимая поводок.

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fs018.radikal.ru%2Fi508%2F1407%2F42%2F4d9eae211a27.jpg&hash=1d83d2b7fd328d747cafb5bfb388d58cc6491cb7)

Селестина, Энжи и отец Жозеф

- Какой негодный городишко! – в голосе отца Жозефа, вышедшего очень ровным шагом из таверны, слышалось искреннее разочарование. Он обмахнулся шляпой и глубоко вздохнул – ужин был очень обильным. – Три таверны на 200 метров... и это около дворца архиепископа! Вернувшись в Парадиз, подам прошение о закрытии сих заведений. А ты что думаешь, сын мой? В порядке ли ты? Нам еще надо проинспектировать семь таверн!
- Падре, я тут подумал... Энжи пытался трезво анализировать ситуацию. - Ведь когда Господь творил из воды вино, то у этого был смысл! А зачем он это делал? - Я думаю, для того, чтобы мы его пили! А вот добавлять воду в вино - грех! Мне кажется, что мы должны... нет, обязаны укреплять нашу веру! Я слышал, что тут недалеко есть чудный букинистический магазинчик! Как раз напртив... ик! винной лавки!
- Всякое добавление воды есть ересь! Надо лечить заблудшие души, терпеливо разыскивать еретиков, промышляющих сим делом... – отец Жозеф кивнул. – Зайдем-ка вооон в тот ресторан. Ненадолго. Только осмотримся, узнаем, какие сорта пива есть - и на выход!


- Поистине, автобусы в их нынешнем виде изобрели приспешники дьявола, - пробормотал отец Жозеф, смотря на то, как чадящий агрегат подъехал к остановке. Люди вокруг перекрикивались, толкались. Отец Жозеф страдальчески морщился и потирал голову – она гудела, боль «стреляла» в висок, отдавая в глаз. Мимо пробежала бабка с огромной авоськой. Ловко перехватив сумку, она, как молодая, запрыгнула в автобус и пробилась к свободному месту. Только после этого бабка умиротворенно улыбнулась и завела разговор с соседкой – такой же милой и безобидной на вид старушенцией, в которой отец Жозеф никогда бы не заподозрил столь тренированного борца.
- Надо купить билеты, пока места есть, - надвинув шляпу на глаза, отец Жозеф пошел к кассе, хмурясь и разглядывая толпу.
- Пани Селестина, - отец Жозеф приподнял шляпу, приветствуя стоявшую в конце очереди девушку, - поистине богоугодный день для начала путешествия. Как приятно встретить знакомых, - если кто в очереди и подслушивал чужие разговоры, ничего необычного он бы не услышал. – Тоже в паломничество? Господь и меня вдохновил на поездку. Позвольте купить вам билет?
Тратить деньги из партийной кассы доставляло отцу Жозефу истинное наслаждение.
Селестина чуть покраснела.
- Я... ваша доброта безгранична, падре, - воистину, нет ничего дурного в том, чтобы принять помощь, когда ты никак не хитришь, чтобы на нее напроситься? Она ведь понятия не имела, когда и как поедет священник. О, и Энжи здесь... она приветственно махнула вчерашнему попутчику. Оба выглядели малость помятыми. Самую малость.
- Господь велел нам делиться! - бойкому на язык Энжи цитату искать не требовалось, - гордо подняв лицо он продолжил - И отец Жозеф воистину следует слову Божьему!
   Они втиснулись на заднее сиденье - на ту его часть, что не была занята огромной теткой с необъятными, как она сама, сумками. Прежде чем падре и Энжи ринулись на штурм автобуса, Селестина сбегала к колонке и набрала бутылку воды. Ощущение того, как отдавался в головах попутчиков резкий солнечный свет, воспринималось как слабое, отдаленное эхо. Если придется прилаживать падре мокрую тряпку на лоб... поэтому она села между попутчиками.
   Автобус дернулся, заскрежетал дверьми и сорвался с места.
- Господь послал нам испытание, - пробормотал отец Жозеф, с опаской посматривая на необъятную соседку, вольготно растекшуюся по сиденью. - Крепитесь, дети мои, и опасайтесь, чтобы нас не задавило на кочке.
Отец Жозеф непочтительно подмигнул, кивнул в сторону тетки и придушенно рассмеялся.
   Воду? Энжи поморщился. Он совсем не против был удовлетвориться квасом, когда эта паника и балаган, наконец, закончатся... Но пилить до Братиславы предстояло, по его прикидкам, часа три. Кое-как протиснувшись, нашел скромный уголок, где можно было развернуть лэптоп... - А знаете... У меня есть пластинка, довоенный раритет...  Кто знает, что нас ждет дальше... Пусть сыграет. Автобус тронулся, и сквозь пыхтение и треск двигателя стали доносится слова старинной мелодии:

Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут,
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут....

Спустя два часа

- Но это же все классика! Откуда я мог знать, что эта... пожилая женщина обидится? Ну альбом назывался «Нажми на газ» ... я ж не подумал, что там такое... И потом, у меня винда зависла... Не мог я его выключить! ... Ладно, пойдем пешком!


   От свежего воздуха отцу Жозефу стало легче, голова перестала болеть. Если бы еще нашелся добрый человек и довез их до города – было бы совсем хорошо.
- Какие планы на вечер, дети мои? – жизнерадостно поинтересовался падре, разглядывая указатель «Марибор 5 км». – Предлагаю начать с малого – с поиска подходящего ночлега. Будем скромными, как и надлежит быть христианам. Не забудем о смирении, - отец Жозеф поднял руку к низкому серому небу, подчеркивая жестом важность своих слов, - оно хорошо лечит гордыню. Поэтому остановимся в скромном отеле... четыре звезды подойдет. Думаю, вы не откажетесь провести время благочестиво и с пользой.
В Марибор они вошли, когда заканчивалась вечерняя службы. Отец Жозеф пробормотал молитву и обратился к отроку.
- Готовься к инспекции, сын мой, – он кивнул в сторону таверны.

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fmtdata.ru%2Fu21%2Fphoto4758%2F20506205805-0%2Fbig.jpeg&hash=8dc9eeec7f790f24e42fae910531170aed1dbd09)(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fimage2.findagrave.com%2Fphotos250%2Fphotos%2F2012%2F103%2F74045709_133433859974.jpg&hash=962435855868a445eb5d2785ce7ce1b9c1f2e78f)

В Братиславу они опоздали. Безнадежно. Это читалось по лицу Хамона, который бродил по руинам того, что Никас-главный называл Аупарком, и расстроенно качал головой.
- Никого нет? - Мария задала чисто риторический вопрос, на который и сама знала ответ. - И что нам теперь делать? Мы можем догнать группу где-то?

Хамон ответил не сразу. Частично его мысли все еще витали вокруг той злосчастной поломки машины. Не смотря на все свои деньги, Кино тогда чувствовал себя беспомощным. И ему очень не понравилось то чувство.
- Можем, - запоздало ответил ученый, извлекая из кармана портсигар. Курил он редко и только сигары, но сейчас хотелось особо сильно.
- Догнать то мы можем, - задумчиво выдохнул он слова вместе с дымом. - Вот только знать бы, куда они поехали...

Мария пожала плечами и высказала логичную, как ей показалось, мысль:
- Ну, в конечном итоге, пункт назначения у нас один, верно?

Мужчина улыбнулся.
- Оно-то, безусловно, верно, вопрос лишь в том, как долго нам придется их там ждать.
Хамон потеребил мочку уха и поднял взгляд на небо. Очередное облако проскользнуло мимо и вечернее солнце вновь коснулось лучами их лиц. Кино сощурил глаза, но взгляда не опустил. Лучи приятно щекотали кожу. Непрошеная мысль робко постучалась в голову ученого.
- Мария, - неспешно молвил он, внимательно изучая реакцию собеседницы. - А почему бы нам с вами не заскочить по дороге в Парадиз в какое-нибудь интересное местечко. Раз уж от остальных мы все равно отбились.

- В одно интересное местечко мы уже заскочили, - Мария повернулась спиной к Хамону и сложила руки в замок. Женщина глядела на темный, со следами , парк. Где-то за этими густыми деревьями катил воды грязноватый и совсем не голубой Дунай. - Мы переночуем где-то здесь?

Кажется, попутчица не нашла предложение мужчины заманчивым. Успешно скрыв разочарование, Хамон задумался над вопросом Марии.
Братиславу он знал совсем не так хорошо, как Краков. Конечно, найти место в гостинице проблем бы не составило. Но найти не болтливый персонал - задачка куда серьезнее. Поэтому пораскинув мозгами, Кино пришел к выводу, что предложение девушки не лишено смысла. Однако ж спать прямо на улице было еще слишком холодно.
- Да. Это будет разумно. Подождите меня здесь, я схожу в город, возьму нам что-то поесть и теплых вещей.

Мария нахмурилась:
- Я выгляжу как-то не так?

Хамон непонятливо уставился на собеседницу. Затем осознав, что сказал, залился густой краской.
- Простите, я не подумал. Конечно же, я буду рад, если Вы составите мне компанию.

Мария снова пожала плечами:
- Пойдемте. Я не люблю оставаться одна. Это...- она помолчала, пытаясь подобрать правильное слово, - давит.


Братислава произвела на Марию угнетающее впечатление. Если Новый Краков был скорее жив, чем мертв, то Братислава словно делала свои последние вдохи.
- Раньше здесь было хорошо, - грустно сказала Мария, глядя на старую крепость, нависавшую над городом. - Все разрушили, все.

Мужчина удивленно глянул на спутницу.
- Раньше? Вы здесь бывали? Как давно?
Они неспешно шагали по тихим улицам и последние лучи солнца бросали багряные отблески на полупустые витрины. Людей было очень мало и Хамон не опасался, что их подслушают, потому и решил завести разговор сейчас, не дожидаясь возвращения в Аупарк.

- Давно, Хамон. Я знаю, что давно, и знаю, что была. Может, десять лет назад, может, двадцать, хотя нет, вероятнее всего, это было еще тогда, лет тридцать назад, - Мария говорила сама с собой, не замечая, как воспоминания уводят её все дальше.

Ему было интересно послушать. Ему нравилось ее слушать. Так что ученый не стал перебивать женщину, лишь сунул в ее мерзнущие руки непонятно откуда взявшийся стаканчик крепкого кофе.

- Спасибо, - Мария сделала глоток. - Я не могу говорить с уверенностью, могу лишь предполагать, что я была здесь до той войны. Да, Хамон, скорее всего, я дряхлая древность.

- Должен признаться, как для древности Вы весьма хорошо сохранились, - рискнул сделать комплимент Кино.

- Крепкий и здоровый сон в течение нескольких лет очень помогает, знаете ли, - хмыкнула Мария.

Хамон улыбнулся. Он ценил в других людях способность посмеяться над самим собой.
- Скажите, Мария, а как это происходит? Вы просто отключаетесь в неожиданный момент? Или вы чувствуете, что это приближается? И... - Косталья осекся. - Я же не слишком назойлив?

Мария вздохнула:
- Кажется, вы вообще первый, кто взялся меня так подробно расспрашивать. Я чувствую приближение сна, но никогда не знаю точно, когда засну. Где-то за пару часов меня охватывает ужасная слабость, обычно, этого хватает, чтобы найти безопасное место.

- Вы уж извините. Просто это все так необычно и интересно. Между прочим, я в университете занимаюсь изучением природы Ведьм. В свободное от доведения Церкви до белого каления время, разумеется. И такого дара, как у Вас, я раньше не встречал. Впрочем, не переживайте, - поспешил успокоить насторожившуюся было девушку Хамон. - Я не потащу Вас в лабораторию для экспериментов.
Тем временем они как раз добрались до торгового центра. Внутри тоже было не очень людно, однако все же более шумно, чем снаружи, поэтому какое-то время они молча бродили по магазинам в поисках курток и спальных мешков. Воспользовавшись паузой, пока Мария вышла в дамскую комнату, Кино прикупил себе пару единиц термобелья.
Наконец, закончив с покупками, парочка нашла все в том же торговом центре самый дорогой, а оттого наиболее пустой ресторан, и ученый решил продолжить разговор.
- Скажите, Мария, а Ваша память... она возвращается к Вам полностью или же с каждым пробуждением Вы все хуже помните предыдущие? И... эээ... сколько раз Вы уже просыпались?

- Это шестой раз, если память все-таки не лжет. Я помню....отрывки. Что-то лучше, что-то хуже. По-разному бывает.

- Вы не хотите об этом говорить? - спросил мужчина, глядя как официант несет им их заказ.

- Предыдущие пробуждения проходили не столь комфортно, как это, - Мария поджала губы. - Однажды я проснулась в подвале, который за время моего сна наглухо забили досками.

- Что ж, судя по всему, вы справились с этой неприятностью. Знаете, Мария... - Хамон замолчал и взвесив все "за" и "против" покачал головой. - А впрочем, не важно. Приятного Вам аппетита, - закончил он и принялся за свой бифштекс.

- Нет уж, продолжайте. Не люблю, когда говорят "а", и не говорят "б".

Кино вздохнул, дожевал первый кусочек и отложил нож.
- Да, пожалуй, Вы правы. Не стоило мне начинать. Просто мне кажется, подобная мысль может показаться Вам несколько... хм... подозрительной, но я честно не замышляю против Вас ничего предосудительного. Собственно, я готов вести постоянную видеозапись, которую... впрочем, кажется, я зашел не с той стороны.
Хамон снова улыбнулся, на этот раз в его улыбке присутствовала горечь.
- Я хотел предложить Вам помощь. Взамен на возможность изучить Ваш талант. Обещаю, никаких посторонних, только я буду знать, где Вы спите. Со своей стороны могу пообещать, что в следующий раз Вы проснетесь не замурованной.

Кажется, предложение было несколько неожиданным, потому что Мария внезапно поперхнулась водой и закашлялась.
- Это вы называете талантом? Я бы назвала это проклятьем.

Мужчина смущенно уставился в свою тарелку.
- Извините, Мария. Я называю это так по привычке. Просто привык оперировать этим термином. Я не хотел Вас обидеть.

Мария покачала головой:
- Наверное, ваш талант поприятнее моего. А вообще, если вы хотите мне помочь, было бы лучше придумать, как сделать так, чтобы я не засыпала вовсе. Не хочу так жить. Не хочу.

Проигнорировав легкий намек на собственный талант, Хамон Кино взял Марию за руку в попытке успокоить.
- Я... попробую что-то придумать, Мария. Но для этого мне нужно понять, что с Вами происходит. Если я смогу разобраться и если в моих силах будет справиться с этим, я сделаю это. Обещаю.

- Спасибо, - Мария коротко взглянула на руку Хамона, и этот взгляд был красноречивее любых слов.

Джонни Ли Миллер

Совсем недалеко от тюрьмы.

На отряд конвоя напали ведьмы. Они окружили жандармов и начали убивать одного за другим.
Каждый из нападавших использовал какой-то свой дар и это было захватывающее зрелище. Джонни никогда еще не видел ничего подобного. Когда все закончилось, его освободили и сказали, что он волен идти своей дорогой.
Поблагодарив товарищей несколькими самодельными взрывчатками он снова двинулся в путь. Через час он уже достиг цели и был готов к очередному заданию. Более солжному заданию.
Но этой ночью никаких речей и заданий не было. Все перенесли на утро...

Проснувшись ночью Джонни обнаружил, что находится не в своей комнате. Видно каким-то образом он забрел сюда. Ему никогда не говорили лунатик он или нет. Но как показывала практика, выходило, что лунатик.
Миллер наклонился к кровати и попробовал пульс находившегося там человека.
"Пульс есть!" - легкая дрожь прошла по телу и Джонни поспешил покинуть комнату. Он долго бродил по зданию, пока не набрел на какие-то другие покои, там он и задержался до утра.

-Марибор! - воскликнул Джонни не поверив своим ушам. -Да я сюда чудом попал, а вы хотите, чтобы я тправился прямиком в адЪ!
Споры были не длительными. Выбор был небольшим. Либо Марибо, либо возвращаться домой. Миллер подбросил старую монетку и ловко поймал одной рукой.
-Была не была.
Миллер упаковал вещи и отправился в путь...

Голос против

Эльф

[свернуть]

голос против подрывателей общего праведного дела!

Благо не с нами!

[свернуть]

Спойлер

Рашан - Благо Петрович "к концу путешествия он уже мечтал, чтобы на него вышли агенты Церкви и дали ему задание разогнать к чертям все это подполье"+ "причем летел он на огромном самолете с цифрами 777 на борту"

[свернуть]

Голос

Ура постоянству! Рашан.

