Цитадель Детей Света. Возрождённая

Быстро герои закончились  :( Сначала в одной битве минус волшебник , Ворон, Молчун. Потом в другой- Лебедь, Нож, Мурген, Дрема, Ревун.
А ведь все это - последствия ошибок. Ошибок Розы и Костоправа. Одна не вошла в храм и не докончила дело с Хромым, умчавшись за серебряным клином. Другой- не казнил предателя , отпустив его на четыре стороны, когда вошел в Деджагор.

но что-то кроме ночи проведенной с Гопожой в 4 книге все везде так же мрачно

девушка которую в 14 лет изнасиловал дядя-педофил из-за чего она закрылась и стала вообще невосприимчивой к подколам, притворяется парнем и вообще не выказывает чувства

Это про Каштана Шэда? Так кажись его звали, ну, хозяина гостиницы?

I appeared as the creepy armored monster Widowmaker. I do not enjoy the role.
My dearly beloved, on the other hand, just loves any excuse to assume the guise of Lifetaker. For a few hours she can wear the ugly armor and pretend that these are still the good old days when she was something much more wicked than this Lifetaker thing is supposed to be now.

Подобной молнии никто из нас еще не видел. Такой долгой. Она вспорола ночь, озарив своим светом нависшие темные беременные чрева облаков. И все же, не смотря на скандал между небом и землей, из этих туч пролилось всего несколько слезинок.
Ильмо, Лейтенанта, и нас с Душечкой с разинутыми ртами метало по квартердеку как горох, не в состоянии и слова вымолвить от постоянного грохота. Душечка, вне себя от ужаса, вцепилась в мою левую руку. А она не трусиха и не боится почти ничего на свете.
Я пытался сказать Лейтенанту, что творится нечто противоестественное. Вдруг саму природу поразило какое-то извращенное колдовство? В противном случае, что еще на свете могло так подействовать на нашего единственного ребенка в Отряде?
Никакое колдовство не способно коснуться или действовать рядом с Душечкой, но она без проблем почувствовала его нарастающий привкус и вонь.
"Словно переговариваются мертвецы", - показала она знаками.
Она снова вздрогнула и сильнее сжала мою руку. В это время Ильмо вскрикнул, а Лейтенанат вскиунл руку, указывая на что-то, что я не мог разглядеть, ослепленный вспышкой. По склонам холмов, на которых раскинулись городские кварталы Трубы, растянулась паутина всполохов. Крошечных, тонких нитей, которые то появлялись, то в мгновение ока исчезали, но были такими яркими, что отпечатывались на внутренней стороне зажмуренных век.
Мне показалось, или они в самом деле расползались в стороны, словно... но в их движении не было ясного рисунка. Их мельтешение выглядело хаотичным, но настойчивым... хоть и длилось не дольше минуты. Потом каждый отрезок сбился в кучу, шевелящуюся словно клубок червей, и все ярко вспыхнуло ослепительным заревом, которое медленно угасало вместе с картинкой, запечатлевшейся на радужке глаз.
Буйство в небе, однако, не прекратилось. Только сейчас тучи сдались и отдали воду. Часть из них осыпалась кусками вниз.
Мы бросились с палубы вниз, в просторную капитанскую каюту, до которой свечение добиралось ослабленным так, что его уже можно было терпеть.
* * *
- Прислушайтесь! - запрокинув голову изумленно произнес Ильмо.
Он имел в виду грохот града, барабанящего по палубе нашей Стервы, а не приглушенный толстыми дубовыми досками раскат грома.
Я хмыкнул, отвлекшись на Душечку. Ее ужас поутих, но обычные уверенность в себе и живость еще не вернулись.
Борта Скрепучей Стервы застонали.
- Мало нам ветра и волн, - буркнул Лейтенант - Эй, Масло!
Один из засевших в каюте солдат звонко отозвался:
-Да, сэр? - бросив карты и сгребая выигрыш под недовольные возгласы других игроков.
- Передай всем. Пусть погасят все огни. И чтобы ни одна лучина не тлела, пока все не закончится.
Несмотря на предназначение плыть по воде, деревянные посудины горят с преогромным  удовольствием.
Но наш предводитель еще не закончил:
- И прихвати этих раздолбаев с собой в качестве добровольцев поискать течь.
Масло был хорошим парнем, но среди его партнеров по игре было несколько виртуозов по части раздолбайства и отлынивания под благовидным предлогом. Но на сей раз Масло и сам нашел, что возразить:
- Как же нам искать течь без света, сэр? Вы приказали все потушить. Сэр.
- Нечего меня тыкать носом в мои собственные приказы. Тащи с собой Одноглазого, Гоблина или Молчуна, который потрезвее, и пусть посветят колдовством.
- Они в увольнительной, - не унимался Ильмо.
- Все трое разом? - наш добрый Лейтенант дал волю своему могучему таланту и запасу ругательств. Не оказалось ни одного смельчака, решившегося бы напомнить ему, что ни один из троицы наших слабеньких колдунов ни в малейшей степени не признавал над собой власть каких-то правил. В особенности Одноглазый с Гоблином. Эти двое скандалили раньше, чем мы научились дышать. - В самом деле? И Молчун тоже?
К слову Молчун чаще других проявлял ответственность, и весьма часто его можно было увидеть в обществе Душечки.
- Так точно, сэр! И он с ними.
Со стороны нашего предводителя раздалась новая порция отборной ругани в адрес раздолбаев.
- Скорее всего, они все еще пьяны, чтобы требовать от них хоть что-то полезного, - сумничал я, потрепав Душечку по лохматой голове.
- Ага. И не сомневаюсь. И какого хрена все это собачье дерьмо должно сыпаться только на меня одного?
Тут какой-то зазевавшийся божок услышал его стенания.
Невидимая для нас, поскольку мы смылись в трюм сидеть в полной темноте, огромная волна преодолела волнолом гавани и устремилась в нашу сторону.
Она попыталась опрокинуть корабль или затащить в водоворот, но удача оказалась на нашей стороне. К тому времени как волна добралась до Скрипучей Стервы, она утратила большую часть своей силы и не смогла с нею совладать, хотя и заставила Стерву протащить по дну якорь. Мы почувствовали, как он скребет по каменистому дну. Стерва встряхнулась, как шелудивый пес.
Многих это напугало до чертиков. Стерва была крепкой посудиной, но она не была заколдована от разгула стихии. Как и любое другое дело человеческих рук.
Борта заскрипели. Волны угрожающе шипели за бортом, а град с удвоенной силой отбивал барабанное соло по опустевшей палубе. И вдруг, как взмах клинка, наступила тишина.
- Срань Господня! Похоже над нами заносят молот и вот-вот треснут, - высказался кто-то.
Секунд пятнадцать ничего не происходило.
- Трепач, сбегай глянь, что там! - приказал Лейтенант.
Трепач заслужил свое прозвище в том числе за то, что больше трепался о том, как умеет играть, чем выигрывать, когда настал момент показать товар лицом. Лейтенант снабдил приказ выразительным до накала взглядом. Трепач и в ясную погоду не посмел бы играть с огнем, и сейчас не стал пробовать.
Тут один из приятелей вскинул руку, вызвавшись добровольцем. Он быстро высунулся на палубу и через пару секунд вернулся с докладом:
- Худшее миновало, сэр. Гром с молниями еще гремят, но дальше к югу, и тучи расходятся. Уже даже можно разглядеть луну.
Когда мы вернулись на палубу, края оставшихся облаков озаряло серебристое сияние.
* * *
Прибыли шлюпки, на которых возвращались первые из уволившихся на берег, и все раззявив рты смотрели на повреждения нанесенные штормом Стерве. Она пережила удар молнии. Две трети  грот мачты как не бывало. Оставшийся обломок торчал с измочаленным словно пучок соломы и обугленным концом, а отломанная верхушка пропала бесследно.
Ремонт шел не шатко, не валко, учитывая, что большая часть братьев Отряда, как и почти вся команда можжевельцев - из тех, кто вообще успел к этому времени вернуться на борт- были с похмелья. Кроме того, часть ремонта требовала сперва пополнить запас материалов, а также такелажа, который был сломан или утрачен.
* * *
Короче, удравшие из Можжевельника в гавань Трубы остатки Черного Отряда застряли, без особой надежды остаться незамеченными. Местные уже прознали, кто мы.
"Сами попробуйте заставить Одноглазого с Гоблином соблюдать осторожность".
Учитывая то, что они успели о нас узнать, сходить на берег нам разрешалось только небольшими группами. Таким образом жители Трубы надеялись минимизировать неприятности.
И вы называете это Черным Отрядом? Жалкая пародия, более достойная прозвища угрюмый взвод - горстка доходяг, поднаторевших в драпании от гнева Госпожи и ее Взятых. Жалкая горстка беженцев, застрявших на борту разбитого корыта, без надежды наняться на службу или починить свою посудину.
И в добавок многие из нас не хотели бы отсвечивать, оставаясь тише воды, ниже травы, чем разрушить десяток построек за один выход. .
Эти два обалдуя, Одноглазый с Гоблином, прибыли с первой шлюпкой в состоянии двух бревен, так что загружать на борт их пришлось малым трюмным краном. Лейтенант с Душечкой с жестокосердием достойным голодной змеи лично удостоили их холодного душа из ведер.
Душечка сморщила носик. Этой парочке давно пора было помыться, и кто-то из двоих обделался. Я чувствовал вонь за несколько метров.
- Эт не-я... - нечленораздельно пробормотал Гоблин: - Эт пир-одный к... Ик! ...клизм.
Ильмо подтащил мелкого говнюка к борту и шлепнул по спине. Пару галлонов божественного нектара улетели прочь. Пассажиры следующей шлюпки едва разминулись с подарком и начали громко возмущаться.
Но в сравнении с Одноглазым Гоблин еще оказался в пристойной форме. Кажется, собрать эту вонючую кучу с палубы не хватило бы никаких лопат.
Подняв Гоблина за шиворот, Ильмо констатировал:
- От этих двоих, Лейтенант, мы ничего не узнаем.
- Что скажещь, Каркун? - поинтересовалось начальство.
- Может проведем лечение протяжкой под килем? Второй вариант, поскольку от них смердит, предлагаю просто выбросить их за борт, - но потом врожденная жалость все же взяла во мне верх. - К сожалению у меня нет лекарств от идиотизма. Если бы такое имелось, я бы разбогател только на этих двух придурках. Запереть их хорошенько, пока не проспятся. Только подстелить под них какую-нибудь рванину, которую не жалко потом выбросить.
- Ты неиссякающий источник сострадания, Каркун.
- Что есть, то есть..
Гоблин продолжал совершенствоваться в пьяном бреде, бормоча о ярко взрывающихся бесах. Лейтенант распорядился убрать дерьмо с глаз долой. Душечка наградила меня уничижительным взглядом. Этот ребенок отказывался видеть в людях плохую сторону, исключительно положительную, предоставляя типам вроде Одноглазого двести тысяч вторых шансов. Однажды она об этом пожалеет.
В ответ я пожал плечами, намекая на отсутствие совести. Девчонка вздрогнула, нухмурилась, потерла глаза одной рукой, нахмурилась сильнее, наклонила голову словно прислушиваясь к шепоту, который слышит лишь она одна.
Наш суперэффективный сержант Ильмо приказал паре прибывших с колдунами оболтусов утащить их, не церемонясь с грузом.
- Пора подыскать нам дело. Одними благими намерениями это корыто не починить, - буркнул Лейтенант
- Когда в следующий раз сойду на берег. поищу бутылку с джинном, - высказался какой-то самозванный отрядный психолог.
- Было бы полезно, - хмыкнул Лейтенант.
Душечка уставилась на меня, так что я испугался, что это обычное "Не будь задницей!", но оказалось, что она готова расплакаться и жаждет утешения.
* * *
Леденец вернулся с новобранцами. Это оказались близнецы: брат с сестрой лет тринадцати или четырнадцати. Они были настолько похожи, что я с трудом различал кто есть кто даже по полу, пока не произвел медосмотр. Оба были смуглыми с темными, почти черными волосами, словно их папаша прибыл откуда-то с юга или востока. Они стояли, неуверенно прижавшись друг к другу.
- Может теперь, столкнувшись нос к носу с нами, им перехочется вступать в Черный Отряд, - буркнул Леденец. - В конце концов. может сдохнуть с голоду в какой-нибудь подворотне не самый плохой вариант.
Сейчас Леденец стал вторым по званию в Отряде, но оставался скромнягой, без помпы рутинно тянул лямку наравне со всеми. Как и у прочих членов Отряда его прошлое было покрыто мраком, но папа с мамой сотворили его общительным, что выгодно выделяло его среди соплеменников. В большинстве случаев он умел решить проблему добрым словом, не прибегая к раскалыванию упрямых голов. "Господин Пустобрех, дадите волю фантазии и отправитесь купаться с камнем на шее", - как-то так.
Вышеназванный Пустобрех косился на детишек как на пару свежеиспеченных бабушкиных пирожков.
В этот момент между детьми, Леденцом и Пустобрехом втиснулась Душечка. Она заглянула последнему в глаза так, что тот покраснел и смутился.
- Есть. сэр! Все осознал, сэр!
Хоть Душечка и была глухо-немой девочкой, но никто в нашей банде еще не подводил ее ожиданий.
- Осмотри их хорошенько и избавь от паразитов. И вообще позаботься о здоровье, - попросил меня Леденец. Потом он повернулся к близнецам: - Это Каркун. Он наш лекарь. Делайте то, что он скажет. Он безобиден.
"Ну, спасибо".
К нам в выгородку каюты, которая служила лазаретом, зашла Душечка.
- Как вас зовут? - поинтересовался я, пока близнецы неохотно с подбадриванием Душечки избавлялись от лохмотьев. Надеюсь, они понимают мою речь. Мы давненько не были в Трубе, так что я успел подзабыть местный диалект.
- Путник, - откликнулся мальчик.
Теперь я удостоверился, кто есть кто. Девочка, кстати, оказалась не такой застенчивой. И, несмотря на юные годы, вполне созревшей, хотя мальчишка из их пары казался смазливее.
С какой бы целью Леденец ни подобрал эту парочку, он мог разворошить гнездо змей. Мало кто из наших братьев славились воздерженностью.
- А твое?
- Его сестра, - ответил за нее пацан.
- Вот, дебил. Я Неудачница. А он - Невезунчик.
- В самом деле? Занятно. - Я записал имена для Душечки, которая уже прочла все по губам. - Мы не встречались? Может где-то в городе? Вы мне кого-то напоминаете.
Парень насторожился, а девочка ответила:
- Очень вряд ли. Мы добрались до Трубы только вчера ночью.
Судя по их виду, они много успели натерпеться. Недоедали и кишели разными насекомыми. А девочка...
- Как это случилось?
Между нижним левым ребром и бедром багровела рана. Из нее сочилась сукровица. Должно быть рана была инфицирована. Если не принять меры, это может оказаться смертельным.
- Споткнулась.
- Что, правда-правда? - я громко скрипнул зубами.
- Честнейшая правда, - заявил Невезунчик. - Это случилось во время бури. Она споткнулась и упала на разбитый горшок.
Брехня. Труба была довольно бедным местечком, так что любой черепок тут же утащили бы за какой-нибудь хозяйственной надобностью.
Я покосился на Душечку, которая блюла мои хорошие манеры. Она кивнула, почувствовав правду в их словах. И все же она не была до конца уверена.
* * *
Сделав дело, я доложился Леденцу:
- Рану я почистил и наложил девять швов. Какое-то время она будет мокнуть. Я сделал все, что мог, кстати, избавился от блох и вшей.
- Ладно. Спасибо, - он казалось засыпал на ходу
- Накормим их, и с ними все будет в порядке. А откуда они взялись? - И еще интереснее, как они связались с Леденцом? Он не склонен подбирать бродячих щенков.
Леденец пожал плечами:
- Просто увидел их, и они мне кое-кого напомнили, но не могу вспомнить точно, кого именно. Но точно кого-то, кто был дорог.
Вот и со мной тоже самое. У этой парочки скрытый талант к эмпатии: он вызывает смутные воспоминания о милых сердцу призраках. Все в Отряде, даже самые суровые мужики, начали присматривать за ними и не давать в обиду. 
Мое прагматичное второе я не видело смысла в том, чтобы они путались под ногами, но они быстро доказали свою пользу. Нам всем. Едва оказавшись на борту, они щмыгнули на камбуз, где начали помогать стряпать. И так уж получилось, что это оказались лучшие повара за несколько десятилетий.
* * *
Из Можжевельника мы прихватили с собой кое-какие трофеи, но они быстро закончились. Денег на ремонт Скрипучей Стервы не было. Ни с кем не советуясь, Лейтенант отправился повидаться кое с кем, кто мог оказаться полезным и подкинуть работу. А может и зафрахтовать Стерву.
Посудину назвали Скрипучей Стервой потому что у нее частенько прорывался мерзкий норов, а также в знак презрения к нашей последней нанимательнице - Госпоже из Чар.
Название придумал я. Лично. Каркун - лекарь и хранитель летописей Черного Отряда. Ребятам понравилось, и оно прижилось.
А вот Госпожа вряд ли воспримет его с юмором.
Лейтенант успел вернуться как раз к подаче обеда, состряпанного близнецами, и не с пустыми руками:
- Нам предложили работу.
- Вот так запросто? - Ага, как два пальца...
Должно быть пузырь с моим цинизмом где-то дал течь.
- Пора стряхнуть пыль с пояса верности, - буркнул Леденец. - Больно все удачно сложилось.
Тут влез Гоблин:
- Откуда дровишки?
- Стоило мне занести ногу над пирсом, объявился один из членов морской гильдии, который отвел меня к одному типу. Тот назвался Старшим секретарем морской гильдии. Этот фактически оттащил за руку в резиденцию главы домов Иствен.
В ответ - тишина и ничего не понимающие взгляды присутствующих. Одноглазый, который все это время дремал, приоткрыл единственный глаз и шмыгнул носом:
- А?
Я пришел на выручку:
- Так здесь называется торговый Совет.
- Без тебя знаю про этот выводок водоплавающих жуликов. Мы в самом деле хотим связаться с подобными типами?
- Некоторые из присутствующих ничем не лучше, - изрек Леденец.
Одноглазый показал ему средний палец.
- И в чем суть? - я решил вернуть всех к повестке дня.
- Получим дохера и больше денег, если поможем справиться с кучкой пиратов.
Стало быть речь про покатозских пиратов, которые обитали на Покатосах - островах, что располагались к юго-западу от Трубы. Аборигены больно осмелели. Во всех портовых забегаловках только и речь, что про их подвиги.
- Дошло до того, что в проливе пропадает каждый четвертый корабль. Гильдия и Совет хотят, чтобы мы сопроводили торговый конвой, - продолжил Лейтенант
Я не заметил в его словах особого энтузиазма. Душечка сделала несколько знаков на языке глухонемых. Она ничего не предлагала, но тоже была не в восторге.
Близнецы принесли напитки. Никто не обратил на них внимания. Они стали одними из нас. Один лишь Одноглазый смерил Неудачницу плотоядным взглядом, заставив Душечку вскочить и загородить девушку собой.
Даже этот безнадежный и эгоистичный кусок антиквариата настолько благоговел к нашему талисману, что ответил ей знаками: - "Обещаю, буду вести себя прилично!" - обещание достойное только ветра, на который оно было пущено.
- Их правда настолько припекло? - уточнил Гоблин. - Они же нас не знают.
- Уже наслышаны. Имперские корабли захаживают во все порты от Можжевельника до Самоцветных городов на той стороне Моря Мук. Слава бежит впереди нас.
И растет. Самоцветные города насильственным путем присоединились к империи Госпожи. И этому поспособствовал Черный Отряд.
- Так вы спрашиваете у нас, беремся за работу или нет? - уточнил я.
- Нет, не так. Сделка уже в силе. Это официальное уведомление быть готовыми к делу.
Охренеть. Мы переглянулись с сидевшим рядом с Душечкой Молчуном. По его лицу я ни черта не понял.
Похоже я оказался единственным несдержанным на язык придурком, готовым выразить собственные мысли вслух:
- Вы заключили договор не посовещавшись с нами? Хорошо бы сумма гонорара была по-настоящему охренительной. Что, если команда корабля будет против?
На самом деле Стервой управляли моряки из Можжевельника, вынужденные из-за политических коллизий и связи с нами оттуда слинять.
В одиночку, без их помощи, со Стервой мы не справимся.
- Хорошее замечание, Каркун, - Лейтенант перешел на тон "беседы с малолетними идиотами". - Я обязательно посоветуюсь с господином Сайлусом. - Тот был кем-то вроде капитана над командой корабля. - Но он все равно примет нашу сторону. Его люди не могут вернуться, и самостоятельно ничего сделать не могут. Даже стать пиратами. Им нужна законная работа, как и нам.
После долгих препирательств мы согласились с неизбежным.
Леденец с Лейтенантом взялись утрясти формальности, а профессиональные крысюки - Гоблин с Одноглазым взялись разнюхать как обстоят дела изнутри брюха удава.
* * *
Оказалось, что яйца что Гильдии, что торгового Совета изрядна подгорали. В отчаянии они были готовы ударить с нами по рукам даже не скрестив пальцы на удачу.
И тем не менее, я бы не стал протягивать навстречу руку, не оглядевшись хорошенько по сторонам.
* * *
Прошла неделя. За это время Совет выделил нам место у пирса. Местные корабельные плотники шуровали на Стерве от рассвета до заката. Наш скользкий начальник заставил нас работать даже, когда местные отправлялись по домам. Он хотел, чтобы Стерва была готова ко всему на свете - к схватке с богами, демонами, морскими чудовищами, к встрече с двуличными друзьями и даже с глупыми морскими налетчиками.
Матросы из Можжевельника эту неделю почти перестали улыбаться, правда и нытья с их стороны не было слышно.
* * *
Мы сидели с Леденцом на квартердеке. Он делал вид, что дежурит по палубе, пытаясь уразуметь в чем состоит суть службы вахтенного офицера. Я смотрел, как подтягиваются корабли нашего первого конвоя. Всего в путь к портам к югу от Трубы собиралось отправиться с дюжину кораблей - больших и  поменьше. Наша задача провести их проливом и вернуться назад.
- В сравнении со Стервой каждая лоханка выглядит толстой, - отметил я вслух.
Он что-то буркнул какую-то скучную чушь про большие грузы и бурные воды, которую, несомненно, придумал только что. Он выглядел увлеченным наблюдением за близнецами, которые угощали корабельного плотника лимонной водой.
- Эй, кстати! Знаю, я уже спрашивал, но теперь, когда у тебя было время подумать, что все-таки заставило тебя подобрать с улицы этих двоих?
Он с трудом переключил свое внимание.
- Знаешь, не знаю. Размышлял, но ничего не пришло в голову. В смысле, да, ребятишки выглядели жалкими, но что с того? Мало что ли на свете беспризорников? Кроме того у нас уже есть Душечка. Но в тот момент показалось, что так будет правильно.
Душечка другое дело. У нее был талант к антимагии. Вокруг нее любое волшебство было бессильно.
- Раз речь зашла о Душечке, она их побаивается.
- Ты гонишь.
Что-то вроде того.
- Немного. И все равно она их побаивается, а почему объяснить не может.
- Может потому, что теперь ее трон единственной принцессы зашатался?
Мелочно, но все возможно. Такое не в характере Душечки, но многие из нас становятся мелочными, если никто не стоит над душой.
* * *
Капитаны трех кораблей из намечавшегося конвоя струсили и передумали плыть, решив посмотреть, что будет. Скрипучая Стерва шла, забирая сильно правее, чтобы перекрыть подход к конвою, если явятся покатозские пираты. Или точнее когда они появятся. Моя циничная половина была уверена, что в Трубе достаточно их шпионов. Им наверняка захотелось бы знать, какие корабли представляют самый лакомый кусок и что такого придумала жертва, чтобы помешать их обогащению.
Думаю, они про нас разузнали. Но не все детали.
Даже наши наниматели не были в курсе всех подробностей. Потому что за ними тянется столетний след. 
Гильдия и Совет решили нами пожертвовать. Так обычно бывает.
На их месте мы поступали так же.
Девять торговых кораблей были забиты под завязку. Торговый Совет Иствена подготовил жирную наживку. Они рассчитывали, что мы уйдем на дно, сражаясь с сотнями пиратов. Банда профессиональных убийц будет уничтожена во время истребления пиратов. Идеальный вариант, и деньги целы.
Мой приятель Ильмо подвел итог словами: "старая песня на новый лад".
* * *
Пиратский флот состоял из множества мелких суденышек. Их было минимум два десятка, на каждом на борту находилось не более двух десятков человек. Сильные залпы нашей корабельной артиллерии, подкрепленные выплеснутым из ведра дерьмом от неизменной троицы Гоблина, Одноглазого и Молчуна -  заставили большую часть повернуть восвояси. От заклинаний у большей части оставшихся лоханок повылетали гвозди и крепеж. Пять лодок прорвались к конвою. Мы погнались за ними..
В этот день многие покатозские женщины стали вдовами, потому что их мужья не смогли вплавь добраться до берега.
Ни одного торгового корабля мы не потеряли. Потери среди торговых моряков были минимальны. И ни один пират не сумел забраться на борт нашей Стервы. Нашим единственным раненым оказалась Неудачница, которой рикошетом стрелы порезало руку.
- На сей раз обойдемся семью швами, - объявил я ей. - Если задержишься с нами чуть подольше, будешь вся в шрамах как лоскутная кукла.
Она вымученно улыбнулась в ответ:
- Вы разве забыли, док, как меня назвали?
- Да? А. Ну да. Согласен. Хотя, это как посмотреть. Возможно, что ты не так уж неудачлива. Могло быть и хуже, а эта царапина весь ущерб..
Она оглядела лазарет Стервы. Ее брата не было поблизости. Примечательный факт. Обычно он не спускал с нее глаз.
- Вы правы, - потом после паузы: - Мы можем навлечь несчастье на вас и на корабль.
- Добрые дела редко остаются безнаказанными, - Я закрепил на ней шейную петлю для подвеса руки. Мелькнуло подобие улыбки. - Я сделаю потуже, тебе какое-то время нельзя двигать рукой. Кстати, где твой брат? Мне нужно объяснить ему, как за тобой ухаживать.
В этот раз промелькнуло беспокойство.
- Не знаю. Этот придурок полез на ванты, чтобы было получше видно бой.
По условному знаку появились наши двое ветеранов Масло с Ведьмаком, тащившие на себе носилки с пропажей, с которых капала морская вода.
- Господин Сайлус резко принял влево, чтобы дать нашим носовым баллистам лучший ракурс обстрела по миновавшей нас пиратской шхуне. Этот идиот сидел на грот марс-рее и соскользнул. Потом ударился о грот-рей и упал за борт. Мы только что его выловили.
- Стало быть не такой уж невезунчик.
- Ни хрена себе. Да еще никому на планете так не везло! - объявил Ведьмак.
- Не правда, - ответил Масло. - Ведь ты стал лучше жрать с тех пор, как господин Тупица взошел на борт.
- И точно. Избаловались мы. Отожми-ка его Каркун и собери в кучу, а то скоро его вахта на камбузе.
Несмотря на боль сестрица Путника захихикала.
* * *
Скрипучая Стерва покинула конвой в створе пролива Вермута, в котором начинался длинный путь к Морю Мук. Было бы разумно с нашей стороны избегать этих вод, кроме того в морях Империи не существовала проблема пиратства. Госпожа не терпела никаких преступлений на подконтрольной территории, кроме собственноручных.
Мы встали на якорь в Кадифе в ожидании обратного конвоя на север.
"Интересно, насколько глупыми должны быть пираты, чтобы повторить нападение?"
Вероятность была ничтожна, но я отлично осознаю, что самым распространенным продуктом акта творения Мира стала Глупость.
* * *
Вечером того же дня после морского сражения Душечка застала меня за приборкой в лазарете. С нею, как обычно, явился Молчун. Оба выглядели отчего-то встревоженными, но непонятно, чем именно.
Душечка просигналила мне: "Молчун во время боя кое-что заметил". Она специально показывала все медленно и четче, чем обычно. Она хотела, чтобы я все понял предельно правильно.
Молчун тоже старался изо всех сил на языке глухонемых: "Прямо после того, как корабль качнулся, поворачиваясь и Невезунчик искупался, я кое-что заметил в небе на северо-западе.
По моей спине пробежал холодок.
- Может это был крупный орлан-рыболов. Но... так далеко в море...
Оставаясь параноиками, мы рискуем меньше.
- Вы сказали Леденцу и Лейтенанту? - оба покачали головами. Душечка чуть покачала одной рукой.
Начальство чаще прислушивается ко мне. Даже самые достойные парни часто воспринимают инвалидов как умственно неполноценных.
- Я доложу.
* * *
В обратный путь в Трубу и к северным портам собралось четырнадцать торговых кораблей. Скрипучая Стерва бросила якорь в порту.
Глупость неизлечима.
Очередные пираты совершили налет. Мы снова оставили много вдов и сирот. На этот раз сестра Путника удержала его в трюме. Не позволила ему снова проверить удачливость. Несмотря на это паренек умудрился подвернуть лодыжку во время резкого поворота Стервы.
Мы вернулись в Трубу чрезвычайно довольные собой. Наши наниматели были довольны нами не меньше. Они доказали это, отсыпав нам несколько ведер денег, и тут же предложили еще один трудный фрахт.
***
И вот я, свободный от вахты, беззаботно наслаждаюсь первоклассным сном. Не нужно вправлять и ампутировать конечности, никого зашивать и греть масло для обеззараживания ран. Никаких забот, только спать.
В мое левое плечо впился раскаленный ледоруб, лезвие отскочило от лопатки. Боль была адской, я начал просыпаться...
И очутился лицом к лицу с самой прекрасной женщиной на свете, с которой когда-либо сталкивала меня судьба. Да, с Ней самой. С Госпожой из Чар.
Издав последний вздох, я утонул. Потерялся, стал жертвой восхищения, рабом древнего приворота... и вместе с тем был сжат в сокрушительных объятьях безграничного ужаса.
Она нас выследила. Меня. Каркуна, летописца, и некогда ее личного пленника.
Я, ее пособник в давнем убийстве, снова привлек ее внимание.
В этих клочках призрачных воспоминаний не было ничего радостного. Позднейшая попытка восстановить подробности была похожа на обзор жаркой игры по переписке двух незнакомцев, разделенных завесой из легкой дымки. Но постоянно оставалось смутное подозрение, что когда-то давно между ними была некая эмоциональная привязанность.
Я никак не мог справиться с этой частью своего эго, которая верила, что некогда мы были любовниками.
Эта напасть длилась недолго, почти мгновение, оставаясь беззвучным и исчезла бесследно, так что на следующее утро я уже не был уверен, что мне это не померещилось во сне. Может ее и не было? Была ли это попытка с ее стороны пойти на контакт? Боль от ледоруба пропала как не бывала. Может я просто эмоционально искушаю сам себя?
Проклятье. Я взрослый мальчик, который скоро превратится в старика. Нет повода впадать в безумие или в одержимость, как бы ни был красив павлиний хвост. И тем не менее, я уже был одержим и вероятно это случится вновь.
Безмолвно исчезая, она послала мне воздушный поцелуй.
* * *
Явившись на завтрак, я обнаружил, что все обсуждают слух о пролетевшем ковре во время нашего последнего боя. Я попытался узнать источник слуха, но не преуспел. Половина парней не помнила, от кого первого они услышали эту новость.
- По видимому, как и большая часть наших сомнительных божеств, данный слух самозародился, - отрапортовал я Лейтенанту. - И все же мы должны отнестись к нему с полной ответственностью. Им точно известно, где мы. - Тут я поведал о ночном видении.
- Уверен, что тебе не приснилось? Не внушил себе ничего такого от вожделения?
- Даже на кошмар не похоже. Она всего лишь должна понять, что мы не сбили ее со следа.
- Мда. Ладно. Когда пойдешь в лазарет, передай Гоблину, Одноглазому и Леденцу, что мне понадобятся их мозги.
Хранитель-летописец был свободен. Так точно! Всегда готов услужить начальству, если оно не желает что-то записывать.
Не упустите замечательный шанс! Одноглазый и Гоблин с Леденцом были на борту, и двое из трех были трезвы как стеклышко. Причем пьяным оказался не один из колдунов.
* * *
После нашего успеха на море, я прикинул, что пираты пересмотрят свои взгляды на прелести земледелия и рыболовства как источник пропитания. Ни одна экономика, живущая за счет естественных ресурсов, даже самая отвязная, не способна выдержать такой удар по рабочей силе и продолжать в том же духе.
Однако... наши достойные наниматели поддались головокружению от успехов, словно наслушавшись песен сирен. Пока собирался новый торговый конвой, кому-то из Совета шарахнула в башку гениальная мысль. А почему бы Черному Отряду на Скрипучей Стерве не захватить Покатосы?
Во время очередной перевязки и осмотра Неудачница внезапно выпалила:
- Не делайте этого!
- А?
- Не преследуйте островитян.
- А? - я настойчив.
- Знаю, вы думаете я еще ребенок, но... все равно не ходите туда. Если отправитесь, все погибните.
- А? - Так вот о чем, блин, речь!? Во-первых, она права. Она еще ребенок. С другой стороны, во-вторых, возможно со склонностью к предсказаниям.
- Пожалуйста, просто не ходите к ним. Не надо, - с этими словами она ушла.
Пару дней Путник с сестрой заделались невидимками. Недовольные стряпней старого Терки солдаты и моряки объявили, что его помои - настоящее оскорбление для всех отрав мира. Как быстро человек привыкает к хорошему.
В отсутствие сладкой парочки обнаружилось и подтвердилось, что Лейтенант в состоянии распознать мухлеж задолго до того, как шулер раскинет карты.
Скрипучая Стерва не отправится к Покатосам. Скрипучая Стерва не станет выполнять никаких заданий, не прописанных в действующем договоре. Передышка в Трубе была временной. Стерва остается здесь до тех пор, пока ее не подготовят к длительному плаванию. И никто не был в курсе, куда мы собираемся.
Если Госпожа затаила на нас нечеловеческую обиду, нам предстоит долгое отступление.
Никогда и нигде прямо не высказывался очевидный факт, что тот, кто собирается манипулировать Отрядом совсем не бессмертен, совсем как те пираты, на которых нас собирались натравить.
Тот, кто повнимательнее, мог уловить невысказанный посыл: "Не дразните медведя. Если собираетесь это сделать, будьте готовы, что медведь доберется до палки и заставит вас сожрать ее с другого конца".
Никто с развитым чувством собственной значимости в этом мире не обрадуется, оказавшись в подобной ситуации, особенно, если он сам ее создал
* * *
Но начались странности. Объявились Путник с сестренкой. А потом на нашего Лейтенанта накатило помешательство. Вдруг, внезапно, убийственное задание ему показалось разумным ходом. И оно стало для него навязчивой идеей, даже в большем масштабе, чем нашим нанемателям.
- Мы должны взять за образец то, как с пиратством поступают на территории Империи в Море Мук, - разглагольствовал Лейтенант. - Около полувека назад там пиратство было настоящим бичом торговли.  У Империи для любой болезни один рецепт лечения: огонь.
Имперские ищейки переписали все приморские деревушки, в которых имелись хотя бы рыбацкие лодки. Потом пришли войска. Морская пехота истребила все до последней крысы, включая тараканов. Потом все сожгли до тла. И не забрали себе в качестве трофеев ни единого медного гроша.
Даже десятки лет спустя галеон доверху груженный девицами, на которых не было ничего из белья, кроме золотых цепочек, мог совершить круиз по морю, обойдясь без нападения, кроме восхищенного свиста.
Я слегка преувеличиваю, но только слегка
Фактически Лейтенант нам устроил представление с доказательством того, что решение проблемы пиратства лежит в исчезновении населения островного населения. И тот, кто справится с этой задачей получит в качестве приза все богатства, которые оказались у покатозских пиратов за последние десятки лет.
Вроде как они подобно дракону сидят на куче сокровищ, вместо того, чтобы потратить немного денег, чтобы не умереть от голода.
***
Ночью накануне отплытия второго конвоя Леденец, Ильмо и Душечка нашли меня на палубе, где я облокотившись на леер миделя с бутылкой в руке при свете почти полной луны в который раз размышлял о своей ночной визитерше. Не имеет значения то, как часто мы ее обижали, похоже, что у нее нет претензий ко мне лично.
- Что стряслось7
- Жопой чую беду, - ответил Леденец девизом ветеранов Отряда.
Ильмо как старшина выживших и фактический голос пришедших выразился без обиняков:
- С нашим Лейтенантом что-то не то.
Душечка показала два пальца, имея в виду, что это случилось уже дважды.
- Да?
- Как так? Мы же решили, что нам не следует соваться к пиратам домой.
Оставаясь в стороне, мне часто была неведома логика начальства, приводившая к каким-то решениям. Но все же и я был шокирован резким поворотом мнения нашего начальника.
Душечка показала: "С этим как-то связаны близнецы Удачи". Молчун был с нею согласен, но с оговорками.
Время совпадало, но для меня выглядело бессмыслицей.
- С какой стати паре беспризорных бродяжек переживать о покатозцах? - мой вопрос был адресован Леденцу, который одарил нас дьяволятами-кулинарами. - И как именно они могут повлиять на Лейтенанта? Лишат яблочного пирога?
"Почему всегда все непонятное валится на мою больную голову?"
Наверное, если ты изображаешь себя самым умным в отряде, рано или поздно какой-нибудь дурачок в это поверит.
- Мне не по рангу вызвать его на разговор. А тебе, как хранителю Летописи, он смог бы рассказать, если ты убедишь его в том, что тебе нужно это зафиксировать.
- Я попытаюсь. Возможно когда мы проводим конвой до пролива.
Луна светила пронзительно ярко. Это означало, что отбрасываемые тени были почти непроницаемо темны. От теней мне всегда неуютно. Так было уже давно. Не знаю почему, но глубоко в душе я верил, что у теней есть глаза.
***
По пути на юг мы заметили всего две пиратские шхуны, которые наблюдали за нами издали и быстро скрылись. Я понадеялся, что прошлое кое-чему их научило, но, оставаясь крайним пессимистом, боялся, что урок все же не пошел впрок. Уверен, мы по уши погрязли в бизнесе по охране собственности Торгового Совета. Мы могли настолько изменить мировоззрение островитян, что они способны перейти от разовых набегов к открытой войне. И в центре конфликта окажемся мы со Стервой.
***
В полдень в ясную погоду я каждый день выгуливал себя до места впередсмотрящего, чтобы посекретничать. Будь то наш собрат или матрос, каждый был обязан следить не только за морем, но и за небом.
Уже не один только я начал подозревать, что за нашими успехами в тайне наблюдает некто невидимый со стороны.
Доклады были один невнятнее другого. Кто-то что-то видел, но издали - то ли птица пролетела, то ли что-то другое.
Именно так все и должно было выглядеть для нас.
В открытую никто это не обсуждал, но многие шептались между собой. Однако ветеранам все было ясно как день. Что-то грядет. И к этому втайне готовились.
***
Мы находились в дне пути до пролива, набрав приличный ход благодаря хорошей погоде и попутным ветрам. Моим единственным пациентом оставалась девушка, которая явилась на осмотр с жалобой, что ее все еще беспокоит рана.
- Ну, выглядит так, как и должно быть. Что скажешь, детка?
- Ну. Знаете... есть кое-что еще. Странно, что никто не разговаривает с нами, кроме как о том, что будет на обед. И, куда бы мы не пошли, повсюду за нами следит Душечка.
- Чего бы это?
- Вот и мне бы хотелось понять.
- Может они думают, что у вас какие-то дурные намерения? Вы с братом вызываете у них тревогу.
Она уставилась на меня с открытым ртом, потом обернулась и увидела, как в лазарет входит Душечка. Рядом с нею не возможно любое колдовство.
- Вы не такие уж ловкие проныры, как о себе возомнили.
Всего два часа назад мы поболтали с нашим предводителем о его настойчивом желании стереть островитян с лица земли. Разговор состоялся в присутствии Душечки, и наш Лейтенант чувствовал себя провинившимся ребенком.
Неудачница вздохнула:
- Так и есть. Прости, папаша. Мне очень жаль. Все ужасно. Просто еще один неудачный день. - Она изобразила гримаску грусти и сожаления, потом оживилась: - Побегу на камбуз. Фасоль с беконом сами себя не приготовят. - Она проскользнула к выходу, обогнув Душечку. Та посмотрела на меня, вскинув бровь и развернулась следом.
***
Залогом наших прошлых морских побед были корабельные метательные орудия, которые мы понатыкали везде, где они не мешали управлять кораблем. Отцом этого чуда техники был Леденец. Он был нашим спецом по осадам крепостей, а также царь и бог метательных машин. И они всегда служили нам подспорьем.
Не вдаваясь в подробности, работа над их усовершенствованием продолжалась постоянно. Рядом с обслугой постоянно копошился один, а то и двое наших колдунов.
Леденец разбирался в этом деле гораздо сильнее нашего Лейтенанта.
Близнецы всюду совали свой нос, но смирились с тем, что не получали ответов кроме как о судовой кают-компании. Возможно и незаслуженно, но они единогласно молчаливо обвинялись в странностях, которые приключились с нашим Лейтенантом.
***
Почти с облегчением, мы попали в шторм. Шквал был не сильным, не очень опасным, ничего не изменившим в наших планах, зато это был перерыв в неделе изнуряющей ясной погоды. Наш идущий на север конвой из девятнадцати торговцев выбрался из волнения перед рассветом неподалеку от южного входа в пролив.
Меня разбудил Ильмо. Перепугавшись, я подпрыгнул до потолка, но моментально забыл, о чем был сон. В руках у Ильмо был аварийный фонарь. Его света хватало только, чтобы было видно его лицо с прижатым к губам пальцем.
Что-то стряслось.
Я не стал задавать вопросов. Он попытался неумело передать послание на языке глухонемых, но плохо с ним справлялся.
- Невезунчик забрался на мачту выше, чем действует аура Душечки. - Он добавил знак, обозначавший Молчуна, подразумевая, что сейчас за ним присматривает наш колдун. потом добавил. - Нужен лекарь.
Я натянул штаны, и выбрался на палубу. Предрассветного сумрака было достаточно, чтобы разглядеть мальчишку, который в ужасе уставился на направленный на него арбалет Ведьмака с весьма точным боем. Ведьмак не особо обременен щепетильностью.

Действительно, может потребоваться хирург.
Ведьмак не промахивается. У мальчишки не было способа увернуться, не отпустив ванты, что означало удар о нижние реи и падение в воду. В этот раз его не стали бы вылавливать. Пусть выплывает сам и идет домой пешком, раз сам нарывается.
Парнишка завопил, но удержался.
Лейтенант обратился к шкиперу:
- Господин Сайлус, не могли бы вы отправить пару марсовых, стянуть его вниз? У нас есть к нему парочка вопросов. Возможно, понадобится дополнтельный присмотр. Молчун? Не желаешь подняться, и проверить, что он затеял?
Молчун покачал головой.
- Молчун не любит высоту, - пояснил я.
- Да, верно, - Лейтенант повернулся к Гоблину, но опоздал. Одноглазый уже карабкался по вантам словно ему было лет двенадцать, а не больше, чем этому морю.
Поразительно! Сколько себя помню этот мелкий говнюк при  каждом случае скулит и ноет о том, как сильно он ненавидит корабли, и на борту Стервы не исключение.
Но из-за возможности посоревноваться с Гоблином, он первым добрался до пацана. Одним мановением указательного пальца ему удалось сбить мальчишку. Вжик-вжух! Колдун спустился вниз с каким-то алым лоскутом обмотанным вокруг левого запястье. Спрыгнув на палубу, он развернул тряпицу, которая оказалась почти двухметровым вымпелом, и протянул его Душечке.
- Думаю, эта штука должна была развернуться позднее, отметив среди кораблей нашу Стерву. - Он прищурился - то еще зрелище для уродливой, старой и обветренной рожи - и огляделся по сторонам:
- А где девчонка?
Это вызвало общий переполох, потому что каждый уверял, что она только что была рядом.
- Она спряталась в тень, - сказал Масло, указав темный угол сбоку от надстройки за грот-мачтой, где хранились швартовы, запасные лини и запасные инструменты для палубы. Этот угол не был самым темным, как другие, зато был самым укромным местом, потому что там ее не оказалось.
Представление закончилось. Одноглазый взялся за старое. Разразилась драма - он собрался скончаться от морской болезни еще до обеда.
Матросы притащили Невезунчика. Он был почти без сознания и бормотал на непонятном языке, который я не распознал, пока не призадумался. Это был тиллекурре - древний язык, родной для наших первейших врагов, в особенности той самой из Башни в Чарах. Но то, что я угадал язык ничего не значило. Я мог с грехом пополам на нем читать, но не понимал и трех слов произнесенных вслух.

Парнишку оттащили в лазарет.
Пока я был занят делом, наверху царила суета. Часть экипажа Стервы была занята поисками его сестры, а другая, во главе с нашим Лейтенантом и господином Сайлусом готовились к гредущему серьезному дерьмопаду.
***
Благодаря обезболивающему средству паренек был почти в полной отключке, пока я извлекал из него арбалетный болт Ведьмака. Потом заявился матрос, доложивший, что осмотрели весь корабль, но девушки не нашли.
Кто-то удивлен? Только не я. Только я собрался спросить про Душечку, как она явилась сама, словно прочитав мои мысли.
- Можешь побыть с ним, пока и он куда-нибудь не запропастился?
Она, вздохнув, кивнула, показав:
- Та, другая исчезла, находясь всего в метре от меня.
Я сделал мысленную зарубку. Вдруг она теряет свою способность? Не стану спрашивать, она и так страдает самокопанием.
- Безопасно оставлять его наедине с ней? - побеспокоился матрос
- Он ранен, а эта девушка крепче, чем кажется с виду. С нею надо быть начеку.
Душечка была в состоянии справиться с парнем ее возраста. Она несколько лет странствовала бок о бок с хладнокровным убийцей. Он хорошо ее обучил.
***
Стоило мне сунуться на палубу, как рядом материализовался Ильмо:
- Погода, похоже, портится.
Небо было затянуто тучами от вчерашнего шторма, но Ильмо не то имел в виду.
Я чуть оттянул веки и сильно прищурился, и лишь тогда заметил три крохотных точки в небе, танцующие брачный танец трупных мух на сложном фоне. Будучи виртуозом выражать очевидное, я изрек: - Это не к добру.
Таково же было и общее настроение, но каждый был готов предпринять что-нибудь в случае, если неприятности разразятся. Шкипер начал отводить Стерву от остального конвоя, чтобы торговцы оказались подальше от нас и меньше пострадали.

Леденец с нашими колдунами продолжали колдовать над избранными машинами.
***
У левого борта меня нашел Лейтенант. С этой стороны к нам неспешно двигалось полсотни шхун.
- Кажется, мы не до конца выбили из них воинственный дух. Какой, с их точки зрения, в этом смысл? Им должно быть понятно, что добром это не кончится.
- У них нет выбора, либо этот вариант меньшее из зол, - я указал на пляшущие точки. - А может им никогда не давали выбрать.
- Вот оно что, - он оглядел наш корабль. Леденец с колдунами возились с баллистой. - Мне почти жаль бедолаг. Но только почти.
Мда. Этот день не останется праздничным в памяти Покатоса.
- Поглядывай в небо, начальник. Поглядывай в небо.
В ответ он хмыкнул:
- Поучи свою бабушку...
***
Пираты с неохотой шли в атаку. Гоблин с Одноглазым занимались любимым делом. Крушили и ломали лодки. Вопили тонущие. Одноглазый сидел в вороньем гнезде на грот-мачте, наплевав на мнение вселенной к собственной судьбе. Наш Одноглазый - которого приходится накачивать до бессознательного состояния, чтобы затащить на борт идущего в открытое море корабля.
- Этот идиот что-то слишком осмелел, - пробурчал я сам себе. - Так и жди, что его задница плюхнется на палубу. - Должно быть его храбрость была предварительно искусственно расширена удвоенной дозой чего-нибудь крепкого.
Одна из мух оторвалась от других. Она начала сближаться, должно быть стараясь прорваться под прикрытием атаки пиратов.
"О, недостойный я маловер!"
Одноглазый все-таки напросился.
На высоте трехсот метров проявился летающий ковер небольшого размера, выделенный для наименее ценного из Взятых. Он завис над морем. Седок рассматривал Стерву, затем он накренился и пошел в пике.
Лейтенант закричал:
- Пора! Целься!
Восемь баллист задрали головы под невероятным углом. Одноглазый сделал что-то в вороньем гнезде. Одновременно Гоблин с Молчуном засуетились на палубе. Все восемь орудий разрядились.
От ковра отделился какой-то черный и круглый предмет.
Только три стрелы промахнулись мимо цели. Наведением занимались наши колдуны. Одна попала и разбила черную штуковину, которая взорвалась маслянистым огненным шаром, устремившимся к нашей Стерве. Гоблин с Одноглазым заверещали. Лейтенант выдал многоэтажный шедевр.
Большая часть огня тем не менее досталась Взятому и ковру, который приближался, хотя, получив несколько ранений ему стало труднее управлять.
Он приземлился в десятке метров от меня. Я бросился навстречу, чтобы помочь затушить пламя. В седоке торчала пара стрел - одна пронзила живот, вторая левое бедро. Остальные пролетели насквозь, упав где-то среди пиратских шхун. Большинство уцелевших бросились в бегство, но самые смелые по дороге вылавливали из моря утопающих соратников.
Лейтенант передал по цепи приказ: не стрелять в шхуны, которые повернулись к нам кормой.
Лицо Взятого было искажено от боли.
Матросы баграми и швабрами спихнули его за борт. Взятый плюхнулся в воду, потом всплыл, все еще местами тлея. Мы с Ильмо смотрели как его тело удаляется от нас.
- Это который из них? - спросил Ильмо. Будучи любимчиком Госпожи, я, видимо, должен был быть экспертом во всем, что ее касалось.
- Подловил меня. Никогда не слышал об одноруком Взятом. Вероятно, кто-то из новеньких. Потеряв кого-то она быстро находит замену. - Не так давно мы прикончили Хромого.
Ильмо буркнул.
- Ну, поднимаемые вверх самострелы последний писк нашей мысли. И в небе болтаются еще двое, - вот только они там более не болтались, а улетали восвояси.
Главного местного предсказателя, совмещающего должность летописца и хранителя летописи Отряда, посетило предвидение и он изрек:
- Мы их еще увидим.
- Ильмо, Масло! Выловите мне несколько этих водоплавающих. Пару-тройку тех, что в состоянии изъясняться, - приказал Лейтенант.
Бормоча нелестные отзывы о родственниках и истории происхождения Лейтенанта, Ильмо с Масло отправились ловить матросов из экипажа, чтобы спустить шлюпку.
***
История, поведанная нам пиратами, поучительна и печальна. В тот же день, когда Леденец проявлял чудеса неподражаемого милосердия к парочке близнецов-беспризорников, на островах объявились трое Взятых, которые утвердили там свои порядки. Теперь там всем заправляли они. Они пообещали уничтожить всех жителей, если они не сделают со Скрипящей Стервой и всеми, кто с ней прибыл, что-нибудь ужасное.
Кто-то наточил на нас здоровенный зуб. И этот кто-то действовал не в стиле Госпожи. Та в своей мести была весьма деловита и часто игрива.
Остальные наши пленники из других деревень подтвердили этот рассказ. В знак щедрости за сотрудничество Лейтенант посадил их в лодку и отпустил домой для воссоединения с родней.
***
Мы собрали совещание в капитанской каюте.
- Мы выложили лучший из наших припасенных в рукаве козырей, - объявил Лейтенант. - Теперь те двое предупреждены и не приблизятся.
-Мне показалось, что та пара ждала в сторонке, пока первый не проведет разведку, - сказал Леденец. - Можно поставить задницу на кон, что они станут поосторожнее.
Без сомнения, ставки можно удвоить. Заваленный нами Взятый стал уже вторым с начала нашего отступления. Всего пару месяцев назад мы нанесли удар милосердия нашему старому врагу Хромому. 
Госпожа будет недовольна. Плохо для бизнеса, когда тебе бросают вызов и мешают. Другие парни могут уловить намек.
Даже самому наивному из моих собратьев было  ясно как день - наш недавний успех просто капает нам более глубокую могилу.
Беседа приобрела довольно оживленный характер. Кое-кто предлагал на всех парусах драпануть на Стерве куда подальше на юг. Другие напомнили, что в Трубе у нас осталось кое-какое имущество, включая вьючных животных, и оно было довольно ценным и было жалко его бросать, помимо воза денег, который нам задолжали за удачно проведенный конвой.
В конце концов, бабло победило неизбежное зло. Нужно забрать должок, но что дальше?
И снова поступило предложение распустить паруса. Встал вопрос куда? Хрен с ними с мулами, просто загрузим на борт телеги, как мы сделали по пути в Трубу.
Вот только...
- Но тогда-то мы знали, куда собираемся! - возразил Гоблин.
Группа парней во главе с Одноглазым, ярых ненавистников кораблей и концепции мореплавания - думаю, боялся морской болезни главная причина, по которой Одноглазый отказывался мыться - настаивала на том, чтобы идти на восток по суше. В глубине побережья находилась обширная дикая местность, за которой была западная граница стран, известных исключительно по слухам и легендам. Отряду было бы несложно там затеряться. Госпожа забудет о нас. Ей придется тушить другие пожары.
Похоже кто-то надеется на чудо, балансируя одной ногой на табуретке с петлей на  шее.
Спор продолжился. Решение так и не было принято. Масло сообщил, что некоторые члены команды опасаются, что мы их оставим Взятым. Тогда Леденец предложил:
- Если они боятся, что мы сбежим, передай им пусть продадут посудину и присоединяются к нам.
Верно. Отличная сделка с быстрой выгодой, вот только продать корабль можно было от силы троим. Те хоть отдаленно напоминают людей. У них дома ждут родные, к которым они хотели вернуться. Остальные же ради того же самого скорее продадут нас
***
Еще одна конференция собралась на обратном пути в Трубу, которая для Стервы вылилась легкой прогулкой. Молчун, про которого часто забывали, если специально его не искали, сообщил, что среди команды шепчутся как связаться с нашими врагами. Возможно, они сумеют договориться.
"Надежда правит миром"
Договориться может и сумеют, но соглашение не будет стоить и пара изо рта, потраченного на переговоры. Оно будет в силе ровно столько, пока действует негласный договор Отряда с Госпожой
- Кстати, может нам допросить нашего малыша-Путника? - вспомнил Лейтенант. - Мы до сих пор с него не спросили.
И, поскольку, его сестры пропал и след, Масло с Ведьмаком отправились за ним.
Масло вернулся быстро с докладом.
- Он пропал. Душечка спит. Ведьмак пытается ее добудиться.
Вот дерьмо. Дерьмо, дерьмо и дерьмо в квадрате.
Снова все кинулись обшаривать корабль. И на этот раз нашли целую гору нихрена. Ни следа, ни намека.
- Это ты его подлатал.
Ага. Давайте сделаем меня крайним за то, что паренек оказался достаточно живучим, чтобы смыться.
- Стоп! - я повернулся к Лейтенанту. -  Нужно остановить корабль. Пока мы здесь. Немедленно.
- Поясни.
- Я как раз перевариваю кое-какие мысли в голове, - я услышал от кого-то эту фразу и сейчас использовал эту оказию. - Эти мальцы пометили корабль, чтобы Взятые всегда могли отыскать нас, куда бы мы не смылись, так? Нам нужно все проверить перед тем, как что-то предпринять. И истерзанная врожденной паранойей часть меня подсказывает, что торговый Совет, а также Морская гильдия в нас более не нуждаются. Поэтому ради собственной шкуры продадут нас с потрохами за любые деньги.
Спустя семь секунд Лейтенант отдал команду:
- Гоблин, Молчун, Одноглазый - за работу!
Отряд столько раз предавали, что не было иных мнений, что нас снова ждет впереди.
***
Подталкиваемая буксирными шлюпками Скрипучая Стерва встала у своего причала. Гребцы на веслах выглядели так, словно их тащат на виселицу. Если бы они подняли головы, то заметили бы ощетинившиеся стрелами баллисты и холодные взгляды лучников, полностью одетых для заварушки. Вся братия Отряда и даже команда корабля вооруженные до зубов поглядывали в сторону причала, притворяясь почетным караулом, а не теми, кто готов пролить кровь недругов.
Мы сочли, если они задумали против нас какое-нибудь коварство, этот момент самым подходящим для наших работодателей стукнуть нас молотком, поскольку на их взгляд, мы должны быть наиболее уязвимы.
Правда Одноглазый будучи самым изворотливым ужом среди других, высказался в том смысле, что лучший вариант отловить нас по одиночке, когда разойдемся по портовым кабакам. Я ему возразил, что это сработает только до момента, пока мы не сообразим, что кто-то из наших пропал.
***
Как говорится, глупость не излечима. Как и самонадеянность.
Едва удвоили швартовы, только-только спустили сходни, и не успели еще их закрепить, как на борт явились непрошеные гости из торгового совета в количестве шести человек старших чинов в сопровождении десятка наемников. С порога они заявили нашим Лейтенанту и Леденцу:
- Добрый день, господа. Вы должны сложить оружие и...
На этом переговоры закончились, прерванные Лейтенантом:
- За борт их, ребята! - и прежде, чем местные сообразили, что происходит, их схватили, перенесли на другой борт Стервы и метнули в гавань. Те, кто попытался оказать сопротивление тоже оказались за бортом, только с десятком дырок в теле, которые помешали всплыть на поверхность.
Тем временем матросы выстроились вдоль борта с баграми и отталкивали всякого желающего вернуться наверх.
Спустя пару минут, дождавшись понимания со стороны встречающей стороны его послания, Лейтенант позволил местным воякам выбраться и отправил домой сушиться. До них дошло. Думаю, мы их больше не увидим.
Их начальство проплавало подольше, хотя наши парни перестали их сталкивать в воду. Когда первый пошел ко дну, Лейтенант решил, что даже последний тупица должен был понять его послание. Мы подняли на борт троих, и оставили обтекать на палубе. Матросы, которым потом пришлось бы вытирать за ними палубу, стали хором предлагать вернуть их туда, откуда достали.
Всегда помня об обязанностях хозяина, Лейтенант позволил чиновникам немного привести себя в порядок, и только потом спросил:
- Вам все понятно?
Самая старая и пухлая калоша из всех нехотя кивнула.
- Отлично. Гм. Да. Вот и отлично. А на что, дьявол вас побери, вы рассчитывали? Вы же знали, кто мы такие, когда нас нанимали. Вот дьявол. Не важно. Не имеет значения, какие бездны глупости вами припасены, основную мысль вы уловили.
Он выждал, пока все трое не кивнут в ответ.
- Прекрасно. Так вот, перейдем к обсуждению наших отступных. - Он говорил долго, очень долго, углубляясь в детали, поскольку хотел, чтобы большая часть была отдана натурой, и ничего из списка наших требований не было забыто.
Мы болтали о вариантах долго, обсуждали и спорили, но это все, чего мы добились. В результате решение принял он сам.
Черный Отряд не станет испытывать судьбу в море, а вместо этого направляется в глубь континента.
Со временем он бы объяснил свой выбор тем, что близнецы могли пометить корабль таким образом, который мы не отыскали, но по которому Взятые смогут разыскать нас где угодно.
Думаю, он был в праве так поступить.
***
Местный криминал резко пошел на убыль. Очевидно, те, кто рисковал залезть к нам в карман, были обречены потерять пальцы. Так что прежде чем снова отправиться в поход, мы смогли насладиться несколькими спокойными ночами в городе.
***
Штормило. Мы с Ильмо надрались в стельку, и шатались по переулкам в поисках борделя, который так нахваливали матросы со Стервы. Мы были те еще навигаторы, а я как раз забыл в других штанах секстант.
- Надо перевести дух, - предложил я, опираясь на край ближайшего фонтана. - Нужно найти другой способ зарабатывать на жизнь.
Ильмо пристроился рядом.
- Постоянно слышу это, брат. Кстати, подними очи и окинь взглядом даль. - Этот гребанный поэт ткнул пальцем.
Я поднял и окинул.
Сладкая парочка - Невезунчик с Неудачницей бок о бок торчали, подпирая здание напротив, и пялились на нас. Рука парнишки до сих пор была перебинтована. Не будь я собой, не попытался бы подняться на ноги, чтобы наброситься на предателей, но Ильмо усадил меня.
Девчонка с улыбкой отправила мне воздушный поцелуй, потом оба они отступили в тень поглубже и исчезли навсегда.

Итак, мы продирались через чертов первобытный непролазный лес. Каждому растреклятому дубу, который здесь рос, не считая прочих монстрообразных буков, ясеней, тиса и другой растительности, наводнившей эти места с древних времен, должно было лет по шестьсот. А остальное пространство между ними было заполнено кустарником без ягод, зато непременно с шипами.
Солдаты Отряда матерились. Лучше сдаться, чем продолжать так страдать. Смерть под пыткой и то слаще.
Я горжусь своей стойкостью и способностью переносить лишения, но и я был близок к тому, чтобы сдаться.
Командование было разочарованно не меньше, но это был наш собственный выбор. Ничего с этим не поделать, только смириться.
- И в горе, и в радости, — так об этом выразился Ильмо. - Приходится терпеть это дерьмо, зато и о Взятых мы не слышали уже девять дней.
- Наверное, ждут, что мы поджаримся в собственном соку. Сидят где-нибудь, и под выпивку режутся в карты.
Кстати, да. Я забыл упомянуть жару. Много жары. И влажность. Каждое утро лес наполнялся туманом. И каждый день после полудня дождь.
Отдельно стоит упомянуть жуков. Миллионы. Но худшими были слепни. Жалят сильнее, чем оса.
Еще тут воняет гниющей листвой, живут паразиты. И грибок.
* * *
Мы выдержали все испытания со стороны врага, делали все возможное, чтобы от них избавиться. Однако теперь казалось, что мать-природа нас доканает без особых усилий. Какая жестокая ирония. Четыреста лет истории закончились в лесу, который ничего не делал, только мешал идти.
Ворчун, ворчун!
Да, я постоянно ворчу.
Сейчас здесь все постоянно ворчат. Даже Душечка ворчит, а ведь она немая
Раздался поросячий визг.
Ну, наконец-то хорошая новость! Хорошая!
Разведчики добыли кабана.
Их здесь водится преизрядно. И каждая добытая хрюшка означала, что нам не придется жертвовать вьючными животными из нашего оскудевшего каравана.
Продираясь через кусты передо мной выскочил Трепач с криком:
- Мы нашли дорогу!
- Ого! Рассказывай! - наш Лейтенант был поражен.
Весь наш поредевший командный состав, включая Одноглазого, Гоблина, Молчуна, Душечку и меня, окружил тощего парня. Его прозвали Трепачом за то, что он всегда все преувеличивал.
Он доложил:
- Ильмо просил передать, что осталось меньше ста метров. Там находится просека четыре метра шириной, без крупных деревьев, только немного расчистить кусты. Он пошел разведать, что там впереди.
* * *
Ильмо был прав. Он нашел призрачную дорогу, которой не пользовались целую вечность, но ее вымостили так хорошо, что она до сих пор не заросла - только сорняками и кустами.
- Мать всех дорог, — высказал свое мнение Одноглазый.
- Должно быть, ее строили серьезные инженеры, - заявил Гоблин
- Ребят, не нервируйте меня.
- Да? И с какой стати? — спросил Одноглазый.
- Хотя бы по поводу того, что мы не знаем, куда направляемся. Вдруг, они не только дороги научились мостить, но и еще кое-что умели?
Гоблин в красках высказался по поводу моего непревзойденного таланта в каждую бочку меда добавлять здоровенную ложку дегтя.
- Между прочим, это естественное следствие того, что я столько лет провел в вашей теплой компании.
- Столько счастья и одному тебе?
* * *
До наступления темноты из чащи на просеку удалось выбраться только трети Отряда, и начать более легкий путь. На небо за нависшими ветвями взгромоздилась огромная оранжевая, потом желтая люстра, которая затем приобрела кремовый оттенок. Не могу вспомнить, когда еще видел столь драматичный восход луны.
Для нас практической ценности от данного представления не было никакой. Оставалось только наслаждаться зрелищем.
Засыпал я в предчувствии тревожных снов. Вся жизнь на службе подсказывала, раз день прошел хорошо, жди кошмаров ночью. На этот раз обошлось. И даже по нужде пришлось вставать только один раз, что можно считать божьим благословением. И даже в этот момент гром среди ясного неба не ударил.
Три удачи подряд.
* * *
Ильмо, Масло и Ведьмак шли впереди тремя группами во главе прокладывающих нам путь передовых дозоров. Наконец-то мы полностью выбрались из глухой чащи к северу от Моря Мук, по крайней мере - на какое-то время, что не могло не радовать, но тут передовой отряд поступил сигнал остановиться.
Возможны неприятности.
Необходимо было принять решение.
Нашему Лейтенанту, чьей задачей было принимать тяжелые решения (в смысле непростые, а не плохие), пришлось направиться в голову колонны, дабы осмотреться.
С десяток ветеранов поплелись туда же за компанию.
Состояние дороги улучшалось. Внезапно, мы вышли из леса на открытое пространство.
"Охренеть!" - наше единодушное мнение. И еще одно "Охренеть!", едва мы увидели, то, что поджидало впереди.
Лес заканчивался на узком пространстве на краю обрыва высотой метров двадцать. Потом дорога сворачивала вправо и, воспользовавшись естественным уклоном плавно спускалась к берегу самой широкой реки на моей памяти. Русло было шириной примерно в милю. Из-за частых дождей вода в реке была высокой и мутной, но без сильного течения.
В том месте берег, к которому спускалась дорога, расширялся, и там она упиралась в мост, находившийся в полу-аварийном состоянии, но все еще как-то стоял. Лейтенант уже орал нашим братьям-инженерам Клету, Лофту и Лонгину, чтобы они пошевелили своими толстыми жопами и проверили, можно ли перебраться по этой развалюхе.
Леденец отметил:
- Отсюда дальний пролет выглядит получше.
Можно выдохнуть? Может быть.
На самом деле мостов было два. Тот, что находился прямо перед нами, простирался примерно на сто двадцать метров над мутными водами, дотягиваясь концом до крупного острова, занимавшего половину реки. Остров был густо покрыт деревьями и кустарником, и что на нем находится, было не ясно.
Позади нас из леса подтягивались солдаты и раздавались их пораженные увиденным возгласы.
Инженеры направились на проверку моста.
- Там есть люди. - Глазастый Гоблин указал на едва различимое перышко дыма, поднимающееся над тем концом острова, что был выше по течению. Мои глаза были уже не те, что раньше, но мне показалось, что я разглядел какую-то хижину.
Остров имел форму наконечника, устремленного острием к течению. Он был примерно в милю длиной и почти наверняка был искусственно насыпан, что подтвердилось, когда наши несравненные инженеры позволили нам перейти на остров.
Осмотр моста занял много времени, так что начальство занервничало. Мы слишком долго торчали на одном месте. Половину отряда было легко заметить с воздуха. Остальным не терпелось выйти из леса, чтобы поглазеть.
Наконец, вернулся Лонгин с докладом.
- Быки выглядят крепкими, но настил ветхий. Возможно мы смогли бы осторожно перебраться, но ни животные, ни повозки не пройдут. Клит с Лофтом отправились проверить, что придется делать на острове и с другим пролетом.
"Мать-перемать!" - от нашего Лейтенанта.
"Мать-твою-так-перемать!" - понеслось по команде от Леденца, его первого зама.
"Твою ж мать!" - вздохнули все, кто находился в пределах слышимости, кроме Молчуна и Душечки.
Всем только чудес подавай на блюдце. Мы – так вас растак, Черный Отряд! Нам чудеса не даются легко. Лучшее, что возможно на свете — чудо наполовину.
И вот, мы выходим из гребанной чащи топая по настоящей дороге, к самой широкой реке в мире и - О, чудо! Есть мост! Вот только, чтобы его использовать нужно построить огромную говночерпалку. Чем вы недовольны?
Рядовой день в славной истории Отряда.
* * *
Сразу закипела работа.
Инструменты у нас есть - на любой вкус. Армия в походе, даже такая маленькая, как наша, тащит все с собой.
Самое главное, у нас есть опыт.
В такой банде, как у нас, всегда есть кто-то, кто умеет держать в руках плотницкий топор, построить с его помощью все, что угодно, а также поделиться премудростью с другими.
А также нет недостатка в неквалифицированной рабочей силе, что способна валить деревья, выбранные инженерами, превратить их в бревна, которые уже умельцы смогут распустить на доски, пригодные для настила.
Лофт с Лонгином были повелителями стройки. Никто, кроме Гоблина и Одноглазого не увильнул от работы. Эти двое были выделены сторожить Взятых – главным образом потому, что оба колдуна были чертовски старыми, и по-настоящему тяжелая работа могла их прикончить.
* * *
Лейтенант был полон решимости переволноваться до инфаркта.
Наши враги слишком долго нас не беспокоили, и даже не показывались на глаза. Это только усиливало растущую в нем уверенность в том, что нападение будет куда сильнее, чем прежде.
Возможно, он прав. Хотя в прошлый раз мы довольно больно их приложили, и, возможно, они обескуражены и боятся снова соваться.
Тем не менее, наш предводитель приказал собрать и расставить по периметру легкие баллисты, чтобы держать круговую оборону. Нашим колдунам было поручено наложить ядовитые заклинания на стрелы. Еще от строительства была отвлечена драгоценная рабочая сила на высылку дозоров на милю во всех направлениях.
Польза от этого казалась спорной, но если так ему легче, то это благотворно сказывается на всех остальных.
* * *
Спустя полдня до меня дополз первый слушок: в реке видели голых женщин, и они были ослепительно красивы. Их видел Трепач.
Последнее означало, что все это скорее всего брехня. Трепач мог увидеть дерево с дуплом и решить, что увидел красавицу. Но потом поступило подтверждение, что и другие начали видеть неодетых женщин, очень одаренных природой.
Что-то затевалось.
Я не стал проверять. Начало строительства привело к большому количеству небольших травм и почти такому же количеству жалоб на травмы для отмазки от тяжелой работы со стороны хитрожопых уклонистов. Кроме того, у женщин якобы были огромные спелые дыньки, я решил, что вся суета с голыми бабами - это проделки Гоблина или Одноглазого, которые часто подкалывали друг друга.
Голые бабы для этих клоунов было нечто новенькое. Какие-нибудь змеи, пауки, летучие мыши или обезьяны — все это и многое другое я уже видел, но голых женщин еще нет. Возможно, потому, что они просто не знают, как именно те выглядят. И поскольку первым очевидцем был Трепач, я не придал этому значения.
Наступил вечер третьего дня стройки. Ремонт моста шел своим чередом. Два дежурных взвода с баллистами для защиты с воздуха уже перебрались на остров. Начались работы на более длинном дальнем пролете моста с использованием заготовок леса на самом острове.
Здесь обнаружились аборигены в количестве троих мужчин средних лет. Леденец все разведал, но пока не нашел никого, кто смог бы поболтать с ними на их языке. С его слов он разобрал существительные - которые оказались похожи на язык, на котором говорят в Трубе, откуда мы только что выступили, но каким-то образом вся грамматика и глаголы перепутаны. Насколько он понял, эти трое - рыбаки, которые почему-то не могут покинуть остров. Возможно, им нужна наша помощь.
Я узнал это по пути к мосту, откуда мы с Леденцом вместе перебрались на остров, чтобы проведать одного из его подчиненных, которого падающее дерево ударило свободным концом в живот.
Полная хрень.
Я не поверил ни единому слову.
Мы были уже на полпути, когда вся работа - стук топоров, шум пил, мат и препирательства внезапно прекратились. Рядовые все как один бросились к краю моста. Я тоже подошел.
В кои-то веки Трепач не соврал. В реке были голые женщины. Довольно красивые и весьма... одаренные... природой и абсолютно голые.
Моей первой мыслью было: «Неужели там так мелко, что они могут стоять?» На дне же почти наверняка должно быть много ила, так что увязнешь по пояс.
Будто подслушав мои мысли, Леденец дал справку:
- Глубина реки здесь шесть с половиной метров.
Когда появилась еще одна дама, раздались восхищенные охи и ахи, хотя вновь прибывшую еще не вполне можно было назвать женщиной. Я предположил, что это подросток, и хотя она не так сильно одарена природой, как другие, возможно, это была самая красивая женщина, которую я видел, за исключением Госпожи. Как и ее спутницы, она ничего не делала, только смотрела.
- А-ну за работу, козлы безмозглые! - взревел Леденец. - Вам все равно ничего не перепадет!
Женщины погрузились в воду. Пока я стоял на мосту, они не всплыли.
Леденец проворчал:
- И такая херня происходит постоянно. Все сразу забрасывают работу.
- Не могу их винить. Сам бы смотрел и смотрел. Настоящая услада для глаз.
- Только и всего. Эти бабы даже не пытаются заговорить. Просто подплывают и смотрят. Их никогда не бывает больше трех-четырех, но всего их должно быть около десятка. Есть еще одна горячая штучка, даже помоложе той, на которую ты только что пускал слюни.
* * *
Пострадавшим оказался моряк из Можжевельника по кличке Призрак, потому что был таким худым, что почти не отбрасывал тени. Призрак был невезучим. Постоянно получал травмы. Стоило нам отплыть из Можжевельника, он упал с вантов Скрипучей Стервы. Дважды! Потом его укусила ядовитая змея, потом паук. Причем яд того паука растворяет плоть, и мне, чтобы спасти ногу, пришлось удалить парню половину икры. А теперь вот это.
Соратники счастливца извлекли из его живота щепки и оказали посильную первую помощь, чтобы остановить кровотечение. Для Призрака все было неплохо.
- Теперь ты везунчик. Ничего не сломано и не вошло настолько глубоко, чтобы испортить внутренние органы.
- Так что хватай топор и приступай к работе! - рявкнул Леденец.
Только я хотел возразить, как понял, что он прикалывается над парнем, поэтому спросил:
- Может взглянем на этих рыбаков, пока я здесь?
* * *
Леденец оказался прав. Они говорили на языке, родственном тому, что использовался в Трубе, но смешанным с языком совершенно другой языковой группы. Такое бывает, когда победившие захватчики становятся правящим классом.
Рыбаки оказались мельче и смуглее прибрежных обитателей, но это могло быть связано с питанием. Здесь они ели одну речную рыбу.
Мы не смогли ничего им объяснить. И они нам тоже.
Рыбаки жили в хижине, состоящей из одной комнаты. Вокруг были сплошные заросли колючего кустарника и частокол с заостренными кольями, вбитыми в песчаный грунт. Очевидно, они очень не хотели, чтобы к ним забрались посторонние.
Внутри я заметил несколько страшных на вид рыболовных острог.
Визит продлился недолго, потому что не было возможности нормально пообщаться.
- Выглядят они довольно жалко, - я сказал, направляясь обратно к мосту.
- Проживи здесь столько как они, в мужском обществе, каждый день только облизываясь на проплывающих голых баб, посмотрел бы я, каким бы жалким ты стал. Без обид.
- Интересно, зачем им нужна помощь? Я заметил на берегу две лодки. Плюс есть мост.
- Не знаю. Да, мне похер. Может я неправильно их понял.
* * *
Среди парней начались бодания, кому работать на острове, а кому на мосту, чтобы поглазеть на сиськи речных дам. Командование предпочитало, чтобы большинство работали в лесу, так было незаметнее для Взятых, которые могли напасть в любой момент.
Некоторые скорее станут глазеть на сиськи, чем беспокоиться об угрозе с неба. Сиськи - вот они! А угроза с неба – только вероятность.
Но дисциплина пока сохранялась, и сиськопоклонники еще подчинялись приказам.
Речные нимфы бездействовали, только сверкали своими дыньками. Как вдруг...
Двое рядовых пропали без вести.
О первом исчезновении никто ничего толком не знал. Пропавший солдат по прозвищу Молоток ставил перила, чтобы вьючные животные не свалились в воду. На следующий день Молотка не оказалось на поверке, и больше его никто не видел.
Второй случай был не столь загадочным. Как было дело мне поведал Масло. Наша супер-привлекательная плавчиха проплывала там, где прилаживал перила Трепач. Этот идиот при одном взгляде на девушку бросил инструменты, сиганул в реку и направился к ней. А за ним и его тупая собака!
— Какая собака?
-  Лохматый мелкий терьер, белый в пятнышках. Увязался за ним в Трубе. Ты не замечал?
- Я старательно избегал Трепача при каждой возможности. За исключением тех случаев, когда он пытался клеиться к Душечке.
Масло расхохотался.
- Как будто она сама не сможет о себе позаботиться! Половина парней уже пытали удачу. Не знаю, какой счет по очкам, но получено несколько унизительных оплеух. Черт, приятель! Знаешь, ни у кого, кроме Молчуна, нет и шанса. Ну, может быть, когда-то Ворон смог бы.
Это верно, но часть моей натуры — присматривать за сиротами. Душечка уже много лет является талисманом Отряда.
Порой трудно принять, что она почти стала женщиной.
Я потребовал больше подробностей о происшествии.
- Парнишка сиганул и поплыл к девчушке. Прямо в одежде. Я решил, нахлебается и потонет. А эта глупая собака поплыла за ним. Девица заключила мудака в объятья. Потом к ним подплыла эта дворняга. Когда собака оказалась рядом девушка прихватила и ее - и все ушли на дно. Никто не выплыл.
Практически как в древней трагедии. Я объявил:
- Здесь творится какая-то странная херня.
- Да здравствует наш летописец! Ничто не ускользает от его орлиного взора.
* * *
Взятые продолжали нас сторониться. Инженеры продолжали творить чудеса. Леденец продолжал поиски полиглота, чтобы поговорить с рыбаками.
Насколько смог понять сам Леденец, все-таки рыбаки сами отказались уйти из-за речных баб. Почему - непонятно.
Наши дела шли настолько хорошо, что я начал ходить, вжав голову в плечи, в абсолютной уверенности, что вот-вот шандарахнет и на наши головы свалится куча дерьма. Все Взятые разом, например, либо шесть полков имперской гвардии, а то и сама Госпожа с ними заодно.
* * *
Дерьмо-таки случилось, но хотя бы не апокалипсис.
Мост на дальней стороне острова, с вида казавшийся прочнее, оказался не таким крепким, как при беглом осмотре. Несколько быков прогнили. Придется их обновлять.
Часть наших перебрались на другой берег. Говорят, дорога уходит дальше насколько они смогли разведать путь. Какое-то время будет легче двигаться, если, конечно мы когда-нибудь стронемся с места.
* * *
Замена важнейших быков заняла целую вечность. Мы с Лейтенантом варились в собственном соку целых четыре дня, все больше и больше сходя с ума.
* * *
За это время нас навестило с дюжину совершенно разных речных женщин. Бродили разные слухи. Кто же они такие? Что они собой представляют? Чего хотят? Матросы из Можжевельника травили байки о сиренах, но никто не слышал, чтобы те бороздили реки на континенте. Кроме того, наши дамы были не поющими.
Черт, они вообще ничего не делали, только демонстрировали верхнюю часть прелестей.
И несмотря на аппетитный вид, Трепач был последней нашей потерей, пав жертвой огромного искушения.
С момента бегства из Можжевельника мы пережили столько странного дерьма, что знали наверняка, что что-то здесь не чисто. А когда вокруг Отряда затевается какая-то нечестная возня, это грозит смертельной опасностью.
Леденец все еще был полон решимости найти способ пообщаться с рыбаками. Он был уверен, что они могут сообщить нечто важное, поэтому он обошел всех, человек за человеком.
Наконец, он нашел нужного парня. К этому времени мы уже закончили короткий пролет моста. Большая часть братьев и животных перебрались в лес на острове, и Лейтенант стал рассылать дальние пикеты.
С каждым днем в голосе нашего предводителя усиливались истеричные нотки, настолько он был уверен, что вынужденный простой навлекает на нас ужасную опасность.
Я перенес лазарет на остров, но большую часть времени проводил за написанием летописи Отряда, потому что пациентов было немного. Внезапно ко мне явился Одноглазый.
- Я тут кое-что нашел, и, возможно, тебя это заинтересует.
Я вытаращился на него. Вдруг, розыгрыш? Но от него не пахло выпивкой, только воняло резкой формой аллергии на мыло и воду.
- Ладно, веди.
Одноглазый потащил меня через такую густую чащу, что местами человеку моего роста было почти невозможно продраться. Пришлось пожертвовать кусками одежды и собственной плоти.
Целью наших мытарств было озеро, расположенное по центру острова. Внутри озера находился крохотный островок, по большей части песчаный пляж.
Все, что я смог сказать:
- Странно.
Мы выяснили, что озеро соединено с рекой узким каналом искусственного происхождения, как и больший остров.
Со слов Одноглазого остров внутри острова привлек его внимание волшебной аурой и он является его первооткрывателем. Иными словами, вероятнее всего, клоун наткнулся на него в поисках укромного местечка для самогонного аппарата.
- В этом месте наши водные нимфы выходят понежиться на солнышке, - заявил Одноглазый с самой плотоядной ухмылкой. - На это стоит посмотреть. Только не проболтайся Гоблину! Старый хрыч не выдержит такого потрясения
Одноглазый всегда рад позаботиться о друге.
Несмотря на стесненность нашего укрытия, мелкий колдунишка сплясал непристойный вариант джиги:
- Эх, Каркун! Там есть одна такая... готовый инфаркт для Гоблина. Даже его клювик решит вспомнить о тех временах, когда мог стоять. Черт! Увидев ее, даже ты забил на свою подруженцию.
Ну вот, снова эта чушь о нашей близости с Госпожой.
Хотелось бы, но....
- Не распространяйся про это место, - попросил он меня. - Иначе каждый половой член вместо наряда будет удирать сюда, а не делать то, что нужно, чтобы мы могли свалить по дороге нахрен подальше. Туда, где Взятые нас больше не побеспокоят. Ну, чего ты на меня уставился?
- Ты сам мог бы пореже здесь ошиваться, а, возможно, даже поспособствовать тому, чтобы мы свалили нахрен подальше по этой самой волшебной дороге.
- И как именно, умник? Я специалист. Мой вклад в общее дело мои умения, знания и воображение, а не грубая сила.
- Гораздо чаще - мастер-класс по всякого рода ерунде и высокопробной лени.
- Каждый должен в чем-то преуспеть.
Я устал от фехтования колкостями. Старый хрен может продолжать в том же духе, пока я окончательно не состарюсь. А он уже пережил всех, кроме Гоблина, так что переживет и меня, даже если мне повезет протянуть еще лет тридцать. Что думаю куда менее вероятно, чем шанс переспать с Госпожой, о котором мне намекают каждый чертов день моей жизни.
Внезапно посерьезнев, Одноглазый спросил: — Слышал что-нибудь о Трепаче или о Молотке?
- Ничего.
На мой взгляд, этот недоумок Трепач вместе с недоумком псом утонули и к уже должны были раздуться и всплыть где-то ниже по реке. Что случилось с Молотком, осталось загадкой, но думаю, то, что от него осталось, можно найти в нескольких милях ниже по течению от Трепача, хорошо обглоданное речными раками.
* * *
Если честно, мой моральный компас не всегда работает так хорошо, как мне хотелось бы.
Однажды у меня случился упадок сил, и я не смог удержаться и таки пробрался взглянуть на потайной остров.
На этот раз, а может быть, и впервые в жизни, Одноглазый поскромничал.
В солнечный полдень этот остров превратился в райский.
Когда я впервые пришел туда, из воды в великолепной наготе вышли четырнадцать русалок. Десять из них были женщинами, еще двое девушками и двое — подростками. У меня сложилось впечатление, что их специально разводили ради внешности, а также, что они знают, что за ними наблюдают. Они постарались, чтобы любой кто хочет, мог рассмотреть все в подробностях.
Попутно я сделал одно интересное открытие: вероятнее всего они могут быть оборотнями. Каждая из них, выныривая, задерживалась в воде на уровне бедер, около полуминуты оставалась неподвижной, а затем выходила на берег, демонстрируя чудесные ноги. Вот только...
У одной из девочек, когда она замерла, на мгновение показалось что-то вроде моржовой шкуры, и когда она снова начала двигаться - ноги. Затем самая младшая на мгновение покрылась блестящими зелеными чешуйками.
На обратном пути в лазарет я прошел с подветренной стороны от самогонного аппарата Одноглазого. Я не стал возмущаться  и докладывать начальству. Меня бы самого спросили, что я здесь делал.
Я приходил еще дважды. Надеюсь, она не следила за мной.
* * *
Я уже упомянул, что Леденец наконец-то нашел парня, который мог пообщаться с рыбаками. Вроде как у него был грозный дедушка, родом из этих мест, который свалил отсюда еще ребенком и, в конце концов, забрался на генеалогическое древо этого парня.
Поскольку я летописец Отряда и предполагаемый эксперт по языкам, меня, вместе с Молчуном и Душечкой, пригласили когда Лейтенант с Леденцом отправились расспросить рыбаков, используя таланты чуданца с лицом хорька по кличке Тид. Тидом на жаргоне Чудана сокращенно обзывают кого-то, кто трахнул сестру.
Чудан был скромным городишкой на восточной окраине этого леса, сосредоточенным на торговом обмене товаров из Трубы на дары леса, привозимые лесными аборигенами, одним из которых и был дедулей Тида.
Тид сбежал из Чудана, на три шага опередив грозвшего прибить его указанного дедулю и на два шага свою матушку. Он прибился к Отряду уже на выходе из Трубы. Как и многие рекруты он оказался среди нас потому, что Отряд считается отличным местом, чтобы спрятаться от прошлого. И был одним из очень немногого числа наших братьев по оружию, открыто заявивших о грехах, которые привели его в наши ряды.
- Это была ее идея! - все время повторял он. - Она первая начала.
Итак, что бы ни случилось, теперь все зависело от Тида.
Моя задача была следить за Тидом и признаками того. не темнит ли он с переводом. Душечка был с нами, потому что Леденец боялся, что может быть вовлечено колдовство. Рядом с ней оно бессильно. Молчун оказался здесь, чтобы обнаружить попытки указанного колдовства. Короче, наше командование постепенно впадало в полную паранойю.
В том смысле, нафига рыбакам такие сложности, если им нужна помощь выбраться с острова?
- К хренам ненужный риск! — объявил Леденец, а Лейтенант только поддакивал.
Большую часть истории Отряда составляют те, кто творит всякую безумную дичь.
Возможно, она безумна при взгляде со стороны. Но только не изнутри. Изнутри мы — основа здравомыслия. Мы - ого-го какие.
Прежде чем мы уселись за воображаемый стол переговоров с рыбаками, Тид заявил:
- Прежде чем мы перейдем к разговору о серьезных вещах, я начну просто точить с ними лясы. Таков обычай в общении с лесовиками. Вы захватили для них подарки, которые я предложил?
Захватили. Небольшое количество ткани.
* * *
После знакомства Тид пояснил, что их диалект трудно разобрать, потому что в нем полно архаичных выражений. Ему удалось познакомить нас с Аделином-Рыбаком, Хонрой-Рыбаком и Эйзеном-Рыбаком. Фамилии использовались по виду деятельности. Личные имена могли быть переведены как «Орел», о чем Тид не смог догадаться, а также как «Лед» или «Железный». Затем он представил каждого из нас, объяснив, насколько сумел, кто и что мы такое.
Потом Тедд выпалил:
- Ну, и дерьмо! Неудивительно, что никто не может понять этих придурков, кроме друг друга. Эйзен только что сказал, что они ждали шанса выбраться с острова триста сорок девять лет!
Мы насторожились.
Мол, такое вообще возможно?
Все втайне подумали - ни хрена себе, ждали три с половиной столетия, а выглядят лет на сорок? Вот бы мне так?
- Давай, разузнай поподробнее, - подбодрил Тида Лейтенант
Я решил, что Тид и сам уже придумывает, как это сделать.
Начался долгий и, очевидно, трудный диалог между мастером инцеста и рыбаками с Острова Долголетия. Поскольку Тид не мог переводить сразу, остальные приуныли. Наконец он сказал нам:
- Парни, вы не поверите этой кучи хрени. Мы в долбанной сказке!
У летописца Отряда, по совместительству лекаря Каркуна появилось бросающее в холод жуткое предчувствие, которое Тид не сумел развеять:
- Эти парни - ловцы русалок. Их послали сюда еще во времена Владычества.
- Вот так дерьмо, - выпалил кто-то. Возможно, я. Даже если я и был готов к чему угодно, но только не к тому древнему фестивалю ужасов. Такой поворот расстроит кого угодно.
Никто из нас не подумал о русалках. Даже увидев голых баб в воде, никто до этого не додумался. Во-первых, русалок не бывает, и кроме того, во-вторых, что им делать в мутной реке? Им полагается жить на далеких таинственных островах посреди океана.
- Оставим без внимания тот факт, что эти парни не выглядят на триста восемьдесят лет, - сказал Лейтенант: - зачем Властелину ловить пресноводных русалок?
Тид помялся с ответом. Видно, что ему было неловко говорить об этом, но он сказал:
- По их словам, тот, кто съест плоть русалки, исцелится от любой болезни и никогда не умрет. Если только его не поймают русалки и не съедят самого.
Лейтенант с Леденцом дружно пристально посмотрели на меня. Я пожал плечами: 
- Что такого?
- Это так твоя подружка со Взятыми протянули так долго? Питаясь сказочными тварями? - спросил Леденец.
- Те речные бабы не кажутся мне сказочными. Сэр. - заявил Тид. - И я бы не прочь заняться чем-нибудь сказочным с большинством из них. Но эти чудаки утверждают, что сидят на этом острове больше трехсот лет. Если попытаются сбежать, русалки их схватят.
Леденец с Лейтенантом продолжали смотреть на меня.
Я был настроен скептически, но ответил:
- Для меня это такая же новость, как и для вас, но звучит как местные предания. Однако, реальнее от этого они не становятся.
- А я думаю, все это реально, - заявил Тид. - Это легко проверить. Давайте переправим одного из них через мост и посмотрим, что будет. Держу пари, что он разорётся и откажется идти, хотя я не возьму в толк, как эти бабы смогут до него добраться, раз мы соорудили новый настил.
Между тем, «Хранитель летописей и летописец» размышлял о том, что очередное столкновение Отряда с причудливым  проявлением сверхъестественного оказалось куда менее важным и более заумным, чем обычная херня, когда разверзается небо и обрушивается огненным дождем вперемешку с вонючей коричневой субстанцией.
Тихий голосок на заднем фоне моего разума умолял меня перестать радоваться, как все здорово обернулось. Будто все, что нам нужно сделать, это пересечь чертов восстановленный мост и, припеваючи, уехать в закат. То есть в надоевший лес. Именно в этот момент дерьмо и случается.
Я ясно видел, как эти же мысли бродят у каждого из нас, включая одинокую девушку. В том числе и у рыбаков, для которых Тид переводил наименее деликатные части нашего разговора. Все трое начали щебетать.
Тид констатировал очевидное:
- Они очень, очень хотят, чтобы мы помогли им сбежать отсюда.
- А с какой стати мы должны им помогать? - возразил Лейтенант. -  Ведь, судя по всему, они уже более трехсот лет охотятся на речных женщин?
Этот вопрос вызвал продолжительную беседу между Тидом и ловцами русалок.
В конце концов, Тид сообщил нам:
- У них есть чуть более двухсот килограмм вяленого мяса русалок, и они поделятся с нами. Этого достаточно, чтобы мы, как начальство, стали почти бессмертными. После того, как мы вытащим их с острова.
- Стоп! Время подумать, - объявил я. Эти ребята наверняка понимали, что большинство из нас тем, кем кажемся? Люди того сорта, которые не заключают сделок, а скорее будут пытать, пока не отдашь все, до последнего гроша?
Как раз сейчас, даже у такого стойкого моралиста как я, в колчане морали осталось не так много солнечного света.
Но Лейтенант всем объявил:
- Выкиньте дурь из башки. Ничего такого не будет. Мы уже несколько месяцев находимся в бегах, именно потому, что решили покончить с подобным прошлым.
Такой поворот слегка удивил. Потом я отметил про себя, как он шаркает и горбится, подражая старику-Капитану, который руководил Отрядом все годы моей службы, пока не пожертвовал собой в Можжевельнике, дав нам фору для отступления.
Значит, наш Лейтенант полностью разделял моральные устои своего предшественника.
Тид этого не знает, потому что не был знаком с Капитаном.
Поэтому Тид слегка прибалдел.
Черт, да все прибалдели!
- Скажи им, что мы все обсудим и вернемся, - сказал Леденец Тиду.
* * *
Мы молча пробирались вдоль берега к достроенному концу моста. Перед глазами вывалили гору искушений – если предположить, что рассказанное Тиду правда.
И у меня было самое нехорошее ощущение, что это правда - в самой уродливой наготе.
Ловцы русалок, убивавшие на протяжении нескольких столетий женщин ради их волшебной плоти, хотели подкупить нас, искушая врожденным страхом перед смертью.
Всю дорогу Душечка яростно подавала знаки на языке глухонемых.
- Не делайте этого! Не соглашайтесь! Не поддавайся злу! - И все такое.
Душечке нет еще и двадцати. Несмотря на то, в каких передрягах она побывала с тех пор, как Отряд сделал ее своим талисманом, у нее напрочь отсутствовало ощущение собственной смертности.
- Похоже, там какая-то суета, - отметил Леденец,  указывая на участок пустого берега у достроенной части моста. Затем он выпалил: - Черт побери! Трепач с его псиной нашлись!
* * *
Вот уж действительно можно было подумать черт забрал, черт вернул или кто-то еще.
На песочке, скрестив ноги, сидел наш пропалец - мокрый, грязный и совершенно обессиленный, чтобы делать что-нибудь, кроме как тяжело дышать и обсыхать. Псина была не лучше. Не хватило сил даже, чтобы изобразить попытку встряхнуться
За происходящим с двадцати метров ниже по течению наблюдала потрясающая девушка. Несколько наших парней, болтавшихся без дела, вели себя как обычно, наперебой предлагая красатуле заключить быстрый и временный брак.
Появилась еще одна речная женщина. Она казалась сильно старше красавицы и не такой красивой, но бог наделил ее качествами, способными сыграть главную роль в мечтах любого болвана.
Вновь прибывшей тоже поступили лестные предложения.
За второй одна за другой в ряд начали появляться третья, четвертая, пятая женщины, лицом к берегу, вооруженные лишь своим природным обаянием.
Мне показалось, что им было очень любопытно, что произойдет после возвращения Трепача.
«Час истины», — решил я.
Возможно, сейчас именно тот день и час, когда Черный Отряд по-настоящему определится для себя. На чьей мы стороне - сил тьмы или тени и лукавства?
Даже совершенно слепому было ясно как божий день, что мы не похожи на слуг света.
И все же, мы можем попытаться изо всех сил.
* * *
Толпа, шумно обсуждавшая смачные, скучные и безнадежно банальные сексуальные предположения, тут же стихла, как все осознали, что на сцену явилось командование и другие официальные лица. Самым важным из которых являлась Душечка, которая в этот момент выступала не в роли талисмана, а скорее тотемного духа-покровителя Отряда, которого нельзя обижать.
Чудила-лекарь, оказавшийся не подготовленным к данному повороту, и не захвативший с собой ни одного инструмента, опустился на колени рядом с Трепачом.
- Как дела, сынок? Есть жалобы на здоровье?
- Буду в полном порядке через несколько минут, сэр. Вы не могли бы проверить, как там Волчок? Он не перестает кашлять.
Волчок? Крутое воображение, малыш..
Сильное погоняло для кабыздоха. Я, конечно, не ветеринар, но очевидно, что животное немного наглоталось воды.
Немного, но недостаточно, чтобы утонуть? Оба двое?
Полная хрень.
Свидетели утверждают, что Трепач с его могучей собакой скрылись под водой три дня назад. Что-то я не встречал ни одного чемпиона, который смог бы задерживать дыхание так долго.
Остальные мои спутники молча стояли рядом. Им было любопытно, что произошло после того, как Трепач погрузился в воду.
Я поймал себя на том, что начал постоянно прохаживаться, не в силах смотреть прямо на речных женщин.
Я начал подозревать, что подруга Трепача была создана специально для того, чтобы проецировать очарование, даже не напрягаясь специально. Интересно, вдруг она была приманкой для ловцов русалок?
Парни, ранее предлагавшие себя в супруги нимфы, вели себя так, будто вот-вот готовы прыгнуть в воду в погоне за речным зайцем. Им хотелось разделить приключения Трепача, который в их воображении наверняка включал в себя исполнение горизонтальной польки с горячей девушкой.
Поэтому я предложил Лейтенанту поскорее убрать этих идиотов отсюда, иначе очень скоро у нас на десяток пропавших без вести станет больше.
Это потребовало некоторых усилий, но нам удалось выгнать всех, у кого в данный момент не было командирских лычек. Все, кто остался с Трепачом и Волчком, повернулись к речным женщинам спиной.
Все, кроме Душечки. Та подошла прямо к кромке воды, намочив пальцы ног.
Девушка была магическим нулем. Она встала в угрожающую позу, уперев руки в бока, с явным вызовом: «Только попробуйте!»
Речные женщины, поедание плоти которых могло остановить косу самой Смерти до тех пор, пока до «бессмертного» не доберутся другие русалки и его сожрут, отступили от берега, сторонясь ауры душечкиной антимагии.
Так-так. Все-таки они волшебные существа.
Душечка дала через плечо знак. Молчун уловил, что она сказала и знаками передал мне: "Она просит расспросить Трепача о происшедшем. Пока она между нами, речные женщины не нападут.
Мне не верилось, что русалки имели в виду что-то подобное, но спорить не стал.
Волшебство, разумеется, каким-то боком было вовлечено, а Душечка была анти-волшебным кошмаром.
* * *
- Отдышался, сынок?
Это вступил в дело Лейтенант.
Трепач шмыгнул носом. Он усадил Волчка к себе на колени. Сильнее они уже не намокнут. Оба были не прочь, чтобы от них отстали и не хотели того, о чем Трепач догадывался, должно было случиться.
— Итак, Трёп, может поведаешь нам, где был и чем занимался с тех пор, как сиганул за борт?
Лекарь одним глазом следил за пацаном, а другим - за публикой. Зоркий глаз в двадцати метрах подметил двоих из трех рыбаков, подсматривающими за нами из леса.
Дамы в реке тоже их заметили, подняв перепалку из щелчков, фыркания и свиста, что должно быть на их языке означало разговор.
- Дай-Ли отвела меня с Волчком во Дворец Речной королевы, - ответил Трепач. Он произнес имя как «Да-и-ли», и великодушно взмахнул рукой в сторону самой зажигательной и юной речной нимфы, которая, очевидно, услышав свое имя, помахала рукой.
Я почувствовал сильное желание помахать рукой в ответ и, возможно, побежать к ней, но затем Дай-Ли улыбнулась, обнажив рот, полный острых зубов, как у акулы.
- Твою мать! - выпалил Леденец. - Я передумал просить пососать мой леденец
Трепач буркнул что-то невнятное, но одновременно спорное и плаксивое. Ясно одно, он был недоволен, потому что Леденец не разделял его восхищение красивой речной девушкой.
Но Лейтенанта было не проведешь и не отвлечешь на пустяки.
-Расскажи нам, что именно случилось, сынок.
- Так я же говорю. Дай-Ли отвела меня с Волчком во Дворец Речной королевы. - Сказано с намеком на то, что Лейтенант должно быть туповат, раз приходится дважды отвечать на один и тот же вопрос.
Но у терпения есть пределы, и Трепач уже достал Леденца. Тот отвесил крепкий подзатыльник:
- Соберись, Отрыжка! Ответь на заданный вопрос..
И последовал еще один подзатыльник.
Наконец-то до Трепача начало доходить, что придется рассказать нам подробности своей жизни, о которых собравшиеся ничего не знают.
Я приподнял его за подбородок и посмотрел в глаза.
- Малыш, никто из нас не имеет ни малейшего понятия о том, о чем ты говоришь. Начни с того, почему ты решил прыгнуть в реку. Давай. А затем расскажи поподробнее, что случилось до того момента, как Леденец шлепнул тебя. Ничего не упуская.
* * *
- Я просто увидел Дай-Ли в воде, такую красивую и мокрую, и понял, что она хочет, чтобы я шел к ней. Из всех на мосту она выбрала одного меня. У меня не было выбора. Пришлось идти к ней. Когда Волчок прыгнул следом, я был удивлен не меньше остальных.
- А где Молоток?
- А? Да, почем мне знать? Никто понятия не имеет, что с ним случилось. Может, ему все осточертело и он свалил.
Такое случается, особенно в трудные времена. Однако, река посреди негостеприимного леса – скверное место, для вменяемого дезертира. Они предпочитают города, где есть возможность исчезнуть и места, где отсидеться, и зачастую в этом участвуют женщины.
Вопрос Леденца, и упоминание Трепача о Волчке вызвали у меня неожиданную цепь умозаключений.
Факты. Устрашающие на вид зубы у речной красавицы. Рассказ о том, что русалки съедают любого, кто ест их плоть. Таинственное исчезновение Молотка до того, как Трепач совершил какую-нибудь абсолютную хрень. Волчок, который остался с ним, когда Трепач откликнулся на зов русалки.
Смешайте все эти факты, а затем постарайтесь расставить по местам.
Летописец во мне предположил, что Молоток, вероятнее всего покоится на дне реки в виде обглоданных костей, и кости нашего Трепача покоились бы рядом, если бы двортерьер не сиганул за ним в воду.
Чистые домыслы, и даже летописец скептически оценивает собственный вариант сценария.
- Итак, - продолжал допрос Лейтенант. - Ты плюхнулся в воду и направляешься к красотке. Та тычется носиком тебе в плечо — что дальше?
Взгляд Трепача на мгновение выглядел отсутствующим, а затем он снова выпалил:
- Дай-Ли отвела нас с Волчком во Дворец Речной королевы.
По непонятной мне причине Лейтенант с Леденцом с вопросительным выражением на рожах повернулись ко мне.
Я пожал плечами.
- Не знаю. Просто выясняйте шаг за шагом, что еще он помнит.
Наше мудрое руководство мгновенно разделилось на старые-добрые типажи дознавателей. Леденец всегда выбирал быть злым парнем, который становился все злее. Лейтенант - выбрал роль сочувствующего типа, которому очень хочется помочь страдальцу закончить эти страдания.
Более или менее, этот подход сработал. Трепач перестал твердить одно и тоже, но не очень хорошо понимал, что с ним случилось после того, как он добрался до девушки.
С этого момента возникли серьезные провалы в памяти.
Тогда Лейтенант чуть изменил подход и непринужденно стал расспрашивать:
- Расскажи-ка нам о дворце Речной королевы. И о ней тоже. Удалось с ней познакомиться? Какая она?
Это окончательно перегрузило способности Трепача вспоминать, рассуждать и вообще справляться с ситуацией. Он начал невнятно мямлить. Думаю, на самом деле это оказался набор отрывочных и путанных во времени воспоминаний. Он выпаливал вещи, которые видел под рекой в любом случайном порядке, который приходил ему на ум.
Для вас я расположил их следующим образом:
Где-то недалеко ниже по течению под водой есть безводный пузырь, в котором жили речные женщины. Их количество совершенно непонятно, но их больше дюжины, включая Речную королеву и парочку юных особ, которые оказываются даже краше, чем так красотка, которая заставила Трепача совершить маниакальный прыжок ласточкой в воду.
Совершенно сбитый с толку Трепач начал рассказывать:
- Это что-то вроде сада, но он не похож ни на что вы когда-нибудь видели. Дома такие аккуратные, правда не думаю, видел что-то подобное. - С этого момента его описания стали еще более расплывчатыми, за исключением того, что он сообщил, что Речная королева является матерью или даже бабушкой всех остальных женщин. Но она умерла и вознеслась, а недавно превратилась в водяного дракона. В конце концов, она уплывет, найдет другую реку и отложит там новую кладку яиц, и как только они вылупятся, там появится новый выводок русалок.
Ладненько. Полная околесица.
- Черт! Звучит скверно!
Это выдал Леденец, который, судя по всему, без труда поверил, что с возрастом речная нимфа превратится в дракона.
За прожитые годы я встречал пару-тройку женатых мужчин, которые никак не стали бы оспаривать данную концепцию. Но Леденец мыслил категориями чудовищ, одно из которых может вылезти из реки, чтобы окончательно разобраться с ловцами русалок.
- Речной королеве мы не интересны, - добавил Трепач. - Мы ее не обижали.
И этот намек был полностью прозрачен: пока!
Если мы слишком сдружимся с ловцами русалок, наша жизнь может сильно осложниться.
- Кто-нибудь видел Гоблина или Одноглазого? - спросил я. - Самое время привлечь экспертов.
Никто не понял. Я разжевал:
- Трепач ни черта нам не скажет. Может быть, один из этих придурков сможет найти способ узнать, что к чему.
Я не знал, как выглядит водяной дракон, но идея была малопривлекательной.
В последнее время наших колдунов никто не видел. А наш Молчун?
Не его профиль.
Леденец с Лейтенантом еще пропрессовали Трепача, но ничего полезного вытянуть nfr b не смогли.
- Я догадываюсь, где можно найти этих двоих, но мне нужна пара вооруженных конвоиров. Что-то я не доверяю нашим рыбакам.
Тут рога протрубили тревогу.
* * *
Осложнения множатся
Мы бросились в лес. Мы успели вовремя, но скрыть тот факт, что идет ремонт моста, скрыть было невозможно.
- Может, они решат, что мы уже форсировали реку, - понадеялся Леденец
Все, что мы заметили, это крохотный черный квадратик высоко в небе стремительно исчезающий за горизонтом. Не похоже, что он искал конкретно нас или что-то иное.
Но это не добавило оптимизма Леденецу.
- Мы по уши в дерьме. А нам требуется еще несколько дней, чтобы смыться.
* * *
Да здравствуют, чудеса и магия! Не прошло и десяти минут от сигнала тревоги, как перед нами, чудесным образом проскальзывая сквозь густую растительность, словно парочка хорьков, объявились Гоблин с Одноглазым,.
- Что за шум? — спросил Одноглазый.
- Это пролетал Взятый, - ответил ему Лейтенант: - Думаю, полетел по своим делам, а не по наши души. Но где вас носило? Мне требуется ваша помощь решить проблему.
Никакого намека на то, где они были, но стоило Лейтенанту с Леденцом отвернуться, как Гоблин провел руками перед собой, изображая объемные дыньки.
Верным признаком нечистой совести была готовность Одноглазого поработать.
- Что нужно делать?
Леденец в кратце изложил версию Трепача.
- Можете сообразить, как выяснить, что он на самом деле видел? Это может быть важно. Они могут пытаться вступить в переговоры.
- Задача заковыристая, начальник. Но мы с коллегой прогуляемся и все обмозгуем.
Мне пришло в голову, что первоначальный намек Гоблина на счет сисек мог быть отмазкой. Мы уже какое-то время торчим на одном месте. Одноглазый уже раскочегарил свой самогонный аппарат, продукция которого пользовалась в первую очередь у него самого отличным спросом.
Вторым в очереди всегда стоит Гоблин.
Я постарался подобраться к ним поближе, чтобы постараться уловить их дыхание.
Но они ускользнули прежде, чем я успел удостовериться в своей догадке.
Они прихватили Трепача с собой.
* * *
Гоблин с Одноглазым вовсе не великие волшебники. Лучшее из того, что они умеют - создавать иллюзии. Однако порой они способны нас удивить.
Это как раз тот случай.
Для начала Гоблин объявил:
- То, что вы увидите будет немного бессвязно. Наш Трепач тот еще гений.
И подтверждая точку зрения Гоблина, вышеуказанный персонаж, решив, что это был комплимент, надулся от гордости.
Колдуны притащили серебряную чашу, происхождение которой почти гарантированно было сомнительным, наполную водой из того самого озера в центре острова. Мне они сказали, что вода в нем была волшебной просто потому, что речные русалки купались в ней каждый день..
Гоблин сделал пару пассов над чашей. Одноглазый что-то нашептал, вероятно, какую-нибудь ерунду. Трепач взвизгнул и схватился за голову, словно у него случился внезапный приступ мигрени. В чаше на поверхности воды появились призрачные изображения.
Одноглазый пояснил:
- Это то, что он помнит на самом деле.
Первая сцена: Дай-Ли в воде, приманивающая Трепача жаркими взглядами.
Идиот прыгает. Волчок прыгает следом. Русалка обнимает Трепача, а затем и собаку. Они погружаются под воду во Дворец Речной королевы.
Картина в чаше расплылась. На самом деле она раздвоилась.
- Все запутано, потому что у него два набора воспоминаний, - объяснил Гоблин: - Есть то, что они хотели, чтобы он запомнил, и то, что было на самом деле, но он не должен помнить.
Короче говоря, Трепач думал, что попал во дворец, а на самом деле оказался в сырой пещере в береге реки, в которой были свалены кучи сухих водорослей и несколько утонувших бревен. Однако Дай-Ли все время была очень дружелюбна, как и несколько других речных дам. Никаких Королев и водяного дракона он не повстречал.
Его существование оставалось под вопросом.
Можно констатировать, что Трепач весело провел время и обогатил опыт.
Он должен был поговорить с важными людьми среди нас от имени речных женщин, но был слишком туп, чтобы запомнить сообщение.
Однако он запомнил образы, мелькавшие на поверхности волшебной чаши.
Как и говорили "рыбаки", мы оказались на границе конфликта, который длился веками. В прежнее время он позволил Властелину награждать своих фаворитов, включая Госпожу и некоторых из ее Взятых почти бессмертием.
В давние времена ловцов русалок было гораздо больше, но русалки расправились с остальными. Спаривались с ними для начала, а потом съедали.
Воздаяние - страшная сука.
Все это выползало из головы Трепача помимо его воли. Его выбрали для общения с нами, потому что, несмотря на его горячий энтузиазм, он не считался подходящим ни в качестве донора, ни закуски.
Я записал для вас эту историю в качестве анекдота с довольно абсурдным концом. В нем было много эмоционального брожения, которое в дальнейшем оказало мало влияния. Так случается, что почти каждый день случается много серьезных на первый взгляд вещей, которые в конечном итоге ничего не значат.
Мы побывали там, но так и не пустили свои "клинки" в бой.
* * *
Насколько неприглядным могут быть вещи?
Гоблин с Одноглазым проделали свои манипуляции с волшебной чашей четыре раза, каждый раз при четырех-пяти свидетелях.
Были заданы вопросы.
Проведено голосование.
И результат оказался менее разнообразным, чем я ожидал.
Черный отряд не поддался на соблазн "общества рыболовов", однако...
Наши инженеры наконец-то признали финальный пролет моста пригодным для движения транспорта. Так что мы были готовы двигаться дальше, пытаясь навсегда оставить в прошлом то, что было осталось за спиной.
Как бесчисленное множество людей до них, "рыбаки" вступили в ряды Отряда, почти наверняка намереваясь дезертировать по дороге, как только почувствуют себя в безопасности - подальше от пылающей мстительным гневом добычи.
Они попытались купить телегу. Неудачно. Они попытались взять в аренду телегу с возницей, и снова потерпели неудачу по причине отсутствия денег. Однако, им удалось уговорить одного из интендантов выделить им место в своем фургоне с тающими припасами.
В конце концов, им пришлось тащить на себе огромные вьюки.
Никто не спросил, что в них.
Итак, Черный Отряд возобновил свое долгое отступление на сторону лукавства и полутени.
* * *
Переправа через реку оказалась для участников чуть более стрессовой, чем это может показаться читателю спустя много времени после указанных событий.
Необходимо упомянуть один инцидент. И потом еще один.
Вторая часть моста была узкой, шириной три метра в самом широком месте. Переход был трудным, даже без Взятых на плечах и стай жалящих слепней. Все суетились, мешали друг другу, и большинство тягловых животных просто отказывались идти. Вся стая речных баб провожала нас с видом: «Пожалуйста, не оставляйте нас недолюбленными». Кроме того были и всякие поломки.
Тележка запряженная осликом потеряла колесо, перекрыв на все время ремонта движение по мосту.
Я сидел на облучке своего медицинского фургона с поводьями в руке, Душечка притулилась рядом, ожидая, пока кто-нибудь справится с проблемой.
Не прошло и минуты после начала сутолоки как кто-то закричал:
- Вашу мать! Что это, было, черт возьми?
Начались вопли.
Я вытянулся, чтобы разглядеть, что случилось - как раз вовремя, чтобы увидеть, как из воды выскакивает русалка, демонстрируя двухметровый рыбий хвост, идущий от бедер вниз, который на лету превратился в сильные человеческие ноги. Она приземлилась на середине моста, и в следующее мгновение уже шагнула к одному из ловцов. Появившиеся когти на ее левой руке вонзились в его горло. Она снова подпрыгнула в воздух, утащив жертву в реку.
Позже Душечка рассказала мне, что с ее стороны моста забурлила, и из нее выскочили разъяренные полуженщины-полурыбы. Вода у моста быстро стала красной.
В это времени я видел, как другая русалка схватила второго рыбака, который только начал реагировать на нападение на своего приятеля.
Он тоже исчез в реке.
И последний рыбак выплатил свой долг, как и русалка, которая его унесла. Она получила серьезные ранения от рук братьев Отряда, но все же забрала свою жертву.
На этом нападение прекратилось. Речные женщины понимали, что если они попытаются снова напасть, их перебьют.
Вот и все, за исключением того, что груз, находившийся на борту того самого фургона, исчез через две ночи.
Официально ничего так и выяснили, но неофициально по косвенным уликам решили, что виноват Трепач. Он отнес свертки в лес и либо похоронил, либо просто оставил диким животным.
* * *
На этом закончился еще один странный эпизод в истории Черного Отряда. Этот отрывок меня обнадежил, потому что, за исключением одного случая тревоги, других встреч с нашим врагом не было, и еще потому что почти никто не поддался искушению плотью от речных женщин, во всех смыслах - хотя, вероятно, потому только, что даже самая тусклая свеча сгорает так быстро.