Цитата: Рашан Курин от 25 июля 2014, 13:37к концу путешествия он уже мечтал, чтобы на него вышли агенты Церкви и дали ему задание разогнать к чертям все это подполье, из-за которого его путешествия приобрели новый, не слишком нужный ему смысл.

Хамелеончик вообще не скрывается. Чтобы алко или шутник (либо палящий вербовщика кхм... мир) такое написал? Не верю ::)

зы. до этого поста думала, что хам - София... но видимо упс.

[свернуть]

голос против

Возможно, голос и не засчитают, но попробую проголосовать - против Рашана

[свернуть]

В связи с тем, что игроки - валенки, дедлайн голосования продлевается до 22.00 субботы 26 июля. Непроголосовавшие (кроме Софии, если она так и не сможет сделать это, но она предупреждала) будут лишены ночного хода мастерским произволом.

Спасибо, Шарин)

голос против

Йен

[свернуть]

Спойлер

Луан

[свернуть]

Голос против

Рашан

[свернуть]

Голос против

Рашан

[свернуть]

Марибор

- ...продолжаются столкновения с полицией на Главной площади. По словам очевидцев, участились нападения ведьм на представителей власти, в связи с этим местный отдел расследований Священной Канцелярии вызывает подкрепления из...
- ...разбойное нападение на представителей власти, задержавших опасного террориста. Это в очередной раз доказывает связи ведьм с террористическими организациями мира или по крайней мере сочувствие носителей проклятого дара к радикально настроенным вооруженным бандформированиям. Святой Престол призывает ведьм сложить оружие и принять покаяние...
- ...интервью с прелатом Марбургской Академии Отдела Расследований Священной Канцелярии вы сможете увидеть на канале Словения Один в 22.00...
- ...субботнее воззвание понтифика к людям Ватикании под угрозой срыва...
- ...двое человек погибло, восемнадцать ранено в результате столкновений...
- ...четверо людей в масках, которые явно пользовались проклятым даром, совершили ограбление отделения банка Новый Люблянский, прибывшая на место полиция просит всех свидетелей...
- ...аварии на въезде в город, один человек погиб, трое ранены...

Миклош неистово переключал каналы старенького плоскоэкранного телевизора, потому что знал, что происходит на каждом из них. Конечно, удобно было так узнавать новости, но он постоянно ловил себя на мысли, что его дар зачастую лишает его сюрпризов и приятных неожиданностей. Впрочем, неприятных тоже. Он мог менять будущее в мелочах, пользуясь своим даром, но изменить будущее в целом он не мог. Из раза в раз ему снился один и тот же сон, от которого он просыпался в холодном поту, но он помнил из него лишь мелкие фрагменты. Белая ткань, заляпанная кровью на полу. Пурпурная занавесь, закрывающая вид из окна на огромную площадь. Звук выстрела. Крик. Кровь. Огонь. Боль. Тишина. Миклош вздрогнул и снова нажал кнопку пульта. Единственно, чего он не видел в своих видениях никогда - собственную реакцию на события.
Дверь небольшой гостиницы на окраине города открылась, и в холл быстрым нервным шагом вошел грек, за ним семенил белобрысый Иржи - и еще двое решительного вида мужчин и одна женщина с поджатыми губами. Последние явно пытались о чем-то спорить с Никасом, но тот то ли отвечал им мысленно, то ли просто не желал ничего слушать.
- Постой, так не пойдет. Так чего ты от нас хочешь? Я тебе уже сто раз, должно быть, сказал, что... - продолжил было один из мужчин, который помоложе и посмуглей, но Никас вдруг развернулся и схватил его за плечо.
- Вы рушите всё, за что мы боролись, Петро. Всё. Как мы сможем подобраться к нему, если вы только тем и занимаетесь, что вызываете всё более и более пристальное внимание к одаренным? Как я могу что-то сделать, если за нами повсюду наблюдает инквизиция?
Женщина скривилась и сложила ладони, и воздух вокруг словно загустел - Миклош вдруг сообразил, что эта женщина - Щит. Очевидно, они закрылись от подслушивания, а он случайно попал под край Щита, раз почувствовал его. Что ж, хозяина гостиницы они не опасались - он был одним из них, и, честно говоря, своим присутствием они подвергали его опасности, но господин Жумар настаивал на том, что хочет помочь, и даже согласился предоставить им подорожные документы. В итоге Никас весь день где-то пропадал, а теперь вот вернулся явно недовольный и даже злой.
- Мы не можем сидеть на месте и просто ждать. Они уже схватили Томаса и Хелену. Хелену, без которой мы теперь, как без рук, ты понимаешь? Если они хоть что-то узнают от неё... - вставил было тот, что постарше.
- И вместо того, чтобы пытаться выцарапать Хелену из лап костровщиков и тщательно прочесать свои ряды в поисках того, кто вас сдал, вы начинаете жечь машины и выводить людей на площадь? Идиотизм! - рявкнул Никас и затопал вверх по лестнице. - Ты совсем сошел с ума, Кирилл, если считаешь, что эта тактика сработала раньше - и сработает теперь, столько лет спустя.
- Ты серьезно считаешь, что можно найти шпионов Церкви вот так просто?
- Серьезно считаю, - Никас обернулся, его глаза недобро горели. - Их трудно найти ДО того, как они предадут, но после этого найти их гораздо проще. Вы тоже умеете вытягивать информацию из людей, мне ли это не знать. Мне нужна чистая дорога в Рим, а не попытка пробраться сквозь пожарища и толпы идиотов, вооруженных травматикой, булыжниками и бутылками с бензином. Вам нужно было сидеть тихо и не высовываться. В Польше до сих пор всё спокойно, а у вас крики о революции. Мы не готовы сражаться с инквизицией и полицией сразу. А если они еще и введут регулярные войска... Церковь и так пытается держать нас за яйца, но если она сейчас получит в свои руки неподдельные доказательства, это будет уже железная хватка. Нам сейчас как никогда нельзя пугать народ, понимаешь?!
Густой воздух пропал, Миклош прямо почувствовал, как полоса сдвинулась и прошла сквозь него. Звуки почти стихли - разговор теперь звучал совсем приглушенно, а затем и вовсе стих, остались только шаги по деревянному потолку. Завтра Венеция. Дорога обещает быть длинной, с пересадкой в Любляне. Оставаться в неспокойном Мариборе ему не хотелось совершенно. Он успел прогуляться по центру - там били стекла и жгли покрышки, но пока до большего не дошло. И если местные главари не возьмут разбушевавшихся протестующих в руки, то скоро инквизиция уже не будет сидеть, сложа руки, и лишь тайком вывозить тех, кто им не по нраву, как, очевидно, и произошло с теми двумя. При мысли об Инквизиции у Миклоша скрутило желудок. Его дар был безобидным и не проявлялся на людях, в отличие от какой-нибудь пиромансии или левитации. Он почти не опасался за себя, разве что кто-то из Ищеек подойдет к нему вплотную, когда у него будут видения, но шанс настолько привлечь внимание отдела расследований всё же был слишком мал, и...
Никас быстрым шагом спустился по лестнице.
- Миклош, все в сборе?
- Эээ... - он растерянно вспомнил всех, кто уже приехал на место сбора. - Одного не хватает. Помнишь, тот серб, который травкой баловался?
- Благо, - мрачно заключил грек и со вздохом добавил. - Если он до утра не появится, ждать не будем. Я оставлю для него сообщение. Нам еще нужно успеть кое-кого подобрать.

Результаты дневного голосования:

Рашан Курин - 6 голосов: Эльф Лориеновский, Плетущий сети, Селин, Гарак, Йеннифер, Mamajoe
Луан - 2 голоса: Никта, Рой Джи Бив
Йеннифер - 2 голоса: Луан, Вэль
Селин - 1 голос: Рашан Курин
Эльф Лориеновский - 1 голос: Шерлок
Зевсиенда - 1 голос: Зевсиенда

Нас покидает Рашан Курин.
Зевсиенда, как не написавшая пост и не проголосовавшая, лишена ночного хода.

Всё еще в игре:
1. Селин
2. Зевсиенда
3. Луан
4. Плетущий сети
5. Пингвинчег
6. Вэль
7. Никта
8. Mamajoe
9. София Шавро
10. Эльф Лориеновский
11. Шерлок
12. Йеннифер

Дедлайн приема ночных ходов 22.00 воскресенье 27 июля.

Дедлайн. Пост позже.

Жертвы этой ночи:
Эльф Лориеновский - похищен или убит в 3-ю ночь
Пингвинчег - похищен или убит в 3-ю ночь

Ночь в небольшой гостинице, принявшей почти двадцать постояльцев и собаку, начиналась очень спокойно. Кто-то опять ходил по коридорам, выискивая сходство с другими участниками, и вроде бы даже нашел, но... Коридоры постепенно стали заполняться людьми, ходившими туда-сюда и старавшимися держаться поближе друг к другу. Кто-то и сам не прочь был пройтись, но ему помешало то обстоятельство, что ключ от его комнаты чудесным образом пропал. Другие так и протоптались всю ночь на месте, хотя кто-то и не зря - попытка чьей-то тени проскользнуть поближе к одному из постояльцев провалилась: постоялец был не один. Кто-то узнал последние новости. Некоторые в эту ночь решили крепко отоспаться или побыть с собой наедине - впереди был долгий путь. Других больше беспокоило здоровье ближнего. Но ни тем, ни другим это не помогло, потому что под утро их разбудил чей-то крик...
Инквизиторы появились внезапно. Кто-то почувствовал свой дар заблокированным - среди Инквизиторов немало ведьм-предателей, в том числе блокировщиков - и не смог оказать сопротивление. Кто-то понял, что против Инквизиции его дар бесполезен. В любом случае, когда Никасу и Петро удалось вывести людей через тайный ход, они обнаружили, что кого-то не хватает. Дерека и Энжи. И Кая... Кажется, в гостинице начался пожар - костровщики, видимо, решили замести следы. И в этот момент из тоннеля, заваленного Петро у них за спинами, показались двое. Одним из них оказался Кай - его голова была окровавлена, он еле переставлял ноги - очевидно, прилетело камнем во время взрыва или инквизиторы постарались взять его живьем. Что стало с Дереком и Энжи - никто не знал.
- Уходим, - сухо бросил Никас. - У нас слишком мало времени, прежде чем они найдут этот лаз. Боюсь, этих двоих мы потеряли...

Все ищут новое убежище с помощью Пьетро. Далее по желанию:
- ищут предателя,
- пытаются перехватить у Инквизиции Энжи и Дерека (либо спасти их из лап костровщиков, либо убить их, чтобы они ничего не выдали),
- едут в Венецию (через Любляну) как следующий пункт остановки и сбора.

Итоги ночи: Вэль ранена и лишена голоса на голосовании и следующего ночного хода.
Эльф Лориеновский - похищен или убит в 3-ю ночь
Пингвинчег - похищен или убит в 3-ю ночь

Спойлер

Рашан Курин - выбыл на голосовании в третий день
didika - убита во вторую ночь
Мефистошик - выбыл на голосовании во второй день
Lucia - убита в первую ночь
Илийен - убита в первую ночь
Сэм - убит в первую ночь

[свернуть]

Всё еще в игре:
1. Селин
2. Зевсиенда
3. Луан
4. Плетущий сети
5. Вэль
6. Никта
7. Mamajoe
8. София Шавро
9. Шерлок
10. Йеннифер

Дедлайн написания поста и голосования - 31 июля 22.00

Кай

Кровь - липкая и темная - окрасила красным пол лица. Он пытался вытереть ее рукой, но лишь больше размазал. На негнущихся ногах Кай выбрался в коридор и прогрохотал по лестнице в холл гостиницы, оставляя красный след на перилах. Где-то наверху трещали балки, пожираемые пламенем: гостиница, в которой остановились заговорщики на эту ночь, горела. Красно-рыжие отблески пламени плясали в окнах соседних домов - он наконец-то выбрался на улицу. Среди испуганных лиц он узнал Никаса и поспешил к нему.
Этой ночью его разбудил звон разбивающегося стекла - это в его окно попала горящая бутылка с зажигательной смесью. Кай вскочил и привычно оттолкнулся, чтобы стрелой вылететь из номера, но обнаружил, что Дар заблокирован. Шокированный, он даже не заметил, что осколком ему рассекло бровь, и теплая кровь стекает по щеке. Поднявшись, он попытался покинуть комнату обычным способом, но в проеме двери лицом к лицу столкнулся с незнакомцем. Человек в черном втолкнул его обратно и занес длинный клинок для удара. Но убийца просчитался: чтобы достать Кая одной блокировки не достаточно. Бывший солдат, как на тренировке когда-то, отразил удар и пошел в атаку. Завязался бой. Нападавший хоть и уступал в подготовке, однако, был гораздо мощнее и сильнее Кая...
Кай устало привалился к косяку и оглянулся: его противник оглушенный распростерся на полу, а вокруг красными лентами вились жадные языки пламени. Не хорошо вот так оставлять живого человека в горящей комнате, но Каю уже итак досталось. У него просто не было сил спасать кого-либо, а тем более своего врага. Надо было скорей убираться отсюда...

Розалинда Строрм
(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fmedia.tumblr.com%2Ftumblr_line2zAwIt1qbehdo.png&hash=0448ffc31b9097768b08b062b742107f2fb65395)

Марибор... Приехать сюда оказалось не лучшей идеей. И дело не в гостинице - в ней хотя бы клопы передохли. Но инквизиция...
У Лин сильно болела голова. Пройтись ночью по коридорам оказалось плохой идеей. Больше всего ее раздражало бессилие - против инквизиторов тяжело что-то предпринять. Хотя она и оказалась рядом с одной из комнат, куда ворвался инквизитор - она увидела вывалившегося оттуда Кая, который как на автопилоте не замечая ничего устремился прочь, она помчалась за ним.

Она оглядела спасшихся - Дерека среди них не было, как с болью отметила девушка. Дерек - и Пьер? Ощущение было такое, как будто она вновь потеряла сестру. Не было еще одного, имя его Лин не помнила.
- Уходим, - сказал Никас.
Смотреть на него было больно.

Возникал вопрос: как инквизиторы оказались здесь? Вряд ли они появились просто так.
– Куррррва мать!
- Не переживай так, среди вас просто есть предатель.
- А то я не понимаю! Не могу понять, что он с этого получит? Он ведь не перестанет быть тем, кто он есть.
- Подозреваю, что его просто не тронут. Или он не верит в то, что мы можем победить и хочет выторговать себе спасение.
Лин вздохнула. Увы, но она не могла читать мысли любого. Иначе бы попыталась выяснить, кто и что знает.
- Какой смысл в телепатии, если у нее столько ограничений?
- Зато ты можешь говорить со мной, крошка.
- Огромное достижение. Лучше бы ты был настоящим.
- И появился принц на белом коне, и залез он на башню. И огрела его принцесса тяжелой сковородой, ибо принц был ненастоящий.
- И похоронили их обоих в одной могиле - для конспирации.
- Я, видно, что-то пропустил?
- Ага. Удар сковородкой, по камню.
- Мда, придется сковородку тебе поменять.
- Вот вот, сплошное разорение с тобой.
Кто мог их предать, Лин сказать не могла. Увы, но к серьезной аналитической работе она способна не была. Искать пропавших - она не была ниньзя, одним махом девятерых убиваху. Но что-то она сделать могла. Помочь Никасу в его цели.
Венеция... Лин не думала, что когда-нибудь в ней побывает. Но до Венеции еще нужно было добраться. Путь туда лежал через Любляну. И, наверное, стоило найти попутчика.

голос

Йен

[свернуть]

Дерек и Пьер

Пьеру казалось, что его качает какая-то волна, а сам он лежит в спасательном круге после кораблекрушения. По крайней мере, именно так должны были чувствовать себя жертвы кораблекрушения - болело все, а в особенности голова. Когда напали Инквизиторы, Пьер даже не успел ничего сделать - его просто отшвырнули в сторону так, что он ударился головой о стену. Открыв глаза, Пьер понял, что ощущение качки вовсе не было последствием удара головой - его действительно качало, потому что он болтался на чьем-то плече. Почувствовав, как мальчик зашевелился, несший его мужчина тихо сказал: "Не дергайся". Пьер, может, и хотел бы доставить своим похитителям (а кто это еще мог быть) максимум неудобств, но от головной боли и слабости снова потерял сознание...