Можно сказать, что мы в равной мере благословенны и прокляты.
Вот уже который день мы плетемся на восток и совсем не так быстро, как нам, старикам, хотелось бы. Какого хера! За нами охотятся Взятые!
Во-первых, нас тормозит толпа новобранцев: всякий сброд из Трубы, а также матросы с корабля, доставившего нас в Трубу. Никто из этого дерьма не пригоден для серьезного марша.
Во-вторых, чтобы еще замедлить наше ползание по лесу, в котором нет даже намека на дорогу, нас тормозил обоз – ну, знаете животные, телеги и повозки.
И, не будь я собой, совершил очередную глупость, а именно - включился в ряды наших разведчиков, нащупывающих лучшую тропу через лес.
* * *
Рассказывать особо не о чем: насекомые, жара и влажность днем и холодные ночи. Пока никто не голодал, но каждый день солонина с сухарями надоедает.
Ниже следует комментарий, написанный рукой Душечки: «Не будь брюзгой».
Ее улыбка реально подбадривает, потому что у меня, пожалуй, самое мрачное настроение в Черное Отряде.
Кстати, почему Душечка оказалась в рядах первопроходцев, когда ей самое место среди нашего командного состава на случай внезапного нападения вражеских колдунов, которых науськивает Госпожа?
Что-то пока они не горят желанием. Прямо сейчас. Буквально недавно одного из них мы нашпиговали стрелами из баллисты и сожгли. Второй Взятый за два месяца. Это чуть умерило пыл остальных, заставило понервничать, а также крепко разозлило.
А Душечка оказалась в первых рядах, потому что дежурным волшебником у следопытов был назначен Молчун. И поскольку он никак не мог расстаться со своей особенной подопечной, тем более оставив ее наедине с толпой похотливых матросов и прирожденных правонарушителей, еще не до конца усвоивших, что в Отряде команда «Руки по швам!» в отношении Душечки на самом деле означает: «Руки прочь, а то, сука, сдохнешь»! И исключительно повезет, если это случится быстро.
Не стоит даже пытаться заигрывать с нашим самым ценным активом.
* * *
Наконец, Ильмо объявил привал у ручья с кристально чистой родниковой водой. Время покормить нас и насекомых.
К блохам, вшам и комарам я давно привык. Здесь к ним добавляются клещи и слепни. Эти гады просто пикируют и выхватывают из тебя кусок мяса.
- Ты чего такой кислый? - Ильмо пристроился рядом со мной. 
Я отловил клеща, спешащего на север по моей штанине. - Прошлой ночью один из этих маленьких мерзавцев устроился прямо на головке моего друга.
- Наверное, выглядело забавно, — улыбнулся добрый сержант.
- Лучше скажи, вот мы вместе уже прилично протопали. Когда эта гребанная чаща закончится? - В нашей профессии мы по службе обычно идем туда, где живут люди: либо для их защиты, либо чтобы убить. Это ни хрена не бывает в лесу.
- Когда-нибудь. - Ильмо был настроен философски. – Насколько помню карты, если все время идти прямо, то, рано или поздно, снова найдем цивилизацию. Так что крепись и стойко преодолевай трудности.
- Может, было лучше принять бой.
- Может и стоило, но сейчас бы мы с тобой валялись в канаве, которую пышно называют братской могилой.
Отступление может всего лишь отсрочить неизбежное. За нами оставалась довольно широкая просека.
- Мы просто все глубже закапываемся в дерьмо.
К нам через лес продрались Масло с Ведьмаком, которые были самыми опытными следопытами, поэтому шли впереди всех.
- Там примерно в четверти мили вперед какая-то хрень, -  заявил Ведьмак.
- На поляне, — добавил Масло.
- И поляна тоже какая-то не очень.
Ильмо выкрикнул:
- Молчун! Сюда! Нужна твоя помощь.
С Молчуном пришла Душечка. Колдун в ее присутствии всегда ходил с напряженной, мрачной рожей. Эти двое представляли собой действительно странную пару: он — колдун, а она — ходячий антимагический кошмар, рядом с которым любое волшебство бессильно.
По-настоящему они никак не могут соприкоснуться, но Душечка для Молчуна смысл жизни.
Есть какая-то легенда о влюбленных, которые прокляты видеться только раз в год. Наша ситуация может даже хуже.
Вдруг, Душечка уже что-то чувствует? Вдруг, Масло с Ведьмаком что-то притащили с собой?
Я уже выработал рефлекс: чуть что плохое — смотрю в небо. Если Взятые нападут, они появятся сверху.
Ильмо велел Молчуну проверить находку разведчиков.
Высокий и худой как палка колдун не выразил счастья, но присоединился к разведчикам, которые тоже не горели желанием показывать свою находку. Молчун оставил Душечку на меня.
Она присела рядом и показала жестами:
- Привет, Каркун, - многообещающее начало.
Я ответил на языке жестов:
- И снова, привет. Чувствуешь какую-нибудь опасность?
Она пожала плечами, указала вперед и ответила:
- Там что-то странное.
Ильмо дал Молчуну десять минут форы:
- Седлайте двуногих коней, парни. Пора выдвигаться.
Кто-то откликнулся:
- Да здравствует служба в нашем славном Отряде! Никогда не скучно.
* * *
Окружающий мир гораздо старше, чем думает большинство людей. Вот уже много столетий происходит одно и то же: скверные люди, злобные существа и полная хрень вокруг. Хорошее тоже случается, но такое мы редко помним.
В тысяче мест хранятся, запечатанные под землей чьи-то мрачные, позабытые проделки. Одной из них, кстати, когда-то была и ныне правящая повелительница тех чудовищ, что сейчас охотятся на Отряд: Госпожа из Башни в Чарах.
Похороненное зло порой шевелится.
То, на что набрели Масло с Ведьмаком могло быть подобным местом.
Поляна была совершенно лишенным леса, даже кустов, кругом в полмили в поперечнике. Почва была кочковатой, покрытой белесой травой, с кремовой полоской по все длине только с одной стороны травинки. Кроме редких полевых цветов на вершинах самых высоких кочек здесь больше ничего не росло.
Ощущение от поляны было жутким.
Душечке она совсем не понравилась.
Поляне Душечка тоже не понравилась. Едва мы показались из леса, трава распласталась полукругом на десяток метров вперед, устремившись прочь от нас.
Следопыты стояли на краю, что-то обсуждая между собой.
Молчун вышел на открытое пространство. Он всегда торопил события. Время от времени он опускался на колено и касался рукой почвы.
Наконец, он сообщил, что много лет назад здесь было поселение. Оно было стерто с лица земли мощной магической атакой. Остался сильный магический фон, но это не смертельно. Могут быть кошмары, но в остальном поляна безопасна для стоянки.
Я скептически посмотрел на небо. Безопасно? А с этой стороны?
Если разбить лагерь там, где нам видно небо, то и с неба, в свою очередь, нас видать.
Я передал Ильмо заключение Молчуна. Сержант отправил двух новобранцев из Трубы - Подарка с Даготом посыльными, сообщить о нашей находке Лейтенанту.
Трава с поляны может быть полезна для наших животных. Они плохо питались с тех пор, как мы начали шариться по лесу.
* * *
За две ночи до полнолуния, едва догорели угли заката, взошла луна. Ваш летописец, забравшись обратно в лес, укутался в одеяла, намереваясь преподать урок храпа. День был тяжелым.
Ночное светило ярко светило, когда проснулся мой мочевой пузырь и начал настойчиво требовать его прогулять. Я с изяществом и стилем выполнил этот маневр, а затем нырнул обратно под одеяло, но...
Какого черта?
Я обнаружил, что угодил в чьи-то объятия, и на ощупь это была женщина. И это точно НЕ Душечка, потому что Душечка никак не могла быть такой же высокой и пышногрудой, да и никогда бы не попала в подобную ситуацию со мной.
При этом Душечка была единственной женщиной в передовом дозоре.
Моя спутница пошевелилась и еще больше прижалась ко мне. Она сонно по-девичьи поворчала и просунула руку туда, куда уже целую вечность не отваживалась лезть ни одна рука, кроме моей.
Может я сплю? Вероятно. Вот, блин! Мои сны становятся по-настоящему реалистичными.
Сон продолжился.
Моя спутница оказалась сильнее меня. Она перевернула меня на спину и забралась на борт.
Но затем, что бы это ни было, пробыла она там всего мгновение. Дьявол, суккуб, амазонка этих лесов, или мои мечты, ставшие реальностью - женщина испарилась.
Знаете, все равно она была не в моем вкусе. Мой типаж — Госпожа из Башни... И вместо того, чтобы хорошенько подумать и испугаться, я лег и попытался припомнить, как выглядела Госпожа из моих воспоминаний, давным-давно в Башне, когда я был ее пленником.
Но не посмел впустить ее образ в свой разум.
Тут я заметил в кустах светящуюся точку всего в нескольких метрах от себя. Светлячок, решил я сначала. Но с надеждой. А, вдруг, нет. Сейчас не сезон для светлячков.
Вдруг, Она наблюдает?
И на меня вот-вот обрушится свежая порция дерьма.
Наутро я уже не был уверен, что все происшедшее, включая светлячка, мне не приснилось.
* * *
Все разговоры были только о привидениях. У всех этой ночью были жуткие кошмары, но никто не жаловался на похотливых, ползающих по ним симпатяшек призраков.
Остальная часть Отряда в этот день нас еще не догнала. Мы, то есть разведка-первопроходцы, готовились к их прибытию, собирая дрова и охотясь. Маслу с Ведьмаком посчастливилось добыть оленя.
Я большую часть времени наблюдал за небом.
Если тот светлячок был шпион Госпожи, и она указала своему Взятому, где нас искать...
Постоянно бояться ужасно напрягает.
Будучи тут, в теории, старшим по званию, я мог немного полодырничать, что я и сделал, обходя поляну по краю, время от времени забредая в лес. Я не нашел ничего примечательного: родник, который позже пригодится, обломок кем-то отесанного, чуть ржавого камня, повалившийся на землю тысячу, а то и две тому назад.
- Нашел что-нибудь? – спросил Ильмо.
Я доложил, что весна в расцвете.
- А. Все еще киснешь. Лучше средство от хандры – потрахаться.
Я подпрыгнул, наверное, на полметра, тут же вспомнив прошлую ночь.
- Эй! Не волнуйся так. Лично я не готов.
- Постоянно такое слышу лет с двенадцати.
- Сестры быстро бегали, да?
- Еще они были старше и настоящими мерзавками.
Я был не в настроении. Мне не хотелось играть по правилам. Мне не хотелось делать ничего, только жалеть себя.
* * *
Бродя, я нашел то, что на мой взгляд было идеальным местом для ночлега. Здесь имелся толстый слой опавшей листвы вместо матраса, почти без палок и камней под боком.
Вот только я допустил при выборе одну тактическую ошибку.
Крыша листвы над головой была слишком тонкой. Меня могли заметить вампиры.
Несмотря на привидений, все остальные остались на ночь на поляне. По-видимому, трава была удобной подстилкой.
Странно. Сперва поляна показалась мне жуткой, но теперь все остальные к ней привыкли.
И да – эта кто-она-там-такая снова нашла меня вскоре после восхода луны. Я еще не успел до конца уснуть. Внезапно я оказался не один, и на этот раз поспать мне не удалось.
* * *
- Скверная ночь, Каркун? Снились кошмары? — за завтраком спросил Ильмо.
- А?
- Херово, говорю, выглядишь.
- Почти не спал.
Душечка очень внимательно на меня посмотрела
- Ну, что?
- Сам знаешь, что.
Наверное, я покраснел. Я - Каркун. Человек, который никогда и ничто не смущается.
- Ну-ка, ну-ка... - поспешил разузнать Ильмо.
Молчуну тоже было любопытно.
- Тому, кто выжил в Башне, следовало бы дуть на воду, но ты сдался первым, - сказала Душечка знаками.
Оба моих товарища в недоумении пристально смотрели на меня.
Вместо того, чтобы спросить Душечку, откуда она узнала о моей бурной ночи, я неуклюже ответил:
- Станешь старше, поймешь.
За что получил по заслугам:
- Тогда пора бы научиться думать не только нижней головой.
Может Душечка глухонемая, но она не идиотка. Ей хорошо известно, что происходит между мужчинами и женщинами, и она в курсе, что подобное может разрушить в иных смыслах образцовую жизнь.
Уверен, она переживала и свои искушения.
И до сих пор жива и повзрослела.
- У меня такое чувство, что нашего Каркуна можно кое с чем поздравить. Браво, брат! — отметил Ильмо. - А наша всеобщая любимица ему завидует. Не так ли? Ну и ладненько. Кстати, Каркун, колись. Где ты тут отыскал на все согласную бабу?
Он не дал мне возможности вставить хоть слово.
- Раз ты покрываешься крапивницей, даже от мысли о том, чтобы играть за другую команду, при этом единственная женщина здесь — эта неряшливая, лохматая, плоскогрудая простушка, которой не терпится тебя отругать. Так, какого черта? Колись, Каркун!
Все это Ильмо выпалил скороговоркой, едва не разрываясь от хохота.
Душечка прочитала Ильмо по губам и показала знаками:
- Выкладывай, Каркун.
Я набрался мужества и все рассказал.
- Ты всю ночь трахал привидение? – заржал Ильмо.
- Приведение? А вот и нет. Она была довольно материальной на ощупь. Может, какая-то свихнувшаяся отшельница.
Но даже я, так отчаянно нуждавшийся в ласке, себе не верил.
- Это нечто большее, чем приведение, - откликнулась Душечка. - Может, это лесной дух? Или младшая из богинь. Либо дух-хранитель разрушенного города под поляной.
У нашего талисмана и ценного ресурса весьма развито воображение, до пугающих высот.
Но это отговорки. Ваш Каркун увиливает и избегает возможной вины за залет.
Хотя, почему вины? С какой стати?
Я ухватился за эту мысль, и уточнил у Душечки:
- В смысле я первый? Что ты имела в виду?
- Я не уверена. Думаю, она будет продолжать соблазнять других мужчин, пока сможет удерживать Отряд на месте, и с каждым разом она будет становиться все более материальной.
Ильмо расплылся в ухмылке. Он мысленно репетировал колкости, которые собирался оттачивать на вашем покорном слуге.
* * *
Значит, получаются следующие факты. Тот самый идиот, посидев отдельно от Душечки достаточно долго, и поразмышляв и начав ходить кругами — потому что он из тех, кто зацикливается на том, что расстраивает его товарищей — больше беспокоился об идиотском светлячке. Мог он вернуться на следующую ночь?
Кстати, Каркун, с хера ли ты чувствуешь вину из-за измены Госпоже? Опомнись. Совсем сдурел?
* * *
Душечка буквально вцепилась в меня. Я не мог отойти и на шаг. Может она решила, что я подцепила какую-то магическую фигню?
Тем временем Молчун постоянно бродил по поляне, тыча землю, а иногда и роясь в ней заостренной палкой, которую он обмакнул в расплавленное серебро.
Начали подходить части основного Отряда, число палаток росло. Выстроились грубые коновязи и загородки для скота. Странная трава начала превращаться в конские яблоки и воловьи лепешки.
Наш предводитель, Лейтенант — иначе мы его не называли — как только была установления штабная палатка вызвал нас с Молчуном. И разумеется, Душечка оказалась с нами.
* * *
Она была неумолима и полна решимости, настаивая, чтобы я был полностью откровенен с Лейтенантом — в противном случае, если я буду отдалятся от чистой и постыдной правды, она доконает меня, тыкая крепким и весьма острым указательным пальцем.
Большую часть доклада я проделал с пунцовой рожей.
Совет собрался в обычном составе: наши отрядные колдуны - Одноглазый с Гоблином и Молчун с Душечкой, замкомандира Леденец, и конечно же несколько старших унтер-офицеров, включая Ильмо.
Душечка высказала свою убежденность в том, что происшествие со мной повторится с другими, чья реакция, несмотря на предостережение, будут ничем не лучше моей.
* * *
Меня разбудил новобранец из Трубы по кличке Горшок и коверкая слова, которые я с трудом разбирал, сказал, что меня хочет видеть Лейтенант. Поживее!
Лейтенант уже ждал меня в штабной палатке. С ним были Леденец и остальная команда.
Оба признались, что пережили ночь с эротическими излишествами, точь-в-точь как у меня. При этом они дружно согласились, что посетившая их дама должна быть той же, что знакома мне. Вот только... она смогла остаться с двумя мужчинами всю ночь напролет, одновременно в разных местах. И в то же время, снова терлась об меня, но и только. Никаких приставаний.
Мне неудобно все это писать, но это было наше общее испытание в тот момент. И все же... приятное ночное времяпровождения меня беспокоило. Лета... Лета? Откуда взялось это имя?
Явно творилась какая-то хреновина.
Леденец с Лейтенантом горячо с этим согласились.
Мы обсуждали. Мы волновались. Но не смогли ни в чем разобраться. Ни наши колдуны, ни Душечка не смогли ничем помочь. Душечка выглядела истощенной, словно ее антимагия находился под постоянным нажимом.
Короче, совещание закончилось пшиком, но все сошлись во мнении, что имя Лета нам знакомо.
Отряд не сдвинулся с места. Я разбил свою палатку и развернул на поляне походный лазарет. Никто не удосуживался посматривать в небо. Никого больше не волновало, что у нашего похода была цель и Взятые на хвосте.
Может это место было выбрано самой судьбой, чтобы стать нашим конечным пунктом назначения?
Следующей ночью жертвами яростных домогательств стало уже четверо мужчин, из них трое ветеранов постельной войны, а новобранцем в битве полов стал Ильмо.
Эта Лета смогла преодолеть мизогинисткие наклонности Ильмо? Мы по уши в дерьме. (прим. мизогинист - мужчина женоненавистник, не обязательно предпочитает парней)
Настал новый день, и я был еще жив, а несчастная Душечка ни на шаг не отходила от нас, отчаянно пытаясь удержать любовников Леты внутри анти-магической ауры.
Молчун в это время бродил по поляне, вокруг пасущихся вьючных животных, повторно проходя одно и тоже место. Иногда он тыкал палкой в попадающуюся по пути кочку.
Я жестами спросил Душечку:
- Чем он занят?
- Убивает умерших. Как он считает.
Ну да. Глупый вопрос.
Вдруг реальность мигнула, изменив цвета.
Остальные тоже испытали нечто странное, но ни на кого это не подействовало в такой мере, как на меня.
День перевернулся с ног на голову. Свет стал тьмой, а то, что было тенью стало призрачно-сияющим. Животные и Молчун стали призрачными, дрожащими бледными фигурами... хотя, видимо, только для моих глаз. Ни Молчун, ни животные ничего не почувствовали.
Колдун остановился, огляделся, пожал плечами и вернулся к своему занятию.
Его спокойствие меня успокоило. Я не поддался панике. Я заставил себя начать изучать свое видение.
И был поражен.
Кочки на поляне... Я решил, что в этих местах находились остатки развалившихся зданий, например, детали упавших колонн. Теперь я не был в этом уверен.
Почти от каждой кочки шла белесая, призрачная нить, от некоторых две или три нити, а от прочих отходил c десяток. Эти нити шевелились в черноте. Их были сотни и сотни. Может быть, тысячи. У каждой нити на кончике была выпуклость в форме головки, и в настоящий момент они бились об анти-магическую ауру Душечки.
- Следует позвать Одноглазого с Гоблином на помощь Молчуну, - объявил Лейтенант
Колдуны пропали бесследно, видимо, почуяв назревающую работенку.
- Удачи, начальник, - отозвался Леденец. - Эти два мелких засранца наверняка химичат в поисках способа заполучить собственную Лету.
Почти наверняка нечто подобное созрело в дыне, заменявшей Одноглазому голову, но наша ходячая жаба Гоблин - в пику Одноглазому - мог и согласиться выполнить приказ.
- Кто-нибудь видит то, что вижу я? – спросил я остальных и описал, как призрачные нити пытаются до нас добраться.
Нет. Все чувствовали, что что-то происходит. Они были напуганы сильнее меня, потому что ничего не видели.
Я описал подробно, как смог.
- Схожу-ка я все-таки разыщу этих мерзавцев, - спохватился Леденец.
Но Душечка дала знак:
- Не надо. Есть причины, по которой описанные Каркуном нити пытаются до вас добраться.
Ого! Неужели? Моя гипотеза была, что цель она.
- Но нужно же что-то делать.
- Твою мать! – это был я.
* * *
Все семеро уставились в мою сторону, шестеро хором выпалили:
- Что?
- Нити перестали пытаться до нас добраться, теперь они переплетаются друг с другом, как клубок змей... И, твою ж! Вот капец!
- Говори с нами, Каркун, - попросил Лейтенант
- Они сплетаются в женщину. В Лету.
- А, да! Теперь и я вижу, - воскликнул Леденец. - Призрачное облачко, но с каждым мгновением оно все заметнее.
Тут и Лейтенант тоже начал его видеть.
Я покосился на Душечку. Она выглядела рассерженной. Она тоже увидела, как появляется призрак женщины, и была не в восторге.
Негативная реальность пропала. Вернулось нормальное зрение и с ним в мир вернулись обычные цвета, но я по-прежнему видел нити-призраки, которые создавали призрачных женщин. Теперь их было несколько.
В этот момент Молчун вонзил свою посеребренную палку в очередную кочку.
Несколько нитей отпали, словно были смотаны на катушку.
Одна из женщина-призраков вскрикнула. Ее вопль услышали все в радиусе четверти мили. Молчун замер, оглядевшись. Солдаты начали собираться на поляне. Теперь все увидели женщину так же ясно, как и я. Даже среди бела дня ее было прекрасно видно.
Она больше не нуждалась в нитях, их миссия была окончена. На мгновение они ткнулись в нашу сторону, снова потерпев неудачу, они начали ткать новую Лету.
Правда-правда.
Душечка ткнула меня своим острым пальчиком, и указала в сторону. Первая уже завершенная Лета направилась к Молчуну.
Она шла очень медленно, ей было трудно стоять на ногах.
- Ребята, нам нужно забрать Молчуна, пока она до него не добралась.
Душечка решительно кивнула головой.
Наша первая мысль всегда единодушна – любой чужак стремится причинить нам вред.
Все, еще не соблазненные, дружно таращили глаза, вероятно, размышляя, как было бы здорово слепить и себе собственных горячих подружек.
- У этой бабы должно быть не кровь, а незамерзайка, - высказался Леденец.
На ней ничего не было, кроме короткой ночнушки из белых ниток. Как мужик с горячей кровью внутри, должен заявить, данная картина совсем не колола глаз.
Внезапно поблизости материализовался Одноглазый, должно быть услышав слух, что можно поглазеть на «полуголых баб». Пожирая ее единственным глазом, он по всей видимости уже мысленно предлагал стать ее сутенером.
Тем временем мы толпой, спотыкаясь друг о друга и пытаясь оставаться под защитой Душечки, старались опередить Лету и поскорее добраться до Молчуна.
Не знаю, чем в это время занимался Одноглазый, потому что те, кто находился с Душечкой сбились в кучу и остановились, чтобы организоваться получше. Сумев снова оглядеться, я увидел мелкую вонючку вне своей обычной стихии – он действовал.
Он орудовал одолженным мечом, обрубая призрачные нити.
Он мог их видеть? Ни хрена себе! И смог их обрезать.
Деловито орудуя инструментом, что было ему совсем не свойственно, он в мгновение превратился в прежнего Одноглазого. Последнее, что я заметил, прежде чем мы двинулись дальше, маленькая дрянь с широкой ухмылкой уносит свой приз, схваченный за секунду до того, как ее осенило бы мудростью держаться подальше от типов вроде Одноглазого.
С помощью анти-магии мы отогнали первую женщину-призрака. Ей не понравился прямой контакт.
Она что-то кричала нам, вероятно, используя нецензурную брань. Как интересно. От ночной гостьи я не слышал ни слова.
Наконец и Молчун понял, что что-то происходит. Он переместился, заслонившись Душечкой от идущей в его сторону женщины. Затем вошел в анти-магическую ауру..
Душечка указала на меня, подразумевая, что я должен все объяснить. Я взялся за дело, наблюдая через плечо нашего колдуна, как нити ткут новую Лету. Рядом уже поджидал истекающий слюной Гоблин и тоже с мечом в руке.
Одноглазого с добычей нигде не было видно.
Долго молчавший Ильмо изрек:
- Если они сделали все правильно, скоро у каждого мальчика в Отряде, будь он пожелает, будет по куколке для игр.
Ох, как же выразительно на него посмотрела Душечка.
- Просто мысли в слух, — сказал он ей, ухмыляясь.
У Лейтенанта с чувством юмора были серьезные проблемы. Он начал бурчать о том, что каждый должен будет сам кормить и одевать собственную Лету самостоятельно. За что получил от Душечки еще один грозный взгляд.
Это не смутило начальника, и он ей подмигнул.
- Но если это призрак женщины, - развил мысль Леденец, - То есть ей не нужно. И та, что я вижу, не особо сечёт в моде.
- Может, не стоит расслабляться, пока мы не узнаем, что пробудили? – предложил я. – Гляньте-ка.
Нити воссоединялись с первой Летой.
- Если это призраки-суккубы, - не унимался Леденец, - возможно, другое пропитание им и не нужно.
Ильмо отреагировал довольно резко:
- Продолжишь нести херню в том же духе, Душечка оторвет твою морковку.
Душечка была в подходящем настроении.
Молчун привлек мое внимание, спросив, что именно я вижу, потому что был не уверен, что мы видим одно и то же. Я описал. Он попросил, чтобы я вышел из анти-магической ауры, показать, откуда тянутся нити.
Я заартачился. Зачем вообще вредить Лете? От ее действий никто не пострадал, даже наоборот. За исключением Душечки с Молчуном, у всех сбылись подростковые фантазии. Каким-то образом благодаря этому у Леты появилась возможность начать почковаться, чтобы являться к нам и размножать себя снова и снова. Вот и все.
Моя тайная пуританская половина настаивала, что позже придется платить.
Но какую цену? Никто больше не вспоминал о планах идти дальше. Мы уже трое суток торчали на одном месте, где нас можно было легко заметить с неба.
Вот так. Вот именно - сама по себе Лета, может, и не представляет опасности, но ее угроза для Отряда в том, что, благодаря ее прелестям, он остается недвижим, пока не будет настигнут адскими гончими Госпожи.
Я решился на эксперимент и вышел из ауры Душечки. Мы с Молчуном подошли к холмику, из которого тянулся пучок нитей.
- Перережь нити, но не парься о том, что в кочке.
Молчун начал резать, затем мы подошли к другой кочке. Позади нас обрезанные нити восстановились.
Первая Лета, видимо, догадалась, что мы делаем, и смирилась. Пока что.
Она стала осязаемой и реальной, как я или Молчун. И я был уверен, что она не исчезнет, как ночной призрак, если только... Если что?
* * *
Положение, в котором оказался Отряд, было беспрецедентным, безумным и шатким. Мы пали жертвами женских чар, чего никто не желал признавать.
Лета чего-то от нас хотела. Ее призраки поджидали этой возможности целую вечность. Но мы, живые, пока не имели ни малейшего понятия, чего именно.
Ее копии умели делать только одно, и занимались этим с большим энтузиазмом.
Молчун перестал обрезать нити. Это было бессмысленно. Они просто восстанавливались. Одноглазого может ждать сюрприз. И они продолжали производить дублей Леты.
* * *
Шли дни, проходили бурные ночи. Женщина приходила ко мне, каждую ночь. А потом перестала уходить.
Мы, весь Отряд, забросили все дела. Затем, в один день, внутри меня что-то всколыхнулось. Я схватил посеребрёную палку Молчуна, выскочил на поляну и начал рубить нити. Если я не смогу это остановить, скоро Леты станут слоняться тысячами. Тысяча печалей. И Отряда не станет.
Рядом оказалась Душечка, прижался ко мне отчаянно жестикулируя и глядя на меня щенячьими глазами:
- Прекрати! Пожалуйста, прекрати!
Представьте мое замешательство. Что изменилось?
Я задал вопрос.
Она ответила, что мы изначально сделали неверный вывод, и вина за это лежит на ней.
Я посмотрел ей в глаза, чтобы было легче читать по губам.
- Душечка, что нам делать? И зачем? - за ее спиной я видел, как создаются новые четыре дубля. В общей сложности их стало не меньше четырех десятков. Из них умным, любопытным и склонным к общению была только первоначальная — и стоило закатиться солнцу, она не отходила от меня.
Кстати, вот и она, явилась, не обращая внимания на Душечку. К нашему удивлению, она ткнулась в ауру Душечки, несмотря на то, что это причиняло ей приличный дискомфорт.
Внезапно испугавшись, Душечка прижалась ко мне.
Лета остановилась всего в нескольких сантиметрах, и, положив руки мне на плечи, заглянула в глаза и все. Душечка тоже замерла, держась за меня.
Я провалился в глубокие глаза. Они отчаянно хотели мне что-то сообщить, но не знали, как.
* * *
Протрубили тревогу.
Над поляной появились Взятые: один, два, три раба Госпожи, хотели пролить ее пылающий гнев на наши головы за то, что наш моральный компас заставил бросить ее службу.
После нескольких дней прохлаждения реакция солдат оказалась очень вялой — за исключением одного маловероятного факта.
Внезапно, только наши хрено-колдуны и чемпионы по безделью, Гоблин с Одноглазым оказались готовы к бою. Должно быть, они сполна утолили свои извращенные фантазии. Или, что более вероятно, так как им обоим было до хрена и более лет, им хотелось заполучить свою версию Леты больше для показухи. В любом случае, отделение из двух свихнувшихся колдунишек отреагировал по сигналу тревоги. Так мы подумали.
Не могу себе представить, как в сравнении со Взятыми колдуны уровня суслика, вроде наших Гоблина с Одноглазым, смогли устроить то, что произошло дальше. Я решил, что они готовились к чему-то подобному едва мы сошли с борта Скрипучей Стервы. Взятые, включая Шепот, имевшей на нас очень больной зуб, снижались на большой скорости... и столкнулись с совершенно неожиданной преградой.
Гоблин с Одноглазым отказались объяснять, как они это сделали. Вместо этого просто надували щеки от важности.
Правда открылась путем наблюдений и подслушивания.
Сперва я подозревал, что они каким-то образом подкупили своих Лет. С самого начала был намек на то, что Лета может быть причастна. Их копия или все остальные, за исключением, может быть, моей.
Моя Лета? Ого!? Какого хера?
Отстань, мужик. Соберись. Ах, да. Если разобраться, начиная с первой ночи, то... Божечки мои! Та копия Леты, что остается со мной сейчас была одной и той же.
Посреди творившегося смертельного хаоса меня осенило. Каждая копия Леты выберет себе единственного мужчину и останется с ним до тех пор,  пока мы не сдохнем.
Когда смерть с небы устремилась на нас, моя Лета осталась со мной и Душечкой. Было слишком поздно бежать и прятаться.
Головной снижающийся ковер-самолет примерно в ста метрах над нами внезапно развалился на части.
Куски рамы разлетелись, сопротивление воздуха вырвало ткань из-под зада седока, который продолжил быстрый полет к земле, скорой встречи с которой избежать не было никакой возможности.
Второй летела Шепот. Она неслась приблизилась на сотню метров позади, но ее цель была чуть в стороне от первой. И это была Душечка либо ваш рассказчик.
Скорее главной все же Душечка, потому что она та, кто есть, а Каркун просто занимал особо теплое место в черном сердце Шепот - это благодаря в том числе мне она стала Взятой.
Шепот не страдала туннельным зрением, ей удалось отвернуть.
Но недостаточно быстро.
Из ее ковра вырвало несколько больших лоскутов.
Она совершила жесткую посадку в дальнем конце поляны, рухнув с обломками ковра на лес.
Некоторые из парней, чья голова еще варила, бросились в ту сторону, надеясь навсегда с нею покончить. Взятая могла сломать себе что-нибудь серьезное, чтобы утратить способность защищаться.
Третьей летучей сволочи удалось избежать катастрофы, но ездок не понимал, что делать дальше.
Новенькие Взятые не важно справляются с неожиданностями.
Госпожа выбирает их не за ум и изобретательность.
Текущий хранитель летописей тоже справился неважно. Он просто стоял, таращась с отвисшей челюстью, не в силах даже пробормотать: «Что это была за хрень?»
* * *
Лейтенант созвал срочное совещание штаба. Собрались обычные участники, куда увязалась моя Лета, несмотря на неодобрение Душечки.
Удачливый Взятый болтался высоко в небе.
Светлые нити продолжали создавать новых глупых клонов Леты.
Большинство мужчин теперь просто стояли вокруг, менее активные, чем Леты. Их незаинтересованность сбивала меня с толку. Но у меня не достало внутреннего запала, чтобы их приструнить.
- Шепот скрылась, - объявило начальство. -  Мы нашли остатки ее ковра и немного крови на месте падения, но тела нет.
- Вот тот случай, когда я жалею, что нет собак, - наш Леденец скорее кошатник.
Гоблин с Одноглазым молчали, надутые как индюки и ухмылялись.
- Взятый улетел, - объявил новость Ильмо.
Действительно, он или она спикировал куда-то в сторону: примерно в том направлении сбежала Шепот после жесткой посадки.
- Подбирает долбанную ведьму.
Догадливый Ильмо верно рассудил. Ковер поднялся в небо с двумя седоками на борту и, покачиваясь, начал набирать высоту.
- Свежеиспеченный, — предположил я. - Едва справляется с ковром.
Ковер улетел на запад.
- Бедненькая Шепот, - съязвил Ильмо. -  Сколько раз мы ее отымели? Уже раз двадцать?
Это преувеличение, но несколько раз мы ее опустили - точно.
Просто отдельные личности не в состоянии оставить нас в покое, за что и расплачиваются.
Я толкнул зажигательную речь:
- Парни, не пора ли двинуться дальше!? Не можем же мы просто сидеть здесь, зажав яйца в кулаке, пока каждый незанятый член не дождется своей подружки.
- Все не совсем так, Каркун, — отмахнулся Леденец.
Я это знал. Основная проблема была в поляне. Именно она лишила нас желания движения.
И я даже не нашел в себе желания поразмыслить, почему это так.
Леденеца с Лейтенантом заинтересовало, как моя Лета так привязалась ко мне. Вероятно, переживали, не станут ли их копии столь же липкими.
Последний вопрос в повестке Лейтенант задал лично Гоблину:
- Итак, как вы это сделали?
Одноглазый начал нести какую-то бессвязную околесицу о своей врожденной гениальности, в общем, ничего полезного.
Молчун помахал рукой, привлекая внимание и показал знаками:
- Это не они. Это женщины Леты.
Моя Лета улыбнулась и кивнула.
Ох-ре-неть! Осмысленное и первое доказательство того, что она понимает, что говорят рядом с ней, по крайней мере, на языке глухонемых.
- Думаю, теперь черед Каркуну отыгрываться за всех, - изрек Леденец
Я уловил мысль на лету. Поскольку я тот, кто быстро схватывает языки, и мне досталась лучшая из всех версия Леты - то и крайний теперь я. За всех.
Все усераются от смеха, овации и куча подколок о том, как станет переживать моя бывшая в своей одинокой Башне. Я не стал поддаваться и реагировать. Мне хватало переживаний из-за странного не по сезону светлячка.
* * *
Совещание закончилось, я нахлобучил свою лекарскую шляпу и занялся вскрытием сбитого Взятого. Лета осталась со мной. Лейтенант решил тоже взглянуть. Душечка — поддавшись уговорам Молчуна, отступила. На время.
- Это же почти ребенок...
Да, едва младше Душечки. Очень красивая.
- Тебе она не кажется знакомой? У меня ощущение, будто я ее уже видел.
Лета отчетливо, медленно и не очень внятно произнесла: - Плохо. Беда. Приближается.
- Э?
Над верхушками деревьев пронесся ковер номер три, уже без Шепот на борту, резко рванул вверх и попутно что-то сбросил по баллистической дуге, затем развернулся и удалился.
В нашу сторону полетели четыре предмета: три из них были достаточно небольшими, и почти не видны, а третьим была черная бочка. Все это летело прямо мне на голову.
- Вот, черт! Бежим!- Я схватил подружку за руку и попытался утянуть за собой.
Она не сдвинулась с места, просто смотрела на летящую бочку.
Лейтенант метнул свою задницу с максимальной скоростью, на которые были способны его костлявые ноги. Он-то насмотрелся на падающие черные бочки.
Краем глаза я заметил, что все Леты остались на месте и уставились в небо.
Бочка не упала.
Она взорвалась в небе.
Повсюду брызнуло горящее масло, что привело к куда более масштабному эффекту, чем просто взрыв от удара.
Капли огня полетели в разные стороны, в том числе и на меня, но спасла одежда.
Никто не умер, но я был занят до глубокой ночи, смазывая ожоги. Лета осталась со мной. Через некоторое время она начала помогать, и справилась довольно сносно.
Моим последним пациентом на сегодня был Гоблин. Он был угрюм, но не вымещал злость на мне. При этом он поделился любопытным наблюдением.
- Ни одна из Лет не обожглась. Я думаю, масло предназначалось трупу Взятого, а не тебе.
- Э?
- Видимо, не хотят, чтобы ты познакомился с ним поближе.
- Чепуха.
- Так тебе кажется, но не обязательно, чтобы ты видел в этом смысл, так? В первую очередь это должно иметь смысл для них.
Я вернулся к трупу красивой девушки, и не заметил ничего очевидного. Однако, я слишком устал, чтобы продолжать.
- Закончу завтра, - решил я.
* * *
И снова ночью было не одиноко. Но на этот раз Лета не выдвигала голодных требований. Все, чего она хотела, это тепла. Я прижался. Тепло и мне не повредит.
* * *
Я не был женат. Сестры, шлюхи и Госпожа из моих фантазий не считаются. Как и Душечка. Вот и весь мой опыт. Душечку я считал приемной дочерью, а не женщиной. А вот эта Взятая... пробудила во мне столько необычных эмоций, и я понятия не имел, почему.
Да, она была прекрасна. Прибавьте ей несколько лет, и она физически стала бы той женщиной, которую, будь я повелителем поляны с белыми нитями,  соткал бы для себя.
Вид ее трупа оставил у меня ощущение, будто сами боги украли у меня шанс встретить свою вторую половинку.
Моя аналитическая сторона была сбита с толку.
Какого черта? Я ее совсем не знаю. Почему я решил, что она мне подходит? Суженая? Дочь? Накрывает какое-то безумие.
Очевидно, что недруги Отряда нашли способ поиметь мозг официальному летописцу.
Лета прижалась ко мне, взяв меня за руку. Она издавала звуки, вероятно, призванные утешать, и прошептала:
- Снова печаль. Так грустно.
Я не успел уточнить, что это значит, как снова раздался сигнал тревоги. Приближался Взятый.
Этот налет был аналогичен предыдущему, и цель была та же.
На этот раз я сосредоточился не на большой черной бочке, с которой разберется Лета с двойниками, а на рассыпанных черных шарах поменьше.
Совершенно понятно, что бочка отвлекала внимание.
Кстати, куда делись первые три шара? Я знал, что их никто не взял.
Атака снова провалилась. Бочка взорвалась еще выше, прежнего. Горючая жидкость разлетелось дальше и меньшими каплями. Топливо почти полностью сгорело, еще не долетая до земли. Никто не пострадал.
Это еще сильнее убедило меня, что весь смысл атаки в маленьких снарядах .
* * *
Совещание собралось в обычном составе. Я снова прибыл с Летой. Все всё видели оба раза, поэтому никто не назвал Каркуна свихнувшимся параноиком.
Едва я открыл рот, как Лейтенант вызвал посыльных для передачи приказа.
Моя Лета, по-видимому, уйдя в себя, сейчас постоянно держала меня за руку, словно ей был необходим якорь, чтобы оставаться телесно в этом мире.
Моя тайная половина летописца была в восторге. Она так наслаждалась этим положением, что отказывалась размышлять о том, чем это должно закончиться.
И была почти полностью рада топтаться на месте и наслаждаться моментом.
Сразу нашлись четыре из шести черных шаров. Каждый был размером с куриное яйцо. Наши колдуны полностью завладели инициативой. Они начали с изучения одного экземпляра внутри душечкиной ауры и, незамедлительно пришли к выводу, что моя паранойя себя оправдала.
Каждый снаряд содержал комплекс свернутых сложных заклинаний, призванные поработить любого, кто его откроет. При встряхивании, они слегка гремели. Человек захочет узнать, почему - и тут, Бамс!
Но внутри ауры не могли активироваться, и их можно было обезвредить. Моя новая подружка нашла этот процесс крайне увлекательным, и сказала мне:
- С нами двое Взятых.
- Вот, черт, Каркун! — рявкнул Одноглазый. - Твоя прежняя пассия только что заработала очко. Вот для чего эти фиговины! Дистанционная ловушка.
Гоблин с Молчуном были поражены, но согласились.
- Пропало два шара, - сказал Гоблин. - Есть идеи, как нам вычислить жертв?
Я-то думал, это его задача.
Лета указала на Душечку, а затем изобразила знаками «прогулка» и «лагерь».
Я понял: тот, кто попался, среагирует на Душечкину ауру.
- Ну, Каркун, твоя твоя старая жена будет в ярости, - объявил Гоблин.
Лета коснулась моего рукава. По ее лицу было видно, что она поняла, что сказала человекообразная жаба, но хотела понять, что он имел в виду.
Светлячки, мать их!
Я увел Лету в нашу палатку и попытался объяснить, что нехорошие парни, вроде Гоблина с Одноглазым, много лет дразнят меня мазохистки настроенным любовником Госпожи, из-за того, что когда-то я был ее пленником.
Лета ничего не поняла. Как, возможно, ни одна женщина на свете на ее месте.
Душечка еще до ужина отыскала двух жертв Взятых. Первым оказался тупицей по имени Толчок, а другой — лагерная маркитантка, откликавшаяся на имя Ирис. Обе жертвы казались безобидными, но Одноглазый все равно провел обряд изгнания, устроив настоящее шоу, любо-дорого смотреть.
* * *
Где-то после полуночи я встал, чтобы воспользоваться туалетом. Они у нас были. На самом деле, уже порядочное время, и ямы были почти переполнены, так что я собирался приказать вырыть новые. Однако это потом.
А сейчас главное были нити. Произошли изменения.
Я заметил, что теперь каждая Лета, включая мою, была связана с одной нитью, которая приобрела пастельный оттенок. Остался единственный пучок белых нитей и он шел в сторону палатки Душечки и Молчуна.
Правда? До сих пор ни одна Лета не пристала к Молчуну. Да она и не имела бы шансов на успех. Молчун не видел никого, кроме Душечки. Молчун не захотел бы никого, кроме Душечки, но не смог бы ее получить. И это его устраивало.
Мочевой пузырь опустел, и я поспешил увидеть новое творение Леты.
- Вот так, да! Какого хера?
Это оказалась не новая Лета. Это был мужчина, и он был великолепен. Я подумал, не разбудить ли Ильмо... но потом меня осенило.
Такое со мной случается. Иногда.
Эта штука была создана для Душечки. Та же штука, что благословила нас Летами, теперь решила охмурить молодую женщину тем же способом.
- Вот уж дудки! — выпалил ее приемный папаша, и  принял решение за нее, не принимая во внимание ее желания. Я кинулся к палатке Молчуна. Света было достаточно, чтобы я, откинув полог, сразу заметил палку с серебряным концом. Схватив её, я сразу принялся за резку нитей. Моя рука пару раз соскользнула и я случайно врезал по мужскому подобию Леты.
В ужасе примчалась моя Лета: «Что ты делаешь?»
- Я не позволю этому случиться с Душечкой.
Нити повторяли попытки воссоединиться. Я продолжал рубить, если бы не Лета, я, возможно, отрубил и пару деталей, которые еще не полностью сформировались.
Появились зрители, поглазеть, в чем дело. Молчун оказался одним из первых. Ему понадобился всего один взгляд, чтобы все понять. Он так посмотрел на мою Лету, что она отступила на пару шагов.
Видели, когда-нибудь как молния шарахает от земли в небо? Такое бывает.
Из  головы моей Леты выскользнула яркая сиреневая нить, которая мелькнула сквозь ночь и исчезла в земле в самом центре поляны.
Молчун забрал у меня свой инструмент и занялся разрезанием нитей.
Я услышал гул от новой нити.
Глаза Леты закатились, она рухнула на землю. Нити, идущие к мужской особи, перестали восстанавливаться. Гомункул склонился в три погибели.
Лейтенант успел вовремя, чтобы помешать Молчуну переключиться на тело.
- Довольно. Мы задолжали им несколько жизней. Каркун, на пару слов.
Я рассказывал, он слушал и внимательно смотрел на мою только-только пробуждающуюся Лету. Наконец, он дал приказ:
- Усерднее поработай над общением со своей женщиной, Каркун.
Еще усерднее? Мда. Как бы странно это ни звучало, теперь в глазах всех остальных мы с моей подругой стали новым отделением.
Как и несколько других пар. У Лейтенанта была своя Лета, у Одноглазого и Гоблина тоже, как и у Леденца, и даже у Ильмо. И все эти дубли были связаны с поляной нитью пастельного цвета.
Наконец появилась Душечка. Некоторое время она размышляла над ситуацией.
Моя Лета пошатываясь, повисла на мне. Пришлось помогать ей держаться на ногах. Ее дыхание было поверхностным и прерывистым, сердцебиение повышено. Оказавшись в моих объятиях, стало понятно, что она дрожит.
С мрачным видом Душечка подошла к нам. Я даже испугался, что она набросится на Лету. И, возможно, ей очень того хотелось, но она была Душечка. Как бы она ни злилась, она не могла причинить боль беспомощному существу, какой сейчас была Лета.
- Так. Ладно, ребята, все расходимся. Цирк закончен! - рявкнул Лейтенант. И более тихим голосом приказал паре солдат собрать то, что осталось от мужской особи и утащить в лазарет, чтобы Каркун мог сделать осмотр.
Ура. Еще одно вскрытие. С утреца.
* * *
В ту ночь Лета вцепилась в меня так, будто, отпустив, исчезла бы навсегда. Дрожь не проходила. Но как только ей удалось собраться, она настояла на том, чтобы получить свое, словно это было критически важно для выживания.
Когда я пришел на вскрытие, тела не оказалось. Какого хрена? Его украли? Или он встал и ушел?
Я задавал вопросы. Только у Леты были ответы, причем весьма туманные: «мол, вернулся». Куда или во что? Ни слова больше.
Тем временем мне начали задавать вопросы: что случилось с Летами вчера? А? Что?
Оказывается, за ночь они все разом поумнели. Большинство парней были довольны своими туповатыми подружками с умом бездомной кошки, готовой по первому требованию к трах-тарарах, но совсем не в восторге от сожительницы, внезапно решившей пообщаться.
Этой ночью случилось еще кое-что. Все двойники развили языковые навыки до уровня моей Леты.
Прямо с утра я решил усилить общение с Летой, а она стала прижиматься еще крепче. Она чего-то боялась, но не говорила чего. Однако, ей казалось, что я смогу ее защитить.
* * *
Вы спросите, а что же с Черным Отрядом? Погрузился в себя. А для кое-кого из собратьев по оружию - жизнь стала кошмаром, поскольку их партнерши стали гораздо умнее их.
Вот так мы и проводили время, сидя на жопах, неподвижные как куропатки, обрастая все большим числом жаждущих поиграть ночью дублей Леты. Все разговоры о том, чтобы куда-то идти пропали напрочь. Никого больше не волновало, что еще придумают Госпожа или Взятые.
Леты не только были умнее большинства из нас, казалось, они умели отключать наши мозги. Если Лета хотела получить свое, мало кто из нас мог этому сопротивляться - мужчина то или женщина. Исключение Молчун, Душечка и с ними пара человек.
Но попыток сделать мужской вариант Леты больше не повторялось.
В какой-то момент туман в голове рассеялся. Я отлип от своей Леты настолько, что смог обдумать ситуацию в Отряде, которая с одной стороны была сродни подростковой одержимости, с другой - абзац космического масштаба.
Я отчетливо видел грядущий конец Отряди. Вместо грандиозной резни на поле боя, разбросанных повсюду в кровавой грязи отрубленных конечностей и вываленных кишок, наш апокалипсис будет здесь, потому что мы не в состоянии перестать думать членами. Мы сгинем во тьме широко ухмыляясь, потому что Леты унесли нас на далекие берега наших фантазии.
И кем была Лета? Не суккубом в традиционном смысле, но, безусловно, какого-то рода сексуальным вампиром.
Пока мой мозг нормально соображал, чтобы породить оригинальную мысль, мне пришло в голову задаться вопросом, когда мы увидим естественные последствия такого разнузданного разврата. И дело не в болезнях. Вовсе нет. Каждая Лета оставалась неизменно моногамной.
Однако к настоящему моменту в духовке уже должно поспевать несколько десятков булочек.
Ужас! Я не готов стать отцом. А еще я давненько не принимал роды.
Возможно скоро мне придется принимать их по десятку в день.
Я попытался припомнить, сколько же мы сидим без движения. И не смог. Столько, что у Леты уже должен был закончиться цикл. Которого, как я знал, у нее не было.
Вот, черт!
* * *
- Не может эта хрень быть западней Госпожи? - спросил Лейтенант
- Это начала точно не она. Думаю, после неудачи Взятых, Госпожа решила отступить и посмотреть, что будет дальше. Если все дальше пойдет в том же духе, мы сдохнем от голода, прежде, чем снова двинемся в путь. Если только наши вампирши не иссушат нас.
- А Госпожа просто отступила и наблюдает? Серьезно?
Холодок по спине.
- Я так думаю. - Однако у нее всегда есть план Б, а у Шепот на случай проявить свою стервозность в полной мере -  был свой. В ее истории болезни несколько случаев быстрого исцеления.
- Я просил поработать над общением с женщиной...
- Сделано!
- Полагаю, связь всегда односторонняя. Так?
- Большей частью. Ей хочется узнать о нас побольше, но не хочет рассказывать о себе.
- По-видимому, когда одна Лета узнает что-то новое, остальные тоже. Только что появившиеся дубли общаются наравне с нашими. Между тем, мы не можем собрать  воедино то, что о них узнали мы сами.
Наш разговор происходил на расстоянии касания с двойниками Леты. Женщины мило улыбались, как вдруг...
Лицо моей спутницы помрачнело:
- Опасность вернулась. - Она указала. - Там. В лесу.
- Значит, твоя бывшая просто сидит и наблюдает, да?
- Это та, которую зовут Шепот. Она не одна, - объявила моя Лета.
А спутница Лейтенанта добавила:
- Их четверо. Двое следят уже несколько дней.
- Класс! Но было бы неплохо узнать про это пораньше.
- Действительно, -  ответила моя подруга. - Но мы не смотрели наружу.
- Теперь смотрим, - сказала вторая Лета.
Мы с лейтенантом обменялись взглядами и пожали плечами.
Из центра поляны взмылась нить цвета индиго. Она была толще любой из виденных мной ранее. Она направилась в направлении, указанном моей Летой.
Все дубли замерли. Они смотрели в одну сторону. Их партнеры, оказавшись в замешательстве, оставались рядом. Что-то нас сильно одомашнили.
Удивление на лице моей Леты в свою очередь вызвало мое удивление.
- Они не говорят на твоем языке.
- Эээ? Да? - В нашем лагере говорили по крайней мере на четырех диалектах. - Вы можете их подслушать?
Лета не ответила.
- Есть много языков. - Я уже запамятовал, какой язык родной для Шепот. - Некоторые я понимаю.
- Ты не сможешь их услышать.
Думаю, она имела в виду «невозможно», а не «не разрешено».
- У меня поганая идея, - вступил Лейтенант: - Если они несколько дней просто следят, то значит пытаются выяснить, что происходит и кто эти одинаковые женщины. На месте Шепот, я бы попытался захватить одну из них.
Моя Лета издала тихий рык.
Все дубли сдвинулись, уводя своих партнеров, нас с Лейтенантом без исключения, по палаткам.
* * *
Лета сидела, расчесывая спутанные волосы:
- Спасибо, Каркун. - Она впервые назвала меня по имени. Я насторожился.
Она это почувствовала и улыбнулась.
- Я не могу причинить тебе боль. Я люблю тебя. Я не умею ничего другого, такой я создана.
Определенно что-то случилось.
Одевшись, мы вышли из палатки. Другие пары тоже выходили на свет, полюбоваться закатом.
- Враги дожидаются ночи. Мы тоже. И теперь мы готовы.
Наверняка поджидавшие в лесу люди тоже были готовы. Они заметили бегство солдат в палатки и их возвращение. Иногда Шепот велась на свои эмоции, совершая глупости, но она не была дурой. Она бы поняла, что что-то произошло..
В том смысле, что я так думал. Я просто не знал, что именно.
Лета взяла мою под руку.
- Мы подождем, - А потом, немного позже: - Раз мы все равно ждем, то можем убить время...
Девушка моей мечты.
* * *
Наступила ночь. Цикл старый как сам мир - день сменяется тьмой.
Несмотря на то, что мы знали о присутствии врагов и знали, что они задумали нечто нехорошее, все равно нас застали врасплох.
Но и отряд наших прекрасных возлюбленных ответил тем же.
С приходом ночи, до восхода луны, началась какая-то хрень.
Вот и все, что я могу об этом сообщить. Я наблюдал все очень фрагментарно и не был непосредственным участником, как и целью.
Почему бы Взятым не обратить свое внимание на меня?
Вот именно.
Так или иначе, под покровом темноты в лагерь проникли какие-то теневые лазутчики, и их почти не видели, только какое-то мерцание на краем глаза. По всей видимости их было всего двое, но они наделали страшного переполоху — но только там, где не было двойников Леты. Те ответили на их приближение яркой вспышкой света. Я услышал крик боли, но никаких тел мы потом не нашли.
Нападение длилось около двадцать минут. Никто не погиб, что было довольно странно. Затем, когда нападение провалилось, в лесу началось серьезное шевеление.
Все это время моя Лета решительно цеплялась за меня, что на рассвете я ожидал увидеть синяки — если только доживу, чтобы снова увидеть дневное светило. Лета не переставая повторяла, как сильно она меня любит и что должна защитить меня от собравшегося поглотить меня зла.
Впоследствии, с кем бы я не разговаривал, каждый повторил мне все слово в слово.
Моя циничная сторона, наблюдая, как толстый канат цвета индиго проверяет лес, ожидала страшного тарараха. Любая таинственная сила, способная из ничего создавать женщин неотличимых от настоящих в большом количестве, по умолчанию способна отшлепать парочку Взятых, если только создание сексуальных гомункулов не являлось ее единственным талантом.
И тут что бы это ни было, громыхнуло. И как! Без всякой молнии. Без всякого видимого света вообще. Грохот прокатился во все стороны. Земля содрогнулась, так что я упал.
Не успел я подняться на ноги, моя Лета крепко поцеловала меня в губы, повторила,  как сильно меня любит, и направилась в лес.
Все без исключения дубли направлялись в лес. Их партнеры плелись следом. Я, спотыкаясь на каждом шагу в темноте, ковылял вслед за своей Летой. Единственным светом оставалось едва заметное свечение, исходящее от женщин.
С деревьев, сброшенные взрывом, осыпались листья и отдельные ветки. Большая часть мусора решила забраться мне за широт.
Спотыкался не только я, все солдаты блуждали в темноте. А вот у наших женщин таких проблем не было. Хотя им было трудно было держать ноги вместе.
Леты вошли в лес, и шум в лагере резко прекратился.
Снова прогремел гром. Земля снова затряслась, и я снова упал.
Потом вспыхнул свет. Очень яркий - тысячи нитей хлынули из леса в направление поляны, обвиваясь вокруг индигового каната, который теперь стал толще моей руки.
Несмотря на звон в ушах, я услышал крики впереди.
Я пытался бежать. К Лете...!
Но снова упал, пропахав землю шнобелем. Затем снова поднялся и, слегка подтекая кровью, пошел чуть осторожнее.
* * *
Я оказался на месте одним из первых.
Нити света ослепляли, но я различил два кратера, метра три глубиной и примерно пять в поперечнике. Деревьев и кустарника, которые когда-то там росли, больше не существовало. Вокруг воронок был ворох спутанного мусора: вывороченные с корнем и основательно поломанные деревья. Далеко в стороне от воронки на матером вековом совершенно лишенном листвы накренившемся дубе свисали куски летучего ковра. Никаких иных признаков прятавшихся здесь несколько минут назад людей больше не было.
Все закончилось? Или они закончились?
Нет, хотя подтверждение этому будет нескоро.
Я в полной прострации осматривал сцену.. Мои мысли были о моей Лете.
Повсюду стояли не отличимые друг от друга дубли, но я без труда узнал свою.
Происходило нечто странное.
Большинство женщин начали терять четкость. Отдельные двойники уже стали полупрозрачными.
Должно быть, сущность под поляной начала призывать их обратно.
Может оно достигло своей цели? Как? Что это могло бы быть?
С точки зрения хрониста и Хранителя летописей Отрада, все, что здесь случилось  с момента появления на поляне не имело смысла. Можно лишь констатировать, что летописец может лишь рассказать, что произошло с ним лично, но сам он этого не делал.
Как божественный, так и демонический разум очень чужды разуму погруженной в себя, смертной, прямоходящей обезьяны.
Я обнял свою Лету.
- С тобой все в порядке? - Ее дыхание было быстрым и поверхностным, как у гончей.
- Да. Со мной все будет в порядке..
- В смысле?
- Мне не придется тебя покинуть.
Меня как громом поразило. Всевозможные страхи загрохотали по стенкам моего черепа. Я застрял здесь на всю оставшуюся жизнь? Она может статься не такая уж долгая. Госпожа знала, где я.
Лета сжала мою руку:
- Эти существа сбежали, все четверо. Шепот снова ранена.
Существа? Я повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза.
- Ты еще прежняя ты? - Кажется, она неуловимо изменилась.
Почти кокетливо она ответила:
- Сейчас я куда больше похожа на себя, чем раньше.
Я огляделся. Рядом осталось не больше двух десятков дублей. Большинство становились прозрачными.
- Что происходит?
Она на мгновение задумалась:
- Это не важно. Тебе не нужно знать.
- Да, как, блин, так...!
- Ну, ладно. Все они были жнецами. Урожай собран. Я теперь свободна, они больше не нужны. Давай вернемся в палатку к тому, что у нас получается лучше всего.
Мы так и поступили, со мной в качестве зомби на подхвате у Леты. Потом мы уснули, я - мертвым сном. Проснулся я в качестве самого ненавистного для всех членов Отряда человека на свете. Лета осталась только у меня одного.
Этот день мне запомнился хлопотами по латанию пострадавших ночью парней, большинству из которых требовалось срочно изменить свое отношение к жизни.
Наконец, мне это надоело и я высказался Леденцу:
- Вообще-то, я тут ни при чем! Хочешь поплакаться и поныть, обращайся к тому, что там спрятано под землей!
* * *
Иногда в истории отсутствует единство драмы. Порой правда не является в истинном облике, будь он уродливым или милым. Иногда правду не узнает никто, даже по табличке со стрелкой. Но часто вы просто не захотите заглянуть ей в глаза.
Как только стало ясно, что поляна больше не удерживает нас в плену, недовольство Каркуном поутихло.
Мы были свободны.
И моя Лета могла отправиться со мной.
* * *
Отряд тронулся в путь.
Спустя четыре дня Душечка поймал меня, пока Лета разбиралась с физическими последствиями обретения телесности. Она жестами сказала:
- Ты в курсе, что твоя подруга — не совсем та, что пришла к тебе сперва?
Я признался:
- Да, но такое дело...
- Вы помогли сбежать из тюрьмы чему-то очень древнему.
Я резко ответил:
- Да, я в курсе. А вот чего я не знаю, станет ли это проблемой. Кто Лета — может, она еще одна Госпожа? Или, хуже, новый Властелин? - Тот древний король-колдун в свое время стал настоящим бичом для всего мира. В сравнении с ним Госпожа почти подарок судьбы. - Или она — полная противоположность? Может, она пала жертвой прежнего Властелина.
- Я думаю, такую как она Властелин мог пожелать обречь на вечные страдания. Может она оскорбила его нежные чувства?
Возможно. Самые гнусные, могущественные и нарцисстичные личности невероятно жестоки из-за малейшего пренебрежения со стороны тех, кто не ценил их так же, как они ценили себя.
Лета вернулась - разговор закончился. Она с любопытством посмотрела на нас.
Я прикинул, что вскоре, на удачу или на беду, мы увидим истинную Лету.
* * *
Миновала еще одна ночь. Снова пришлось встать и отлить, слишком часто в последнее время. Когда я, спотыкаясь, вернулся, то заметил едва заметную серебряную нить, идущую от головы Леты и уходящую сквозь крышу нашей палатки.
Я вынырнул наружу. Нить было трудно разглядеть, но я ее нашел: она уходила вверх и в сторону, откуда мы пришли.
- Чёрт! - Лета не ушла. Ей просто позволили отойти чуть подальше любой из сестер.
Я нырнул внутрь и начал трясти Лету.
- Детка! Вставай! Просыпайся! Проснись и борись!
Она наполовину приоткрыла глаза, томно улыбнулась, и шепотом произнесла:
- Я так сильно тебя любила. Я старалась... но у меня не хватило сил.
Глаза ее закрылись, и больше она не отвечала.
Это совсем не мужественно, но я всплакнул. Несколько имен богов было произнесено всуе. Я привязался к этой женщине, больше, чем подозревал.
Затем сквозь слезы я заметил светлячка, парящего у входа в палатку.

Итак, мы снова пробирались по проклятому первобытному лесу, следуя за призраком дороги, которая лишь иногда шла в том же направлении, которое было нужно нам. Она петляла от одной поляны до другой. Вероятно, когда-то, еще до восстания Госпожи, после которого мир изменился навсегда, здесь находились стоянки с постоялыми дворами вдоль торгового тракта.
Вот эти поляны нам доставляли неудобство.
В лесной чаще мы были прикрыты сверху. Открытое пространство выставляло нас на показ всем врагам.
Так что были потенциальной смертельной ловушкой.
* * *
Я завтракал с нашим командным составом и ветеранами Черного Отряда. Это благословенная дорога, по которой мы прошли уже больше сотни миль, вознаградила некоторых из нас настоящей паранойей.
- Что-то давненько никто не пытался нас прикончить, - нервно заявил Одноглазый.
- О чем там скулит этот хрен? - спросил его вечный оппонент Гоблин.
- Не понял, - уточнил я: - Ты жалуешься или жалеешь, что тебя не пытаются грохнуть?
Начался недолгий безумный сёр, во время которого одна половина собравшихся пыталась доказать другой, что,не чувствуя дыхания преследователей в районе копчика, мы становимся беспечными и можем угодить в засаду, и тогда нам точно наступить звиздец.
Я не стал поддерживать ни одну из сторон, поскольку спор не имел смысла. Проведя большую часть жизни с этой бандой, я уже не удивлялся никаким теориям заговора и откровенному бреду.
Просто на фундаментальном уровне есть твердая аксиома: на свете точно есть те, кто хочет нашей смерти. Они будут всегда. И даже сейчас посреди леса в этом не было никаких сомнений. Однако, кое-кто из нас возвел эту аксиому в ранг религии Черного отряда.
* * *
Ильмо вернулся с докладом. Сержант как обычно возглавлял передовой дозор, он же - группа первопроходцев для расчистки дороги:
- Дорога снова улучшается.
Леденец, страдавший из нас самой сильной паранойей, уточнил:
- Она отремонтирована?
- Нет. Просто меньше кустарника.
Видимо, в зависимости от того, кто строил тот или иной участок, состояние дороги значительно различалось. Единственное отличие было в том, что некоторое время мы могли двигаться чуточку быстрее, и меньше уставать на расчистке.
«Мы» в смысле в целом Отряд. Я-то лапы тяжелым трудом не мараю.
Наше начальство, а именно Лейтенант с Леденцом - отправились взглянуть. Я не поперся с ними, предпочитая не выполнять ненужных упражнений. Кроме того, Душечка дописывала для меня историю их с Вороном приключений, проходивших  отдельно от Отряда. Вряд ли ей хотелось вспоминать те времена, в первую очередь, потому что напоминало о Вороне - ее первой ныне ушедшей любви.
В этот момент снова появился Ильмо со словами:
- У меня снова то же предчувствие.
- Держись от меня подальше, вдруг это заразно.
- Ха-ха, умная жопа.
Душечка спросила жестами:
- Что за предчувствие? - Она глухо-немая, но в совершенстве читает по губам.
- То же предчувствие, когда должна случиться какая-нибудь хрень и мы попадем в задницу.
Я знаю Ильмо вот уже двадцать лет. Такого с ним не было никогда.
- Кто ты? Куда ты дел моего друга?
- Эй! Я попросил бы...
- Да не заводись ты... - Ну, возможно, у него и были какие-то там предчувствия, но раньше он никогда никому об этом не трепался. Если кто-то в нашей шайке-лейке выскажет какую-нибудь пророческую хреновину, которая еще и позже не сбудется, тебя будут стебать по этому поводу годами, еще и кличку дадут, вроде Хренокасандры. - Ну, и что там?
- Нет добычи.
Половина дозора уходила в качестве охотников. Чем дальше в лес, чем дальше мы отдалялись от границ империи Госпожи, тем медленнее мы двигались, нарушая наши ожидания при выходе из Трубы, и тем больше приходилось выживать на подножном корме.
- И дело не только в оленях и кабанах, - сделав паузу продолжил Ильмо. - Вся живность пропала. Белки, кролики, индюшки. Вся, которая не летает. Птицы еще попадаются, но на самых верхушках деревьев.
Странно, но со временем все необычное становится все более привычным.
* * *
Ильмо был прав насчет дороги - она стала лучше. К тому времени, как мы встали на ночлег, не на открытом пространстве, наши первопроходцы добрались до мест, которые вообще не требовали расчистки. Но тут пропали даже птицы, и наши собственные вьючные животные крайне неохотно желали идти вперед.
На следующий день Ильмо час от часа мрачнел все сильнее.
Это с ним случалось, когда он считал, что все идет слишком хорошо. На его взгляд это был верный признак того, что вот-вот случится огромный звиздец.
* * *
Я легко засыпал, спал долго и крепко, и мне не приходилось бегать отлить больше одного раза за всю ночь. Насколько помню, Госпожа ни разу не вторгалась в мои сны.
Кое-кто из наших гопников, Трепач и иже с ним, как настоящая сволочь, поднялись спозаранок и с утра пораньше рванули вперед. Очевидно, там было что-то, о чем стоило волноваться. Они ушли дальше дозора и вернулись с докладом, что наткнулись на какую-то странную хреновину.
Опять.
Гопники в своем стиле. Мда. С момента выхода из Трубы дисциплина неуклонно падала. С каждым днем усиливалось нытье с жалобами на походную жизнь. Мы просто шли вперед, сражались с природой, прятались от Взятых и кормили насекомых. И так день за днем, неделя за неделей, теперь уже месяц за месяцем. У нас даже были дезертиры, посреди растреклятого леса!
Основная проблема была в том, что никто толком не знал, куда мы направляемся. Просто драпаем от Взятых и из империи Госпожи - оттуда, где нам больше не рады, и попутно пытаемся выжить.
В конце концов, пришлось вставать и запрягать кобылу, чтобы сдвинуть медицинскую повозку с места.
* * *
На самом деле сразу было трудно сказать, во что мы вляпались теперь, потому что дорога была перегорожена трехметровым валом, который начинался в паре метров от границы леса. Дорога сворачивала влево, проходя у самого основания вала. Лес обрывался внезапно словно был отрублен ударом меча. Вал, насколько я мог видеть, а это было не очень далеко, протянулся в обе стороны.
Я слез с фургона и направился к начальству, и как раз вовремя, чтобы услышать вопрос Лейтенанта:
- Ну что? Гоблин? Одноглазый? Какие мысли по поводу этой геометрической фигуроёвины?
Всех напрягала мгновенная и очень ровная граница леса без подлеска. Никто из наших даже самых буйных отморозков не осмелился показать из него носа.
- Это магия, - заявил Одноглазый.
- Без тебя вижу. И все сразу стало понятно, да? — хмыкнул Лейтенант. - Услышу всю эту мудрую мутотень, налеплю серебряную звездочку на жопу и мгновенно отправлюсь в Домик счастья миссис Хэтти в Розах. А, можно за половину той звездочки  получить обслуживание качеством повыше?
Это был очень заковыристый способ дать понять Одноглазому, что он никак не помог.
Колдун с недоверием уставился на Лейтенанта. Все в пределах слышимости застыли с открытыми ртами.
Должно быть, Лейтенант был в страшном стрессе. Это была одна из самых длинных речей, которую кто-либо от него слышал. Даже Одноглазый, который не лез за словом в карман, особенно за глупостью, охренел.
Замечательно. Так-то мелкий говнюк мало впечатлительный.
Гоблин мгновенно увидел возможность сильнее подковырнуть своего оппонента:
- Я пойду осмотрюсь, босс. - и гусиным шагом дошел до вала, а затем и взобрался наверх. Оказавшись там, он замер, уставившись в одну точку, словно не мог поверить своим глазам.
Следующим, кто нашел в себе смелость выйти из леса была Душечка —  наш талисман и самое ценное секретное оружие.
И понеслось. Ни один уважающий себя парень, не мог позволить девушке быть храбрее. Всё пришло в движение. И ваш летописец и хранитель летописи — то есть я, Каркун — в том числе. Хотя и оказался в числе последних, так как был на девяносто процентов уверен, что, прежде чем я заберусь туда, услышу крик, что Взятые летят.
Не прилетели, зато из меня вытекло пару стаканов холодного пота, пока я стоял на открытом месте.
Вид с вершины вала был потрясающим. Ошеломляющим. И тревожным.
Первое, что невозможно было не заметить -  насыпь полностью окружала широкую поляну, находясь всего в нескольких метрах от хирургически точной границы леса. Второе, эта поляна была просто огромного размера, больше всех прочих.
Дорога обходила земляной вал слева примерно на четверть круга и входила в проем. Далее, она поворачивала и шла прямо через середину к другому проему напротив и, как я решил, снова сворачивала вдоль внешней стороны вала, до поворота в первоначальном направлении.
И тут я наконец заметил то, на что сразу уставились остальные.
Почти вся территория поляны была отведена под какое-то военное захоронение.
Здесь были тысячи девственно белых треугольных столбиков не выше полутора метра высотой каждый и примерно полметра шириной у основания, расставленных острием кверху в геометрически ровные ряды, способные заворожить любого наблюдателя.
Как только мне удалось оторвать взгляд от четких расходящихся во все стороны белых линий, напротив за огромном круглым полем я заметил комплекс зданий. К нему можно было добраться только по кольцевой дорожке, жавшейся к внутренней стороне вала.
Все остальные уже успели насмотреться, и Лейтенант отправил Ильмо с разведчиками к этим строениям по внутренней дороге.
- Ах, ты черт! Вот же гребанная скотина!
Не имею понятия, кто это выкрикнул, но он определенно был прав.
Воспользовались возможностью, когда рядом никого не было, наши животные поспешили сбежать из места, куда им совсем не хотелось идти.
* * *
Частично успешная облава задержала нас на полутора суток, которые должны были быть потрачены на марш. Лейтенант писал кипятком, потому что каждую минуту часть отряда находилась на открытом пространстве, подвергаясь опасности.
Судьба была к нам добра, и избавила от болезненного урока.
Когда облава закончилась, я даже засомневался, не утратила ли Госпожа и ее Взятые к нам интерес.
Часть вьючных животных мы не нашли.
Лейтенант созвал всю генеральную ассамблею. Стоя на вершине вала, он толкнул речь от всего сердца, не оставив сомнений даже в самой тупой башке, что больше не потерпит разгильдяйства и пофигизма. Все в прошлом, никакой терпимости. А любой, кому это не нравится, может сдать оружие и херачь обратно в Трубу к Госпоже.
Никто не решил воспользоваться удачным моментом.
Конкретно я был уверен, что такие будут.
Никто потом не сможет сослаться на незнание. Голос Лейтенанта был громким, четким, и его мнение поддерживало большинство, включая даже тех, кто присоединился к нам после отступления из Можжевельника.
* * *
Пока отлов скота еще шел, я, вернув свою кобылу, поскольку ей одной было лень тащить за собой мою санитарную повозку, перелез через вал, чтобы поразведать что-как. На беду собственного зада я всегда был слишком любопытен. Компанию мне составил, как обычно, Масло, и Ведьмак с Гоблином.
- Я настоятельно советую оставаться на дороге, - предупредил Гоблин. -  Не срезайте. Тут повсюду какая-то чертовщина. - Он взмахнул рукой в сторону предполагаемого кладбища.
Я был склонен прислушаться.
Говоря про чертовщину Гоблин был прав.
Для меня самым тревожным было великолепное состояние этого места. Если это кладбище, оно было ухожено лучше, чем все, что я видел, но Ильмо с его разведчиками не нашли ни следа присутствия смотрителя или уборщиков. Никаких следов, что кто-то побывал здесь за несколько десятилетий. У меня даже возникло ощущение, что внутри вала царило постоянное лето.
Все вокруг кричало и вопило: "Твою мать, мы снова вляпались в серьезную и древнюю магическую жопу!" Чаща была битком набита кучами жуткого дерьма из древних времен.
Гоблин продолжал болтать сам с собой, ведя, как он утверждает, умную беседу. Я пропустил мимо ушей большую часть того, что он сказал, но уловил достаточно, чтобы понять суть: он пытается убедить себя, что мы только что не пересекли границу страны фей, потому что это было бы слишком здорово, чтобы быть правдой. Тогда все его мечты разом бы осуществились.
Мы старательно шли окольным путем, что показывает, насколько сильна аура этого места. Поскольку я довольно ленивая задница, то в другое время, конечно же, пошел напрямик, лишь бы не делать несколько сотен лишних шагов.
Ильмо со своими бандитами разбили лагерь прямо в портике комплекса:
- Там нет ничего интересного. Он совершенно пустой, но огромный. Если тебе нравится эхо, ты просто охренеешь от восторга.
Я пригляделся - сооружение было построено из идеально обработанного первоклассного известняка, с колоннами из белого мрамора и частично облицовано такими же плитами по внешней стороне. Все прекрасно сохранилось.
Кто-то серьезно вложился.
- Я думаю, это мемориал павшим героям, созданный каким-то перцем с охрененной магической силой, чтобы гарантировать, что здесь все застынет как есть в момент завершения и навеки останется идеальным.
Это была удивительно длинная речь со стороны Ильмо. Он, как известно, не мыслит на отвлеченные темы, но здесь его слова были как нельзя кстати.
Мне нечего было добавить. Я был рассеян, так как чувствовал, что это место что-то делает со мной или пытается сделать. Но не мог понять, что именно.
- Если не сосредотачиваться, то вдруг начинаешь вспоминать то, чего с тобой никогда не было. - продолжил Ильмо. -  Особенно, когда спишь. Прошлая ночь была отрыв башки. Сны очень реалистичные. Обычно я их не запоминаю, даже те, где ты резвишься с Госпожой... которая, должен сказать — Вау! Бум-чика-бум, гав-гав!
Я прервал поток его словесного поноса, подставив подножку:
- Ты совершенно прав! Она — такая, и даже сверх того! Ты даже не можешь себе представить, насколько!
Меня остановило не столько то, что мне стало немного стыдно, сколько беспокойство, вдруг она может услышать.
Она и не на такое способна.
Стоит ли беспокоиться о ее чувствах, если ее приспешники вот уже полгода пытаются меня убить? Или стараться, чтобы ее уважали?
Может, я и любил женщину из своих фантазий, но не настолько, чтобы защищать ее перед теми, за кем она так долго охотится и кого она просто не в силах отпустить на четыре стороны.
С момента моего освобождения из Башни в Чарах, не прошло ни дня, чтобы я не испытывал недоумения от своих отношений с главным жупелом современности.
С одной стороны, я был уверен, что эта женщина — средоточие всего зла, с другой — она была той ненаглядной и единственной женщиной, которая, если я проживу тысячу лет, останется самой дорогой.
И написав это, я сильно надеюсь, пока я жив, никто не прочтет эти записи.
Помотав головой, словно это могло рассеять царящий в ней туман, я ответил:
- Наверное, раз тут ничего толком нет, стоит отсюда убираться поскорее. Расскажешь лейтенанту о дороге.
- Кстати, да. Выглядит немного странно. Она уходит в сторону, пересекает кладбище, затем снова уходит в сторону, а потом снова прямо.
- Серьезно?
- Да, я сам проверил. Наверное, ты прав. Следует улепетывать отсюда. Вряд ли переживу еще одну ночь с чужими кошмарами.
Его обветренное лицо преобразилось, словно он мысленно вернулся в прошлую ночь:
- Думаю, люди в могилах погибли, сражаясь с Властелином, в самом начале.
- И вообще эти леса кажется битком набиты осколками тех времен.
Он хмыкнул в знак согласия.
Я заметил, что, несмотря на согласие с моим предложением, ни он, ни я, ни кто-либо еще не оторвали зад и не начали двигаться.
Осмотревшись, я увидел, что почти у всех было одинаковое отсутствующее выражение лица.
А где Гоблин?
Никто не знал.
Мне удалось собраться с силами, чтобы встать и похромать в поисках маленькой жабы.
* * *
Маленький колдун оказался внутри главного здания.
Ильмо не соврал насчет эха.
Гоблин отлично проводил время, распевая (все это сарказм и лесть!) сочиненные по ходу дела куплеты о том, как у Одноглазого лицо похоже на северный конец осла, направляющегося на юг. Куплеты он то и дело прерывал хихиканьем над собственным остроумием.
- Эй, брат! Здесь потрясно!
Потрясно? Возможно. Грандиозно - безусловно. Камень был отполирован до блеска, а в крыше сделано несколько огромных застекленных световых колодцев.
Кто-то в прежние времена весьма вложился - все это стоило огромных усилий и трат. Но с какой целью? Концепция мемориала понятна, но такое - слегка избыточно.
- Мы собрались обратно. Здесь слегка жутковато.
Он хмыкнул:
- Слегка? Жуть на жути! Вы идите, я догоню. Будет обидно, не спеть еще пару куплетов.
- Я передам Одноглазому, где тебя искать. Он явится, и вы, ребята, сможете спеть хором или на два голоса.
Он слегка скривился, но затем снова расплылся в широкой ухмылке.
- Валяй. И Молчуна зови тоже. Может сообразим что-нибудь на троих.
У него явно какой-то бзик или временное помрачение.
Хотя, идея безмолвного пения Молчуна меня позабавила.
Мужик не разговаривает даже во сне.
* * *
Пока меня развлекал кроха-солист с жабьим лицом Ильмо с остальными не сдвинулись с места.
- А ну, оторвали жопы! — рявкнул я. Мой визит внутрь, кажется, излечил мою апатию.
Ильмо пал жертвой собственной сержантской мудрости: если орать достаточно громко и долго, используя крепкие слова, то можно заставить кого угодно сделать что угодно.
Подняв их на ноги, я вытолкал их, но не в сторону Отряда, а туда, где наперебой с собственным эхом упражнялся Гоблин. Если это место освежило голову мне, может и на остальных подействует.
Сработало.
И вот мы кучей смущенно слушали, как Гоблин завывает словно мартовский кот во время течки... пока кто-то не предложил ему заткнуться, пригрозив скормить ему кишащую вшами черную шляпу Одноглазого.
- Это смертельно для жизни, — заключил Ильмо.
Шляпа Одноглазого была древней как смерть и невероятно грязной.
Под стать Одноглазому - он столь же древний и невероятно грязный.
Гоблину ничего не оставалось как присоединился к нам.
* * *
У Лейтенанта возник резонный вопрос. А не поразит ли нас эта сонная хрень прямо посреди дороги?
Все пожали плечами. Ответа никто не знал. Даже Гоблин не имел ни малейшего представления, а он, как и Одноглазый, охотно врет, что он — главный авторитет в мире по любому вопросу, и считает, что мы должны с этим смириться.
- От одной мысли высовываться на открытое пространство бросает в дрожь, - заявил наш замкомандира Леденец
А ведь когда-нибудь мы дойдем до конца этого леса. Там везде будет открытое пространство.
- С тех пор, как ты, Каркун, приклеился к той бабе - Лете, у нас не было серьезных стычек, - заметил Ильмо
- А Каркун был не единственным, - отметил Каркун: - кто так залипал.
Кто-то вздохнул:
- Да. Жаль, что нельзя было просто остаться там.
- Мы и так проторчали там слишком долго, поэтому Шепот нас нашла, - поделился с нами своей мудростью Лейтенант
- Нужно просто продолжать ковылять на восток, пока мы не выйдем за пределы империи, - это был Леденец.
- Мы уже полжизни туда идем, - ответил ему кто-то из наших
Небольшое преувеличение, но не беспочвенное.
- Если ты перестанешь двигать мослами, то откинешь копыта.
Наше начальство любит разволноваться и доводить себя до язвы, пока животных готовят к походу.
- Я думаю, что Взятые еще восстанавливаются после пинка под зад, - заявил Одноглазый.
Это была надежда, которую втайне лелеял и я сам, потому что был уверен, что мы просто хорохоримся, стоя на краю могилы. Каламбур не преднамеренный, несмотря на то, что находилось всего в сотне метров по ту сторону вала.
- У меня только что возникла мысль, - возвращаясь к реальности, заявил Гоблин
- Прибей ее побыстрее, вдруг она вырвется и покусает кого-нибудь, - парировал Одноглазый.
Гоблин проигнорировал его, что обычно является самым безопасным вариантом, к тому же, доводит Одноглазого до белого каления.
- Стоило только нам двинуться в поход в сторону Ада, при малейшей заминке мы каждый раз сталкиваемся с кучей голых горячих бабёнок. Так вот, у меня вопрос - когда они появятся здесь?
- Коротышка прав, — признал Одноглазый, хотя он еще мельче.
Возможно, пришло время дерзкой группе тайных поклонников Одноглазого напоить его до беспамятства и насильно искупать.
* * *
Прохождение сквозь мемориальное кладбище началось достаточно гладко и шло хорошо, пока все оставались на дороге. Но затем один из самых тупых ООС - официально объявленных салаг - родом из Трубы по кличке Рыжий не заметил что-то блестящее между двумя белыми столбами, после чего решил непременно этим завладеть. Чтобы удержать равновесие, наклоняясь, он схватился за столбик...
И как заорет!
- Стоять! — рявкнул Ильмо, когда двое парней дернулись на помощь. - Сперва всем осмотреться. Никто не хочет, чтобы похожая хрень случилось и с вами.
Колонна встала. У всех были одинаковые смешанные чувства: Рыжий никому не нравился. Он был закоренелым мудилой и вероятно крысятничал у своих. Однако он был одним из нас, а мы держимся вместе.
Рыжий упал, потеряв сознание. В этот момент он отпустил столбик.
- Вот теперь хватайте его за ноги и тащите, - приказал Ильмо. - И ничего там не трогайте. Каркун! Пора за дело.
Я огляделся в поисках своих подмастерий. Я взял под свое крыло двоих парнишек из Трубы. Оба преуспели в удивительном искусстве стоило появиться призраку любой работы -  они становились невидимками. Как раз сейчас я не видел ни одного из лоботрясов.
Колонна начала двигаться, обходя мой фургон. Я опустил задний борт и уложил Рыжего туда. Ноги болвана свисали за борт.
У него был очень учащенный пульс - самый быстрый на моей памяти. Удивительно, что его сердце не разорвалось. Дыхание было учащенным и поверхностным, лицо покрылось потом.
- Не думаю, что наш парень выживет. Дай всем знать. Пусть никто ничего не трогает...
Раздались крики откуда-то спереди.
- Давай, подчищай, - отправил я Ильмо. - Увидишь Булку или Сверкунчика, передай им, что я хочу, чтобы их толстые жопы немедленно появились здесь.
Булка стал Булкой, потому что покидая Трубу у него был огромный зад. Наш поход исправил дело, но он останется Булкой, пока как-то иначе не накосячит, чтобы заслужить новое прозвище.
В этот момент появились Одноглазый с Гоблином, препирающиеся из-за чего-то, что случилось лет за двадцать лет до моего рождения.
- Эй, вы двое! Взгляните-ка на этого чудилу.
- Так это он орал недавно? - спросил Одноглазый.
- Ага. Коснулся одного из тех белых камней.
- Сердцебиение учащенное. Дыхание частое и поверхностное.
- Я заметил.
Гоблин сказал что-то более полезное:
- Что-то пыталось им овладеть.
Вот, хрень.
- Пыталось? У "него" получилось?
- Не думаю. Тебе придется подождать, пока он не очнется, чтобы узнать наверняка.
Тут двое парней приволокли безжизненное тело моего подмастерья Сверкунчика.
- С этим та же хрень, — объявил Гоблин, прежде чем я открыл рот.
- А где Душечка? Вот было бы здорово, если бы она подошла, пока я разбираюсь с этими недотепами.
- Точно, не повредит, — согласился Одноглазый, как раз перед тем, как раздался очередной вопль. - Как же нам везет на дураков! Готов поспорить, какой-то придурок просто коснулся одного из камней просто чтобы выяснить, не из-за них ли кричат.
Прежде чем эпидемия тупизма миновала, у меня на руках оказалось шесть идиотов без чувств. Я доложился Лейтенанту:
- Есть и хорошая новость: все шестеро гребаные салаги из Трубы.
Большинство из них были в бегах и разыскивались за преступления. В целом были теми людьми, которых редко хвалили за их выдающиеся умственные способности или вдохновляющий жизненный выбор.
К моей повозке пришли Душечка с Молчуном, но им очень не хотелось задерживаться посреди кладбища. Здешний колдовской климат был неприятен для девушки. Молчун предложил:
- Мы поможем, если ты выберешься за пределы вала.
Я обратился к Ильмо:
- Как насчет того, чтобы собрать дюжину лодырей и вытащить отсюда эту недвижимость?
Пятнадцать минут спустя я, моя повозка и мои пациенты оказались на обочине дороги за пределами вала в двух шагах от леса. Очень неуютно чувствовавшая себя Душечка стояла в окружении валявшихся без сознания парней. Она раскачивалась взад и вперед, выставив левую ногу.
Молчун показал жестами:
- Даже здесь очень сильное ощущение от того места. Поэтому и животные не хотят к нему близко подходить.
Он никак не объяснил что «это».
Я ничего особенного не почувствовал, может быть, потому, что заходил с Гоблином в тот пустынный зал.
Душечка оживилась.
- Действует! — подразумевая, что ее присутствие оказывает положительное влияние на полдюжины идиотов.
Душечка оказалась первым, что увидел Рыжий, открыв глаза. Его лицо потемнело от черной похоти. Затем он увидел кое-что еще: Молчуна. И тот не улыбался.
Потом Рыжий увидел третье и четвертое существо: Гоблина с Одноглазым.
Те тоже не улыбались.
Дурак унялся.
Одноглазый присел на корточки рядом.
- А, расскажи-ка нам, дружок, что случилось, -  внимательно следя за тем, не перестает ли Рыжий вести себя как Рыжий, несмотря на его реакцию на Душечку очень даже в собственном духе.
- Когда я коснулся этого белого камня, меня захватили чьи-то воспоминания. Все сразу. Целая жизнь, которая кончилась очень плохо. Все, что я cмог понять, это то, что видел его глазами, потому что ни слова не понял. Ни разу не слышал такой язык.
- Думаю, он чист и может отправиться в путь, как только вспомнит, как ходить, - объявил Гоблин.
Напирая на слабость, Рыжий начал ныть и уговаривать посадить его в мой фургон.
Душечка похлопала меня по плечу.
Пришел в себя еще один клоун.
Его доклад совпал со словами Рыжего, за исключением того, что он добавил будто по его мнению, явление с которым он столкнулся, хотело захватить его, но не смогло, потому что не нашло общего языка.
Я решил, что это звучит немного странно и посмотрел в сторону колдунишек. Все промолчали.
Появился Лейтенант.
- Сколько тебя ждать? Дневной свет уходит.
- Понятия не имею, босс. У меня двое воскресли, но пока я не могу сказать, насколько они способны передвигаться на своих двоих.
- Чёрт. А нам пришлось еще и бросить три телеги, потому что мулы разбежались. Пойду разгребу, вдруг, есть место в других повозках. Если появится - я пришлю носилки.
* * *
Короче говоря, с наступлением темноты я сидел на том же месте. Двое парней, одним из которых был мой подмастерье Сверкунчик еще оставались без сознания. Один из тех, кто пришел в себя, совершенно свихнулся. Он не переставал плакать и что-то непрерывно бормотал от испуга на языке, который никто не понимал. Лейтенант нашел места в повозках только для двоих. Остальных, вероятно, придется тащить на носилках, если найдутся желающие, пока они не смогут ходить самостоятельно,.
- Это не к добру, - заключил Одноглазый
Гоблин согласился.
- Возможно, придется его убить, ради нашей же безопасности.
Не самая приятная мысль, но я понял.
Он был одержим. Мы не могли понять, чем именно, но это могло быть что-то очень опасное, а могло быть и просто безумие.
Мне хотелось бросить Рыжего. У него не было друзей, но ему повезло. Он достаточно оправился, чтобы двигаться самостоятельно, медленно прихрамывая.
* * *
Моя стреноженная кобыла взволновалась, я вздрогнул и проснулся под своей повозкой. Со мной все еще оставалось двое пациентов и ни одного из помощников. Мне оставили приказ догонять колонну по возможности. Я не видел смысла в том, что они меня бросили.
- Будь спок! С тобой все будет в порядке, — успокоил меня Леденец: — Твоя бывшая не позволит Шепот оторвать тебе что-то серьезное.
Он действительно может верить в то, что говорит.
- Ну, спасибо, тебе Леденец, успокоил. - В следующий раз, когда его заднице понадобится лечение, я придумаю что-нибудь смешное.
Но начальство действительно было сильно напугано. А также все остальные, кто прошел мимо, не посетив пустой зал.
Я не мог их за это винить, после всего, через что мы прошли и забрались так далеко.
Возможно, внешне я был спокойнее остальных, но  не был уверен, что этот величественный памятник безопасное место. Свидетельства очнувшихся идиотов совсем не убедили меня в том, что мы просто неправильно понимаем природу мемориала тем, кто ушел раньше нас.
Поскольку у меня на руках были пациенты и не было возможности их увести, я сидел на месте с тех пор, как вышел. На открытом месте. Но, как уже было отмечено, уснул под своей повозкой, пока кобыла меня не разбудила.
* * *
Возраст начал давать о себе знать все чаще. Теперь почти не бывает ночи, когда не нужно вставать, чтобы облегчиться раз или два. И Ночь-павших-тупиц не исключение. Это было первое, о чем я позаботился, когда меня разбудила кобыла, прежде чем мои мысли вернулись к Великому мемориалу памяти павшим, и я повернулся в его сторону.
Понятия не имею, как это пришло мне в голову.
И вот, стою я на опушке леса в лунном свете, осушаю шланг и пытаюсь понять, что так взволновало кобылу. Тут мое внимание привлекли две вещи.
Сначала я заметил светлячка, сидевшего на ветке справа от меня, неподалеку от лошади. Затем я услышал, как один из моих пациентов начал бормотать на непонятном мне языке, потом встал на ноги и, неуклюже, словно зомби, направился к проему в насыпанном вале.
Захотел вернуться?
Не уверен, что из этого волновало меня больше. Всякий раз, когда я замечал светлячка, то думал, что есть очень большая вероятность, что за мной наблюдает Госпожа. Однако, с другой стороны  Сверкунчик, который едва начал бриться, спотыкаясь шел туда, где его же собственная глупость привела к текущему состоянию.
А я выбрал его потому, что считал смышленее остальных придурков из Трубы.
Либо я ошибся, либо очень сглупил.
Вероятности - один из шестерых, и полдюжины из всех остальных.
Я служу в Отряде с тех пор, как был чуть старше Сверкунчика. За это время у меня сменилось несколько подмастерий. И, похоже, они надолго не задерживаются.
Наверное, дело во мне.
Но надеюсь, что это не так.
Лелея эту мысль, я двинул за Сверкунчиком.
* * *
Малолетний идиот направился обратно к столбу, который его покусал.
Он не мог двигаться быстро, в отличие от меня. Я перехватил его прежде, чем он туда добрался и схватил за левое плечо.
Он извернулся и озадаченно посмотрел на меня, затем с мучительной внутренней  борьбой, и снова озадаченно спросил:
- Каркун, это ты? - голосом ребенка.
- Всё верно, а ты Сверкунчик. Не забывай об этом. Вбей это в башку и покрепче. Ты - Сверкунчик с Почтовой улицы в Трубе, тебе пятнадцать, почти шестнадцать лет, и ты мой старший ученик.
И, насколько я знал, теперь - единственный. О Булке ничего не слышно уже некоторое время. А также о его благополучии - хорошем или плохом.
У меня возникла идея.
- Пойдем-ка со мной! - одной голой силой, без уговоров и не разбирая дороги, прямо мимо белых камней, я потащил Сверкунчика за левую руку прямо в здание с залом. По пути я уловил далекие, смутные дуновения бесчисленных жизней, ни одна из которых не закончилась счастливо.
Мы прошли, наверное, сотню метров, когда я заметил в волосах парнишки пульсацию света.
- Эй, вот дерьмо!
Отпустив локоть парня, я щелкнул указательным пальцем по светляку. Тот отлетел, пару раз слабо мигнув, а затем приземлился на оконечность белого столба.
Сверкнула искра!
Хрясь!
Я почувствовал легкое землетрясение и резкий порыв яростного ветра...
Светлячок сгорел.
Вот дерьмо! Ужасное дерьмо! Наверное, я только что навлек на себя гром и молнию. Если это она, то вскоре небо заполонят все Взятые, способные двигаться.
- Давай-ка, сынок. Нам срочно нужно двигать жопой.
Дерьмо не унималось и множилось! Пацану захотелось вернуться в другую сторону.
Сознание Сверкунчика больше не прояснялось, он не был на связи.
Зато ученик уступал в силе своему учителю. Я ухватил его и заставил идти в нужном мне направлении.
Что бы там не творилось в голове Сверкунчика, все опять изменилось, когда мы приблизились к зданию. Он снова выплыл и стал послушным. И сильно раскаивался в своем проступке. Он знал, что происходит с его телом, а пока он снова был у руля, то поспешил рассказать, что когда он коснулся белого столба, в него вселился дух того, кто погиб много веков назад в беспощадной войне с Властелином. Этот павший в прощлом герой принадлежал к народу, которому грозило полное истребление, но он был полон решимости сражаться до последнего.
В столбах были запечатаны тени павших, и основной целью мемориала было увековечить память о них. Нападение на живых при контакте не было намеренным, но таков оказался результат на практике. Неравнодушный человек мог подойти к столбу, прикоснуться и провести время с павшим героем или ушедшим возлюбленным.
Внешне все оставалось безупречным, а вот мемориалы — не очень. Неизвестная сила на протяжении столетий медленно их извращала.
Мы со Сверкунчиком добрались до комплекса, в лунном свете поднялись по ступеням и вошли внутрь.
Зал, который слышал арию Гоблина, по прежнему служил убежищем эха. И он, не знаю уж как, был ярко освещен. Свет был почти болезненным, и эхо, казалось, звучало резче, чем раньше.
Сверкунчик несколько мгновений пытался вырваться, но его усилия были тщетны. Затем, сила этого места победила одержимость, и парень снова стал обычным салагой Сверкунчиком из Трубы, возмущенным избыточным контролем и самоуправством со стороны летописца и костоправа Черного Отряда.
Кстати, у меня нет учеников в ремесле летописца. Мы решили, когда такой кандидат появится, его следует готовить к роли офицера.
Сейчас мне бы пригодился заместитель летописца. С каждым месяцем я становлюсь мрачнее, и увереннее в том, что дни мои сочтены. Но перспективы когда-нибудь увидеть заместителя довольно призрачны. Из всех членов Отряда, которые, насколько мне известно, умели читать и писать, были Одноглазый с Гоблиным, и никто из них не потянет, а также будет скверным хронистом.
Остальные держали в тайне свою грамотность. Мало кто хотел подобную работу.
* * *
Зал прекрасно изгнал одержимость Сверкунчика.
Мы вернулись к моей повозке еще до рассвета, я был на серьезном нервяке, но ожидаемая туча Взятых так и не появилась.
Я наблюдал только одинокий ковер-самолет медленно пролетавший мимо заходящей луны.
* * *
Второй пациент пропал, понятия не имею, что с ним стало. Как и Булка он просто исчез.
Наверное они где-то на этом кладбище, либо умерли либо одержимы. Лейтенант не позволил искать, не собираясь терять еще людей.
Все пропавшие были новобранцами из Трубы. Наш начальник серьезно жалел, что разрешил большей части из них вступить в Отряд.
* * *
Как только стало достаточно светло, мы со Сверкунчиком запрягли кобылу и двинулись в путь, ожидая в любой момент, что за шиворот посыпется дерьмо.
Я шел, ведя кобылу под уздцы, Сверкунчик ехал в повозке и спал. Его очередь идти будет позже, а я, вероятно, не усну, потому что жду, когда Госпожа жахнет молотом.
Мы миновали это печальное и странное место, не привлекая внимания наших врагов. Может быть, их внимание было отвлечено чем-то другим. Возможно, Шепот не достаточно выздоровела для продолжения.
Я размечтался, что Госпожа немного остынет, отлично зная, что предъявленный счет сохранился, и по долгам придется платить.
Мы догнали Отряд на марше два дня спустя. Меня сразу же потащили лечить накопившиеся мелкие травмы, которыми, в мое отсутствие должен был заняться Одноглазый.
Команда Ильмо нашла конец дороги.
Теперь нам придется снова прокладывать свою.
* * *
А затем пришла тяжелая новость.
Один из тех парней, которые ходил на охоту, пока мы пересекали мемориал, странный человечек по имени Резчик с трудом вышел к нам, чтобы предупредить, что за спиной у нас на дороге находится полк имперской пехоты, который быстро приближается, потому что мы расчистили для них путь.
Так значит. У этой злой женщины есть еще стрелы в колчане.
Этим войскам еще придется пройти мимо тех, кто ушел раньше. Может, им не так повезет, как нам. Может, они сделают что-нибудь глупое, например, попытаются дать отпор.
Надейся, стоя на краю могилы, Каркун.
Надежда умирает последней.