Дерек открыл глаза и про себя проклял Никаса. Ну конечно, где еще он мог очутиться? Холодные гладкие стены, такой же пол и потолок. Единственный источник света - решетка в одной из стен, являвшейся, по всей видимости, дверью. А ведь он знал. Нельзя было торопиться. Черт. Итак, чего теперь ждать? Будут ли его мариновать в камере без еды и воды, чтобы он даже приход Инквизиторов воспринял с радостью? Или сразу перейдут к пыткам? Об уважении к профессорскому званию, судя по камере, можно было забыть... В любом случае, Дерек уже знал, какой вопрос задаст первым: "Где мой сын?" Сейчас от этого зависело очень и очень многое.

Рой  сидел в   Молочном Баре , пил кофе. Уставившись  на мелькание  кадров  на экране телевизора, подвешенного справа над  барной  стойкой, он размышлял.  До защиты  диплома оставалось всего ничего.

- ...разбойное нападение на представителей власти, задержавших опасного террориста. Это в очередной раз доказывает связи ведьм с террористическими организациями мира или по крайней мере сочувствие носителей проклятого дара к радикально настроенным вооруженным бандформированиям. Святой Престол призывает ведьм сложить оружие и принять покаяние...

Отзвучали новости  и небольшой зальчик  Молочного Бара наполнился более приятными звуками довоенной  музыки  и  замелькал вполне приятный глазу видеоряд музыкального клипа.


Рой досмотрел  клип и вышел  из бара. Весеннее небо сияло первозданной синевой, нарядные белые облака проплывали  величаво и торжественно, готовясь пролиться весенним дождём  где-то там  –  за горизонтом,  весна быстро вступала в свои права.    *Скорее бы  разобраться  с дипломом и  уехать в Парадиз. Возможно удастся даже встретиться с братом Иганном. Его наставления  –   единственное, что помогает мне в жизни:*

Отец Жозеф

- Ну и ночка, - пробормотал отец Жозеф, потирая затылок. Таблетка от головной боли бы не помешала. Падре сидел на старом стуле в каком-то Богом забытом помещении и размышлял. Отрок, подававший большие надежды в инспектировании таверн, пропал - схвачен инквизиторами. Освобождать его самостоятельно было бесполезно.
   Теперь у падре была цель – как можно быстрее прибыть в Парадиз, попасть на прием к кардиналу Винченцо, человеку, известному своими поездками в Монтельпучано. Злые языки, которых немало, к сожалению, и в Ватикании, утверждали, что кардинал зачастил в поездки, движимый не столько благими устремлениями, сколько соблазном посетить местные винные погреба. Отец Жозеф бы изгнал из Ватикании того, кто болтал эдакое непотребство и говорил ересь о кардинале. Падре был уверен, что Винченцо примет близко к сердцу судьбу такого талантливого отрока. Лет пять, и брат Энжи стал бы выдающимся отцом-инспектором...
- Решено, еду в Парадиз! – отец Жозеф хлопнул по карману, где хранился бумажник.

Спойлер

Йен

[свернуть]

Барток Вилма

Гондола тихо скользила по воде, мерно раскачиваясь в разнные стороны, а по крыше стучали редкие капли дождя, словно просились во внутрь. Дорота лежала под навесом у ног Вилмы и, казалось, посапывала, время от времени приоткрывая глаза и заглядывая на хозяйку. Ей будто передалось Вилмино настроение - всепоглащающая грусть и одиночество. Во время ночных событий, она не то что не смогла ничего предпринять, она даже не заметила куда пропал Ойлэхо, как и все они вспугнутый Инквизицией. Вилма только надеялась, что ему удалось уйти, он без проблем, как и она, добрался в Венецию и она увидит его на вечернем собрании.
Вилма глубоко вздохнула и потуже закуталась в шерстяной плед. Воспоминания о собраниях оттеснили чувство меланхолии на второй план, на первый вышло негодование. Их было слишком много, почти никто не знал ничего о друг друге, а еще и этот священник, возле которого вчера крутилась Дорота. Вилма заметила его впервые. Что он среди них делал? Все эти переезды и разговоры заставляли нервничать и побаиваться. С каждой новой локацией их становилось все меньше и, судя по всему, истребляли они сами себя. С таким успехом до Ватикана добереться только кучка из ведьм, хотя и сильнейших. Вилма надеялась на то, что доберуться сильнейшие, а еще на то, что у Никаса заготовлен хороший план. Не просто хороший, а отличный, а лучше если б еще был разработан великолепный план про запас, иначе она, Вилма, за себя не ручается.
Старый гондольер снял соломенную шляпу и прочистил горло, прервав размышления Вилмы. Женщина осмотрелась, по словам старика они прибыли.
- Сделай ка еще кружок, - тихо проговорила Вилма и протянула руку, чтобы почесать любимую ротвейлершу за ухом.

Голос против

Луан

[свернуть]

      Селестина Монтерран

     (https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fforum.materinstvo.ru%2Fuploads%2Fjournals%2F1404195686%2Fj184918_1404550216.jpg&hash=7c2056a32fe04502ee2c5216d0e889374b03dd16)

     Селестину разбудил звук взрыва. Ошарашенная, сонная, девушка приподнялась на локте в крошечном номере, который выделил для нее Никас. Что это было? В городе беспорядки и стычки с Инквизицией, поэтому ей посоветовали сидеть и не высовываться... неужели на улицах начались бои?... но тут гостиницу сотряс новый взрыв, и в приступе мгновенной паники девушка спрыгнула с кровати и заметалась во тьме, ища рюкзак и куртку.
     Лучше выспаться, дорога-то предстоит дальняя... а между прочим, падре с Энжи направлялись не куда-нибудь, а в кабак. Внутреннее оживление и душевный подъем, охвативший "инспекторов по тавернам" в момент, когда они доставили Селестину в гостиницу и оказались предоставлены сами себе, ни с чем нельзя было спутать. Не то чтобы Селестине этого хотелось, но мысль, что ей даже не предложили пойти с ними, странно уязвляла ее. Да и сон оказался безжалостно прерван... судя по тому, как за окнами едва начала истончаться мгла, стояло раннее утро. Селестина открыла дверь и услышала крики и топот ног. Пахло гарью.

     ***

     Михаэль был на полтора года младше, и... и уже тогда входил в подполье, как понимала она сейчас. Дар ее брата был ярким, будто горящая в закатных лучах звезда, и... и поэтому однажды он не вернулся домой. И - что тогда привело Селестину в ужас - ни мать, ни отец ничего не сказали. Будто печать молчания легла на уста; за ужином мать просто не поставила на стол еще одну тарелку. Как и всегда, перед едой они склонили голову и прочитали молитву. Храни нас Господь, аминь.
     Но Селестина чувствовала. Чувствовала кислую смесь страха и беспокойной вины, и страх обострялся, как ожоги крапивой, всякий раз, когда взгляд матери падал на ковыряющую кукурузное пюре ложкой дочь. Одновременно девушка чувствовала тяжкие, давящие эмоции. Что-то в сознании матери накатывало и отступало, что-то шло по периферии мыслей и внезапно открывалось перед ней во всей невероятной четкости, будто медленно поворачивающаяся спираль. К страху Селестина привыкла - это чувство в Ватикании было присуще всем, в большой или малой степени - но это было чем-то, что шло со страхом рука об руку и, тем не менее, не было им. Холодея, не в силах проглотить ни ложки, девушка вдруг поняла: мать впервые до конца осознала, что на самом деле ее дети, и сейчас не в силах с этим жить.
     - Я пойду спать, - произнесла Селестина, отталкивая тарелку.
     И, выключив свет в своей комнате, осторожно открыла вечно скрипящую раму и спустила ноги во двор.
     Она толком не знала, что будет делать. Искать брата по больницам, по моргам? Вдруг он просто попал в засаду, вдруг его избили хулиганы? Но до конца она в это не верила... не с его даром, только не Михаэль. Его способность влиять на людей проявлялась иначе, чем у сестры - он мог внушать. Он приказал бы им отойти в сторону, и они отошли бы. Приказал забыть, что они видели его - и они бы забыли.
     В полутемном дворе, освещенном лишь лунным светом - электричество здесь не горело, сколько она себя помнила - вдруг из теней, из-за бесформенных мусорных баков и бочек, выступила чья-то тень.
     - Беги, Селестина, - произнес незнакомый ей человек. - Сейчас, не теряй ни минуты. Беги.

     ***

     На этот раз Селестина сознательно последовала за падре. Отец Жозеф заметил ее не сразу - он явно был погружен в свои невеселые думы - но при виде девушки его лицо прояснилось. Вероятно, он тоже был расстроен исчезновением Энжи... но Селестина не стала ни о чем спрашивать. Если даже святой отец не мог вытащить паренька из лап псов господних, то кто мог? Ей было на самом деле плевать, настоящий он священник или нет. Как говорила сестра Анжела, важно не то, что в тебе есть, а то, на что ты его направишь. Псы Инквизиции часто направляли свою поступь отнюдь не к Богу, и не Бог, а сами они устанавливали, кого покарать, а кого простить. Может и хорошо, что помыслы отца Жозефа направлены к столь безобидным материям, как местное виноделие...
     Они влезли в набитый битком автобус - люди бежали из города, и некоторые из них, судя по острым импульсам страха, были ведьмами... или их дети? Селестина не могла даже понимающе взглянуть на них. Одного взгляда могло хватить для того, чтобы автобус вспыхнул. Может быть, буквально.

Голос

Йен

[свернуть]

Джейн Лансор

(https://pp.vk.me/c617717/v617717751/fcef/Nh6xAyi0hpM.jpg)

Марибор встретил путников горящими покрышками, битыми стеклами и тревожными новостями. Пересчитывая взглядом путников, собравшихся в небольшой гостиницы, Джейн отметила, что их количество снова уменьшилось.
День прошел в целом спокойно, Лансор отсыпалась после дороги от Братиславы, радовалась горячей воде и неплохой кухне, а ночью грянула гроза. Нападение инквизиции оставило после себя странную смесь страха и облегчения.  Бегающие без всякого порядка люди, крики, запах загоревшегося здание – все это рождало страх. Облегчение же пришло на утро вместе с осознанием того чудесного факта, что она жива и гроза прошла стороной от нее. Джейн отметила это событие, раскурив последнюю сигарету из пачки. Где бы достать еще?
Правда, мысли о сигаретах сейчас были несколько неуместны. Нужно было найти новое убежище, прийти в себя и продолжить путь. До Ватикана оставалось еще много миль. Джейн пожалела о потере велосипеда, который остался в гостинице, но возвращаться за ним точно было отвратительной идеей. Значит, нужно было подумать о средстве передвижения. Она пересчитала имеющуюся наличность и направилась на ближайший автовокзал. Вряд ли автобусы ходят в Венецию, но в Любляну Лансор точно попадет.

Голос

Луан

[свернуть]

Джонни Ли Миллер

Первая мысль которая пришла в голову при появлении инквизиторов - это взорвать все к чертям!
Но Джонни понимал, что так он не выполнит свою миссию. Если уничтожить слуг Папы, то это никак не повлияет на общую схватку ведьм и инквизиции.
Джонни вместе со всеми выбрался из здания. Какое-то время он общался только с Пьетро и пытался узнать, что именно пошло не так, но тот большую часть разговора сводил на другие темы.
Он перехватывал инициативу и расспрашивал как соорудить взрывчатку и про прочие партизанские уловки.
Джонни любил делиться знаниями и поэтому с большим удовольствием делился всей информацией, которую только мог предоставить.
И все время в дороге он пытался найти предателя.

"Кто-то замаскировался и влился в группу настолько сильно, что даже я не могу понять кто это! Но они не знают с кем связались. Я еще покажу себя."

Голос против

Йен

[свернуть]

Ойлэхо Торо



(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fs019.radikal.ru%2Fi633%2F1407%2F14%2F325488d689b6.jpg&hash=6b388ca408bfefb0a96b139cd29e6ab90d435dfe)

Ойлэхо Торо стянул капюшон с головы. Темно. Он стоял под эстакадой магистрали, идущей на Венецию. К старому городу, точнее. Где-то там, в море был он. Говорят, старая Венеция ещё и до войны пришла в упадок, а сейчас наверняка и подавно всё в ней сгнило и обвалилось. Идеальное место для нового логова? Он невесело усмехнулся.

Вернется ли он в группу? Скорее нет, чем да. Как болван, ляпнул, что согласен идти на Ватикан, а их едва не накрыли всех на вторую ночь. Что они могли сделать? Правильный ответ - ничего; разбежаться. Вилма была права: это все далеко не так весело, как могло бы быть. О судьбе каждого из тех, кто был в группе на момент атаки, он не знал, но Ойлэхо Торо хотелось думать, что с Вилмой все в порядке, и с её собакой. Девчонка бойкая, не пропадёт. После пожара они расстались. Наверное, она где-то здесь, как и другие уцелевшие. Собственно, это было тем, ради чего Ойлэхо Торо последовал за Никасом, пусть даже на расстоянии: у грека был план.

Он взглянул в сторону моря. Задувал ветер; снега здесь уже не было, но от ветра стыло лицо и немели пальцы. Ощущение, будто он оказался посреди ноября; над старым городом тучи и темнота. Есть ли у него шансы отыскать их? На берегу тоже полно мест, где группа может укрыться.

Ещё некоторое время Ойлэхо слушал шум покрышек проезжающих автомобилей и грохот металла под тяжелыми грузовиками.
Встряхнувшись, он решил, что пора выдвигаться. Время для меланхолии отыщется перед финальным рывком, а сейчас - сделай или умри.

Голос

Никта (Джейн Лансор)

[свернуть]

Энжи


Энжи засиделся допоздна за ноутбуком. Нечасто найдешь место, где можно нормально его подзарядить и, более того, где есть интернет.   У бывшего библиотекаря было несколько новых книг, которые он хотел выложить в сеть.

Звук грянул внезапно, похожий на взрыв, за ним послышались крики. Быстро положив ноутбук в рюкзак, студент выскользнул из своей комнаты, поняв, что пора бежать. Заплутав в темноте в коридорах гостиницы, Энжи наткнулся на что-то мягкое. Тело. Он прислушался. Сердце бьется, еще можно помочь.  Присев на корточки, молодой человек сосредоточился. Сначала нужно понять, что не так. Конечно, ранение в область груди. Кажется, задето легкое. "Да, вовремя я успел. Еще пару минут, и все," – подумал Энжи.  Руки засветились золотистым светом. Направить энергию, остановить кровотечение, спаять сосуды, соединить ткани.  Он почти закончил, когда за спиной послышался гневный шепот, более похожий на крик: "Проклятая ведьма!".  Удар по голове. Темнота. 

Энжи очнулся уже в камере. Света не было. На голове вздувалась шишка. "Ничего, до свадьбы заживет," – пришла невеселая мысль. Однако он осознал, что рюкзак с ценным ноутбуком со всей его коллекцией куда-то исчез. Что может быть хуже.

Оказалось, что хуже быть может.  Маленький кабинет, пустой стол и стул, привинченные к полу, холод наручников за спиной.  Способности заблокированы. Маленький серый невзрачный человечек задает какие-то вопросы.  Пытается убедить вести себя хорошо и сотрудничать.   Рассказать, что он знает про планъ подполья.  Тогда его отпустят на свободу.  Сотрудничать, ха!  На свободу... Просто так его не отпустят.  Если пойти на сделку, такие же, как он, сотни, если не тысячи окажутся в застенках.  Когда он представил, что на хрупкие руки Селестины наденут металлические браслеты и кинут в камеру, ему стало дурно.  О том, что могут сделать с щедрым отцом Жозефом, думать тем более не хотелось.  Энжи продолжал молчать.  Он продолжал молчать, даже когда к серому человечку присоединился еще один. Когда его тело пронзила боль от наносимых ударов. 

Через какое-то время, вероятно, допросники поняли, что результата сегодня им не добиться и оттащили Энжи назад в камеру.  Болело все тело. Но обиднее всего для бывшего студента и библиотекаря оказались сломанные пальцы.  Было страшно представить, что еще "святые отцы" могут предпринять завтра. Спасения ждать было неоткуда.  А еще среди них оказался предатель, кто бы мог подумать...