Перефразируя мысль одного уже упоминавшегося ранее типа по кличке Рыжий: "Всякое дерьмо случается". Иногда, как ни старайся понять, происходящее все равно кажется бессмысленным, особенно - кто, что сделал и зачем. Именно так и случилось с этим растреклятым мостом.
Пейзаж вокруг меня – и в основном подо мной – сливался в серо-зелёные пятна, от которых голова начинала идти кругом, но тут шальной слепень надумал откусить от моей шеи чуть левее кадыка здоровенный кусок.
Я отпустил веревку, чтобы прихлопнуть его. Естественно, не попал, и шустрый мелкий гаденыш улетел.
Все-таки иногда лучше быть везучим, чем умным. Страховочный трос меня спас, и я повис вниз головой на высоте в полсотни метров, а сверху продолжали спускаться люди. Уроды на каменном карнизе внизу заржали, но решили оставить свои подъебки на потом.
Мне по жизни не хватает высокомерной невозмутимости присущей кошкам. Соответственно, любая попытка изобразить, что все так и задумано, заранее была обречена на провал.
– Не дергайся, – Одноглазый помазал место укуса какой-то вонючей дрянью: – Это убьет яйца.
– Твоя предусмотрительность достойна восхищения, – буркнул я. В этой части света нам еще не приходилось сталкиваться с полчищами слепней, но думаю, что если бы у наших преследователей была стая кровососов, обученных кусать только солдат Черного Отряда, то её бы непременно пустили в ход.
На карнизе сгрудились уже восемь человек, остальные еще продолжали спуск. Стоявший на узком краю Рыжий сказал Дрозду:
– Я не потащу на себе этого сказочного дебила, если он нахрен убьется.
Рыжий был ООС - официально объявленным салагой, находясь в Отряде всего только шесть месяцев, и стать ЕГД - еще-одним гребанным дедом - ему не светило. Мудаки и хамы у нас не приживаются.
Разделавшись с оказанием первой помощи, Одноглазый уставился на местные красоты:
– Красотень! Полно зелени, - перед нами был Разлом. Слева до земли было еще метров триста. Справа оползень - обломки скал частично перегородили каньон, но произошло это так давно, что на месте обвала уже успел вырасти густой лес.
Одноглазый повернул свою замызганную шляпу набок – типа, чтобы сбить врага с толку, и сказал:
– Тут что-то не так, Костоправ. Чую, тут творится какая-то хрень.
Собственно, из-за магического чутья Ильмо и потащил  Одноглазого с нами.
До того, как человечество научилось считать время, а может, до появления человечества как такового, что-то странное вышибло дерьмо из этой части света. Может, какой-то бог чиркнул исполинским ножом. Может, во всем виновата природная стихия. Как бы то ни было, на семь сотен миль землю вспорола трещина, которая шла через поля, горы и лес, болота и равнины, достигая местами трехсот метров в глубину и не больше двухсот метров в ширину. Из-за нее пересыхали озера, и реки меняли свои русла. На нашей, западной стороне, на многие сотни квадратных миль простирались невысокие горы, которые поросли густым лиственным лесом, чередуясь с глубокими долинами. Передвигаться по такой местности – задачка не из легких. Судя по открывавшемуся виду, восточный край Разлома был такой же.
Мы драпали. Плохие парни, не очень торопясь, висели у нас на хвосте. Мы были досадной помехой. У них были дела поважнее, к примеру, захватить еще не покоренную часть цивилизованного мира. Преследуя нас, они прилагали ровно столько усилий, сколько требовалось, чтобы не дать нам ускользнуть.
Сюда нас загнали, чтобы прижать к Разлому. Мы бы, может, и смогли переправиться, если бы бросили обоз, животных, наших больных и раненых. Но сначала нам пришлось бы найти, где спуститься на этой стороне, а потом – где подняться на противоположной.
Рыжий был среди тех, кто не видел смысла переводить припасы на слабых и раненных. Он предпочёл бы набить своё собственное брюхо.
– Мою память может и подводят колени, но прошлой весной кое-кто сам валялся полудохлый, а падальщики вили гнездо прямо у него на голове – сказал Резчик, продолжая строгать. Он умел из обычной палки вырезать причудливые поделки.
Рыжий схватился за оружие, но Дрозд вовремя перехватил его руку. Резчик был не просто мастером, способным видеть контуры будущих фигурок в кусках дерева, у него отлично получалось вытащить наружу - во всех смыслах - все то дерьмо, которое до поры до времени таится в людях.
– Приберегите оружие для наших врагов, джентельмены! – прикрикнул Ильмо.
Уж чего-чего, а врагов у нас было полно, включая нескольких Взятых.
Одноглазый погрузился в транс, совершенно точно чуя что-то странное.
Я переглянулся с Дроздом. Мальчишка был излюбленной жертвой наездов Рыжего... и его единственным другом, если это можно так назвать.
Некоторые отношения подчиняются только своей собственной неочевидной логике.
Судя по виду Дрозд сильно переживал. Он знал, что в Отряде уже делают ставки на то, сколько ещё протянет мудила.
Рыжий стряхнул руку Дрозда.
Резчик поднялся с обломка гранита:
– Не будь ты таким говнюком, ты бы помнил, что придя в этот мир, ты должен быть готов к боли и страданиям...
Ильмо снова вмешался:
- Закончили оба! Завали хлебало.
Резчик наклонился к нему:
- Слышу громкий намек на очевидный исход, - он ткнул большим пальцем за спину, где на той стороне ущелья кружили вороны.
- Это все иллюзия, – вдруг выпалил Одноглазый.
Ильмо рявкнул, он был взвинчен до предела:
– Где именно?
Если мы в ближайшее время не найдем выход из ситуации, следующий общий сбор Отряда произойдет на дне кое-как вырытой братской могилы. Разлом отрезал все пути к бегству, если только...
Если только выход не будет найден. И Ильмо был уверен, что именно на нем лежит ответственность за его поиск.
Бегство будет стоить нам больших потерь - придется бросить все, кроме личного оружия и того, что удастся унести на себе. Дальше придется идти на легке на своих двоих или умереть.
Шепот - Взятая, которая руководила преследованием - любила поиграть в кошки-мышки. Отряд изводил ее годами, но теперь она крепко взяла нас за жопу.
И именно сейчас тот самый вечно жуликоватый Одноглазый, окружавший себя клубком мистификаций, решил заявить о чужом надувательстве.
Ильмо свирепо навис над ним как умеет только прирожденный сержант:
– Давай, выкладывай, недомерок. И прямым текстом, потому что меня уже достала всякая колдовская херобора.
Он был готов выместить свое раздражение на Рыжем, но делать козлом отпущения колдуна может выйти боком.
Однако, Одноглазый пропустил это мимо ушей. Он заметил то, что заставило его нервничать куда больше.
– Тот лес по большей части не настоящий. Это самая устойчивая иллюзия, наведённая при свете дня, с которой мне приходилось сталкиваться. Сквозь нее можно что-то разглядеть только с близкого расстояния, – его морщинистая черная физиономия выглядела хмурой и озадаченной
Солдаты молчали. Новость о колдовстве на чужой территории не сулила ничего хорошего. Отбивает охоту почесать языком.
Одноглазый снова хмуро уставился на Разлом.
– Давай продолжай, – нетерпеливо понукал Ильмо.
- Иногда даже сержантам нужно проявлять терпение.
Конечно подобное не в их натуре, но этот конкретный сержант был способен потерпеть пару минут. Наконец, Одноглазый вздохнул, словно сгибаясь под тяжестью всего мира:
- Мне не хватает сил, чтобы пробиться сквозь завесу. Придется подобраться поближе.
- Мы тут не для того, чтобы тыкать палками в осиное гнездо, - буркнул Рыжий
Ильмо рявкнул в ответ:
- Ошибаешься, недоумок! Мы тут как раз для этого! Мы находим, наблюдаем, тычем палкой и собираем сведения - именно это и называется разведкой!
И нам как раз стоит вернуться к основной цели нашего задания - найти для Отряда путь к отступлению из создавшейся задницы.
Отряд веками выпутывался из разных передряг. Выход есть всегда.
Этот разведпоиск был примерно двадцатым по счету, но первый, в который отправился я, да еще и самовольно навязался. Я был слишком ценным кадром для рутинной службы, поэтому старался не попадаться на глаза Ильмо до тех пор, пока не стало слишком поздно, чтобы отослать меня обратно... и тем более признать, что я сильно сглупил...
Тем не менее, вид на Разлом открывался великолепный.
Солдаты нервничали, но помогали Одноглазому изучать местность. Внимание колдуна привлек участок Разлома справа от нас. Мы слились с окружающей природой, которая не хотела сливаться с нами. Воронья стая на той стороне орала все громче. Птицам явно было о чем поспорить. Вокруг жужжали насекомые, примеряясь, с кого начать обед.
– Я сейчас чуток поиграюсь с париком и макияжем нашей старушки, – объявил Одноглазый.
– В каком смысле? Изъясняйся по-человечески.
– Ладно, ладно! Ильмо, ты - зануда.
Чтобы позлить нашего сержанта, он довольно долго провозился с заклятием, уничтожившим всех кровососов в радиусе пятидесяти метров. Конечно, скорее в первую очередь это было из эгоистических побуждений, но всё равно - он заработал себе несколько очков, опустившись в списке ненавидимых отрядом мудаков на пару позиций.
– Все эти древние дубы, ясени и каштаны - декорация. Едва ли часть из них настоящие.
Ильмо тут же прервал его:
– То есть, кто-то хочет что-то спрятать. Подъем, солдаты! Взглянем поближе.
Дальше мы пробирались скорее вбок, чем вниз. К полудню мы продрались через колючки и нашли прекрасное место для привала: широкий плоский уступ, шедший под уклон как раз в ту сторону, куда нам было нужно.
Гениальный Рыжий заявил:
– Очень похоже на дорогу.
Даже заседание вороньего парламента стихло. Тишину нарушил Одноглазый:
– Порой легко не заметить то, чего совсем не ожидаешь увидеть.
Стоило озвучить эту мысль вслух, как всем стало очевидно. Это и была дорога, прорубленная в стене Разлома. Ей была хренова туча лет и за последнее время ею даже пользовались, однако довольно давно.
Ильмо разделил наш отряд: Рыжего, Дрозда и еще двоих он послал вверх по склону разведать обратный путь в лагерь Отряда. Остальные двинулись в противоположном направлении.
Мой вопрос заставил всех понервничать:
– Кто мог ею пользоваться? И куда она ведет?
– Почему бы тебе нахрен не заткнуться? – предложил Ильмо. Он кивнул в сторону ворон. – Одна из них сейчас тоже задала тупой вопрос.
Прозвище Тупица стало для Костоправа почетным до конца сегодняшнего дня. Но я не был бы собой, если бы понял намек.
– Одноглазый, ты говоришь, что весь этот пейзаж – поддельный? А насекомые кусаются по-настоящему.
– На семьдесят процентов это морок. Он нужен, чтобы скрыть дорогу.
Ильмо жестом велел всем остановиться.
Мы преодолели резкий поворот и, выйдя из-под желтеющей листвы, неожиданно наткнулись на призрак моста. Он был перекинут через Разлом там, где пропасть на две трети была перекрыта обвалом из огромных глыб.
– Все замерли, пока я не скажу, что все в порядке. Включая тебя, Костоправ, – приказал Одноглазый. Он что-то наплел про опасную остаточную магию, период полураспада проклятий и магическую силу, которая потребовалась для обрушения стенок ущелья.
Чем больше я смотрел на мост, тем более реальным он казался.
Верхние тридцать метров представляли собой сложную систему подпирающих друг друга балок и стропил, уложенных на две массивных каменных опоры. Та, что больше, возвышалась над осыпью метров на семьдесят. Она была сложена из так хорошо подогнанных блоков, что их даже не пришлось скреплять раствором.
Конечно, не обошлось и без серьезного колдовства, иначе время откусило бы от моста приличные куски.
Наконец, Одноглазый сказал:
– Магических ловушек нет.
– Мне это не нравится. Все охренеть как просто, – усомнился Ильмо.
– Думаешь, полтыщи лет назад какой-то злодей построил мост только для того, чтобы заманить в ловушку Черный Отряд? – проворчал я.
– Если бы это было просто, - не согласился Одноглазый: - мы бы его давным-давно нашли и сейчас были бы в пятиста милях к востоку отсюда.
Резчик вызвался добровольцем первым перейти мост. Если он ничего не обнаружит, мы разобьем лагерь без костра на другой стороне.
Мы дали ему фору в сорок метров, чтобы держать на расстоянии полета стрелы, но силуэт Резчика начал таять из вида уже в двадцати метрах от нас.
Вороны вновь разорались.
– Иллюзия старая, – сказал Одноглазый: - она потихоньку слабеет,
В двадцати метрах за мостом мы нашли хижину. Внутри оказались наколоты дрова для приготовления еды и для обогрева, а также трут и огниво. Но развести огонь параноик Ильмо не позволил. Мать-перемать. По ночам в горах становится холодно, но не стоит привлекать внимание тех, кто приготовил дрова.
Всю ночь дождь лил, как из ведра, но крыша практически не протекала.
Утром Ильмо отправил троих парней обратно с докладом. Я прикинулся глухим невидимкой, чтобы не стать добровольцем.
– Тебе повезло, что ты считаешься офицером, - позже сказал мне Ильмо: - Будь ты рядовым, я бы тебя хорошенько отметелил.
Холодный завтрак был отвратительным на вкус. Меж тем Одноглазый тщательно обыскал хижину. Ему удалось найти только ржавую монету, по которой было невозможно определить ее происхождение.
– Идем дальше разведывать путь. Костоправ, почему бы тебе не остаться и не подождать посыльного от Лейтенанта? - объявил Ильмо, сделав бесспорный и обязательный к исполнению акцент в этой просьбе. Одноглазый, Резчик и лучник Зеб закивали, присоединяясь.
Эгоистичные ублюдки. Они просто хотели грантии, что меня не убьют, и им не придется заниматься самолечением триппера или клопов.
– Узнаю эту упрямую рожу, Ильмо. Он всегда так выглядит, когда кто-то вот-вот свалится, дристая жидким дерьмом,-  объявил Одноглазый.
– Да и, хрен с ним, – решил Ильмо.
Я ухмыльнулся. Победа одержана без единого возражения с моей стороны.
Мы пошли дальше. Дорога была скрыта листвой и кустарником, а также слабеющим заклинанием. Но пока ты находился на дороге, ее нельзя было не заметить.
Часть ворон следовали за нами. Они орали без умолку.
- Секретный мост и таинственная дорога, - вслух размышлял я по пути: - Которая не очень часто используется.
- И древняя, - добавил Одноглазый. - Очень древняя.
Мир битком набит старьем. Часть этого старья - смертельно опасные штуки, но у дороги не было подобного ощущения.
Эта дорога не была отмечена ни на одной современной карте. В противном случае, мы бы о ней уже знали и удрали.
Путь шел вверх почти милю, а затем начался плавный спуск. С первым препятствием мы столкнулись через восемь-девять миль. Валежник забил сточную канаву. За ночь сток наполнился водой, она перелилась и смыла часть насыпи.
Ильмо объявил, что это несложно исправить.
- Молитесь, чтобы не случилось чего похуже.
Ширина дороги позволяла провести по ней весь наш обоз.
Вороны, раскричавшись, разлетелись в стороны. Я подпрыгнул, словно меня кольнули раскаленным шилом в зад:
- Всем рассредоточиться! Пригнитесь или укройтесь под деревом. Не двигайтесь! Даже не дышите!
И немедленно последовал собственному совету.
Только я спрятался, как услышал тот же напугавший меня вопль.
Его не было слышно, он словно был у меня в голове - гимн агонии, ярости и ненависти. Крик был нестабильным, но исходил откуда-то к югу от нас.
- Взятый, - прошептал я. Один из рабов Госпожи. Преследовавшая нас Шепот являлась мешком давних обид и точила зуб на Отряд, но этот незнакомый Взятый был настоящим чемпионом боли, горя и ненависти.
Взятые крепкий орешек, их трудно убить. Шепот почти бессмертна. Однако для Взятого гибель - лазейка на волю.
Каждый из них некогда был могущественным волшебником, но пал жертвой Госпожи. Они не забывали, кем были, но ничего не могли поделать со своим положением. Они прокляты на веки вечные. 
От нашего нового знакомого разило отчаянием и ненавистью к себе.
Крик стих, и Одноглазый выкрикнул:
- Туки-туки! Выходите!
- Что-то новенькое, - отметил Ильмо.
Одноглазый покивал головой. Он уронил свою шляпу, пока прятался.
- Она не по наши души, - сказал я.
- Она?
- Такое было ощущение. Да, не важно. Взятый и Взятый. Ильмо, мы и так далеко забрались, - я не привык к дальним пешим прогулкам. А ведь чем дальше пройдешь, тем дольше возвращаться. И все время в гору.
- Останемся здесь. Пока ждем, поработаем на дороге.
Резчик, как и Зеб промолчали, но Одноглазый - никогда. Он вечно на все жалуется, поэтому Ильмо просто не обратил на него внимания.
Ранним утром следующего дня нас нашли гонцы от Лейтенанта с посланием, что Отряд выступил. Враг пока не заметил наш маневр.
Ильмо приказал всадникам заняться ремонтом дороги, а мы - его куда более ценные кадры, пойдем вперед, устранять возможные препятствия.
Хитрый хрен.
Наш вороний эскорт куда-то пропал, ни одного "Кар!" не было слышно.
В безоблачном небе висела почти полная луна. Вопящая Взятая снова пролетела стороной вне нашей видимости, но ощущение присутствие от нее было сильным. Потом я не смог уснуть. Мне чудились крадущиеся во мраке призраки, и какие далекие твари, которые ищут именно меня. Я чувствовал нечто большее, чем просто крики Взятой.
Следующим утром мы наткнулись на еще один мостик, перекинутый через бурную горную речку шириной буквально в метр. Одна грубо оструганная доска на его покрытии была совсем свежей и не успела посереть.
Вскоре мы учуяли запах дыма. Сильный аромат горелого дерева с сернистой ноткой.
- Где-то впереди поселок, - сделал я смелое предположение.
Резчик вызвался добровольцем сходить в разведку, но Ильмо отправил вместо него Одноглазого, который умел становиться невидимкой. Для разведки, после небольшой подготовки, он мог использовать птиц и животных. Пока он отсутствовал, ветер не пошевелил ни единого листочка, что объясняло, почему вокруг нас висел дым.
- Там дальше долина, по ней разбросано около сотни домов, - поведал вернувшийся Одноглазый. - В центре форт с частоколом, все постройки сосредоточены вокруг него. На выходе из лесочка стоит сторожевая башня из бревен. Она пустая. Люди в поле, но никто не работает, все следят за небом. 
Крестьяне, которые прячутся в горах? Сомнительно.
- Может, сдвинутые религиозные фанатики? - предположил Резчик.
Расчищенная от леса земля была шириной в милю и несколько миль в длину. Дорога обрывалась у северной границы, пройдя по открытой местности вдоль берега речушки, которая была в нескольких местах запружена плотинами, образуя один большой пруд и два по меньше. На большом пруду по обеим сторонам стояли водяные мельницы. Одна точно молола муку, а вторая - хрен знает для чего еще. Как и доложил Одноглазый, подход с нашей стороны охраняла сторожевая башня.
- Гляньте-ка там, в лесочке, - указал Ильмо. - Кучи пустой породы.
Кому знать, как не ему. Кажется он сбежал от семейного бизнеса из каких-то рудников лет в тринадцать. Хотя, все мы лжем о своем прошлом.
Одноглазый не соврал и на счет жителей. Они выглядели встревоженными.
- Давайте не будем афишировать наше появление, - предложил Ильмо.
Мы установили по-сменное наблюдение одним дозорным.
Взошла полная луна. Была моя очередь, моим сменщиком должен быть Резчик. Мелькание лунных теней наводило на меня дрожь. Когда Резчик появился рядом, я взвизгнул как девчонка.
- Черт тебя дери! Обязательно так подкрадываться?!
- Да, - разумеется он это сделал специально.
На закате местные отправили на сторожевую башню четверых подростков.
Я подслушал и узнал две вещи. Мальчишки по большей части ловили ворон, а еще они говорят на языке, которого я ни хрена не понимаю.
– Кроме этих детей, снаружи никого нет... - прошептал я: - Вот черт!
Приближалась Взятая. Я упал на живот, прикусив губу, борясь со страхом. Воплощение всей этой боли и ненависти пронеслось в свете луны в десяти метрах прямо над нами.