голос против

Никас

[свернуть]

  Кай (где-то по дороге в Венецию)
Кай стоял на самой границе, очерченной стеной дождя. Узкая маркиза над ним укрывала его от ледяных капель, но не спасала от сырости, принесенной этим дождем. Сквозь пелену ливня мягко светили фонари и редкие окошки домов, стоящих на другой стороне улицы. Кай с завистью глядел на желтые пятна окон, невольно представляя уют и тепло домашнего очага, ароматы, доносящиеся с кухни, клетчатый плед на коленях... Может, они и правы, выбирая все это, пусть и расплачиваясь за это своей свободой, будущим своих детей. Ведь никто из них не застрахован от того, что и в их семье может родиться Звезда... Он вспомнил Макса, чуть не спалившего автобус. Его мать, до того, как открылся у ее сына этот Дар, наверное, тоже не задумывалась о том, как на самом деле живется Ведьмам. Ведьмам, которых назначили главным врагом, приравняли к террористам. Может, некоторые из них это и заслужили, здесь не поспоришь, но не всякий Дар несет опасность для окружающих. Те же телепаты, как Никас или Дар предвидения Миклоша. Зачем устраивать гонения и на них?... Зачем надо было бомбить тот город? - Кай нахмурился, в памяти снова всплыл тот взгляд маленькой девочки, вцепившейся в подол материной юбки. Все эти годы он искал ответ на этот вопрос, но так и не смог найти: все нити, что смог он подобрать, обрывались где-то в Парадизе, и ему никак не удавалось узнать о той операции хоть что-то конкретное. У него были только обрывки его же воспоминаний и ничем не подтвержденные слова людей, пошедших против системы, гонимых Церковью, таких же, как он...

*пост про окончание дня будет совмещен с ночным*

Итоги голосования:

Йеннифер - 4 голоса: Луан, Плетущий сети, Селин, Шерлок
Луан - 3 голоса: София Шавро, Йеннифер, Никта
Никта - 1 голос: Mamajoe
Зевсиенда - 1 голос: Зевсиенда

Нас покидает Йеннифер. Выбор способа "выбытия" - умереть, или отстать от группы, или потерять Дар, например, - за ней.

Зевсиенда пропустила уже два дня и сообщила, что не может продолжать игру. Ночного хода она в любом случае лишена. Если на её место не найдется другой игрок, по итогам ночи в любом случае она выбывает.

Ночь открыта. Прием ночных ходов - 23.00 пятница 01 августа.

Закат был розовым с тонкими персиковыми прожилками облаков. Миклош видел такие закаты и любил их, но сейчас, когда всё катилось ко псу под хвост, красота природы не радовала его и казалась ему издевательством. Какая польза от его Дара?.. Когда ты спишь, ты не видишь видений. Если бы только он не спал в ту ночь, если бы только он проснулся, всё могло бы быть совсем по-другому. Они не потеряли бы Дерека и его сына Пола и Энжи с его кучей библиотечных книжек. Им не пришлось бы снова разделяться бежать, вздрагивая от каждой тени. Шесть минут - это очень много, если так подумать.. Они успели бы уйти...
Но ведь будущее изменить невозможно, не так ли? И если он бы увидел тех инквизиторов, значит они бы и вправду пришли и сделали всё то, что он увидел бы?..
Венеция не радовала его. Проклятье, его ничто не радовало. Они проигрывали. Проигрывали этот бой, эту затеянную Никасом игру. Грек был мрачен - он чувствовал, что теряет контроль над ситуацией. удя по всему, у него было много разных планов, и эта группа, уже порядком потрепанная, была лишь частью одного из них. Но эта группа разваливалась на части. Они потеряли по пути слишком многих в силу разных обстоятельств. Одно было понятно полностью: среди них был предатель. Это было совершенно точно и очевидно, и Никас старался читать мысли всех собратьев, но пока что это помогало мало - он не мог делать это постоянно...

Этой ночью многих заботила их безопасность. Они присматривали друг за другом, даже если сами того не знали, хотя для всех них это оказалось либо ненужным, либо совершенно бесполезным: если кто-то ищет смерти, он её найдет, мешай ему или не мешай.
Срочно вызванный в Парадиз талантливый художник Рой Джи Бив должен был получить отсрочку диплома и срочно заняться очередным портретом Папы, попирающего Диавола, в окружении своих верных слуг - новая фреска, которая должна была вдохновить и успокоить прихожан в связи с началом беспорядков и военных действий - судя по сообщениям, Ватикания вторглась не территорию Российской Империи и пока довольно успешно. Самолет - штука дорогая, но если тебе повезло иметь оплаченные билеты, глупо не воспользоваться возможностью. Пересадка в Венеции должна была стать довольно длинной, но разве в Венеции нельзя найти, чем заняться в течение шести часов?.. Если бы Рой знал, что за ним будут следить, увидев его на улицах города, если бы он знал, что целая череда событий произойдет потому, что он оказался в нужном месте и в нужное время.. Вот только нужное кому?..
Мольберт - это было самое ценное, что было у Роя с собой. В камеру хранения мольберт не влез, поэтому пришлось пойти на прогулку вместе с ним. Поэтому когда тень, незаметно следовавшая за ним уже полчаса, вдруг приблизилась и перезала бедному художнику, особо приближенному к Папе, горло, Рой вскинул мольберт, пытаясь зажать руками страшную рану, и упал замертво. Но какая-то несчастливая случайность явно была не на стороне убийцы. Мольберт ударил того в висок, и злодей упал. Прямо в довольно зловонный канал. Где ударился головой о деревянный столб, к которому обычно привязывают лодки. Кто-то подбежал к этому месту, глядя на ушедшее под воду тело, не понимая, как такое могло выйти, но тут же закричал от ужаса, увидев тело Роя с расползающейся из-под него лужей крови. Подбежал еще кто-то с пистолетом, возможно, желая добить тонущего беднягу, но в последний момент передумал, не желая делать этого при свидетелях - всё равно убийца был уже мертв...
Но Миклош ничего из этого не знал. Только когда группа собралась вместе, чтобы обсудить дальнейшие действия, они не досчитались Ойлэхо Торо, который уходил погулять по городу и так и не вернулся.

Итак, мы в Венеции и обсуждаем, что можно сделать оставшимися у нас силами. Следующий пункт нашей поездки - непосредственно Парадиз.
Вэль снова может ходить и голосовать.

Нас покинули:
София Шавро (Рой Джи Бив) - убит в 4-ю ночь
Mamajoe (Ойлэхо Торо) - убит в 4-ю ночь

Спойлер

Йеннифер - выбыла на голосовании в 4-й день
Эльф Лориеновский - похищен или убит в 3-ю ночь
Пингвинчег - похищен или убит в 3-ю ночь
Рашан Курин - выбыл на голосовании в третий день
didika - убита во вторую ночь
Мефистошик - выбыл на голосовании во второй день
Lucia - убита в первую ночь
Илийен - убита в первую ночь
Сэм - убит в первую ночь

[свернуть]

Всё еще в игре:
1. Селин
2. Зевсиенда
3. Луан
4. Плетущий сети
5. Вэль
6. Никта
7. Шерлок

Дедлайн написания поста вместе с голосом - 22.00 среда 6 августа.

*Вот я  и в Венеции.   В городе, похожем  на огромную красивейшую шкатулку, полную сокровищ, которую я не смог  открыть только из-за нехватки времени.* – Так размышлял Рой,   вызванный срочным письмом в Парадиз. Времени и сейчас было в обрез. Но его он намеревался использовать с максимальной пользой. Сначала  он прошёлся по земной части Венеции - Венеции без знаменитых Пьяццы и Пьяццетт, без дворца Дожей и без уникального собора Сан Марко  к храму Иезуитов Santa Maria Assunta.  *Ассунтой называют Деву Марию, изображенную с распростертыми руками... Как  у  Якопо Тинторетто "Ассунта*.  Ему  вдруг вспомнилась старая кинокомедия ещё прошлого века  "Не промахнись, Ассунта."

Полюбовавшись на Тинторетто, Рой  продолжил  свою неспешную прогулку  по Венеции.  Перейдя Большой канал, он направился  в храм  Saint Agnes . Наконец-то он  может осуществить свою давнюю мечту : увидеть  Святую  Инессу  кисти Хусепы Рибера. Картина была после войны отреставрирована и  перемещена из разрушенного Дрездена в Венецию  в этот храм.



Перед полотном Рой задержался надолго,  стараясь запечатлеть навсегда в памяти  каждый его сантиметр.   Колорит картины завораживал как и  божественный свет, исходящий от  прекрасного лица  юной христианки  Инессы, отвергшей сына римского префекта и отказавшуюся   принести жертву римским богам.  
Он вышел из  храма  и, вернувшись к Большому каналу,  пошёл вдоль него. Мысли его всё ещё вились возле только что осмотренного шедевра всех веков и народов. *Надо же  как  Рибера  гениально построил  композицию. Сразу взгляд цепляет моментально отросшая волна  волос и ангел, прикрывающий   наготу покрывалом. И не делает акцентов на второй план. А ведь мог бы показать   всю гнусность публичного дома, куда насильно поместили Инессу,   мужчин,  что  покушаясь на её целомудрие слепли или же умирали в агонии.  Ведь решили  тогда, что Инесса – ведьма, и предали  костру, но костёр никак не разгорался...   Вот тогда уже шла полным ходом охота на ведьм. Сейчас опять,  похоже,  возвращаются те самые мрачные времена.  *

Ночные сумерки резко опустились на город. Заплясали отблески  тусклого  света фонарей по глади воды,  источающей неприятный запах тины и нечистот.  *Тогда Инессу убили ударом меча.  Ей не повезло даже с защитой ангела... * –  Это были последние мысли  художника,   так и не написавшего своего главного полотна.  Из перерезанного горла Роя бил фонтан крови.  А умирающий мозг, инстинктивно собрав  остатки умирающего дара телекинеза,  подхватил  тяжеленный мольберт и впаял со всей силы  в  лоб убийце.

Джейн Лансор

(https://pp.vk.me/c617717/v617717751/fcef/Nh6xAyi0hpM.jpg)

Дорога через Любляну оказалась весьма спокойной. Джейн даже удалось как следует выспаться в автобусе, это все-таки не путешествие на велосипеде, когда спать было некогда, а чтобы двигаться вперед нужно крутить педали. Автобус в такой поддержке не нуждался и ехал совершенно самостоятельно. И это несомненно было плюсом. В минусах значились затекшие конечности, ноющая поясница и неприятный запах топлива, багажа и немытых тел. Выбираясь из сего транспортного средства, Лансор однозначно решила, что лучше велопоходов быть ничего не может.
В Венеции они снова собрались все вместе и Джейн снова отметила недосдачу их количества. Ей отчетливо вспомнился детективный роман, написанный задолго до войны, который как-то удалось прочесть. Помнится, там была считалка с пугающим окончанием и люди, количество которых неуклонно уменьшалось. "Один повесился и никого не стало" - пробормотала себе под нос женщина. Да, такой исход ей категорически не нравился.
Сейчас они приближались к своему Рубикону - двинуться дальше к Парадизу и отступать будет уже некуда. Решится ли Никас осуществить свою безумную авантюру? Джейн казалось, что шансов у него мало. Они потеряли слишком многих. Кого-то захватили в плен. А значит, инквизиторы вполне могли висеть на хвосте маленького отряда. Отряда? Или разрозненных людей, каждый из которых до конца не понимает, чего он хочет? Да еще и судя по всему стремиться к совершенно разным вещам. Что все они будут делать, когда придет момент действовать? Что будет делать она сама? Вопросов все больше. Но кажется они наконец приблизились к ответам.

Голос

Мое мнение неизменно - Луан

[свернуть]

Розалинда Строрм
(https://encrypted-tbn2.gstatic.com/images?q=tbn:ANd9GcQhxYiIpKO2G9t-VSAMoWBV-ntq8nJ4nkFfa72sI5lZ263LkNO7)

Лин была злой. Нет, она была ОЧЕНЬ ЗЛОЙ. На себя. На свою дурость. На свое умение разбираться в людях.
- Что ты так кипятишься? Кто же мог знать?
- Помолчал бы ты, кусок неизвестности. Что бы дельное предложил, а не разные охи и ахи.
Ее неизвестно воображаемый или нет собеседник предпочел громко промолчать.
А ведь она была уверена в том, что на этого человека можно положиться. А он, он... Он оказался убийцей!

Их осталось немного. Кому можно доверять, а кому нет, она не знала. Рой... Она даже не успела нормально с ним познакомиться. А теперь его не было в живых. И казалось, что никакой защиты от этих предателей не существует, хотя раньше ей казалось иначе. Если бы ее дар работал иначе, если бы она могла понять, что замышляет ее собеседник. Но Лин могла слышать только посылаемые ей напрямую мысли, причем далеко не всех.
Всем телепатам, которые осваивали свой дар, говорили при обучении, что со временем дар будет развиваться. Только вот времени оставалось все меньше и меньше.
- Успокойся, Лин, далеко не все потеряно. Наверняка что-то еще можно сделать.
Она молчала. Смысла отвечать не было.
Они были в Венеции. Лин сидела и смотрела на Никоса и Миклоша. Ей все же хотелось верить в то, что они найдут выход...

Голос

Селин

[свернуть]

Селестина, Кай, отец Жозеф

   Солнце садилось в море. Отец Жозеф чувствовал холод – замерзли желудок, руки и даже кончик носа. Падре отложил ложечку и отставил вазочку. Это была четвертая порция мороженого. До этого был стейк и еще несколько блюд – обед с пани Селестиной удался. Наступило время инспекции. Приложив салфетку к губам, отец Жозеф тихо икнул и обратился к собеседнице, сидевшей напротив него:
- Поистине, есть что-то сатанинское в 26 видах мороженого! Два раза по 13, а число 13, как известно – чертова дюжина. Все ясно, владелец кафе – приспешник дьявола, - отец Жозеф тяжко вздохнул.
   Селестина вздохнула. Она не помнила, когда последний раз наедалась досыта. В мысли о том, чтобы есть в ресторане, а за тебя платит мужчина - даже когда он священник - было что-то неподобающее, смутно неправильное. Даже когда мир рассыпается на куски, когда твои собратья гибнут у тебя на глазах... а что они сделали для других одаренных - убежали из Марибора, как крысы с тонущего корабля? - порядочная девушка не должна обедать в ресторанах с мужчинами. Селестина положила в рот еще одну ложку мороженого. Когда она последний раз ела мороженое, она вообще могла вспомнить с трудом. В детстве? В парке, в котором стояла золотая осень? Михаэль упал с самоката, разбил коленку, и она побежала купить одну порцию на двоих... хотя деньги сберегались на пропуск в библиотеку. Потом... нет, не было никакого "потом".
- Вы все шутите, падре, - тихо сказала она. - Вас подслушают и забросают бедняге камнями окна. Не стоит так говорить.
- Какие могут быть шутки, – отец Жозеф погрузился в изучение меню, - у него шесть видов чая.. шесть! Не знаю, о чем думает этот человек. Оставлю ему рекомендации – увеличить ассортимент мороженого до 30 сортов и чая до 7 сортов – столько же дней в неделе. Он избежит внимания Инквизиции. Надеюсь, Энжи тоже его избежит, - отец Жозеф помрачнел, - я уже отправил письмо кардиналу Винченцо – он поможет вызволить отрока. У Энжи такой талант к инспектированию – грех упустить такой самородок!
- Благослови вас Господь, если вам удастся помочь Энжи, - Селестина глотнула горячего кофе с пряностями. - Какие у нас дальше планы, вы не знаете?
Она имела в виду Никаса, конечно.
- Какие планы... - отец Жозеф посмотрел на Дворец дожей, воду, птиц и прочую ерунду, - собираюсь выжидать. И, надеюсь, впредь наш общий друг будет тщательно планировать действия – итак столько наших знакомых пострадало. Я все время думаю о том бедняге, у которого была разбита голова. Получил ли он помощь?
Отец Жозеф вздохнул и поближе придвинул очередную вазочку с мороженым.
   Кай стоял в тени переулка напротив кафе и наблюдал за знакомой парой, неспешно поглощавшей мороженое и о чем-то тихо беседовавшей. Судя по испугу, промелькнувшему в глазах девушки (кажется, Никас назвал ее Селестиной) разговор был не из приятных. Наверняка о памятной ночи в Мариборе. Кай поморщился – бровь все еще болела. Но по сравнению с другими тремя - зря Дерек потащил мальчишку с собой -, он еще легко отделался.
   Отец Жозеф, не смотря на сан, внушал доверие. Священник, примкнувший к Ведьмам-заговорщикам. Это выглядело странным, по меньшей мере, но предатель, не скрывающий связи с Церковью – это было бы чрезвычайно самонадеянно и глупо.  Что ж пора провести "разведку боем", т.е. поговорить. Кай сделал шаг вперед и вышел из тени так, чтобы отец Жозеф мог его увидеть.
   Отец Жозеф поставил крестик напротив очередного сорта мороженого и вздохнул.
- Придется продолжить дегустацию завтра, пани Селестина, ибо если я съем еще хоть немного, то тресну, - отец Жозеф широко улыбнулся. На самом деле, он предусмотрительно оставлял место в желудке для более благородных продуктов, дегустировать которые в больших количествах с утра и в обществе дам было не принято. – Вернемся завтра утром и продолжим.
Отец Жозеф достал бумажник и уже хотел расплатиться, как заметил того мужчину, которому так крепко досталось.
- Благослови тебя Господь, сын мой! – воскликнул он и с энтузиазмом снова уселся в кресло. Похоже, теперь есть с кем дегустировать! – Как ваша голова? Присаживайтесь, отобедайте с нами!
- Добрый день. Пани Селестина, отец Жозеф, меня зовут Кай, - Кай слегка наклонил голову в приветственном жесте, отодвинул свободное кресло и  сел за стол, - Благодарю, падре, но я бы предпочел менее открытое место для обеда и для разговора.
- Отлично, я знаю несколько спокойных заведений для добропорядочных граждан. Вам понравится целительная атмосфера христианского милосердия, царящая в этих ресторанах, - отец Жозеф кивнул. – Надеюсь, позже вы поможете мне с дегустацией напитков.
   Селестина улыбнулась новопришедшему. Что-то говорило ей, что в заведении, которое имеет в виду падре, женщине делать нечего.
- Я рада, что вы составите компанию святому отцу, Кай, - сказала она. - Надо же кому-то за ним присмотреть.

Голос против

Луан - думаю, что он маньяк.

Цитата: Смерть КрысЪ от 29 июля 2014, 22:51Искать пропавших - она не была ниньзя, одним махом девятерых убиваху

на тот момент в игре было десять человек. Убить девять = условие победы одиночки, е-мое. Ну а одним махом, разумеется, не выйдет -_-

[свернуть]

Кай и отец Жозеф. Венеция.

Вечерело. Как показала практика, в Венеции оказалось исключительно много ресторанов и кафе. Отец Жозеф вздыхал, покидая очередное заведение – в городе явно окопались приспешники дьявола – 13 сортов пива, 6 сортов вина, 66 видов спиртного в ресторанах, если считать по четной стороне улицы.
Вывалившись из очередного заведения, отец Жозеф уставился на номер дома и воскликнул, тщательно выговаривая слова уже несколько заплетавшимся языком:
-Смотрите-ка! Дом №6, так недалеко до №66, а там – и 666!! Все ясно! – выкрикнул падре и обернулся к Каю, - надо проинспектировать этот ресторан! И если там будет 13 сортов пива – надо хватать еретиков! Спасем их души, исцелим от греха, а то развели тут пьянство. А потом пройдемся по четной стороне улицы вторично – я кое-чего не понял!
Отец Жозеф устремился в пивбар.
На пламенную речь святого отца Кай лишь ухмыльнулся:
- Да Вы себя не бережете, падре.
Они направились в очередной ресторан – какой по счету? Кай и сам не знал – сбился со счета уже после того, как перешли от инспектирования пива к дегустации более крепких напитков. Отец Жозеф на удивление оказался хорошей компанией, даже почти не пьянел. А его веселость и жизнерадостность могла заразить кого угодно. Угрюмость Кая тоже, кажется, была сражена отцом Жозефом наповал.
Ресторан, в который они ввалились оказался не слишком претенциозным заведением, о чем говорила и сама обстановка и посетители. В общем, они с падре вполне вписались, но вот что выбивалось из общей картины, так это старинный зашарпанный рояль, стоявший на возвышении. Он сразу бросился в глаза Каю. А ведь когда-то офицерский состав его отряда тоже любил собраться в подобном месте, и Кай развлекал сослуживцев игрой на рояле, если таковой находился. Кай снова помрачнел.
- Падре, давайте закажем виски.
- Виски нам! - отец Жозеф хлопнул ладонью по столу. Впрочем, его вопль никого не удивил, поскольку в заведении было довольно шумно. - Вижу, сын мой, ты ответственно относишься к инспектированию. Сие есть дело благое!
Падре ловко разлил чудодейственный напиток.
Прошло не так много времени, как вы подумали, но...

голос против

Селин. Прости, но тоже чувствую, что ты - нехорошка. может, отец Ж изгонит из тебя дьявола и мы дружной компанией рванем в Парадиз?))

[свернуть]

Спойлер

Селин. Сердце отца Жозефа обливается кровью, но ничего не поделать  :'(

[свернуть]

Софи Деверо

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fchuvakolog.kz%2Fsites%2Fdefault%2Ffiles%2Fimages%2F28361_58a75994e8eb465cdfaed929e1dcc91f.jpg&hash=26fdf52061da6cfa5d77f656d2facecb10db1b53)
  Софи на двое суток выпала из жизни. Задержалась в Братиславе. Необходимо было встретиться с Провидцем.
Он сам нашел Софи. До обидного просто: Софи остановилась в гостинице. В номерах ещё не убрали такой атавизм, как телефоны. Телефон, стилизованный под старину начало 20 века, зазвонил дребезжащим звуком. Спрашивали её, Софи Деверо. Человек представился как Михэли Сзилард. Сказал, что ему есть, что сказать даме на интересующую её тему.
На вопрос Софи, как он её вычислил, человек рассмеялся:
- Вы шутите? Вы - владелица крупного платного информационного ресурса. Я - Ваш подписчик. Остальное - дело техники. Приезжайте по указанному адресу и скажите, что записаны на сеанс иглоукалования.
  Незнакомец заинтриговал Софи, она ощутила, что возможно встретила ещё большего авантюриста, чем сама.
- Я возьму с собой телохранителя, кроме шуток!
- Это само собой разумеется! - ответил Михэли Сзилард.
Софи пришлось переночевать в Братиславе вместе с Элиотом, дожидаясь "аудиенции" Провидца. Человек оказался прикованным к инвалидному креслу. Четыре часа беседы пролетели незаметно. Говорили о Кастанеде, о методиках воздействия на подсознание, которые используют обе борющиеся стороны.
Собственно время ожидания тоже не пропало впустую: Софи обработала информацию о наличии и отсутствии марочных вин, производимых святыми монастырями, собранную отцом Жозефом и К в тавернах и кабаках. Картсчёт отца Жозефа значительно пополнился по вполне законному договору об оказанных услугах в части маркетинга... И Инквизиции придраться не к чему!

оффтоп

В пополнении счёта повстанцев хинтов не ищите - нету их там!

[свернуть]

голос

пока не решила

[свернуть]

Итоги голосования:

Селин - 3 голоса: Луан, Вэль, Плетущий сети
Луан - 2 голоса: Никта, Селин
Шерлок - 1 голос: Шерлок
На-На - 1 голос: На-На

Шерлок не написал пост и лишается ночного хода.

Нас покидает Селин. В какой форме - решает сама (отстала по дороге/погибла/просто покинула группу/решила погеройствовать и спасти мир в одиночку :) ).

Прием ночных ходов открыт. Дедлайн - 22.00 четверга, 07 августа.

Дедлайн. Прием ночных ходов окончен.

Жертв нет :)

***

Громкое "убийство на набережной" крутили по всем каналам, притом проправительственные каналы, конечно же, едва узнав о том, что погибший был личным художником самого Пастыря, ту же принялись муссировать тему, что нападавший был, конечно же, ведьмой-мятежником, который хотел убить приближенного к Папе человека и был покаран Рукой Господа за свой грех. Истерия усиливалась с каждым часом.  То, что творилось в прессе и на теле- и радиовещании можно было с чистой совестью назвать информационной войной. Если верить СМИ, "ведьмы как с цепи сорвались, почувствовав, что сам Господь обратил на их дьявольские силы свой лик" - кадры горящих автомобилей и столкновений с полицией сменялись новостями о преступлениях, совершенных "с применением нечеловеческих сил", и интервью с кардиналами, епископами и обычными политиками. конечно же, все как один утверждающими, что те, кто не в силах контролировать себя и обуздывать свои силы и свои грехи, должны несомненно поручить это кому-то, чья воля сильней и вера крепче.
Впрочем спокойствия заговорщикам не прибавляло и то, что из своей комнаты исчезла Селестина. Отец Жозеф поутру нашел её рюкзак у себя на подоконнике: в рюкзаке оказалась одна лишь тетрадь - из тетради была вырвана большая часть листов, а оставшиеся были исписаны ровным женским почерком.
"Падре, спасибо за все. Вы были очень ко мне добры, и я этого никогда не забуду" - гласили последние строки.
Должно быть, Энжи значил для неё больше, чем можно было бы предположить? Впрочем, ответ на этот вопрос теперь знал, наверное, только отец Жозеф - ведь не зря же он хмурился и вздыхал, прочитав содержимое подброшенной ему тетради?

Группа Никаса прибыла в Парадиз - и сам Никас практически сразу отбыл в неизвестном направлении, прихватив с собой довольно невзрачного пожилого мужчину с трудно запоминающейся внешностью, который говорил всем, что его зовут Хуан, но вряд ли это было его настоящее имя. Он пришел лишь под утро, опасаясь, что за время его отсутствия могло что-то произойти, но всё было спокойно. Один из членов команды был этой ночью в центре всеобщего внимания - вольного и невольного. Вреда этому человеку это внимание не принесло и принести не могло, но и пользы от него тоже было мало. В любом случае, дело было сделано - сейчас, за буквально дни, а то и часы до переломного момента в жизни всех людей, каждая кроха информации была на счету.

Площадь Святого Петра была в оцеплении - вся её гладь была испещрена пестрыми палатками и бочками, в которых жгли костры. Ночью казалось, что там встала лагерем какая-то армия, хотя местами зрелище выглядело довольно романтично: люди пели песни вокруг костров, устраивали огненные шоу на потеху пришедшим, собирались в группы и обсуждали что-то. А вокруг стояли полицейские кордоны, оцепив площадь, словно лагерь для военнопленных... Полиция уже дважды пыталась разогнать собравшихся, но не смогла ничего сделать, не применяя против них силу или технику - люди стояли живой стеной. Собравшиеся одаренные и их друзья требовали Папу выйти к ним, но тот пока не желал показываться - все службы на площади были отменены. И несмотря на то, что собравшиеся и полиция большую часть времени вели себя мирно, напряжение всё же висело в воздухе удушающей пеленой. И чем дальше, тем отчетливей все понимали, что скоро непременно что-то произойдет.
Особенно в силу того, что, по слухам, в Парадиз стягивались отряды инквизиции...

Нас покинули:
Селин - выбыла на голосовании на 5-й день
София Шавро (Рой Джи Бив) - убит в 4-ю ночь
Mamajoe (Ойлэхо Торо) - убит в 4-ю ночь
Йеннифер - выбыла на голосовании в 4-й день
Эльф Лориеновский - похищен или убит в 3-ю ночь
Пингвинчег - похищен или убит в 3-ю ночь
Рашан Курин - выбыл на голосовании в третий день
didika - убита во вторую ночь
Мефистошик - выбыл на голосовании во второй день
Lucia - убита в первую ночь
Илийен - убита в первую ночь
Сэм - убит в первую ночь

Всё еще в игре:
1. Зевсиенда/На-На
2. Луан
3. Плетущий сети
4. Вэль
5. Никта
6. Шерлок

Дедлайн написания дневного поста с голосом - 9 августа, суббота, 22.00.

Задача для вас - с помощью ваших способностей и талантов (а так же с помощью ваших сообщников, приведенных Никасом (можете придумать их сами в том числе), придумать план, как проникнуть в резиденцию Папы и похитить его.  :D

      Селестина Монтерран

     (https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fforum.materinstvo.ru%2Fuploads%2Fjournals%2F1404195686%2Fj184918_1404550216.jpg&hash=7c2056a32fe04502ee2c5216d0e889374b03dd16)

     Выйдя из кафе, Селестина направилась к морю. Кофе с пряностями немного согрел ее, но на ветру ее пробрал озноб. Но она почти не замечала того, что ее трясет от холода. Стоя у парапета, она долго глядела на тяжелые волны, на белую пену меж обкатанных морем камней. Порывы ветра то и дело обдавали ее ледяными брызгами, и в глазах девушки стояли слезы. Вскоре небо совсем заволокло, и пошел мелкий дождь. Селестина накинула капюшон и, бросив долгий взгляд на сливающееся в дымке дождя с небом море, зашагала прочь.
     Отца Жозефа и Кая нигде не было. Конечно. Как мало осталось до Парадиза, как... ты хотела знать, что чувствует Урбан Девятый? А может, тебе еще луну с неба и пару новых коньков? Этот человек, Кай, едва не погиб в Мариборе. Она должна... она должна была...
     В гостинице, где падре Жозеф снял им комнаты, было пусто. Ни человека за стойкой, ни уборщиков, ни даже постояльцев - людская волна куда-то отхлынула. Как море. Селестина села у едва теплых днем батарей и, достав свою тетрадь, положила ее на подоконник.
     Что она писала, никто не видел - но когда после долгого письма и еще более долгих пауз пришло время жечь страницы, девушка заколебалась. Пролистала их, открыла последнюю. На ее лице отражалось смятение. Прошло несколько минут.
     И, вдруг что-то решив, она вновь взяла карандаш и приписала еще несколько фраз. Во взгляде, в складках рта у нее появилось что-то жесткое - так выглядит человек, который для себя принял, что терять ему нечего.
     Резким движением Селестина закрыла тетрадь и бросила ее в рюкзак, потом принялась распихивать вещи по карманам куртки. Вытряхнув на ладонь содержимое кошелька, она привычно пересчитала его - сейчас там было больше денег. В кафе падре уронил купюру и не заметил, а она втихомолку подняла ее - похоже, святой отец деньги даже не считал. Видно, она уже тогда все решила, но, чтобы достичь согласия с собой, ей нужно было поразмыслить. Содержимое тетради почти никак не было связано с текущими событиями - Селестина писала для себя - и именно поэтому ее следовало оставить отцу Жозефу. Хоть так расплатиться за украденные деньги - честностью.
     Ей удалось выскользнуть из гостиницы так же, как вошла - никого не встретив.
     И Венеция скрыла ее своим сумеречным плащом из тумана и дождевой пыли. Взмахнула - и нету.

     (продолжение... будет)

Кай

Они вот уже два часа тряслись в старом автобусе. И без того болевшая голова, вспыхивала болью на каждой кочке. Горло подозрительно саднило.
- Падре, я что вчера пел? - понизив голос, чтобы не услышала Розалинда, спросил Кай у святого отца. Отец Жозеф ничего не ответил, лишь загадочно улыбнулся (если эту гримасу можно было назвать улыбкой: падре было , похоже, не лучше, чем ему самому).
Селестина пропала. Впереди был Парадиз, и Кай ее не винил в том, что она выбрала другой путь... или направление. Быть может, мы еще увидимся, а, быть может, и нет.
***
Парадиз встретил повстанцев гнетущим молчанием. Затишье перед бурей, подумал Кай. Небольшое совещание с Никасом и другими предводителями повстанцев, оценка обстановки (насколько это вообще было возможно в данных условиях), в голове начал зарождаться план. И вот он во главе своей группы в предрассветной тьме уже крадется по незнакомым коридорам дворца в поисках проклятого Урбана...

голос против:

Никта

[свернуть]

Джейн Лансор

(https://pp.vk.me/c617717/v617717751/fcef/Nh6xAyi0hpM.jpg)

Венеция осталась позади. Они наконец-то прибыли туда, куда стремились все это время. Перед ними лежал Парадиз. Как зачарованная, Джейн бродила по улицам красивого города, слушала о чем говорят люди. В основном судачили о беспорядках на площади, о ведьмах, о грядущей войне...
Ноги вынесли Лансор к площади Святого Петра. За оцепление она не пыталась пройти, но из-за спин солдат виднелись ряды палаток. Кто-то грубо толкнул ее.
- Что встала? Проваливай отсюда! – женщина как в каком-то забытье покачала головой и повернувшись пошла обратно, туда, где собрались в себе.  Никаса правда еще не было, он исчез куда-то утром. Интересно, исчез на совсем или..?
Она нервно обхватила себя руками. Водоворот событий нес Джейн все дальше и она все яснее чувствовала, что уже не властна над ним. Не властна над своей жизнью.  Она окажется там, куда приведет вся эта авантюра. Это.. судьба? Если так, то от нее не сбежать. Эта судьба нашла даже Роя, который не хотел во всем этом участвовать. Она найдет всех.. Лансор укусила себя за запястье, чтобы болью сдержать приближающуюся истерику. Часы пропали. Женщина только теперь это заметила. Когда же? Джейн не помнила.