- Странно, - выдохнул я, когда Взятая исчезла из виду. - Я не заметил ковра. Только кучу развевающихся лохмотьев, то ли алого, то ли красного цвета - трудно сказать ночью.
– Точно без ковра, – согласился Резчик. Взятые обычно летают на коврах.
Ленты ткани как черные языки пламени взметнулись и захлопали в восходящих потоках воздуха, когда в свете луны нечто приземлилось на крышу форта.
Мальчишки на сторожевой башне взвизгнули.
- Как думаешь, они знают что-то такое, что им совсем не нравится?
Из долины донеслись крики.
- Что-то подозрительное.
Ночная темнота изрыгнула поеживающегося Одноглазого. Он ничего не сказал. Впрочем, слова были не нужны - творилось что-то отвратительное.
Раздался звук  со стороны форта будто кто-то из богов жидко обделался. Потом мы увидели темно-фиолетовую молнию. Часть представления была от нас спрятана за ночной, хоть глаз выколи, темнотой.
- Происходит что-то пакостное, - вырвалось у меня
Резчик усмехнулся.
– Наверное, благоразумнее затихариться.
Одноглазый прикрыл мне рот рукой
- Заткнись, нахер.
Я кивнул - на меня снизошло озарение. Молчание не просто золото, оно было полезно для здоровья и моей драгоценной задницы.
Над крышами домов вокруг частокола пронеслись пурпурные молнии. Кто-то проделывал какую-то странную хрень. Последовала вспышка и грохот, который совсем нас оглушил.
– Какого хера происходит? - К нам присоединился проснувшийся Ильмо. Резчик знаками показал ему, что мы и сами ни хера не знаем.  Ильмо хмыкнул.
Сержант решил подождать, мы остались ждать с ним. Постепенно слух восстановился. Мальчишки в сторожевой башне выли. Ночь пропахла яростью и отчаянием Взятой.
- Как гребанный разворошенный муравейник, - сказал Зеб. Света луны было достаточно, чтобы видеть суету.
Парнишки из сторожевой башни неохотно поплелись по домам.
Взятая куда-то пропала.
Ильмо был хмурым и злым, ему не дали выспаться.
- Вот жопа! Там около тысячи жителей, а может даже две. И половина из них бабы. У нас крупные неприятности.
За последнее время мало кто из наших далеко не пай-мальчиков видел женщин, и хотя Ильмо не привечал отношения с мужчинами, в женщинах он видел источник всех бед из-за их врожденной порочности. По его словам все беды мира можно проследить до нашептывания на ухо какой-нибудь злыдни в юбке.
Приходится напоминать ему, что его мать то же, по всей видимости, была женщиной. На что он неизменно отвечает, что это лишь подтверждает его точку зрения.
- Блин! А это что? Что это за хреновина? - удивился Зеб.
"Хреновиной" оказалась Взятая, которая словно бутон цветка сидела на крыше форта.
Я угадал с алым цветом, только помимо него присутствовали еще полосы красного и более темных оттенков. Из-за того, что эти всполохи улеглись, ее фигуру было трудно различить среди других на стене форта.
До давешнего грохота с молниями беззвучные вопли были терпимыми, но теперь усилились, предвещая мигрень.
Из-за крепостного вала появилась длинная колонна с вьючными мулами. Она направилась в нашу сторону.
- Пора смываться, народ! - решил Ильмо.
Пора! Давно пора!
Взятая снова цветком вспорхнула в воздух. Как только мулы от нее не шарахаются во все стороны?
Итак, у нас есть Взятая, которая направляется вдоль дороги на запад навстречу Отряду - чудом спасшемуся от врага и идущему с растянувшимся на пару миль обозом.
- Нужно предупредить наших, - объявил Ильмо, словно кроме него до этого никто не додумался. Он задал бешеный темп. - Шуруйте быстрее!
Вскоре стало очевидно, что отрядный лекарь не поспевает за пехотой. Мы с Ильмо давно знакомы. Он не позволил излишней сентиментальности быть ко мне снисходительнее.
- Ты все еще можешь двигаться быстрее нее. Шевели жопой! - Самодовольный сержант решил меня проучить. Может Каркун на собственной заднице научится не лезть туда, куда не просят.
Я ковылял в одиночестве, перебирая в памяти весь арсенал матерных выражений, когда почувствовал, что Взятая меня нагоняет.
Меня спас конный патруль, отправленный навстречу сержантом. Семеро парней с восемью лошадьми. Заводная как раз пришлась кстати. Забег от Взятой с сохранением форы меня совершенно вымотал.
Волна отчаяния с ее стороны продолжала лезть в голову, за что нужно отдельно поблагодарить годы плена у Госпожи. Ходячий ужас в прекрасном теле проковырял в моем сознании незаживающие дыры. К величайшей радости всего мира, она не нашла там ничего полезного.
- Все-таки Ильмо не такой уж козел, - пробормотал я.
Ближайший из парней только фыркнул в ответ. Ильмо сержант, а значит - козел по определению.
Вскоре мы воссоединились с передовыми частями Отряда. Они не отступали, а наоборот, готовили укрытия.
Какого черта? А что делать с телегами, баллистами и нашими вьючными животными? Даже если замести следы, все равно в неподвижном воздухе будет вонять зоопарком из немытых людей и животных.
На мой вопрос только пожали плечами. Всем, кроме меня, было наплевать.
Хижина превратилась в лазарет. Моя повозка была спрятана за нею в лесу. Меня уже ждали пациенты, а также Лейтенант, которому было пофиг, что я устал и голоден.
- Может отрубить тебе ногу, чтобы тебе не было повадно творить всякую херню? Выбирай, какую.
- Неужели кто-то соскучился? - Любуйтесь: Тупица Каркун спорит с начальством.
- Нашлись и такие. Подходи, когда закончишь.
На самом деле работы для лекаря было немного: самое сложное - это клещи, но это скорее вопрос инструктажа для рядового состава. То же самое касалось кровавых мозолей, но эта штука была равнодушна к рангам, потому что обувь сильно износилась поголовно.
Я разобрался с делами, умылся и отправился на разнос к начальству.
Лейтенант с подчиненными смотрел, как с той стороны моста хромают солдаты. Наше отступление через Разлом получилось не слишком изящным.
Иногда Лейтенант может закрыть глаза на какие-то мелкие косяки по службе. Тем не менее, память у него безупречная. Мелочи оседают в ее закоулках, чтобы дозреть и быть извлеченными на свет божий в самый неподходящий момент. Сейчас он смотрел на меня так, как будто анализировал каждый мой проступок за последние двадцать лет.
- Ты обновил летопись Отряда?
Помимо врачебной практики, я - штатный хронист и хранитель летописей.
- До момента, когда мы ушли в разведку.
- Вот-вот настанет полный звиздец. Должностные обязанности обсудим позже.
- Уж наверное: мы лишены маневра, позади нас Шепот, впереди на дороге новая Взятая.
- Она не Взятая, Каркун. Но для нас точно новая.
- Сэр?
- Дорога.
О, этот лаконичный стиль общения!
- А что с ней?
- У нее два конца.
- Я думал, так у всех дорог.
Шутка удостоилась мрачных взглядов. Не все ценят юмор Каркуна-летописца. У него отвратительная привычка записывать не только успехи, но также косяки и залеты. Плюс с возрастом, он все больше норовит делится своим мнением с окружающими.
Лейтенант мысленно завязал узелок на память.
- Эта дорога могла сохраниться со времен до Владычества. Вы с Ильмо пошли на восток, а мы - на запад. Там мы нашли руины крепости, где жил кошмар похуже Властелина.
Так-так. Стоило ему узнать, что есть таинственная дорога и мост, как он решил узнать, где они берут начало.
- И новая Взятая оттуда родом?
- Да, и еще раз... она не Взятая. Вот именно. То место всего в восьми милях. Там еще хуже, чем в Можжевельнике. Повсюду кости и часть из них человеческие.
Это меня не удивило. Кое-что ко мне просочилось от Взятой
- Что-то еще?
- Мы нашли там людей, живущих в такой нищете, что трудно себе представить. Они своего рода слуги и одновременно еда, в суровые времена. Они не говорят на современном языке. Если бы не Гоблин с Молчуном, мы бы ни черта не поняли. - Эти двое были старшими колдунами в Отряде.
- Твоя новая Взятая это Слепая Имон. Она действительно слепая, а еще она рабыня чего-то, что местные называют Хозяином, но на их языке звучит гораздо устрашающе. Когда-то он был человеком, но стал бессмертным. Теперь он просто лежит там и ест, растолстевший так, что не может сдвинуться с места. Уже много лет его никто не видел, кроме Слепой Имон. А если кто приблизится, оказывается приглашенным на обед в качестве закуски.
Мир ужасен и всегда готов дать пинка под зад.
- Стало быть Слепая Имон тоже Взятая, только ее хозяин не Госпожа.
Тогда многое из того, что я подслушал в ее чувствах обретает смысл.
- Если тебе так легче, можешь считать, что так. Какая разница? Для нас важнее оставаться незаметными.
Гм... Тогда вполне разумно спрятаться в стороне от дороги и пропустить караван Слепой Имон мимо, а не отступать к Шепот.
- Теперь к обязанностям. Ты знаешь, что должен делать. Вали к себе и приступай.
Слепая Имон не заставит себя долго ждать. Пора сворачивать лазарет и прятаться среди морока.
Значит, дорога с мостом были построены, чтобы соединить деревню с обиталищем хозяина Имон. Ума не приложу, нахрена было так заморачиваться?
Все попрятались под покрывалом иллюзии.
Передали предупреждение - караван приближается. Мне их предупреждение было ни к чему - боль Слепой Имон летела впереди нее. Я был чувствительнее остальных благодаря счастливым денькам, проведенным в качестве узника Башни в Чарах.
Текущее прикосновение было худшим из всех. Оно проникло глубже, так что я не только потерял ориентацию в пространстве и все чувства пришли в полнейшее расстройство - я испытал пятнадцать минут сконцентрированных мучений момента порабощения Слепой Имон.
Когда-то таких, как Имон было несколько, но она единственная уцелела в конфликте своего хозяина с Властелином. Ее хозяин был старше эпохи Владычества и сумел дать отпор этому деспотичному колдовскому куску говна, который известен нам под именем Властелина, однако ценой превращения в ужасное чудовище, прикованному к своему мрачному узилищу.
Когда-то Имон была великой волшебницей, прославившейся искусством познавать секреты древних. Она была красива, молода и влюблена... Однажды она откопала нечто настолько отвратительное, что память об этом сохранилась только в виде пугающих легенд, и лучше бы оно и дальше оставалось в небытии.
Ослепление было только началом  бесчисленных мук, которые ей пришлось пережить.
Ее страдания буквально заливали собой всю округу. Я был так испуган, что мой страх просочился наружу.
Она пролетела мимо, едва видимой алой лилией расцветшей над призрачным мостом. Длинный караван из многочисленных людей с мулами настолько уныло плелся мимо нас, что мог служить для солдат анти-примером наличия мотивации. Слепая Имон изо всех сил заставляла их двигаться.
Твою ж мать! Чтоб меня изжарило на адской сковороде! Вот дерьмо!
Отвлекшись на Слепую Имон, я невольно пошевелился, чтобы лучше ее разглядеть и высунулся из укрытия. И теперь на меня, раскрыв рот, пялился погонщик мула.
Я тоже замер, в надежде, что морок иллюзии меня спрячет.
Но погонщик бросил повод своего мула и с той же испуганной рожей, не отрывая взгляда, попятился прочь. Как только мы потеряли зрительный контакт, он быстро свинтил в сторону дома, не сказав ни слова своему соседу.
Но его уход был сродни громкому крику. Слепая Имон была слишком близко, и его побег не остался незамеченным.
Имон мерцала пунцовым пятном над призрачным лесом, но когда погонщик смазал пятки в сторону дома, она сразу же заинтересовалась и двинулась в мою сторону.
Я попытался слиться с лесом, и в какой-то мере я даже преуспел. У нее не получилось найти меня под сосной, но она совершенно точно почуяла чужой уязвимый разум.
Она искала, но не могла меня найти.
- Убей меня!
Она знала, что я ее услышу.
- Убейте меня, умоляю!
Она отчаянно рванула в небо. Моя голова чуть не взорвалась. Все схватились за головы. Мулы разом взревели.
- Пожалуйста, избавьте меня от этой боли! Убейте меня! - это было последнее, что я разобрал, прежде чем вырубиться.
Когда я пришел в себя, меня окружали люди из дозора во главе с Ильмо и мои подмастерья.
- Последняя бутылка точно была лишней, - пробормотал я. Голова пульсировала от худшего похмелья в моей жизни. Во рту накакали кошки. - Я блевал?
- Так точно, сэр, - подтвердил Джоро, один из моих учеников. - Это было неповторимо.
Голова кружилась, и головокружение усиливалось.
- А еще ты вопил на каком-то незнакомом языке. Никто не знает, на каком, - добавил Ильмо.
- Всего лишь минуту, сэр. А потом вы отрубились и та штука в небе начала кричать на разных языках, - сказал Джоро.
Головокружение перешло в дезориентацию. Я с трудом мог сосредоточиться.
- И что с ней стало?
- Улетела, - ответил Ильмо. - Бросила искать тебя.
Нет, не так. Даже упав без сознания, я получил от нее достаточно сведений. Ее призвал хозяин.
Появился Лейтенант.
- Ему полегчало?
- Так точно, сэр! - ответил Джоро. - В основном у него проблема с головой.
- Как обычно в случае с Каруном. Ильмо, немедленно выметайтесь. Это чудо пусть приходит в себя по дороге.
Меня взгромоздили на трофейного мула как куль с мукой. До того на старушке было  навьючено продовольствие, которое быстро перекочевало в животы солдат, чтобы его было легче нести. На прочих четвероногих трофеях были бочки с солониной, а также мешки с какими-то серыми гранулами и с какими-то медными бусинками. Ильмо предположил, что это медная руда, но остальные знатоки категорически отвергли эту мысль - они были слишком легкими. Я чувствовал себя настолько паршиво, что не вступал в прения.
Солдаты нахватали пленных, но толку от языков было ровно ноль, потому что никто не бельмеса не понимал их индюшачьего стрекотания.
- Что за нахер? - я понял, что мы с Ильмо направляемся на другую сторону моста.
- Мы накануне грандиозного шухера и наши парни окажутся в самой жопе. Ты им пригодишься.
Драчка? Меня везут в бой? В таком состоянии?
С насеста на перилах моста за нами наблюдала одинокая, примечательно взъерошенная ворона. Она даже не каркнула.
Вздрогнула земля, мой скакун шарахнулся в сторону. Скотина и до того уже была довольно пугливой. 
Мы двигались от моста на запад около двух часов и уже были в районе, где действовали наши парни. Дважды мы слышали отдаленные звуки боевых горнов.
Я совсем запутался, и остальные тоже не имели понятия, что происходит. Некоторые считали, что Лейтенант надеется спровоцировать столкновение Шепот с этим пресловутым хозяином Имон. Если это случится, то Шепот придется связаться с Госпожой, а та могла припомнить его со времен Владычества, когда была женой Властелина. Может даже решит вступить в дело лично, а все это даст нам фору, которой надеялся воспользоваться Лейтенант .
Дорога на запад была лучше скрыта мороком. Чем дальше мы углублялись, тем крепче были чары. Земля снова вздрогнула. Между лесом и холмом, на который мы взбирались, послышался шум, приглушенный деревьями.
Неподалеку от гребня холма мы обнаружили сбившихся в кучу мулов и их погонщиков. Они были безоружны, напуганы и не собирались сопротивляться. Я их не винил. Слепая Имон была недовольна.
Под землей ворочалась какая-то охрененно здоровенная штуковина.
Я пришпорил своего скакуна. У меня есть друзья, и кому-то из них прямо сейчас может понадобиться помощь.
Что-то ярко блеснуло. По верхушкам деревьев возвышающихся над вершиной холма словно махнули гигантской косой.
- Новость дня. Здешний климат становится вреден для здоровья, - выдал Резчик.
Рыжий пока неплохо справлялся со своим страхом. С боевой магией он столкнулся впервые. А вдруг такая встряска и немного настоящего ужаса – лучшее средство, чтобы очистить его душу.
Мы пробрались сквозь завал из упавших веток, которые нашинковали, как капусту, и добрались до конца леса, откуда была видна чашеобразная долина больше мили в поперечнике. Когда-то здесь были пахотные поля, но сейчас они были заброшены и заросли кустарником. По центру торчал скальный выступ, на вершине которого виднелись руины. Они были уродливы, и, как бы нелепо это не звучало, от них веяло злом... вероятно  чувство, навязанное мне Слепой Имон.
Имон в вихре алых лент, парила над руинами, занимая собой гораздо больше небесного пространства, чем ранее над мостом. На почтительном расстоянии на летучих коврах кружили трое Взятых. Тлеющие куски четвертого были разбросаны по земле, а его хозяин, волоча поврежденную ногу, пытался уползти прочь.
Имперские солдаты старались подобраться к сбитому колдуну. Местные жители спасались бегством.
Ильмо толкнул меня, указав на одного из Взятых в небе:
– А вот и Шепот.
– Где наши? - Их нигде не было видно.
Погонщики мулов трещали по-своему и указывали пальцем.
Часть каравана успела добраться до руин до начала основных событий.
- Мы тут торчим как прыщь на заднице. Давай спрячемся, - именно в этот момент моя удача пнула меня под зад.
Шепот учуяла мое присутствие, ровно по той же причине, что ранее Слепая Имон - когда-то я угодил под Око Госпожи.
Тем временем Имон начала шарить в моей голове, стараясь обрести контроль над зрением. Теперь она меня хорошо изучила и могла с легкостью мной манипулировать, как и я - читать ее. Рядом со своим хозяином она стала гораздо сильнее. 
Она копалась в моей памяти, пытаясь получше разобраться в ситуации, к которой они с ее повелителем готовились несколько недель.
Шепот тоже осматривалась. Стоило лишь ей почуять присутствие Каркуна,  этого для нее было достаточно, чтобы понять, что  происходящее подстроено Черным Отрядом, чтобы ее позлить.
Я чувствовал обоих Взятых. Слепая Имон отлично считывала мои эмоции. Она выхватывала случайные мысли, попутно придавая им тревожные акценты. Шепот направила ковер в нашу сторону. Тем временем люди с мулами и даже дозорная ворона - попрятались. Я сопротивлялся до конца, не уступая до конца контроль над своими глазами.
Вдруг из руин вылетела бочка - одна из тех, что вез караван. Слепая Имон подлетела, что-то сделав, и та изменила направление и резко ускорилась. Следом потянулись струйки дыма. Бочонок взорвался метрах в десяти от Шепот. Ее окутал огненный шар.
Ильмо воздел руки к небу и тихо присвистнул:
- Ни хрена себе! Надеюсь, ей больно.
Шепот появилась, оставляя за собой огненный хвост и направилась туда, откуда не придется падать еще ниже.
- Какого хера мы сюда полезли? Это не наша битва, - начал канючить Рыжий. 
Даже Дрозд разозлился на него. Однако Рыжий не унимался, стараясь донести свою точку зрения до масс:
- Нужно улепетывать  отсюда нахер, пока долбанная сука вытряхивает дерьмо из подштанников!
- Верно, - ответил Ильмо, уставившись в то место, куда смачно свалилась Шепот, разбросав во все стороны дымящиеся куски, кроме себя самой, в радиусе пятидесяти метров. Из руин вылетел второй бочонок.
Слепая Имон повторила свой маневр, очень точно подправив прицел. Взятый, отвлекшийся на наблюдение за падением Шепот, получил прямое попадание, но бочка не взорвалась. Она упала, разбилась, запоздало воспламенилась, распространяя вокруг серое облако миазмов.
От удара ковер Взятого перевернулся и мерзкая тварь повисла на нем, отчаянно цепляясь одной рукой.
Мои спутники уже больше интересовались бегством, чем наблюдением за поединком колдунов. Рыжий ткнул меня тупым концом копья.
- Какая часть из "улепетывать  нахер" не понятна, - и добавил с сарказмом: - Сэр?
Ильмо уже материл меня из пострадавшего леса. Я неохотно сдвинулся с места. Знакомая ворона наблюдала за мной с дубового пня, склонив голову на бок.
Я почувствовал внезапное желание поскорее убраться подальше от сцены, которая, с подтверждением Имон, вот-вот должна была стать очень неприятным местом.
Поэтому я не смогу дать отчет о дуэли десятилетия между злыми волшебниками. Непреодолимое желание увидеть восход нового дня, перебороло любопытство и навязчивое желание поглазеть, что будет дальше. Но должен отметить, Имон со своим хозяином активно приступили к исполнению плана, к которому готовились с момента нашего появления в окрестностях их леса.
Мы собрали силы и начали отход: наш передовой дозор, вьючные мулы, нахлебники-беженцы, испуганные местные, наши солдаты и колдуны, которых Лейтенант подослал заранее, чтобы те подлили масла в огонь.
Толпа продолжала двигаться, уже не паникуя, но устраивая заторы и толкаясь. Все хотели поскорее перебраться через мост. Колдуны старались выведать хоть что-то полезное из местных крестьян, но это было бесполезно.
Дорога сворачивала к Разлому, оттуда уже не свернуть. Меня настиг зов природы. До моста мне было не дотерпеть, поэтому я юркнул в лес, нашел полезное поваленное дерево, спустил штаны и под пристальным взглядом любопытной вороны, облепленный приветливыми мухами и назойливыми комарами, приступил к делу.
Вдруг шорох. Я посмотрел вниз. Гремучая змея тоже удивилась моему появлению, оглянувшись в мою сторону. Я замер. Она изогнулась,  продолжая греметь погремушкой.
Ворона подпрыгнула, взмахнув крыльями, и очутилась позади змеи. Ее глаза блеснули странным золотым отблеском. Один глаз начал светиться. Свечение начало разрастаться, превращаясь в шар - сперва размером в ладонь, потом полметра, метр. Гремучая змея вспомнила, что у нее есть срочные дела и уползла от греха подальше на максимальной для змей скорости. 
Когда я увидел то, чего так опасался, мои внутренности резко и мощно опорожнились с отвратительным звуком. В золотом свечении появилась Госпожа: ослепительно прекрасное до вожделения олицетворение зла, во всем своем блеске красоты. Она не постарела ни на миг.
Пространство вокруг меня прошептало:
- Вот ты где прячешься! Я боялась, что потеряла тебя. Возвращайся домой.
Боги! Искушение, имя тебе - Госпожа. На мгновение мне показалось, что бросить Отряд – самое разумное решение. Я утратил практически все, что делало меня самобытной личностью, включая воспоминания о страданиях в Башне. Она просочилась в мой разум через прорехи, уже расширенные Слепой Имон, по ходу дела изучая информацию о ее пребывании в моей голове.
И, похоже, она осталась недовольна увиденным.
Внезапно она покинула меня без объяснений, но оставив ощущение, что сожалеет, что не может задержаться и  поболтать со мной подольше.
Я попытался убедить себя, что мне вовсе не жаль с нею расставаться. С возрастом самообман дается все труднее. 
При виде меня Одноглазый, чинивший свою уродливую шляпу, спросил:
- Ты чего, друг, привидение увидел?
- Хуже. - Пришлось ему рассказать.
Я еще не закончил, когда заявился Лейтенант. У него было особое задание для разведчиков Ильмо. Кажется, мы сумели его впечатлить своими успехами. К нам присоединился Гоблин.
Шушукаясь с командиром, Ильмо мрачнел с каждой секундой. Одновременно подчиненные лейтенанта вылавливали в потоке мулов, навьюченных бочонками или мешками с медными бусинками.
Наконец, Ильмо присоединился к нам:
– Народ, отличные новости! Нам приказано обрушить мост после того, как Отряд окажется на противоположной стороне. Кстати, ты, Гоблин, остаешься помогать.
Жабья морда коротышки-колдуна сморщилась. Он вообще-то просто подошел поинтересоваться, как у нас дела. Ильмо дал ему подзатыльник до того, как тот начал ныть.
– И мы должны сделать это когда стемнеет, с помощью тех громко взрывающихся бочонков, которыми швыряются волшебники.
Одноглазый воодушевился и хитро ухмыльнулся Гоблину.
– Луна будет яркой!
– Да и сейчас еще светло, – заметил Резчик
- Ага. А я как прищурю один глаз, второй уже спит и видит во сне лицо моей жены, - помахав перед лицом рукой заявил Рыжий.
- Нам поручили это сделать, так что двигайте жопой. Хорош мять сиськи, - приказал Ильмо. Если люди Шепот появятся на мосту, а мы не будем готовы, Лейтенант грозился лично взорвать мост с нами вместе.
Ильмо прирожденный лидер, умеющий вдохновить на подвиг.
- Так, ты - Дрозд, возвращайся на ту сторону на последний перегон и следи за дорогой. Когда кто-то появятся, со всех ног дуй к нам.
Раздались вопли протеста.
– Не понял. Кто-то объявил в Отряде демократию? С каких пор приказы обсуждаются?
– Ты можешь отобрать у солдата возможность выбора, но ты не в силах запретить ему поныть, - буркнул Одноглазый. Гоблин хихикнул.
- Хватай манатки, ноги в руки и дуй на дорогу. И не геройствуй, - Ильмо выпроводил Дрозда.
Рыжий тоже принялся собираться, но Ильмо покачал головой и указал на мост.

И вот, мы карабкаемся по опорам моста, действуя по наитию, и на основе интерпретации сведений, полученных от погонщиков мулов, и дуэли между Слепой Имон и Взятыми, чему мы стали свидетелями. Если все пройдет, как задумал Лейтенант, он войдет в историю как гений импровизации. Если нет - как легендарный командир-Тупица.
Началось с неудачи.
Рыжий сорвался. Он уцелел лишь благодаря тому, что Ильмо настоял на том, чтобы тот надел страховочную беседку. Спасая его, я выронил бочонок и сам едва не сорвался. Бочонок прогрохотал по камням внизу, но не взорвался. А у Гоблина бочонок развалился, и его содержимое вспыхнуло от искры, вызванной бряцавшим друг о друга снаряжением. На какое-то время все заволокло облаком вонючего сернистого дыма.
Были и другие мелкие косяки, всего и не упомнишь. Мы покрылись синяками, ссадинами, занозами, и отбили пальцы. Взошла луна, но толку от нее не было никакого. Мы торчали в Разломе, под настилом моста. Когда поднялся холодный ветер и рассеял дым, мы решили передохнуть.
Дрозд перегнулся через перила моста и спустился к нам:
- Летит Слепая Имон!
Где-то взревел мул.
Вскоре мы услышали приближающийся топот и болтовню погонщиков. Боль Слепой Имон тоже начала протекать.
Может она одержала победу? Увы, нет. Окончательной победы не случилось. Шепот и другие Взятые были сильно измотаны, но им удалось разрушить заклинание подчинения Имон ее хозяину. Очко в их пользу. Как только это случилось, Имон сбежала. Девчонки - такие ветренные! Она была почти при смерти, едва поспевая за людьми, которых стремилась спасти.
Но и сторонники Госпожи серьезно пострадали
Имон, кажется, даже не заметила, что в дело вмешалась Госпожа лично.
Я был уверен, Госпожа навсегда упокоит ее хозяина.
Я тут же понял, что Имон почувствовала мое присутствие.
Она немедленно решила поделиться со мной информацией - она мне понадобится. Имон смертельно ранена и не доживет до утра.
Я перегнулся через балку и доложил Ильмо.
- Вы можете общаться?
- Вроде того. Теперь, полагаю, она читает большинство моих мыслей.
- Ты стал телепатом?
- Нет. Я чувствую ее эмоции. Она разволновалась, почувствовав свободу, винит себя, что оказалась недостаточно сильна, чтобы отринуть зло, которое хозяин заставлял ее совершить, и честно рассказала, что они планировали использовать нас так же, как мы намеревались использовать их.
- Чего?
– Они с самого начала знали, что мы появились в лесу, как и то, что не смогут избежать столкновения со Взятыми. Между ними давняя вражда. Крестьяне с караваном мулов служат им, выращивая на полях урожай для пропитания тех, кто живет в руинах. Они же готовили взрывчатый состав около месяца. Правда, они считали, что мы не найдем дорогу и мост, потому что те очень надежно спрятаны, но не знали о том, что у нас есть пара сюрпризов в мешке, вроде Одноглазого.
Ильмо пробормотал что-то о том, что хорошо бы добавить в мешок десяток кирпичей и бросить в ближайшую реку.
- Поправь меня, если я не прав. Твоя новая подружка не сбежала бы, не прояви Госпожа личную заинтересованность?
Я уже потерял надежду прояснить свои отношения с Госпожой.
- Возможно.
- Так что даже, если Шепот и другие Взятые сдохли, вместе с половиной войска, те, кто выжил все равно отправятся за нами в погоню со всей возможной скоростью. Звиздец нагрянул не так быстро, как я думал. Посмотрим, сможешь ли ты заставить ее нам помочь.
- И как мне это сделать?
- Мне-то откуда знать? Как-нибудь. Делай что угодно и не пялься на меня с таким видом, словно наложил в штаны. Вопрос не ко мне. Я простой наемник, мне платят не за то, чтобы я думал. И мне много раз об этом напоминали.
У меня в голове возникла картинка, как заставить бочки рвануть сильнее. Я рассказал об этом Ильмо. Одноглазый влез с возражениями:
- Один из этих туповатых погонщиков рассказал мне, что нужно пробить дырку...
- А мне показала, что делать сама Слепая Имон. Изобретатель этой херни. Нужно сложить мешки вокруг каждой из бочек. У нее есть специальное заклинание, которое делает "Бабах!", и результат становится намного ярче.
Cлепая Имон оказалась довольно мстительной бабой. Ей очень хотелось, чтобы на мосту оказалось как можно больше народа, когда она задует свечку на тортике. И ей было все равно, кто это будет.
Одноглазый хотел воспользоваться веревочным запалом. Интересно, откуда он их достанет посреди ничего. Ильмо также напомнил, что враги учуют запах дыма.
- Если делать так, как хочет Каркун и его новая подружка, придется все переделать с самого начала.
- Тогда лучше перестать ныть и приступать немедленно.
Я показал, как именно Имон хочет сложить мешки с бусинками:
- И хватит переспрашивать меня, почему именно так. Я ничего не знаю, кроме того, что так "бабах" будет сильнее.
Через какое-то время Одноглазый всех предупредил:
- Все, хорош трепаться! Враги на подходе.
И точно. Враг шел неторопливо, не прячась. Их никто не понукал. Все важные шишки отплясывали танцы вокруг хозяина Имон. Судя по разговорчикам, двое Взятых навсегда отправились в иной мир.
Я надеялся, что одной из них окажется Шепот - она была еще той занозой в заднице последние несколько лет.
Имперцы дошли до моста. В лунном свете он казался ненастоящим. Его вид вызвал множество споров и восхищения. Тем временем внизу под мостом в суе поминали нового ухажера Слепой Имон.
Имперцы нас не искали. Им просто приказали захватить мост, в существование которого они не верили. Вскользь всплыло мое имя, и связанная с моей поимкой награда.
Кое-кто из моих товарищей, вполне вероятно, в тайне обмозговывал, как бы ее по-ловчее получить.
Мост заполнялся людьми. Госпожа не поскупилась на его охрану. Мы доделывали нашу работу, тихо и медленно, под непрерывным потоком ехидных уколов в мой адрес о том, что все давно бы жрали ужин в лагере, если бы этот придурок Каркун не настоял на своем.
Даже Ильмо выдал пару нелестных замечаний, или с десяток.
Лейтенант не взорвал нас только потому, что у него не было возможности.
Мы почти все успели. Под мостом оставались лишь я с Резчиком и Одноглазый. Хитрожопый Гоблин наколдовал жемчужное ожерелье из небольших заклинаний, которые позволят нам незаметно ускользнуть в лесок и сам слился. Резчику пришлось слегка обтесать последний бочонок, чтобы втиснуть его в пространство под стропила так, как хотелось Имон. Одноглазый вообще нихера не делал, только сидел с недовольным видом. Я пытался справиться с двумя мешками одновременно, и не отвлекаться на ворчание понукавшей нас Имон. Мост дрожал и скрипел под топотом батальона тяжелой пехоты. Те из солдат, кто не боялся высоты, подходили вплотную к краю попялиться на залитый лунным светом Разлом и похожие на пятна серебра гранитные уступы.
- Ну, здорово, твою мать! Еще и дождик, - пробормотал Одноглазый.
Резчик среагировал быстрее остальных. Он громко замысловато выругался, так что пара солдат наверху охренели, пытаясь понять, что это было. Нас спасло только то, что у Резчика чудовищный акцент и никто ни черта не разобрал.
Эти парни как раз мочились с моста, любуясь тем, как струйки падают в пропасть. Ветер разбил брызги и задул под мост к нам.
Разумеется, их веселье тоже было целиком моей виной.
Одноглазый предложил спихнуть меня с обрыва. Единственное, почему он этого не сделал, я обязательно дерну страховочную веревку и потяну их за собой. А вопли во время падения точно насторожат имперцев.
Закончив, мы осторожно выскользнули из-под моста на пятачок под прикрытием заклинаний, который располагался всего в нескольких метрах от группы вражеских офицеров, которые совещались, как поступить дальше. Самым популярным предложением было сделать привал на ужин и сон. Мост был в безопасности, старую стерву где-то носит, так что никто не заметит.
Ворона сердито каркнула.
Обычно они не подают голос с наступлением темноты.
Я был за кустами внутри заклинания иллюзии, обновленного Слепой Имон. Она притаилась неподалеку в виде кучи грязных тряпок, силой воли сдерживая эмоции и боль. Большая часть команды Ильмо находилась рядом, кроме того к нам присоединились Лейтенант с парой подчиненных. Одноглазый не переставал обиженно бубнить, не в силах простить мне золотой дождь. Ему, видите ли, все-таки придется принять ванну, которой он не видел много лет. А как всем известно, ванны вредны для здоровья.
Одинокая ночная ворона, все не унимаясь, каркала, солируя, будто оратор. Черт! Это и была речь - прислушавшись, я смог разобрать большую часть.
Выволочка была в полном разгаре. Госпожа была недовольна дневными успехами. И была настолько разочарована, что готова явиться во плоти, не полагаясь на волшебного посланца.
Офицеры наперебой заверяли ее, что личный визит излишен.
- И что теперь, Каркун? - спросил Лейтенант. Они с Ильмо, и еще два десятка глаз смотрели на меня так, словно от меня одного зависело будущее.
Слепая Имон передала: "Есть только один вариант". К ее, а так же к моему удивлению, она почти полностью восстановила силы. Наверное, за мой счет.
- А? - был мой ответ в блистательной, присущей только мне манере.
Я несколько секунд не обращал внимания на разговор между вороной и имперскими офицерами, тем временем тема разговора переместилась на нас.
- Они здесь! Я чувствую их запах! - настаивала ворона.
- Вот черт! Убираемся отсюда! Бегом! - с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, предложил я.
Большинство олухов сразу же вняли мудрому совету.
- Каков бы ни был план, Каркун, пора его осуществить! - напомнил Лейтенант:
- Бегите!
Остались только мы с Имон наедине с вражеской ордой, а я был не в силах пошевелить ногами. Слепая Имон вспорхнула.
Ее ленты зашевелились словно щупальца, она взмыла в воздух и устремилась к нашим врагам. Все заорали от неожиданности и страха. Тупица Каркун наконец-то вспомнил, как ходить, но поплелся не в сторону Отряда, а следом за Имон.
Несколько лент вытянулись вперед и один из них с громким треском перехватил взлетевшую ворону! Остальные впились в глотки вражеским офицерам.
"Ложись! Если хочешь жить, прижмись к земле как материнской груди..."
Я так и поступил. Слепая Имон поразительно доходчива и красноречива.
Мне был виден мост, и Имон, парящая над Разломом.
Ленты дернулись к стропилам. Вспышка! Потом еще ряд вспышек с раскатистым громом. Средний пролет моста подлетел и вздыбился на два с половиной метра как спина морского змея, остальной настил сдвинулся с места. Меня оглушило, и я не слышал воплей сотен солдат, упавших в ущелье.
Все заволокло вонючим дымом, в нем исчезла Слепая Имон. Она ушла, не попрощавшись. Больше я ее не видел
Через какое-то время ветерок развеял дым и пыль.
Растреклятый мост был весь в копоти, однако... он стоял, а проклятый настил осел обратно на свое место, словно ничего не было. Имперцы зажгли факелы и начали проверять его на прочность.
Вот же дерьмо! Надо же так эпохально обделаться!
Пора сматываться нахер.
Беги, Каркун, беги! Рви задницу так, словно за тобой гонится весь ад в полном составе, потому что вскоре именно так и будет. И все эти типы будут очень и очень злы.
Вот так наше чудесное спасение чудесным же образом обернулось полной шляпой с этим растреклятым мостом.

Нашу приманку в виде четверых хиляков с ветхой, крытой запряженной козами тележкой, двух дряхлых мулов, и поеденного молью ослика с тележкой возглавляли Бабник с Резчиком. Довершали картину несколько неряшливых беженок с детьми.
Черный Отряд держался вне зоны прямой видимости, растянувшись на несколько миль вдоль тропы, которую местные жители почему-то величали дорогой, хромая сквозь каменистые холмы, покрытые кустарником и чахлыми молодыми сосенками. Несколько лет назад здесь бушевал лесной пожар, оставивший после себя только обугленные покосившиеся будто пьяные трупы деревьев.
Я ехал с отрядом разведчиков, скрытно следивших за возможной засадой, на подхвате.
***
Бандиты оказались новичками в своем деле. Лишь один верховой на кляче, которая того и гляди отбросит копыта - ну, максимум через месяц. Остальные подростки были вооружены ржавыми ножами и садовым инвентарем.
Босоногий верховой выкрикнул на местном диалекте что-то вроде: "Жизнь или кошелек!". Другой пошел навстречу, угрожающе размахивая заостренной палкой, остальные неохотно плелись следом.
Внезапно прямо за ухом всадника материализовалось нечто. От неожиданности он взвизгнул. Существо было похоже на бурую обезьяну с множеством желтых глаз и с явным переизбытком конечностей, причем каждая заканчивалась жутковатым как серп когтем.
В крытой тележке с козой прятался смахивающий на жабу колдун по имени Гоблин, который обожал создавать мерзкие иллюзии.
Резчик быстро разоружил подростков, попутно ранив двоих из них. Парень на лошади с воплями ускакал в закат.
***
Выехав вперед я оказался первым, и увиденное не повысило мое уважение к человечеству.
Резчик оставил пленных на Рыжего с Дроздом. Рыжий был пустой тратой жратвы: хамоватым трусом, лоботрясом и нахлебником. Он никому не нравился, за исключением Дрозда. У нас все считали, что Рыжий скоро плохо кончит.
Тесак оставил Рыжего за главного, потому что хотел избавиться от бесполезного камня на шее. Недостаток воображения не позволил ему предвидеть потенциальную проблему отсутствия присмотра за Рыжим.
Рыжий завалил одного из пленников на валун. У обоих были спущены штаны, но удовольствия Рыжий не получил. Маленький Рыжий не был заинтересован в процессе. Дрозд почему-то тоже оказался связанным и, терзаемый телом и душой с кляпом во рту, валялся на земле среди других крайне возбужденных происходящим пленных. Видимо, пытался вмешаться. Он поймал мой взгляд и прохрипел:
- Каркун! Пожалуйста! Помоги ей.
Я пришпорил коня.
Рыжему повезло. Висевшая низко ветка застала меня врасплох, когда мой доблестный буцефал рванул вперед. В итоге я очутился на земле, перелетев через хвост.
Придерживая штаны одной рукой, Рыжий принялся отрабатывать на мне удары ногами, одновременно дав миру понять, что его достало мое морализаторское нытье, приговаривая:
- Ну же, Каркун, отрасти себе хер! Веди себя как настоящий гребанный солдат и другим не мешай!
Тут раздался стук копыт.
Рыжий побледнел, несмотря на веснушки.
Его жертва со стоном попыталась уползти.
***
Душечка и еще один наш колдун по имени Молчун спешились, и тот пригвоздил Рыжего к месту ядовитым взглядом. Рыжий не стал оправдываться, хотя у него всегда была куча отговорок, но он понимал, что сейчас они не прокатят. Душечка за милю улавливала запах гнили, и Рыжему не удалось бы ее провести. Скорее обманет сам себя.
Презрение и разочарование Душечки можно было потрогать рукой. Рыжий сник. Душечка давно перестала быть ребенком, не была ни красавицей, ни доступной - с виду настоящая снежная королева, она постоянно страдала от добросердечности. Мы ее любим. А хорошее отношение бесценно даже для самых пропащих из нашей братии.
Рыжему сильно повезло, что именно Душечка появилась раньше остальных, даже помятуя о ее первой встрече с Отрядом при схожих обстоятельствах целую эпоху назад. Вот только дошло ли это до нашего идиота? Смерть ходит за ним по пятам уже несколько месяцев, и только благодаря адскому везению и милостью Душечки он так долго задержался по эту сторону травы.
Взгляд Молчуна красноречиво подсказывал, если бы не Душечка, он бы с удовольствием дал Рыжему смачного пенделя в направлении подальше от нас, но он бессилен рядом с ней. Никакое колдовство рядом с нею не действует. Даже Госпоже придется сражаться с Душечкой с помощью ума и собственных мускулов.
***
Душечка отправила меня осмотреть девушку. Я откинул каштановые волосы в сторону. Несмотря на чумазое лицо, малышка была хорошенькой. Я не заметил физических повреждений. Душечка похлопала себя по лбу, животу и адресовала Молчуну несколько знаков на языке глухонемых. Тот пожал плечами в ответ. Как он мог что-то проверить внутри антимагического пузыря.
Душечка переживала, что девушка может оказаться беременна, конечно не от Рыжего, который в очередной раз облажался.
Затем она попросила меня осмотреть Дрозда и других пленных.
Дрозд не пострадал. Этот придурок больше переживал за Рыжего, чем о себе. Дружба странная штука, иногда в ней нет смысла.
Рыжий сидел, обхватив колени руками, пряча в них голову. Он медленно покачивался, зная, что влип окончательно и бесповоротно, и, вероятно, не до конца понимал причину.
Среди пленников не нашлось ни одного умника, способного разговаривать на знакомом нам языке. Попытки говорить громче и медленнее никак не помогли.
Прибыла подмога из Отряда. Рыжий закачался быстрее.
Его поведение не было чем-то необычным. Изнасилование сродни дождю в военном прогнозе погоды. Кроме того, приличные люди редко попадают в Отряд. Самой большой проблемой Рыжего было то, что он был «рыжим мудаком», которого все ненавидели.
Душечка подержала Дрозда за руку. Парень восприняла это как медаль. Затем она осмотрела пленных. Один из пацанов был упрямее других и смело встретился с ней взглядом, не нагло, но точно решительно. И он не сводил глаз с симпатяшки.
Вероятно они были родственники. Возможно даже близнецами. Были одного роста, выглядели вполне похожими друг на друга.
Его косые взгляды на Рыжего были очень не добрыми.
Рыжий все покачивался.
Дрозд, стараясь меньше прикасаться, увел разбойницу подальше от места ее позора. Я держался рядом. Она была напугана, но не была покорной, хотя и не сопротивлялась. Она наблюдала и выжидала.
Затем она застонала, схватилась за живот, словно ее ударили, и ее стошнило.
Душечка оказалась слишком близко к ней.
***
Несмотря на пребывание в шайке, состоящей исключительно из мужчин, наша разбойница не залетела.
Меня иногда осеняет. Это происходит случайно, непредсказуемо, и бывает весьма редко. Она была ведьмой. Дичком, проявившимся с первым кровотечением, не соображающая,  что с ней такое. Будь иначе, она бы не среагировала на Душечку так выразительно.
Дички редко расцветают полностью. Они пугают людей до чертиков. Обычно злые колдуньи начинают в роли местных неприятностей, которые перерастают в региональные бедствия. Затем худшие из них начинают собирать армии и возводить темные башни. Так почему бы не сжечь их, прежде, чем земля содрогнется?
А на мой взгляд: любой юный социопат способен порождать хаос, не прибегая к магии.
Душечка возбужденно жестикулировала Молчуну, приказывая ему учить и защищать девчушку, а также держать на расстоянии. Влияние было обоюдным, когда девице было больно из-за близости Душечки, Душечке было тоже больно из-за близости к ней. Меня Душечка попросила донести до каждого, что девчонка неприкасаема в любом случае, даже если станет бегать по лагерю голой, умоляя о мужском внимании.
Так маленькая разбойница с приятелями стала не то пленниками, не то гостями Отряда. Молчун тут же спихнул всю заботу и воспитание на Дрозда. В его обществе девица, кажется, чувствовала себя в безопасности.
Рыжий превратился в невидимку и старался держаться от нее подальше.
Некоторые из прибившихся к нам беженцев говорили на диалекте, похожем на язык этих разбойников. Через них Душечка предложила членам шайки возможность поучаствовать в нашем приключении. Они, конечно, ожидали, что скоро спляшут джигу на виселице.
Уже задолжав нам за постой и пропитание за несколько дней, только тогда они в полной мере осознали, в какую попали задницу. О нашем бывшем нанимателе, а теперь нашем наипервейшем враге, полу-богине по имени Госпожа в здешних краях знали из баек путешественников. А про ее главную сторожевую псину и по совместительству колдунью из числа Взятых - Шепот и слыхом не слыхивали. Поэтому они слишком поздно узнали, что наши преследователи полны решимости скормить нас воронам, мухам и прочим падальщикам.
* * *


Девицу звали Гонящей Полночь. Она была чрезвычайно смышленой. Всего за неделю она выучила достаточно слов, чтобы начать с нами изъясняться. И хотя официально она висела на шее Молчуна, она сперва прицепилась к Дрозду, пока не узнала, что я не просто учился, чтобы стать лекарем, но еще и летописец Отряда. В подобной глухомани грамотность - само по себе колдовство. А еще, симпапульке вонючий старый Каркун показался легкой добычей для ее манипуляций.
У нее определенно был неосознанный талант, раз она осталась нетронутой в банде с мальчишками. Также это объясняло фиаско Рыжего. Подобравшиеся слишком близко мужчины теряли интерес.
У Душечки была похожая аура.
Брат Полуночи — Гонящий Луну, был не столь смышлен, зато верен до гробовой доски. Она была на двенадцать минут старше его, и история их жизни была мне хорошо знакома: непогода, нашествие вредителей, неурожай, неумолимые сборщики налогов. Многие из нас приняли участие в похожем драматическом сюжете.
***
- Они меня боятся, — пожаловалась мне Полночь. Не прошло и двух недель, а девчонка уже повисла камнем у меня на ногах. Она имела в виду идущих с нами беженцев.
- Они считают тебя ведьмой. Из-за одной ведьмы они все потеряли.
- Глупость.
- Глупости много не бывает, девочка.
Она пробормотала что-то на своем языке, который я понимал с большим трудом. И, разумеется, она отказывалась меня учить. Пока на этом языке могли общаться только она с ее приятелями, у них могли быть секретики. Кстати, теперь она стала их вожаком.
Тот рыцарь, сбежавший от иллюзии беса, был ее старшим братом, а теперь - первым в ее книге обид. Именно он пробудил в ней талант «недотроги». Поэтому его трусость стала медом на сердце. Она лишь намекнула на его неприглядный поступок, но я не стал расковыривать болячку. В нашей семье подобное не приветствуется.
Зато я был неумолим к ее личным привычкам. Я желаю, чтобы меня окружали чистые, аккуратные и преимущественно здоровые люди. Она посчитала это абсурдно смешным.
- Нафига? Ты же не надеешься убежать от вашей шепчущей участи, - сказала она про Шепот, которая, безусловно, планировала стать нашим концом.
- Отряд верит в Душечку.
- Злой дьявол, который не разговаривает. Он опасен?
- Только если станешь вредить Душечке.
- Я? Никогда.
Я пожал плечами. Она могла быть креатурой Госпожи. Старое пугало использует ребенка, не моргнув глазом.