Голос

Луан

[свернуть]

Розалинда Строрм
(https://encrypted-tbn3.gstatic.com/images?q=tbn:ANd9GcTxjEOpeIqso30MpQbePpa9bKDYFD0R2TSPPQc08JGeL64whlzpGg)

- Тебе действительно стоит спокойнее относиться ко всему.
- Если ты еще раз скажешь это, я...
- Лин, да успокойся ты!
- Ох, добралась бы я до тебя...
- Ха, вот поэтому то я предпочту, чтобы ты находилась от меня подальше.
- Раньше или позже, но я узнаю, кто ты.
- А не боишься, что я - это твоя совесть?
- Нет, не боюсь. Ты слишком много знаешь для простого голоса в голове.

Ночь прошла спокойно. И даже как-то скучно. Ее опасения не подтвердились - и никто не погиб. У Лин затеплилась скромная надежда, что их авантюра может увенчаться успехом. А пока...
Как известно, от гениальности до безумия - один шаг. Является ли идея похитить папу гениальной или безумной?
- Скорее, и то, и то.
- Помолчал бы уж, если не можешь помочь.
- А кто сказал, что я не могу помочь?
Интересно, кто же все-таки Пит? Лин все больше склонялась к мысли, что он реален. Только вот кто? И что он делает в ее голове?
- Я забочусь о том, чтобы эта голова была. А то умишко в нем слабенький, слишком высока вероятность, что без помощи он приведет свою носительницу в котел Инквизиции.
- А ты, значит, вместо того чтобы подкладывать полена в котел, будешь помогать в него не попасть? Может купание в котлах - мое самое любимое занятие в этой жизни!
- Ню ню, хотелось бы мне на это посмотреть. Причем желательно, чтобы купалась ты без одежды.
- Вот дала бы в лоб...
- Да ладно, тебе что - есть чего стесняться?
Мда, пытаться перещеголять в остроумии Пита ей пытаться не стоило.

Они уже долго сидели здесь, пытаясь обсосать ПланЪ по косточкам. Силы, конечно, были не равны. Но у них были свои козыри - безумность идеи могла сыграть за них, да и способности членов их небольшого отряда также были дополнительным аргументом за претворения задуманного в жизнь. Если им удастся это сделать...
- Если что - у тебя будет союзник. Обещаю.
Похоже, что на этот раз Пит не шутил. Но этот козырь стоило приберечь на крайний случай, так что она про него не обмолвилась ни словом.

Голос

Никта

[свернуть]

Отец Жозеф


  Неприметный человек в сером костюме с обычным лицом – такого никогда не запомнить, даже если столкнешься с ним в толпе. Самый обычный кабинет, каких много в неких, всем известных учреждениях. Мужчина в сером протянул ему папку и медленно произнес:
- Ваше новое задание. Вот биография – изучите ее досконально, сами понимаете. В Японии зайдете в посольство Ватикании и скажите, что потеряли документы. Ваше новое имя – Ульрих фон Лихтенштайн.
- Я так понимаю, настоящий Ульрих больше не появится?
- Совершенно верно. Он любил пить. Перебрал и упал с моста в реку. Какая досада, не находите?
- Действительно.
- В Ватикании поселитесь вот здесь, - человек в сером костюме ткнул пальцем в пересечение улиц на карте города, - здесь никто Ульриха не знает – он как раз продал квартиру перед отъездом в семинарию...
- Погодите, причем здесь семинария?
- На этот раз вы будете священником, - человек в сером слегка усмехнулся, - конечно, мы учли, что в вопросах веры вы не понимаете ничего. Так что придется вам демонстрировать зависимость от спиртного.
- Замечательно!
- Без сарказма, пожалуйста. В вашем положении прикидываться алкоголиком – самый лучший вариант. Даже если допустите промах - спишут на вашу зависимость. Кроме того, чтобы вы не ошибались, мы дадим вам наставника, католического священника, между прочим. Вы выучите молитвы, а также все, что необходимо знать в вашем деле. Думаю, вы не забыли свою основную специальность – сумеете отличить труп от живого человека?
- У вас странный юмор. Если вы все уже предусмотрели, скажите, что мне делать, если придется проповедовать?
- Это самое простое, - человек в сером костюме взмахнул рукой, улыбаясь, - берите тему и поучайте, только знайте меру, а то прихожане разбегутся. Да вы попробуйте!
- Что, прямо сейчас?
- Ну а чего ждать? Начинайте. Ммм.. скажите мне, что вы думаете о задании? Справитесь ли вы?
- Черт знает что! – он замялся, а потом, чувствуя раздражение и даже злость, выдал, - вижу, сын мой, что вы досконально все продумали.
- Отлично! – человек в сером начал посмеиваться.
- Думаю, сын мой, это Господь сподобил меня исполнить мое предначертание и Он даст мне силу победить еретиков, противящихся его замыслу.
- Просто прекрасно! – человек в сером кивнул,- я вижу, из вас получиться отличный падре... отец Жозеф.


  Парадиз встретил их толпами, плакатами и оцеплением. Отец Жозеф пробирался мимо митингующих, потирая висок, когда возмущенные вопли протестующих раздавались уж слишком близко – голова до сих пор болела. Как хорошо, что развязка близка - эти инспекции в самом деле нужно прекращать. Интересно, куда подевалась Селестина.. Отец Жозеф ощутил беспокойство. Увидев знакомых Ведьм, он устремился за ними в папский дворец.

Спойлер

Никта

[свернуть]

Джонни Ли Миллер

"Нас осталось слишком мало. Необходимо придумать другую стратегию."

С момента начала этого похода погибло или пропало много людей. Каждый по каким-то загадочным обстоятельствам. Возможно это чистая случайность, но Джонни не верил в случайности. Все это время он пытался найти источник угрозы, но судя по всему тщетно. Как только он был уверен что нашел правильного человека с им что-то происходило. Кто-то умело заметал следы и Миллер не мог понять кто.
Но теперь уже нет времени на выяснение и нахождение предателей. Их цель близка и необходимо было действовать.

-Я постараюсь отвлечь внимание инквизиторов, пока вы будете заниматься Папой.

Товарищи по отряду озадачено посмотрели на их компаньона.

-Ну а что? Вы думаете я зря тянул все это время взрывчатку? - Миллер кратко рассказал им свой план и все это время внимательно следил за Джейн. Она вызывала подозрения, не самые опасные, но вызывала. Нужно было быть совсем слепцом, чтобы не заметить, как другие относятся к ней. Девушка потеряла доверие команды.

-Вообще план прост. Думаю у нас все получится. - Джонни пожал всем руки и последней к его удивлению оказалась Розалинда. Что-то в ней было. Что-то, чего он не мог разгадать. При прикосновении с ней Миллер ощутил особую дрожь, как и всегда.

-Желаю вам удачи!

Миллер покинул команду и через 30 минут уже приступил к минированию зданий возле постов инквизиции.

"Это должно отвлечь их и выиграть время для ребят."

Голос против

Луан

[свернуть]

Софи Деверо
Потери. На последнюю встречу с Никасом  и Миклошем в Венеции пришло совсем мало их сторонников. Это добавило пессимизма Элиоту:
- Ненавижу оказываться правым в таких мрачных прогнозах!
При обсуждении плана похищения выражение лица Элиота характеризовалось расхожим выражением «на обед скалу съел»... но Софи знала – спину ей он прикроет, как всегда!
В Папский дворец они проникли втроём. Остальные группы пошли, каждая в соответствии со своим заданием.  Софи напрасно надеялась, что присоединится к выполняющим основное задание. Ей поручили отвлекать внимание и подготовить само похищение, но не принимать в нём участия.
С давним её личным планом это совпадало, но в какое сравнение может идти  похищение предметов искусства с похищением Папы!
Итак, под гриммом служки, Софи два часа провела в непосредственной близости от Папы, которому ненавязчиво предложили солёные орешки, ну очень вкусные... Когда его начала мучить жажда, в хорошенькой чашечке на столике оказался ароматнейший чай из свежих листиков земляники. Сами ягодки лежали рядом в вазочке. Недалеко стояла витрина с вернувшейся в Папский дворец исторической Папской Тиарой, унизанной драгоценными камнями. Естественно, витрина была под сигнализацией. Недалеко от папы уже было приготовлено праздничное облачение и Папский Крест. Но переодеть Урбана девятого не успели: он стремглав сорвался... в отхожее место. Откуда и исчез, но его пропажу не заметили: сработала сигнализация - пропала Тиара! Охрана бросилась ловить вора! Более того: камеры видеонаблюдения как по команде буквально на 40 секунд стали показывать рябь (это сработала спецспособность третьего в их группе - владение электромагнитными полями), а охранники не смогли вспомнить посторонних лиц во вверенном им пространстве (это уже заслуга Софи). Папу осмелились побеспокоить в кабинке туалета только через 10 минут. Кабинка оказалась пустой. Шутка с мочегонным обернулась трагедией. Тиару нашли в лифте, но уже без драгоценных камней, коими она была украшена когда-то! Папу ищут!

голос против

пока против себя: ещё не разобралась, кто есть кто... :( туплю

[свернуть]

Итоги голосования:

Никта - 3 голоса: Вэль, Луан, Плетущий сети
Луан - 2 голоса: Никта, Шерлок
На-На - 1 голос: На-На

Нас покидает Никта.

Прием ночных ходов открыт. Дедлайн - 22.00 воскресенье 09 августа.

Результаты ночи:

Шерлок - убит в 6-ю ночь

Поздравляю с победой мирных жителей в составе доживших до конца Вэль, Луана, Плетущего сети и ЗевсиендоНа-Ны и не дошедших до конца Сэма, didika, Рашана Курина, Илийен и Софии Шавро :)

Сейчас даю вам посмотреть ночные ходы, а лог и финальный пост будет на выходных, сейчас, боюсь, всё не успею.

      (https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fforum.materinstvo.ru%2Fuploads%2Fjournals%2F1404195686%2Fj184918_1404550216.jpg&hash=7c2056a32fe04502ee2c5216d0e889374b03dd16)

      (несгоревшие страницы дневника Селестины Монтерран - то, что было в тетради, доставшейся отцу Жозефу)

      Я помню это, как будто оно было вчера. Я училась в девятом классе, и, помню, совсем недолго оставалось до Рождества - на лицах каждого встречного-поперечного лежала радостная тень праздника, какое-то сказочное сияние, золотистое, будто на них падал отблеск звезды с макушки рождественской елки. Ведь, право же, то была чудесная звезда - та, что ознаменовала собой рождение Спасителя нашего?
      Я была... счастлива, да, счастлива. Мое состояние блаженной невинности подходило к концу, и так как я не властна достичь его больше, мне следует ценить его и хранить его как дорогое, бесценное воспоминание - пусть даже тогда в этом счастье присутствовала явственная горчинка; ведь больше у меня ничего не будет. Я была влюблена... или думала, что влюблена; сейчас, после стольких лет, хоть я и помню с полной отчетливостью события той роковой зимы, мне трудно вспомнить себя тогдашнюю. Самое ужасное во всей этой истории - это то, что ничего не осталось от моих чувств; мой эгоизм преходящих желаний разрушил мою жизнь, и мне полагалось бы предвидеть это - кто, как не Господь и не святая Библия, предупреждает нас об этом?
      Мне было пятнадцать лет, и я никогда не считала себя особенной. За где-то последние полтора года я стала чувствовать людей ближе, чем раньше - веселье, обида, подавленные слезы или ненависть моих одноклассниц, о которых, конечно же, обычные люди не догадываются, ощущалось мной как нечто очевидное, когда я на них смотрела или даже не смотрела - но я приписывала это подростковому осознанию себя как личности, отходу от привычного детского эгоцентризма. В нашей гимназии были раздельные классы - эта школа претендовала на высокий уровень, в ней даже преподавали монахини - и в параллельном классе, девять-один, был один мальчик. Марко, его звали Марко... как и нас, их семью смело с насиженного места в ходе сотрясавших Европу войн. Как-то раз он улыбнулся мне, и с тех пор я не находила себе места. Другие девочки могли выдумать из такого невесть что - "представляешь, Селестина, он втайне в меня влюблен! - а почему? - он всякий раз в столовой так на меня смотрит!" - но мне, в силу моего дара, это было недоступно. Я знала, что эта улыбка ничего не значила. Он улыбнулся мне лишь потому, что у него было хорошее настроение, и ничего у него внутри не екнуло и не оборвалось. Я всегда была тихой, скромной; кроме того, в силу специфики моего дара мне и в голову не пришло бы притвориться, что я плохо себя чувствую и потому Он, случайно оказавшийся рядом, просто обязан нести мой портфель. Так что все, что между нами было - я порой перехватывала его взгляд и, ужасно смущаясь, прятала зардевшееся лицо. А он ничего не замечал - слишком уж он был жизнерадостным и... легким, что ли.
      А потом случилось одно из тех событий, которые, хоть и сами по себе незначительные, вызывают лавину - падают бумажные домики, рушатся, складываясь, рассыпаются ворохом карт. Мы расшумелись на уроке, и сестра Доминика особенно резко меня одернула. Мне стало обидно - другие девочки шалили больше, а попало мне - и я отчетливо помню, как, смотря в ненавистную, сухую и вечно кислую старушечью физиономию, я отразила мою обиду в учительницу - ярким зеркальным бликом, через глаза ослепляющим мозг. Она должна была понять, как мне плохо. Она должна была пожалеть несправедливо обиженную меня и извиниться. И... мгновение застыло, как замирает от сбоя стрелка часов или как запинается плохой рассказчик - сестра Доминика заморгала, как оглушенная. И пробормотала этаким растерянным, ворчливым тоном: "Все это не важно. Девочки, продолжаем занятие". Я пару раз словила на себе ее взгляд, а потом она вела себя как обычно. Сейчас я понимаю, насколько опасной была моя выходка. Окажись на месте сестры Доминики кто-то посообразительнее, она бы донесла на меня в Инквизицию. Окажись на ее месте кто-то более внушаемый - и на меня бы донес кто-то из одноклассниц. Но я тогда поняла только то, что Господь послал мне способ защиты от несправедливости, которая часто падает на головы малых сих, а еще... что это чудесный, сказочный дар, и он не может быть направлен ко злу, поскольку я - не злая. И, поскольку мысли мои вертелись вокруг лишь одного предмета... вы понимаете, что было дальше, да?
      Мне больно писать это. Но мы должны быть с собой честны, и никакая надежда на то, что Он простит - в своем милосердии и любви, я верю, что Он простит - не облегчает наши грехи.
      Подходил канун Рождества, крыши Кракова засыпало снегом, и снег закрыл черную землю - как саваном, но тогда я сказала бы "как белый полог". Окна украшали венки из еловых ветвей, перевитые красными нитями, мы вовсю клеили для елки украшения из цветной бумаги. Когда я встретила в школьном дворе Марко, я не смогла устоять. Сила дара - так, верно, чувствовала себя Ева в Эдемском саду - позвала меня, и я бросила в Марко этим. Чтобы он заметил меня. Чтобы засмотрелся, и сердце его дрогнуло, и я стала для него важнее всего на свете. Наверно, это можно сравнить с тем, как огненная струя поглощает хрупкий замок из снега... как в слепящем свете прожектора блекнет и исчезает разноцветное кружево света, ложащегося на пол собора сквозь витражи. Именно это я сделала с его психикой, бросив в него воздействием, которому человек не умеет сопротивляться. Точнее говоря, сопротивление как раз есть - подспудное, как давление в паровом котле - и оно медленно сводит его с ума. Вызывает кошмары. Потом они заставляли меня проделать такое с испытуемым - видимо, это был осужденный на смертную казнь, но я не верю, что даже чья-то виновность перед законом дает кому-либо право его мучить - и постоянно меряли ему давление, сердечный ритм и кто его знает, что еще. Впрочем, я пишу не об этом... Я заложила Марко в психику бомбу с часовым механизмом, а знала лишь то, что я счастлива, потому что теперь он ходил за мной как приклеенный, носил сумку, угощал пончиками из школьной столовой... и я ничего не замечала в нем необычного, потому как не знала его совсем. Моя "любовь" была лишь мимолетным соприкосновением, даже не с мальчиком - с одной его улыбкой, а остальное в ней - лишь рождественская метель, и солнце, низкое в шпилях собора, и тени до самой площади, и вот-вот начнутся каникулы, и мне только пятнадцать лет. Что я понимала до того, как пропал Михаэль, о том, как любить кого-то? Нет, я ничего не замечала... пока 23-го декабря на перемене с верхнего этажа не донесся крик.
      Первая у меня была мысль - "обнаружили ведьму". Конечно, после памятного воздействия на сестру Доминику я не могла не осознать, что я ведьма; даже подростковое ослепление не могло скрыть от меня очевидного. Вот только это меня не заботило, совсем. Я ведь ничего не поджигала, не мечтала убить Папу, как враги государства, за которыми охотилась Инквизиция. Поэтому я лишь с легким интересом повернула голову в сторону шума - лезть на рожон мне совсем не хотелось. Мало-помалу голоса стали ближе, и я чувствовала нарастающее смятение, панику. Нервы у меня сдали, и, выбежав из класса, я кинулась навстречу одной из девочек, чье лицо было белым как мел.
      - Что случилось??!!!
      - Кто-то... кто-то прыгнул с крыши вниз, - пролепетала та. Совсем близко от нас стояли две монахини, и, верно, поэтому она добавила: - Наверняка он просто упал! Иначе его душа обречена на адские муки. Полез на спор и поскользнулся, ты же знаешь этих мальчишек...
      Почему ноги понесли меня наверх? Я не помню. Школа размещалась в здании довоенной постройки, и я не знаю, для каких целей ее верхний этаж обрамляла галерея. Когда-то она, вероятно, была крытой, но в войну пострадала, и внешнее покрытие разобрали. Обычно там ходил патруль - два мальчика из последнего класса или две девочки, по очереди. Сейчас там стояло, верно, пол-школы. На меня никто не обратил внимания - кто-то вскрикивал, монахини гнали прочь малолеток, в воздухе стоял гул голосов - а я как приросла к перилам, глядя на фигурку, распластанную в снегу.
      Это пальто. Этот портфель - за ручку еще цепляется тоненькая рука, высунутая из слишком длинного рукава на вырост. Ноги согнуты под страшным углом. Крови нет - по крайней мере, отсюда не видно. Он лежал лицом вниз, и порой, чтобы не сметь забывать, я говорю себе, что от такого удара его лицо превратилось в кровавую кашу. Господи, прости меня, но ведь дорога в ад вымощена этакими "я не хотел ничего дурного"? Забавно то, что Инквизицию - хоть они и вытянули из меня все подробности использования моего проклятого дара и постоянно, стоило мне начать колебаться, давили на мое чувство вины - по-настоящему не заботила гибель безвестного мальчишки. Все, что они говорили мне - "на тебе смертный грех, Селестина, и только святая Церковь может его отпустить". Они будто не видели в Марко человека, не замечали эту рано оборванную жизнь... но почему это меня удивляет, если в одаренных они видят одну лишь опасность или же орудие, причем тоже опасное - такое, что и в руки-то страшно взять? Смерть Марко записали несчастным случаем и похоронили его на освященной земле. Я даже Михаэлю не рассказывала об этом, про психические воздействия мне подпольщики объяснили, позже. И я знаю, что они лгут - тяжесть греха никогда не снимется с моего сердца.

      (написано более неровным, торопливым почерком)

      Я надеялась встретиться с Михаэлем, если буду послушной, но из-за нас уже пострадал Энжи, а им выгодно, чтобы я ничего не знала о брате - так меня можно использовать снова и снова, пока я не сломаюсь. Что ж, это были долгие два с половиной года, когда я беспрекословно их слушалась. Хватит.
      Падре, спасибо за все. Вы были очень ко мне добры, и я этого никогда не забуду.

      (конец записи)

      Энжи, Селестина и Дерек Лир

музыка

[свернуть]

      Марибор возник из-за холма скоплением красных крыш внезапно, как сказочное королевство. Полупустой автобус тряхнуло, и Селестина больно прикусила губу - но по сравнению с железным обручем, сдавливавшим ее сердце, это была такая малость.
      Я потеряла Михаэля. Навсегда.
      Но здесь больше не о чем было думать. Могла ли она спасти его? Пожалуй, ответ на этот вопрос знал только Бог.
      Я люблю тебя, но я не могу спасти тебя. Зато я могу...
      Страха не было.
      Она в общем-то представляла, что будет делать. Из-за волнений штаб-квартира Инквизиции в Марбургском замке была полупустой. Часть отрядов отозвали в Парадиз, другие патрулировали улицы, хватая всех подряд в подозрении на терроризм. Проблема была в одном - Селестина еще никогда не использовала свой дар так, как собиралась. Ей было жутко, голова кружилась, как от вина, а кровь стучала в висках - но страха не было.
      Охранник на проходной чуть наклонил голову, когда она сунула в окно черный идентификационный жетон с выбитым распятием и восьмизначным номером. Прямоугольный значок обрамляла белая линия, что значило - ведьма, - и поэтому охранник более внимательно вглядывался в экран базы данных, куда вбил номер и получил доступ к личной карточке Селестины. Коротко кивнул: проходи. Селестина кивнула в ответ так же коротко и перекрестилась.
      Цитадель Инквизиции в Мариборе напоминала растревоженный муравейник. Люди бегали туда-сюда, почти все в черном и все настолько занятые, что внимания на Селестину никто не обращал. Она оставила жетон болтаться на веревке на шее - обычно она прятала его под рубашкой, и так как от чад Христовых, как их постоянно именовали наставники, поведение ожидалось безупречное, то эта вещица должна была надежно быть скрыта от посторонних глаз. Наставники не представляли, конечно, насколько безнадежное дело - сохранить невинность сознания с таким даром, как у нее. То, как ее фигуру облизывал чей-то взгляд, она воспринимала так, как женщина без дара ощущала бы непрошеную руку у себя под юбкой. Порой Селестина думала, что эта плотоядная жадность отвращает ее от соблазнов куда вернее, чем проповеди и нравоучения. Но сейчас инквизиторам, пытающимся справиться с беспорядками в Ватикании, было не до нее - они замечали жетон и не удостаивали девушку даже взглядом. Селестина же распахнула свой внутренний взор как можно шире - она чувствовала людей в комнатах, над потолком и за стенами, чувствовала, сколько их там, тревожно ли им. Она всегда боялась так делать, чтобы ее не заметила какая-нибудь из ищеек Инквизиции, способная чуять ведьм. Ее бы забрали в участок - выяснять, где она украла жетон, - да и после проверки рассказывать, что у нее важная миссия, часто было не с руки. Оказывается, страх прочно поселился в ее жизни. Он пропитывал каждый ее шаг, каждый вздох, и она даже не подозревала, насколько важное он занял место. Она боялась себя, за себя, за брата, боялась боли, Господней кары, страданий, будущего. И все же отбросить страх оказалось так просто. Селестина шла по инквизиторской цитадели, высоко подняв голову, и ей казалось, что она слышит глас Господа - тот твердый и тихий голос, что говорит из самого сердца.
      Казематы охраняли двое, и прежде чем они успели хотя бы моргнуть при виде возникшей наверху лестницы ведьмы-девчонки, Селестина ударила по ним. Психическая атака - опять прожектор, опять пламенная струя. Верьте мне, любите меня, слушайтесь меня. Я ваша надежда и ваше спасение, я - свет, горящий во славу Божью. Вас не заботит то, что сейчас будет там происходить. Вам ничего не нужно.
      Охранники сразу как-то осели, уставились в никуда. Селестина сняла с пояса одного из них ключи и, на миг задумавшись, вновь запихала жетон под рубашку. Потом. Вопросы - потом.

      ***

      Григ, когда я увижу твое хваленое пойло, ты обещал! - Сам Григ, толстый, краснолицый мужчина не спеша перебирал разложенные на столе замысловатые инструменты, чем-то напоминающие набор автомеханика. Света в подвале было немного, мужчина в заляпанном переднике подслеповато щурился. - Донасье, вечно ты торопишься... Ягода, она.. – подобрав наконец нечто вроде длинного металлического стержня с тисками, он подошел к обмякшему телу - спешки не терпит, вот выбродит – славный выйдет напиток... Примерившись, он зажал кисть щуплого,  подвешенного на цепях тела молодого человека странным инструментом, и вывернул ее под неестественным для человеческого тела углом. – Вот вчера, помнишь, суп был? Ох, наваристый, уж то моя душа радовалась как... Надо с той монашкой потолковать, знает дело! – А то! - Донасье, высокий рябой детина со следами тонзуры осклабился...- она славная, ишь только... - Ах, ну ты смотри... Григ резко развернул прут - треск ломающихся костей и вскрик подвешенного раздались одновременно, - дождь собирается, ну да на все воля Божья! Дон, сними там мои портки, а то промокнут насквозь!

      Два часа спустя
      Энжи разлепил разбитые в кровь губы.
      -Я.. ничего... не ска...
      Комната была пуста, спустя вечность... На столе в груде ржавых инструментов лежал лэптоп в разбитым приводом. Святой отец с силой втолкнул в него диск с какой-то певичкой, выкрутил до хрипа динамики, чтобы не слушать его, Энжи, крики... Боль в правой руке чуть было снова не лишила его сознания.... Он уцепился за тонкий, бритвенно-острый край реальности.
      -К-к-курвы!!!!!  - стон, крик вырвался из его груди. – Вы... заплатите за все...
      Загремели ключи, и дверь камеры, где держали Энжи, стала со скрипом открываться. Полоса яркого света упала на лицо студенту, и он заморгал. В проеме обрисовался силуэт девушки, которая при виде Энжи тихо вскрикнула.
      - Я им ничего не сказал!... – горячее дыхание и снова хриплый кашель прервали его. Они... а они сломали мне руку! Злые слезы выступили на его лице... - Я им этого так не оставлю! Бережно он забрал разбитый компьютер. Деньги тоже возьмем. Боль не повлияла на трезвость студенческого рассудка. Хватит на дорогу и еду.
      - Ты... ты можешь идти? - Аура чужой боли жгла ее, как кислота. Не задумываясь, Селестина направила в сознание Энжи импульс, гасящий боль. Видимо, поэтому студент как-то сразу поживел и кинулся собирать со стола вещи. Я все делаю неправильно, так он умрет от внутренних кровоизлияний, так нельзя...
      - Не шевелись лишний раз и слушай! Там охрана, я... - Превратила их мозги в кашу. - Переодену тебя в форму, там сейчас такой переполох, что на тебя дважды не посмотрят. Выберемся через склад и...
      - Эй, ты, что за...
      Девушка обернулась. В дверях стоял толстый мужчина в переднике, нехорошо и опасно щурясь. А она даже не почувствовала его, точнее - не обратила внимания, упустила...
      Ты растерян, ты забыл, что хотел сделать, - приказало сознание Селестины разуму новопришедшего.
И, пока тот сопротивлялся мгновенной дезориентации и стоял выпучив глаза, выхватила из кармана пистолет.
      Выстрел из пистолета с глушителем был почти неслышным. Миг - и меж глаз инквизитора возникла крохотная совсем дырочка, и фигура в дверях повалилась ничком. Как Селестина пронесла пистолет через границу? Так же, как и вошла в здание. Как все легко, когда ты уже не боишься.
      Я ничего больше не чувствую. Те двое едва ли придут в себя, этот человек мертв. Господи, вот мои грехи, посмотри на них. Посмотри на меня.
      Закрыв глаза, Селестина просканировала пространство. Мужчина пришел один, но за стеной, в другой камере, еще кто-то был. Судя по безнадежности, окрашивающей его эмоциональный фон в темное и бесконечно грустное, это тоже был заключенный. Пусть они получат ровно то, что проповедуют нам изо дня в день. Христианское милосердие! Перешагнув через труп в дверях, девушка повозилась с замком соседней камеры и отворила ее.
      Она знала этого человека.
      - Мистер Лир? - окликнула она съежившегося на кровати мужчину. - Выбирайтесь. Бегите. Переоденьтесь в форму охранника, как раз осталась одна на вас...
      Не оборачиваясь, оставив открытой дверь, она кинулась помогать Энжи переодеться. Рубашкой охранника она стерла у него с лица кровь, но так он все равно на инквизитора нисколько не походил. Что ж, она и не ожидала, что обойдется без силы? Пистолет так удобно лежал в глубоком кармане куртки, инквизиторы могут не сразу бить на поражение по безоружной девчонке. А мига ей хватит, чтобы остановить их. Остановить их всех.

      ***

      Она шла по коридорам, с Дереком, поддерживавшим Энжи, позади нее. Она шла, держа руки в карманах огромной мужской куртки и отчаянно вскинув голову. Волосы падали ей в глаза, капюшон болтался за спиной, взгляд перебегал по вжимающимся в стены людям, лицо горело. Впереди, позади, в проходах, в комнатах люди отшатывались и закрывали руками лица - разум Селестины излучал волны паники, которым инквизиторы сопротивляться не могли.
      Им пять минут не удалось пройти после выхода из тюрьмы, прежде чем их заметили. Высокий мужчина вышел прямо на них и, бросив единственный взгляд на криво сидящую форму охраны, тут же потянулся к рации - но Селестина парализовала его волю всепоглощающим ужасом и на всякий случай взяла рацию с собой. Сейчас та плевалась обрывками фраз: "они на втором этаже... левое крыло... кто-нибудь, пошлите клериков, дьявол бы вас побрал!" Кисть Энжи была надежно зафиксирована - в караульной Селестина скинула на пол небольшой телевизор, вещавший что-то невнятное об "угрозе всему христианскому миру", отломала от него боковину и примотала к ней руку студента разорванной на тряпье рубашкой. Мистер Лир практически нес Энжи - судя по его эмоциям, их связывало нечто большее, чем авантюра главы краковского подполья - а из притихшего сознания студента то и дело выплескивались волны боли. Беглецы собирались спуститься в гараж и угнать что-нибудь; другого выхода из инквизиторской цитадели для них уже не было. Селестина вселяла в умы преследователей неудержимый страх, какой владеет ребенком, безо всяких на то предпосылок увидевшим во тьме чудовище. Взгляды, которыми провожали ее... что ж, страх и ненависть этих людей к ведьмам были вполне обоснованы. Пусть.
      Они завернули за угол. Этажом ниже располагался гараж, а двумя лестничными пролетами выше стоял мужчина с приказывающим, властным взглядом... и мозг Селестины обожгло огнем. Белая вспышка, как взрывается световая бомба... зрение поплыло, Селестина задыхалась, она больше не чувствовала свой дар. Машинально девушка выдернула из кармана руку с пистолетом и выстрелила в направлении расплывчатой черной фигуры. Ее учили этому, как-никак. Реагировать быстро, находить выход из любых ситуаций. Как-то ее избили до полусмерти, ожидая, что она управится с инструктором... Мужчина обмяк, и теперь она разглядела, что он все это время стоял, уперев пистолет в спину насмерть перепуганной женщине в наручниках. Сквозь головокружение Селестина поняла, что способности к ней вернулись, а мгновение спустя тишину разорвал женский вопль, и ковровая дорожка на лестнице, по которой уже бежали три инквизитора, полыхнула огнем. Селестина выстрелила им по ногам, а женщина все кричала, прижимая к груди скованные руки, и уже перила дымились и распространяли пластиковую вонь, а с другой стороны приближался еще отряд - ощущения сказали ей, что там несколько человек и что раненый инквизитор медленно приходит в себя. Потянув товарищей за руки, девушка заторопилась по лестнице вниз.

      Дерек механически следовал за Селестиной, поддерживая раненого Энжи. Он мало что соображал, но потихоньку происходивший вокруг хаос вернул его разум к бодрствованию. К сожалению, все, чем он сейчас мог помочь - это по возможности не замедлять Селестину, для чего он практически взвалил на себя Энжи и молча, по возможности быстро, шагал вслед за девушкой. В голову билась только одна мысль: "Надеюсь, мой сын не у них". Этот вывод он успел сделать за то время, пока пробыл в заключении - из разговоров с дознавателями, которые ни разу не обмолвились о Пьере и уходили от вопросов о нем. Будь мальчик у них, они непременно использовали бы этот козырь...