- Он наш самый сильный колдун. - Она еще не встречалась ни с Гоблином, ни с Одноглазым. Последний пропадал уже больше месяца. - Просто не заставляй его переживать за Душечку.
Заявились Луна с подельниками. Теперь все они были ООС - официально объявленными салагами - но с гонором. Отожравшись как следует, они начали возбухать против самой дерьмовой работы только на том основании, что они салаги. Им хотелось, чтобы Полночь покрутила булками и выхлопотала им работенку полегче.
О, человеки! Разные святые и философы твердят нам - возлюбите ближнего! Эти умники наверняка какие-нибудь отшельники, никогда не встречавшие обычных людей. Я, например, очень редко встречаю кого-то, кто действительно заслуживает братской любви.
Правда, большую часть сознательной жизни я провел на службе в Отряде.
Надеюсь, что карма все же существует и вращает колесо мироздания, даже если мне придется возродится каким-нибудь банановым слизняком.
***
Нервы были на пределе. Отряд отступал очень долго, счет пошел уже на годы. Нам невероятно везло, почти каждый день, но удача, как будто вышла из моды, так что в основном все было хреново. Впрочем, как и ожидалось.
Хотя... Ищейки Шепота пропали, что не укладывалось в голове. На их месте вроде следовало бы давить сильнее, чем когда-либо, чтобы поквитаться за нанесенный урон, но вместо этого они потеряли интерес. Или след.
Наше бегство притормозилось. Иногда мы продвигались всего на милю-другую, в другие дни больше стояли.
Попадавшиеся деревни становились все более дружелюбными. Мы платили за припасы, чтобы не наживать новых врагов. В отдельных местах удавалось даже пристроить кого-то из прибившихся к нам беженок посимпатичнее. Я только за. Совсем не скучаю по путающимся под ногами детям.
***
Доставшиеся мне подмастерья раздражали куда больше, соревнуясь в околачивании груш за приз самой ленивой задницы.
Чтобы их приободрить, я объявил:
- В конце недели, один из вас вернется тянуть солдатскую лямку, - Они навострили волосатые уши. - Его место займет Полночь, которой действительно интересно учиться.
Всего за месяц она обогнала всех. Она не увиливала от скучных вещей. Она старалась, хотела учиться, и никогда не жаловалась. И еще она была полной очаровашкой, с чем не может соревноваться ни один парень.
Я посмотрел в глаза Джоро самому бесполезному из всех.
- С тех пор, как дезертировали Луна с товарищами, открылась вакансия по уборке дерьма, -  По этой части я был царь и бог. Терпеть не могу пачкать собственные лапы, зато могу решать, кто этим будет заниматься.
Дружки Полночи однажды ночью смылись из расположения. Никто не скучал по их нытью, но чувства Полночи были задеты. Интересно, почему ее не взяли.
Я поинтересовался мнением Душечки, Лейтенанта, Молчуна и Ильмо. Лейтенанту с Ильмо было похер. Душечка решила, раз это не кусает нас за жопу, то не увидела в этом ничего плохого. Циничный Молчун решил, что все придумала Полночь, для виду оставшись с нами.
Своей чрезмерной полезностью и услужливостью, она сильно насторожила Молчуна, но за его логикой сложно уследить.
Затем вернулся Одноглазый, и это очень все осложнило.
***
- Госпожа лично отозвала охотничью свору, — сообщил Одноглазый. - Для их же безопасности.
Он устал и проголодался, хотя все остальные считали, что куда больше ему нужно помыться, чего он добровольно ни за что не стал бы делать. - При штурме руин замка погибли двое Взятых. Шепот и еще один Взятый тоже пострадали, но с нашим везением нам повезло как обычно. Сука не сдохла. Это почти случилось, но мы увидим эту потерявшую к нам последнее сострадание стерву снова. Ее отряд после стычек с нами и тех страданий, через которые я заставил их пройти, выдохся.
Он имел в виду, что их боевой дух иссяк, а не их количество. Недостатка в болванах, готовых взять денежки у Госпожи, обычно нет. Она надежный плательщик, который наряду с вашим временем ловко покупает совесть и душу.
Пока выжившие могучие колдуны Империи зализывают раны, с трудом задержавшись за край гробовой доски, нашим хиленьким колдунишкам удается доставить приспешникам нашего врага огромные страдания.
- Ты бы это видел! — сказал Одноглазый Молчуну. - Давно так не развлекался. Можно сказать, с тех пор, как... Наверное с тех пор, как сюда вписался наш обломщик Каркун! Аки белка в колесе!
Он ухмыльнулся, сверкнув скверными зубами, пытаясь заигрывать с Полночью, которая явилась взглянуть на живую легенду. Означенная легендарная личность была старше грязи, и частенько от нее не отличима, особенно когда занимался какими-нибудь преимущественно грязными махинациями. Было ясно, что за время своей командировки он каким-то образом умудрился набить себе карманы.
Наряду с Рыжим в списке ожидания звиздюлей каждого солдата Одноглазый занимал почетное место, но никогда не залетал вверх списка, как тот же Рыжий. Иногда он даже становился полезным. Если идея его зацепит, он был способен на удивительные штуки.
Полночь пряталась в моей тени, прижавшись кулачками к моей спине, словно была испугана и нуждалась в защите. Как наигранно. Актрисой она была пока неопытной, но талантливой: весь мир - театр ее имени.
Нет ничего страшнее сморщенного как чернослив дряхлого волшебника, строящего девчушке  глазки - вообще-то единственный глаз - на смех мальчишкам.
Одноглазый, конечно, все рассчитал. Он-то актер опытный, и вся жизнь прошла в сплошных гастролях.
Он сдвинул ошметки своей отвратительной древней и некогда черной шляпы набекрень, и снова подмигнул.
- Каркун, я влюбился. За сколько ее продашь?
Полночь беспокойно пискнула.
Душечка сделала едва уловимый жест, который я чудом успел разглядеть. Если бы Одноглазый не был таким темным и морщинистым, как поношенный сапог, то он бы побледнел.
С тех пор, как Отряд спас девочку по имени Душечка от какого-то мятежника в стиле Рыжего миновали можно сказать столетия. Тогда она была намного младше Полночи. Многих из тех, кто был тогда с нами, прибрал ад. Но Душечка помнит и не терпит, когда шутят с ужасом, который она испытала.
В любом случае, ей было ужасно неуютно в присутствии такого количества колдунов.
Полночь тоже чувствовала себя неуютно, но любопытство взяло верх.
- Кроче, Госпожа скомандовала к ноге, - продолжил Одноглазый: - Велела отдыхать и зализывать раны, а за нами будет следить ее Око. Если Шепот не оправится, она пошлет новых Взятых. Если придется, явится лично. - Он подмигнул мне, подвигав пальцем между двумя сжатыми.
Некоторое время, пока Отряд был на службе у Госпожи, я пробыл пленником в ее Башне в Чарах. В конце концов, она меня отпустила. И с тех пор меня дразнят за мои воображаемые постельные победы над древней ведьмой.
***
В лазарете меня ждали пациенты.
- Ткач, приятель, открой секрет - расскажи, как подхватить триппер посреди гребанной пустыни?
Конечно, это не совсем пустыня. Просто засушливая степь, которая никак не кончалась .
- Неважно. Я и так знаю. Ты получил его от какой-то бабы, которая заполучила его от Козопаса, который заработал его от какой-то другой бабы, которую заразил ты в прошлый залет.
У Ткача хватило благородства выглядеть смущенным, но не сделать выводов. Он все еще молод и туповат.
Вторым пациентом оказался Дрозд, но в его случае медицина бессильна. Иногда у Полночи вроде бы  тоже возникал к нему интерес. Во всяком случае ее аура недотроги в его присутствии слабела.
У паренька была нежная душа, чего отродясь не было у Рыжего, что не шло на пользу в отношениях. Нужно быть понастойчивей.
***
- Черный старичок рассказал не все, - догадалась Полночь.
- Верно. - я заметил признаки. Одноглазый юлил. Если потенциальная прибыль идет оттуда, где у нас нет шпионов, мы не узнаем ничего конкретного, пока не будет поздно. Но если бы это касалось нашей безопасности, сейчас бы он секретничал с Душечкой и Лейтенантом.
- Тебе что-нибудь известно о том, что там впереди? - У меня возникло смутное подозрение, почему Госпожа придержала поводок своей своры.
- Мы приближаемся к границам завиральных баек.
От того памятного места с их засадой мы прошли чуть больше сотни миль. Без преследования наше отступление замедлились, несмотря на общее мнение, что мы должны совершить максимально возможный отрыв.
- Невозможно ничего не знать. Границы завиральных баек очень похожи на тему, которую стараются избегать. Выходит, кое-кто знает что-то такое, о чем старается помалкивать. Но это глупо, потому что этот кое-кто вляпается в ждущую кучу дерьма заодно с остальными.
- Ничего я не знаю, только сказки. Глупые сказки. В них говорится, что где-то в этих краях есть деревня голодных духов, но я никогда не слышала, чтобы кто-то действительно ее видел. - Она умолкла. Я молчал. Повисшая тишина заставила ее добавить. - Па сказал бы, что это потому, что оттуда никто не возвращался.
Название Деревни голодных Духов звучали незнакомо, но не сам принцип. Давным-давно на службе у Госпожы в восточных провинциях Империи я уже слышал о чем-то подобном.
Голодные духи — это не совсем обычные призраки, застрявшие в нашем мире души умерших. Легенды рассказывают о голодных духах как о своего рода призрачных вампирах. Те овладевают живыми людьми и медленно пожирают их изнутри. Им не попасть ни в рай, ни в ад, ни куда-либо еще, потому что их земные дела не закончены. Их удел странствовать от одного носителя к другому, пока что-то каким-то образом не уничтожит дух.
Легенды молчат о том, откуда они взялись. Они просто существуют, как обезьяны или вороны. Возможно постарался какой-нибудь древний колдун или забытый жестокий божок.
Чтобы осуществить переселение из умирающего тела в новое, требовалось сильное коллективное колдовство, по крайней мере, так говорится в тех историях о голодных духах, которые я слышал.
Я рассказал это Полуночи, она только пожала плечами. Ей нечего было добавить. Мой рассказ был похож на то, что слышала она.
Поэтому я оставил ее на попечение Дрозда, а сам направился обсудить это с начальством.
Какой бы сказочной ни казалась деревня голодных духов, в этом свете поведение наших врагов приобретает иной смысл.
Следует ожидать периодических пенделей со стороны Империи, чтобы мы сами прыгнули в ждущую ловушку.
***
Мне на роду написано вечно оказываться в нужном месте, в нужное время, когда там случается какое-нибудь дерьмо. Сперва я застал Рыжего за попыткой присунуть Полуночи. А теперь...
Я находился в десятке метров от туалета, когда внутри кто-то завопил от удивления, боли и ужаса. Свет луны был бесполезен, потому что Душечка настояла, чтобы ямы были огорожены холстом, дабы находившиеся среди нас женщины не так стеснялись.
Я крикнул и бросился в атаку.
Навстречу посмотреть, что за шум, вышли двое подростков. Оба были дезертирами из шайки Гонителя Луны. Они так и не научились толком драться, так что я уложил их быстрее, чем рассказываю.
Холст не скрывал отхожее место от луны, и я увидел то, что и ожидалось: брат Полуночи с друзьями подловили Рыжего буквально со спущенными штанами.
Удар! Захват! Бросок! Нырок, тычок и пинок! Удар! Я, конечно, не мастер единоборств, но ухитрился дожить до текущего момента, сохранив драгоценные конечности. А малолетние идиоты не поставили никого на шухере. Точнее их часовые не смогли устоять и присоединились к веселью.
Отдадим им должное: они напали на свою жертву в идеальный момент. Но придется снять штрафные баллы  за то, что они не захватили с собой инструменты, чтобы побыстрее закончить начатое.
На мои крики быстро прибыла подмога. Быстрая реакция — наша фишка. Набитые шишки в суровой школе жизни Отряда не прошли даром. Благодаря им Отряд до сих пор существует.
***
Никто не умер, даже Рыжий. Хотя он, вероятно, об этом пожалеет. когда проснется и насладится болью. Некоторое время шансы будут невелики. Он потерял много крови - один порез на другом. Мальчишки в сортире его славно исполосовали. Так что сепсис почти наверняка гарантирован. А также, со временем, паутина тонких шрамов.
Из всех порезов наложения швов потребовало не более десятка. Остальное я протер спиртом и смазал склеивающим составом. Полночь я заставил мне ассистировать, хотя был уверен, что она не при чем. Истинный смысл урока был в том, что медицина и хирургия не оставляют места для личных чувств.
Знаю, знаю. Есть исключения, и я сглупил, когда описал их в Летописи. Натравите на меня адвоката. Я и на его волосатой жопе найду черные пятна.
Так что - поступай, как я говорю, сынок, а не следуй моему примеру.
Полночь меня поразила. Голый и измазанный в засохшей или подсыхающей крови Рыжий ее мало волновал. Она не бросилась его душить, могла что-нибудь придумать, чтобы сделать его евнухом, но и этого не стала. При этом она точно следовала инструкциям. Даже страшно, когда ребенок ее возраста владеет таким самообладанием. Чего ждать дальше? Сбора армии и новых темных башен?
Когда мы закончили, я был почти влюблен, но не в девичьи прелести, а в невозмутимого ассистента хирурга.
Пока мы латали Рыжего, остальные держали Дрозда подальше. Затем, толком не отдохнув, она взяла на себя препирательства с единственным другом Рыжего.
За проведенное с нами время Гонящая Полночь наконец призналась себе, что у нее дикий талант, про который мы так долго твердили. Она начала флиртовать со всеми колдунами, и они, включая Молчуна, приняли ее в качестве смышленого и симпатичного питомца.
Она начала завоевывать умы и сердца солдат, даже набрался целый взвод приемных папаш и старших братьев-защитников.
Берегись будущее, Гонящая Полночь однажды тебе задаст жару.
Душечка слегка взревновала.
Раньше у нее не было конкуренток.
Я растянулся на соседней с Рыжим койке и мгновенно уснул, в тайне надеясь, что не полностью очистил его раны. Моя половина, не скованная врачебной этикой, пожелала «этому рыжему мудаку» всех страданий и осложнений от затяжной гангрены.
***
Приговор Душечки не вызвал ропота излишней строгостью. Сообщники Луны получили дополнительный внеочередной наряд. Сам Луна заработал сверх того наряд за подстрекательство. И Душечка полностью проигнорировала их дезертирство.
Ух. Дальше мальчишкам пришлось тащить носилки с Рыжим на себе. От этого они настрадались больше, чем от других наказаний.
***
- У нас проблема, — объявил Лейтенант собравшимся. Душечка сидела в стороне, предоставив выступать ему, и как  мышь на крупу смотрела на меня за то, что я привел с собой Полночь. Она подозревала, не замутил ли я чего-то неладного. Возможно, Каркун в целом хороший человек, но он мужчина.
Мое мнение было, что девочке следует учиться уже сейчас, потому что однажды руководить представлением сможет она, потому что у нее талант.
Молчун тоже не одобрял, но только из-за Душечки. С моей долгосрочной оценкой он был согласен, несмотря на угрозу возвести на наш трон очередную ведьму.
- Мы попали под чары, которые не позволяют нам идти в нужную сторону. - Это уже стало очевидно всем: что бы мы ни пробовали, на закате солнце оказывалось прямо перед нами, а с рассветом оно оказывалось прямо за спиной. Применение Душечкой ее способностей было ограничено дальностью нескольких сотен метров. Все, кого она не могла защитить, ковыляли словно зомби.
Наши колдуны сопротивлялись чарам, но и им приходилось тащиться вместе с остальными.
***
И вот это место - деревня голодных духов, где бессмертные души, возможно, некогда бывшие людьми, обитали в эпически убогой обстановке. Это мне напомнило пещеру с летучими мышами, в которой они живут десять тысяч лет. Бессмертие не принесло голодным духам ни процветания, ни санитарии - еще один аргумент о порочности преднамеренного обхода естественного порядка.
Наши колдуны расселись в ряд, на расстоянии десятка сантиметров друг от друга и смотрели на руины, настолько древние, что в них едва угадывались следы человеческих рук. Полночь сидела на коленях в промежутке за спинами Гоблина и Одноглазого, в полной решимости смотреть и учиться. Отряд в это время был занят подготовкой лагеря в полумиле отсюда, за узким ущельем от высохшего русла ручья, рядом с прудом наполненным горьковатой минеральной водой, который подпитывался от источника когда-то служившего деревне. Туда тянулись руины древнего акведука. Душечка выполняла роль анти-магической пробки в ущелье, откуда она могла  наблюдать и защищать нас с помощниками. Те помогали обустроить нашу часть лагеря, пока мы были заняты более интересными вещами.
Я находился внутри анти-магической душечкиной ауры, едва сдерживаясь, чтобы не помчаться на зов духов, который был неумолим, как гравитация. Что бы ты ни делал, рано или поздно кто-нибудь сломается и рванет внутрь.
- Они привязаны к месту, - заявил Гоблин. - Они не могут уйти без порабощенного тела. Но если дух уйдет, а его носитель умрет, то дух умрет вместе с ним.
- Чертовски сильный зов, да? - сказал Одноглазый - Мы едва справляемся.
- Госпожа про это место знала, — сказал я Лейтенанту, который передал мои слова Душечке.
Та кивнула. Ей все казалось нипочем, удерживая от пути к смерти личности десяток человек. Как ей не страшно?
Конечно, страшно. Но она - наша Душечка. Она всегда понимала все лучше любого из нас .
Молчун жестами показал, что чувствует шесть голодных духов, но считает, что их может быть больше.  Они так долго оставались невоплоти, что их стало трудно обнаружить. Эти будут опаснее других - они самые голодные. Они смогут захватить что-то живое. Сложные обряды и усилия необходимы только для изгнания из использованной плоти, но не для обретение новой.
Молчун на удивление хорошо информирован. Я не стал спрашивать, откуда дровишки. Он бы рассказал, если бы посчитал, что нам будет полезно об этом узнать.
Гоблин с Одноглазым шептались, Молчун отвечал жестами. Полночь смотрела и слушала. Она уже прилично освоила язык глухонемых, чтобы улавливать быстрые жесты Молчуна, хотя сама пока не очень хорошо умела отвечать.
Она научится. Чтобы общаться с Душечкой и Молчуном, нужно это уметь - Душечка глухонемая, а Молчун из принципа не разговаривает. Кроме того, язык глухонемых удобен, если нужно подкрасться к кому-то и сделать больно или кто планирует сделать больно нам.
Душечка поманила. Мне нужно отойти туда, где она сдерживала проход для сбитых с толку и шатающихся с остекленевшим взгядом солдат, которые хотели заняться любовью с голодными духами.
Иногда наши возможности заходят в тупик. Душечкина анти-магическая аура была небольшой и никогда не использовалась в бою. Иногда мы применяли ее при засадах и там, где способные к колдовству противники не знали, с чем они столкнулись .
Здесь нашим противником был голод - во плоти либо желающий обрести плоть. Никаких иных желаний у голодных духов нет, и обычно им ничего больше не нужно. Заманить жертву зовом, сожрать ее медленно изнутри до истощения, затем найти другой "домик" для жилья. Обычно это происходит там, где есть уже воплощенные духи, помогающие с поиском жертв.
Кстати, если эти духи овладеют достаточным числом солдат, то смогут физически вместе  переместиться куда-нибудь, где есть достаточно пищи в виде живых людей.
Интересно, кто-нибудь еще об этом догадывается?
- Кто-нибудь из духов остается во плоти?
Молчун поднял три пальца и сделал быстрые жесты, из которых я уловил что-то вроде «задниц».
Гоблин перевел:
- Есть одна старуха и два диких осла.
- Они овладевают и дикими животными тоже?
Я представил себе полчища одержимых духами черепах-убийц. В этой пустынной местности черепахи обычное явление.
- Только высокоорганизованными позвоночными..
- И что нам делать? — спросила Полночь. Молодая, неопытная, но полностью уверенная, что уже принадлежит к «нашему» узкому кругу, а не к остальной шайке-лейке.
Гонящая Полночь никогда не испытывала недостатка в самоуверенности и самомнении, но также у нее не было завышенных ожиданий - кем или чем она может стать.
До сих пор никто ее не изучал, кроме вашего покорного слуги летописца и хранителя летописей, который так беспокоится о скрытых между строк смыслах. Он поделился этим любопытством с Душечкой. Та была не в духе, потому что одержимые зовом люди продолжали набиваться в проходе и напирать, пытаясь добраться до того, что их поджидало снаружи. Она ответила:
- Можно как-то убить голодных духов?
Вот такая наша Душечка: в сложных ситуациях совершенно лишенная сантиментов и сугубо прагматичная, особенно в том случае, если кто-то обижает слабых. Она презирает месть, но не испытывает угрызений совести, перерезая глотки, которые, по ее мнению, это заслужили.
Рыжий прекрасно это осознавал, когда сидел, качаясь из стороны в сторону. И сейчас об этом не забывал - за всю свою жизнь он еще так долго не был паинькой.
Я громко передал ее вопрос всем остальным. Возможно, из-за данной давным-давно врачебной клятвы «не навредить», когда во мне еще сидел вирус идеализма, в Отряде у меня репутация одного из самых мягкосердечных людей.
Мне твердят, что я допрыгаюсь, и, без сомнения, они правы.
И снова утвердительный ответ был у Молчуна.
Душечка жестами дала добро:
- Тогда убивай. Я не могу вечно тут стоять.
Анти-магия это неотъемлемая часть ее бытия. Возбуждаясь против действующей магии она высасывает из нее энергию так же, как колдовство высасывает ее из колдуна.
Мгновенно оказалось, что между знанием о том. что "можно убить", и практическим воплощением этого лежит незримая пропасть. Даже у Молчуна не было никаких идей.
- О, всемилостивый Билли Афи! — выпалил ровным голосом Одноглазый. — Началось, как я и боялся.
***
В сторону голодных духов брели четыре человека. Они сумели обойти душечкин заслон, перебравшись по опасному скалистому обрыву между руинами и озером. Все четверо поранились. Двое из них оказались детьми  беженцев, еще одним был слегка недалекий помощник нашего повара по имени Тородд Асгейр, который пробыл в Отряде много лет, но не привлекал внимания летописца. Последним из обреченных был юный разбойник из шайки.
Я громко закричал, Гоблин с Одноглазым подхватили. Молчун перехватил Полночь за руку, не позволив ей броситься за обреченным двоюродным братом. Никто из четверых не слышал. Приближаясь к деревне, они ускорили шаг. Судя по выражению их лиц, они считали, что идут прямо в рай.
Гоблин с Одноглазым застонали от бесплодных попыток, и Одноглазый начал обратный отсчет. Молчун повел плечами от гнева на человеческую глупость. Полночь ничего не понимала, в отличие от стариков, которые знали, что сейчас произойдет.
Она еще не постигла всю мрачную сущность мира. Голод, холод и человеческие пороки - вот и весь известный ей мир.
- ...два, один и... - прошло несколько секунд, Одноглазый сегодня был слегка не в ритме. - И... вот те, на те!
Всех четверых окутал плотный и интенсивный мерцающий свет, и раздался дикий вопль. Голова одного ребенка буквально взорвалась, и всех четверых мгновенно разорвали на мелкие кусочки. Обезумевшие от голода духи не знали удержу.
Кровавую свалку пронзили извивающиеся лучи и мерцание усилилось.
Одноглазый сказал Молчуну:
- Затаившихся оказалось куда больше, чем ты думал.
Мрачный колдун взрыкнул в ответ, что показало, насколько он был раздражен.
Полночь вскрикнула всего раз, а потом просто наблюдала. Ее лицо приобрело тот же мрачный как вслед Рыжему угрюмый взгляд, что я заметил в первый день нашей встречи. В этот миг она тоже устрашала.
Тем временем Одноглазый объявил, что во всем этом дерьме виноват именно Каркун, потому что он разочаровал свою бывшую в Башне, поэтому она обрекла дуралея, а заодно и его друзей на ужасную смерть.
- Я был бы крайне признателен, если вы оставите эту херню в покое, - крикнул ему я.
Он ухмыльнулся, обнажив плохие зубы, и на пол-оборота развернул ту мерзкую штуку, что зовет шляпой. Он был в ударе: удалось цепануть невозмутимого Каркуна.
- Думаю, можно предположить, что нас подтолкнули к этим голодным духам, - высказался я. - А вдруг за этим стоит нечто большее, чем просто месть?
По земле пронеслась тень, и команда колдунов как по команде подняла головы. Я тоже, как раз вовремя, чтобы увидеть, как к паре кружащихся падальщиков, присоединился стервятник поменьше: молодой, недавно покинувший гнездо ученик мамы с папой в деле уборки падали.
- Что, если Госпожа умеет контролировать голодных духов, если они вселяются в чье-то тело?
- То есть, это нечто сродни заклинанию для Взятия? — уточнил Гоблин. - Тогда она смогла бы захватить контроль над Отрядом?
- Просто мысли вслух.
- Они, мать твою, материализуются! — заорал Одноглазый. - Ради бога, Каркун, держи их где-нибудь при себе!
Но мне было трудно сдержаться.
- То, что случилось с этими несчастными идиотами, может, и говорит нам: "Круто! Я едва не кончила", но она очень и очень далеко отсюда, и, может быть, даже не знает, насколько голодны эти духи.
Руки Душечки взметнулись, я громко передал ее слова:
- Зов становится слабее и путаннее. Они обезумели от пиршества и утратили концентрацию.
Полночь уже втиснулась между Молчуном и Одноглазым, а Гоблин переместился в вершину треугольника. Девушка излагала свой план. Грязные седые головы согласно кивали, затем Молчун направился ко мне.
***
Про Молчуна с Душечкой можно сложить красивую, романтическую и трагическую поэму о том, как родственные души обречены быть рядом, но никогда не смогут быть вместе, хотя за годы сумели сократить расстояние, которое их разделяло. Иногда они могут оставаться рядом часами, не касаясь друг друга и не глядя в глаза.
Они справляются, хотя это и тяжело для обоих. Цитируя покойного Капитана: «Просто делай то, что должен».
Дав волю природе, Душечка с Молчуном соприкасались бы. Но они, конечно, отрицали, что что-то подобное происходит, однако даже такой тупица как Рыжий понимал, что они темнят.
Подтверждая наши подозрения, Молчун подошел вплотную к Душечке и едва уловимо изложил жестами предложение Полночи, и тут же высказался против того, чтобы Душечка подвергала себя опасности.
***
Душечка размеренными шагами вошла в деревню голодных духов. Тупой летописец Отряда по прозвищу Каркун - как весьма приличный стрелок из лука - пёрся рядом с ней с подаренным ему Госпожой при освобождении из Башни особенным луком наперевес.
Вместе с нами на прогулку отправился мой любимый сержант Ильмо и два заслуженных ветерана: Масло и Ведьмак. И по приговору Душечки под страхом смерти шел Рыжий.
Его кандидатура не вызвала бурной поддержки, однако Душечка настояла на своем - дав шанс искупить его косяк. Даже Рыжего проняло, но все равно, плетясь с нами к руинам, выглядел он как растоптанное дерьмо.
Мы собирались воплотить в жизнь план Полночи, за который мгновенно ухватилась Душечка. Она заставила нас собраться и выступить, не успело семейство падальщиков сделать и пару кругов по небу.
***
Душечка осторожно пробиралась сквозь руины, тщательно выбирая куда наступить. Здесь было несколько все еще стоящих друг на друге обработанных камней, но подозреваю, что основные стены были сложены из необожженного кирпича. В здешнем климате дожди не частое явление.
Мы чувствовали запах разложения, видели кое-какие кости, но это не совсем то, чего я ожидал увидеть.
- Напоминает мне одно местечко, которые мы когда-то навещали, - отметил Ведьмак
- Алоэ? Лет пять-шесть назад? - согласился Масло.
Я припомнил:
- Да нет, там-то была равнина. И она была куда лучше населена. Полно людей, и в основном приятных.
- Зато ощущение такое же, - сказал Ведьмак. - Все время ждешь, что вот-вот случится какая-нибудь жопа.
Да, это верно - есть ощущение неотвратимости неприятностей. Меня еще сильнее затрясло. Трудно было не поддаться мандражу, когда со всех сторон ауры Душечки плескались и колотились похожие на водяных змей духи. Если бы нашлась хоть трещинка в ее защите, они бы мгновенно напали.
Она стала смелее - трещины не нашлось. Она владела анти-магической аурой, которая не включалась-выключалась, хотя и могла немного контролировать ее диапазон и интенсивность. Совсем чуть-чуть.
Похоже, она знала, куда идет.
Наступающая аура напугала полудохлую ослицу в обвисшей паршивой шкуре на торчащих ребрах. Она выбралась из тенечка с намерением держаться от нас подальше.
Душечка сделала нетерпеливый жест в мою сторону. Какого хрена я стою, таращась без дела?
«Голодные духи», — напомнил я себе. Никаких угрызений совести.
Черная стрела взвилась в воздух. Напуганное животное с этим существом внутри способно натворить бед. Лучше быть живым завтра, чтобы переживать о том, что сделано сегодня.
Стрела мелькнула за нечеткие границы ауры, и наложенные на нее заклинания сделали свое дело. Наконечник впился за головой животного, срикошетил от кости и проник в мозг. Рыжий бросился вперед. Масло с Ильмо рявкнули дураку оставаться на месте, потому что опасно отходить далеко, но бес толку. Когда мы подобрались ближе, Рыжий уже истыкал тушу копьем.
Масло подошел с большим топором наперевес и отрубил животному голову, после чего мой приятель Ведьмак постарался вернуть мне стрелу.
Душечка с недовольным видом, но признавая чужой вклад, показала жестами:
- Соплячка оказалась права. Чудовища сильно потрясены. Двигаемся по-быстрее дальше, пока они в панике. - Она деловито направилась дальше, снова будто знала, куда нужно идти.
Мы заняли свои места. Рыжий казался несколько дерганым. Одно дело шпынять хиляков, другое - хладнокровное убийство.
Водяные змеи вокруг нас поумерили давление и заметались сильнее. Они липли к нам скорее по инерции, а не искали возможность напасть.
Вера Душечки в себя возросла, она ускорила шаг. Через тридцать метров мы остановились, услышав долгий, печальный стон отчаяния из-под каменной плиты. Весь дрожащий Рыжий опустился на колено и заглянул вниз:
- Там яма и в ней кто-то есть.
Ильмо, Ведьмак и Масло втроем ухватились за плиту и потянули. Их сил оказалось недостаточно. Мы с Рыжим присоединились к ним. Душечка стояла рядом, защищая нас от разбушевавшихся и обезумевших от ужаса голодных духов.
Попав в ауру, спрятавшаяся женщина не смогла сдержаться. Она была еще нестарой, но была до крайности истощена от голода, ее кости стали хрупкими, и она почти ничего не весила. Если бы не одержимость, она бы давно умерла.
Мы посмотрели на Душечку. Кто-то должен был это сделать. Выбор был за ней.
Суетясь и нервно дергаясь, Рыжий шагнул вперед, но потом передумал. Душечка могла решить, что он подлизывается.
Душечка сама взялась за топор, одолженный у Масло. Она была жилистой, но топор был тяжелым. В итоге лезвие прилично затупилось.
Только я заметил ужас и мольбу в глазах женщины, когда топор опустился? Я не стал спрашивать. Это из разряда таких вещей, которые у нас с братьями обсуждать не принято.
Голова откатилась в сторону, тело дернулось разок и навсегда замерло. Крови было совсем немного. От останков пахло разложением.
Результат был мгновенным. Безумное отчаяние поглотилось  аурой. Зов полностью исчез. Остальная часть Отряда принялась воплощать следующий этап плана Полночи, который слегка буксовал, потому что людям нужно было вытряхнуть шерсть из головы, прежде чем сообразить, что делать.
Наш бесстрашный отряд продолжал свой путь в поисках дикого осла, в котором засел последний воплощенный дух.
* * *
Он совсем не хотел быть пойманным. Он хотел спрятаться получше, пока мы не облажаемся и можно будет поймать кого-нибудь из наших парней.
Несколько идиотов попытались было сунуться, но Полночь с упорной помощью Гоблина, Одноглазого и Молчуна, удержали суицидальную глупость под контролем.
Отдельные голодные призраки еще не достаточно восстановились, чтобы возобновить зов. Полночь поддерживала их безумие, выталкивая животных в пределы деревни. Духи совершенно обезумели. Полночь с колдунами осторожно подталкивали скотину. Животные сопротивлялись, но тщетно. Едва голодный дух проникал внутрь, животное мгновенно успокаивалось.
Я спросил Молчуна:
- Можно отследить, кто из них одержим?
Глядя куда-то мимо меня, в основном в направлении, где торчали Дрозд с Рыжим, он жестами ответил:
- Я могу. Мы все можем.
Этих животных забивали и съедали в первую очередь .
Да здравствует практичность и прагматизм Душечки и Гонящей Полночь! Жесткость Душечки меня не беспокоила, я наблюдал ее годами. Меня устраивает, как работает ее голова, но Полночь меня беспокоила. У нее очень большой потенциал, и она еще так молода. Она может сделать неверный выбор. Она может поддаться на плохой поступок другого человека и свернуть на темную дорожку. И может пасть жертвой собственного юношеского психоза.
Когда я упомянул об этом, Душечка ухмыльнулась:
- Втюрился, да?
- Нет! Не в том смысле. Мне просто нравится этот ребенок. По-отцовски. Она гениальна. Не хочу, чтобы такой талант пропал даром.
Душечка  единственный член Отряда, который не обдаст меня очередной порцией этого дерьма об инцесте, даже в шутку. Она кивнула, и задумалась:
- Ты слишком суетишься. Ей четырнадцать - она уже личность. Все, что тебе остается, это подать пример, которому она захочет следовать.
Ух ты, советы по воспитанию детей от человека на двадцать лет моложе меня.
- Ладно, постараюсь не сесть в лужу. - Но оставались сомнения. Больше всего я боялся, что внутри девочки есть мрак, который она успешно прячет от посторонних глаз.
***
Я пошёл прогуляться по руинам, решив, что они задыхаются от одиночества и тишины. Я неоднократно обдумывал недавние события, и был уверен, что я что-то упустил.
Руины не были ни тихими, ни одинокими. Голодных духов  заменили все стервятники и падальщики окрестных земель - они передрались из-за останков ослов и одной старухи, чей предсмертный взгляд я никак не мог выбросить из головы.
***
Несколько недель у меня плюс не сходился с минусом, даже во время переговоров с магистратом в Руте, который захотел привлечь наш Отряд, чтобы мы отвадили хищных соседей из Тумана. Обе стороны каким-то образом оказались наслышаны дико преувеличенных рассказов о наших подвигах под знаменами Госпожи несколько лет назад.
Наконец я, словно обухом по затылку, заметил, что ставший очень нервным Рыжий, оттесняя Дрозда, теперь постоянно околачивается возле Полночи, а та терпит этого мудака.
Последний кусочек мозаики встал на место. Рыжий перестал быть мудаком. После деревни голодных духов он изменил своей природе. Он, по сути, превратился в верную собачёнку Полуночи. А с собачками у той, похоже, не было никаких проблем.
Нельзя того же было сказать про ее брата и остальных бывших налетчиков. Гонящий Луну как всегда провожал Рыжего прежним взглядом.
***
Магистрат, почти не споря, заключил сделку. Это подразумевало, что они обманут нас тут же, как только почувствуют себя в безопасности от Тумана. Для нас это обыденность, мы привыкли - быть меньшим из зол. Тем временем, мы могли отдохнуть от марша там, где нас не знали.
Я разместил лазарет в настоящем здании. В основном пришлось иметь дело с несколькими порезами, царапинами, а также с симулянтами, увиливающими от наряда. Как-то раз перехватив Полночь по пути. я попросил:
- Позови ко мне Рыжего. Хочу взглянуть на него.
Она мило недовольно надулась:
- Дрозд говорит, что Рыжий мается с желудком. Так что, да, не помешает его проверить.
Я ждал, с удовольствием осматривая свое новое жилье. Оно было частью небольших казарм. Здесь можно было бы остаться в тепле и уюте на зиму -  так, что держу кулачки. Давайте растянем войну с Туманом.
Пришел весь издерганый, бледный, с водянистыми глазами Рыжий - весьма не довольный тем, что так близко оказался к костоправу Отряда.
- Присаживайся там.
- А в чем дело-то?
- Да, так заметил... — и объяснил свой профессиональный интерес.
Где же Полночь? Я слышал голос Дрозда в коридоре. Может, там с ним.
Рыжий начал расслабляться. Вопрос был заурядный. Ну, да - у него проблемы с кишечником. Может, он заработал язву?  У него был дядя, у того была язва. Дядя иногда блевал кровью.
Я встал за спиной Рыжего, положил руки ему на плечи, наклонился к уху и прошептал :
- Я знаю, что ты там. И остальные тоже.
Рыжий свалился в корчах, сведенный сильнейшей судорогой и дрожью.
Голодный дух контролировал его тело не полностью.
Я мог бы броситься проверять местные источники. Может, среди них есть экзорцист, который мог бы спасти человека, несмотря на то, что одержимый Рыжий был в сто раз приятнее обычного.
***
Я больше не видел Гонящую Полночь. Она, Луна и их товарищи исчезли  с лица земли как не бывало. В городе - это не так уж и сложно. Душечка не позволила бы мне тратить время на их поиски раз они не хотели, чтобы их нашли. Душечка хотела оставаться нашей бесспорной принцессой. Кроме того, у нас был солдатский долг.
Все стычки с Туманом закончились для них плохо. Местное воинство с обеих сторон было жалкими любителями  под руководством  толстопузых стариков, получавших пост и звания по кумовству или благодаря привилегии. На нашей стороне были: Молчун, Гоблин и Одноглазый, что давало нам дополнительную фору.
Рыжий исчез через неделю после Полуночи. Дрозд не ушел с ним. Парнишка сходил с ума от беспокойства, а остальным было насрать. Рыжий унес в себе голодного духа, который не мог выбраться, пока не отыщет место для нового поселения. Молчаливым голосованием было решено позволить природе идти своим чередом.
Так все шло, пока однажды зимней ночью не до конца оправившаяся от ран Шепот не проскользнула в Руту, чтобы передать магистрату недвусмысленное послание Госпожи относительно Черного Отряда. Правители города немедленно согласились на все условия, но не смогли осуществить обещанное предательство, потому что хитрый Одноглазый приставил крыс следить за самыми влиятельными крысами Руты.
Прежде чем покинуть город, мы нанесли значительный, но избирательный ущерб, и уходили оттуда с набитыми карманами.
Последний привет от Рыжего я получил, когда мы расчистили для себя выход через восточные ворота Руты. Его изуродованный труп был найден в городской реке в прибрежной грязи. Крысы и раки знатно его потрепали, но это не сравнится и с десятой долей того, что он получил из рук своих доброжелателей, прежде чем оказаться на дне.
Тогда я точно осознал, почему мне становилось все более не по себе рядом с милой и хорошенькой Гонящей Полночь.
Вероятно не за горами тот день, когда возникнет новая мрачная армия и будет возведена соответствующая темная башня.