      Сев за руль самого массивного и по виду бронированного джипа, Селестина включила двигатель и воззрилась на ворота. Излучая ужас, как какой-нибудь демон мести, она почти чувствовала себя дланью Господа, призванной карать этих людей... но, владычица страха, ненависти и любви, она не могла велеть им открыть ворота. А это значило, что придется идти на таран.
      Дерек закинул Энжи в машину, а затем, захлопнув вдруг дверь, сказал:
      - Езжайте. У меня тут еще кое-какие дела.
      Не дожидаясь попыток его остановить, Дерек побежал прочь от машины, туда, где, как ему показалось, он увидел знакомое лицо...
      Селестина озадаченно проводила его взглядом, но он сделал свой выбор. В светлом проеме входа обрисовалась пара черных фигур, и по стеклу щелкнула пуля. Кто-то преодолел страх, или опять ведьм вызвали? Девушка инстинктивно пригнулась, но звона стекла не услышала - значит, и впрямь джип бронированный. Перегнувшись через сиденье назад, она пристегнула Энжи и вдавила педаль газа до упора.
      Ее вжало в кресло. Мелькнула пара грузовиков с зарешеченным кузовом, ворота стремительно приближались, еще несколько пуль ударились в корпус - бьют в шины, мимо - и вот ворота надвинулись металлической громадой, так, что каждую заклепку различишь.
      Господи, Боже, Боже...
      Селестина закрыла глаза.
      Джип ударил в ворота всей своей трехтонной массой.
      Джип выдержал. Ворота - нет.
      Потом в новостях показывали разломанную, вывороченную с петлями махину. Показывали, пока кто-то не позвонил в телецентр по межгороду и, захлебываясь визгливым криком, не велел "эту репортерскую мерзость убрать - вы там что, совсем с ума посходили?" Раненую цитадель огородили щитами и перекрыли дорогу; инквизиторов, подвергшихся психическому воздействию "маньячки-ведьмы", поголовно отправили на лечение - но все это было потом, потом.
      Селестина гнала джип по улицам Марибора, еле вписываясь в движение, подрезая на поворотах автобусы и малочисленные легковушки. Сзади яростно завывала погоня, но девушка, с визгом покрышек, швыряя болтающегся на ремне Энжи из стороны в сторону, обогнула квартал и выехала на перекресток в тот самый момент, когда там показались преследователи. Две машины, по двое в каждой. Обостренным до предела даром Селестина ощутила, как они ее заметили... как в них проснулась холодная отчаянная решимость... и сжала их сознания, сдавила, будто рукой. Невыносимо больно. Нет времени на страх, на что-то для психики безопасное, на что-то преходящее, как мираж. Она очень рисковала, конечно - вдруг они успели вызвать тех, кто способен блокироваться от любых воздействий? - но отклик от разумов этих четверых был ожидаемым, и обе машины потеряли управление. Одна врезалась в столб и, вылетев на тротуар, завалилась набок. Вторая снесла заборчик и на полном ходу влетела в подъезд какого-то учреждения - стеклянные двери вдребезги, волна ужаса изнутри, и ощущения сознаний водителя и его пассажира как-то потухли. Не до конца, впрочем. Если им немедленно окажут помощь, они могут выжить - это Селестина отметила машинально. Ей, конечно, не было дела до судьбы этих двоих.
      Она развернула джип и погнала его прочь.
      Дальше, дальше. Поворачивай куда душа пожелает. В Мариборе она никого не знала - куда ей доставить Энжи? Он ранен, ему нужна помощь, а она знала только ту гостиницу, откуда его похитили инквизиторы - глупее ничего не придумать.
      Я высажу его где-нибудь, где его не найдут. И тогда...
      Что - тогда?
      Селестина криво улыбнулась и вытащила из-под рубашки жетон. Что ж. Еще когда она села в автобус в Венеции, она уже знала, что тогда.
      Я убила троих. Может, больше. Кто знает, сколько? Уж кого они из-под земли достанут... будут искать, подняв даже резервные спецотряды... это предательницу из их рядов.
      Улицы, перекрестки, автобусы, крыши, крыши, крыши. Селестина вела джип куда глаза глядят и не замечала, что лицо у нее мокрое от слез.
      Подполью она не нужна. Проще выдать ее и обеспечить хрупкий мир с Инквизицией, чем затевать тотальную войну ради никому не известной девчонки. Кроме того... она ведь только и делала эти два дня, что рвала нити, связывавшие ее с миром. Начала с тетради, подброшенной падре Жозефу, затем Инквизиция... и наконец - вот Энжи круглыми глазами глядит на жетон - ведьмы. Кто захочет иметь дело с предательницей, особенно если она предала и тех, и других?
      Острое, как боль, восприятие. Погони нет. На улицах люди напуганы - новостями, войной, беспорядками, будущим, и что тут делает инквизиторская машина... И все же в душе у них теплятся добрые чувства - надежда, желание сделать мир лучше, любовь.
      Во тьме инквизиторских лабиринтов она порой представляла себе, как засыпает рядом с кем-то надежным и сильным... со стертым, пустым лицом. Что принесло бы ей будущее? Ждать с содроганием, пока у ее детей не проявится дар, ждать, пока инквизиторы не заберут их в подвалы и не научат там убивать? В мире, пропитанном страхом, будущего у нее не было. Селестина вытерла лицо и с удивлением обнаружила, что ладонь в крови. Кровь шла из носа... бьющиеся человеческие сознания пульсировали вокруг, сложные, огромные, живые. Медленно девушка взяла в руку жетон и стиснула его. Когда она раскрыла ладонь, на идентификационном маркере Инквизиции остался кровавый след.
      Живой я им не дамся.
      Проехав еще немного, она вдруг поймала укол удивления. Немолодой плотный мужчина, стоявший в дверях дома с заколоченными окнами, глядел на них так, как... будто что-то почувствовал. Селестина затормозила и... да, резонанс вкупе с облегчением, что это не инквизиторы. Свои.
      - Беги, - сказала она Энжи, открывая заднюю дверь. - Меня ищут. Мне нельзя в подполье, они весь город вверх дном перевернут. - И, напомнив себе, что ему не дано чувствовать ложь, солгала: - Я знаю, что делаю.
      Она не видела, что кровь, тонкой струйкой вытекающая у нее из носа, капает ей на рубашку, что она смертельно бледна, а глаза болезненно блестят. Мир был таким ярким. Казалось, он бьется в такт ее сердцу. Люди вокруг... они хотят жить... и любить... и не бояться. Но это так просто - отказаться от страха.
      Мир вспыхнул. Разлетелся сверкающими осколками... и померк.
      Селестина повалилась на руль. Нога девушки соскользнула с педали тормоза, и машина, сначала неуверенно, потом все набирая скорость, покатилась вперед. Она воткнулась носом в бетонную глыбу, проскользила чуть-чуть и заглохла.

Дерек Лир и другие из семьи Лир.

Дерек свернул в коридор, где исчезла замеченная им знакомая фигура. Дерек был фаталистом, и верил, что от предначертанной судьбы никому не уйти. А еще верил, что каждому в итоге воздастся за дела его по вере его. А потому, даже зная, чем ему грозит встреча с этим человеком, не собирался убегать от этой встречи.
-Эй ты, а ну стоять!
Дерек послушно поднял руки. Позади раздался сначала звук шага - а затем глухой звук падения двух тел. Обернувшись, Дерек увидел выскользнувшего из двери в подсобное помещение молодого парня, затаскивавшего двоих охранников внутрь. Не дожидаясь приглашения, Дерек вошел следом.
-Двоих сразу, и без визуального контакта. Ты совершенствуешься.
-Заткнись... отец.
Дерек в темноте подсобки кивнул головой. Все, как он и полагал.
-Сам догадался или рассказали?
-Узнал. Нашел записи... о твоем эксперименте.
На этот раз Дерек покачал головой, невидимый для собеседника. Он ни капельки не сомневался, что записи подсунули - ту часть, которая была необходима, чтобы сподвигнуть его сына на определенные действия. А это значило только одно - руководство радикалов перешло к плану В. Тем временем, его невидимый собеседник прервал молчание.
-Скажи, ... отец, отчего умерла Джулия?
Дерек ответил спокойным голосом:
-Она "поймала" мои мысли об эксперименте. Узнала, что вы брат и сестра. Что это часть проекта. Не выдержала и покончила с собой.
-Вот как. Значит, это все правда... Значит, мы действительно были лишь экспериментом. Для тебя и я, и она были лишь подопытными в твоем эксперименте! Ты был одним из моих учителей, всегда заботился обо мне, но всегда хвалил лишь как наставник, ни разу ты не похвалил меня как отец!
В конце концов молодой человек сорвался на крик. Дерек ничего не ответил. Что бы он сейчас ни сказал, его сын ничего бы не понял. Его старший сын. Мартин Лир. Его величайшая гордость и величайшая горечь.

Проект "Молот Возмездия" основывался на идее, что, теоретически, возможности Ведьм безграничны. Задачей проекта было создать Сверх-Ведьму, чьих способностей было бы достаточно, чтобы в одиночку бросить вызов Церкви. Все, что было для этого необходимо - применить уже давно открытые человечеством методы селекции и инбридинга - но на этот раз, не к растениям или животным, а к себе самим. Дерек, с его геном наследования способностей, был идеальным объектом для проекта. Благодаря этому гену, все его потомки в первом поколении были Ведьмами, имевшими "ген наследования". Во втором поколении таких было 50%. Но если применить инбридинг - близкородственное скрещивание - то вероятность повышалась до 75%. Именно для этого были нужны Мартин, котоыре не знал, кто его отец, и Джулия. Дереку не составило труда сделать так, чтобы они встретились и стали симпатичны друг другу. В том и состоял план "А". Однако Джулия поймала его мысли не об этом, а о плане "В". Который позволял увеличить вероятность до 100% - искусственное оплодотворение. Соединение генетического материала Дерека с генетическим материалом его собственной дочери позволяло получить Ведьму, дети которой в 100% случаев были бы Ведьмами. Кроме того, предполагалось, что близкородственное скрещивание усилит и способности будущих Ведьм. Согласно планам, через 5-10 поколений ожидалось рождение Ведьмы с колоссальными, невероятными возможностями.

Дерек мог бы рассказать об этом Мартину. О проекте Молот Возмездия. О том, что, кроме Пьера, у него есть еще одна сестра. О том, что Мартин и Пьер все равно останутся объектами эксперимента. О том, что генетический материал Дерека, замороженный и тщательно проверенный, никуда не денется и будет использован в проекте. Но он не успел ничего сказать. Способность Мартина была сродни пси-удару - она вызывала нарушения в работе мозга. Но, в отличие от пси-удара, атака Мартина не могла быть более или менее сильной. Она всегда действовала одинаково - мгновенно перегружала мозг противника огромным количеством импульсов, просто разрывая все нейронные связи. Дерек не успел сказать ничего - спустя сотую долю секнуды после выкрика Мартина его сознание погасло навсегда.

...

Пьер очнулся. Он лежал на кровати, а вокруг было светло. На этот раз не было никакой качки или головной боли, но он все еще чувствовал ужасную слабость.
-Проснулся?
Откуда-то справа раздался девчоночий голос, а затем перед глазами появилось лицо девочки примерно его возраста, с длинной свисающей на плечо косой.
-Привет! Не волнуйся, ты у друзей. Это база Сопротивления. Меня зовут Ирэн. Я буду за тобой приглядывать.

...

Двое мужчин, склонившись к экрану монитора, следили за пробуждением мальчика.
-Вы уверены, что все пойдет как надо?
-Уверен. В конце концов, у нас всегда есть возможность повторить заново. Нам некуда торопиться. В конце концов, на нашей стороне - эволюция.

Кай. Парадиз. Ночь штурма резиденции Папы.

(https://www.wheeloftime.ru/forum/proxy.php?request=http%3A%2F%2Fi062.radikal.ru%2F1406%2F0a%2Fb92963c4c2d3.jpg&hash=79107644f6af62573fc85c1a0ce446ee457ad13f) (http://www.radikal.ru)


Кай устало привалился к стене: это была очень долгая ночь. Рана на левом плече еще кровоточила и отдавалась резкой болью на каждое его телодвижение. Нос явно был сломан, поэтому Кай с силой втянул воздух через стиснутые зубы, которые, к счастью, остались целы. Кожу на лице стянула корка запекшейся крови. Он посмотрел на свои руки: они тоже были перепачканы в крови. "Но не вся она моя", - мрачно подумал воин.
Дважды за эту долгую ночь он лишался своей скорости, падая от резкого торможения, и дважды Дар возвращался к нему вновь. Но дворец Папы – оплот, цитадель власти Ватикании - был взят. Теперь все будет по-другому.
На стене еле заметно стала вырисовываться тень: грядет новый день, который принесет с собой много перемен... и много новых забот. Дворец Папы станет очагом того пожара, что разрастется по всему Парадизу. А потом и по всей стране. Ведьмы вышли из подполья, и никакая сила уже не сможет их загнать обратно...
Пустота внутри Кая стала заполняться новыми стремлениями и надеждами, а небо за окном напротив становилось все светлее. Или ему так казалось? Это была очень долгая ночь.

   Парадиз

  Кардинал Винченцо сонно приподнял веки и одобрительно посмотрел на сидящего напротив мужчину. Они расположились в одной из просторных гостиных папского дворца. Дорогая обивка, античные статуи и полотна известных художников на стенах – Винченцо любил коллекционировать предметы ушедшей эпохи.
- Вы приобрели несколько новых статуй? – отец Жозеф, как всегда обращаясь к кардиналу, опустил слова «ваше преосвященство». В конце концов, ничего необыкновенного в этом не было. Сейчас беседовали не кардинал и священник, не Винченцо и Жозеф, а два разведчика, которые настолько глубоко погрузились в игру , что Винченцо уже сам думал про себя как про кардинала. Очень глубокое погружение, но ничего необычного в этом нет - такова их профессия.
- Вы же знаете, Жозеф, я люблю коллекционировать. Картины, статуи, события, люди – это привносит в нашу жизнь движение, эмоции, заставляет чувствовать себя живым....
- Ну еще бы, - пробормотал тот, кого называли отец Жозеф или Падре. Мужчина достал сигару, закурил. Несколько минут прошли в молчании. – Знаете, Винченцо, вы бы хоть не говорили, что коллекционируете людей. Это совсем не по-христиански.
- Что поделать, что поделать... Люди намного интереснее картин, к тому же, они более непредсказуемы. Вот например вы..
- Что я? – Жозеф внимательно посмотрел на собеседника.
- Когда вас направили служить в церковь, предложили вам эту легенду – стать священником - вы не знали, к чему это приведет, верно?
Кардинал улыбнулся с таким довольным видом, словно сказал нечто забавное.
- Вы смеетесь? – Жозеф говорил очень сухо, - я ничего не выбирал! Мне выдали легенду падре-алкоголика. С этими «инспекциями» можно посадить печень! Я не знаю, как умудрился столько протянуть.
- Ничего не происходит просто так, сын мой, случайности не случайны! – Винченцо был словно оборотень – один миг – и он снова стал кардиналом. – Ваши инспекции – идеальное прикрытие. Даже здесь, в Церкви, вас никто не заподозрил. Отцы-инквизиторы наоборот сожалели, что такой яростный в вере человек, как вы, не может пока побороть грех винопития. Отцы-инквизиторы не раз мне говорили, что ждут, когда вы одолеете пагубное пристрастие – они готовы были предложить вам новое служение, в их рядах.
- Как мне повезло, - пробормотал Жозеф. Мысль о том, что благодаря возлияниям ему удалось не привлекать в себе внимание Инквизиции, страшила и удивляла.
- А теперь у вас будет новое задание, но не оттуда, - Винченцо преобразился – сонной одури как ни бывало, взгляд стал жестким, он очень прямо сел в кресле. Теперь перед Жозефом сидел умный и решительный человек. Ничего общего с изнеженным на вид кардиналом, свершающим длительные поездки по итальянским виноградникам.
- О чем вы? – пробормотал Жозеф, прикидывая, что за грандиозные планы могли возникнуть у Винченцо и сможет ли он, Жозеф, их избежать.
- Вы же знаете, Жозеф, Папа пропал, - Винченцо доверительно склонился к собеседнику, голос его стал проникновенным и вкрадчивым, - Церковь не может быть без Папы, ибо Папа – наша пастырь, который ведет нас.
- Просто отлично! – Жозеф зеркально повторил позу собеседника и произнес столь же проникновенным голосом, - ну а я здесь причем?
- Сын мой, ситуация непростая – общество неспокойно, Ведьмы знаете ли... - Винченцо улыбнулся так широко, что Жозеф подумал, что улыбка кардинала сулит неприятности. – Ведьмы – очень большая проблема. Новый Папа, храни Господь будущего Избранника, должен трезво посмотреть на вещи. Я говорил с другими кардиналами, главами церковных орденов – Господь внушил нам, что мы должны принять Ведьм в лоно Церкви.
Жозеф не удержался и хохотнул. Столько лет яростной борьбы – и такая развязка.
- Принять Ведьм? И в чем причина?
- Видишь ли, Жозеф, Ульрих.. как тебе нравится, чтобы тебя называли?... Дело в том, что теперь мы возглавляем Церковь.
Жозеф уже не смеялся, когда над ладонью Винченцо возник небольшой светящийся шарик.