- Полночь!
Полночь отвела взгляд от типа, закутанного как в саван в черный плащ в семидесяти метрах слева от нее, и которого, казалось, никто больше не замечал. Ее спутник, Цып, указывал на нечто более уродливое:
- Проклятье. Это же Жопа бабуина, - и не один, а с парой своих шестерок.
Цып покосился на таверну, за которой они наблюдали.
- Давай без выкрутасов.
- Это уж как он сам решит, - Что, черт возьми, это был за тип в черном плаще? Где же он? О! Он теперь на этой стороне улицы, прячется в тени на тридцать метров ближе. Когда он успел? Как...? Неважно. К черту типа в черном, с Жопой бабуина вместе.
Из «Молчаливой совы» вышел пьяный клиент, которого вот-вот должны были обуть на целое состояние. Ведущая его под руку шлюха при дневном свете была не так привлекательна. Мать-перемать. Это не рыжий мудила.
Полночь заметила шевеление на крыше таверны: Худой дал ей понять, что все видит.
Почему этот придурок Рыжий не вышел? Она прищурила глаза, став жестче. Лицо приобрело жесткость, несвойственную подростку ее возраста.
Холодный взгляд убийцы выискивал типа, закутанного в черный плащ, неизвестного и тревожащего сильнее, чем приближающийся амбал, бывший чуть умнее слизня.
Тихушник снова переместился.
- Что-то здесь похолодало, - сказал Цып.
- Точно. Следовало задержаться в Отряде до конца зимы.
- Может, они позволят нам вернуться? Хару они разрешили.
- Может быть, - для нее это было просто, но для Цыпа с Худым все может быть сложнее. - Они даже не стали нас искать после нашего ухода.
- Ты так думаешь? А я держу пари, что их колдуны точно знают, где мы находимся.
- И это может быть, но... - Где этот чертов черный тип? И этот Жопа определенно направляется к ней. Двое пьяных разом попытались выбраться из «Молчаливой совы», но ни один из них не был Рыжим.
- Полночь, мне это не нравится.
- Спокойно, - если его перестанут бояться, Жопа растеряется и не будет знать, как поступить.
- Жаль, что с нами нет Луны.
Полночь тоже пожалела, что ее брата-близнеца не оказалось рядом. У Луны были свои счеты к этому мудаку Рыжему и своя магия. Но Луна был занят аферой с мальчиками по вызову.
- Полночь! — едва смог выговорить Цып.
Жопа бабуина подошел так близко, что уже можно было учуять запах. Обычные люди боялись Жопы - тот был воплощением злобы, с ярким родимым пятном на пол-лица.
Гонящая Полночь была чудачкой - она его не боялась. Гонящая Полночь вообще редко чего боялась. Это могло стать проблемой, когда страх был особенно уместен.
В любом случае, она была поглощена злостью на тех, кто не стал искать ее после дезертирства из Отряда. А еще она потеряла из вида типа в черном.
В этот момент бандит оказался прямо перед ней, обдав ее скверным запахом изо рта. Он был в три раза больше ее. Родимое пятно налилось алым цветом. Его гнев не был притворным.
Он наклонился, чтобы объяснить, почему.
Она подняла руку, чтобы оттолкнуть его.
- Где Сияние?
Он наклонился ближе.
- Где... Сияние?
- Что? - Она учуяла другой запах, воняющий как сама смерть.
Раздался глухой звук, похожий на стук по арбузу.
Изо лба амбала выросли пятнадцать сантиметров окровавленной древесины с железным наконечником. Когда он падал на землю, у него было глупое, испуганное выражение лица.
Вжиик! Бам! Второй арбалетный болт вонзился в дверную раму рядом, зацепив бицепс одного из приятелей Жопы. Второй выхватил нож, который мечтал стать мечом, но не дорос. Однако вместо того, чтобы воспользоваться оружием, шестерка Жопы, размахивая им, сбежал. Его напарник отстал всего на шаг.
Выдохнув, Полночь сделала шаг в сторону и поискала взглядом типа в черном.
Он исчез. Или стал невидимым. Однако... прямо за спиной Цыпа, который стоял согнувшись и блевал, с арбалетного болта в дверной раме свисал клок черной материи.
- Полночь! Пора сматываться!
Ну, да. Начали собираться зеваки. В Руте убийства были не редкостью, но они не случались среди дня, на оживленной улице.
- Спрячь лицо, пока я уменьшаюсь. - Это было небольшим колдовством ее собственного изобретения. Реального эффекта у него не было, оно всего лишь сбивало с толку наблюдателей. Из-за этого ее было сложнее заметить и запомнить.
Она схватила черную ткань и побежала. Либо Цып поспеет. Либо нет.
Он знает место, где у них назначена встреча.
И, разумеется, стоило ей тронутся с места, как этот засранец Рыжий вышел из "Совы", чтобы узнать, в чем дело. Зараза! Она не может подойти и зарезать его на глазах у всей улицы.
Худой спросил:
- Это я облажался?
- Нет. Это моя вина, — сказала Полночь, пристально глядя на их маленький костер. Если долго смотреть, можно узнать какую-нибудь тайну. - Я подала знак. -  Не намеренно. Точнее не совсем, но все же. Все равно, это была вина Жопы бабуина. - Больше не спрашивай. - Он уже дважды спрашивал. - А что с арбалетом?
- Разобран, завернут в промасленную кожу и вернулся в дымоход.
Вошел Цып, дрожа, но не от холода.
- Я заблудился. - Он впервые близко видел смерть. Даже время, проведенное в Черном Отряде не помогло.
Полночь перебирала пальцами черную материю, словно теребя четки.
Цып устроился поближе к огню и больше ничего не сказал.
Наконец, Полночь спросила:
- В чем дело? В чем мы виноваты?
- Да так. Хотя Жопа бабуина заслужил этого не меньше, чем Рыжий.
- Что еще?
Бубнеж без объяснений.
Ну, что еще? Эти мальчишки как щенки, все как один желали угодить Гонящей Полночь.
- Давай. Выкладывай, Цып.
- Да, не заблудился я. Не совсем. Просто захотел побродить из-за того, что услышал.
- И что же ты услышал? - Она начинала терять терпение, которого и так было немного.
- Сонго Сонгаги мертв. Никто не знает, кто его убил, но скорее всего он был не один.
Сонго Сонгаги был главарем всех бандитов этой части Руты, а также боссом Жопы бабуина. И он же цель аферы Луны. Как это связано с тем, что Жопа на нее напал?
Сонго нравилось общество мальчиков. Не маленьких, а лет тринадцати, четырнадцати, может пятнадцати. Полных... жизни. Как Луна. Ее брат хотел отвлечь главаря банды, пока его сестра с кузенами набьют карманы всем, чем смогут.
Их план провалился.
Сонго Сонгаги никогда не оставался один.
- Думаешь, это мог быть Луна?
- Мог, судя по тому, что говорят на улице.
- Когда?
- Этим утром. Луна не мог просто так к нему попасть с улицы. Вдруг, он во что-то вляпался?
Луна отправился по своим делам за час до того, как беспризорник сообщил, что этого мудака Рыжего видели в  "Сове".
Полночь сделала глубокий вдох. Ее наставник в Отряде, Каркун, предупреждал ее, что месть похожа на жонглирование змеями. Если бы не эти новости... Если бы они задержали Луну перед тем, как отправиться в "Сову"...
Она рассматривала ткань, зажатую в руке. Что же это был  за тип в плаще-саване? Предвестник смерти? Ее аватар? Нет. Не может того быть. Призрак смерти не оставил бы часть своего облачения.
Что бы то ни было, или кто, этот тип был реален, но совершенно незнаком. И, вероятно, никак не связан с делом.
Короткий вдох, выдох и долгий вдох.
- Ладно. Надевайте ботинки. Пойдем взглянем.
Полночь прошла в нескольких метрах от раненого шестерки Жопы бабуина. Он ее не узнал, но и не смотрел внимательно. Логово Сонго выглядело так, словно его разрушил бог с железными руками. Вся банда Сонго копалась в завалах.
Нашли три трупа, среди них не было ни Луны, ни Сонго.
Тело главаря нашли вскоре после прибытия Полночи. Он оказался в состоянии не лучшем, чем его дом. Луны с ним не было.
Несмотря на уменьшение, на Полночь начала обращать внимание. Она ушла очень обеспокоенная происходящим.
- Луна жив.
- Откуда ты знаешь? — спросил Худой.
- Мы близнецы.
- Но не двойняшки. Вы просто брат и сестра, которые родились от одной матери в одно время.
- Если сконцентрируемся, мы можем чувствовать друг друга.
- И мертвого тоже? - Худой больше не сдерживается. Уже несколько месяцев они все делали так, как скажет Полночь. И оглянитесь, куда это их завело.
- Не уверена до конца, но почти точно знаю, когда все это дерьмо случилось, его там не было.
- А вот банда Сонго считает иначе.
Пока она переживала, Цып с Худым вращались среди толпы, вынюхивали и подслушивали, притворяясь любопытными подростками, которым хотелось узнать о происшествии.
Худой продолжил:
- Никто не видел, как он вышел.
- За ним следили? Видели, как он вошел?
- Нет, и нет. Ты действительно его чувствуешь?
- Да нет, не так. Я только что тебе объясняла.
- Давайте не будем ссориться и вымещать друг на друге злость, - вмешался Цып: - Может, Луны там и не было.
Так почему он до сих пор не пришел?
***
Худой появился в схроне.
- Я стащил пару яблок.
Полночь сидела, покачиваясь у костра, больше не надеясь, что Луна выжил. Уже несколько дней не было никаких новостей. Худой вложил ей в руку яблоко и сжал пальцы, затем пристроился по другую сторону костра.
-  Люди Сонго тоже ищут Луну. Все бандиты считают, что он замешан.
Плохие новости.
- Они выяснили, кто стоит за убийством?
- Кое-кто считает, что замешаны Отрезы. - Коттон Потс, двоюродный брат и прямой конкурент Сонгаги, руководил бандой Отрезов. - Сонго сделал набег на территорию Отреза как раз в ту пору, когда мы добрались до Руты. Отрез был ранен. Вот только...
- Что "только"?
- Из-за гибели Жопы, и пропажи Луны другие считают, что замешаны мы.
- Возможно.
- Возможно? Чего?!
- Я говорю, что возможно в этом замешан Луна.
- Знаешь, что? Твой брат был моим лучшим другом, но тебе следует признать, что он был туповат для столь сложного плана...
- Правда? - Луна был весь из себя рубаха-парень, все выставляя на показ, это так, но за этим прятался кое-какой расчет. Полночь призадумалась:
- Магия.
- Чего?
- Кто-нибудь узнал что-то о колдуне, который разнес логово Сонго?
- Вопросы задают... ведь Коттон Потс поклялся двумястами богами, что он не при делах.
Цып устроился слева от Полуночи, вооружившись куском черствого хлеба.
- Отрезы теперь тоже охотятся за Луной.
- И это потому, что...?
- Потому что не нашли только его.
Цып уставился в огонь. Полночь уставилась на него.
- Помнишь россказни о том, как Сонго, словно дракон, сидит жопой на несметных богатствах? Никто ничего не нашел в развалинах, кроме дешевых вилок и пары безделушек.
- О, боже!
- Да, - подтвердил Цып
- Мы покойники, - констатировал Худой
- Может теперь вернемся в Отряд? - спросил Цып.
Худой был с ним солидарен:
- Поулыбайся, потряси сиськами перед стариной Каркуном, и он позволит нам вернуться.
- Хару он позволил...
- Хватит! Перестаньте надеяться на лучшее! Да, он позволит. Потому, что считает меня умной и хочет меня спасти, а не потому, что я - сдамся. Мы хотели самостоятельности? Получите! Придется мириться с любой глупостью... Ладно. Если возвращение останется единственным выходом, мы попробуем. Но давайте не будем бросать Луну.
Где же носит этого идиота? Он вообще ходил к Сонго ?
По непонятной причине она снова начала крутить в руках черный лоскуток.
***
Полночь замаскировалась под мальчика, заправив волосы под уродливую зеленую шляпу, одолженную у подвернувшегося пьяницы. Худой стал грубоватой склочной девчонкой. Цып перевоплотился в невинного нищего монашка. Она добавила его лицу пару мазков сажи на щеках и под глазами, благодаря которым его природная худоба превратилась в продолжительное голодание.
Им приходилось проявлять максимальную осторожность. Банды неприятных типов охотились на детей беженцев. С каждым днем Полночь все неувереннее отстаивала мысль о том, что ее брат жив.
Банда Сонго назначила награду за голову Луны. Слухи с каждым днем все сильнее преувеличивали легендарные богатства убитого главаря.
Время шло. Поиски Луны начали затихать. Считалось, что он со своей шайкой, прихватив сокровища Сонго, удрал из Руты.
Начавшаяся война с Туманом отвлекла всеобщее внимание.
Полночь с ребятами пряталась в подвале заброшенной лавки. Однажды днем Цып вернулся, отдуваясь, с мешком репы.
- Старик оказался прытким. Думал, он никогда не отстанет, - Он вывалил свое сокровище, а затем наклонился поближе к Полночи: - Я кое-что выведал. Во-первых, Рыжий тоже в бегах. Дезертировал всего через неделю после нас. Его тоже не искали.
- Откуда узнал?
- Общался с Хару.
Полночь подавила бессмысленный гнев. Хару бросил ее ради более безопасной жизни в Отряде. Если бы все шло своим чередом, не вмешайся злая судьба, Хару стал бы ее мужем.
Теперь кое-какие прошлые нестыковки нашли ответ. Цып всегда находил что-нибудь пожрать, когда они были в полном отчаянии. Цып встречается с Хару... А Хару вернулся в Отряд... в заботе о ней?
Она тут же возненавидела Хару, но еще больше возненавидела себя.
Маленькая мисс "будущая волшебница" смело идет вперед, потому что ее мальчики за ее спиной о ней заботятся.
- И во-вторых, Хару видел Луну. Но тот вел себя так, будто не узнал друга детства.
Полночь придвинулась ближе:
- Рассказывай подробнее.
- Я шел мимо казарм Отряда, и столкнулся с Хару и еще с тем парнем, Дроздом, у которого тяжелая форма втюривания в Полночь.
Она поморщилась, Дрозд был милашка.
- Переходи к рассказу о Луне.
- Хару его видел.
- Цып, не нарывайся, не то будет больно.
- Ну, чего ты хочешь?
- Что он делал? С ним все в порядке? Что он сказал? Почему мы ничего о нем не слышали? Такого рода херню, придурок ты эдакий.
- Ну, Хару сказал, что он просто стоял на обочине и выглядел растерянным. Вроде бы он не ранен, но вел себя как полный идиот. Когда Хару попытался с ним заговорить, тот сделал вид, будто не понимает, почему Хару его донимает. Потом он очень чего-то испугался и убежал. Хару говорит, что вряд ли это вышло из-за него. Он ничего не заметил, но решил, что Луна что-то увидел.
Ей хотелось стукнуть Цыпа. Он не говорит ей то, что она хотела знать. Полночь глубоко вздохнула. За время ее недолгого ученичества старик Каркун не переставая ворчал, что нужно научиться терпению.
- Кто еще его видел? Или Хару? Или вас, когда вы болтали? Кто-то, кто мог вас узнать? - Кое-кто из солдат Отряда мог позариться на награду. Только... пока никто не стал, не так ли? И, если бы они начали с Хару, выследить их было бы пара пустяков.
Полночь сказала:
- Сейчас ходят слухи, что сказочные богатства Сонго, вероятнее всего были просто басней. Завтра мы отправимся туда, где Хару видел Луну.
***
Оказывается, Хару наткнулся на Луну менее чем в двухстах метрах от казармы. Как это понимать? Владения Сонго были на другом конце города.
- Цып, Хару пытался выследить Луну?
- Да, любовь моя. Конечно, ни у кого, кроме Полночи, голова не варит, но даже Хару догадался это сделать.
Полночь позволила себе немного смягчиться:
- И?
- Хару сказал, что Луна направился в ту сторону. Потом он оглянулся и, возможно, потому, что Хару последовал за ним, побежал туда. - Цып указал. Они с Хару конечно уже прошли по следам Луны. - Он как будто поднял ветер. Хару сказал, что вокруг летал мусор и всякое такое.
- И, дальше?
- Луна завернул за угол и вошел в подворотню, в которой бесследно исчез.
- Снова магия.
- Может Луна способнее тебя, просто скрывал от нас?
- Нет. - У него был талант нравиться людям, и только. -  Давай прогуляемся тем же маршрутом. Может, я что-то почувствую. Обними меня! Поцелуй. В щечку, дурачок!
Цып хихикнул, когда мимо прошла пара наемников.
- И следи за руками, кузен.
Цып широко улыбался всякий раз, когда Полночь смотрела в его сторону. Это был день его триумфа.
- Ну, ты и сволочь!
- Ха-ха-ха ! Ты не использовала свое заклинание "недотроги". Я это запомню.
"Недотрога" было ее первым заклинанием, жизненно необходимым для выживания и сохранения рассудка единственной девушки в подростковой банде.
- Я просто отвлеклась! Будешь наглеть, заставлю тебя сожрать собственные руки. А теперь заткнись! - Она прижала ладони к древней кирпичной кладке. Прошла минута. Потом Полночь обняла Цыпа.
- Ты сбиваешь меня с толку, Полночь. - Он знал, что у него нет шансов, но было забавно ее дразнить.
- Я почти готова отдаться тебе прямо сейчас. Луна где-то тут.
- Ты уверена? - Он стал серьезным.
- Да. Но с ним что-то не так. Я его чувствую, а он меня — нет.
- Давай поищем способ проникнуть внутрь.
- Конечно. Только осторожно. Я чувствую там магию.
Мотивация Цыпа тут же поугасла. Магия ему категорически не нравилась. Особенно магия Полночи, хотя она и была слабенькой.
Гонящая Полночь была привлекательной и желанной. Это тоже была магия, которой она пользовалась, чтобы манипулировать окружающими. Мужчины были готовы на все, воображая, что есть отдаленный шанс получить желаемое.
Подворотня заканчивалась в переулке, ничуть не шире предыдущего. В стене не было очевидных проемов. Не было их и со стороны переулка, хотя оставалась парочка когда-то заложенных кирпичом.
- Не вытанцовывается, - проворчал Цып.
- Нет. - Ощущение сильной магии осталось, но оно ощущалось как давний след, а не заклинание в процессе исполнения. - Как Луна сумел исчезнуть, если его не было видно всего несколько секунд?
Они дошли до третьей стороны постройки со стороны улицы, достаточно широкой, чтобы дать разъехаться двум тележкам. С этой стороны был один вход и несколько окон, но все проемы тоже были заложены кирпичом.
С той стороны, откуда они подошли, также не было видно никаких входов.
- Мы что-то упустили.
Великодушный Цыпочка! Это она что-то упустила. Она их вожак. Она мозг. Она - колдунья, хотя, пришлось признать, пока не представляющая особой угрозы.
Вот когда-нибудь...
Но сегодня было сегодня. И ее брат заперт за стеной, откуда нет очевидного пути наружу. Он там пленник? Возможно, хотя, может быть, пленено только его сознание. Что-то определенно было не правильно. Он оставался глух к ее прикосновениям.
- Давай начнем сначала.
- Ощупай все, сверху до низу. - Она сама прощупала каждый сантиметр кирпичной кладки, ища физические и магические следы проема.
Через девять шагов Цып обнаружил параллельные разрывы в вертикальной кладке, невидимые при свете дня.
Полночь проследила несоосность, полсантиметра слева, полсантиметра справа, полметра друг от друга. Своего рода дверь, которая легко открылась от энергичного толчка Цыпа.
Наружу выпорхнули химическая и трупная вонь. Цып едва не задохнулся.
- Там темно.
Луны тоже не видно. Он должен быть дальше.
Цып схватил ее за руку.
- Не надо. Давай поищем чем посветить. Потерпи. Ты не настолько сильна, чтобы просто ломиться внутрь.
- Пока.
- Давай просто закроем дверь. Я схожу за фонарем, а ты побудь на стрёме.
- Ну ладно.
Внутри этого здания происходило что-то отвратительное. Сомнительно, чтобы Луна ввязался в это добровольно.
Полночь присела в тени, которая позволяла ей следить за переулком, и уменьшилась. На улице почти не было движения. Она наложила «недотрогу» на уменьшение и стала вертеть в руках черный лоскут, размышляя о выборе, который привел ее сюда.
Ей было почти стыдно за Гонящую Полночь.
Внезапно переулок наполнился черным туманом. В его сердцевине возникла укутанная в черное фигура. Полночь спрятала голову в коленях и ослабила заклинания, чтобы их не заметили.
Тип в черном остался туманным силуэтом и продолжал двигаться. Только сосредоточившись, Полночь могла рассмотреть его внутри тумана. Она поежилась, порадовавшись, что тот ее не заметил. Все могло закончиться не очень хорошо.
- Что с тобой?
Она вздрогнула и вскрикнула. Страх был внезапным.
Цып обнял ее, пробормотав:
- Эй, это я. Все хорошо. В чем дело? Что случилось?
Она справилась с дрожью, восстановив самоконтроль, и заметила, что Цып вернулся, притащив пару фонарей и Хару на хвосте. Вид у Хару был ревнивый. Наверное, Цып наплел с три короба небылиц.
- Тебе везет, — сказал Цып Полночи, - Хотя ты и так обычно делаешь все правильно и в правильное время, поэтому все получается.
Уже не в первый раз кто-то говорит ей нечто похожее, возможно, намекая, что у Полночи есть покровитель: некое божество или дьявол. Порой она и сама задавалась этим вопросом, хотя колдуны Отряда все проверили. "Некоторые везучи просто от рождения", — сказал ей тот, кого называли Гоблином.
Хару еще раз пересказал ей свою историю. Полночь наградила его нежным поцелуем.
- Тебе лучше вернуться, пока тебя не хватились.
С пересохшим горлом, Хару ответил:
- Э, ну да. Да. Нужно вернуть эти фонари как можно скорее.
- Сегодня попозже, — пообещала она. Цып кивнул. Хару ушёл, послав ей воздушный поцелуй.
- Ты и вправду злая.
Обычно она бы огрызнулась, сказала что-нибудь унизительное в ответ, но сейчас не хватало привычной циничности.
- Да. Наверное. Ты готов?
Цып хмыкнул, но без энтузиазма.
- Мне очень нужна твоя помощь, Цып. Ну, пожалуйста? Я боюсь до полусмерти.
- Я иду, но не жди, что я в восторге.
Дверь пыталась спрятаться. Смещение больше не было заметно. Цып просто тыкал кирпичи, пока часть стены наконец не поддалась.
Их снова окатило неприятной вонью. Цып закашлялся. Полночь то же, но все же сумела зажечь фонари.
Дрожь так и не прошла.
Черный тип пугал ее. Ужасал. До этого момента ничто в жизни не заставляло ее нервничать сильнее.
Даже в тот день, когда удача отвернулась от Жопы, она ничего не боялась.
Цып взял фонарь.
- Ты в порядке?
- Изжога. Давай двигать. Пока этот тип не вернулся. - "Никакая дрожь не в силах остановить Гонящую Полночь. Гонящая Полночь отказывается подчиняться своей плоти", - уговаривала она себя, дрожа, окунаясь в вонь.
Пространство за дверью оказалось пустым. На пыльном грубом деревянном полу была дорожка следов, ведущая к покосившейся деревянной двери в противоположной стене.
- Кладовка, — предположил Цып. - Там тоже темно.
Полночь и сама видела. Та дверь была грубо сколочена из кривых досок со щелями, легко пропуская дурной воздух и свет.
Дверь была не заперта. Когда Цып ее открыл, она зацепила пол.
Полночь закрыла входную дверь, убедившись, что все ровно. Цып сделал то же самое с внутренней дверью, когда Полночь вошла. Эта дверь вела в темное пространство без различимых границ. Цып поднял и протянул свой фонарь:
- Туда.
Справа от них светились далекие огоньки.
Направляясь к свету, Полночь поняла, что они оказались на бывшей ткацкой фабрике. Пришлось обходить гигантские, заброшенные из–за ветхости, ткацкие станки.
- Надо было взять с собой Худого, - прошептал Цып.
Полночь неуверенно хмыкнула в знак согласия. А может, и лучше, что Худого здесь нет. Только вопрос: как он узнает, где искать, если они с Цыпом не вернутся?
Запах усиливался. Еще одна грубая дверь вела в пространство поменьше, освещенное рядами масляных ламп. Старое оборудование было отодвинуто к стенам. По центру помещения были расставлены двенадцать невысоких столов. На шести из них стояли стеклянные емкости размером с гроб. В пяти из них в жидкости цвета слабого чая находились тела.
На двух столах, свободных от емкостей, лежали обнаженные трупы.
Ни один из них не перешел в стадию гниения.
- Нехорошее место, - прошептал Цып.
Через дверной проем в дальней стене, шаркая, словно в наркотическом сне, вошел Луна с ведром и кистью.
Цып схватил Полночьа за руку.
- Подожди. С ним что-то не в порядке.
Именно. Ее брат шел с опущенным взглядом, не замечая их присутствия. Он был еще меньше похож на себя, чем в рассказе Хару.
- Он что, ослеп и оглох?
Луна начал наносить какой-то тягучий состав на один из обнаженных трупов. Его движения были неестественно медленными.
Цып отпустил Полночь.
- Чертовщина какая-то. Хватай его и удираем, пока чудовище не вернулось.
"Слишком поздно, детишки. Где Сияние?"
Голос прозвучал отовсюду сразу и ниоткуда, и это не было  вообще звуком. Полночь начала было поворачиваться, когда Цып, застонав, осел на пол. Тип в черном как саванн плаще держал его за плечо.
Полночь в свою очередь добавила к развороту удар ногой, метясь ботинком прямо в середину этого дурака, решившего, что парень опаснее, чем девочка. Ее тело содрогнулось от удара.
Тип в черном оказался мужчиной и вполне себе живым. Он взвизгнул, согнулся, упал и сжался как зародыш, издавая звуки, словно его душили. Полночь помогла Цыпу подняться, пока их жертва блевала в скрывающую его лицо маску.
- Хватай Луну! - Тот между тем, ничего не замечая, покрывал труп составом. Полночь посмотрела на упавшего колдуна. Прикончить его, пока он уязвим?
- Цып, может уже схватишь его и свалишь? - Перерезать колдуну горло казалось очень рациональным ходом, но она не решалась. Был единственный человек на свете, заслуживший отправиться в ад подобным образом: и это был мудак и насильник Рыжий.
Цып вышел, волоча за собой озадаченного и испуганного Луну, который его не узнал, как и собственную сестру.
Тип в черном начал шевелиться.
- Шевелитесь, Цып! — и снова она спросила свою совесть.
Тип в черном, задыхаясь от рвоты, сорвал маску с лица, с трудом вдохнув воздух. От открывшегося зрелища Полночь чуть тоже не стошнило. Казалось, лицо колдуна сильно обгорело, а затем загнило. И, должно быть, продолжало гнить. За вонью рвоты и окружающего зловония проступала вонь от гниения.
Колдун раздвинул ткань, грозившую его задушить. Он приподнялся на одной руке.
"Ты не сможешь его забрать. Без Сияния он не выживет".
Он рухнул, протянув руку  к Полуночи, словно моля о милости.
- Если я снова тебя увижу, я тебя прикончу.
***
Худой стал побаиваться Луны, объясняя свой страх, что тот стал охрененно жутким.
И Полночь опасалась, что он прав. Луна стал чрезвычайно странным. И пахло от него совсем также, как то место, где она его нашла. Купание не помогало.
Луна перестал говорить, а может, и не мог. Он реагировал на простейшие инструкции, если их часто повторять. Он никого не узнавал. Ему что Полночь, что Цып или Худой - все казались незнакомцами.
- Непохож он на живого, - однажды высказался Цып
У Полночь самой уже созрело подобное ощущение.
Что же случилось в тот день, когда он ушел к Сонго? Все попытки получить от него ответ полностью провалились. Насколько она поняла, Луна не помнил ничего о своем прошлом раньше, чем через неделю после того, как разнесли нору Сонго.
- Худой! Банда Сонго так и не выяснила, кто разгромил его логово?
- Нет. Осталось загадкой.
Полночь с Цыпом обменялись взглядами. Все знали, что в этом замешан колдун. Так может...?
- Не знаю, как вы вернули Луну домой, но кое-кто из людей Сонго вас видел. Нас снова ищут.
- Полночь, может пришло время наступить гордости на горло и узнать, не примет ли нас Отряд обратно? - спросил Цып.
Так-так. Цып совсем взбунтовался. Ее план не сработал, зачем ждать, что что-то изменится?
Худой покраснел - он не был готов принять чью-либо сторону.
- Не глупите, вы оба.
Полночь подавила свой гнев. Худому были не интересны ее планы, ему хотелось домой. Неважно, что дома больше нет. Если бы он был цел, они бы не сбежали.
- Как знаешь, — смирившись, сказал Цып. Никто не добился своего, но и никто не ушел. - Сейчас нужно позаботится о Луне.
Луна заскулил, как щенок, которому приснился плохой сон. Полночь обняла его. Цып сделал то же самое с другой стороны. Это его успокоило.
- Я думал, что привыкну к этой вони, но не могу.
Полночь тоже не могла привыкнуть. И вонь усиливалась.
***
Худой опустился на колени перед пострадавшим товарищем. Некогда они были лучшими друзьями.
- Эй, а помнишь время, когда... - Луна, казалось, слушал.
Просидев несколько минут молча, и не получив ответа, Худой объявил:
- Сегодня я походил среди тех, у кого есть нужные уши,  намекая, что именно твой колдун в ответе за Сонго...
Полночь выгнула бровь:
- Умно, кузен.
- Я сказал, что слышал от одного из шестерок Жопы, который перепил и был взбешён из-за того, что Жопа дал себя прикончить прежде, чем кто-либо из его подручных узнал - как все должно было устроиться после того, как прирежут Сонго. Так что теперь всем пришлось заткнуться.
Полночь вытаращила глаза, а пораженный Цып воскликнул:
- Ах, ты проказник!
В Руте очень любили заговоры.
Худой продолжил:
- Странно, что никто не додумался до этого раньше.
- Думаешь, это может быть правдой? - спросила Полночь. Она ощутила себя недостаточно взрослой и опытной. Пути Сонго Сонгаги, Жопы бабуина, Луны, колдуна в черном и ее пересеклись, потом колдовской взрыв, гибель причастных, потерянный Луна...
- Боги Тьмы! Полночь, возможно, что и так! Ты все просчитываешь и заполняешь пару пробелов удачными догадками... Как вышло, что колдун следил за тобой в тот момент, когда мы выслеживали этого рыжего мудилу? И именно тогда, когда Жопа бабуина решил на тебя наехать?
Это случилось сразу после того, как разнесли логово Сонго. Вероятно, из-за Луны?
Луна задрожал. Они все прижались к нему, согревая его тело.
Он был холодным. Ледяным.
- Нам нужен огонь, - сказал Худой.
- Может быть, поскольку колдун уже получил Луну, то захотел заполучить и меня, ведь мы близнецы.
Худой развел огонь. Полночь с Цыпом прижались к Луне. Цып напевал ему колыбельную. Худой с Полночью присоединились и Луна постепенно расслабился, затем начал лепетать, как счастливый младенец. Наконец-то что-то его тронуло.
***
Полночь точно знала: когда-нибудь, какую бы маску она не выбрала, Гонящая Полночь станет одной из великих, почти богиней, Повелительницей сильных мира сего - как Госпожа из Башни и возлюбленная ее наставника из Отряда. Однако...
Однако, она совсем не предполагала, что придется жить той жизнью, на которую ушли последние полгода. Она мечтала о далеком завтра, а не о том, как туда попасть.
Настроение было скверным. Пришлось смириться с тем, что есть вероятность, что она еще не дозрела до вожделенной роли. Как стать богиней, если не в силах справиться с мелкими неприятностями, досаждавшими ей в этом захолустье?
- Полночь!
Она вернулась в реальность: в новый холодный схрон, дико голодная, потому что не осмеливалась выйти на улицы Руты, даже переодевшись.
Банда Сонго очень хотела узнать судьбу богатств своего босса и снова была уверена, что те, кому это известно, все еще в городе.
Их выручал храбрый Хару, который отважно доставлял им лук, репу и объедки со стола.
В их новом схроне не было вентиляции. Вонь... Луна, кажется, разлагался, и одновременно его разум медленно восстанавливался... Но без воспоминаний. Каждый шум или резкое движение его пугали. Он стал похож на туповатого двухлетнего ребенка. Его словарный запас включал менее двух десятков слов, связанных с голодом, страхом или потребностью сменить штаны.
Полночь не нашла в нем ничего очевидно неправильного, хотя он казался необычно опухшим, несмотря на скромное питание. Казалось, ткни его чем-то острым, и он лопнет.
Хару спустился внутрь с несколькими сумками из кожи.
- В этот раз я прибыл не только с едой, но и с хорошими новостями.
Общим решением еду поставили на первое место. В одной сумке оказались остатки кролика, ягненка, курицы, свинины и, возможно, немного конины. Цып, Худой, Полночь и Луна жадно набросились на еду.
Во второй сумке был черствый хлеб, сухари, корки, куски и даже пара небольших ржаных булочек. В третьей была вода.
- Хорошая вода, — пообещал Хару, не объясняя, почему он это объявил. - На то место, где вы нашли Луну был налет, - Он небрежно отдал честь Худому. - В нем поучаствовали почти все громилы из бывшей банды Сонго.
Полночь замычала с набитым ртом, зажала в зубах кусок мяса, освободив руку, и поздравительно похлопала Худого по плечу.
- Они прибыли с повозками, нагруженными оружием, — продолжил Хару . - И ворвались через один из старых заложенных кирпичом входов.
- И что потом? - промычала Полночь с набитым ртом, яростно расправляясь с филейной частью кролика.
- А потом стало весело. Колдун оказался дома, и незванные гости ему были не нужны. Загремел гром, сверкнули молнии, и мы даже в казарме услышали крики. Затем раздался такой грохот, что обрушилась половина здания. Лейтенант поднял седьмую роту и всех наличных колдунов по тревоге, и повел нас туда.
Седьмая рота состояла из больных, раненых и наемников, не способных участвовать в боевых действиях против Тумана.
- На месте происшествия, помимо того, что описали вы, обнаружили отвратительный бардак. Он экспериментировал на парнишках нашего возраста. По словам Гоблина он, должно быть, пытался забрать их жизнь и юность. И у него были серьезные колдовские навыки. С ним бы не справились, если бы не навалились толпой. И то он, скорее всего, сбежал. Потому что едва ли был среди тех мертвецов, которых потом хоронили.
- Банда Сонго в итоге уменьшилась на две трети. Мы арестовали остальных. Наши колдуны говорят, что именно этот некромант определенно был тем, кто взорвал логово Сонго. Должно быть, они поссорились. Они с Сонго были партнерами. Гоблин считает, что Сонго отдавал ему свои игрушки после того, как они ему надоедали.
- Значит, нас сняли с крючка? - спросил Цып. Не понимая того, на что до того намекал Худой. Или ему было все равно. Сама Полночь этого не заметила.
- Там были только мальчики? - Она припомнила, что все тела были молодыми, но не заметила их пол.
Может черный колдун хотел ее получить, в качестве иного объекта изучения, потому что она была близнецом того, кто был в его руках?
- Вы, по всей видимости, в безопасности, - высказал свое мнение Хару: - Некому платить вознаграждение. Кроме того, ходят слухи, что Сонго потратил все сокровища на финансирование колдуна. Он сам купил то здание два года назад. Как раз в то время начали пропадать оловянные солдатики.
- Оловянные солдатики? - удивилась Полночь.
- Гомосексуальные проститутки, молоденькие. Как раз во вкусе Сонго. - На этот раз Полночь расслышала. Возможно. она не так хорошо знала своего брата, как думала.
Может, Луна выбрал путь своего рода самопожертвования, чтобы поддержать эгоистичную и амбициозную сестру?
Она взглянула на безмозглое существо, в которое превратился ее брат. Он все еще хотел угодить, хотя, по всей видимости, был мертв. Потом перевела взгляд на Хару, который ее боготворил, несмотря на то, что по пути в Руту погиб Юко - его родной брат. Она подумала о Худом, единственным желанием которого было просто вернуться домой, затем о Цыпе, который, кажется, догадывался, что творится у нее в голове и который верил, что она станет причиной их смерти, но все равно останется с нею, пока его не испепелят ее амбиции.
- Возвращайся, Хару, пока не попал в беду. Им понадобится каждый солдат поддерживать порядок в городе.
Пока эти ужасы главная новость дня, будут серьезные волнения, но ажиотаж не длиться долго.
- Я тоже пойду, — сказал Худой, добровольно вызвавшийся пойти на разведку. Он меньше всего выделялся. И правда, он был похож на местных, и его акцент был почти незаметным.
Полночь вздохнула:
- Будь осторожен, пожалуйста. Я настаиваю, очень осторожен. Если что-то покажется подозрительным, сразу смывайся. - Она коснулась руки Худого, словно что-то обещая.
Это было манипулятивно, но из самых лучших побуждений: она больше не хотела никого из них терять.
Худой ушел, а Цып сказал:
- Когда-нибудь тебе попадется тот, кто не позволит собой вертеть.
Полночь пожала плечами, но безразличие было притворным.
Гонящая Полночь должна стать сильнее. И поскорее. И плохие мужчины, те из них, что выбрасывали использованных девушек ее возраста как шелуху, гарантировали такой исход.
Когда Худой вернулся обратно в руины, он рассказал последние новости:
- Сегодня было много шума. Отцы города за нашего колдуна назначили большую награду. Среди пропавших были дети из знатных семей.
Неужели колдун был настолько глуп? И не станет ли Полночь такой же высокомерно самоуверенной?
- Он уцелел?
- Так думают. Но у него не осталось друзей, совсем как у нас.
Однако у него в кармане билет в бессмертие!
Потом Худой добавил:
- А еще я узнал, где живет Рыжий.
- Как?
- Увидел его, выходящим из "Совы", а он меня нет. И проследил.
Полночь просияла - лучшая новость за последнее время. Цып совсем скис.
- Он не хочет просыпаться! - Луна или должен поскорее очнуться, или она расплачется. А она не должна позволять им увидеть, как она льет слезы.
- Раз мы теперь в безопасности, давайте отыщем место, где есть воздух. Я больше не в силах терпеть эту вонь, - предложил Цып.
Полночь хотела зарычать в ответ, и сделать ему больно. Хотела ненавидеть его, но не хотела его терять. Она уже была на грани. Он вот-вот сбежит к Хару. И Худой уйдет следом, с уверенностью, что ей придется сдаться.
Она слышала, как они шепчутся, считая, что она спит.
Худой тоже был на грани. Он постоянно держался вдали, оправдываясь походами в разведку и наблюдением за этим мудаком Рыжим, но на самом деле он хотел держаться подальше от Луны. Не хотел смотреть, как умирает его друг.
Полночь махнула на брата рукой. В последнее время она только вертела в руках лоскут черной ткани, которая уже превратилась в клубок разлохмаченных ниток.
- Пойду подышать свежим воздухом, - объявил Цып.
- Будь осторожен. Я не хочу потерять и тебя.
Это удивило Цыпа, но не заставило его изменить планы.
Когда все ушли, Полночь позволила себе немного поплакать.
Вскрикнув, Полночь уставилась на черную ткань, словно только сейчас ее заметив. Что, в некотором смысле, было правдой. Как она не подумала об этом раньше? Это же так просто!
- Потерпи, братец! У меня появилась идея. - Она похлопала его по распухшей щеке.
Натянутая кожа цвета гноя треснула как перезревшая слива, но крови не было, вместо этого оттуда вытекла желтоватая слизь. Вонь в схроне усилилась. Луна даже не моргнул.
Полночи пришлось все делать самой. Вонь прибавила стимула и усилила тяжесть вины.
Прохожие с отвращением шарахались от нее, и Полночи много раз пришлось выслушать предложение сходить в баню помыться и сжечь одежду.
Кстати, несколько общественных купален отказались ее впустить, даже при предъявлении с трудом добытых денег.
Но это было лишь неудобство. Настоящей проблемой было отыскать черного колдуна, чтобы заставить его обратить процесс того, что он сделал с Луной.
- Зря стараешься. Фиг его найдешь, — сказал Худой. - Колдуны Черного отряда сбились с ног, а ведь у них руки чешутся забрать награду.
Официальный приз за его голову был огромным. Знатные шишки города были не в восторге от утраты своих сыновей. Жадность и страх подстегнули большую часть жителей Руты ввязаться в охоту на колдуна.
Страх перед магией был серьезным. И некромант очень постарался, чтобы доказать, что он полностью оправдан.
- Помнишь, что он сказал? — сказал Цып. - К тому же он, вероятно, убрался из города.
- Он не мог деться далеко, вся его работа в городе.
- И колдуны Отряда про это тоже знают, - сказал Худой:
- И они его поджидают.
- Даже придурки из банды Сонго, - добавил Цып: - все трое или четверо из уцелевших и оставшихся на свободе, додумались до того же самого и готовы схватить его, если он объявится. Сестра, будь честна с собой, - он с трудом выдавил из себя окончание: - Надежды нет...
- Взгляни на Луну глазами, а не сердцем. Ему осталось недолго, - добавил Худой
Она одарила его самым мрачным взглядом.
- Почему бы мне не сходить проведать одного рыжего мудилу? - как бы между делом предложил Худой.
- Выдавать желаемое за действительность, Полночь, не приводит ни к чему хорошему. Я тоже ухожу, - заявил Цып.
- Мне жаль, что я тебя расстроил, — сказал Худой, когда Полночь присоединилась к нему в их пункте наблюдения напротив "Молчаливой совы".
- Все в порядке. И я в порядке. Ты прав. Он внутри?
- Да. Ты снова сходила в баню.
- Пришлось. Даже мне было противно от себя самой, но кое-что не в состоянии смыть водой с мылом.
- И одежда новая.
Не буквально, конечно она была поношенной. Зато от нее не пахло трупами.
- Да. Потом на обратном пути снова переоденусь, -  пришлось бороться с чувством вины за то, что она оставила Луну одного. - Проверял как там арбалет?
- На той неделе. Лежит там же, где его спрятали.
- Как думаешь, может мне остричь волосы? Из них никакими средствами не вымывается запах.
Худой откровенно замялся с ответом. Ее волосы, когда она удосуживалась вести себя как девчонка, были ее лучшей чертой.
Она вздохнула:
- Ладно. Давай, я его выпотрошу. - Это не займет много времени. Луна совсем перестал принимать пищу. - Ступай, собери его и убедись, что все работает.
Худой взглянул на нее, вопросительно приподняв бровь.
- Я не в силах остановить уход Луны. Зато могу помочь Рыжему срезать дорожку по пути в ад.
Худой наклонился, понюхал ее волосы:
- Я так и подумал. Ладно, пойду займусь этим. - Он неторопливо пересек улицу.
Полночь подтянула прядь волос, чтобы тоже ее обнюхать.
За запахом мыла с лавандой ощущался запах смерти.
Худой появился на крыше таверны, подняв большой палец вверх. Он приподнял собранный арбалет, чтобы она могла его увидеть.
- Вот идиот! Вдруг кто-нибудь увидит...
Как раз в это время Рыжий вышел из "Совы". Видок у него был не сильно презентабельный. Должно быть, для него тоже настали непростые времена.
Полночь постаралась подать Худому осторожный сигнал, чтобы тот спрятался. Это привлекло внимание Рыжего, и как раз в этот момент какой-то придурок на верхнем этаже таверны высунулся из окна с воплем:
- Какого хера ты там ползаешь по моей крыше? -  Он никак не мог увидеть Худого из окна.
Однако, Рыжий был довольно далеко и смог заметить парнишку, размахивающего арбалетом. И к тому же оказался достаточно трезв, чтобы узнать и подростка, и обменивающуюся с ним знаками девчонку. Рыжий рванул с места, сбивая прохожих с ног, оставляя их ругань за спиной.
- Твою ж мать! - Плохо. Теперь он будет начеку.
Полночь снова обнюхала свои волосы. Запах смерти усилился.
"Где Сияние?"
Полночь обернулась. Всего в трех метрах от нее образовалось облако черного тумана. Она поперхнулась. От некроманта воняло еще хуже, чем от Луны.
Ее безумная надежда мгновенно исчезла как сон. Это чудовище ничем не сможет помочь ее брату. Он был не в силах помочь даже себе.
"Ступай! Покажи мне, где оно!" - он шагнул к Полночи, вытянув руку в черной перчатке. Девушка не могла пошевелиться.
Вдруг он поспешно повернулся к "Сове". Вспыхнувшая там ссора на мгновение отвлекла его внимание, но стрела уже была в воздухе.
Вытянутая рука дернулась. Черный туман обрел форму. Колдун едва избежал участи Жопы бабуина. Арбалетный болт пробил ему запястье. Некромант пискнул, как раздавленная мышь. Туман снова рассеялся.
Из раны брызнула желтоватая жидкость. Вонь стала такой сильной, что Полночь распрощалась со своим обедом. Черный колдун схватился за раненую руку.
"Я потерпел неудачу", - с горечью произнес он. Ему потребовалась еще секунд десять, чтобы вспомнить, что он стал видим не только для стрелка, но и для всех прохожих на улице.
Он снова превратился в черный туман. Сгорбленная фигура в черном саване повернулась к Полуночи.
Прилетела вторая стрела.
Некроманта швырнуло к стене, он отлетел на несколько шагов и упал. Полночь сбежала, едва зеваки начали оживленно спорить, кому же достанется мешок серебра за голову самого разыскиваемого человека в Руте.
***
Цып перехватил Полночь у входа:
- Не надо. Не входи.
- Он умер?
- Он распался. В буквальном смысле.
Полночь представила себе гору гниющего мяса и обнажившихся костей, но все равно попыталась обойти Цыпа.
Он снова преградил ей вход.
- Не стоит.
Прихромал Худой.
- Извини, Полночь. На этот раз арбалет пришлось бросить. И, убегая, я подвернул ногу. Ох! - Он заметил их мрачные лица: - Луна?
Цып кивнул.
- Ох! Не знаю, что и сказать.
- Нечего говорить. Все уже сказано, кроме того, что мне следует признать, что это целиком моя вина.
Она не искала повода для спора, и никто не спорил.
Когда пришел Хару, он рассказал версию событий, восстановленных по кусочкам колдунами Отряда:
- Вот как они думают, все произошло. Сонго с некромантом были партнерами. Сонго его финансировал и приобретал все нужное. Колдун пытался найти способ сделать их бессмертными. По какой-то причине они столкнулись лбами. Сонго присвоил какое-то Сияние... что это мы не знаем, и, вероятно, никогда не узнаем, за исключением того, что колдуну оно было нужно, чтобы оставаться в живых. Так вот, Луна был у Сонго как раз в тот момент, когда колдун явился забрать свое сокровище. Луна догадался, что вот-вот случится звиздец, и решил, что Сияние чем-то ценно - поэтому хватает его и сбегает.
- Подручный Сонго Жопа бабуина знает или, по крайней мере, догадывается о ценности Сияния. Он и колдун оба знают, что Гонящий Луну — это брат и всего лишь правая рука Гонящей Полночь. Оба отправляются искать тебя. Жопа нарывается по собственной глупости. Некромант оказался на волосок от смерти и скрывается, чтобы не привлекать внимания толпы. Ему везет, он наталкивается на Луну, а что значит, что он может получить обратно Сияние и в придачу новую жертву. Потом все стихает, пока Луна не выбирается из убежища колдуна с Сиянием под мышкой, которое он, должно быть, где-то спрятал, потому что, когда я его встретил, при нем не было ничего особенного.
Полночь подозревала, что по большей части это домыслы колдунов Отряда.
- Но в тот момент он был еще здоров, так?
- Он выглядел здоровым, но от него ужасно воняло. В любом случае, он сбежал от меня, потому что заметил колдуна. Вероятно, я с ним как-то разминулся. Так или иначе, с пропажей Сияния колдун и Луна покатились под откос. Потом вы с Цыпом увели Луну у него из-под носа, а пущенный Худым слух обрушил на него гром и молнии. Он оказался лишен своих прежних ресурсов, и за ним началась охота, так что сил и времени на ваши поиски у него не оставалось.
- Но он все равно меня нашел.
- Вероятно, это вышло случайно и в совершенно неподходящее время.
- Итак, все неприятности позади, - объявил Цып. -  Так как насчет того, чтобы похоронить Луну, а потом проверить, не примут ли нас обратно?
- Нет! — рявкнула Полночь. - Пока этот мудак Рыжий дышит воздухом.
Худой с Цыпом уставились на нее с равнодушно-кислыми лицами. И она точно знала, что они считают, что на самом деле Полночь решила разыскать Сияние и выяснить, как заставить эту штуку служить себе.
Ее верные мальчишки. Сколько еще удастся держать их на поводке?